Юрис Леон. Боевой клич

   — Синие.
   — Твои глаза, как синие озера. Ей должно понравиться.
   — Это избитое выражение.
   — Ничего, она девка недалекая.
   — Слыхали, ребята, в сто шестьдесят первом парень врезал инструктору.
   — Чепуха.
   — Я тебе говорю.
   — А за что?
   — Он не принял душ, ну, инструкторы и решили помыть его с помощью воды и сапожных щеток. Без мыла, конечно. Вот он и вмазал одному.
   — И что?
   — Что, что... Сидит на губе.
   Дэнни в последний раз осмотрел вычищенную и смазанную винтовку, щелкнул затвором и вложил в брезентовые лямки под койкой.
   В палатку на дрожащих ногах вошел Элкью и молча повалился на койку. Все сразу смолкли.
   — Эй, дружище, ты что, заболел?
   — Все... это кранты... абзац мне, ребята, — простонал Элкью. — Ой, мне...
   — Да что случилось?
   — Я... я назвал винтовку «ружьем», и Беллер слышал.
   В палатке воцарилась гнетущая тишина. Убийство, насилие — это еще ладно, но такое... Да смилуется Господь над несчастным.
   Элкью чуть не плакал, затравленно глядя на друзей, которые как могли утешали его.
   — Беллер приказал явиться к нему после ужина.
   — Ладно, Элкью, авось пронесет. Ну, заставят походить по лагерю с ведром на голове.
   — Или пошлет тебя к заливу за водой.
   — Или заставят спать с винтовкой.
   — А может, будешь чистить гальюн зубной щеткой.
   Но Элкью был безутешен. После ужина, собрав все свое мужество, он отправился к Беллеру.
   — Сэр, рядовой Джонс явился по вашему приказанию.
   — Стой, где стоишь. — Сержант не торопясь дописал письмо и запечатал конверт. — Ты, помнится, назвал сегодня свою винтовку «ружьем»?
   — Так точно, сэр.
   — Но ведь это не ружье, не правда ли, сынок?
   — Никак нет. Это винтовка.
   — Тогда почему ты назвал ее ружьем?
   — Я забылся, сэр.
   — Теперь будешь помнить?
   — Так точно, сэр. Отныне и навеки.
   — Пожалуй, я могу помочь тебе в этом.
   Беллер поднялся и кивком приказал ему выйти из палатки.
   — Рядовой Джонс, расстегнуть штаны!
   — Слушаюсь, сэр!
   — Вот то, что вы там видите — это ваше ружье.
   — Так точно, сэр.
   Джонса провели по всему лагерю, и везде инструкторы выстраивали свои взводы, и везде Джонс стоял перед шеренгами новобранцев, одной рукой взявшись за свое «ружье», а другой сжимая винтовку, громко повторяя при этом:
   "Это моя винтовка,
   Она для того, чтобы драться.
   А это мое ружье,
   Оно для того, чтоб..."

* * *

   День за днем продолжалось обучение, и с каждым днем инструкторы все меньше орали на бритоголовых салаг. Все меньше случалось ошибок в строю, все слаженнее становились движения.
   Число наказаний тоже уменьшилось, и только О'Херни постоянно попадался на своих проделках. Однажды он опоздал на перекличку и был обнаружен в гальюне, где лениво брился, напевая «Когда смеются глаза ирландца». За этот грех он целую ночь стоял но стойке «смирно» перед палаткой инструкторов и пел им ирландские песни. Как только он умолкал, его подбадривали ведром холодной воды.
   К тому времени сто сорок третий взвод начинал уже гордиться собой, в полной уверенности, что является лучшим взводом в лагере, и это в общем-то соответствовало действительности. Но однажды Уитлок решил поубавить им спеси и повел на небольшой плац, где занимались строевой кадровые морпехи из тех, что несут службу на линкорах и крейсерах. Загорелые, подтянутые, ростом почти два метра, они несколько раз прошли, печатая шаг, возглавляемые сержантом с золотой саблей наголо. Синяя форма морпехов, безукоризненная выправка, точные, до сантиметра рассчитанные движения произвели на сто сорок третий взвод огромное впечатление, но самоуверенности не убавили. Наоборот, новобранцы решили, что если очень постараются, то будут выглядеть не хуже.
   — Когда вы идете в штыковую атаку, я хочу слышать не просто вопли! Это должен быть дикий рев! Боевой клич! Вы обязаны запугать противника еще до того, как проткнете его штыком. Не забывайте бить и прикладом. Отбейте ему башку ко всем хренам! Вперед!
   Дэнни с яростным воплем ринулся к соломенному чучелу и вонзил в него штык.
   — Хорошо, Форрестер! А теперь проверни штык, чтобы у него кишки посыпались!
   К концу занятий многих подташнивало от кровожадных криков сержанта.
   А потом была полоса препятствий. Целая сеть окопов, лабиринты подземных тоннелей, заросли колючей проволоки, каскады веревочных лестниц на высоких стенах и, конечно же, «бассейн». «Бассейном» окрестили глубокую яму, на дне которой жирно поблескивала вонючая грязь, Над ямой, точно посередине, висел канат. Полагалось с разбегу прыгнуть на него и перенестись на другую сторону. Это было довольно сложно. Если прыгнуть на канат слишком высоко, то его размаха не хватит до конца ямы и будешь болтаться туда-сюда, пока не сползешь в грязь. Если же, наоборот, прыгнешь слишком низко, то попросту ударишься о противоположную стену и опять-таки не миновать грязевой ванны. О тех, кто промахивался и проскакивал мимо каната, и говорить не приходится. Само собой разумеется, что всю полосу препятствий преодолевали с полной выкладкой, а чистить винтовку от грязи из «бассейна» удовольствие маленькое.
   В один из таких дней, где-то в начале пятой недели, Дэнни, мельком взглянув на Элкью и Ски, неожиданно для себя заметил, как они изменились. Расстегнув РД, он достал зеркальце и внимательно посмотрел на себя. Ежик волос на голове отрос уже на четверть дюйма, кожа на лице обветрилась и загорела. Да, ошибки быть не могло, они постепенно становились морскими пехотинцами. Тело уже не так ныло к вечеру, а в монотонных командах Беллера появилась какая-то своеобразная привлекательность...

Глава 5

   По прошествии шести недель батальон перевели в лагерь Мэттью, неподалеку от Сан-Диего, для завершающей стадии обучения — трехнедельной огневой подготовки.
   Вражда между О'Херни и Дэнни обострилась. Физическая сила и нахальство Шэннона сделали его потенциальным лидером большей части взвода. Зато остальные, сплотившиеся вокруг Дэнни и его друзей, не переваривали О'Херни, не скрывая своего презрения к его рассказам о похождениях с женщинами, драках и кутежах. Само собой, О'Херни это бесило, но ему приходилось сдерживаться и быть осторожным. Драться с Нортоном значило поссориться со всем взводом. С Черником он просто боялся связываться. Элкью не стал бы драться, а выставил бы его посмешищем. Ски был слишком мелким, а Дуайер лежал в госпитале с лихорадкой. Оставался один Форрестер. Дэнни и сам понимал, что драки не миновать, но поскольку опыта в таких делах не имел, то не очень-то надеялся на победу, хотя твердо решил дать Шэннону хороший отпор.
   Это случилось в дождливый день, когда грунтовой плац настолько размок, что строевые занятия стали невозможны. Вместо этого Беллер и Уитлок устроили инспекционный смотр личного оружия и вещей, но, когда проверять оказалось уже нечего, они разрешили всему взводу отдыхать с полудня до вечера, но не выходить из барака, в котором их разместили по прибытии в лагерь Мэттью.
   О'Херни с утра был чем-то раздражен, и ему явно хотелось на ком-то отыграться. Он подсел на нижнюю койку, где Дэнни писал письмо, и хлопнул его по плечу.
   — Я тебе не рассказывал, как однажды забавлялся в постели сразу с тремя девками?
   — По-моему, в прошлый раз ты говорил, что их было шесть.
   О'Херни загоготал и снова хлопнул Дэнни по плечу.
   — Слышал, ты играл в футбол.
   — Немного.
   — Я тоже. Меня даже в профессионалы приглашала — объявил О'Херни и принялся громогласно рассказывать, как здорово он играл.
   Ски, лежавший на верхней койке, приподнялся и с презрительной улыбкой слушал ирландца.
   — Эй, Шэннон, сдается мне, ты играл за команду глухих. Что ты так орешь? Если ты проходил по полю, как ты рассказываешь, то я бы запросто мог остановить тебя.
   О'Херни только заржал в ответ.
   — Чего ржешь? — обиделся Ски. — Я сам играл в футбол.
   — Ой, держите меня, ох, уморил. А за какую команду? За первоклассников?
   — Я играл за «Сентрал Хай».
   — Во сне, малыш.
   — Я был защитником.
   — Ну, конечно.
   — Может, хочешь попробовать?
   — Только чтобы отучить тебя врать. Попробуй остановить меня, а?
   Ски посмотрел на Дэнни. Тот молча кивнул.
   Ирландец стал в позицию для атаки, и друзья сразу поняли, что он никудышный игрок, если вообще когда-нибудь играл.
   — Давай! — скомандовал Ски, пригнувшись в ожидании атаки.
   О'Херни ринулся было вперед, но у него не оказалось ни малейшего шанса. Ски чуть подвинулся, и его плечо на добрых шесть дюймов врезалось в живот ирландца. Тот сдавленно охнул и опрокинулся на спину под дружный хохот всего барака. Побагровев от ярости, Шэннон вскочил и ударил Ски в лицо. Секундой позже Дэнни бросился на ирландца, и оба покатились по полу. О'Херни удалось разжать хватку как раз вовремя, чтобы получить новый удар в челюсть от Черника. И тут же что-то тяжелое свалилось на него сверху. Это был, разумеется, Элкью, прыгнувший с верхней койки. Ски уже пришел в себя, и они вчетвером быстро прижали ирландца к полу.
   Тишину, наступившую в бараке, прервал голос Милтона Нортона.
   — О'Херни, ты давно уже напрашивался, поэтому пусть это послужит тебе уроком. Еще раз прыгнешь, и уже так легко не отделаешься. Ясно?
   О'Херни молчал, и тогда Черник сгреб его за грудки и треснул головой о пол.
   — Профессор спрашивает, тебе ясно?
   — Ясно, — прохрипел ирландец.
   Его тут же отпустили. Он поднялся, и секунду казалось, что он снова ринется в драку, но этого не произошло.
   — Смир-рна!
   — Так-так-так, — прошипел появившийся в бараке Уитлок, — И что это у нас происходит? Небольшой междусобойчик?
   Он быстро выделил виновных и рявкнул:
   — О'Херни, Форрестер, Звонски, Черник, Нортон, Джонс, через пять минут ко мне на рапорт!
   — Есть, сэр!
   Ровно через пять минут они предстали перед Уитлоком и Беллером.
   — Вольно. Теперь расскажите мне, что у вас произошло. Начинай, Ски.
   — Да ничего, сэр, ровным счетом ничего. Просто мы все когда-то играли в футбол и вспомнили старые времена.
   — Форрестер?
   — Это правда, сэр.
   — Нортон! Только не заливайте, что тоже играли в футбол.
   — Нет, сэр. Просто тренер команды Пенсильванского университета был моим другом, поэтому я тоже интересовался футболом.
   — Врете! Все вы врете, стервецы. Джонс! А впрочем, хватит... Я уже знаю, что вы ответите. — Уитлок повернулся к О'Херни. — А ты что скажешь?
   Все молча смотрели на ирландца. Сейчас он запросто мог отправить их на губу, заявив, что они вшестером напали на него.
   — Все верно, сэр. Все было так, как они говорят. Просто мы немного увлеклись.
   Капрал выругался, но отпустил всех обратно в барак.
   — Надеюсь, ты не купился на эту басню? — лениво спросил Беллер, когда они с капралом остались вдвоем.
   Уитлок ухмыльнулся.
   — Похоже, они задали ему хорошую трепку. Он давно уже нарывался.
   — Будем их наказывать?
   — За что? За то, что вели себя, как морпехи? Наоборот, мне кажется, что из них получатся неплохие ребята. И вообще, по-моему, это лучший взвод из тех, что нам попадались до сих пор. Держу пари, они заткнут за пояс всех салаг на базе.
   — Черт побери, Уитлок, похоже, ты совсем размяк, старик, — рассмеялся Беллер.
   — Ага, и в доказательство я завтра же спущу с них семь потов. Они у меня побегают, тараканы тошные, — добродушно улыбнулся в ответ Уитлок.
   Вернувшись в барак, все некоторое время молчали, потом Нортон подошел к койке О'Херни.
   — Шэннон, ты молодец.
   Дэнни протянул руку ирландцу. Тот медленно поднялся и пожал ему руку. Все облегченно рассмеялись.
   — Ребята, а я вам не рассказывал, как шел по улице и встретил такую девку...

* * *

   В лагере Мэттью было пять стрельбищ, но прежде чем новобранцев допустили к стрельбам, их долго учили, как правильно занимать позицию для ведения огня. В огневую подготовку входила стрельба из винтовки, пистолета сорок пятого калибра и из пулемета.
   Инструкторы в лагере Мэттью резко отличались от своих коллег в лагере Элиот. Они никогда не кричали, не ругались, а терпеливо объясняли и показывали, что и как нужно делать.
   — Спусковой крючок нужно нажимать плавно, а не дергать...
   — Ладно, объясняю популярно. Вы пошли в увольнительную в Сан-Диего, Вас сняла хорошенькая блондинка. Привела к себе домой, и не успели вы моргнуть глазом, как оказались с ней в постели. И вот когда вы кладете ей руку на грудь, то что будете делать — плавно нажимать или дергать?
   — Нажимать, сэр.
   — Вот и запомни это как следует.
   С рассвета до заката лежали они на учебном стрельбище, щелкая затворами.
   — Поправь прицел.
   — Опусти палец, не то в глаз себе заедешь.
   — Приклад плотнее к плечу...
   Труднее всего давалось положение для стрельбы сидя.
   — Я больше не могу, — стонал Элкью. — Мне живот мешает.
   Инструктор, не говоря ни слова, с размаху сел ему на плечи. Внутри у Элкью что-то хрустнуло, он коротко сдавленно охнул, но принял правильное положение.
   — Вот так хорошо, — похвалил сержант.
   — Мама, я здесь не выживу...
   И, наконец, стрельба боевыми патронами. Дэнни занял положение для стрельбы лежа, и тотчас рядом с ним опустился на одно колено сержант-инструктор.
   — Я сержант Пайпер, сынок. Поставь прицел на три сотни ярдов. Сейчас мы с тобой будем пристреливать твою винтовку.
   — Заряжай! — раздалась команда старшего инструктора.
   — Ну что ж, сынок, посмотрим, чему тебя научили. Главное — не напрягайся... расслабься.
   Но Дэнни уже все позабыл. Он дернул спусковой крючок, и тут же приклад винтовки больно врезался в плечо. Пуля ушла далеко в сторону от мишени.
   — Та-ак, — протянул сержант.
   Дэнни покраснел, не зная, куда деваться от стыда.
   — Когда-нибудь стрелял раньше, сынок?
   — Нет, сэр.
   — Все из головы вылетело, да?
   — Похоже на то, сэр.
   — Давай-ка еще разок попробуем...
   Дэнни передернул затвор.
   — Так, теперь абсолютно спокойно, не спеша, в шею тебя никто не гонит, целься... Когда будешь готов, то мягко и нежно нажмешь на спусковой крючок.
   Ба-бах!
   — Четверка на девять часов. Что ж, уже неплохо. Давай еще раз. Молодец. Что там у нас? Опять четверка на девять часов. Ну-ка, еще два выстрела.
   Однако и оба последующих выстрела принесли тот же результат. Тогда Пайпер взял винтовку Дэнни и сам занял положение для стрельбы, предоставив Дэнни наблюдать, как это делает мастер. Произведя пять выстрелов подряд, он проверил результат. Все пять пуль легли плотной группой в... четверку на девять часов.
   — Девять пуль практически в одну точку, Что это нам говорит, сынок?
   — Нужно поправить прицел, сэр.
   Сержант одобрительно кивнул и отдал винтовку Дэнни. Тот самостоятельно отрегулировал прицел и следующие пять пуль положил точно в десятку. Широко улыбаясь, он поднялся.
   Сержант понимающе улыбнулся в ответ.
   — Что, небось, самому приятно?
   — Так точно, сэр.
   — Через неделю будешь попадать с закрытыми глазами. Становись в строй. Следующий!
   И так изо дня в день. И с каждым днем все больше точных попаданий, все чаще счастливые улыбки на лицах. Из необученных юнцов они постепенно превращались в морпехов. Ведь вам известно, что морпехи лучшие стрелки в мире.
   В один из дождливых дней, когда занятия на стрельбище отменили и все сидели по баракам, занимаясь чисткой оружия, Элкью Джонс остановился перед палаткой капрала Уитлока.
   — Сэр, рядовой Джонс просит разрешения обратиться к инструктору.
   — Вольно. Что там у тебя?
   — Сэр, сейчас на стрельбище грязь, и стрельба сегодня не предвидится. Мы тут с ребятами подумали... э-э... ну, в общем, они прислали меня к вам с довольно странной просьбой.
   — Черт тебя подери, Джонс! Не тяни кота за хвост. В чем дело?
   — Мы бы хотели немного позаниматься строевой подготовкой, сэр.
   — Вы... ЧТО?!!!
   — Понимаете, сэр, мы уже две недели не занимались строевой, а на выпускном параде лучшему взводу нужно выглядеть лучше всех. Вот мы и хотели попросить вас... у нас еще не очень получается одновременный «поворот кругом в движении».
   — Едрена мать! Ладно, выходите строиться.
   — Спасибо, сэр.

* * *

   Дэнни, Элкью и Ски лежали у себя в палатке и, слегка отвернув полог, курили, поглядывая на черное, усыпанное звездами небо Калифорнии.
   — Ну что, мужики, еще неделя, и все. Конец учению.
   — Значит, на свете через неделю станет одним счастливым поляком больше, — вздохнул Ски. — А там уже недолго. Я вызову ее сюда, Дэнни. Чувствую, что ей там несладко. Она ничего не пишет, но я чувствую.
   — Ничего, старичок, все будет хорошо. Уже недолго, сам говоришь. — Дэнни высунул руку из палатки и загасил окурок в песке, — Фу ты, черт! А прохладно там. Вот тебе и Калифорния.
   — Не говори, — поддержал его Элкью. — Мне уже час как надо отлить, но не хочется выходить на холод.
   — А чтоб тебе! Что, обязательно говорить об этом? Теперь мне тоже захотелось.
   — Как тебе нравится этот Уитлок? Опять влепил мне наряд, и я уже третий раз подряд чистил гальюн. — Элкью яростно почесался. — Ч-черт, я думал, они всех мандовошек на нас потравили, но у меня, по-моему, остался вожак стаи. Причем жрет, сволочь, за всех своих погибших.
   Короткие смешки и тишина.
   — Дэнни, — тихо позвал Ски.
   — Ну?
   — Знаешь, я очень рад, что попал сюда вместе с тобой и Элкью.
   — Спал бы ты, а?
   — Нет, я серьезно. Если бы вы не помогали мне и со стрельбой, и с уставами, и со строевой, то я бы ничего не смог. Мне всегда все трудно дается и приходится пахать, как лошадь. Даже когда в футбол играл.
   Элкью крякнул и поднялся с койки.
   — Больше не могу. Сейчас из ушей потечет.
   Он выскочил из палатки и через несколько минут вернулся, стуча зубами от ночной прохлады.
   — Дэнни, — снова позвал Ски.
   — Что?
   — Куда ты собираешься после выпуска?
   — A y нас у всех одна дорога — винтовку на плечо и марш-марш в Токио.
   — Да нет, я не в этом смысле.
   — А-а, вон ты о чем. Знаешь, я решил попробовать пойти в школу радистов.
   — Радистов?
   — Ну да. Понимаешь, хочется знать еще что-то, кроме винтовки.
   — А я попробую в авиацию. Там платят в полтора раза больше. Это значит, что я быстрее смогу привезти сюда Сьюзан.
   — Как ты вообще умудряешься что-то откладывать из двадцати одного доллара в месяц?
   — Ничего, скоро будет двадцать восемь. Черт, чувствую, что не возьмут меня в авиацию. Опять что-то не так будет.
   — Слушай, Ски, ты не упирайся так сильно, ведь загнешься.
   — Ничего не могу с собой поделать, Дэн. Разве можно быть спокойным, пока она там! Отец ее поедом ест.
   Дэнни только вздохнул в ответ.
   — Дэнни, а как ты думаешь, я смогу стать радистом?
   — Почему не попробовать?
   — Радисты, кажется, носят молнии на рукаве?
   — Точно.
   — Пожалуй, я попробую.
   — Эй, мужики, потише можно? — донеслось из соседней палатки.
   — Это нам, — сказал Дэнни. — Давай спать.
   Они закутались в одеяла и затихли.
   — О Господи, — раздался вдруг стон с койки Элкью.
   — Что у тебя там?
   — Мне опять нужно отлить.

* * *

   Всю последнюю неделю они сдавали экзамены, а потом каждый сам решал, какую ему выбрать школу. Одни шли в радисты, другие, как Милтон Нортон, отправлялись добровольцами в передовой батальон, третьи просто положились на судьбу — куда пошлют, туда и пойдем.
   Перед выпускным парадом в палатке Дэнни собралось много людей.
   — Интересно, куда нас отправят отсюда?
   — Скоро узнаешь.
   — Мужики, кончай базар, скоро построение.
   — Подумать только, завтра я проснусь и спрошу себя: — эй, Джонс, ты кто теперь? И сам себе отвечу: что, сам не видишь? Я морпех. Не салага, не бритоголовый, а самый настоящий морпех.
   — А знаешь, уж как-то и не хочется уходить из этого лагеря.
   — И не говори.
   — Черт, а я уже не надеялся вырваться отсюда.
   — Ничего, Дэнни, я думаю, ты попадешь в школу радистов.
   — Хорошо бы, профессор. Только еще лучше, если бы Ски и Элкью тоже попали туда.
   — Это так важно для тебя?
   — Чертовски важно. Без друзей очень тяжело. Милтон улыбнулся.
   — Просто удивительно, Дэнни, как армия сближает людей. Мы ведь все были совершенно разные, с разными интересами, с разными проблемами и, если бы не война, вряд ли смогли бы подружиться за такое короткое время.
   — Тогда зачем ты уходишь с передовым батальоном, Милт? Им несладко придется.
   — Я хочу быстрее попасть домой, Дэнни. И хочу быть там, где это можно ускорить.
   Пронзительный свисток, и весь взвод в считанные секунды выстроился на плацу. Беллер и Уитлок в парадной форме уже поджидали их. Они быстро прошлись строем, поправляя форму выпускников. Потом сержант Беллер произнес небольшую напутственную речь.
   — Вольно! Ну, янки х-хреyовы, уж не знаю, почему, но ваш взвод признали лучшим. Сейчас начнется смотр, после которого мы пройдем маршем мимо трибуны, где будет начальство. И только попробуйте маршировать, как банда солдат. Вы теперь... гм... морпехи!

Глава 6

   После выпускного парада все вернулись в бараки, чтобы собрать вещи и попрощаться друг с другом.
   — Смир-рна! — В барак вошли Беллер и Уитлок.
   — Вольно, ребята. Идите-ка сюда, — взвод столпился вокруг инструкторов. — Я знаю, что все вы спешите как можно быстрее убраться отсюда, но мне хотелось бы сказать вам пару слов. И, поверьте, эти слова от сердца. Вы, ребята, самый лучший взвод, который я когда-либо готовил. Конечно, эта работа для меня повседневность, но, знаете, как здорово, когда видно, что люди стремятся научиться. И надеюсь, что вы-таки кое-что постигли здесь. Ну вот, пожалуй, и все... Да, если кто-нибудь из вас будет сегодня в клубе на базе, то можно выпить пивка.
   Взвод восторженно взревел.
   — Ты что-нибудь добавишь, Уитлок?
   — Ребята, зовите меня просто Текс^[2].
   Все головы медленно повернулись к Шэннону О'Херни, который с первого дня грозился после выпуска посчитаться за все обиды. Ирландец шагнул к Уитлоку и протянул ему руку.
   — Дай краба, кореш.
   Все с облегчением рассмеялись и снова было загомонили, когда Беллер достал из кармана список с распределениями. Взвод раскидали по всему свету. Милтон Нортон, как и хотел, попал в передовой батальон. О'Херни, как прекрасного стрелка, оставили младшим инструктором в лагере Мэттью. Черника вообще заслали к черту на кулички.
   — Ладно, вы трое. — Сержант повернулся к Дэнни, Ски и Элкью, которые, затаив дыхание, ожидали своего распределения. — Не надо на меня смотреть, как матрос на голую девку. Вас посылают в школу радистов...
   И снова прощальное похлопывание по плечам, последние напутственные слова.
   — Ты ведь тоже задержишься на базе, профессор. Как только устроимся, я зайду к тебе.
   — Конечно, Дэнни.
   — Кто распределился в школу радистов, выйти из барака! — раздался голос капрала.
   Дэнни, Ски и Элкью поспешно схватили свои РД и вышли. У барака их уже поджидали двое из другого взвода, которые тоже направлялись в школу радистов. Дэнни первым подошел к ним и остановился рядом с рослым парнем в очках.
   — Привет, — дружелюбно сказал парень.
   — Меня зовут Дэнни, а это мои друзья Элкью и Ски.
   — Рад познакомиться. Я Мэрион Ходкисс, а это Энди Хуканс. Мы из сто тридцать восьмого взвода.
   Капрал повел их через территорию базы.
   — А где школа?
   — За парадным плацем, на другом конце базы.
   Какой-то новобранец, видно только-только попавший в лагерь, с ведром в руках рыскал рядом с ними, собирая окурки, когда наткнулся на Элкью.
   — Эй ты, салага! — рявкнул Джонс.
   Новобранец вытянулся по стойке «смирно».
   — Ты что, не видишь, куда прешь?!
   — Виноват, сэр! Очень сожалею, сэр!
   — Морпех никогда ни о чем не сожалеет, салажня!
   — Так точно, сэр!
   Элкью ударом кулака надвинул каску на нос новобранцу.
   — Свободен.
   Они шли дальше, перебрасывая тяжелые РД с одного плеча на другое.
   — Зачем ты это сделал? — спросил Дэнни.
   — Понимаешь, просто очень хотелось попробовать, что значит чувствовать себя настоящим морпехом, а не бритоголовым. И знаешь — здорово! А что касается того салабона, то ни хрена из него не выйдет, уж я-то знаю.
   Их привели на окраину базы, где стояли несколько построек с надписью «Школа радистов», восьмиместные палатки и еще что-то вроде барака, в котором, как разъяснил им капрал, размещалась школа военных музыкантов.
   — Значит так, ребята. Меня зовут капрал Фарински. Вы будете жить в этих палатках, пока не сформируется новая группа для школы радистов. На это уйдет примерно неделя. Занимайте любые свободные места, бросайте вещи, и марш получать матрасы и одеяла. Форма одежды повседневная. В увольнение обязательно надевать головной убор. Передвижение по базе свободное. Есть вопросы?
   — Да, сэр. Что мы должны делать все это время?
   — Прежде всего, морпех, не называй меня «сэр». Ты уже не новобранец. Пару часов в день будете убирать территорию, и если все будет нормально, то времени подрыхнуть у вас останется предостаточно. А теперь быстро по палаткам. Построение через десять минут.
   — Может, будем жить в одной палатке? — предложил Мэрион Дэнни.
   — Заметано.
   Все пятеро зашли в среднюю палатку. Там уже развалились на койках трое морпехов. Один из них приподнялся на локте.