Жмуриков Кондратий. Золотой утенок

   Олег невесело усмехнулся: день только начался, а он уже успел обзавестись врагом. Что дальше? Дальше – одеваться и завтракать. Только сейчас Олег заметил, что ему принесли не его одежду. Все было новенькое, из модного магазина, все точно по размеру, со вкусом подобранное. Неужели выбирала Боброва? Да нет, вряд ли. Наверняка послали кого-нибудь в магазин, проконсультировались – и все. Олег умылся и спустился на первый этаж. Дом Бобровой был, безусловно, самым роскошным из всех, в которых Олегу доводилось бывать.
   Сдержанная элегантность хозяйки проявилась и в убранстве дома. Олег невольно усмехнулся, вспоминая потуги мадам Сидоровой придать своему дому вид дворца, интерьеры, воссозданные по журнальным картинкам. Здесь все было иначе, Анна Владимировна не стремилась к “дворцам”. В этом доме она жила, работала, его она создавала для себя, а не для того, чтобы вызвать зависть окружающих. Конечно, без дизайнеров и стилистов не обошлось, дом поражал воображение, вызывал желание никогда не покидать его.
   В большой гостиной было почти пусто, стоял огромный овальный стол, покрытый простой скатертью с изящной вышивкой, на нем фарфор, столовое серебро – все как в лучших домах Лондона.
   За столом уже сидели хозяйка дома, профессор, Евгения Леонидовна, экономка и какой-то мужчина. Олег поздоровался, хозяйка представила мужчину:
   – Мой помощник, управляющий, главный менеджер Кирилл Михайлович Иванов.
   Иванов! Олег от неожиданности покачнулся и невольно схватился за край скатерти. Роковое стечение обстоятельств? Мистический знак, указывающий на неудачу, или просто однофамилец? Все это вихрем пронеслось в голове Парамонова. Кто-то поддержал Олега за локоть, подал стул, дал воды. Олег открыл глаза, перед ним стоял Кацман.
   – Извините, голова закружилась, – произнес Олег после того, как профессор дал ему выпить какие-то капли и пощупал пульс.
   – Ничего, это последствия удара и падения, нервное. Немножко интересной бледности нашему герою не помешает, мы его быстренько на ноги поставим, да, Женечка? – обратился к невропатологу Давид Исаакович. – Свежий воздух, бассейн, витамины, режим...
   Женечка вспыхнула и тряхнула своей хорошенькой головкой:
   – Я могу хоть целый день быть рядом, если это поможет восстановлению...
   – Воистину медицина творит чудеса, – произнес Кирилл Михайлович, насмешливо глядя на Олега. – Может, мне тоже память потерять, я бы с удовольствием у вас полечился, Женечка.
   – Мне уже лучше, спасибо, – отозвался Олег, едва сдерживаясь, чтобы не нахамить Кириллу.
   Завтрак прошел в теплой дружественной атмосфере, за исключением того, что собравшиеся то и дело заговаривали об амнезии, склерозе, счастливых случаях исцеления своих знакомых или телевизионных знакомых. Олег молчал, так как случаи из своей жизни рассказывать не мог, поскольку все забыл. Кирилл Михайлович то и дело обращался к Олегу, вовлекая в разговор, задавая вопросы, стараясь вывести его на чистую воду. От напряжения у Олега разболелась голова, он боялся себя выдать.
   После завтрака все отправились по своим делам: профессор и Евгения в больницу, Боброва и Кирилл в кабинет, а Зинаида показала Олегу библиотеку, сад, бассейн, кухню. Прогулка в ее обществе удовольствия Олегу не доставила, он то и дело ощущал на себе ее подозрительный взгляд.
   Парамонова больше всего заинтересовали библиотека и бассейн. Библиотека находилась неподалеку от рабочего кабинета хозяйки, а значит, они тут будут чаще встречаться. Окна кабинета выходили на бассейн, и плаванием Олег решил заняться серьезно.
   Несколько дней Олег дал себе на адаптацию: он то сидел с книжкой в библиотеке, делая вид, будто поглощен чтением, а сам внимательно прислушивался к тому, что происходит в кабинете Бобровой, когда она бывала дома. Остаться наедине никак не получалось: Кирилл Михайлович, как чертик из шкатулки, выскакивал откуда-то в самый неподходящий момент.
   Иванов бывал каждый день, приезжал с цветами, комплиментами, сладостями и сувенирами. Затем и вовсе переехал к Бобровой.
   – Анечка, у меня ремонт, а ты же знаешь, я не выношу кавардак и запах краски. Это ненадолго, пустишь?
   Боброва предложила ему занять гостевую часть дома, его комнаты были рядом с жильем Олега. Это усложнило задачу Парамонову, но трудности закаляют. Он купался, загорал, шатался по дому, который за несколько дней изучил как свои пять пальцев. Иногда сталкивался в коридорах с Анной Владимировной, она справлялась о его здоровье и удалялась. На сближение не шла, Олег не решался торопить события. Он понимал, что Анну Владимировну не возьмешь одним мужским обаянием, штурм нужно начинать на интеллектуальном уровне.
   Во время бесед за столом Олег говорил мало, слушал, если к нему обращались, отвечал, взвешивая каждое слово. Времени было хоть отбавляй, а в библиотеке стоял компьютер, подключенный к Интернету. Олег рылся на всевозможных сайтах, имеющих хоть какое-то отношение к бизнесу, финансам, политике. Впитывал информацию про акции, котировки, крупные финансовые империи.
   Профессор Кацман, каждый день бывавший у Бобровой к обеду, взял на себя смелость сделать вывод о прошлом Олега:
   – Вы, молодой человек, видимо, занимались финансами. Все эти знания всплывают у вас в голове, когда вы слышите про экономику и все это... Что-то вроде мышечной памяти, как держать ложку или нож, как чистить зубы... Это хороший знак, потихоньку память у вас восстановится...
   – Это прекрасно. Жаль только, что нам придется расстаться, я уже почти полюбил вас, – съязвил Кирилл Михайлович. – Ну вы уж нас не забывайте...
   – Надеюсь, профессор, что это произойдет в ближайшее время, мне порядком надоело безделье, – не удостоив его колкость ответом, сказал Олег.
   – А я думала, вам здесь хорошо, – удивилась Боброва.
   – Не в этом дело, у вас замечательно, у меня такое чувство, что мы с вами давно знакомы... Просто хочется что-нибудь делать... Не помню только, что я умею.
   – А может, вы ничего не делали, может, вы по другой части, по дамской? Весь женский персонал от вас без ума, прямо сексуальная революция. Повариха, та вообще голову потеряла, а вроде бы дама в возрасте, – сделал недвусмысленный намек Иванов.
   – Хорошо, предлагаю поработать вам моим референтом, если, конечно, профессор разрешит и вы не против. Мой референт в отпуске, а у меня завал, – вмешалась в разговор Анна Владимировна.
   Олег чуть не подпрыгнул от радости. Чудесно!
   Если они станут работать вместе, значит, будут чаще встречаться, подальше от Кирилла, а это значит...
   – Ну, я не знаю, справлюсь ли... Будь это до аварии...
   – Анна Владимировна, вы ангел! – воскликнул профессор. – Это то, что надо. Работа поможет ему все вспомнить. Это своего рода лечебно-трудовая терапия.
   – К-хм, возможно, молодому человеку это неинтересно, – подал тут голос Кирилл Михайлович, – тем более что работа требует определенных профессиональных навыков. Если это необходимо, могу одолжить своего...
   – Благодарю, я не хочу нарушать привычный для вас ход работы. Тем более что ваш референт, насколько я припоминаю, женщина? У вас вообще слишком сильно раздут штат, я всегда поражалась, что эти женщины там делают. Им работать некогда, они то красятся, то о пустяках болтают, – прервала его Боброва. – Мое предложение, Олег, остается в силе. Если хотите, можете приступать с завтрашнего дня. Прошу прощения у меня встреча. – Она встала из-за стола, не допив кофе.
   Профессор ничего не заметил, увлеченно поглощая экзотический десерт, зато Олег почувствовал, как над столом сгустились тучи. Кирилл Михайлович переглянулся с Зинаидой и что-то шепнул ей. Боброва стремительно, едва не перевернув кресло, стоящее на ее пути, удалилась из комнаты. Экономка и главный менеджер остались за столом, но доедали без аппетита.
   Олег давно заметил, что этих двоих что-то связывает. Кирилл Михайлович, как и Зинаида, не доверял Олегу. Но у него хватало ума и хитрости скрывать это, однако Олег все время чувствовал на себе его пристальный взгляд, отбивался от его язвительных замечаний.
   Вечером того же дня Олег стал невольным свидетелем серьезного объяснения Кирилла Михайловича с Бобровой. У него уже вошло в привычку проводить вечера в библиотеке. Кроме компьютера и книг, здесь был превосходный музыкальный центр и хорошая коллекция оперной классики. Олег любил итальянцев, они напоминали ему о детстве. Он забирался в одно из удобных вольтеровских кресел, гасил свет, включал музыку и слушал, слушал...
   – Анна, надо положить этому конец. Ты превращаешь свой дом в ночлежку, в богадельню! – донесся из-за стенки голос Кирилла Михайловича. – Позволь мне на правах старого друга предостеречь тебя... Мне казалось, между нами есть нечто большее, чем... просто работа или дружба. Ты дала мне надежду... Но теперь все изменилось. Этот симулянт живет здесь уже больше недели. В конце концов он тебя ограбит... или изнасилует.
   Анна Владимировна слушала его молча, не возражая.
   Ее молчание еще больше распаляло Иванова;
   – Теперь ты предлагаешь ему работу... Сколько раз я просил тебя взять к себе моего племянника, ты отказала... Я же знаю, что твой референт не в отпуске!
   Олег усмехнулся: ай да Анечка, ловко придумала, неужели сработало? Он, конечно же, замечал, что она задерживает на нем взгляд. Чаше обращается к нему, больше смеется, засиживается за столом. Несколько раз ему показалось, что шторы в кабинете отодвигаются, когда он загорает возле бассейна. Он думал, что все это ему только кажется. И вот теперь он получил подтверждение.
   – Кирилл, он болен и пострадал из-за меня, – наконец-то подала голос Анна. – “Симулянт”... Не понимаю, почему тебе всюду мерещатся обманщики, заговоры, преступления?..
   – Анна, а тебя не удивляет, что человек пропал, а его никто не ищет? Где его родственники, коллеги, друзья?
   – Кирилл, а может, он приезжий? Такое тоже возможно.
   – Аня, это тебе надо к врачу, к окулисту, чтобы ты прозрела. Ты в России, пора отвыкать от своих европейских штучек. Здесь каждый второй – мошенник, вор или убийца, а каждый третий – бездельник и лентяй, желающий поживиться за чужой счет. Тут штучки благотворительности не проходят, это не Америка. Я тебе, между прочим, сколько раз говорил... А этот альфонс только и ждет, как...
   – Кирилл Михайлович, пока ты не сказал того, о чем пожалеешь, а я не услышала того, чего не смогу простить, давай прекратим этот разговор. Если ты не можешь со мной работать, держать не стану. А учить меня или тем более командовать мною я не позволю. Если помнишь, я свой бизнес собирала по винтику, по гаечке. Вот этими руками и мозгами этими. И если кому из нас и обращаться к врачу, так это тебе – к психиатру. У тебя мания преследования. Хочешь, я поговорю с профессором, он порекомендует кого-нибудь...
   – Не понимаю, что происходит, ты ведешь себя, как круглая дура. У него на лице написано, что он альфонс, ищет богатеньких дам, чтобы они его содержали. Что ты в нем нашла? По-моему, я тебя устраивал как любовник, что же случилось? Захотелось свеженького? Так заведи себе мужика своего круга, вызови мальчика напрокат! Дешевле обойдется, а удовольствие то же!
   На несколько секунд в комнате воцарилась тишина, потом раздался звук пощечины.
   – Пошел вон, скотина! – крикнула Анна Владимировна.
   Кирилл Михайлович, а это был он, выскочил из кабинета, хлопнув дверью. Олег затаил дыхание – только бы в библиотеку не зашел... Иванов проскочил мимо. Олег вздохнул с облегчением – пронесло.
   Надо же, каким оказался “политкорректным” Кирилл Михайлович, “жентельмен до мозга кости”. Олегу вначале казалось, что Кирилл даже в бане ведет себя, словно на светском рауте. Парамонов едва сдержал хохот, вообразив себе картинку: абсолютно голый Кирилл Михайлович с шайкой в одной руке, мочалкой в другой и с галстуком-бабочкой на шее.
   Парамонов, никем не замеченный, выскользнул из библиотеки и спустился в сад. Он давно уже облюбовал себе небольшую скамейку, увитую диким виноградом и хмелем. С одной стороны ее прикрывала стена беседки, с другой – заросли живой изгороди. Тут можно было подумать в тишине, поразмышлять вслух, без посторонних ушей и глаз. А глаз и ушей этих в доме Бобровой хватало. За Олегом следили все кому не лень – профессор, перебравшийся за город на лето, с профессиональной точки зрения, Зинаида – с хозяйской, чтобы он чего не натворил, Кирилл Михайлович – как мужчина-соперник, чтобы Олег не смог втереться в доверие к Бобровой и затащить ее в постель, женская обслуга – влюбленными глазами.
   Олег уселся на свое любимое место. Вечер выдался прекрасный – теплый, тихий, чуть слышно стрекотали сверчки, ярко блестели звезды. Парамонов чуть было не впал в романтически-сентиментальное настроение, однако вовремя остановился – от такого настроения до пописывания стишков один шаг, только этого ему не хватало. Романтический настрой Олега был тут же сбит кем-то торопливо идущим по тропинке от дома к беседке. Шли двое, о чем-то спорили, о чем, Олег услышал, лишь когда они приблизились.
   – Кирилл, – взволнованным шепотом произнесла Зинаида, – Кирилл, должна тебя предостеречь: этот мерзавец строит ей глазки и она, по-моему, интересуется им.
   – Зина, Зина, сколько раз я тебе говорил, чтение любовных романов на ночь до добра не доведет. Давно пора переходить от чтения к занятиям любовью. Она не просто “интересуется”, она хочет его трахнуть, – съязвил Кирилл Михайлович.
   Олег придвинулся к стенке беседки, чтобы не упустить ни единого слова.
   Позволим себе небольшое отступление. Конечно же, все мы с детства знаем – смотреть в замочную скважину, подслушивать и читать чужие письма – некрасиво, но очень заманчиво. А в иные моменты просто необходимо. К примеру, знаменитые разведчики не добыли бы ни одной важной информации, не нарушая правил приличия. А многие мужья и жены никогда бы не узнали, что у них выросли рога. Тем более что воспитывался Олег на улице, а у нее свои законы и правила этикета. Автор надеется, что симпатии читателя останутся на стороне нашего героя, хотя не все его поступки можно назвать приличными.
   Страсти в беседке меж тем накалялись, Зинаида с громкого шепота перешла на тихий крик:
   – Кирилл, не глупи! Если Боброва западет на этого красавчика, а так оно и будет, ты останешься не у дел. Я, между прочим, университет не для того заканчивала, чтобы столы сервировать... Наш план провалится, и я по твоей вине на всю жизнь останусь прислугой. Что ты за мужик, если не смог ее удовлетворить!.. Поэтому ее и потянуло к первому встречному. Впрочем, ты всегда переоценивал свои мужские возможности...
   – Зина, прекрати орать, возьми себя в руки. Тебе не кажется, что в последнее время ты слишком нервничаешь? Слушай, а может, он тебе самой понравился? То-то я смотрю, ты причесочку новую сделала, может, и бельишко эротическое прикупила?.. Так соблазни его...
   Раздался звук пощечины! Второй раз за день по морде. Олег усмехнулся.
   – Сдурела, что ли? – возмутился Кирилл. – Как я след на щеке объясню? У тебя же не рука, а отбойный молоток... Только попробуй еще раз меня ударить...
   – А ты за своим языком последи, я, в конце концов, не уличная девка, к которым ты привык, я твоя сестра. Если забыл, напомню. Между прочим, это ты от меня зависишь, а не я от тебя. Стоит мне рассказать Анне о твоих наполеоновских планах, и она тебя вышвырнет... Кстати, куда ты дел два миллиона, которые перевел без ее ведома? Стоит мне намекнуть...
   – Зина, прекрати, с тобой уже пошутить нельзя. Что ты за человек! Мир?
   – Ладно, – отозвалась Зина. – Что будем делать с этим красавчиком? Мне кажется, он притворяется, никакой амнезии у него нет. Я пару раз заставала его у телефона, но он делал вид, будто любуется рисунком на обоях, завитками мебели. Если он ничего не помнит, кому хотел звонить? Я на всякий случай в его комнате телефон из розетки вытащила, за тумбочкой не видно.
   Олег ругнулся про себя. Он действительно пытался несколько раз позвонить Толстому со Скелетом, но телефон не работал. А попросить починить значило выдать себя. Объяснять, кому он собирался звонить, не хотелось. Вот зараза хитрая!
   – Будем копать информацию. Я тут решил его потрет по местным каналам показать, может, кто откликнется... Жена, например, с тремя неутешными малютками или несчастная невеста... Может, криминал какой... Пока ничего.
   – Слушай, а может, убедить Анну пригласить Дарью на каникулы? Если тут будет племянница, вряд ли Анна шашни станет на ее глазах крутить. И потом молоденькая девушка и мужчина – неприлично. Бобровой придется выставить его из дома.
   – Не знаю, поможет ли это, – засомневался Кирилл, – попробовать, конечно, можно... Только сделать это нужно поделикатнее. Повод найти.
   – Повод? – раздумывая, произнесла Зинаида. – Повод! День рождения Дарьи, ей исполняется двадцать – круглая дата! Правда, это будет через месяц...
   – Отличная идея. Надо только Анне напомнить об этом. Это уж ты на себя возьми. А я попробую этого подонка чем-нибудь скомпрометировать. Работать он у нее, видите ли, будет. Ничего, я ему такую работу устрою, мало не покажется.
   – Смотри, Кирилл, до ежегодной проверки дел осталось шесть месяцев, если к этому времени не потащишь Анну к алтарю, суши сухари. На этот раз тебе не выкрутиться...
   – Прекрати, вечно каркаешь, хоть бы раз что-нибудь приятное сказала.
   Все это Олег слушал с большим интересом – такого поворота событий он не ожидал. Выходит, на сердце и банковский счет Бобровой уже два претендента. Это добавляло в игру элемент риска, поднимало уровень адреналина в крови, вносило дух состязательности. Победить в честной (ну или почти честной) борьбе соперника и взять приз куда интереснее, чем просто окрутить Боброву и получить доступ к ее деньгам. Плохо одно – браслетик на руке тикал, оставляя все меньше и меньше времени на эксперименты. Значит, в этой игре он имеет право на удары ниже пояса.
   Кто такая Дарья? Новый персонаж в их водевиле? Боброва почему-то ни словом не обмолвилась о племяннице. Да и с какой стати? Надо бы порыться в газетах, архивах, собрать сведения о девушке.
   Олег дождался, пока семейка Ивановых – надо же, какая вредная фамилия – покинет беседку, и вышел из своего укрытия. Все-таки иногда можно и нужно презирать условности. Сегодня он получил столько важной информации, узнал столько нового и полезного! Кирилл Михайлович – тот еще фрукт, с ним нужно держать ухо востро.
   На следующее утро начались рабочие будни Олега. В курс дела его ввела секретарша Анны Владимировны, ему выделили небольшой кабинетик-пенальчик возле кабинета Бобровой, стол, стул, компьютер, телефон, стеллажи с папками – скромненько, без излишеств. Главное, у него появилась свобода передвижения, можно звонить кому угодно и куда угодно. Незаметно исчезать по своим делам. Целый день он просуществовал в автономном плавании, не мозоля глаза Бобровой. Ближе к вечеру она сама появилась у него в кабинете:
   – Ну, Олег, как дела? Справляетесь?
   – Замечательно, спасибо большое.
   – Вы обедали? – поинтересовалась она, оглядывая папки, разложенные на столе, полу, подоконнике.
   – Что? Да нет, как-то не успел, – смутившись, произнес он.
   – Ну, так не пойдет, профессор объявит мне выговор за нарушение режима. И потом, если вы будете работать без обеда, мне придется повысить вам жалованье, а профсоюзы наложат на меня крупные штрафы за нарушение КЗоТа, – серьезно, но сдерживая улыбку, плясавшую в глазах, произнесла она.
   – Да, конечно, сейчас схожу в буфет перекусить...
   – Замечательно, я тоже собираюсь перекусить, пригласите меня, если можно.
   – Пойдемте, буду рад...
   Олег закрыл кабинет, и они вышли из здания под пристальными взглядами служащих фирмы.
   Оказавшись на улице, решили перекусить где-нибудь поблизости и пошли пешком. Боброва взяла Олега под руку. Офис находился в деловой части Тулупинска, где располагались банки, здание администрации, ряд других фирм, дорогие магазины, многочисленные “приличные” заведения. Они прошли несколько баров и кафе, у одного из них Олег остановился. Витрина здесь была оформлена в греческом стиле, название говорило само за себя – “Сиртаки”. Олег толкнул дверь и оглянулся на Анну:
   – Вы не против?
   Боброва молча кивнула, внимательно взглянув ему в глаза. Они прошли внутрь. Олег направился к столику в углу.
   – Здравствуйте, Анна Владимировна, давненько вы к нам не захаживали, – произнес, подойдя к ним, смугловатый, высокий, с черной аккуратной бородой хозяин заведения – грек Папариди.
   – Здравствуйте, здравствуйте, Ясон. Познакомьтесь, это мой... – она на мгновение смолкла, подыскивая слово, – знакомый, друг семьи, Олег, – представила она мужчин. – Как вы узнали, что это мое любимое кафе? – шепнула она, когда Ясон отошел от их столика.
   – Мне просто понравилось название. Может быть, я здесь бывал.
   – Нет, не бывали, – тихо произнесла Боброва, – я бы вас обязательно запомнила, и Ясон тоже.
   – Значит, греческая кухня мне напоминает о чем-то хорошем, мы можем потом спросить у профессора. Уверен, он найдет научное объяснение этому факту.
   Как бы не так, Олег прекрасно знал, куда ее вести, чем кормить и чем поить, даром, что ли, он собрал о Бобровой столько информации.
   Боброва изумлялась все больше и больше, когда Олег безошибочно выбрал вино и блюда, которые ей нравились. Она все больше и больше укреплялась во мнении, что у них с Олегом много общего: вкусы, интересы, пристрастия.
   Они вернулись на работу. Олег чувствовал, что дело сдвинулось с мертвой точки. От периода привыкания скоро можно будет перейти к более решительным действиям. За неделю Олег и Анна быстрыми темпами двигались навстречу друг к другу: перешли на “ты”, каждый день обедали в кафе, несколько раз ужинали в любимом ресторане Анны.
   К ее изумлению, Олег читал ее любимые книги, смотрел ее любимые фильмы, слушал ее любимую музыку. Боброва, сама того не замечая, постепенно влюблялась в Олега. Ей требовалось уже нечто большее, чем платонические отношения. Однако Олег проявил предусмотрительность: ему не нужен был секс с Бобровой, ему нужен был брак с ней. Как говорится, не давай поцелуя без любви. Олег не собирался ложиться к ней в постель до тех пор, пока она не поставит своей подписи под брачным контрактом. На карту была поставлена его жизнь, это придавало ему мудрости, изворотливости, дальновидности.
   Парамонов постоянно ощущал у себя за спиной дыхание Кирилла Михайловича и Зинаиды, их ненависть к нему приняла почти материальные формы. Олег опасался, как бы Зинаида не подсыпала ему в еду мышьяка, а Кирилл не устранил его с помощью киллера. Кто-то, наверняка Зинаида, рылся в его вещах, подсматривал за ним в замочную скважину. Олег начал подумывать о том, чтобы перебраться в гостиницу.
   Олег, постоянно подслушивавший у комнат Зинаиды и Кирилла, был в курсе коварных планов этой парочки. Они решились на последний шаг – вызов Дарьи, но развитию отношений с Анной уже ничто не могло помешать. Кирилл с Зинаидой опоздали, они недооценили Олега. Конечно, они могли устроить какую-нибудь провокацию, но Олег был готов ко всяким неожиданностям.
   На следующий день в кабинете Олега раздался звонок.
   – Слушаю, – произнес он в трубку.
   – Да нет, голубь, это я слушаю. Как наши дела? – отозвалась трубка голосом Ивана Ивановича Иванова.
   По спине Олега побежали мурашки, стало нечем дышать, он ослабил узел галстука и только тогда отозвался:
   – Все в порядке, все идет по плану.
   – Да, надеюсь, а то я уж переживать начал, время-то идет, часики тик-так, тик-так, браслетик-то мой не надоел тебе еще?
   – Я бы хотел... мне нужно время, еще немного...
   – У тебя его и так немного, голубь, больше не будет. Видишь ли, конструкция несовершенная, механизм не регулируется.
   – У меня проблема... Она не только моя, но и ваша тоже... Некто Кирилл Михайлович Иванов, надеюсь, не родственник ваш?
   – Иванов, говоришь? Нет не родственник, но я слышал, слышал, у него богатая биография... В чем проблема?
   – Он под меня копает. Нельзя ли его припугнуть, чтоб под ногами не болтался... Я не в смысле того, чтобы устранить... только припугнуть...
   – Ладно, подумаем, денежки все-таки наши, можно и подсуетиться.
   Вечером того же дня первый Иванов подсуетился и второго Иванова доставили в больницу с сотрясением мозга и переломом ноги. “Случайная” авария не показалась никому странной, кроме Олега. Олегу в очередной раз продемонстировали, что церемониться с ним не будут.
   Временное устранение соперника благотворно сказалось на “романе” Олега с Анной Владимировной. Состоялось бурное объяснение и признание в любви, Олег попросил руки и сердца. Стоявшая под дверью Зинаида чуть не скончалась на месте, ей сделалось дурно, “Скорая” увезла ее в больницу, по случайности в ту, где находился Кирилл Михайлович. Сообщение сестренки о предстоящей помолвке его соперника с Анной вызвало у Кирилла Михайловича приступ бешенства. Он свалился с кровати, сломал вторую ногу и, потеряв способность к самостоятельному передвижению, выбыл из борьбы.
   Боброва, забыв о своем возрасте и положении, приняла предложение Олега. Ее юристы начали разработку брачного контракта, портниха принялась за свадебный наряд.
   Однако его величество Случай, отвлекшийся было от судьбы Олега, снова обратил на него свой взор. Вероятно, Случаю пока не хотелось, чтобы наш рассказ о судьбе Олега Константиновича Парамонова закончился хеппи-эндом. Случай – большой шутник, стабильность и размеренность – не его стиль. Наверняка в вашей жизни, дорогие читатели, не раз так бывало. Вот она, заветная кружечка пива в ваших руках, живительная влага, утоляющая жажду, придающая бодрость. Вы сдуваете белую густую пену, ставите кружку на стол, отворачиваетесь за солененькой воблочкой, поворачиваетесь... а кружки с пивом как не бывало. Не зевай! Если пиво у тебя в руках, это не значит, что ты его попробуешь, даже если ты уже сдул с него пенку. Вот и Олег успел только сдуть пенку.