Страница:
Скелет между тем открыл в туалете окно, просунул в него Иванова. Прямо под окнами стояли мусорные баки. Иванов плюхнулся на мягкие отбросы, оттуда его выудил Толстый. Митрич ждал в машине с работающим мотором.
Скелет переоделся, сложил вещи в пакет и выбросил в окно. Затем спокойно покинул туалет, прошел мимо Олега, на улице поймал такси и уехал. Олег выждал еще пару минут и вышел из ресторана. Охрана Иванова, сидящая в машине, ничего не заподозрила. Официант, принесший следующее блюдо, удивился, никого не обнаружив за столиком. Потом решил, что посетители вышли освежиться. Впрочем, когда у них обедал этот непонятный старик, в ресторане происходили странные вещи.
Через полчаса кто-то заглянул в туалет и обнаружил там обоих охранников в отключке. Парни не поняли, что с ними произошло и куда делся их хозяин. Братва прошерстила весь ресторан, искали даже в баках с грязными фартуками, полотенцами и скатертями. Иванов как сквозь землю провалился. Через час пропажа нашлась: старик позвонил одному из охранников, сказал, что встретил старого приятеля и загулял.
Это, конечно же, показалось странным, но слова хозяина принимались на веру, а его поступки не обсуждались.
На самом деле очнувшийся Иванов пришел в себя в какой-то квартире на диване. Последнее, что он помнил, – посещение туалета, мужчину в странном костюме с маской на лице и струю какого-то пахучего вещества, ударившую ему в лицо. Иванов присел, его затошнило, закружилась голова, и он тихонько застонал.
– Очнулись, Иван Иванович? – раздался знакомый насмешливый голос.
Иванов обернулся и увидел ехидно улыбающегося Парамонова.
– Что случилось? – сухо спросил он, заранее зная ответ. – Волчонок перехитрил матерого волка?
– Нечего тащить в рот всякую дрянь, – съехидничал Парамонов. – Вам стало плохо, и мы с друзьями решили, что небольшая прогулка пойдет вам на пользу.
– Пошутили – и хватит. Чего тебе надо? – спросил его Иванов. – Где мои люди?
– Где ваши люди – не знаю, я не нанимался за ними следить. А мне надо, чтобы вы отпустили Дудинкина. Он ведь у вас? И оставили в покое меня и моих друзей раз и навсегда. Вот все, что мне надо, я человек скромный...
– Ты покойник, – прошипел Иванов. – Даже если я отсюда не выйду, мои ребята тебя из-под земли достанут...
– Не нервничайте, Иван Иванович, в вашем возрасте это вредно... Давление поднимется или желудок опять расстроится, – подковырнул его Олег. – Кому рассказать, что мы вас таким забавным способом подловили, – не поверят... Вы сейчас снимете трубочку и позвоните своим шестеркам, скажете, что находитесь в безопасности, с друзьями...
– Хрен тебе! – спокойно проговорил Иванов, поворачиваясь к Олегу спиной.
– Ну что вы, зачем так грубо?.. Вам со мной лучше не ссориться. Обратите внимание на вашу левую руку... Я вам подарочек небольшой сделал...
Иванов медленно поднес руку к глазам. На его запястье блестел браслет, тот самый, который носил Парамонов.
– А вот коробочка с красной кнопочкой... – Олег достал из кармана взрыватель. – Миленькая вещица, не правда ли? Жаль расставаться, я так к браслетику привык... Но для дорогого друга чего не сделаешь...
Иванов судорожно вздохнул – такого расклада он не ожидал.
Человеку в любом возрасте не хочется умирать. Иванов исключением не являлся. Старик глухо выругался:
– Щенок, ты меня еще попомнишь...
– Ой, – Олег сложил ладони лодочкой, – не надо меня пугать. Вы меня и так до смерти запугали. Звоните!
Иванов набрал номер и сказал, чтобы о нем не беспокоились.
– Большое спасибо, приятно, когда люди достигают взаимопонимания, – усмехнулся Олег. – Теперь поговорим о Дудинкине. Надеюсь, что он жив.
– Тут я вам не помощник, мне с него только процент причитается... Там уже другие работают.
– Бросьте, Иван Иванович, там ваши шестерки...
– Это вчера было. Говорю тебе, там другие люди...
– Допустим, я вам поверю, – произнес Олег. – Кто и сколько?
– Нет, голубь, я еще пожить хочу или помереть спокойно. Это уж без меня... За такие дела всю мою семью вырежут, а у меня дети и внуки...
– Так ты у нас, оказывается, любящий родственник. Сволочь!.. – едва сдерживаясь, чтобы не заехать ему по уху, взорвался Олег.
– У тебя тоже ничего не получится... Есть приказ, если что, ликвидировать вашего дружка. Лучше не суйся туда, – посоветовал Иванов. – У них оружие, камеры слежения...
– Надо же, какая трогательная забота, – отозвался Олег. – Где мой платочек, слезы на глаза навернулись. Ладно, без тебя разберемся... Посидишь пока в надежном месте, там подумаем, что с тобой делать.
Они вышли из квартиры. Иванова вели под руки Толстый и Скелет. Олег шел сзади. Со стороны их можно было принять за любящих внуков и дедушку. Бабульки на лавочке у подъезда умилились:
– Какие молодцы, приятно смотреть, когда молодежь стариков уважает.
Иванов взглянул на бабулек, раздумывая, позвать на помощь или не стоит. – Только дернись, у меня палец на кнопке, – шепнул Олег старику на ухо. А вслух произнес: – Осторожно, дедуля, не споткнись, тут еще ступенька.
Тот промолчал, но попыток к бегству не предпринимал. Иванова решено было спрятать в погребе на даче у Митрича.
– Ничего, пусть посидит, у меня в подполе от ядреной бонбы прятаться можно, – рекламировал свой каземат Митрич.
– Ядерной, – машинально поправил его Олег, завязывая Иванову глаза черным шарфом на всякий случай.
– Ядерная, ядреная – один хрен. Как бабахнет, мало не покажется, – усмехнулся Митрич. – Там раньше полигон учебный был, а потом дачные участки раздали. Мне бункер этот достался. Мы домик над ним построили... – пояснил он.
Бункер и вправду оказался превосходным, выбраться из такого самостоятельно Иванов не смог бы. Да и братки его здесь вряд ли найдут.
Олег предупредил:
– Если что, я хозяину оставлю коробочку, во избежание неприятностей... А теперь последнее одолжение. – Олег протянул Иванову мобильник. – Назначь своему “приятелю” встречу в “Лас-Вегасе” на восемь часов. Скажи, что хочешь переговорить с ним о процентах или еще что-нибудь. Сам реши. Только без глупостей, просить о помощи, подавать условные сигналы не советую.
Иванов повиновался. Если бы взгляд мог убивать, от Парамонова осталось бы мокрое место, а бункер взорвался бы изнутри.
– Вот и молодец, глядишь, на суде тебе зачтется сотрудничество. Советский суд, он самый гуманный в мире... – пошутил Олег.
Иванов не счел нужным вступать в разговор, он сел на один из ящиков и демонстративно отвернулся к стене. Митрич запер дверь бункера на массивный запор, прицепил здоровенный амбарный замок. По лестнице они выбрались из подпола. Митрич закрыл крышку люка, сверху для надежности придавив ее бочкой.
– У меня отсюда ни одна мышь не выскочит, можешь не переживать, Константиныч. Тут и охраны никакой не нужно. Вода там есть, жратвы полно, с голоду не подохнет.
– Не успеет, – отозвался Олег. – Нам нужно скорее из этого дерьма выбираться, я столько народу в это дело втянул. И тебя, и внучку твою, и этих вот, – Олег махнул в сторону Скелета и Толстого. Те сидели за деревянным столиком под яблоней. Толстый, как всегда, ныл, а Скелет что-то ел.
– Митрич, ты можешь раздобыть где-нибудь микроавтобус? Только приличный.
– Микроавтобус? – Митрич почесал макушку. – Смотря сколько денег дашь. Можно купить, можно в аренду взять или просто на пару часов покататься...
– Давай на покататься... Сколько времени тебе нужно? Часа за три управишься? К моему дому подгонишь. Будем ждать, – уточнил Олег.
Митрич кивнул, взял деньги и исчез. Олег подошел к Толстому со Скелетом и, помолчав несколько минут, признался:
– Вы мне очень помогли... Я обязательно с вами расплачусь. – Олег с трудом подбирал слова. – Мы стали полноправными компаньонами. Теперь все будем делить на троих.
– Ладно, Олег, давай короче, – пришел ему на выручку Скелет.
– Без вашей помощи мне не вытащить Дудинкина, это опасно, но я вас прошу, хотя и не имею на это права.
– Не знаю, как Толстый, а я согласен, – произнес Скелет.
– Спасибо, Георгий. – Олег протянул ему руку впервые за время их знакомства.
Толстый вздохнул и подал голос:
– Черт с вами, все равно они нам жить не дадут. А я давно мечтал побывать в Европе...
Олег улыбнулся:
– Беру на себя обязанности вашего гида, Антон Антонович, если захотите посмотреть Италию.
– Надеюсь, мы сможем это сделать в ближайшее время, – сказал Антон Антонович.
Оставим пока Олега с его компаньонами готовиться к штурму загородного дома и посмотрим, что в этом самом доме происходит.
Сообщение Иванова о том, что встречи с Акакием Сидоровичем жаждет Крюк, оказалось страшной правдой. Он появился собственной персоной. Зона не пошла Крюку на пользу – его рожа стала еще страшнее, а характер, и без того мерзкий, испортился окончательно.
– Ну что, Акаша, вот и свиделись, – произнес бандит, без предупреждения въехав Акакию Сидоровичу в зубы. Рот Дудинкина сразу наполнился солоноватой слюной, он выплюнул на пол два зуба.
– Говорить не хочешь, гордый! – произнес Крюк, нанося следующий удар.
Акакий вздохнул – еще минус два зуба. Рука у Крюка набита, недаром вторая его кличка – Стоматолог. Выбивание зубов – его страсть, хобби, если угодно.
– Где деньги, гнида? – спокойно спросил Крюк, нанося очередной удар.
Акакий помотал головой – в принципе, ему теперь все равно. Со стариком можно было попробовать договориться, а с Крюком бесполезно. Он свою работу доведет до конца, собственноручно пришибет его.
Крюк продолжал отрабатывать удары на Дудинкине, пока не утомился. Здоровенный бугай-шестерка белоснежным полотенцем промокнул пот на его роже (автор просит извинения у читателя, но лицо господина Крюка иначе назвать нельзя. Рябое, широкоскулое, с перебитым носом, одним глазом и шрамом через всю щеку, голливудские монстры и чудовища по сравнению с ним показались бы просто херувимами).
– Надумал говорить или еще помучиться охота? – спросил Крюк у лежащего на полу Акакия.
Акакий никак не отреагировал на вопрос, он дошел до такого состояния, что уже перестал реагировать на боль.
– Крюк, он, по-моему, того... в отключке или подох, – произнес шестерка, поддев носком ботинка неподвижное тело Дудинкина.
Крюк сплюнул на пол:
– Не-е, эта тварь живучая. Ладно, пусть полежит, пойдем перекусим, силы восстановим.
Дверь за ними закрылась. Акакий попытался пошевелиться, но не смог. Он молил о смерти, быстрой смерти. В избавление он уже не верил. В его голове произошел какой-то сдвиг. Акакию почудилось, что с ним рядом ангел. Да-да, самый настоящий ангел. С белыми пушистыми перьями, в белом одеянии, с добрым усталым лицом.
– Акакий, Акакий, во что ты свою жизнь превратил? Ты был таким замечательным ребенком.
– Ты зачем пришел? – спросил Акакий.
– Мне тебя жаль. Но это наказание за грехи. Молись, Акакий, молись о прощении... Бог не оставит тебя.
Разговор с ангелом прервал звук открывающейся двери. В щель просунулась голова одного из бандитов.
– С кем ты тут бакланишь? – рявкнул он, оглядывая пустое помещение.
Акакий едва слышно ответил:
– Не видишь, с ангелом разговариваю.
– Писец, крышу сорвало, – сплюнув на пол, авторитетно заявил бандит. – Глюки – это уже последнее дело.
Акакий видел ангела ясно и четко, каждое перышко, каждую складочку на его балахоне. Он закрыл глаза и погрузился в спасительную темноту.
Шестерка поднялся к хозяину и доложил:
– Крюк, он сам с собой разговаривает, раскалывать его надо, пока кони не двинул...
– Ты кого учишь, чмо? – рявкнул Крюк, врезав советчику по уху. Удар был такой силы, что здоровенный парень рухнул на пол.
– Ты че, ты че, – заскулил он, поднимаясь и с опаской наблюдая за Крюком, – я же как лучше хотел...
Разборке положил конец телефонный звонок.
– Да нет, хорошо, когда? Да... Крюк положил трубку и приказал:
– Машину готовьте, мне Старик стрелку кинул. Этого урода не трогать, я сам с ним разберусь. Пусть оклемается маленько...
Через час из дома выехала машина с тонированными, бронированными стеклами.
Охрана не обратила внимания на мужика, ведущего по улице козу. Коза паслась здесь почти целый день, мужик время от времени приносил ей воду, привязывал на новом месте. Короче, стал неотъемлемой частью пейзажа. Как только машина выехала из ворот, мужик отвязал животину и повел по улице.
Завернув за угол, старик достал мобильник и передал сообщение:
– Это я, Петр, выехали. Да, в сторону центра. Все.
Мужик отключил мобильник, повернулся к козе и сказал:
– Пойдем, Милка, домой пора. Сейчас я тебя подою, шерстку причешу... Вон вся в репьях да колючках, как бомжа бездомная.
В этот самый момент в тулупинском отделе по борьбе с организованной преступностью раздался звонок.
– Довожу до вашего сведения, что сегодня в баре “Лас-Вегас” в восемь вечера произойдет встреча с наркокурьером.
– Кто говорит? – поинтересовался дежурный.
– Не могу назвать своего имени, моя семья в опасности, боюсь мести с их стороны. Я работаю в баре и случайно узнал об этом... Простите, больше не могу говорить...
Дежурный попытался узнать, откуда звонили, выяснилось, что из телефона-автомата. Он повертел бумажку в руках: уж очень смахивает на розыгрыш. Откуда в Тулупинске большая партия дури? Наркодельцы... наркокурьеры...
На всякий случай он послал туда группу для плановой проверки-зачистки. Может, и вправду что-то стоящее, может, внеочередное звание дадут или в очереди на квартиру продвинут...
Вечером того же дня возле дома, где держали Дудинкина, остановился разноцветный микроавтобус. Он зачихал, зафыркал, задымился как раз напротив камеры слежения. Из него с визгом и хохотом выбрались три девицы. Судя по вызывающим нарядам и раскрашенным лицам, девицы были представительницами одной из древнейших профессий. Следом за ними из микроавтобуса выскочил сухонький старикан в кожаном жилете на голое тело, с толстой золотой цепочкой на шее и массивным перстнем на пальце. На голове старика красовалась кожаная бандана.
Он обошел вокруг автобуса, выругался, сплюнул на пол, пнул колесо ногой, направился к воротам и нажал кнопку звонка. Девицы – две худенькие, одна с пышными формами в рыжем кудрявом парике – обступили мужика.
– Когда поедем, Митрич?
– Отвалите, шалавы, я вам что, механик? – рявкнул мужик. – На фирму звонить надо, говорил, что на этой развалюхе дальше сортира не уедешь.
– Вован, глянь, какие киски! – произнес один из охранников, сидящий у телевизора, на который передавалось изображение с камеры слежения.
– Вижу. У них тачка сдохла.
– Пойди узнай, что им надо?
– Слушай, а может, того... впустим, порезвимся?.. Крюк все равно свалил. А ребята второй день живых баб не видели... Может, у них и выпивка есть... Мы быстренько их оприходуем, Крюк ничего и не узнает... А?
Второй охранник сопротивлялся только для виду, ему самому остохерело сидеть в этой дыре, пока Крюк развлекался в подвале.
Первый из охранников кубарем скатился по лестнице и выскочил наружу.
– Че надо? – спросил он, приоткрыв ворота и держа автомат на изготовку.
Девицы заверещали, мужик слегка побледнел, но взял себя в руки:
– Мы люди мирные, хозяин, пушку убери, девок не пугай. Позвонить от вас можно, а то наша тачка сдохла? А у нас заказ, на вечеринку ждут. Уже на двадцать минут опаздываем. Позвонить, чтоб не волновались и прислали за нами кого-нибудь... Я заплачу за беспокойство...
– Заходи, – махнув оружием, пригласил “хозяин”, – на первом этаже, на тумбочке...
– И откуда такие красивые девочки? – поинтересовался парень.
– Секрет, – кокетливо улыбаясь, произнесла блондинка, самая бойкая из подружек.
Митрич поднялся в дом, сделал вид, что набирает какой-то номер, раз, второй, третий...
– Черт, у хозяина занято, а заказчик не отвечает, наверное, уже нажрались, нас ожидаючи, – произнес он. – Ладно, девки, берите ящики с водярой из машины, пешком пойдем. Тут минут тридцать.
– Ни фига себе, я пешком не пойду, – заявила высокая блондинка с огромными зелеными глазищами. Из всей троицы она была не только самая хорошенькая, но и с характером...
– Митрич, что хочешь делай, а я на таких каблучищах, да еще и с ящиком водки... Мое дело – не ящики таскать, у меня другая специализация, – произнесла красотка, одарив охранника таким откровенным взглядом, что его бросило в жар.
Подружки поддержали ее.
– Это, а, может, к нам заглянете, у нас тоже что-то вроде вечеринки, – произнес он. – Мы заплатим сколько нужно...
Митрич отрицательно покачал головой:
– У нас там заказ, нас ждут...
– Да ладно, Митрич, – произнесла зеленоглазая красотка, целуя мужика в щеку, – ребята хорошие, они нас не обидят. Правда? – обратилась она к охраннику.
– Мамой клянусь, – обрадованно отозвался охранник. – Мы даже больше заплатим.
– Митрич, соглашайся... Шеф не узнает, деньги мы привезем, а про этих придурков что-нибудь придумаем... Скажем, не нашли... А денежки того... поделим.
Митрич помялся для видимости, потом дал согласие:
– Только, это, авансик бы надо. Красотка взяла инициативу в свои руки:
– Зовите мальчиков, у нас там выпивка, четыре ящика.
Охранник достал рацию и позвал остальных, спустились трое, очень похожие на тех, чьи фотографии с подписью “Их разыскивает милиция” вывешивают на досках объявлений.
Девочки вслед за хозяевами поднялись в дом.
Красотка, соблазнительно улыбаясь, спросила у охранника, открывшего им дверь:
– А где нам носики попудрить и переодеться?
– Налево по коридору, там большая комната, рядом туалет.
– Мальчики, не скучайте, мы сейчас вернемся... Открывайте выпивку, надеюсь, закуска у вас есть?
Девушки гуськом направились пудрить носики. Зеленоглазая прикрыла за собой дверь, огляделась и тихо прошептала подругам:
– Пошли в ванную, камера вон в том углу.
В ванной камер слежения не предусматривалось. Олег, а это, конечно же, был он с компаньонами, произнес:
– Четверо внизу, один наверху, возле экранов.
Не думаю, что Дудинкина охраняют. Но на всякий случай нужно проверить. Кто-то наверняка с мониторами, отслеживает, что происходит. Дождемся, пока они выпьют по стакану, снотворное должно подействовать быстро. Попробую в той комнате нейтрализовать камеру... Дальше будем действовать по обстановке... В нашем распоряжении полчаса... Надо успеть до того, как Петр позвонит в милицию.
– Девочки, ау! – раздался за дверью голос одного из бандитов. – Мы заждались. Выходите, вы и так красивые.
– Сейчас, сейчас, – отозвался Олег и раздал друзьям короткие электрические шокеры. Размером с ладонь. – Это конечно, не пистолет, но на десять минут вырубает любого. Надеюсь, Митричу удастся разрядить автоматы. Ладно, с богом, – шепнул Олег, пожав руки друзьям.
В комнате за большим столом уже сидели братки, бутылки были открыты, кое-кто уже успел глотнуть из стаканов. Минут десять девочки “знакомились” с хозяевами. Хозяева в первую очередь занялись выпивкой и после третьего стакана уже могли оценить женские прелести.
Олег все время вертел головой в поисках камеры и наконец-то приметил ее.
– Хочу музыку, – пьяно хихикая, произнес он, забираясь на стол и “случайно” сбросив ногой то, что ему мешало, – оружие охранников.
Кто-то приволок радиоприемник, поймали” какую-то залихватскую мелодию. Олег, покачиваясь в такт музыке, принялся расстегивать пуговки на своей кофточке, под которой оказался топик. Братки заулюлюкали, засвистели, требуя продолжения стриптиза. Олег завертел кофточку, словно лассо, и ловко кинул ее в сторону камеры. Бросок, достойный лучшего волейболиста. Кофточка повисла на крюке, закрыв объектив камеры.
Сидящий наверху охранник не видел, что происходило в комнате, но, судя по всему, там было весело, девки визжали, мужики ржали. Потом голоса слились в один сплошной гул, музыку включили на полную громкость. Охранник решил спуститься вниз, посмотреть, чем занимается братва, поучаствовать в общем веселье. Пусть за него подежурит кто-нибудь другой, в конце концов, он тут за главного.
За его спиной раздался шорох, он обернулся и увидел блондинку с бутылкой водки и стаканом:
– Кто это у нас сидит такой одинокий и грустный? Все про него забыли, бросили... Иди к мамочке, детка, мамочка тебе сделает приятно, – заплетающимся языком произнесла шлюха. Она была сильно пьяна, сделала шаг, покачнулась и, падая, свалила со стола автомат.
Охранник не противился ласке, с жадностью хлопнул стакан водки, любезно предложенный красоткой, и полез ее лапать.
– Уй, какой нетерпеливый! – с хрипотцой в голосе, чувственно произнесла шлюха. – Погоди, дай колготки сниму, а то порвешь, – шепнула она, задирая юбку.
– Дай я сам, – пытаясь помочь, произнес мужик, запуская руку к красотке под юбку. Его рука наткнулась на что-то твердое и гладкое, но мужик не успел удивиться. Раздался треск, попискивание, и он свалился, вырубленный электрошоковой дубинкой.
Олег отпихнул его ногой и разрядил автомат.
– Разве тебя мама не учила, что к девочкам под юбку лазить нельзя? – пробормотал он, нашарил в карманах охранника связку ключей и вытащил в надежде найти нужный.
Парамонов связал охранника скотчем и примотал к стулу его собственным брючным ремнем. Взглянул на мониторы, показывающие весь дом. Скелет, Толстый и Митрич уже повязали сонных бандитов, собрали оружие и разряжали магазины. Скелет, считавший себя пацифистом, увлекся этим занятием. Получалось у него споро, будто он всю жизнь разряжал автоматы. Олег перевел взгляд на другие мониторы и на одном увидел темное помещение. Нажал на кнопку увеличения и разглядел что-то лежащее на полу, отдаленно напоминавшее человека. Олег чертыхнулся и бегом спустился с лестницы. Предстояло теперь найти это самое помещение, в котором содержали Дудинкина.
Когда они зашли в дом, он заметил лестницу, ведущую вниз, скорее всего в подвал. Первая под лестницей дверь вела в сауну. Вторая – в небольшую подсобку. Олег вернулся назад, к подсобке.
Здесь должна быть еще одна дверь, не сквозь стену же они проходят...
Дверь действительно была, но замаскированная под стеллажи с какими-то коробками и пустыми банками. Олег сбросил на пол весь этот мусор, отодвинул полки и обнаружил металлическую бронированную дверь. Задвижка, здоровенный замок. Олег начал подбирать ключи, руки тряслись, связка то и дело падала на пол.
Зазвонил мобильник:
– Олег, это Петр, ты можешь говорить?
– Да, только быстро, – отозвался Парамонов, продолжая подбирать ключ.
– Крюка повязали, облава была, как в кино. Я звоню в милицию. Все, как договаривались?
– Да, давай, все, говорить больше не могу.
Олег отключился, оставалось еще четыре ключа. Господи, помоги! Как назло нужным оказался последний ключ – закон падающего бутерброда в действии. Олег сорвал замок и спустился по каменным ступенькам вниз. В подвале было темно, но через минуту глаза Олега привыкли к полумраку, лавируя между ящиками и бочками. Парамонов добрался до лежащего на грязном полу Дудинкина. Наклонился и невольно вздрогнул. Лежащее перед ним тело назвать Дудинкиным можно было с большой натяжкой. Распухшее лицо, ссадины, запекшаяся кровь.
Олег поднял Акакия Сидоровича, похожего на сломанную куклу. Голова его болталась на тонкой шее, руки повисли как плети... Олег прислушался: дышит или нет? Вроде дышит... Дудинкин слабо застонал и открыл глаза.
– Ты ангел? Все уже кончилось? – спросил он и снова потерял сознание.
“Бедолага, у него крыша поехала”, – подумал Олег.
Он бегом поднялся в комнату, где его ждали товарищи. Скелет и Толстый охнули, увидев Дудинкина.
– Чего встали, быстрее, сюда уже менты едут, – бросил Олег.
Они выскочили на крыльцо, оставив открытой дверь, бросились к микроавтобусу.
– Ну что, с ветерком? – произнес Митрич, оборачиваясь. – Держитесь, девочки! – крикнул он, сорвавшись с места так, что машина подпрыгнула.
Через минуту автобус скрылся за поворотом, оставив позади лишь облачко пыли. Вдали послышался шум моторов. Скелет выглянул в заднее окошко микроавтобуса.
– Успели. Еще немного – и нас повязали бы. Чего это они так быстро приехали? – спросил он у Олега.
Вечером того же дня по всем местным каналам крутили сообщение о плановой операции “Захват” и ликвидации одной из бандитских группировок. С риском для жизни доблестная милиция блестяще провела операцию.
Скелет хихикнул.
– Это уж точно, блестяще... Братки небось проснулись и удивились.
Дудинкин все еще был в отключке. Олег обработал ему раны, обтер грязь с лица.
– Как там Акакий? – спросил Толстый. – Пришел в себя?
Олег покачал головой:
– Надо врача искать, в больницу его вести нельзя. Как мы объясним, что с ним произошло.
– А чего искать, возьми газету, там телефонов напечатано... даже частные “Скорые” ездят... – отозвался Толстый.
– Чего ты раньше молчал? – буркнул Олег. – У меня где-то была свежая газета...
Олег нашел нужное объявление.
Через полчаса в дверь позвонили. На пороге появились медсестра в белоснежном накрахмаленном халате, доктор, смахивающий на старорежимного профессора, и санитар.
– Руки можно вымыть? Где больной? – спросил доктор.
Олег провел их в соседнюю комнату, где лежал Дудинкин.
Скелет переоделся, сложил вещи в пакет и выбросил в окно. Затем спокойно покинул туалет, прошел мимо Олега, на улице поймал такси и уехал. Олег выждал еще пару минут и вышел из ресторана. Охрана Иванова, сидящая в машине, ничего не заподозрила. Официант, принесший следующее блюдо, удивился, никого не обнаружив за столиком. Потом решил, что посетители вышли освежиться. Впрочем, когда у них обедал этот непонятный старик, в ресторане происходили странные вещи.
Через полчаса кто-то заглянул в туалет и обнаружил там обоих охранников в отключке. Парни не поняли, что с ними произошло и куда делся их хозяин. Братва прошерстила весь ресторан, искали даже в баках с грязными фартуками, полотенцами и скатертями. Иванов как сквозь землю провалился. Через час пропажа нашлась: старик позвонил одному из охранников, сказал, что встретил старого приятеля и загулял.
Это, конечно же, показалось странным, но слова хозяина принимались на веру, а его поступки не обсуждались.
На самом деле очнувшийся Иванов пришел в себя в какой-то квартире на диване. Последнее, что он помнил, – посещение туалета, мужчину в странном костюме с маской на лице и струю какого-то пахучего вещества, ударившую ему в лицо. Иванов присел, его затошнило, закружилась голова, и он тихонько застонал.
– Очнулись, Иван Иванович? – раздался знакомый насмешливый голос.
Иванов обернулся и увидел ехидно улыбающегося Парамонова.
– Что случилось? – сухо спросил он, заранее зная ответ. – Волчонок перехитрил матерого волка?
– Нечего тащить в рот всякую дрянь, – съехидничал Парамонов. – Вам стало плохо, и мы с друзьями решили, что небольшая прогулка пойдет вам на пользу.
– Пошутили – и хватит. Чего тебе надо? – спросил его Иванов. – Где мои люди?
– Где ваши люди – не знаю, я не нанимался за ними следить. А мне надо, чтобы вы отпустили Дудинкина. Он ведь у вас? И оставили в покое меня и моих друзей раз и навсегда. Вот все, что мне надо, я человек скромный...
– Ты покойник, – прошипел Иванов. – Даже если я отсюда не выйду, мои ребята тебя из-под земли достанут...
– Не нервничайте, Иван Иванович, в вашем возрасте это вредно... Давление поднимется или желудок опять расстроится, – подковырнул его Олег. – Кому рассказать, что мы вас таким забавным способом подловили, – не поверят... Вы сейчас снимете трубочку и позвоните своим шестеркам, скажете, что находитесь в безопасности, с друзьями...
– Хрен тебе! – спокойно проговорил Иванов, поворачиваясь к Олегу спиной.
– Ну что вы, зачем так грубо?.. Вам со мной лучше не ссориться. Обратите внимание на вашу левую руку... Я вам подарочек небольшой сделал...
Иванов медленно поднес руку к глазам. На его запястье блестел браслет, тот самый, который носил Парамонов.
– А вот коробочка с красной кнопочкой... – Олег достал из кармана взрыватель. – Миленькая вещица, не правда ли? Жаль расставаться, я так к браслетику привык... Но для дорогого друга чего не сделаешь...
Иванов судорожно вздохнул – такого расклада он не ожидал.
Человеку в любом возрасте не хочется умирать. Иванов исключением не являлся. Старик глухо выругался:
– Щенок, ты меня еще попомнишь...
– Ой, – Олег сложил ладони лодочкой, – не надо меня пугать. Вы меня и так до смерти запугали. Звоните!
Иванов набрал номер и сказал, чтобы о нем не беспокоились.
– Большое спасибо, приятно, когда люди достигают взаимопонимания, – усмехнулся Олег. – Теперь поговорим о Дудинкине. Надеюсь, что он жив.
– Тут я вам не помощник, мне с него только процент причитается... Там уже другие работают.
– Бросьте, Иван Иванович, там ваши шестерки...
– Это вчера было. Говорю тебе, там другие люди...
– Допустим, я вам поверю, – произнес Олег. – Кто и сколько?
– Нет, голубь, я еще пожить хочу или помереть спокойно. Это уж без меня... За такие дела всю мою семью вырежут, а у меня дети и внуки...
– Так ты у нас, оказывается, любящий родственник. Сволочь!.. – едва сдерживаясь, чтобы не заехать ему по уху, взорвался Олег.
– У тебя тоже ничего не получится... Есть приказ, если что, ликвидировать вашего дружка. Лучше не суйся туда, – посоветовал Иванов. – У них оружие, камеры слежения...
– Надо же, какая трогательная забота, – отозвался Олег. – Где мой платочек, слезы на глаза навернулись. Ладно, без тебя разберемся... Посидишь пока в надежном месте, там подумаем, что с тобой делать.
Они вышли из квартиры. Иванова вели под руки Толстый и Скелет. Олег шел сзади. Со стороны их можно было принять за любящих внуков и дедушку. Бабульки на лавочке у подъезда умилились:
– Какие молодцы, приятно смотреть, когда молодежь стариков уважает.
Иванов взглянул на бабулек, раздумывая, позвать на помощь или не стоит. – Только дернись, у меня палец на кнопке, – шепнул Олег старику на ухо. А вслух произнес: – Осторожно, дедуля, не споткнись, тут еще ступенька.
Тот промолчал, но попыток к бегству не предпринимал. Иванова решено было спрятать в погребе на даче у Митрича.
– Ничего, пусть посидит, у меня в подполе от ядреной бонбы прятаться можно, – рекламировал свой каземат Митрич.
– Ядерной, – машинально поправил его Олег, завязывая Иванову глаза черным шарфом на всякий случай.
– Ядерная, ядреная – один хрен. Как бабахнет, мало не покажется, – усмехнулся Митрич. – Там раньше полигон учебный был, а потом дачные участки раздали. Мне бункер этот достался. Мы домик над ним построили... – пояснил он.
Бункер и вправду оказался превосходным, выбраться из такого самостоятельно Иванов не смог бы. Да и братки его здесь вряд ли найдут.
Олег предупредил:
– Если что, я хозяину оставлю коробочку, во избежание неприятностей... А теперь последнее одолжение. – Олег протянул Иванову мобильник. – Назначь своему “приятелю” встречу в “Лас-Вегасе” на восемь часов. Скажи, что хочешь переговорить с ним о процентах или еще что-нибудь. Сам реши. Только без глупостей, просить о помощи, подавать условные сигналы не советую.
Иванов повиновался. Если бы взгляд мог убивать, от Парамонова осталось бы мокрое место, а бункер взорвался бы изнутри.
– Вот и молодец, глядишь, на суде тебе зачтется сотрудничество. Советский суд, он самый гуманный в мире... – пошутил Олег.
Иванов не счел нужным вступать в разговор, он сел на один из ящиков и демонстративно отвернулся к стене. Митрич запер дверь бункера на массивный запор, прицепил здоровенный амбарный замок. По лестнице они выбрались из подпола. Митрич закрыл крышку люка, сверху для надежности придавив ее бочкой.
– У меня отсюда ни одна мышь не выскочит, можешь не переживать, Константиныч. Тут и охраны никакой не нужно. Вода там есть, жратвы полно, с голоду не подохнет.
– Не успеет, – отозвался Олег. – Нам нужно скорее из этого дерьма выбираться, я столько народу в это дело втянул. И тебя, и внучку твою, и этих вот, – Олег махнул в сторону Скелета и Толстого. Те сидели за деревянным столиком под яблоней. Толстый, как всегда, ныл, а Скелет что-то ел.
– Митрич, ты можешь раздобыть где-нибудь микроавтобус? Только приличный.
– Микроавтобус? – Митрич почесал макушку. – Смотря сколько денег дашь. Можно купить, можно в аренду взять или просто на пару часов покататься...
– Давай на покататься... Сколько времени тебе нужно? Часа за три управишься? К моему дому подгонишь. Будем ждать, – уточнил Олег.
Митрич кивнул, взял деньги и исчез. Олег подошел к Толстому со Скелетом и, помолчав несколько минут, признался:
– Вы мне очень помогли... Я обязательно с вами расплачусь. – Олег с трудом подбирал слова. – Мы стали полноправными компаньонами. Теперь все будем делить на троих.
– Ладно, Олег, давай короче, – пришел ему на выручку Скелет.
– Без вашей помощи мне не вытащить Дудинкина, это опасно, но я вас прошу, хотя и не имею на это права.
– Не знаю, как Толстый, а я согласен, – произнес Скелет.
– Спасибо, Георгий. – Олег протянул ему руку впервые за время их знакомства.
Толстый вздохнул и подал голос:
– Черт с вами, все равно они нам жить не дадут. А я давно мечтал побывать в Европе...
Олег улыбнулся:
– Беру на себя обязанности вашего гида, Антон Антонович, если захотите посмотреть Италию.
– Надеюсь, мы сможем это сделать в ближайшее время, – сказал Антон Антонович.
* * *
Оставим пока Олега с его компаньонами готовиться к штурму загородного дома и посмотрим, что в этом самом доме происходит.
Сообщение Иванова о том, что встречи с Акакием Сидоровичем жаждет Крюк, оказалось страшной правдой. Он появился собственной персоной. Зона не пошла Крюку на пользу – его рожа стала еще страшнее, а характер, и без того мерзкий, испортился окончательно.
– Ну что, Акаша, вот и свиделись, – произнес бандит, без предупреждения въехав Акакию Сидоровичу в зубы. Рот Дудинкина сразу наполнился солоноватой слюной, он выплюнул на пол два зуба.
– Говорить не хочешь, гордый! – произнес Крюк, нанося следующий удар.
Акакий вздохнул – еще минус два зуба. Рука у Крюка набита, недаром вторая его кличка – Стоматолог. Выбивание зубов – его страсть, хобби, если угодно.
– Где деньги, гнида? – спокойно спросил Крюк, нанося очередной удар.
Акакий помотал головой – в принципе, ему теперь все равно. Со стариком можно было попробовать договориться, а с Крюком бесполезно. Он свою работу доведет до конца, собственноручно пришибет его.
Крюк продолжал отрабатывать удары на Дудинкине, пока не утомился. Здоровенный бугай-шестерка белоснежным полотенцем промокнул пот на его роже (автор просит извинения у читателя, но лицо господина Крюка иначе назвать нельзя. Рябое, широкоскулое, с перебитым носом, одним глазом и шрамом через всю щеку, голливудские монстры и чудовища по сравнению с ним показались бы просто херувимами).
– Надумал говорить или еще помучиться охота? – спросил Крюк у лежащего на полу Акакия.
Акакий никак не отреагировал на вопрос, он дошел до такого состояния, что уже перестал реагировать на боль.
– Крюк, он, по-моему, того... в отключке или подох, – произнес шестерка, поддев носком ботинка неподвижное тело Дудинкина.
Крюк сплюнул на пол:
– Не-е, эта тварь живучая. Ладно, пусть полежит, пойдем перекусим, силы восстановим.
Дверь за ними закрылась. Акакий попытался пошевелиться, но не смог. Он молил о смерти, быстрой смерти. В избавление он уже не верил. В его голове произошел какой-то сдвиг. Акакию почудилось, что с ним рядом ангел. Да-да, самый настоящий ангел. С белыми пушистыми перьями, в белом одеянии, с добрым усталым лицом.
– Акакий, Акакий, во что ты свою жизнь превратил? Ты был таким замечательным ребенком.
– Ты зачем пришел? – спросил Акакий.
– Мне тебя жаль. Но это наказание за грехи. Молись, Акакий, молись о прощении... Бог не оставит тебя.
Разговор с ангелом прервал звук открывающейся двери. В щель просунулась голова одного из бандитов.
– С кем ты тут бакланишь? – рявкнул он, оглядывая пустое помещение.
Акакий едва слышно ответил:
– Не видишь, с ангелом разговариваю.
– Писец, крышу сорвало, – сплюнув на пол, авторитетно заявил бандит. – Глюки – это уже последнее дело.
Акакий видел ангела ясно и четко, каждое перышко, каждую складочку на его балахоне. Он закрыл глаза и погрузился в спасительную темноту.
Шестерка поднялся к хозяину и доложил:
– Крюк, он сам с собой разговаривает, раскалывать его надо, пока кони не двинул...
– Ты кого учишь, чмо? – рявкнул Крюк, врезав советчику по уху. Удар был такой силы, что здоровенный парень рухнул на пол.
– Ты че, ты че, – заскулил он, поднимаясь и с опаской наблюдая за Крюком, – я же как лучше хотел...
Разборке положил конец телефонный звонок.
– Да нет, хорошо, когда? Да... Крюк положил трубку и приказал:
– Машину готовьте, мне Старик стрелку кинул. Этого урода не трогать, я сам с ним разберусь. Пусть оклемается маленько...
Через час из дома выехала машина с тонированными, бронированными стеклами.
Охрана не обратила внимания на мужика, ведущего по улице козу. Коза паслась здесь почти целый день, мужик время от времени приносил ей воду, привязывал на новом месте. Короче, стал неотъемлемой частью пейзажа. Как только машина выехала из ворот, мужик отвязал животину и повел по улице.
Завернув за угол, старик достал мобильник и передал сообщение:
– Это я, Петр, выехали. Да, в сторону центра. Все.
Мужик отключил мобильник, повернулся к козе и сказал:
– Пойдем, Милка, домой пора. Сейчас я тебя подою, шерстку причешу... Вон вся в репьях да колючках, как бомжа бездомная.
В этот самый момент в тулупинском отделе по борьбе с организованной преступностью раздался звонок.
– Довожу до вашего сведения, что сегодня в баре “Лас-Вегас” в восемь вечера произойдет встреча с наркокурьером.
– Кто говорит? – поинтересовался дежурный.
– Не могу назвать своего имени, моя семья в опасности, боюсь мести с их стороны. Я работаю в баре и случайно узнал об этом... Простите, больше не могу говорить...
Дежурный попытался узнать, откуда звонили, выяснилось, что из телефона-автомата. Он повертел бумажку в руках: уж очень смахивает на розыгрыш. Откуда в Тулупинске большая партия дури? Наркодельцы... наркокурьеры...
На всякий случай он послал туда группу для плановой проверки-зачистки. Может, и вправду что-то стоящее, может, внеочередное звание дадут или в очереди на квартиру продвинут...
Вечером того же дня возле дома, где держали Дудинкина, остановился разноцветный микроавтобус. Он зачихал, зафыркал, задымился как раз напротив камеры слежения. Из него с визгом и хохотом выбрались три девицы. Судя по вызывающим нарядам и раскрашенным лицам, девицы были представительницами одной из древнейших профессий. Следом за ними из микроавтобуса выскочил сухонький старикан в кожаном жилете на голое тело, с толстой золотой цепочкой на шее и массивным перстнем на пальце. На голове старика красовалась кожаная бандана.
Он обошел вокруг автобуса, выругался, сплюнул на пол, пнул колесо ногой, направился к воротам и нажал кнопку звонка. Девицы – две худенькие, одна с пышными формами в рыжем кудрявом парике – обступили мужика.
– Когда поедем, Митрич?
– Отвалите, шалавы, я вам что, механик? – рявкнул мужик. – На фирму звонить надо, говорил, что на этой развалюхе дальше сортира не уедешь.
– Вован, глянь, какие киски! – произнес один из охранников, сидящий у телевизора, на который передавалось изображение с камеры слежения.
– Вижу. У них тачка сдохла.
– Пойди узнай, что им надо?
– Слушай, а может, того... впустим, порезвимся?.. Крюк все равно свалил. А ребята второй день живых баб не видели... Может, у них и выпивка есть... Мы быстренько их оприходуем, Крюк ничего и не узнает... А?
Второй охранник сопротивлялся только для виду, ему самому остохерело сидеть в этой дыре, пока Крюк развлекался в подвале.
Первый из охранников кубарем скатился по лестнице и выскочил наружу.
– Че надо? – спросил он, приоткрыв ворота и держа автомат на изготовку.
Девицы заверещали, мужик слегка побледнел, но взял себя в руки:
– Мы люди мирные, хозяин, пушку убери, девок не пугай. Позвонить от вас можно, а то наша тачка сдохла? А у нас заказ, на вечеринку ждут. Уже на двадцать минут опаздываем. Позвонить, чтоб не волновались и прислали за нами кого-нибудь... Я заплачу за беспокойство...
– Заходи, – махнув оружием, пригласил “хозяин”, – на первом этаже, на тумбочке...
– И откуда такие красивые девочки? – поинтересовался парень.
– Секрет, – кокетливо улыбаясь, произнесла блондинка, самая бойкая из подружек.
Митрич поднялся в дом, сделал вид, что набирает какой-то номер, раз, второй, третий...
– Черт, у хозяина занято, а заказчик не отвечает, наверное, уже нажрались, нас ожидаючи, – произнес он. – Ладно, девки, берите ящики с водярой из машины, пешком пойдем. Тут минут тридцать.
– Ни фига себе, я пешком не пойду, – заявила высокая блондинка с огромными зелеными глазищами. Из всей троицы она была не только самая хорошенькая, но и с характером...
– Митрич, что хочешь делай, а я на таких каблучищах, да еще и с ящиком водки... Мое дело – не ящики таскать, у меня другая специализация, – произнесла красотка, одарив охранника таким откровенным взглядом, что его бросило в жар.
Подружки поддержали ее.
– Это, а, может, к нам заглянете, у нас тоже что-то вроде вечеринки, – произнес он. – Мы заплатим сколько нужно...
Митрич отрицательно покачал головой:
– У нас там заказ, нас ждут...
– Да ладно, Митрич, – произнесла зеленоглазая красотка, целуя мужика в щеку, – ребята хорошие, они нас не обидят. Правда? – обратилась она к охраннику.
– Мамой клянусь, – обрадованно отозвался охранник. – Мы даже больше заплатим.
– Митрич, соглашайся... Шеф не узнает, деньги мы привезем, а про этих придурков что-нибудь придумаем... Скажем, не нашли... А денежки того... поделим.
Митрич помялся для видимости, потом дал согласие:
– Только, это, авансик бы надо. Красотка взяла инициативу в свои руки:
– Зовите мальчиков, у нас там выпивка, четыре ящика.
Охранник достал рацию и позвал остальных, спустились трое, очень похожие на тех, чьи фотографии с подписью “Их разыскивает милиция” вывешивают на досках объявлений.
Девочки вслед за хозяевами поднялись в дом.
Красотка, соблазнительно улыбаясь, спросила у охранника, открывшего им дверь:
– А где нам носики попудрить и переодеться?
– Налево по коридору, там большая комната, рядом туалет.
– Мальчики, не скучайте, мы сейчас вернемся... Открывайте выпивку, надеюсь, закуска у вас есть?
Девушки гуськом направились пудрить носики. Зеленоглазая прикрыла за собой дверь, огляделась и тихо прошептала подругам:
– Пошли в ванную, камера вон в том углу.
В ванной камер слежения не предусматривалось. Олег, а это, конечно же, был он с компаньонами, произнес:
– Четверо внизу, один наверху, возле экранов.
Не думаю, что Дудинкина охраняют. Но на всякий случай нужно проверить. Кто-то наверняка с мониторами, отслеживает, что происходит. Дождемся, пока они выпьют по стакану, снотворное должно подействовать быстро. Попробую в той комнате нейтрализовать камеру... Дальше будем действовать по обстановке... В нашем распоряжении полчаса... Надо успеть до того, как Петр позвонит в милицию.
– Девочки, ау! – раздался за дверью голос одного из бандитов. – Мы заждались. Выходите, вы и так красивые.
– Сейчас, сейчас, – отозвался Олег и раздал друзьям короткие электрические шокеры. Размером с ладонь. – Это конечно, не пистолет, но на десять минут вырубает любого. Надеюсь, Митричу удастся разрядить автоматы. Ладно, с богом, – шепнул Олег, пожав руки друзьям.
В комнате за большим столом уже сидели братки, бутылки были открыты, кое-кто уже успел глотнуть из стаканов. Минут десять девочки “знакомились” с хозяевами. Хозяева в первую очередь занялись выпивкой и после третьего стакана уже могли оценить женские прелести.
Олег все время вертел головой в поисках камеры и наконец-то приметил ее.
– Хочу музыку, – пьяно хихикая, произнес он, забираясь на стол и “случайно” сбросив ногой то, что ему мешало, – оружие охранников.
Кто-то приволок радиоприемник, поймали” какую-то залихватскую мелодию. Олег, покачиваясь в такт музыке, принялся расстегивать пуговки на своей кофточке, под которой оказался топик. Братки заулюлюкали, засвистели, требуя продолжения стриптиза. Олег завертел кофточку, словно лассо, и ловко кинул ее в сторону камеры. Бросок, достойный лучшего волейболиста. Кофточка повисла на крюке, закрыв объектив камеры.
Сидящий наверху охранник не видел, что происходило в комнате, но, судя по всему, там было весело, девки визжали, мужики ржали. Потом голоса слились в один сплошной гул, музыку включили на полную громкость. Охранник решил спуститься вниз, посмотреть, чем занимается братва, поучаствовать в общем веселье. Пусть за него подежурит кто-нибудь другой, в конце концов, он тут за главного.
За его спиной раздался шорох, он обернулся и увидел блондинку с бутылкой водки и стаканом:
– Кто это у нас сидит такой одинокий и грустный? Все про него забыли, бросили... Иди к мамочке, детка, мамочка тебе сделает приятно, – заплетающимся языком произнесла шлюха. Она была сильно пьяна, сделала шаг, покачнулась и, падая, свалила со стола автомат.
Охранник не противился ласке, с жадностью хлопнул стакан водки, любезно предложенный красоткой, и полез ее лапать.
– Уй, какой нетерпеливый! – с хрипотцой в голосе, чувственно произнесла шлюха. – Погоди, дай колготки сниму, а то порвешь, – шепнула она, задирая юбку.
– Дай я сам, – пытаясь помочь, произнес мужик, запуская руку к красотке под юбку. Его рука наткнулась на что-то твердое и гладкое, но мужик не успел удивиться. Раздался треск, попискивание, и он свалился, вырубленный электрошоковой дубинкой.
Олег отпихнул его ногой и разрядил автомат.
– Разве тебя мама не учила, что к девочкам под юбку лазить нельзя? – пробормотал он, нашарил в карманах охранника связку ключей и вытащил в надежде найти нужный.
Парамонов связал охранника скотчем и примотал к стулу его собственным брючным ремнем. Взглянул на мониторы, показывающие весь дом. Скелет, Толстый и Митрич уже повязали сонных бандитов, собрали оружие и разряжали магазины. Скелет, считавший себя пацифистом, увлекся этим занятием. Получалось у него споро, будто он всю жизнь разряжал автоматы. Олег перевел взгляд на другие мониторы и на одном увидел темное помещение. Нажал на кнопку увеличения и разглядел что-то лежащее на полу, отдаленно напоминавшее человека. Олег чертыхнулся и бегом спустился с лестницы. Предстояло теперь найти это самое помещение, в котором содержали Дудинкина.
Когда они зашли в дом, он заметил лестницу, ведущую вниз, скорее всего в подвал. Первая под лестницей дверь вела в сауну. Вторая – в небольшую подсобку. Олег вернулся назад, к подсобке.
Здесь должна быть еще одна дверь, не сквозь стену же они проходят...
Дверь действительно была, но замаскированная под стеллажи с какими-то коробками и пустыми банками. Олег сбросил на пол весь этот мусор, отодвинул полки и обнаружил металлическую бронированную дверь. Задвижка, здоровенный замок. Олег начал подбирать ключи, руки тряслись, связка то и дело падала на пол.
Зазвонил мобильник:
– Олег, это Петр, ты можешь говорить?
– Да, только быстро, – отозвался Парамонов, продолжая подбирать ключ.
– Крюка повязали, облава была, как в кино. Я звоню в милицию. Все, как договаривались?
– Да, давай, все, говорить больше не могу.
Олег отключился, оставалось еще четыре ключа. Господи, помоги! Как назло нужным оказался последний ключ – закон падающего бутерброда в действии. Олег сорвал замок и спустился по каменным ступенькам вниз. В подвале было темно, но через минуту глаза Олега привыкли к полумраку, лавируя между ящиками и бочками. Парамонов добрался до лежащего на грязном полу Дудинкина. Наклонился и невольно вздрогнул. Лежащее перед ним тело назвать Дудинкиным можно было с большой натяжкой. Распухшее лицо, ссадины, запекшаяся кровь.
Олег поднял Акакия Сидоровича, похожего на сломанную куклу. Голова его болталась на тонкой шее, руки повисли как плети... Олег прислушался: дышит или нет? Вроде дышит... Дудинкин слабо застонал и открыл глаза.
– Ты ангел? Все уже кончилось? – спросил он и снова потерял сознание.
“Бедолага, у него крыша поехала”, – подумал Олег.
Он бегом поднялся в комнату, где его ждали товарищи. Скелет и Толстый охнули, увидев Дудинкина.
– Чего встали, быстрее, сюда уже менты едут, – бросил Олег.
Они выскочили на крыльцо, оставив открытой дверь, бросились к микроавтобусу.
– Ну что, с ветерком? – произнес Митрич, оборачиваясь. – Держитесь, девочки! – крикнул он, сорвавшись с места так, что машина подпрыгнула.
Через минуту автобус скрылся за поворотом, оставив позади лишь облачко пыли. Вдали послышался шум моторов. Скелет выглянул в заднее окошко микроавтобуса.
– Успели. Еще немного – и нас повязали бы. Чего это они так быстро приехали? – спросил он у Олега.
Вечером того же дня по всем местным каналам крутили сообщение о плановой операции “Захват” и ликвидации одной из бандитских группировок. С риском для жизни доблестная милиция блестяще провела операцию.
Скелет хихикнул.
– Это уж точно, блестяще... Братки небось проснулись и удивились.
Дудинкин все еще был в отключке. Олег обработал ему раны, обтер грязь с лица.
– Как там Акакий? – спросил Толстый. – Пришел в себя?
Олег покачал головой:
– Надо врача искать, в больницу его вести нельзя. Как мы объясним, что с ним произошло.
– А чего искать, возьми газету, там телефонов напечатано... даже частные “Скорые” ездят... – отозвался Толстый.
– Чего ты раньше молчал? – буркнул Олег. – У меня где-то была свежая газета...
Олег нашел нужное объявление.
Через полчаса в дверь позвонили. На пороге появились медсестра в белоснежном накрахмаленном халате, доктор, смахивающий на старорежимного профессора, и санитар.
– Руки можно вымыть? Где больной? – спросил доктор.
Олег провел их в соседнюю комнату, где лежал Дудинкин.