Страница:
«Мы болтаемся над Саратовом, в 800 км по ту сторону фронта. „Старик“, руководящий налетом, меняет курс и высоту над этой проклятой дырой, поскольку мы в этом драндулете чувствуем себя неподвижной мишенью для зенитной артиллерии. Дело лишь нескольких секунд – и это уже случилось: прожектор захватил нас, и, словно только это и требовалось, в то же самое мгновение над плоскостью проносится пучок желтых пулеметных трассеров. „Позади ночной истребитель!“ Крик бортрадиста обрывается, так как оглушительный удар бросает нас по углам. „Ящик“ пикирует как огненная комета.
Левый двигатель горит, а слева и справа мимо нас все еще проносятся снопы трассеров. Дрожащие руки пытаются нащупать на груди кольцо парашюта, но это не удается. Перед нашими глазами крутятся стрелки приборов. Вокруг нас шумит воздушный поток. Ежеминутно в наших у шах может раздаться взрыв. Вдруг нас, словно грузом в центнер, вжимает в свои углы. Это «старик» выровнял наш «ящик». Альтиметр показывает 1000м. Времени нельзя было больше терять. Что с двигателем ?0н больше не горит, его винт лишь медленно вращается. Огонь, должно быть, сбило во время неистового пикирования».
Немецкий летчик продолжал свой рассказ: «Теперь все зависит от надежной навигации. Однако как вести самолет, если точное местонахождение неизвестно? Тем не менее мы должны при помощи одного двигателя – если это вообще возможно – как-нибудь умудриться достичь линии фронта до рассвета. Если нам повезет, то красные ефрейторы будут спать около своих зенитных пушек. Если же они бодрствуют, то несут нас с неба как „хромую утку“. К сожалению, в этом не могло быть никаких сомнений. Ну, а если мы сможем пройти мимо, то еще нельзя быть увереным в том, что в сумерках наши собственные артиллеристы не пытаются сбить нас и нарисовать новое кольцо вокруг своих стволов…
Мы выбрасываем из «ящика» все ненужное. Также вниз идет и часть горючего. «Ящик» становится легче и держится в воздухе лучше. На востоке встает бледная заря, наконец мы также можем ориентироваться по земле. Грозовой дождь позволяет нам благополучно миновать линию фронта. Наконец аэродром. При выходе стоек шасси мы видим, что левая шина расстреляна. Все же наш «старик» чисто сажает «ящик» на одно колесо. Посреди взлетно-посадочной полосы нас разворачивает, и мы едва не сталкиваемся с другой машиной…»
На следующую ночь Люфтваффе совершили второй массированный налет на Ярославль. Вольферсбергер из 5-й эскадрильи KG27 «Бельке» вспоминал: «20 июня пришел приказ о налете на резиновый комбинат в Ярославле. Точно в указанное время мы взлетаем и снова висим в своих машинах между небом и землей, и смерть, наш верный спутник, снова с нами. Проходят часы, там, слева от нас, сверкают вспышки зенитных снарядов, в той стороне в непосредственной близости Москва. Город, уже однажды трепетавший, когда немецкие солдаты находились в нескольких километрах от него».
Одни из 88 самолетов, летевших к Ярославлю, обходили Москву с северо-запада, остальные – с южного направления. А между тем советское командование на этот раз выслало на перехват бомбардировщиков несколько десятков истребителей из ПВО Москвы. Так, с аэродрома Кашира вылетели восемь Як-1. Производя свободный поиск на предполагаемом маршруте полета к цели, майор Алексей Катрич [177]вскоре сумел обнаружить одиночный бомбардировщик. Позднее он вспоминал: «Я в своей зоне маневрировал на высоте 3500—4000метров с таким расчетом, чтобы находиться ниже средней высоты полета бомбардировщиков противника. Это в ночных условиях дает возможность легче обнаружить противника на фоне неба, а самому остаться незамеченным на темном фоне земли. Ночь была безлунная, с незначительной дымкой, безоблачная, а на северной и северо-восточной части горизонта были какие-то светлые полосы, облегчавшие наблюдение в этом направлении. Через 20—25минут после взлета я заметил на светлой части горизонта силуэт бомбардировщика, шедшего курсом приблизительно 90 градусов».
Летчик не смог точно определить дистанцию до цели, но, учитывая время, которое ему пришлось затратить на сближение, она составляла примерно полтора-два километра. Стараясь не потерять противника из виду, Катрич начал сближение на попутно-пересекающихся курсах и вскоре открыл огонь. Почти одновременно с ним стрелять по бомбардировщику начал еще один истребитель, который, как позднее оказалось, пилотировал старший лейтенант Крюков. Сам Катрич описывал это так: «Огонь по самолету противника неожиданно для себя мы открыли одновременно с гвардии старшим лейтенантом Крюковым, не видя при этом друг друга. Это произошло, очевидно, потому, что мы оба, обратив все внимание на противника, ослабили осмотрительность. Старший лейтенант Крюков, патрулируя в соседней зоне, также обнаружил этот самолет и производил сближение одновременно со мной. После первой нашей атаки у противника загорелся хвост, возможно, вследствие повреждения кислородных баллонов, находящихся у Ю– 88в хвостовой части фюзеляжа, и теперь нам уже не было оснований опасаться, что мы его потеряем. Чтобы не столкнуться, мы по радио договорились производить атаки с разных сторон и не переходить после атаки на противоположную сторону».
Бортстрелки «Юнкерса» открыли отчаянный огонь и сумели повредить Як-1 Крюкова. Однако истребители продолжили атаковать, и в итоге бомбардировщик был объят пламенем и пошел вниз. Он упал в районе г. Озеры, в 120 км к юго-востоку от Москвы. Вероятно, это был Ju-88A W.Nr.3709 фельдфебеля В. Кремпа из II./KG3 «Блиц», который пропал без вести в ту ночь.
Однако остальные бомбардировщики продолжали лететь к цели. На последнем отрезке основным ориентиром для их пилотов являлось огромное Рыбинское водохранилище. Достигнув его, они сворачивали на юго-восток и шли вдоль Волги. Над Ярославлем немецких летчиков поджидала непривычно сильная ПВО. Велся плотный заградительный огонь, на большую высоту поднимались аэростаты заграждения.
П. Мёбиус из 9-й эскадрильи KG27 «Бельке» вспоминал: «После сброса бомбе высоты 3000 м мы внезапно в лучах вражеского прожектора увидели впереди аэростаты заграждения. Мы резко ушли вверх, набрав 4000 м, и затем легли на обратный курс».Один из летчиков 6./KG27 потом тоже делился впечатлениями: «Во время этих налетов бомбежка проводилась с 6400м. Имелась очень мощная противовоздушная оборона с тяжелыми зенитными орудиями. Практически жуткий лес из зениток!»Фактически же никакого «леса» из «тяжелых» орудий в районе Ярославля не было. Полки, защищавшие город, располагали всего 75 зенитными орудиями среднего калибра.
Однако помешать бомбежке силы ПВО все же не смогли. Немецкие самолеты сбросили 130 т бомб. Были сильно разрушены складское хозяйство и жилой фонд шинного завода. Полностью сгорели цех подготовки каучука, склад каучука, смол, сажи и текстиля, а также другие вспомогательные сооружения. Первый барачный поселок, находившийся рядом с заводом, был практически стерт с лица земли. Бомбы также разрушили дом № 11 по проспекту Шмидта. Была повреждена Северная подстанция ТЭЦ № 1, при этом в ходе возникшего пожара погиб инженер Н. С. Тихонов, еще пять работников получили ранения. На заводе синтетического каучука были разрушены пять цехов, на регераторном заводе – три цеха и на асбестовом заводе – четыре цеха.
После бомбежки «Хейнкели» из KG27 сделали второй заход, чтобы зафиксировать результаты попаданий своих бомб. «Они поразили цель, о чем свидетельствовали возникшие теперь пожары. Довольные, мы берем курс к аэродрому вылета», —вспоминал Й. Вольферсбергер. Над Волгой высоко в небо поднимались огромные языки пламени, освещавшие все вокруг на большом расстоянии. Зарево пожара было видно за многие километры от Ярославля.
Летчики 147-й ИАД ПВО в ходе отражения налета произвели 25 самолето-вьшетов и сбили два бомбардировщика. Старший сержант Иван Ушкалов из 959-го ИАП в районе деревни Давыдове совершил таран, после чего выпрыгнул на парашюте.
Эскадра KG27 «Бельке» потеряла во время налета на Ярославль сразу три самолета:
– Не-111H-16 WNr. 160289 «1G+FN» из 5-й эскадрильи был сбит ночным истребителем. Все четыре члена экипажа – пилот обер-лейтенант Бруно Лембке, штурман унтер-офицер Вальтер Костер, бортрадист унтер-офицер Франц Фихтенбауэр и бортмеханик Отто Буркхардт – пропали без вести;
– Не-111H-16 WNr. 160286 «1G+CP» из 6./KG27 также был сбит в результате атаки ночного истребителя, и снова все пять членов его экипажа – пилот лейтенант Конрад Кребе, штурман обер-фельдфебель Артур Герстенберг, бортрадист унтер-офицер Пауль Камински, бортмеханик унтер-офицер Фриц Оттманн и бортстрелок ефрейтор Мартин Шлетт – пропали без вести;
– Не-111H-16 WNr.8341 «1G+ER»H3 7-й эскадрильи, вероятно, был сбит зенитной артиллерией. И опять его экипаж – пилот фельдфебель Карл Зиннер, штурман ефрейтор Клаус Шварц, бортрадист унтер-офицер Отто Вайдлих и бортмеханик унтер-офицер Хайнц Лоренцмайер – пропал без вести.
8-я эскадрилья KG1 «Гинденбург» лишилась двух машин:
– Ju-88A-4 WNr. 144456 фельдфебеля X. Панниера пропал без вести со всем своим экипажем,
– Ju-88A-14 WNr. 144453, получив прямое попадание зенитного снаряда, вероятно, при подходе к линии фронта, совершил вынужденную посадку в расположении своих войск, после чего полностью сгорел. Однако в отличие от предыдущего его экипаж не пострадал.
Кроме того, в ходе атаки ночного истребителя получил повреждения Не-111H-16W.Nrl60170 «Ю+АТ»из9-йэскадрильиKG27. При этом были ранены два члена экипажа – бортрадист обер-ефрейтор Франц Рённау и бортмеханик обер-ефрейтор Карл Хоффманн. Также, вероятно, во время налета зенитным огнем был поврежден Ju-88AWNr.8770 обер-фельдфебеля А. Меркле из IL/KG51 «Эдельвейс». Во время посадки на аэродром Брянск пилот, видимо, не справился с управлением и «Юнкере» потерпел аварию. При этом получил ранение бортстрелок.
В общей сложности во время второго налета на Ярославль Люфтваффе потеряли пять бомбардировщиков и еще два получили повреждения. Таким образом, действия войск ПВО, в т.ч. летчиков 147-й ИАД, оказались эффективными. Располагая меньшим количеством самолетов и пилотов, чем соседний Горьковский корпусной район ПВО, ярославские ночные истребители действовали более профессионально, нанеся противнику существенные потери.
Однако на этом неприятности немецких летчиков не закончились. На обратном пути у одного из «Хейнкелей» из 9-й эскадрильи KG27 внезапно отвалился винт! Причем это произошло в 500 км от линии фронта. Тем не менее экипаж проявлял хладнокровие и выдержку. П. Мёбиус потом вспоминал об этом: «В левом двигателе возникла вибрация, и винт вместе с коком отлетел и упал вниз. Однако обтекатель двигателя остался неповрежденным. Сохранять высоту 2500—3000м на одном двигателе было нельзя. Поэтому мы включили компрессор и смогли удержаться на 2000м».Н. Фальтен, другой член экипажа этого же самолета, рассказывал: «Нам предстояло преодолеть над вражеской территорией до позиций своих войск еще 500 км. После того как мы сбалансировали машину, я решил сбросить тяжелые плиты бронезащиты. Если бы самолет начал терять высоту, мы бы выбросили их. По в этом не было необходимости».Не-111 не только дотянул до линии фронта, но и благополучно приземлился на аэродроме Олсуфьево.
В 00.11, по московскому времени, в Горьком снова завыли гудки воздушной тревоги, и свободные от работы жители с тоской потянулись к укрытиям. В воздух поднялись 45 аэростатов заграждения. Вслед за объявлением тревоги в разных частях города начали взлетать в небо сигнальные ракеты. Наблюдатель Мальков с НП №1 на ГАЗе в 00.16 сообщил: «В районе 2-й хирургической больницы с земли пущена ракета».Затем в 00.24 с НП № 5 поступило аналогичное сообщение: «За Северным поселком, восточнее станции Счастливая, с земли пущена красная ракета вертикально».Этот факт говорил о том, что, несмотря на все принятые меры, немецкие агенты продолжали активно действовать в городе.
Между тем время шло, а бомбежка не начиналась. В 00.35 и спустя еще десять минут наблюдатели передавали: «В воздухе все спокойно».Но в 00.50 в районе поселка Новинки, расположенного на высоком правом берегу Оки, напротив автозавода, небо прорезали лучи трех прожекторов. Через несколько минут длинные лучи вспыхнули и на окраине Автозаводского района, а в 00.56 послышалась стрельба зенитных орудий в районе Дзержинска. Все это говорило о том, что скоро должно начаться «представление». В это же время наблюдатель НП № 2 Антонов передал: «Над Окой гул самолета, две осветительные ракеты, зенитный огонь в южной части города!»
Около 01.04 в небе вспыхнули первые «люстры», затем в течение часа, по подсчетам службы МПВО, немецкие самолеты сбросили еще свыше 130 осветительных ракет. На этот раз Люфтваффе подвергли бомбардировке всю заречную часть города, расположенную вдоль реки Ока. Налет выполнялся эшелонировано с интервалом семь-восемь минут. Ju-88 производили бомбометание с пикирования, «Хейнкели» – с высоты около 4000 м. В частности, Не-111 «1G+AA» командира KG27 «Бельке» майора фон Бёста сбросил бомбы с 3800 м. Отдельные «Юнкерсы» снова применили воспламеняющуюся жидкость.
В 01.47 бомбардировке подвергся сам завод № 466. На главный корпус и сборочный цех упали по две бомбы SC250, из которых одна не сработала. В результате была засыпана и повреждена готовая продукция (узлы и незаконченные сборкой моторы). В цехе № 22 от прямого попадания бомбы SC50 было разрушено перекрытие крыши, в цехе № 5 две таких же бомбы проломили крышу и разрушили водонапорную магистраль, в цехе № 3 в результате прямых попаданий обрушилась крыша и возник сильный пожар. Еще одна фугаска угодила в цех № 7 и, пробив крышу, взорвалась внутри. В итоге была сильно повреждена группа станков холодной обкатки. В цехах № 3в и 3д взрывы повредили четыре станка, разрушили монтажную комнату блока двигателя и расточную комнату картера, в корпусе вылетели все стекла, частично обвалились крыша и фермы, перебило магистральные трубопроводы. Рядом со зданием упала бомба Brand С50А, но, не сработав, оставила лишь отверстие в грунте. По счастливой случайности, никто из рабочих завода не пострадал, во всяком случае, так записали в официальном отчете.
Жилой сектор Автозаводского района на сей раз пострадал немного. В Американском поселке сгорели дом и сапожная мастерская, в Восточном поселке фугасная бомба перебила водопровод, в Северном поселке взрывная волна снесла два барака, в доме № 5 возник пожар, потушенный силами местного населения.
В 01.02 над заводом «Двигатель революции» были сброшены девять осветительных ракет, затем высоко в темном небе вспыхнули еще две «люстры» по десять ракет. Одновременно с вышкового наблюдательного поста был также зафиксирован пуск сигнальной ракеты с земли, со стороны реки. Директор завода Никулин тотчас же отдал приказ об эвакуации рабочих в укрытия. Формирования МПВО объекта уже 35 минут находились в состоянии боевой готовности. Все помнили тяжелые последствия прошлого налета и были полны решимости сохранить оставшиеся цеха.
Через некоторое время на высоте около 300 м появился темный силуэт бомбардировщика, и вслед за этим воздух пронзил свист падающих бомб. Мощные взрывы прогремели в цехах №№ 1, 12, 14, гараже и других зданиях. Сильный пожар сразу же охватил деревянное здание материального склада. В 01.27надзаводомпролетелеще один бомбардировщик, сбросивший две фугасных и одну зажигательную бомбу FLAM500. Мощный взрыв прогремел на антресоли цеха № 2, затем уже внутри раздался громкий хлопок и мгновенно вспыхнула разбрызганная горючая жидкость. Через восемь минут с вышковых постов отчетливо увидели еще один самолет, заходящий со стороны Оки. И опять свист падающих бомб и взрывы. Вспыхнул центральный инструментальный склад, а в уже горящий цех № 2 попала еще одна крупная «зажигалка».
Бойцы противопожарного звена цеховой унитарной команды Щербаков, Глазов, Афанасьев и начштаба МПВО Геращенко были оглушены взрывами, но не покинули своих постов и решительно вступили в неравную схватку с быстро распространяющимся огнем. По опыту предыдущих бомбежек все знали, что горючую жидкость нужно тушить не водой, а песком или в крайнем случае забрасывать землей. Вскоре им на подмогу прибыли аварийно-восстановительная команда и солдаты из воинских частей, немедленно приступившие к тушению крыши цеха № 2. Воду качали по длинным шлангам из пожарных водоемов, ведра с песком передавали по цепочке по лестницам. Директор завода Никулин со своего КП беспрерывно звонил в городской штаб МПВО, умоляя прислать помощь. Вскоре прибыли восемь пожарных машин, которые немедленно распределили по объектам. Затем подтянулись еще три роты солдат.
Битва с огнем шла на крыше литейного цеха, расположенного рядом с материальным складом, который уже пылал как гигантский костер. Цеховая унитарная команда в количестве 44 человек тушила бесчисленные загорания, возникавшие то тут, то там, то в нескольких местах сразу. Бойцы засыпали их песком, накрывали металлическими листами, беспрестанно поливали крышу водой, не допуская разогрева рубероида. Огонь продолжал наступать, но в решающий момент критическую ситуацию спасло полное обрушение здания материального склада. Борьба с пожарами продолжалась, когда уже начался ранний июньский рассвет. Героическими усилиями литейный цех удалось отстоять, за исключением вагранки, разрушенной прямым попаданием фугасной бомбы. Большая часть цеха № 2 также была спасена, однако все же сгорели три мостовых крана, один балочный кран и 15 станков.
Дотла выгорели со всеми материалами, оборудованием, моделями и другими ценностями материальный и модельный склады. На 100% был уничтожен огнем и центральный инструментальный склад вместе со всеми инструментами и приспособлениями. В т.ч. погиб весь инструмент для изготовления реактивных снарядов М-8, М-13 и М-31. В цехе № 12 взрывы разрушили шихтовой подъемник и коксовый навес, у цеха № 9 сгорела крыша. Сильно пострадал цех № 3, в котором обвалилась половина крыши, частично сгорели и разрушились несущие конструкции, выгорел деревянный пол. Кроме того, взрывная волна выбила стекла и рамы в главной конторе, на территории предприятия были разрушены водопровод, силовая и осветительные линии, отопление и воздухопровод. Число жертв оказалось относительно небольшим, погибли четыре человека, 40 получили ранения и ожоги.
Пострадали и другие предприятия Ленинского района. В районе завода пищеконцентратов упали девять авиабомб, которые на протяжении 70 м разрушили железнодорожную ветку, идущую на Молитовскую пристань. В цехах предприятия взрывной волной выбило 350 стекол и 80 оконных рам. Жертв не было. Сильный пожар от зажигательных бомб возник на фабрике «Красный Октябрь», находящейся на берегу Оки. Сюда прибыли пять автонасосов, расчеты которых своевременно приступили к тушению. В итоге завод легко отделался, сгорели склад сырья, а также вагон льна, стоявший под разгрузкой.
В базу «Заготзерно», расположенную на берегу Оки, попало большое число зажигательных бомб крупного калибра, от которых возникло много очагов пожаров. Вскоре на объект приехали три автонасоса и три пожарных поезда. Однако к тому времени огонь уже распространился по всем зданиям, выбрасывая в небо огромные языки пламени. В итоге полностью сгорели 16 складов с овсом, а также более 600т хлеба. Пожар удалось ликвидировать лишь к 07.00.
В результате взрывов бомб между Молитовской электроподстанцией и заводом «Красная Этна» одновременно вышли из строя несколько высоковольтных линий, связывающих Ленинский район с Игумновской ТЭЦ и Сормовской подстанцией. Затем отключилась и ЛЭП № 123, питающая заокскую часть области (Павлово, Кулебаки, Выкса, Муром и др.).
Далее вниз по течению немецкие самолеты разбомбили завод «Новая сосна», являвшийся филиалом ГАЗа. От многочисленных попаданий фугасных и зажигательных бомб здесь возник сильный пожар, охвативший сразу несколько объектов. Для их тушения были направлены шесть автонасосов, а со стороны Оки подошел пожарный катер. Но несмотря на все усилия, предприятие получило большие повреждения, полностью сгорели тарный цех, материальный склад, столовая и овощехранилище. Из 83 единиц основного оборудования были уничтожены 28.
Множество бомб попадали и на жилой сектор, примыкающий к заводам. Взрывы полностью разрушили девять домов и два барака, десятки других охватило пламя. От большого количества горючей жидкости вспыхивали сараи, бани, заборы и деревья, и вообще все, что могло гореть. Жители пытались организовать тушение, передавали по цепочке ведра с водой, закидывали огонь землей, опилками, всем, что попадалось под руку. Семь пожарных машин носились по улицам, пытаясь остановить распространение огня, но воды катастрофически не хватало, а подъезд к искусственным водоемам во многих местах оказался закрыт завалами и воронками от бомб.
К тому же из-за густо го дыма стало трудно ориентироваться в лабиринтах узких улочек частного сектора. В итоге полностью сгорели 37 одноэтажных жилых домов, здание 5-го отделения милиции, школа № 106 и продуктовый магазин. Многие другие получили повреждения.
В 01.20 бомбардировке подвергся Сталинский (ныне Канавинский) район, выходящий своими домами и складами к грузовому речному порту на Стрелке – месте слияния Оки и Волги. На филиал № 2 авиазавода №21 [179]были сброшены одна фугасная, две осколочных и 12 тяжелых зажигательных бомб, которые частично разрушили деревообделочный цех. При этом были убиты три, тяжело ранены два, легко ранены три человека. Были сильно повреждены паропровод, водопровод и силовые линии.
От прямого попадания фугасной бомбы в кузовном корпусе автобусного завода обрушились перекрытия площадью 308 кв. м, вышибло 24 оконных переплета. Кроме того, полностью выгорел окрасочный цех вместе с пятью автомашинами. При этом погибли начальник ПДС кузовного цеха В. Г. Махалов и мастер Н. А. Ситнов. Ранения получили три человека, в т.ч. директор завода Паринов. Последнего повезли на машине в больницу, но по пути он скончался. Загорания в кузовном и пикапном корпусах были потушены силами бойцов МПВО. На соседнем известковом заводе была разрушена гофманская печь и завален канал, сгорели гудронная яма и частично потолки общежития. Рядом с заводом № 119 НКАП прогремели несколько мощных взрывов, от которых в зданиях предприятия выбило стекла и оконные рамы. На ул. Менделеева, расположенной рядом с промзонои района, взрывы разрушили два жилых дома. На ул. Интернациональной от попадания сразу восьми тяжелых «зажигалок» сгорел железобетонный склад областного управления связи.
Левый двигатель горит, а слева и справа мимо нас все еще проносятся снопы трассеров. Дрожащие руки пытаются нащупать на груди кольцо парашюта, но это не удается. Перед нашими глазами крутятся стрелки приборов. Вокруг нас шумит воздушный поток. Ежеминутно в наших у шах может раздаться взрыв. Вдруг нас, словно грузом в центнер, вжимает в свои углы. Это «старик» выровнял наш «ящик». Альтиметр показывает 1000м. Времени нельзя было больше терять. Что с двигателем ?0н больше не горит, его винт лишь медленно вращается. Огонь, должно быть, сбило во время неистового пикирования».
Снимок вышедшего из строя правого двигателя бомбардировщика Не-111, сделанный в воздухе. В его маслорадиатор попал осколок зенитного снаряда, на капоте хорошо видно вытекающее масло, и потому пилоту пришлось остановить двигатель
В ходе обстрела тяжелое ранение в голову получил бортрадист обер-фельдфебель Ханс Коббенхаген. Его рация превратилась в бесполезную груду металла и проводов. Вышла из строя вся электросистема бомбардировщика, и уцелевшим летчикам пришлось вручную качать топливо в единственный рабочий двигатель, от надежности которого теперь зависела их судьба. На высоте 1000 м поврежденный «Хейнкель» ковылял над негостеприимными русскими равнинами.Немецкий летчик продолжал свой рассказ: «Теперь все зависит от надежной навигации. Однако как вести самолет, если точное местонахождение неизвестно? Тем не менее мы должны при помощи одного двигателя – если это вообще возможно – как-нибудь умудриться достичь линии фронта до рассвета. Если нам повезет, то красные ефрейторы будут спать около своих зенитных пушек. Если же они бодрствуют, то несут нас с неба как „хромую утку“. К сожалению, в этом не могло быть никаких сомнений. Ну, а если мы сможем пройти мимо, то еще нельзя быть увереным в том, что в сумерках наши собственные артиллеристы не пытаются сбить нас и нарисовать новое кольцо вокруг своих стволов…
Мы выбрасываем из «ящика» все ненужное. Также вниз идет и часть горючего. «Ящик» становится легче и держится в воздухе лучше. На востоке встает бледная заря, наконец мы также можем ориентироваться по земле. Грозовой дождь позволяет нам благополучно миновать линию фронта. Наконец аэродром. При выходе стоек шасси мы видим, что левая шина расстреляна. Все же наш «старик» чисто сажает «ящик» на одно колесо. Посреди взлетно-посадочной полосы нас разворачивает, и мы едва не сталкиваемся с другой машиной…»
На следующую ночь Люфтваффе совершили второй массированный налет на Ярославль. Вольферсбергер из 5-й эскадрильи KG27 «Бельке» вспоминал: «20 июня пришел приказ о налете на резиновый комбинат в Ярославле. Точно в указанное время мы взлетаем и снова висим в своих машинах между небом и землей, и смерть, наш верный спутник, снова с нами. Проходят часы, там, слева от нас, сверкают вспышки зенитных снарядов, в той стороне в непосредственной близости Москва. Город, уже однажды трепетавший, когда немецкие солдаты находились в нескольких километрах от него».
Одни из 88 самолетов, летевших к Ярославлю, обходили Москву с северо-запада, остальные – с южного направления. А между тем советское командование на этот раз выслало на перехват бомбардировщиков несколько десятков истребителей из ПВО Москвы. Так, с аэродрома Кашира вылетели восемь Як-1. Производя свободный поиск на предполагаемом маршруте полета к цели, майор Алексей Катрич [177]вскоре сумел обнаружить одиночный бомбардировщик. Позднее он вспоминал: «Я в своей зоне маневрировал на высоте 3500—4000метров с таким расчетом, чтобы находиться ниже средней высоты полета бомбардировщиков противника. Это в ночных условиях дает возможность легче обнаружить противника на фоне неба, а самому остаться незамеченным на темном фоне земли. Ночь была безлунная, с незначительной дымкой, безоблачная, а на северной и северо-восточной части горизонта были какие-то светлые полосы, облегчавшие наблюдение в этом направлении. Через 20—25минут после взлета я заметил на светлой части горизонта силуэт бомбардировщика, шедшего курсом приблизительно 90 градусов».
Летчик не смог точно определить дистанцию до цели, но, учитывая время, которое ему пришлось затратить на сближение, она составляла примерно полтора-два километра. Стараясь не потерять противника из виду, Катрич начал сближение на попутно-пересекающихся курсах и вскоре открыл огонь. Почти одновременно с ним стрелять по бомбардировщику начал еще один истребитель, который, как позднее оказалось, пилотировал старший лейтенант Крюков. Сам Катрич описывал это так: «Огонь по самолету противника неожиданно для себя мы открыли одновременно с гвардии старшим лейтенантом Крюковым, не видя при этом друг друга. Это произошло, очевидно, потому, что мы оба, обратив все внимание на противника, ослабили осмотрительность. Старший лейтенант Крюков, патрулируя в соседней зоне, также обнаружил этот самолет и производил сближение одновременно со мной. После первой нашей атаки у противника загорелся хвост, возможно, вследствие повреждения кислородных баллонов, находящихся у Ю– 88в хвостовой части фюзеляжа, и теперь нам уже не было оснований опасаться, что мы его потеряем. Чтобы не столкнуться, мы по радио договорились производить атаки с разных сторон и не переходить после атаки на противоположную сторону».
Бортстрелки «Юнкерса» открыли отчаянный огонь и сумели повредить Як-1 Крюкова. Однако истребители продолжили атаковать, и в итоге бомбардировщик был объят пламенем и пошел вниз. Он упал в районе г. Озеры, в 120 км к юго-востоку от Москвы. Вероятно, это был Ju-88A W.Nr.3709 фельдфебеля В. Кремпа из II./KG3 «Блиц», который пропал без вести в ту ночь.
Однако остальные бомбардировщики продолжали лететь к цели. На последнем отрезке основным ориентиром для их пилотов являлось огромное Рыбинское водохранилище. Достигнув его, они сворачивали на юго-восток и шли вдоль Волги. Над Ярославлем немецких летчиков поджидала непривычно сильная ПВО. Велся плотный заградительный огонь, на большую высоту поднимались аэростаты заграждения.
П. Мёбиус из 9-й эскадрильи KG27 «Бельке» вспоминал: «После сброса бомбе высоты 3000 м мы внезапно в лучах вражеского прожектора увидели впереди аэростаты заграждения. Мы резко ушли вверх, набрав 4000 м, и затем легли на обратный курс».Один из летчиков 6./KG27 потом тоже делился впечатлениями: «Во время этих налетов бомбежка проводилась с 6400м. Имелась очень мощная противовоздушная оборона с тяжелыми зенитными орудиями. Практически жуткий лес из зениток!»Фактически же никакого «леса» из «тяжелых» орудий в районе Ярославля не было. Полки, защищавшие город, располагали всего 75 зенитными орудиями среднего калибра.
Однако помешать бомбежке силы ПВО все же не смогли. Немецкие самолеты сбросили 130 т бомб. Были сильно разрушены складское хозяйство и жилой фонд шинного завода. Полностью сгорели цех подготовки каучука, склад каучука, смол, сажи и текстиля, а также другие вспомогательные сооружения. Первый барачный поселок, находившийся рядом с заводом, был практически стерт с лица земли. Бомбы также разрушили дом № 11 по проспекту Шмидта. Была повреждена Северная подстанция ТЭЦ № 1, при этом в ходе возникшего пожара погиб инженер Н. С. Тихонов, еще пять работников получили ранения. На заводе синтетического каучука были разрушены пять цехов, на регераторном заводе – три цеха и на асбестовом заводе – четыре цеха.
После бомбежки «Хейнкели» из KG27 сделали второй заход, чтобы зафиксировать результаты попаданий своих бомб. «Они поразили цель, о чем свидетельствовали возникшие теперь пожары. Довольные, мы берем курс к аэродрому вылета», —вспоминал Й. Вольферсбергер. Над Волгой высоко в небо поднимались огромные языки пламени, освещавшие все вокруг на большом расстоянии. Зарево пожара было видно за многие километры от Ярославля.
Летчики 147-й ИАД ПВО в ходе отражения налета произвели 25 самолето-вьшетов и сбили два бомбардировщика. Старший сержант Иван Ушкалов из 959-го ИАП в районе деревни Давыдове совершил таран, после чего выпрыгнул на парашюте.
Эскадра KG27 «Бельке» потеряла во время налета на Ярославль сразу три самолета:
– Не-111H-16 WNr. 160289 «1G+FN» из 5-й эскадрильи был сбит ночным истребителем. Все четыре члена экипажа – пилот обер-лейтенант Бруно Лембке, штурман унтер-офицер Вальтер Костер, бортрадист унтер-офицер Франц Фихтенбауэр и бортмеханик Отто Буркхардт – пропали без вести;
– Не-111H-16 WNr. 160286 «1G+CP» из 6./KG27 также был сбит в результате атаки ночного истребителя, и снова все пять членов его экипажа – пилот лейтенант Конрад Кребе, штурман обер-фельдфебель Артур Герстенберг, бортрадист унтер-офицер Пауль Камински, бортмеханик унтер-офицер Фриц Оттманн и бортстрелок ефрейтор Мартин Шлетт – пропали без вести;
– Не-111H-16 WNr.8341 «1G+ER»H3 7-й эскадрильи, вероятно, был сбит зенитной артиллерией. И опять его экипаж – пилот фельдфебель Карл Зиннер, штурман ефрейтор Клаус Шварц, бортрадист унтер-офицер Отто Вайдлих и бортмеханик унтер-офицер Хайнц Лоренцмайер – пропал без вести.
8-я эскадрилья KG1 «Гинденбург» лишилась двух машин:
– Ju-88A-4 WNr. 144456 фельдфебеля X. Панниера пропал без вести со всем своим экипажем,
– Ju-88A-14 WNr. 144453, получив прямое попадание зенитного снаряда, вероятно, при подходе к линии фронта, совершил вынужденную посадку в расположении своих войск, после чего полностью сгорел. Однако в отличие от предыдущего его экипаж не пострадал.
Кроме того, в ходе атаки ночного истребителя получил повреждения Не-111H-16W.Nrl60170 «Ю+АТ»из9-йэскадрильиKG27. При этом были ранены два члена экипажа – бортрадист обер-ефрейтор Франц Рённау и бортмеханик обер-ефрейтор Карл Хоффманн. Также, вероятно, во время налета зенитным огнем был поврежден Ju-88AWNr.8770 обер-фельдфебеля А. Меркле из IL/KG51 «Эдельвейс». Во время посадки на аэродром Брянск пилот, видимо, не справился с управлением и «Юнкере» потерпел аварию. При этом получил ранение бортстрелок.
В общей сложности во время второго налета на Ярославль Люфтваффе потеряли пять бомбардировщиков и еще два получили повреждения. Таким образом, действия войск ПВО, в т.ч. летчиков 147-й ИАД, оказались эффективными. Располагая меньшим количеством самолетов и пилотов, чем соседний Горьковский корпусной район ПВО, ярославские ночные истребители действовали более профессионально, нанеся противнику существенные потери.
Однако на этом неприятности немецких летчиков не закончились. На обратном пути у одного из «Хейнкелей» из 9-й эскадрильи KG27 внезапно отвалился винт! Причем это произошло в 500 км от линии фронта. Тем не менее экипаж проявлял хладнокровие и выдержку. П. Мёбиус потом вспоминал об этом: «В левом двигателе возникла вибрация, и винт вместе с коком отлетел и упал вниз. Однако обтекатель двигателя остался неповрежденным. Сохранять высоту 2500—3000м на одном двигателе было нельзя. Поэтому мы включили компрессор и смогли удержаться на 2000м».Н. Фальтен, другой член экипажа этого же самолета, рассказывал: «Нам предстояло преодолеть над вражеской территорией до позиций своих войск еще 500 км. После того как мы сбалансировали машину, я решил сбросить тяжелые плиты бронезащиты. Если бы самолет начал терять высоту, мы бы выбросили их. По в этом не было необходимости».Не-111 не только дотянул до линии фронта, но и благополучно приземлился на аэродроме Олсуфьево.
Слева – командующий 4-м воздушным флотом генерал-оберст фон Грайм, справа – командир KG27 «Бёльке» майор фон Бёст, аэродром Олсуфьево, июнь 1943 г. На заднем плане самолет Bf-110, на котором летал фон Грайм, инспектируя свои эскадры и авиагруппы (фото Archiv KG27 Boelcke)
Возвращались из опасного вылета и другие уставшие экипажи. Й. Вольферсбергер вспоминал: «Мы снова пролетаем мимо Москвы, и вскоре впереди появляются признаки линии фронта: пожары, взлетающие осветительные ракеты и артиллерийский огонь. Затем мы скоро видим сигнальные огни нашего аэродрома и приземляемся. Мы выбираемся из самолетов и отправляемся на командный пункт, чтобы составить рапорты. Потом едем на свои квартиры, чтобы здоровым сном снять напряжение этого вылета».Горький снова в огне
Но отдых был недолгим. В ночь на 22 июня KG27 «Бельке» вновь участвовала в массированном налете на Горький, уже седьмом с начала операции. Действиями эскадры опять лично руководил майор барон фон Бёст, чей «Хейнкель» взлетел с аэродрома Олсуфьево в 20.31, по берлинскому времени. В Горьком после недельного перерыва надеялись, что немцы наконец оставили город в покое. Тем более что ГАЗ уже лежал в руинах, и бомбить там, по сути, было нечего. Однако ближе к полуночи, исходя из сообщений ВНОС, стало ясно, что 50 бомбардировщиков снова идут на столицу Поволжья. Самолеты летели к Горькому группами по три – девять машин. Основная масса шла по маршруту Рязань – Сасово – Кулебаки – Горький, остальные самолеты летели через Рузаевку – Арзамас с выходом на цель с южного направления. Примечательно, что посты ВНОС опять зафиксировали четырехмоторный самолет-призрак, опознав его как FW-200.В 00.11, по московскому времени, в Горьком снова завыли гудки воздушной тревоги, и свободные от работы жители с тоской потянулись к укрытиям. В воздух поднялись 45 аэростатов заграждения. Вслед за объявлением тревоги в разных частях города начали взлетать в небо сигнальные ракеты. Наблюдатель Мальков с НП №1 на ГАЗе в 00.16 сообщил: «В районе 2-й хирургической больницы с земли пущена ракета».Затем в 00.24 с НП № 5 поступило аналогичное сообщение: «За Северным поселком, восточнее станции Счастливая, с земли пущена красная ракета вертикально».Этот факт говорил о том, что, несмотря на все принятые меры, немецкие агенты продолжали активно действовать в городе.
Между тем время шло, а бомбежка не начиналась. В 00.35 и спустя еще десять минут наблюдатели передавали: «В воздухе все спокойно».Но в 00.50 в районе поселка Новинки, расположенного на высоком правом берегу Оки, напротив автозавода, небо прорезали лучи трех прожекторов. Через несколько минут длинные лучи вспыхнули и на окраине Автозаводского района, а в 00.56 послышалась стрельба зенитных орудий в районе Дзержинска. Все это говорило о том, что скоро должно начаться «представление». В это же время наблюдатель НП № 2 Антонов передал: «Над Окой гул самолета, две осветительные ракеты, зенитный огонь в южной части города!»
Около 01.04 в небе вспыхнули первые «люстры», затем в течение часа, по подсчетам службы МПВО, немецкие самолеты сбросили еще свыше 130 осветительных ракет. На этот раз Люфтваффе подвергли бомбардировке всю заречную часть города, расположенную вдоль реки Ока. Налет выполнялся эшелонировано с интервалом семь-восемь минут. Ju-88 производили бомбометание с пикирования, «Хейнкели» – с высоты около 4000 м. В частности, Не-111 «1G+AA» командира KG27 «Бельке» майора фон Бёста сбросил бомбы с 3800 м. Отдельные «Юнкерсы» снова применили воспламеняющуюся жидкость.
Подвеска бомб SC250 в бомбоотсек Не-111
В 01.08 в литейный цех серого чугуна Горьковского автозавода попали четыре бомбы: две SC250 и две Brand С250Д но две не сработали. Взрывами дух оставшихся и возникшим пожаром были уничтожены две единицы литейного оборудования и еще четыре получили повреждения. Кроме того, были повреждены семь электромоторов, два станка, пять мостовых кранов, проломлены перекрытия и кровля [178]. В арматурно-радиаторном корпусе от попадания зажигательных бомб возникли пожары, но цеховым командам удалось быстро потушить огонь, не дав ему распространиться. Взрывом сорвало аэростат заграждения, который отправился в свободный полет, попутно замкнув силовую линию, идущую на водозаборную станцию. Взрывной волной на авиамоторном заводе № 466 вышибло все стекла в окнах и фонарях в цехах №№ 6, 7 и 25.В 01.47 бомбардировке подвергся сам завод № 466. На главный корпус и сборочный цех упали по две бомбы SC250, из которых одна не сработала. В результате была засыпана и повреждена готовая продукция (узлы и незаконченные сборкой моторы). В цехе № 22 от прямого попадания бомбы SC50 было разрушено перекрытие крыши, в цехе № 5 две таких же бомбы проломили крышу и разрушили водонапорную магистраль, в цехе № 3 в результате прямых попаданий обрушилась крыша и возник сильный пожар. Еще одна фугаска угодила в цех № 7 и, пробив крышу, взорвалась внутри. В итоге была сильно повреждена группа станков холодной обкатки. В цехах № 3в и 3д взрывы повредили четыре станка, разрушили монтажную комнату блока двигателя и расточную комнату картера, в корпусе вылетели все стекла, частично обвалились крыша и фермы, перебило магистральные трубопроводы. Рядом со зданием упала бомба Brand С50А, но, не сработав, оставила лишь отверстие в грунте. По счастливой случайности, никто из рабочих завода не пострадал, во всяком случае, так записали в официальном отчете.
Жилой сектор Автозаводского района на сей раз пострадал немного. В Американском поселке сгорели дом и сапожная мастерская, в Восточном поселке фугасная бомба перебила водопровод, в Северном поселке взрывная волна снесла два барака, в доме № 5 возник пожар, потушенный силами местного населения.
В 01.02 над заводом «Двигатель революции» были сброшены девять осветительных ракет, затем высоко в темном небе вспыхнули еще две «люстры» по десять ракет. Одновременно с вышкового наблюдательного поста был также зафиксирован пуск сигнальной ракеты с земли, со стороны реки. Директор завода Никулин тотчас же отдал приказ об эвакуации рабочих в укрытия. Формирования МПВО объекта уже 35 минут находились в состоянии боевой готовности. Все помнили тяжелые последствия прошлого налета и были полны решимости сохранить оставшиеся цеха.
Через некоторое время на высоте около 300 м появился темный силуэт бомбардировщика, и вслед за этим воздух пронзил свист падающих бомб. Мощные взрывы прогремели в цехах №№ 1, 12, 14, гараже и других зданиях. Сильный пожар сразу же охватил деревянное здание материального склада. В 01.27надзаводомпролетелеще один бомбардировщик, сбросивший две фугасных и одну зажигательную бомбу FLAM500. Мощный взрыв прогремел на антресоли цеха № 2, затем уже внутри раздался громкий хлопок и мгновенно вспыхнула разбрызганная горючая жидкость. Через восемь минут с вышковых постов отчетливо увидели еще один самолет, заходящий со стороны Оки. И опять свист падающих бомб и взрывы. Вспыхнул центральный инструментальный склад, а в уже горящий цех № 2 попала еще одна крупная «зажигалка».
Бойцы противопожарного звена цеховой унитарной команды Щербаков, Глазов, Афанасьев и начштаба МПВО Геращенко были оглушены взрывами, но не покинули своих постов и решительно вступили в неравную схватку с быстро распространяющимся огнем. По опыту предыдущих бомбежек все знали, что горючую жидкость нужно тушить не водой, а песком или в крайнем случае забрасывать землей. Вскоре им на подмогу прибыли аварийно-восстановительная команда и солдаты из воинских частей, немедленно приступившие к тушению крыши цеха № 2. Воду качали по длинным шлангам из пожарных водоемов, ведра с песком передавали по цепочке по лестницам. Директор завода Никулин со своего КП беспрерывно звонил в городской штаб МПВО, умоляя прислать помощь. Вскоре прибыли восемь пожарных машин, которые немедленно распределили по объектам. Затем подтянулись еще три роты солдат.
Битва с огнем шла на крыше литейного цеха, расположенного рядом с материальным складом, который уже пылал как гигантский костер. Цеховая унитарная команда в количестве 44 человек тушила бесчисленные загорания, возникавшие то тут, то там, то в нескольких местах сразу. Бойцы засыпали их песком, накрывали металлическими листами, беспрестанно поливали крышу водой, не допуская разогрева рубероида. Огонь продолжал наступать, но в решающий момент критическую ситуацию спасло полное обрушение здания материального склада. Борьба с пожарами продолжалась, когда уже начался ранний июньский рассвет. Героическими усилиями литейный цех удалось отстоять, за исключением вагранки, разрушенной прямым попаданием фугасной бомбы. Большая часть цеха № 2 также была спасена, однако все же сгорели три мостовых крана, один балочный кран и 15 станков.
Дотла выгорели со всеми материалами, оборудованием, моделями и другими ценностями материальный и модельный склады. На 100% был уничтожен огнем и центральный инструментальный склад вместе со всеми инструментами и приспособлениями. В т.ч. погиб весь инструмент для изготовления реактивных снарядов М-8, М-13 и М-31. В цехе № 12 взрывы разрушили шихтовой подъемник и коксовый навес, у цеха № 9 сгорела крыша. Сильно пострадал цех № 3, в котором обвалилась половина крыши, частично сгорели и разрушились несущие конструкции, выгорел деревянный пол. Кроме того, взрывная волна выбила стекла и рамы в главной конторе, на территории предприятия были разрушены водопровод, силовая и осветительные линии, отопление и воздухопровод. Число жертв оказалось относительно небольшим, погибли четыре человека, 40 получили ранения и ожоги.
Пострадали и другие предприятия Ленинского района. В районе завода пищеконцентратов упали девять авиабомб, которые на протяжении 70 м разрушили железнодорожную ветку, идущую на Молитовскую пристань. В цехах предприятия взрывной волной выбило 350 стекол и 80 оконных рам. Жертв не было. Сильный пожар от зажигательных бомб возник на фабрике «Красный Октябрь», находящейся на берегу Оки. Сюда прибыли пять автонасосов, расчеты которых своевременно приступили к тушению. В итоге завод легко отделался, сгорели склад сырья, а также вагон льна, стоявший под разгрузкой.
В базу «Заготзерно», расположенную на берегу Оки, попало большое число зажигательных бомб крупного калибра, от которых возникло много очагов пожаров. Вскоре на объект приехали три автонасоса и три пожарных поезда. Однако к тому времени огонь уже распространился по всем зданиям, выбрасывая в небо огромные языки пламени. В итоге полностью сгорели 16 складов с овсом, а также более 600т хлеба. Пожар удалось ликвидировать лишь к 07.00.
В результате взрывов бомб между Молитовской электроподстанцией и заводом «Красная Этна» одновременно вышли из строя несколько высоковольтных линий, связывающих Ленинский район с Игумновской ТЭЦ и Сормовской подстанцией. Затем отключилась и ЛЭП № 123, питающая заокскую часть области (Павлово, Кулебаки, Выкса, Муром и др.).
Далее вниз по течению немецкие самолеты разбомбили завод «Новая сосна», являвшийся филиалом ГАЗа. От многочисленных попаданий фугасных и зажигательных бомб здесь возник сильный пожар, охвативший сразу несколько объектов. Для их тушения были направлены шесть автонасосов, а со стороны Оки подошел пожарный катер. Но несмотря на все усилия, предприятие получило большие повреждения, полностью сгорели тарный цех, материальный склад, столовая и овощехранилище. Из 83 единиц основного оборудования были уничтожены 28.
Множество бомб попадали и на жилой сектор, примыкающий к заводам. Взрывы полностью разрушили девять домов и два барака, десятки других охватило пламя. От большого количества горючей жидкости вспыхивали сараи, бани, заборы и деревья, и вообще все, что могло гореть. Жители пытались организовать тушение, передавали по цепочке ведра с водой, закидывали огонь землей, опилками, всем, что попадалось под руку. Семь пожарных машин носились по улицам, пытаясь остановить распространение огня, но воды катастрофически не хватало, а подъезд к искусственным водоемам во многих местах оказался закрыт завалами и воронками от бомб.
К тому же из-за густо го дыма стало трудно ориентироваться в лабиринтах узких улочек частного сектора. В итоге полностью сгорели 37 одноэтажных жилых домов, здание 5-го отделения милиции, школа № 106 и продуктовый магазин. Многие другие получили повреждения.
В 01.20 бомбардировке подвергся Сталинский (ныне Канавинский) район, выходящий своими домами и складами к грузовому речному порту на Стрелке – месте слияния Оки и Волги. На филиал № 2 авиазавода №21 [179]были сброшены одна фугасная, две осколочных и 12 тяжелых зажигательных бомб, которые частично разрушили деревообделочный цех. При этом были убиты три, тяжело ранены два, легко ранены три человека. Были сильно повреждены паропровод, водопровод и силовые линии.
От прямого попадания фугасной бомбы в кузовном корпусе автобусного завода обрушились перекрытия площадью 308 кв. м, вышибло 24 оконных переплета. Кроме того, полностью выгорел окрасочный цех вместе с пятью автомашинами. При этом погибли начальник ПДС кузовного цеха В. Г. Махалов и мастер Н. А. Ситнов. Ранения получили три человека, в т.ч. директор завода Паринов. Последнего повезли на машине в больницу, но по пути он скончался. Загорания в кузовном и пикапном корпусах были потушены силами бойцов МПВО. На соседнем известковом заводе была разрушена гофманская печь и завален канал, сгорели гудронная яма и частично потолки общежития. Рядом с заводом № 119 НКАП прогремели несколько мощных взрывов, от которых в зданиях предприятия выбило стекла и оконные рамы. На ул. Менделеева, расположенной рядом с промзонои района, взрывы разрушили два жилых дома. На ул. Интернациональной от попадания сразу восьми тяжелых «зажигалок» сгорел железобетонный склад областного управления связи.