Юрис Леон. Боевой клич

   Нас тоже перебросили на Хелен на прочесывание. В некоторых бункерах противник все еще оказывал сопротивление и приходилось либо взрывать их, либо выжигать огнеметами.
   Наша победа была полной, но казалось невероятным, что за последние три дня на этом крохотном клочке суши погибло больше восьми тысяч человек. Пленных оказалось всего четверо, причем трое из них — корейцы, из числа тех, кого привезли сюда на принудительные работы.
   Развернув радиостанцию и наладив связь, я прошелся по острову. Вокруг было много ребят второго и восьмого полков, уцелевших в этой мясорубке. Мне очень хотелось подойти к ним, угостить сигаретой или просто поговорить, но я не смог сделать этого...
   А где-то вдали ревели бульдозеры, расчищая ВПП^[16], на которую уже через час начали садиться самолеты.

* * *

   Полковник Мэлколм, командир нашего полка, дружески похлопал Хаксли по плечу.
   — Да не расстраивайся ты так, старина.
   — Тебе легко говорить! Мы же единственный батальон, который не побывал в настоящем бою. Мы... а, черт возьми. — Хаксли снял каску. — Какие тут к хренам утешения!
   — Какие у тебя потери?
   — Четверо убитых и шестеро раненых.
   — Тебе было бы легче, если бы ты потерял половину людей при десантировании?
   — Да я в глаза им смотреть не могу! — Хаксли отвернулся и, глубоко вздохнув, продолжал более спокойным тоном: — Наверное, я слишком долго в морской пехоте. Кровожадный морпех, жаждущий славы... Так меня назвал генерал Причард. А теперь мы стали посмешищем...
   — Сэм, — перебил его Мэлколм. — Шестой полк никогда не был посмешищем. Ведь именно третий батальон сломал хребет японцам.
   — В то время, как мой загорал на Байкири.
   — Закурим?
   — Нет, спасибо.
   — Как бы то ни было, Сэм, генерал Филипс ждет тебя на КП через полчаса.
   — Есть, сэр.
   — Ну, встряхнись! Выше голову, старик!
   — Я просто не могу смотреть в глаза ни своим, ни другим, — тихо ответил Хаксли.

* * *

   Генерал Филипс развернул на столе карту атолла Тарава.
   — Ваш полк отлично поработал, полковник, — обратился он к полковнику Мэлколму. — Особенно первый и третий батальоны, они выше всяких похвал. Я не видел ничего подобного со времен Бель Вуда. Что касается второго батальона... — Генерал повернулся к мрачному Хаксли. — Для вас у меня особое задание. Я слышал, ваши ребята обожают марш-броски.
   Хаксли вежливо улыбнулся и кивнул.
   — Боюсь, вам будет не до смеха, когда я закончу. Тарава, как вы видите, это сорокамильная цепь островов. Вы снова высадитесь на Байкири и оттуда пройдете всю цепь, до последнего острова Кора. Ваша задача — уничтожить остатки гарнизона противника.
   — Есть, сэр! Я могу узнать, какова предположительная численность этих «остатков»?
   — Трудно сказать, Хаксли, очень трудно. У нас еще нет данных подсчета убитых солдат противника на Хелен. Может, их осталась всего горстка, а может, и тысяча. Ваш батальон сейчас единственный, который может взять на себя выполнение этой задачи. Возможно, мы получим кое-какие сведения от туземцев, но помните, что вы должны полагаться только на себя. Ни на какую поддержку от нас не рассчитывайте. Резервов больше нет. В случае необходимости сможем поддержать вас авиацией и моряки обещали выделить эсминец. Каждый день будем посылать вам «аллигатор» для доставки боеприпасов, медикаментов и питания. Пойдете налегке. Никаких «РД», только вода, оружие и боекомплект.
   — А что делать с минометной ротой и радиостанциями?
   — Минометчики тоже пойдут, как стрелки. Возьмите одну большую радиостанцию для связи со штабом. Остальные оставите здесь. Можете взять легкие минометы и полевые телефоны. Впереди вас я высылаю разведгруппу. Все. Я жду от вас быстрой и толковой работы, Хаксли, и... удачи вам...

Глава 5

   Конечно, мы почти месяц провели на борту транспорта и отвыкли от маршей, но, с другой стороны, как здорово идти налегке!
   Впереди шла рота капитана Харпера, в подражание своему командиру вечно жующая резинку, за ними третья рота капитана Шапиро, потом наша штабная, рота минометчиков майора Пэгана и а арьергарде — первая рота капитана Вистлера.
   Опережая нас на несколько островов, двигался разведотряд. Таких разведотрядов, приданных штабу морской пехоты, насчитывалось несколько. Как правило, они набирались из расформированных батальонов спецназа.
   Начался отлив, и воды в лагуне было по колено, поэтому мы без труда перешли с Байкири на Белль. Густые заросли и пальмы, встретившие нас, закончились уже через несколько десятков ярдов, и перед нами снова открылась лагуна. Просто удивительно, до чего крохотные некоторые острова атолла. Они могли быть в милю длиной, зато всего несколько метров шириной. Правда, впереди виднелись и большие — по несколько миль, но опять-таки узкие, саблевидные.
   Хаксли задал бешеный темп, но время от времени мы все равно останавливались, чтобы осмотреть следы деятельности японцев. Первое, что мы обнаружили, — резервуар с тысячами галлонов стооктанового бензина. То тут, то там попадались покинутые хижины, а к полудню мы наткнулись на японский грузовик, увязший в песке. Мы обошли его стороной, опасаясь, что он заминирован. Самих японцев мы пока не видели, и их численность оставалась для нас загадкой.
   К вечеру мы сделали миль пятнадцать и после ночевки, с первыми лучами солнца, двинулись дальше на восток, на остров Карен. Именно там мы нашли покинутую деревню. Разбившись на группы, мы с большой осторожностью осмотрели каждую хижину, но так ничего и не нашли, кроме открыток с полуобнаженными японскими красавицами и, к нашему изумлению, фотографии голливудских кинозвезд. Оказывается, имперские морские пехотинцы тоже были неравнодушны к американским актрисам. Испанец Джо обнаружил пару шелковых женских пижам. Очевидно, командир стоявшего здесь гарнизона наслаждался приятным женским обществом, сукин сын. Мы прикинули, сколько солдат могло разместиться в хижинах. Выходило, что несколько сотен.
   Когда начало смеркаться, мы снова сделали привал, чтобы связаться по радио с разведчиками. В это же время подошел «аллигатор». Разгрузив его, мы с наслаждением выкупались в лагуне и принялись за ужин.
   Мои ребята принесли мне жратву прямо на пляж.
   — Мак, ты только посмотри, что нам привезли! По три коробки на рыло! А этикетки, ты глянь! Завтрак, обед, ужин!
   — Они, должно быть, спутали нас со штабом армии.
   — Махать мой лысый череп! Что-то здесь не так, братва.
   — Может, это японцы подсунули отравленное? — радостно спросил Элкью с набитым ртом.
   — Слушай, а какой сегодня день, знаешь?
   — Конечно, знаю. Четверг.
   — Баран! День Благодарения!
   — Срань господня! Правда... Мэри, может, прочтешь нам молитву?
   — Пошел ты...
   И тем не менее мы все смолкли. Каждый вспоминал, как проводил этот вечер дома.
   — Хороший остров, — вздохнул кто-то. — Красивый.
   — Левин, а евреи празднуют День Благодарения? — спросил Сияющий Маяк.
   — Конечно! Что ж, по-твоему, мы дикари? — с негодованием откликнулся Левин. — Ты бы видел, сколько родственников собиралось у меня в доме. Какой стол накрывали!
   — У нас в Корпусе тоже здорово кормят в этот день, — задумчиво сказал Бернсайд.
   — Эй, связисты! — окликнул нас из темноты часовой. — А ну гаси костер.
   — Не ори, сейчас потушим.
   — Интересно, сколько там японцев осталось?
   — А мне до задницы, сколько.
   Я завернулся в одеяло и мигом уснул, но спать пришлось недолго. Меня разбудил Мэрион, дежуривший у радиостанции.
   — Мак, разведчики на связи.
   Было так ослепительно темно, что Мэриону пришлось вести меня за руку. Форрестер уже сидел в наушниках и при свете фонаря быстро записывал передачу:
   «Японцы проследовали мимо нас на северную часть Нелли».
   — Спроси, сколько их, — приказал я. — А ты, Мэрион, разбуди командира.
   — Передают, что несколько сотен.
   Хаксли появился через тридцать секунд.
   — Сэр, разведчики передают, что несколько сот японцев движутся на северную оконечность Нелли.
   — Передай им, чтобы сидели тихо и не высовывались.
   — Ну-ка, крутани генератор, Мак, — сказал Дэнни и взялся за ключ.
   — Ну, что там? — нетерпеливо спросил Хаксли.
   — Не отвечают. Может, повторить последнюю передачу?
   — Давай.
   И снова молчание.
   — Наверное, японцы рядом, и они не могут.
   — Тихо! — Дэнни одной рукой прижал наушник поплотнее, и его карандаш забегал было по блокноту, но тут же замер:
   «Нас...»
   — Их обнаружили!
   — Мы ничем не можем помочь, — оборвал Хаксли. — Поэтому всем спать. Завтра трудный день.

* * *

   Утром весь батальон, хорошо выспавшийся и отдохнувший, наскоро перекусив, двинулся дальше.
   — Я слышал, что разведчики напоролись на японцев?
   — Судя по всему. Утром они не вышли на связь.
   — Дай сигарету.
   — Вы, бледнолицые, вообще носите с собой сигареты?
   — Оставишь покурить.
   — Э, нет. Этот бычок я забил еще вчера.
   — Слушай, не нравится мне вся эта заваруха. Если японцы со своим флотом долбанут по нашему атоллу, то нам крышка. Они же рядом, на Маршалловых островах.
   — Как ты думаешь, Мэрион?
   — Вряд ли, хотя лично я не готов поручиться за адмирала Ямомото.
   — Вот видишь, что я говорил? Даже Мэрион за него не ручается.
   — И тем не менее, — продолжал Мэрион с таким видом, словно был своим человеком в японском генеральном штабе. — Такая атака представляется в высшей степени сомнительной. Если они уйдут с Маршалловых островов, то оголят свои тылы.
   — Слушай, откуда ты такой умный?
   — В отличие от тебя, я умею читать.
   — А я слышал, Генри Форд дает десять тысяч долларов первому американскому солдату, который ступит на землю Японии.
   — Погоди раскатывать губы. Видал, как они дерутся?
   — Да уж, дерутся будь здоровчик.
   Бернсайд прервал походное заседание генштаба самым прозаическим образом.
   — Кончай травить! Шире шаг!
   Однако шли мы недолго. Колонна вскоре остановилась.
   — Эй, смотрите! По-моему, капитан Вистлер все-таки нашел туземцев!
   И действительно, к штабу Хаксли подошел Вистлер в сопровождении четырех аборигенов. Мы с любопытством разглядывали их. С виду они представляли что-то среднее между светлокожими полинезийцами вроде маори и черными меленезийцами на Гвадалканале. Это были рослые красивые парни в набедренных повязках, доходящих до колен.
   — Мои ребята обнаружили их неподалеку от нашей стоянки, сэр, — доложил Вистлер.
   — На вид они вполне дружелюбны, — заметил майор Вэлмен. — Кто-нибудь из вас говорит по-английски?
   — Я говорить, — отозвался один из туземцев, с детским восхищением оглядываясь вокруг. — Меня зовут Ланселот, моя добрый католик христианин. Хотите слушать, как моя петь?
   — В другой раз, Ланселот, — отклонил его предложение Хаксли. — Сейчас нас больше интересуют японцы. Вы знаете, где они?
   — Японцы плохие люди, очень плохие.
   — Так вы знаете, где они?
   — Убегали, когда пришли вы, британские солдаты. — Он указал рукой на север.
   Остальные трое туземцев тоже закивали и показали руками на север.
   — Сколько японцев убегало? — спросил Велмэн, тщательно выговаривая слова.
   — Мы не любить японцев. Плохие люди. Забирали наша курица.
   — Сколько японцев?
   Ланселот озадаченно посмотрел на него и переговорил со своими земляками.
   — Много. Много тысяча.
   Велмэн закашлялся.
   — Не стоит так волноваться, майор, — успокоил его Хаксли. — Вряд ли они умеют считать даже до ста.
   — Очень рад, что пришли британцы, — торжественно объявил Ланселот.
   — Мы не британцы, мы американцы.
   — Не британцы? — лицо у Ланселота разочарованно вытянулось.
   — Не британцы? — хором повторили трое остальных.
   — Мы хорошие друзья британцев... американцы... друзья британцев, — пояснил Хаксли.
   — Ну да еще чего не хватало, — пробормотал Велмэн.
   — Боже храни короля, нет? — спросил Ланселот.
   — Боже храни короля, — кивнул Хаксли, и четверо туземцев радостно заулыбались.
   — Мы идти с вами. Помогать искать плохие японцы.
   Хаксли вопросительно взглянул на Велмэна.
   — Что скажете, майор?
   — Пусть идут.
   — Хорошо. — Хаксли повернулся к аборигенам. — Вы идти с нами. Вы слушать меня или я посылать вас обратно.
   — У нас есть кокосовые орехи для мериканца. Мы нести ящики.
   После этого замечания наши симпатии к туземцам возросли ровно вдвое.
   — Ладно! Кончай базар! Становись!

* * *

   Теперь, когда мы шли без разведчиков, необходимо было выслать вперед взвод, который выполнял бы роль передового охранения.
   Мы прошли несколько сот ярдов, когда к штабной роте почти галопом примчались капитан Шапиро и старшина его роты Маккуэйд.
   Шапиро чуть ли не силой уволок Хаксли в сторону.
   — В чем дело, полковник?! — яростно прошипел он. — Вчера в авангарде шла вторая рота, сегодня первая, а моих овечек приберегаете для похоронной команды?
   — Не кипятись, Макс.
   — Мои ребята недовольны.
   — По моим расчетам, Макс, марш продлится еще сутки, прежде чем мы достигнем последнего острова — Коры. И завтра как раз твоя очередь идти в авангарде, — подмигнул Шапиро полковник.
   — Надеюсь, что Вистлер не найдет японцев сегодня.
   — Не волнуйся. Их хватит на всех.
   — Ладно. Только не забудь, Сэм, завтра моя очередь.
   Хаксли чуть улыбнулся, провожая взглядом громадного толстого сержанта и маленького плотного капитана, направлявшихся обратно к своей роте. Он был уверен, что именно третья рота найдет японцев, потому и спланировал очередность авангарда таким образом, чтобы последний день достался Шапиро. Похоже, он не ошибся в своих надеждах на капитана. Шапиро действительно сделал из третьей роты крутое подразделение.
   Хаксли нахмурился. Шапиро, очевидно, что-то вспомнив, возвращался назад.
   — Прошу прощения, полковник, совсем забыл. Могу ли я просить вас об одолжении?
   — Разумеется.
   — Сэм, будь другом, забери у меня это золотце Брюса, как только мы вступим в бой, ладно? Или пошли его носить ящики.
   — Тише, Макс, не так громко.
   — Я понимаю, что ты прислал его ко мне, чтобы я сделал из него хотя бы подобие офицера, но это безнадежно, Сэм.
   — Ладно, Макс, поговорим вечером.

Глава 6

   И снова впереди бесконечные мили и бесчисленные островки. Несколько раз видели брошенные хижины, но уже не останавливались, чтобы осмотреть их. Вскоре к нам начали присоединяться и другие туземцы, друзья Ланселота. Их набралось человек пятьдесят, такие же рослые и здоровые, чего не скажешь о собаках, которых они привели с собой. То есть собаки были большие и с виду свирепые, но страшно худые. Очевидно, кокосовые орехи не шли им впрок. Зато сегодня у них был праздник, поскольку морпехи братски поделились с ними остатками еды.
   Хотя мы шли налегке, но тем не менее каждый нес две фляги воды, индивидуальный пакет, мачете, штык-нож, саперную лопатку, одеяло, компас, две сотни патронов и четыре гранаты. Добавьте к этому радиостанцию и генератор, которые тащили мои ребята, и поймете, что помощь туземцев, предложивших свои услуги в качестве носильщиков, оказалась весьма кстати. На первом же привале туземцы мигом собрали целую гору кокосовых орехов, и мы с наслаждением пили прохладный сок.
   Капитан Вистлер, идущий в авангарде, вернулся к Хаксли.
   — Сэр, впереди следующий остров. До него ярдов шестьдесят.
   — Вы посылали людей проверить глубину воды?
   — Нет, сэр. Я не хотел действовать без вашего приказа.
   — Хорошо. Я иду. Ланселот, ты пойдешь со мной.
   — Да, сэр, — с радостью откликнулся островитянин и побежал за широко шагающим полковником, от которого ни на шаг не отставал Зилч.
   Хаксли внимательно осмотрел полосу воды, разделяющую Карен и Лулу. В лоции говорилось, что здесь не глубоко, но полковник привык не очень доверять книгам. А что если японцы засели в густом кустарнике на том берегу? Хаксли повернулся к Ланселоту и спросил, указывая на воду.
   — Глубоко?
   Ланселот коснулся рукой плеча Хаксли.
   — Значит, около шести футов, — пробормотал полковник и, расстегнув ремень с кобурой, повесил его себе на шею. Потом достал из кармана бумажник и положил в каску.
   — Может, кто-нибудь другой пойдет вперед? — спросил капитан Марлин.
   Хаксли не удостоил его ответом и кивнул Ланселоту, чтобы показывал брод.
   — Когда я окажусь на другом берегу, вышлете за мной один взвод. Они прикроют переправу. Если глубина будет больше шести футов, то соберите самых рослых людей и пусть они по цепи переправят на тот берег пулеметы, минометы и радиостанцию. Все остальные переправятся вплавь. Вопросы есть?
   — Может, стоит дождаться «аллигатора» и перевезти все тяжелое снаряжение?
   — Для этого нет времени. Я не хочу давать возможность противнику окопаться. Лучше всего перехватить их на марше.
   На берегу установили два пулемета, чтобы в случае опасности прикрыть командира, и Хаксли в сопровождении Ланселота вошел в воду. Островитяне нарезали несколько длинных тонких шестов, которые полковник втыкал в дно, отмечая наиболее мелкие места.
   Мы с тревогой наблюдали, как он выбрался на другой берег и метнулся за пальмы. Потом на несколько минут мы потеряли его из виду, пока он осматривал кустарник. Наконец, ко всеобщему облегчению, Хаксли снова появился на берегу и махнул нам рукой.
   — Первый взвод, ко мне! Живо!
   Как и было приказано, Вистлер отобрал самых рослых морпехов и поставил их в цепь по горло в воде, чтобы они переправили тяжелое снаряжение. Все проделали быстро и четко, так что переправа отняла у нас минимум времени.
   Батальон выбрался на берег, и, отряхиваясь, как щенки после купания, мы снова двинулись в путь. До полудня мы еще шесть раз пересекали подобные каналы и, признаться, изрядно выдохлись. Правда, Хаксли не без основания считал, что малорослые японцы выдохлись еще больше.
   — Гляди, ребята, деревня!
   Это была первая населенная деревня, встретившаяся нам на пути. Первый же взгляд на женское население вдохнул в нас новые силы. Больше месяца мы не видели женщин и еще долго не чаяли их увидеть, но то, что предстало нашим глазам, превзошло все ожидания. Они были такие же высокие, как и мужчины, такие же крепкие и ладные, И самое главное, что, как и мужчины, носили только набедренные повязки, Десятки женщин стояли сплошной стеной по обе стороны дороги и никогда в жизни я не видел такой роскошной коллекции женских грудей, На любой вкус, цвет, глаз и размер.
   Некоторое время батальон шел молча. Шок был слишком велик.
   — О Господи! — вырвалось у кого-то, и только тогда все загомонили.
   — Срань господня! Да что же это? Сон?
   — Да, братан, по такому коридору можно идти до Токио даже босиком.
   — А я вон с той с удовольствием прогулялся бы к морю.
   — Мужики, а я-то думал, что у меня в штанах ничего уже нет.
   — А что, есть?
   — Идти трудно.
   К счастью местные девушки не понимали, о чем мы говорим, и принимали наше оживление за радость от встречи с ними. Впрочем, разве это было не так? Мы уделили внимание всем, оценив каждую.
   Марш через деревню добавил в наши ряды еще два десятка носильщиков. Теперь мы летели, как на крыльях, с нетерпением ожидая следующей деревни. Она была очень большой. Сотни полторы хижин и десять минут удовольствия, пока и эта не осталась за спиной.
   После еще одной переправы, мы наконец расположились у небольшой деревушки. Хаксли тут же издал приказ по батальону — в хижины не входить, к женщинам не подходить.
   — Мак, мы не можем связаться с «аллигатором», — доложил Сияющий Маяк.
   — В чем дело? Почему нет связи? — спросил подошедший старшина Китс.
   — Эта чертова посудина вся из железа и отражает радиоволны, — проворчал я.
   Старшина задумчиво поскреб затылок.
   — Нам нужно выступать. Мак, ты и Мэрион останетесь здесь с радиостанцией и попытаетесь связаться с «аллигатором», Когда они прибудут, то пусть подбросят вас до следующего острова. Мы вас встретим.
   Батальон ушел, а мы с Ходкиссом, окруженные толпой любопытных островитян, продолжали вызывать «аллигатор». Нам наконец удалось поймать сигнал, но такой слабый, что Энди, который вместе с Форрестером был назначен поддерживать радиосвязь на «аллигаторе», постоянно просил повторить. Я живо организовал местных добровольцев крутить генераторы, и это занятие показалось им столь интересным, что Мэриону пришлось выстраивать желающих в очередь. С грехом пополам Энди все же принял наши координаты, и «аллигатор» направился к нам. Но он находился в нескольких милях, так что у нас оставалось еще не меньше часа до его подхода. Поэтому мы с Мэрионом свернули радиостанцию и уселись на песок, отбиваясь от попыток островитян угостить нас доброй сотней кокосовых орехов, которые они принесли на берег.
   Прошло уже минут пятнадцать, когда на пляж примчался мальчик и, подпрыгивая от возбуждения, закричал:
   — Японцы! Японцы!
   Мы с Мэрионом схватили карабины и, вскочив на ноги, побежали вслед за мальчишкой. Он привел нас на поляну, где, окруженные туземцами, стояли трое японских солдат. Они были избиты в кровь разъяренной галдящей толпой, вооруженной камнями и дубинками. Мы с Мэрионом кое-как успокоили туземцев, хотя для этого пришлось сунуть одному из них по нос ствол карабина. Постепенно крики стихли, и только тогда мы повернулись к пленникам. Они несколько раз поклонились нам. Вернее, поклонились двое, а третий бесстрастно смотрел поверх голов.
   — Кто-нибудь из вас говорит по-английски? — спросил я пленников.
   Ответом были все те же поклоны.
   — Так, ладно, тогда руки за голову и на колени! — скомандовал я и жестом показал, что нужно делать. — Мэри, прикрой меня, я хочу обыскать их.
   Обыскав японцев, я повернулся к толпе.
   — Мы забираем этих людей! Они наши пленники! Мы будем допрашивать их!
   Англоговорящие туземцы перевели остальным наши слова.
   — Смотри-ка Мэрион, один из них офицер. Я нашел у него карты.
   — Это хорошо. Надеюсь, наши местные друзья не доставят нам хлопот, пока Энди и Дэнни не подойдут на «аллигаторе».
   — Встать! — скомандовал я пленникам, и мы повели их через толпу островитян.
   Я шел впереди, прокладывая дорогу, и вежливо отодвигал в сторону особенно упрямых туземцев, как вдруг сквозь толпу к пленникам бросилась молодая девушка и, прежде чем я успел остановить ее, обняла японского офицера. Я схватил ее за плечи и оттолкнул. Она упала на песок и громко зарыдала. Толпа немедленно обратила свой гнев с пленников на девушку. Ее дразнили и даже тыкали палками.
   Мэрион повернулся, чтобы помочь ей, но я остановил его.
   — Не вмешивайся, Мэри. Это не наше дело.
   — Но мы же не можем позволить убить ее.
   Я схватил за плечи одного из туземцев.
   — Говоришь по-английски?
   Он закивал.
   — Где миссионеры... монахини... понимаешь? Дева Мария... Иисус Христос...
   — Сестры?
   — Да-да, сестры. Где они?
   Он показал на остров Таратаи.
   — Бери лодку и привези сюда сестер. Быстро привези, а то уши оборву, понял?
   Он радостно закивал и помчался к берегу. Я снова повернулся к толпе и, выбрав двоих самых здоровых, подозвал к себе.
   — По-английски говорите?.. Хорошо, тогда слушайте. Эта девушка тоже пленник. Отведите ее в хижину и охраняйте, пока не придут сестры.
   Туземцы попятились обратно в толпу, которая все больше заводилась. Тогда я вскинул карабин и выстрелил в воздух. Крики ту же стихли.
   — Она плохая. Жить с японца. Плохая, — робко сказал кто-то.
   — Делайте, как я говорю. Завтра вернусь, и чтобы с ней было в порядке.
   Островитяне неохотно потащили девушку в хижину. Облегченно вздохнув, мы привели японцев на берег. Далеко в волнах показался «аллигатор».
   — Мэрион, там возле рации есть сигнальный фонарь...
   — Понял. — Мэрион побежал к пальме, возле которой мы сложили свои пожитки.
   — Вы ведь сержант, не так ли? — заговорил вдруг японский офицер.
   — Вы же вроде не говорили по-английски.
   — Как солдат солдата прошу, дайте мне нож.
   — Не поздновато для харакири? У вас было несколько дней, чтобы выпустить себе кишки.
   — Я жил только ради этой девушки. Ну, не хотите давать нож, тогда просто пристрелите меня.
   Я покачал головой, жалея, что вляпался в эту неприятную историю...
   Заскрежетав днищем об песок, к берегу приткнулся «аллигатор».
   — Ты посмотри-ка! Здесь и девчонки имеются! — заорал Энди, соскакивая на песок.
   — Мак! Ах ты, старый кобель! Сам, значит, среди женщин, а нас заставил целый день торчать в этом гробу!
   — Курево есть, ребята? — спросил я.
   — Держи, Мак. У нас тут целый ящик сигарет. На весь батальон хватит. Мы отложили нашим по две пачки. Что у вас тут происходит?
   — Да вот, пленных захватили. Туземцы выловили их где-то в зарослях.
   Я загнал японцев на «аллигатор» и приказал им лечь на палубу.
   — Лежите смирно. Если выкинете какую-нибудь пакость, я не буду стрелять, но получите прикладом по голове. Так что не стоит портить друг другу морскую прогулку.
   Погрузив радиостанцию, мы с Мэрионом тоже взошли на борт.