Хотя минуло уже почти полтора военных года, местная противовоздушная оборона на многих объектах до сих пор находилась в весьма запущенном состоянии. Так, 25 октября Кагановичским райкомом ВКП(б) была составлена справка о состоянии МПВО на заводе «Нефтегаз». Согласно ей, на объекте в объектовых формированиях местной противовоздушной обороны состояли 129 человек, в т.ч. в команде управления – 17, в медико-санитарной команде – 24, в аварийно-восстановительной команде – 30, дегазационно-химическом взводе – 32 и в объектовой пожарной команде – 26. 15% последней, т.е. четыре человека, круглосуточно находились на казарменном положении, сменяя друг друга. На заводе имелись 97 щелей и три вышковых наблюдательных поста.
   Отмечались и недостатки: «Светомаскировка к зимним условиям полностью не подготовлена. Например, в цехе № 117оконные стекла покрашены, щитов нет… Завод Нефтегаз не полностью обеспечен средствами пожаротушения: недостаточно ведер, лопат, песка. Пожарный насос на большом водоеме должен был быть поставлен еще в июле 1942 г., не установлен до сих пор».
   В то же время на соседних предприятиях состояние МПВО было куда лучше. Так, на авиазаводе № 21 объектовая пожарная команда насчитывала 70 человек, ведер, лопат и песка было запасено достаточно. На артиллерийском заводе № 92 им. Сталина, помимо объектовой команды, противопожарную службу круглосуточно несла военизированная пожарная команда НКВД, средств пожаротушения во всех цехах также имелось много. Хуже обстояло дело с жилыми поселками. По нормативам в ЖКО заводов № 21 и 92 должны были быть 24 пожарных водоема, в наличии же имелись лишь два.
   Наркомат топливной промышленности также опасался за судьбу горьковских заводов. Правда, его чиновники не нашли ничего лучше, как «в целях сохранения гостайны»переименовать завод № 2 «Нефтегаз» в завод № 87 Треста № 1. Вероятно, таким способом надеялись скрыть профиль работы предприятия и ввести в заблуждение вражеских шпионов, как будто те руководствовались исключительно вывесками на проходной или изучали отраслевую переписку.
   В конце октября опасения начали подтверждаться. Над территорией области заметно активизировались самолеты-разведчики. Глава командования «Ост» генерал-оберст Роберт фон Грайм, чей штаб находился в Смоленске, получил приказ провести налеты на Горький и прилегающие объекты. В первую очередь было необходимо разрушить нефтеперерабатывающие заводы, находившиеся в северной части города.
   К тому моменту в распоряжении Грайма [130]имелись шесть бомбардировочных групп. На аэродроме Шаталовка базировалась эскадра KG3 «Блиц», располагавшая 38 исправными Ju-88, в Сещинской – Stab., I. и II./KG4 «Генерал Вефер», а также I./KG53 «Легион Кондор», в которых имелись 59 исправных Не-111. Несмотря на вполне достаточные для массированного налета силы, штаб командования «Ост» решил вновь ограничиться точечными ударами мелкими группами бомбардировщиков. 29 октября командир эскадры KG4 оберет Готтлиб Вольф получил приказ произвести беспокоящие налеты на Горький.
   Вечером 29 октября посты ВНОС Горьковского корпусного района ПВО доложили о приближении к городу группы вражеских самолетов. В 21.50 по местному времени в городе был подан сигнал «Воздушная тревога». И действительно, в глубине промозглой ночи над железной дорогой Москва – Горький летели три Не-111, под фюзеляжами которых были подвешены мощные 1000-кг бомбы. Достигнув окрестностей Дзержинска, «Хейнкели» неожиданно изменили курс на северо-восток.
   Вскоре открыла огонь зенитная артиллерия 1 -го боевого сектора, защищавшая Сормовский и Кагановичский районы. Операторы РЛС РУС-2 продолжали следить за полетом целей и сообщили в штаб корпусного района, что они движутся в сторону Балахны. Тогда уже приказ начать заградительный огонь получил 279-й ОЗДЦ. Одновременно загрохотали зенитки, установленные на железнодорожных платформах. Стало ясно, что целью налета, вероятно, является ГоГРЭС.
   Вот тут-то над областью нависла реальная смертельная опасность, ведь трех бомбардировщиков было вполне достаточно, чтобы если не полностью вывести из строя, то хотя бы серьезно повредить единственную крупную электростанцию. Последствия могли быть ужасными: мгновенная остановка сразу всех крупных и средних предприятий, паралич коммунального хозяйства и кромешная тьма в городе. И все это в период решающих боев под Сталинградом, когда продукция горьковских заводов была как воздух нужна фронту.
   Однако немецкие штурманы не оценили важность момента и отнеслись к делу халатно, ошибшись в определении ориентиров. В результате в 23.10 три мощнейших взрыва прогремели на бумкомбинате в г. Правдинске, который находился на берегу Волги, рядом с Балахной. Была полностью разрушена электроподстанция предприятия, в корпусах цехов вылетели стекла. Кроме того, вышли из строя ЛЭП № 103 и 3521. Тем не менее командование корпусного района ПВО вздохнуло с облегчением, генералу Осипову было хорошо известно стратегическое значение Балахнинской ГРЭС. В 23.35 он приказал дать «Отбой ВТ».
   В эти дни в штаб 784-го ЗенАП, находившийся в «радиусном доме» в Соцгороде, прибыло пополнение из десяти человек – недавно обученных специалистов радиосвязи. Среди них был и 19-летний сержант Николай Егорычев. Здесь молодые бойцы познакомились с командующим зенитной артиллерией генералом Долгополовым, а затем были распределены по батареям, прикрывавшим автозавод. Николая и его друга-односельчанина зачислили в 3-ю батарею полка, позиции которой располагались в лесу на окраине города.
   В ночь на 31 октября, по данным корпусного района ПВО, пять бомбардировщиков совершили налет на Дзержинск. Этот город, по сути, был «пороховой бочкой» Поволжья, и одно удачное попадание могло привести к катастрофическим последствиям. Воздушная тревога была объявлена в 04.00 по местному времени 31 октября, а через 25 минут Дзержинск и Горький сотрясли многочисленные выстрелы зенитных орудий. Затем началась бомбежка.
   Николай Егорычев вспоминал: «Ударами рельсов объявили воздушную тревогу. Командир батареи, командиры взводов, орудий и приборов на своих местах. Слышались доклады командиров орудий, прибора ПУАЗО-3 и дальномера о готовности к ведению воздушного боя. Воздушный разведчик стоял на КП рядом с командиром батареи, зорко всматриваясь в воздушное пространство на запад. А недалеко от батареи, западнее ее, – г. Дзержинск. Прошло немного времени, всего несколько минут, и все мы увидели, что небо над Дзержинском покраснело от разрывов снарядов. А еще через несколько минут стали падать светящиеся авиабомбы (САБ). После сбрасывания с самолетов они медленно опускались на парашютах и ярко горели… С появлением первой САБ командир батареи скомандовал:
    – Заградительным, азимут… угол возвышения, взрыватель осколочный… три снаряда, беглый огонь!»
   Пятнадцать фугасных бомб упали южнее химического завода им. Свердлова. В результате был разрушен один барак, погибли два человека, 18 получили ранения. Как говорится, опять «пронесло».
   В эту же ночь была внезапно атакована железнодорожная станция Селиваново на перегоне Муром – Ковров. Здесь немецкий бомбардировщик сбросил четыре фугасных бомбы, а затем обстрелял сооружения из пулеметов. По счастливой случайности никто не пострадал. Командование ПВО вновь отделалось легким испугом. В 05.00 повсеместно прозвучал сигнал «Отбой ВТ».
   Прошло пять дней. С началом ноября в Верхнем Поволжье, как обычно, наступила зима. Выпал первый снег, несколько облагородивший вид грязного и неухоженного города. Горьковчане запасали дрова, теплую одежду и готовились к холодам, которые не сулили им ничего хорошего, кроме тягот и испытаний.
   Ночь с 5 на 6 ноября в Горьком была ясной и холодной. Ударили морозы до – 10°С, со скоростью 9 м/с дул северо-восточный ветер. Наблюдатель, сидевший на вышковом посту завода «Нефтегаз», весь продрог. Все его мысли были лишь о теплом помещении и горячем чае. Высоко в небе светила полная луна. На востоке расстилалась пустынная равнина, тянувшаяся до самой Волги, дальше к югу едва различимо чернела громада нагорной части города. Вдруг в 01.46 именно с той стороны вспыхнули оранжевые огоньки, потом послышался отдаленный грохот стрельбы зенитных орудий. Наблюдатель немедленно бросился к телефону и сообщил в штаб МПВО объекта: «В районе города открылась зенитная стрельба».Прошло еще две минуты, и в 01.50 по радио был принят хорошо знакомый сигнал «Воздушная тревога».
   К таким моментам за год все успели привыкнуть, но в этот же миг произошло неожиданное. Находившиеся на улице рабочие с ужасом увидели, как их скрытый во мраке затемнения завод в одно мгновение был освещен мертвецким ярко белым светом. Словно какой-то огромный прожектор выхватил из ночи корпуса, трубы и нефтехранилища. Причиной тому были десять осветительных ракет, повисших в небе в виде «люстры» прямо над «Нефтегазом». Их свет был виден на большом расстоянии. В частности, Рябухов, наблюдатель вышкового поста № 1 на автозаводе, расположенном в девяти километрах от «Нефтегаза», сообщил в штаб МПВО завода: «Над „Красной Этной“ [131] осветительные ракеты ярко-белого цвета».
   Тем временем рабочие «Нефтегаза» не успели опомниться, как послышался оглушительный свист падающих бомб. Покинуть цеха и спрятаться в укрытия, естественно, никто не успел. Бомбежка застала каждого на своем рабочем месте. Девять мощных взрывов один за другим сотрясли промзону и ее окрестности. На соседнем заводе № 92 повылетали стекла, грохот отчетливо слышался в цехах «Красного Сормова» и на авиационном заводе, находящемся в полутора километрах.
   Семь 50-кг бомб взорвались рядом с нефтехранилищем [132], восьмая – в районе газового цеха между резервуаром № 327 и гудронным котлованом первого блока. Девятая же бомба – 500-кг фугаска – попала прямо в котельную завода между экономайзером 4-го, 5-го котлов и дымососной установкой. Прогремел мощный взрыв, и в небо взметнулся столб пламени, дыма и пара. Со скрежетом повалилась дымовая труба. Погибли оказавшиеся в эпицентре кочегары Г. Капустин, М. Мальков, А. Плеханов, слесарь В. Андрианов, был тяжело ранен и чудом остался в живых зам. начальника 114-го корпуса (котельной) Н. Замыслов. Еще четыре человека получили легкие ранения и контузии. Мощной взрывной волной вышибло стекла, оконные переплеты и двери в 124-м корпусе, ЦРП, 117-м, 119-м корпусах, корпусе насосной станции пирогенных установок, коксовом цехе и других.
Схема падения авиабомб на территории нефтеперерабатывающего завода «Нефтегаз» в ходе налета в ночь на 6 ноября 1942 г. Цифрами обозначены номера цехов
   Кроме фугасных, в районе газового цеха и на крышу механической мастерской упали четыре килограммовых зажигательных бомбы. Они были своевременно потушены рабочими завода Паюровым, Венихиным и бойцом военизированной пожарной команды Новиковым. Еще 75 зажигалок упали на Сормовское шоссе и расположенный напротив «Нефтегаза» артиллерийский завод № 92 им. Сталина. В результате там возникли 11 пожаров, которые были потушены героическими усилиями противопожарной службы и цеховых пожарных команд завода. Еще четыре бомбы перелетели на ул. Красных командиров (ныне ул. 50 лет Победы) в Калининском поселке, где были затушены силами групп самозащиты.
   Одновременно с этим бомбардировке подвергся район Московского вокзала, на который были сброшены три фугасных бомбы. Одна взорвалась на рельсах, вторая бомба SC50 попала в корпус № 17 железнодорожных домов на ул. Чкалова, пробила крышу, потолочные перекрытия и взорвалась в подвале. Были разрушены стены двух квартир, коридора, частично выбиты рамы и стекла. Третья бомба весом 500 кг упала в 350 м южнее станции Горький-Товарная, рядом с госпиталем № 2803, находившимся в школе № 52. Здание было битком набито ранеными, которые надеялись, что они хотя бы здесь, вдали от линии фронта, находятся в безопасности. Но война настигла их и тут. От мощнейшей взрывной волны в здании вылетели все стекла, косяки рам, частично обрушились внутренние стены и местами провалился потолок. Многие раненые были засыпаны осколками стекла, штукатуркой и кирпичами. 50 красноармейцев, находившихся на излечении, получили новые ранения, один погиб. В домах №№ 17/13, 19, 26, 28 на ул. Чкалова также были выбиты косяки рам, разрушились стены и потолочные перекрытия. Взрывная волна порвала троллейный провод протяжением 300 м. Погибли пять человек, легкие ранения получили шесть, еще четырех контузило.
   На перехват бомбардировщиков были подняты истребители 142-й ИАД, но обнаружить противника в темноте ноябрьской ночи они не смогли. Зенитчики тоже вели заградительный огонь, но налет произошел столь быстро и внезапно, что батареи успели выпустить всего около 1000 снарядов. Во врага они, как всегда, не попали, зато «подбили» жилой дом № 84 на ул. Караваева в Сормовском районе. 85-мм снаряд разорвался внутри помещения, разрушив пол и потолок. Был ранен один жилец. Еще один снаряд попал в воинский склад № 142 в Кагановичском районе, ушел в грунт на два метра и не взорвался. Всего в результате налета пострадали 62 человека, в т.ч. девять погибли. В 04.15 утра в городе был подан сигнал «Отбой ВТ».
   На следующий день начальник штаба МПВО г. Горького майор Антропов написал в своей сводке: «Отмечаю полное бездействие службы охраны порядка и безопасности МПВО города, которая, как во время воздушного налета, так и при ликвидации последствий, не обеспечила внешнего оцепления очагов поражения, рассредоточения населения, регулирования движения (закрытие проездов по улицам, находившимся в очагах поражения)».В Кировском районе во время бомбежки почти никто из групп самозащиты не явился на свои посты, видимо, надеясь, что и так пронесет. Большинство жителей отсиживались дома.
   Утром рабочие завода «Нефтегаз» занялись осмотром разрушений. Оказалось, что 50-кг бомбы повредили асфальтовую дорогу и пеностанцию № 1, разрушили пожарный трубопровод у 3-й проходной. Осмотр паросилового цеха дал следующие результаты: были полностью разрушены экономайзеры 4-го и 5-го котлов, уничтожены два дымососа с моторами, снесена дымовая труба, повреждены каркасы 4-го и 5-го котлов, обмуровка 4-го и 5-го котлов, разрушены вентиляторы воздушного дутья, здания 4-го, 5-го и 6-го котлов и все бытовые помещения. Таким образом, котельная вышла из строя, и завод прекратил работу. Убытки ориентировочно оценили в 1 млн рублей.
   В холодном здании заводоуправления у директора Смирнова прошло срочное совещание, на котором был определен примерный срок восстановления котельной – 30 ноября, потребности в рабочей силе оценили в 210 человек. Тем временем коллектив паросилового цеха, возглавленный главным энергетиком завода Ковановым, самоотверженно работал в чрезвычайно сложной обстановке. Его усилиями были предотвращены возможные взрывы и аварии уцелевших паровых котлов. Аварийно-восстановительная команда МПВО объекта разобрала завалы и сделала переключения на топливных и питающих трубопроводах, от восстановления которых зависело сохранение оставшихся котлов. И все это делалось на десятиградусном морозе практически без отдыха и перерывов. Каждый час был на вес золота.
   Директора соседних заводов №№ 92, 21 и 96 Елян, Агаджаев и Каганович немедленно оказали посильную помощь, послав на «Нефтегаз» свои ремонтные бригады, привез людей и начальник МПВО города Суханов. В результате своевременно принятых мер уже в 12.00 6 ноября был введен в работу котел № 1, а в 14.00 – котел № 2, что дало возможность сохранить оборудование и предупредить замораживание общезаводских и цеховых коммуникаций. В противном случае завод мог выйти из строя до весны. Авральные работы продолжались, и в 03.30 8 ноября был выведен на режим и котел № 3.
   На следующий день в 13.30, обходя территорию в районе нефтехранилища, начальник МПВО «Нефтегаза» Уткин заметил торчащие из земли мятые куски железа, окрашенные в зеленый цвет с желтыми полосками. Вскоре установили, что это не что иное, как стабилизатор от фугасной бомбы. На завод срочно прибыли саперы, и через два часа «адская машина» (SC50) была раскопана и обезврежена.
   9 ноября вопросы ПВО обсуждались в нижегородском Кремле на заседании Горьковского комитета обороны. Первый секретарь обкома М. Родионов в резкой форме высказался по поводу действий зенитчиков и летчиков: «Налетов давно не было, и, видимо, у товарища Слюсарева и у товарища Долгополова народ подразболтался, они, наверное, немножко забыли, что служба в тылу не менее важна, чем на фронте».Командир 142-й ИАД ПВО Слюсарев в ответ заявил, что «наши истребители не могут догнать вражескую авиацию».В итоге, как обычно, решили, что противовоздушную оборону надо улучшить, а бдительность усилить.
   Однако на этом оргвыводы не закончились. Командование ПВО страны было недовольно действиями авиадивизии, защищавшей Горький. Итоги года воздушных боев говорили о слабой боеспособности летчиков: сотни дневных и ночных вылетов, и при этом всего один сбитый самолет-разведчик и три потерянных истребителя МиГ-3. Бомбардировка «Нефтегаза», видимо, переполнила чашу терпения, и вскоре полковник Слюсарев был отправлен на Воронежский фронт командовать полком. Новым же командиром 142-й ИАД ПВО стал вернувшийся после лечения в госпитале бывший командир 55-го ИАП полковник Иванов.
   Виктор Петрович Иванов родился 31 января 1912 г. Он прошел обычный путь летчика. В 1928 г. он стал курсантом 2-й военной школы летчиков в г. Вольске, а через год уже оказался в летной школе в г. Борисоглебске. После окончания учебы Иванов с 1931 г. служил в 33-йлегко-бомбардировочной эскадрилье в Ленинградском военном округе, а потом два с половиной года командовал авиазвеном на Дальнем Востоке. В 1936 г. его направили в Одесскую школу высшего пилотажа, после чего он стал инструктором по технике пилотирования и командиром эскадрильи. В ноябре 1939 г. его назначили помощником командира, а в следующем году – командиром 55-го ИАП, дислоцировавшегося в Кировограде.
   По воспоминаниям сослуживцев, Иванов, «мягкий южнорусский степняк, был внешне красив, брюнет, строен, крепок и широкоплеч».К тому же он обладал музыкальными способностями, имел прекрасный голос, мог сесть за пианино и на слух сыграть любую мелодию. В полку он обладал безоговорочным авторитетом. Все отмечали его ум, спокойствие и уравновешенный характер, исключительное летное мастерство. Виктор Петрович пилотировал в сомкнутых «пятерках» на авиационных праздниках в Тушино на глазах руководителей СССР. Поскольку, ко всему прочему, он обладал еще и педагогическим талантом, ему было поручено обучение испанских летчиков полетам на И-16.
   Именно Иванов одним из первых угадал большой летный потенциал А. И. Покрышкина, который начинал службу в 55-м ИАП и впоследствии стал его другом. Они отлично понимали друг друга: комполка не давал в обиду своего прямого и бескомпромиссного подчиненного. Дружба свяжет их до последнего часа…
   Иванов был по тем временам достаточно демократичным. Он практиковал общие ужины летного состава, как мог старался сохранить своих летчиков, внимательно прислушивался к мнению окружающих, вникал в детали дела, а в начале войны лично участвовал в боевых вылетах.
   В 1941 г. 55-й ИАП был перевооружен на высотные перехватчики МиГ-3, но к июню летчики только начали проходить программу по переучиванию личного состава. Тем не менее, неся потери, полк с огромной нагрузкой выполнял задачи по бомбардировке, штурмовке и разведке противника. Так, 24 июня подполковник Иванов лично повел группу из 15 И-153 «Чайка» и 12 МиГ-3 на штурмовку и, несмотря на сильный зенитный огонь, уничтожил переправу противника через р. Прут. В боях в небе Молдавии 55-й ИАП во главе со своим отважным командиром защищал переправы через Днестр у Каховки. В дальнейшем 55-й ИАП принимал участие в боях над Ростовом-на-Дону. Согласно документам 20-й САД, полк до 1 января 1942 г. совершил 2583 боевых вылета, потеряв в воздушных боях 17 самолетов, от огня зенитной артиллерии – 10. Еще 10 машин сгорели на земле, 16 были утрачены в результате аварий и катастроф, 29 – «не вернулись с задания».
   В боевой характеристике В. П. Иванова, подписанной 20 апреля 1942 г. командующим ВВС 18-й армии генерал-майором И. Еременко, сказано: «За время войны имеет 50боевых вылетов, сбил 1Хе-126и 1 Хе-126 в группе(имеется в виду самолет-разведчик Hs-126)… За период боевых действий полк, которым командовал тов. Иванов, показал образцы мужества, отваги, дисциплины и организованности и своими сокрушительными ударами нанес огромные потери фашистским войскам… Из числа личного состава полка 33 человека награждены правительственными наградами».
   Но в начале июля 1942 г. случилось происшествие, круто изменившее карьеру Иванова. Он собирался вылететь на самолете УТ-2 в авиаремонтные мастерские, чтобы договориться о ремонте истребителей, которых в полку осталось немного. При запуске мотора механик ошибся, и Иванову лопастью винта сломало руку. Полковника срочно отправили в эвакогоспиталь, и в полк он уже не вернулся…
   Тем временем работы по восстановлению «Нефтегаза» продолжались. В 20.00 12 ноября был наспех выведен на режим котел № 6. С пуском котлов № 3 и 6 были введены в работу цех № 117, пирогенная установка и часть коксовых кубов, затем часть цеха № 113. 18 ноября на заседании Кагановичского райкома ВКП(б) обсуждался вопрос о ходе восстановления корпуса № 114 завода № 87. При этом было отмечено, что «недостаточно принимаются меры со стороны директора завода тов. Смирнова по выполнению графика. Котел № 6 пущен с опозданием на три дня, отстает на четыре дня кладка котла № 4. Не хватает стройматериалов, имеются факты нечеткой расстановки рабочих на стройплощадке».
   Наконец 25 ноября все уцелевшие котлы выведены на режим, а еще через четыре дня котельная была пущена на полную мощность. 20 человек были награждены значком «Отличник соцсоревнования» от наркомнефти, 23 человека – похвальной грамотой. Таким образом, из-за налета вражеской авиации завод в течение трех дней стоял и три недели работал на минимальной мощности. Ремонт котельной был завершен не полностью из-за отсутствия дымососных установок, экономайзеров и другого оборудования. Результатом всего этого стал рост себестоимости продукции на 17%, а также большие потери по всем установкам (до 20%). Общие же потери сырья при переработке за 1942 г. составили 38 631 т. Примечательно, что 25 ноября «Нефтегаз» был вновь переименован – теперь в завод № 93.
   Однако завод и в дальнейшем продолжал работать с большими перебоями, основной причиной которых являлось отсутствие сырья. Всего в течение ноября вместо 45 200 т нефтепродуктов на него были завезены лишь 12 247 т, что не обеспечивало нормальную работу предприятия. Из-за этого не удавалось обеспечивать газом артиллерийский завод № 92, завод № 96 в Дзержинске и «Красное Сормово», чья общая минимальная суточная потребность составляла 90 т. В декабре «Нефтегаз» работал всего на 20% мощности (на одной пирогенной установке) и стоял перед угрозой полной остановки.
   К этому моменту в Южном Поволжье произошли важные события, значительно изменившие общую стратегическую ситуацию. Наступившее одновременно с этим сезонное ухудшение погоды практически свело на нет активность Люфтваффе в небе Среднего Поволжья. В течение декабря посты ВНОС зафиксировали всего один пролет самолета-разведчика над территорией Горьковской области. В связи с этим в ряде частей было допущено ослабление бдительности и участились факты нарушения дисциплины. Так, в приказе командующего корпусным районом ПВО генерала А. А. Осипова № 0172 от 22 декабря говорилось: «Наблюдается низкий уровень боевой подготовки в 784 ЗАП. Расчет 14-й батареи совсем не явился по боевой тревоге».

Глава 13
Последние усилия Люфтваффе

   В начале ноября 1942 г. обстановка на Восточном фронте, в т.ч. ив Южном Поволжье, оставалась стабильной. В Воронеже, на Дону, на перевалах Кавказского хребта, в долине Терека и в Калмыкии бои шли с переменным успехом. Большая часть Сталинграда находилась в руках немцев, но остатки 62-й армии по-прежнему упорно защищали плацдарм на восточном берегу Волги.
   Зима, уже начавшаяся в Северном Поволжье, все увереннее вступала в свои права и на юге. Метеоролог эскадры KG55 «Грайф» Фридрих Фобст с напряжением изучал последние данные о погодных изменениях на Восточно-Европейской равнине: «Мы пережили благоприятное лето и осень, Люфтваффе господствуют в воздухе. Поэтому с растущей озабоченностью мы ждали грядущего периода непогоды, которому суждено было стать союзником русских – у нас-то в этом случае крылья были связаны».
   Начиная с 4 ноября на обширной территории стали происходить изменения погодных условий. Протянувшаяся от Адриатики до Урала область высокого давления под влиянием движущегося с запада антициклона была оттеснена и распалась надвое. В результате потоки арктического воздуха хлынули на юг. 7 ноября холод достиг излучины Дона, а 8 ноября столбик термометра на аэродроме в Морозовской, где располагался штаб KG55 «Грайф», внезапно упал до – 15°С. Из-за периодического тумана в эти дни приходилось отменять некоторые вылеты. 9 ноября в районе Сталинграда ударил настоящий мороз в —18°С.