Страница:
Над заводом проходили новые группы бомбардировщиков, сбрасывавших свежие порции бомб. То тут, то там громыхали раскаты взрывов, вспыхивали новые языки пламени. В результате к 01.00 ночи большинство его корпусов превратились в огромные костры. Последняя волна самолетов сбросила бомбы на Ярославский автозавод, комбинат синтетического каучука СК-1, станцию Всполье и железнодорожный мост через Волгу. Последний, несмотря на близкие разрывы, не пострадал, а вот предприятиям был нанесен значительный ущерб. Несколько авиабомб упали на территорию Ярославской махорочной фабрики, где был разрушен и сгорел склад, в котором находились 140 т табака.
Несколько бомб попали в ТЭЦ № 1. Сгорел старый механический цех, частично был разрушен новый механический цех, пострадало масляное хозяйство. Участник этих событий К. Н. Фурманов позднее вспоминал: «В годы войны я был руководителем котельного цеха и одновременно начальником аварийно-восстановительной команды. За нашей командой была закреплена территория под котлами в зольном помещении. Оглушительные взрывы сотрясли здание… Мы поняли, что фугасные бомбы взорвались где-то совсем рядом. Поступило сообщение о том, что бомба попала в дымососную. Подниматься туда, на высоту более 30 метров, пришлось в темноте по лестнице, содрогавшейся от взрывов. Вид разрушенного помещения был ужасен. Казалось, горит здесь все: даже телефонная будка, бак с маслом. Из-за дыма не было видно, где стоят ящики с песком, где гидранты. Но тренировки в подразделениях не пропали даром: каждый делал именно то, что необходимо было в данный момент».
Во время бомбежки станции и тушения возникшего пожара погибли начальник отдела труда А. А. Митрошин, руководитель другого отдела Г. И. Вахнюк, монтер А. П. Морозов, кочегар М. Яхнин. Четыре человека получили ранения.
На ТЭЦ-1 была разрушена бетонная эстакада, по которой в ее бункеры в хопперах подавалось топливо. Полностью была разрушена одна из четырех параллельных арок пролета, другие получили серьезные повреждения. Возникла опасность остановки станции из-за невозможности подавать топливо.
Во время налета также сильно пострадали и предприятия связи Ярославля. И через несколько дней городской комитет обороны издал особое постановление «О восстановлении городской телефонной сети, разрушенной при налете вражеской авиации». Согласно ему, Кировский, Сталинский и Кагановичский районы на три дня, начиная с 19 июня, выделяли в распоряжение областного управления связи по сто человек с лопатами для рытья траншей и укладки кабелей.
Всего в ходе первого массированного налета на Ярославль были сброшены 190 т бомб всех калибров. По подсчетам же службы МПВО, за полтора часа налета на город и прилегающие объекты упали около 1500 авиабомб.
Войска Рыбинско-Ярославского диврайона ПВО, в отличие от своих горьковских коллег, встретили налет достаточно организованно. Решение о подъеме в воздух ночных истребителей и приведении наземных средств ПВО в боевую готовность было принято своевременно. В итоге во время налета на Ярославль 4-я эскадрилья KG27 «Бельке» потеряла сразу два бомбардировщика:
– Не-111H-16 W.Nr. 160518 «1G+MM», весь экипаж которого – пилот фельдфебель Фритц Хауг, штурман унтер-офицер Алоиз Эбнер, бортрадист обер-ефрейтор Рудольф Кёхлер и бортмеханик унтер-офицер Георг Гейсслер – пропал без вести;
– Не-111H-16 WNr.160398 «1G+CA», его пилот – 27-летний фельдфебель Вилли Эббинхаус – попал в плен [167], а остальные члены экипажа – штурман унтер-офицер Хейнц Шрётер, бортрадист унтер-офицер Альфонс Хоффманн и бортмеханик фельдфебель Герман Петерсен – пропали без вести.
Также пропал без вести Не-111H W.Nr.7690 обер-лейтенанта О. Шуберта из 6-й эскадрильи KG4 «Генерал Вефер».
Но большинство бомбардировщиков все же благополучно миновали зону зенитного огня и возвращались на свои базы. В соответствии с записями в сохранившихся летных книжках пилотов KG27, Не-111H «1G+FS» приземлился в Олсуфьево в 00.55, продолжительность вылета составила 263 минуты. Экипаж сообщил, что бомбометание произведено с высоты 3800 м, отмечены зенитный огонь, прожектора и ночные истребители. Не-111H «1G+EL» совершил посадку в 01.50, проведя в воздухе 340 минут, а Не-111H «1G+AL» – в 01.45, после 330 минут полета.
В то же время, когда немецкие самолеты возвращались на свои аэродромы, к ним приближались советские бомбардировщики АДЦ. И получилось, что 75 В-25 и Ил-4 вышли в район Сещинской как раз в тот момент, когда там на посадку заходили «Хейнкели» из I. и II./KG55. Советские летчики отчетливо видели самолеты противника, которые с включенными навигационными огнями ходили по кругу над своей базой. Немецкая зенитная артиллерия, естественно, огня не открывала. В этих условиях советским ведущим было принято «умнейшее решение» – атаковать аэродром только после посадки всех немецких самолетов. Только когда все Не-111 приземлились, советские бомбардировщики нанесли удар по их «скоплениям». Но, как это бывало и раньше, «эффективная бомбежка»осталась незамеченной для немцев.
Одновременно с налетом на Ярославль Ju-88 из опытной эскадрильи KGr. 101, базировавшиеся на аэродроме Псков, совершили налет на Рыбинск. Они использовали бомбы с ракетными ускорителями, сбрасывая их на цель с пикирования. В результате была повреждена силовая станция авиамоторного завода, сильно разрушен катерозавод, а также Северный поселок, где проживала большая часть рабочих. При этом зенитным огнем был поврежден «Юнкере» лейтенанта Хейнца Фроммхольда, однако ему удалось долететь до своего аэродрома на одном двигателе.
Тяжелое оборудование цехов №№ 2,3 и 4 было сильно повреждено, требовало демонтажа и проведения капитального ремонта. Вышли из строя сооружения и коммуникации подачи пара, воздуха, воды и электроэнергии. От действия огня лопнули 16 валков агрегатов вальцов и каландров [168], расплавились тяжелые трансмиссионные подшипники у 40% машин, лопнули рамы фундаментов у двух тяжелых каландров (фрикционного и листовального). От сильного огня и прямого попадания бомб многие тяжелые агрегаты были разбиты, повреждены и деформированы. 19 из 23 электродвигателей привода тяжелого оборудования, вместе с шестикиловаттной пусковой аппаратурой, были разрушены настолько, что требовали разборки, капитального ремонта и замены, а остальные – мелкого ремонта. Из шести магнитных станций четыре полностью сгорели, а оставшиеся нуждались в капитальном ремонте. Кабельное хозяйство завода было уничтожено на 75%. Вышли из строя 220– и 500-вольтная силовые сети, а также все мелкие и средние двигатели пусковой аппаратуры.
Когда корпуса шинного завода еще дымились, на место катастрофы прибыли нарком резиновой промышленности Т. Б. Митрохин, главный инженер Главшинпрома М. И. Иванов и др. ответственные работники. Им предстала страшная картина: повсюду виднелись обгоревшие остовы несущих колонн, рухнувшие перекрытия с обожженной, исковерканной арматурой, изуродованные электромоторы и другое оборудование. И все это было завалено обрушившимися конструкциями.
Наутро 10 июня о налете на Ярославль было сообщено в ГКО и лично Сталину. Вскоре о бомбежке узнал и находившийся в Горьком командующий ПВО страны Михаил Громадин. Здесь это известие принесло некоторое облегчение, появилась надежда, что теперь немцы отстанут от Нижегородчины и возьмутся за другие города, и можно будет в спокойной обстановке заняться восстановлением автозавода и укреплением ПВО.
Население страны узнало скупые сведения о новом налете из газет. Так, «Известия» в этот день написали: «Б ночь на 10 июня группа немецких самолетов пыталась совершить налет на Ярославль. Через заградительный огонь к городу прорвалось несколько самолетов противника, беспорядочно сбросивших зажигательные и фугасные бомбы. Возникшие пожары жилых домов были быстро ликвидированы. Есть жертвы среди гражданского населения. Зенитная артиллерия сбила 6 бомбардировщиков».
Командование диврайона составило донесение, в котором, в духе времени, было указано, что якобы из 65 бомбардировщиков на Ярославль «прорвалось около 20».Фактически же посты ВНОС и операторы РЛС РУС-2 «обсчитались» даже при учете участвовавших в налете самолетов, занизив их число почти в два раза.
И вот после 22.30 посты ВНОС зафиксировали несколько десятков самолетов, пролетевших над линией фронта. Поначалу еще была надежда, что они повернут на север, но вскоре стало ясно, что бомбардировщики все же идут в направлении Горького. Через сорок минут сомнений не осталось, наблюдатели из района Мурома докладывали: «Слышен гул авиационных моторов».В 23.24 генерал Осипов вновь приказал подать сигнал «Воздушная тревога». Городской сигнал «ВТ» был принят районами города и продублирован средствами оповещения в течение семи минут. По сообщениям наблюдателей, на город шли 50 немецких бомбардировщиков Не-111 и Ju-88. Всего были зафиксированы 18 групповых и одиночных целей летевших по маршруту Муром – Павлово – Горький на высоте 4000– 6000 м.
После полуночи над Ворошиловским, Ленинским и Автозаводским районами были сброшены свыше ста осветительных ракет. Объектами атаки стали водозаборы на Оке и автозавод им. Молотова. А. И. Стариков, сын одного из членов команды землесоса «Волжский-15», стоявшего у высокого берега Оки, потом рассказывал: «Я, как потенциальный работник, имел в трюме(брандвахты. – Прим. авт.) свою каюту, там я спал в ту жуткую ночь крепким сном. Сквозь сон слышу невероятной силы грозу. Непрерывный гул грома и яркие вспышки молнии постепенно придали какое-то беспокойство, и я стал приходить в себя. Очнувшись ото сна, я понял – творится что-то страшное».
Выбежав на палубу, подросток увидел страшное зрелище. Со стороны автозавода доносился сотрясающий воздух грохот взрывающихся бомб, сверху рвались зенитные снаряды. То тут, то там возникали кратковременные яркие вспышки. А в небе горели, словно подвешенные, громадные люстры, ярко освещавшие все вокруг.
«На высоком берегу через нас била зенитная батарея. То ли снаряды не достигали высоты полета, то ли маршрут был в другом направлении, только рвались они над нами и осыпали осколками палубу, а сбитых самолетов не появлялось. Во многих местах города видны были взрывы бомб. Затем с неприятным воем обрушился поток бомб на прорытый канал, очищенную водокачку, и два фугаса взорвались у землесоса елевого борта. Отец мой был там на вахте, и я переживал за него. К счастью, судно не пострадало, но лодки под бортом были оборваны и унесены по течению вниз», —вспоминал Стариков.
«Хейнкели» и «Юнкерсы» нанесли новый удар по территории и корпусам автозавода им. Молотова. Поданным службы МПВО, на него были сброшены свыше 130 фугасных и 23 тяжелых зажигательных бомбы. В результате прямого попадания двух SD70 и одной Brand C250A возник сильный пожар в полуразрушенном моторном цехе № 2. При этом обрушились конструкции кровли и выгорели 200 кв. м утеплительного покрытия. В литейном цехе серого чугуна мощными взрывами при прямых попаданиях семи бомб разрушило охладительный конвейер и стержневое отделение, сильно повредило фермы крыши склада моделей и конвейера № 3, возник сильный пожар. Двумя бомбами SC50 была разрушена казарма одного из подразделений полка НКВД по охране завода, погиб один человек. В механосборочном цехе № 4 фугасная бомба пробила три перекрытия и разрушила столовую технического сектора. Сильный пожар возник также на складе импортных автомобилей, где сгорели около 30 машин. Мощный взрыв, прогремевший около ТЭЦ, разрушил линию электропередач, идущую в направлении гавани. Множество бомб разного калибра взорвались в ранее разрушенных цехах, где уточнение повреждений не представлялось возможным. Несколько бомб упали и на авиамоторный завод № 466.
На жилой сектор, гавань и старую водозаборную станцию немецкие самолеты, по данным службы МПВО, сбросили 215 фугасных и около 100 зажигательных бомб. Только на поселок Зеленый упали 70 бомб Brand С50Аи Brand C50B, а также 70 килограммовых «зажигалок». Здесь возникли большие пожары, охватившие целые улицы. В результате были разрушены и сгорели 12 каркасно-засыпных бараков, школа № 24 и 300 деревянных сараев. Уцелевшие здания получили большие повреждения. По официальным данным, погибли семь человек, еще четыре получили ранения. В гавани ГАЗа была уничтожена контора порта, шесть складов, в т.ч. три с цементом, а также четыре транспортера для грузов и центробежный насос. На мелководье бомбами была потоплена баржа в 125 брт. В Северном и Западном поселках сгорели по одному жилому бараку.
На поселок Монастырка были сброшены 25 фугасных бомб. Две разорвались возле райисполкома, остальные упали среди домов. Сгорел барак на распаковочной площадке автомашин, из перебитой водопроводной магистрали хлынул фонтан воды. На одной из улиц в щели оказались засыпанными сразу 80 жителей. И хотя местный отряд МПВО немедленно приступил к раскопкам, трое из них все же задохнулись и умерли.
На ликвидации пожаров на автозаводе им. Молотова и в жилом секторе работали 18 автонасосов и два пожарных поезда, с пожарами в гавани боролись пожарный пароход и катер. Мелкие загорания и зажигательные бомбы тушились группами самозащиты. Дольше всего горел моторный цех № 2, где очаг удалось локализовать и ликвидировать только к 04.00.
Несколько самолетов отбомбились по Ленинскому району, причем объектами атаки стали как предприятия, так и жилой сектор. В завод пищеконцентратов, расположенный в 600 м севернее станкозавода, попали одна фугасная и семь тяжелых зажигательных бомб. Там были сильно разрушены главный корпус, линии электропередач и водопровод. Сильной бомбежке подвергся также берег Оки около судоремонтного завода им. 25 октября. Здесь упали 36 зажигательных 50-кг бомб, шесть угодили в Молитовский причал, остальные – в район склада льна. Возникшие очаги пожаров были затушены песком охраной склада.
Рабочие завода № 718 «Двигатель революции» отделались легким испугом. На территории предприятия взорвались 14 фугасных бомб, большинство из них на открытых площадках между цехами. Взрывной волной в корпусах вышибло стекла фонарей и переплеты. Одной 250-кг бомбой была частично разрушена проходная завода и контора гаража. Еще восемь фугасок упали на рабочий поселок. При этом сильно пострадал пятиэтажный дом № 9 на ул. Перекопской, проходящей в 100—200 м от завода. В нем полностью обрушились 1-й и 4-й подъезды. Были уничтожены 18 квартир, в которых проживали 35 семей рабочих и служащих завода. Остальная часть здания устояла, но в квартирах попадали перегородки, частично обвалились потолки, рухнули лестничные пролеты. Здесь погибли пять человек, еще три получили ранения. Водопровод на ул. Перекопской оказался разрушенным на протяжении 35 м. В трехстах метрах отсюда, на ул. Каширской, фугасная бомба взорвалась около барака № 49 в непосредственной близости от щели, в которой отсиживались его жильцы. В итоге 10 человек оказались заваленными землей.
Аварийно-восстановительная команда станкозавода, конторы Союзстанкостроя, а также формирования МПВО Ленинского района сразу приступили к ликвидации последствий. На ул. Архитектурной, проходящей рядом с заводом пищеконцентратов, около барака № 7 была найдена неразорвавшаяся осколочная бомба весом 70 кг. Вскоре неподалеку на пустыре, около аэростата заграждения, обнаружили еще одну отказавшую фугаску. В ходе раскапывания щели у барака № 49 были извлечены шесть раненых и четыре трупа. Позже на огороде частного дома № 156 на ул. Баумана бойцы МПВО обнаружили отверстие, из которого торчал еще один зловещий стабилизатор бомбы.
Пострадал и расположенный в нагорной части города Ворошиловский район и его окрестности. Здесь немецкие самолеты, по подсчетам бойцов МПВО, сбросили 65 термитных зажигательных бомб В1. Двенадцать из них упали на аэродром Мыза, где были затушены охраной, еще десять – на деревню Ляхово. Там вспыхнул скотный двор, который до утра тушила деревенская пожарная дружина. 33 зажигалки попали на территорию Ляховской колонии для душевнобольных, часть угодила в крышу основного корпуса, остальные – в хозяйственные постройки, школу и деревянный барак. Пациенты колонии справились с последствиями бомбежки на редкость успешно, противопожарные звенья и группы действовали слаженно, своевременно обнаружив все очаги возгораний, доставили туда ведра с песком и затушили все бомбы. Сгорели дотла лишь семь курятников. Еще двадцать зажигалок упали в овраг за забором колонии, создав там эффектное светопреставление. На их тушение были посланы несколько человек.
На расположенную у окраины города деревню Щербинка [169]были сброшены 19 фугасных бомб и одна BrandC50A. Мощнейшие взрывы один за другим сотрясли окрестности. Во всех домах вылетели стекла и оконные рамы, попадали заборы и деревья, обрушились сараи. Воздух заполнил запах пыли и гари. Каждый житель в тот момент, наверное, подумал, что все вокруг, кроме него, погибли. Однако вскоре оказалось, что щербинковцы родились в рубашках. Все бомбы взорвались на огородах и картофельных полях, и ни один дом не разрушился. Более того, погиб всего один человек, да и тот от осколков зенитного снаряда. Два человека получили контузии. Впоследствии были обнаружены 16 воронок, в т.ч. две от 250-кг бомб! Три фугаски не сработали.
Всего за время пятого налета на Горький германские бомбардировщики, по приблизительным подсчетам службы МПВО, сбросили 330 фугасных и более 200 тяжелых зажигательных бомб, а также 135 однокилограммовых В1. Зенитная артиллерия корпусного района ПВО на этот раз выпустила 23 033 снаряда среднего и 3943 малого калибра, а 12,7-мм пулеметы расстреляли 2722 патрона. При этом зенитчики заявили о десяти сбитых самолетах!
Истребители 142-й ИАД тоже активно участвовали в отражении налета, однако лишь одному летчику удалось осуществить перехват. По приказу с командного пункта дивизии в 23.29 капитан Воронович вылетел на самолете Ла-5 на патрулирование в район юго-западнее Горького. Вскоре он обнаружил на светлой части горизонта одиночный Не-111, идущий встречным курсом. Летчик решил атаковать «Хейнкель» с фронта, но бомбардировщик быстро проскочил мимо, и Воронович не успел открыть огонь. Тогда, быстро развернувшись на 180°, он зашел в хвост противнику. В своем рапорте он потом написал: «Провел атаку слева, сзади под ракурсом 4/4 с дистанции 50– 70 метров с последующим выходом для атаки справа, снизу под ракурсом 1/4. Огонь вел с дистанции 30 – 40метров, затем, выйдя на левую сторону, произвел 3-ю атаку уже с дистанции 20 – 30 метров. С третьей атаки загорелся левый мотор самолета противника. Четвертую атаку произвел справа, сзади под ракурсом 1/4 на той же высоте».
Сближаясь с «Хейнкелем», Воронович открыл огонь с дистанции 20—30 м, но почти одновременно сам был обстрелян из верхней огневой точки «Хейнкеля». Затем, когда дистанция между истребителем и бомбардировщиком сократилась до минимума, немецкий пилот отвернул вправо и, сбросив скорость, пропустил Ла-5 вперед. Когда самолеты поравнялись, немецкий бортстрелок обстрелял преследователя из бокового пулемета, добившись нескольких попаданий. Это вынудило советского летчика резко изменить курс и прекратить атаку, а Не-111 тем временем ушел со снижением. Позднее, вернувшись на аэродром, капитан Воронович заявил, что видел, как «Хейнкель» врезался в землю, и ему была засчитана победа.
По немецким данным, в ту ночь во время налета на Горький пропал без вести Не-111H WNr.7681 гауптмана П. Кромера из 5-й эскадрильи KG4 «Генерал Вефер».
После 01.00, по берлинскому времени, усталые немецкие экипажи, согласно полетным планам, возвращались на свои базы. Так, Не-111H «IG+АГ» из 3./KG27 «Бельке» совершил посадку в Олсуфьево в 01.10, пробыв в воздухе ровно пять часов. Через пять минут приземлился Не-111H «1G+DP» из 6-й эскадрильи, продолжительность его вылета также составила пять часов, за которые самолет преодолел расстояние в 1600 км. Не-111H «1G+FS»H3 8./КС27сел в 01.31, проведя в воздухе 305 минут. Не-111H «Ю+БГ»из 3./KG27 несколько запоздал, приземлившись в Олсуфьево уже в 02.00, и его полетное время составило почти шесть часов.
Впрочем, на следующее утро и другие ответственные лица тоже написали самые противоречивые донесения и отчеты о последствиях налета. Так, начальник отдела МПВО УНКВД по Горьковской области полковник Горянский доложил первому секретарю обкома М. Родионову, что «…из 140 самолетов Ю-88 и Хе-111 к городу прорвалось три-четыре, сбросив 52 САБ, 82 ФАБ и 40 ЗАБ».Причиненные разрушения характеризовались, как «незначительные».Начштаба МПВО майор Антропов написал в своей справке, что немцы сбросили 100 осветительных, 50 фугасных и 58 зажигательных бомб. Однако в подписанной тем же Антроповым оперативной сводке МПВО уже называются цифры в 265 фугасных бомб весом 50—500 кг и 455 зажигательных бомб весом 1—50 кг. И лишь начальник управления НКВД по Горьковской области Зверев в боевом донесении начальнику ГУ МПВО НКВД СССР Осокину честно написал, что над городом было не менее 30—40 самолетов, сбросивших 328 ФАБ весом 50-1500 кг, 190 ЗАБ весом 50-270 кг и 135 килограммовых ЗАБ, и что основными объектами атаки были водозаборы на Оке и автозавод.
Тем временем аварийно-восстановительные команды и саперы по всему городу устраняли последствия бомбежки, пожарные ликвидировали последние очаги огня. Повсюду поднимались клубы дыма, перемежающиеся с паром. То тут, то там находили все новые и новые неразорвавшиеся авиабомбы. В Автозаводском районе были обнаружены 34 фугаски, в т.ч. 24 SC250. Еще 17 «адских машин» нашли на улицах поселка Монастырка и 27 – на территории ГАЗа. Всего наутро 11 июня в штаб МПВО Горького поступили данные о 73 подобных находках. Бойцам 22-го инженерного батальона НКВД все это время пришлось работать поистине по-стахановски. За неделю, с 5 по 12 июня, ими уже были обезврежены 134 авиабомбы разных калибров. Кроме того, в разных районах города оставались еще 146 найденных входных отверстий, в основном от крупных зажигательных бомб.
Число погибших на сей раз было определено в 15 человек, что тоже походило на явную попытку всячески преуменьшить потери от очередной бомбежки. Берега Оки после налета приобрели серебристый цвет от огромного количества глушеной рыбы. Целые безжизненные косяки кверху брюхом проплывали под Окским мостом, уносимые течением в сторону Казани.
Несколько бомб попали в ТЭЦ № 1. Сгорел старый механический цех, частично был разрушен новый механический цех, пострадало масляное хозяйство. Участник этих событий К. Н. Фурманов позднее вспоминал: «В годы войны я был руководителем котельного цеха и одновременно начальником аварийно-восстановительной команды. За нашей командой была закреплена территория под котлами в зольном помещении. Оглушительные взрывы сотрясли здание… Мы поняли, что фугасные бомбы взорвались где-то совсем рядом. Поступило сообщение о том, что бомба попала в дымососную. Подниматься туда, на высоту более 30 метров, пришлось в темноте по лестнице, содрогавшейся от взрывов. Вид разрушенного помещения был ужасен. Казалось, горит здесь все: даже телефонная будка, бак с маслом. Из-за дыма не было видно, где стоят ящики с песком, где гидранты. Но тренировки в подразделениях не пропали даром: каждый делал именно то, что необходимо было в данный момент».
Во время бомбежки станции и тушения возникшего пожара погибли начальник отдела труда А. А. Митрошин, руководитель другого отдела Г. И. Вахнюк, монтер А. П. Морозов, кочегар М. Яхнин. Четыре человека получили ранения.
На ТЭЦ-1 была разрушена бетонная эстакада, по которой в ее бункеры в хопперах подавалось топливо. Полностью была разрушена одна из четырех параллельных арок пролета, другие получили серьезные повреждения. Возникла опасность остановки станции из-за невозможности подавать топливо.
Во время налета также сильно пострадали и предприятия связи Ярославля. И через несколько дней городской комитет обороны издал особое постановление «О восстановлении городской телефонной сети, разрушенной при налете вражеской авиации». Согласно ему, Кировский, Сталинский и Кагановичский районы на три дня, начиная с 19 июня, выделяли в распоряжение областного управления связи по сто человек с лопатами для рытья траншей и укладки кабелей.
Всего в ходе первого массированного налета на Ярославль были сброшены 190 т бомб всех калибров. По подсчетам же службы МПВО, за полтора часа налета на город и прилегающие объекты упали около 1500 авиабомб.
Войска Рыбинско-Ярославского диврайона ПВО, в отличие от своих горьковских коллег, встретили налет достаточно организованно. Решение о подъеме в воздух ночных истребителей и приведении наземных средств ПВО в боевую готовность было принято своевременно. В итоге во время налета на Ярославль 4-я эскадрилья KG27 «Бельке» потеряла сразу два бомбардировщика:
– Не-111H-16 W.Nr. 160518 «1G+MM», весь экипаж которого – пилот фельдфебель Фритц Хауг, штурман унтер-офицер Алоиз Эбнер, бортрадист обер-ефрейтор Рудольф Кёхлер и бортмеханик унтер-офицер Георг Гейсслер – пропал без вести;
– Не-111H-16 WNr.160398 «1G+CA», его пилот – 27-летний фельдфебель Вилли Эббинхаус – попал в плен [167], а остальные члены экипажа – штурман унтер-офицер Хейнц Шрётер, бортрадист унтер-офицер Альфонс Хоффманн и бортмеханик фельдфебель Герман Петерсен – пропали без вести.
Также пропал без вести Не-111H W.Nr.7690 обер-лейтенанта О. Шуберта из 6-й эскадрильи KG4 «Генерал Вефер».
Но большинство бомбардировщиков все же благополучно миновали зону зенитного огня и возвращались на свои базы. В соответствии с записями в сохранившихся летных книжках пилотов KG27, Не-111H «1G+FS» приземлился в Олсуфьево в 00.55, продолжительность вылета составила 263 минуты. Экипаж сообщил, что бомбометание произведено с высоты 3800 м, отмечены зенитный огонь, прожектора и ночные истребители. Не-111H «1G+EL» совершил посадку в 01.50, проведя в воздухе 340 минут, а Не-111H «1G+AL» – в 01.45, после 330 минут полета.
В то же время, когда немецкие самолеты возвращались на свои аэродромы, к ним приближались советские бомбардировщики АДЦ. И получилось, что 75 В-25 и Ил-4 вышли в район Сещинской как раз в тот момент, когда там на посадку заходили «Хейнкели» из I. и II./KG55. Советские летчики отчетливо видели самолеты противника, которые с включенными навигационными огнями ходили по кругу над своей базой. Немецкая зенитная артиллерия, естественно, огня не открывала. В этих условиях советским ведущим было принято «умнейшее решение» – атаковать аэродром только после посадки всех немецких самолетов. Только когда все Не-111 приземлились, советские бомбардировщики нанесли удар по их «скоплениям». Но, как это бывало и раньше, «эффективная бомбежка»осталась незамеченной для немцев.
Одновременно с налетом на Ярославль Ju-88 из опытной эскадрильи KGr. 101, базировавшиеся на аэродроме Псков, совершили налет на Рыбинск. Они использовали бомбы с ракетными ускорителями, сбрасывая их на цель с пикирования. В результате была повреждена силовая станция авиамоторного завода, сильно разрушен катерозавод, а также Северный поселок, где проживала большая часть рабочих. При этом зенитным огнем был поврежден «Юнкере» лейтенанта Хейнца Фроммхольда, однако ему удалось долететь до своего аэродрома на одном двигателе.
Утро в Ярославле
Наутро вид Ярославля был ужасен. Над волжским берегом стелился смрадный смог от горящей резины и каучука, заслоняющий июньское солнце, повсюду на улицах валялись осколки бомб и зенитных снарядов, над шинным заводом поднимались клубы дыма и пара. От взрывов и огня сильно пострадали все производственные корпуса, за исключением корпусов «3» и «Е». Основной корпус «А» был практически уничтожен, значительные повреждения получили корпуса «И», «Д», «В», «Б», «Г» и «Ж». Таким образом, германская авиация вывела из строя семь производственных цехов и заводскую лабораторию.Тяжелое оборудование цехов №№ 2,3 и 4 было сильно повреждено, требовало демонтажа и проведения капитального ремонта. Вышли из строя сооружения и коммуникации подачи пара, воздуха, воды и электроэнергии. От действия огня лопнули 16 валков агрегатов вальцов и каландров [168], расплавились тяжелые трансмиссионные подшипники у 40% машин, лопнули рамы фундаментов у двух тяжелых каландров (фрикционного и листовального). От сильного огня и прямого попадания бомб многие тяжелые агрегаты были разбиты, повреждены и деформированы. 19 из 23 электродвигателей привода тяжелого оборудования, вместе с шестикиловаттной пусковой аппаратурой, были разрушены настолько, что требовали разборки, капитального ремонта и замены, а остальные – мелкого ремонта. Из шести магнитных станций четыре полностью сгорели, а оставшиеся нуждались в капитальном ремонте. Кабельное хозяйство завода было уничтожено на 75%. Вышли из строя 220– и 500-вольтная силовые сети, а также все мелкие и средние двигатели пусковой аппаратуры.
Когда корпуса шинного завода еще дымились, на место катастрофы прибыли нарком резиновой промышленности Т. Б. Митрохин, главный инженер Главшинпрома М. И. Иванов и др. ответственные работники. Им предстала страшная картина: повсюду виднелись обгоревшие остовы несущих колонн, рухнувшие перекрытия с обожженной, исковерканной арматурой, изуродованные электромоторы и другое оборудование. И все это было завалено обрушившимися конструкциями.
Наутро 10 июня о налете на Ярославль было сообщено в ГКО и лично Сталину. Вскоре о бомбежке узнал и находившийся в Горьком командующий ПВО страны Михаил Громадин. Здесь это известие принесло некоторое облегчение, появилась надежда, что теперь немцы отстанут от Нижегородчины и возьмутся за другие города, и можно будет в спокойной обстановке заняться восстановлением автозавода и укреплением ПВО.
Население страны узнало скупые сведения о новом налете из газет. Так, «Известия» в этот день написали: «Б ночь на 10 июня группа немецких самолетов пыталась совершить налет на Ярославль. Через заградительный огонь к городу прорвалось несколько самолетов противника, беспорядочно сбросивших зажигательные и фугасные бомбы. Возникшие пожары жилых домов были быстро ликвидированы. Есть жертвы среди гражданского населения. Зенитная артиллерия сбила 6 бомбардировщиков».
Командование диврайона составило донесение, в котором, в духе времени, было указано, что якобы из 65 бомбардировщиков на Ярославль «прорвалось около 20».Фактически же посты ВНОС и операторы РЛС РУС-2 «обсчитались» даже при учете участвовавших в налете самолетов, занизив их число почти в два раза.
Пятый налет на Горький
10 июня немецкие самолеты над Горьким в 18.30, как в предыдущие дни, не пролетали, и очередной летний вечер в штабе корпусного района ПВО прошел оптимистически. Во-первых, все ждали, что немцы опять будут бомбить Ярославль, во-вторых, налет на последний показал, что горьковские зенитчики отнюдь не самые плохие в стране. И все же напряжение чувствовалось. Когда стрелка часов приблизилась к 22 часам, все стали заметно нервничать. Ощущалось напряжение и на улицах Горького. Многие жители судорожно курили, с опаской поглядывая на темнеющее небо. На юго-западе автозаводцы угрюмыми колоннами тянулись за город с котомками и тележками. Зенитчики поудобнее раскладывали ящики со снарядами, проверяли механизмы орудий. Ближе к ночи похолодало до + 16°С, дул слабый северо-восточный ветер.И вот после 22.30 посты ВНОС зафиксировали несколько десятков самолетов, пролетевших над линией фронта. Поначалу еще была надежда, что они повернут на север, но вскоре стало ясно, что бомбардировщики все же идут в направлении Горького. Через сорок минут сомнений не осталось, наблюдатели из района Мурома докладывали: «Слышен гул авиационных моторов».В 23.24 генерал Осипов вновь приказал подать сигнал «Воздушная тревога». Городской сигнал «ВТ» был принят районами города и продублирован средствами оповещения в течение семи минут. По сообщениям наблюдателей, на город шли 50 немецких бомбардировщиков Не-111 и Ju-88. Всего были зафиксированы 18 групповых и одиночных целей летевших по маршруту Муром – Павлово – Горький на высоте 4000– 6000 м.
После полуночи над Ворошиловским, Ленинским и Автозаводским районами были сброшены свыше ста осветительных ракет. Объектами атаки стали водозаборы на Оке и автозавод им. Молотова. А. И. Стариков, сын одного из членов команды землесоса «Волжский-15», стоявшего у высокого берега Оки, потом рассказывал: «Я, как потенциальный работник, имел в трюме(брандвахты. – Прим. авт.) свою каюту, там я спал в ту жуткую ночь крепким сном. Сквозь сон слышу невероятной силы грозу. Непрерывный гул грома и яркие вспышки молнии постепенно придали какое-то беспокойство, и я стал приходить в себя. Очнувшись ото сна, я понял – творится что-то страшное».
Выбежав на палубу, подросток увидел страшное зрелище. Со стороны автозавода доносился сотрясающий воздух грохот взрывающихся бомб, сверху рвались зенитные снаряды. То тут, то там возникали кратковременные яркие вспышки. А в небе горели, словно подвешенные, громадные люстры, ярко освещавшие все вокруг.
«На высоком берегу через нас била зенитная батарея. То ли снаряды не достигали высоты полета, то ли маршрут был в другом направлении, только рвались они над нами и осыпали осколками палубу, а сбитых самолетов не появлялось. Во многих местах города видны были взрывы бомб. Затем с неприятным воем обрушился поток бомб на прорытый канал, очищенную водокачку, и два фугаса взорвались у землесоса елевого борта. Отец мой был там на вахте, и я переживал за него. К счастью, судно не пострадало, но лодки под бортом были оборваны и унесены по течению вниз», —вспоминал Стариков.
«Хейнкели» и «Юнкерсы» нанесли новый удар по территории и корпусам автозавода им. Молотова. Поданным службы МПВО, на него были сброшены свыше 130 фугасных и 23 тяжелых зажигательных бомбы. В результате прямого попадания двух SD70 и одной Brand C250A возник сильный пожар в полуразрушенном моторном цехе № 2. При этом обрушились конструкции кровли и выгорели 200 кв. м утеплительного покрытия. В литейном цехе серого чугуна мощными взрывами при прямых попаданиях семи бомб разрушило охладительный конвейер и стержневое отделение, сильно повредило фермы крыши склада моделей и конвейера № 3, возник сильный пожар. Двумя бомбами SC50 была разрушена казарма одного из подразделений полка НКВД по охране завода, погиб один человек. В механосборочном цехе № 4 фугасная бомба пробила три перекрытия и разрушила столовую технического сектора. Сильный пожар возник также на складе импортных автомобилей, где сгорели около 30 машин. Мощный взрыв, прогремевший около ТЭЦ, разрушил линию электропередач, идущую в направлении гавани. Множество бомб разного калибра взорвались в ранее разрушенных цехах, где уточнение повреждений не представлялось возможным. Несколько бомб упали и на авиамоторный завод № 466.
На жилой сектор, гавань и старую водозаборную станцию немецкие самолеты, по данным службы МПВО, сбросили 215 фугасных и около 100 зажигательных бомб. Только на поселок Зеленый упали 70 бомб Brand С50Аи Brand C50B, а также 70 килограммовых «зажигалок». Здесь возникли большие пожары, охватившие целые улицы. В результате были разрушены и сгорели 12 каркасно-засыпных бараков, школа № 24 и 300 деревянных сараев. Уцелевшие здания получили большие повреждения. По официальным данным, погибли семь человек, еще четыре получили ранения. В гавани ГАЗа была уничтожена контора порта, шесть складов, в т.ч. три с цементом, а также четыре транспортера для грузов и центробежный насос. На мелководье бомбами была потоплена баржа в 125 брт. В Северном и Западном поселках сгорели по одному жилому бараку.
На поселок Монастырка были сброшены 25 фугасных бомб. Две разорвались возле райисполкома, остальные упали среди домов. Сгорел барак на распаковочной площадке автомашин, из перебитой водопроводной магистрали хлынул фонтан воды. На одной из улиц в щели оказались засыпанными сразу 80 жителей. И хотя местный отряд МПВО немедленно приступил к раскопкам, трое из них все же задохнулись и умерли.
На ликвидации пожаров на автозаводе им. Молотова и в жилом секторе работали 18 автонасосов и два пожарных поезда, с пожарами в гавани боролись пожарный пароход и катер. Мелкие загорания и зажигательные бомбы тушились группами самозащиты. Дольше всего горел моторный цех № 2, где очаг удалось локализовать и ликвидировать только к 04.00.
Несколько самолетов отбомбились по Ленинскому району, причем объектами атаки стали как предприятия, так и жилой сектор. В завод пищеконцентратов, расположенный в 600 м севернее станкозавода, попали одна фугасная и семь тяжелых зажигательных бомб. Там были сильно разрушены главный корпус, линии электропередач и водопровод. Сильной бомбежке подвергся также берег Оки около судоремонтного завода им. 25 октября. Здесь упали 36 зажигательных 50-кг бомб, шесть угодили в Молитовский причал, остальные – в район склада льна. Возникшие очаги пожаров были затушены песком охраной склада.
Рабочие завода № 718 «Двигатель революции» отделались легким испугом. На территории предприятия взорвались 14 фугасных бомб, большинство из них на открытых площадках между цехами. Взрывной волной в корпусах вышибло стекла фонарей и переплеты. Одной 250-кг бомбой была частично разрушена проходная завода и контора гаража. Еще восемь фугасок упали на рабочий поселок. При этом сильно пострадал пятиэтажный дом № 9 на ул. Перекопской, проходящей в 100—200 м от завода. В нем полностью обрушились 1-й и 4-й подъезды. Были уничтожены 18 квартир, в которых проживали 35 семей рабочих и служащих завода. Остальная часть здания устояла, но в квартирах попадали перегородки, частично обвалились потолки, рухнули лестничные пролеты. Здесь погибли пять человек, еще три получили ранения. Водопровод на ул. Перекопской оказался разрушенным на протяжении 35 м. В трехстах метрах отсюда, на ул. Каширской, фугасная бомба взорвалась около барака № 49 в непосредственной близости от щели, в которой отсиживались его жильцы. В итоге 10 человек оказались заваленными землей.
Аварийно-восстановительная команда станкозавода, конторы Союзстанкостроя, а также формирования МПВО Ленинского района сразу приступили к ликвидации последствий. На ул. Архитектурной, проходящей рядом с заводом пищеконцентратов, около барака № 7 была найдена неразорвавшаяся осколочная бомба весом 70 кг. Вскоре неподалеку на пустыре, около аэростата заграждения, обнаружили еще одну отказавшую фугаску. В ходе раскапывания щели у барака № 49 были извлечены шесть раненых и четыре трупа. Позже на огороде частного дома № 156 на ул. Баумана бойцы МПВО обнаружили отверстие, из которого торчал еще один зловещий стабилизатор бомбы.
Пострадал и расположенный в нагорной части города Ворошиловский район и его окрестности. Здесь немецкие самолеты, по подсчетам бойцов МПВО, сбросили 65 термитных зажигательных бомб В1. Двенадцать из них упали на аэродром Мыза, где были затушены охраной, еще десять – на деревню Ляхово. Там вспыхнул скотный двор, который до утра тушила деревенская пожарная дружина. 33 зажигалки попали на территорию Ляховской колонии для душевнобольных, часть угодила в крышу основного корпуса, остальные – в хозяйственные постройки, школу и деревянный барак. Пациенты колонии справились с последствиями бомбежки на редкость успешно, противопожарные звенья и группы действовали слаженно, своевременно обнаружив все очаги возгораний, доставили туда ведра с песком и затушили все бомбы. Сгорели дотла лишь семь курятников. Еще двадцать зажигалок упали в овраг за забором колонии, создав там эффектное светопреставление. На их тушение были посланы несколько человек.
На расположенную у окраины города деревню Щербинка [169]были сброшены 19 фугасных бомб и одна BrandC50A. Мощнейшие взрывы один за другим сотрясли окрестности. Во всех домах вылетели стекла и оконные рамы, попадали заборы и деревья, обрушились сараи. Воздух заполнил запах пыли и гари. Каждый житель в тот момент, наверное, подумал, что все вокруг, кроме него, погибли. Однако вскоре оказалось, что щербинковцы родились в рубашках. Все бомбы взорвались на огородах и картофельных полях, и ни один дом не разрушился. Более того, погиб всего один человек, да и тот от осколков зенитного снаряда. Два человека получили контузии. Впоследствии были обнаружены 16 воронок, в т.ч. две от 250-кг бомб! Три фугаски не сработали.
Всего за время пятого налета на Горький германские бомбардировщики, по приблизительным подсчетам службы МПВО, сбросили 330 фугасных и более 200 тяжелых зажигательных бомб, а также 135 однокилограммовых В1. Зенитная артиллерия корпусного района ПВО на этот раз выпустила 23 033 снаряда среднего и 3943 малого калибра, а 12,7-мм пулеметы расстреляли 2722 патрона. При этом зенитчики заявили о десяти сбитых самолетах!
Истребители 142-й ИАД тоже активно участвовали в отражении налета, однако лишь одному летчику удалось осуществить перехват. По приказу с командного пункта дивизии в 23.29 капитан Воронович вылетел на самолете Ла-5 на патрулирование в район юго-западнее Горького. Вскоре он обнаружил на светлой части горизонта одиночный Не-111, идущий встречным курсом. Летчик решил атаковать «Хейнкель» с фронта, но бомбардировщик быстро проскочил мимо, и Воронович не успел открыть огонь. Тогда, быстро развернувшись на 180°, он зашел в хвост противнику. В своем рапорте он потом написал: «Провел атаку слева, сзади под ракурсом 4/4 с дистанции 50– 70 метров с последующим выходом для атаки справа, снизу под ракурсом 1/4. Огонь вел с дистанции 30 – 40метров, затем, выйдя на левую сторону, произвел 3-ю атаку уже с дистанции 20 – 30 метров. С третьей атаки загорелся левый мотор самолета противника. Четвертую атаку произвел справа, сзади под ракурсом 1/4 на той же высоте».
Сближаясь с «Хейнкелем», Воронович открыл огонь с дистанции 20—30 м, но почти одновременно сам был обстрелян из верхней огневой точки «Хейнкеля». Затем, когда дистанция между истребителем и бомбардировщиком сократилась до минимума, немецкий пилот отвернул вправо и, сбросив скорость, пропустил Ла-5 вперед. Когда самолеты поравнялись, немецкий бортстрелок обстрелял преследователя из бокового пулемета, добившись нескольких попаданий. Это вынудило советского летчика резко изменить курс и прекратить атаку, а Не-111 тем временем ушел со снижением. Позднее, вернувшись на аэродром, капитан Воронович заявил, что видел, как «Хейнкель» врезался в землю, и ему была засчитана победа.
По немецким данным, в ту ночь во время налета на Горький пропал без вести Не-111H WNr.7681 гауптмана П. Кромера из 5-й эскадрильи KG4 «Генерал Вефер».
После 01.00, по берлинскому времени, усталые немецкие экипажи, согласно полетным планам, возвращались на свои базы. Так, Не-111H «IG+АГ» из 3./KG27 «Бельке» совершил посадку в Олсуфьево в 01.10, пробыв в воздухе ровно пять часов. Через пять минут приземлился Не-111H «1G+DP» из 6-й эскадрильи, продолжительность его вылета также составила пять часов, за которые самолет преодолел расстояние в 1600 км. Не-111H «1G+FS»H3 8./КС27сел в 01.31, проведя в воздухе 305 минут. Не-111H «Ю+БГ»из 3./KG27 несколько запоздал, приземлившись в Олсуфьево уже в 02.00, и его полетное время составило почти шесть часов.
Донесение товарищу Сталину
Генерал-лейтенант М. С. Громадин из Горького отправил телеграмму Сталину, в которой по горячим следам изложил устрашающие подробности очередного налета: «В ночь с Юна 11 июня 1943 г. противник произвел налет на г. Горький. В налете участвовало 135– 140самолетов, из них35четырехмоторныхФБ-200, остальные Ю-88 и Хе-111. Налет производился с аэродромов: Орел-69, Брянск-30 Карачев-24, Сенда-17. По данным радиопеленгаторов, бомбардировка производилась с высоты 4000—5500 метров. Пеленгаторы пикирования не обнаружили. Сбрасывание светящихся бомб с высоты 5500– 6000м. Бомбардировка велась при непрерывном массовом сбрасывании осветительных бомб, которые успешно уничтожались: на больших высотах артиллерией среднего калибра, на малых высотах МЗА и пулеметами».Далее, чтобы показать «эффективность» противовоздушной обороны, Громадин отчитался о небольших повреждениях двух цехов автозавода, а также семи домов в жилом секторе. Далее он приписал зенитной артиллерии аж 10 сбитых самолетов, четыре из которых якобы уже нашли на момент дачи сигнала «Отбой ВТ».Впрочем, на следующее утро и другие ответственные лица тоже написали самые противоречивые донесения и отчеты о последствиях налета. Так, начальник отдела МПВО УНКВД по Горьковской области полковник Горянский доложил первому секретарю обкома М. Родионову, что «…из 140 самолетов Ю-88 и Хе-111 к городу прорвалось три-четыре, сбросив 52 САБ, 82 ФАБ и 40 ЗАБ».Причиненные разрушения характеризовались, как «незначительные».Начштаба МПВО майор Антропов написал в своей справке, что немцы сбросили 100 осветительных, 50 фугасных и 58 зажигательных бомб. Однако в подписанной тем же Антроповым оперативной сводке МПВО уже называются цифры в 265 фугасных бомб весом 50—500 кг и 455 зажигательных бомб весом 1—50 кг. И лишь начальник управления НКВД по Горьковской области Зверев в боевом донесении начальнику ГУ МПВО НКВД СССР Осокину честно написал, что над городом было не менее 30—40 самолетов, сбросивших 328 ФАБ весом 50-1500 кг, 190 ЗАБ весом 50-270 кг и 135 килограммовых ЗАБ, и что основными объектами атаки были водозаборы на Оке и автозавод.
Тем временем аварийно-восстановительные команды и саперы по всему городу устраняли последствия бомбежки, пожарные ликвидировали последние очаги огня. Повсюду поднимались клубы дыма, перемежающиеся с паром. То тут, то там находили все новые и новые неразорвавшиеся авиабомбы. В Автозаводском районе были обнаружены 34 фугаски, в т.ч. 24 SC250. Еще 17 «адских машин» нашли на улицах поселка Монастырка и 27 – на территории ГАЗа. Всего наутро 11 июня в штаб МПВО Горького поступили данные о 73 подобных находках. Бойцам 22-го инженерного батальона НКВД все это время пришлось работать поистине по-стахановски. За неделю, с 5 по 12 июня, ими уже были обезврежены 134 авиабомбы разных калибров. Кроме того, в разных районах города оставались еще 146 найденных входных отверстий, в основном от крупных зажигательных бомб.
Число погибших на сей раз было определено в 15 человек, что тоже походило на явную попытку всячески преуменьшить потери от очередной бомбежки. Берега Оки после налета приобрели серебристый цвет от огромного количества глушеной рыбы. Целые безжизненные косяки кверху брюхом проплывали под Окским мостом, уносимые течением в сторону Казани.