Страница:
– Мы это... Олег Константинович, мы себя в порядок приводили. В номер вызывали парикмахершу, косметолога... Побрить, почистить...
– Они что, из команды Юдашкина или Зверева? – язвительно спросил Парамонов, начиная беситься из-за непредвиденных расходов. Он чувствовал, что Толстый чего-то недоговаривает. – Столько денег за простую стрижку и бритье?!
– П-почему, – заикаясь, ответил Толстый, – мы еще маникюр делали, массаж, а потом девочки...
– С этого и надо было начинать! – рявкнул Олег. – Девочки за ваш счет, из вашей доли вычту! Если мы ее получим, конечно. За столиком справа от вас сидят два парня – это ваша охрана на сегодняшний день. Если что-то случится, конфликт какой, они вас прикроют.
– А что, будет драка? – спросил побледневший Толстяк.
– Для солидности, вы же не на помойке найденные, вы – директора крупнейшей в России фирмы. Вы инкогнито, и охрана ваша инкогнито. Ясно?
Толстый мотнул головой.
– Так, в зале именины справляет некто Капусткин. Попытайтесь устроить так, чтобы он на вас обратил внимание.
– Как это? Мы не сумеем, – пролепетал Толстый, покрываясь холодной испариной.
– А девочек на мои деньги пригласить сумели? Действуйте. Если что, мы с вами незнакомы.
– Что “если что”? – переспросил Антон Антонович.
– Ничего, это я к слову сказал, идите – работайте, – приказал Олег.
Толстяк неверной походкой, задевая по дороге столы, стулья, обслуживающий персонал, прошел к своему месту и в изнеможении рухнул на стул.
– Ну что? – спросил Скелет, но Толстый лишь махнул рукой, дав понять, что хочет прийти в себя.
– А вот и ваш заказ, – жизнерадостно произнес официант, ловко расставляя перед Толстым и Скелетом тарелки с едой и бутылки. – Вы что на десерт предпочитаете? Ананасы в шампанском соусе? Банановый десерт – пальчики оближешь, есть восточные сладости. Кофе заказывать будете? – Официант говорил и говорил, не давая вставить ни слова.
Скелет с аппетитом принялся поедать выставленные перед ним блюда, не замечая бледности своего товарища. Толстый же, вместо того чтобы есть, косился на охранников за соседним столиком.
“Уголовники, как пить дать уголовники, – испуганно думал он, разглядывая парней. – Вон у них что-то под мышкой оттопыривается, наверняка пистолеты. Ой, неспроста все это, неспроста! Идиот, зачем я ввязался в это дело!.. Скелет придурок, жрет как ни в чем не бывало. Ой, что будет, что будет?”
Парни же с интересом оглядывались, с аппетитом поглощали дармовую жратву и тихонечко делились впечатлениями:
– Смотри, смотри, тот толстяк здорово играет. Ни за что бы не подумал, что он актер. Как живой, вот дает!
– А тот под крутого косит – не похоже. Тоже мне актер. Да разве крутые такими бывают? Братки тоже какие-то не настоящие... А вон та рыженькая ничего. Интересно, знаменитая актриса или еще только начинает?
Тут к столику их клиентов направился какой-то мужик из числа гостей юбиляра.
– Разрешите прикурить? – произнес он.
Не успел мужик достать из кармана пачку сигарет, как за его спиной выросли двое дюжих парней, которые в момент его скрутили.
– Да вы че, суки, делаете, да я...
Парни переглянулись: актер играл очень натурально, косил под пьяного.
Толстый взвизгнул и зашипел:
– Отпустите его, придурки, он только прикурить хотел.
Парни не обиделись, вероятно, так было написано в роли. Они ослабили хватку и, подталкивая мужика в спину, проводили его к столику. Инцидент остался незамеченным. Веселье гостей Капусткина продолжалось, терзания Толстого тоже.
Потом к столу подошла подвыпившая женщина лет сорока в длинном с блестками платье, открытой спиной и глубоким декольте, в парике а-ля Монро, сбившемся набок. Впоследствии оказалось, что дама эта – двоюродная сестра господина Капусткина.
– Мужчина, угостите ледю сигареткой, – пьяно бормоча, она уселась на пол рядом со Скелетом.
Охранники подскочили к столику и попытались оттащить ее от Скелета. Дамочка, которой это пришлось не по вкусу, ухватилась за худую ногу Скелета побелевшими пальцами и завопила на весь зал:
– Вова, Вовочка, меня обижают! Охранники отцепили женщину, стараясь не выражаться, хотя она царапалась, лягалась и кусалась.
– Козлы, говнюки, я все брату скажу, он вас на куски порвет! Да я... Да вы... Да...
Парни, которым было наплевать, поскольку они считали, что идет съемка, оттащили разбушевавшуюся “ледю” к кадке с пальмами и оставили отдыхать.
К несчастью, в тот самый момент, когда ближайшей родственнице господина Капусткина пришла мысль пофлиртовать с незнакомыми мужчинами, Олег Константинович выходил из зала. Предприми он что-нибудь, события, возможно, приняли бы другой оборот, но сослагательное наклонение в нашей реальной истории неуместно. Олег на события не повлиял, а вернулся в зал к началу драки.
“Монро” Капусткина еле-еле доплелась до столика двоюродного братца, который с братками вспоминал перипетии своей бурной молодости. Припомнили, как вместе пировали, как на спор запросто могли выпить ящик пива или литр водки без закуси, как ходили бить морду пацанам из соседнего двора, как шалили на дискотеках и прочее, прочее.
– Володя, братик, меня обидели, – заливаясь слезами и поправляя декольте, оказавшееся почему-то на спине, пожаловалась родственница. – Эти козлы приставали ко мне, домогались. Я им сказала, что я – твоя сестра, а они тебя послали. Они тебя послали, сказали, что ты – говнюк!
Естественно, что “Монро” Капусткина несколько приукрасила случившееся, но кто обвинит подвыпившую женщину в излишнем драматизме?
Воспоминания о бурной молодости сыграли не последнюю роль, и Владимир Геннадьевич пришел в ярость:
– Где эти жабы? Какая сволочь тебя обидела? Да я ему пасть порву, я ему нос отгрызу, я ему...
Сторонники Вована под предводительством “Монро” двинулись к столику парней, охраняющих Скелета и Толстого.
Толпа подвыпивших гостей на ребят никакого впечатления не произвела, они-то все еще думали, что снимается кино. Через минуту они уже так не думали, у них просто не осталось на это времени. Началась драка. Ребята как могли отбивали удары, но с каждой секундой приближался неутешительный финал. Драка перекинулась на соседние столики, в нее уже были вовлечены почти все находившиеся в зале.
А тут еще за одним из дальних столиков неудачно открыли бутылку шампанского. Пробка со звуком, похожим на пистолетный выстрел, вырвалась из бутылки, перелетела через зал и угодила в лоб самому Капусткину.
Капусткин от неожиданности грохнулся в обморок, а кто-то из дерущихся истошно завопил:
– Вована завалили, суки!
Этот крик был подхвачен истеричным женским воплем:
– Человека убили! Помогите, “Скорую”!
Драка из вялотекущей превратилась в настоящую бойню, так как теперь дрались из принципиальных соображений: отомстить за настоящего пацана, за дружбана!
Находящегося в глубоком обмороке господина Капусткина утащили с поля боя и доставили в ближайшую больницу.
Скелет и Толстый ползком на четвереньках покинули помещение. В дверях столкнулись с Парамоновым.
– Что случилось? – поинтересовался Олег, разглядывая стоящего на четвереньках Толстого. – Что-нибудь потеряли?
– Свои мозги! Когда связались с вами, – вспылил толстяк, поднимаясь. – Мы с вами так не договаривались, – произнес он, указывая рукой на происходящее в зале. – Ваши, с позволения сказать, “охранники” заварили всю эту кашу и, кажется, кого-то убили.
Скелет, все еще сидевший на полу, внимания на Олега и Антона Антоновича не обращал, он доедал поджаренную куриную ножку, предусмотрительно завернутую в салфетку и спрятанную в карман пиджака. На кармане осталось жирное пятно, но на потрясающий вкус курицы это не повлияло.
– Георгий Валентинович, вы хотя бы минуту можете не жевать? – раздраженно спросил Олег.
– А вы мне не мешаете, говорите, говорите, я все слышу. У меня только рот занят, а не уши, – буркнул Скелет, доставая из другого кармана чудесно пахнущую с хрустящей корочкой булочку.
– Идите в номер, – прошипел Парамонов, едва сдерживая бешенство.
Олег, лавируя между дерущимися, пробрался к сцене, покинутой музыкантами, и забрал микрофон, сиротливо оставленный на синтезаторе. Парамонов огляделся в поисках Капусткина. В зале его не было. Пристроившись за огромной пальмой, Олег грозным голосом произнес:
– Всем стоять, выходить по одному с поднятыми руками. По одному. Здание гостиницы окружено, не пытайтесь бежать!
Голос Парамонова, в несколько раз усиленный микрофоном, произвел эффект разорвавшейся бомбы. Дерущиеся застыли на месте. Потом кинулись к запасным дверям, открытым для прохлады окнам, в подсобные помещения. Мало кому из собравшихся хотелось сталкиваться с милицией.
Олег разыскал в толпе изрядно помятых парней, сунул им обещанные деньги плюс приличные комиссионные.
– Быстро ходу отсюда. На пару дней отвалите из города, – посоветовал Олег. – Конкуренты, гады, подставили. Хотели по этому же сценарию фильм снимать, да не вышло. Отморозков наняли, чтобы нам помешать, – врал он без зазрения совести.
Молодые люди, получившие втрое больше обещанного за привычное дело – мордобой, выяснять ничего не стали.
Олег вышел из ресторана, на ходу перестраивая планы. Познакомиться с Капусткиным, завести деловой разговор, заинтересовать его своим проектом Толстому не удалось. Надо придумать что-то другое. Олег остановился возле первого работающего телефона-автомата (из квартиры по соображениям конспирации звонить не стоило), достал записную книжку, позвонил в редакцию газеты, расположенной вблизи гостиницы, и передал сообщение “очевидца”.
– Редакция слушает, – произнес любезный женский голос.
– Только что в ресторане гостиницы “Интер-тулупинск” совершено бандитское нападение на двух известных бизнесменов, находящихся в нашем городе инкогнито. Конкуренты хотят отбить у них проект по созданию зоны отдыха в нашем городе. Один из клиентов, которого они собирались подключить к делу, бизнесмен Капусткин, кажется, убит.
– Мужчина, мужчина, – крикнула в трубку девушка, голос которой сразу же приобрел деловитость, – не могли бы вы назвать фамилии этих бизнесменов?
– Нет, – резко ответил Олег и бросил трубку. Так, теперь домой, отдыхать и думать. Олег принял душ, сделал парочку приседаний, несколько упражнений дыхательной гимнастики, лег на диван и включил телевизор.
Он отыскал местный канал, по которому в это время шла передача новостей “Час пик” – аналог “Времечка” в городе Тулупинске. Несмотря на провинциальность, ребята работали оперативно. Среди проанонсированных событий на сегодняшний вечер было и прямое включение с мест криминальных разборок, и рассказ о новом проекте – зоне отдыха. Олег дождался репортажа из ресторана, выслушал версии, рассказы свидетелей.
Зал ресторана напоминал поле битвы или винно-водочный магазин во времена сухого закона, когда водку выдавали по большим праздникам в ограниченном количестве. (Читателям, заставшим бесславную пору битвы за трезвость, не нужно объяснять, на что это походило. Молодым же читателям рассказывать бесполезно, все равно не поверят.)
Олег выключил телевизор, вышел покурить на балкон, вернулся, лег, поворочался с боку на бок. Сон не шел. В голову лезли всякие дурацкие мысли – воспоминания о детдомовском детстве...
– Парамонов, хватит валять дурака, – приказал себе Олег, – не хочешь спать, займись делом.
Олег взглянул на часы – начало двенадцатого. В больницах дежурят круглые сутки, можно звонить. Олег достал телефонный справочник и стал обзванивать больницы Тулупинска.
– Добрый вечер, девушка, простите за беспокойство, я разыскиваю дядю. К вам сегодня вечером не поступал Владимир Геннадьевич Капусткин? Нет, спасибо, извините.
В семи из десяти больниц города он услышал “нет”, оставалось еще три. В восьмой наконец-то повезло, хотя номер долго был занят.
– Здравствуйте, я разыскивая дядю, Капуст...
– Послушайте, молодой человек, сколько племянников у вашего дяди? – заорала в трубку дежурная. – Звонят, звонят, в туалет отойти не могу, не то что чаю попить. Больным уколы некогда сделать, сижу на телефоне...
– Девушка, извините, не надо так кричать. У него действительно много племянников, мы из цыганского табора. Номер палаты узнать можно? А то моя мама, его сестра, волнуется очень, проведать хочет. Девушка, у вас такой красивый голос. Такая девушка не может отказать взволнованному родственнику. Очень прошу, помогите.
Девушка смягчилась:
– Ладно, чего уж там. В пятнадцатой палате он, ничего серьезного, только шишка на лбу и нервы пошаливают. Сейчас посещений нет, завтра с одиннадцати.
– Спасибо, красавица. А можно узнать, как вас зовут? – поинтересовался Олег.
– Люба, – ответила девушка.
– Люба, а до которого часа вы дежурите?
– Я?.. До семи утра.
– До свидания, Люба, – попрощался Олег и положил трубку.
Он раскрыл записную книжку и записал полученную информацию: 15, Люба до семи!
Перед сном Парамонов завел будильник на шесть утра. Вспомнил народную мудрость – “кто рано встает, тому бог подает”.
Рано утром, как только первые троллейбусы и автобусы выехали на маршруты, у входа в Дорожную клиническую больницу, самую лучшую в городе, стоял молодой человек с огромным букетом роз. В здание больницы его не пускали.
– Я сказал: не положено, – через стекло приемного отделения втолковывал Олегу охранник.
– Ну ты меня, как мужик мужика, пойми, мне очень нужно. Она со мной несколько дней не разговаривает, виноват я. Понимаешь, застукала с соседкой. Ну, неужели у тебя такого никогда не было?
Охранник понимающе покачал головой, но открывать не торопился.
– Ну впусти, она мне дома дверь не открывает, к телефону не подходит, а тут у нее выхода не будет, деваться некуда, пока сменщица не придет. Любка, она ведь упрямая, зараза, если ей что-нибудь в голову втемяшится, хоть вешайся. А мне без нее не жить.
– А соседка? – поинтересовался охранник, которому осточертело скучать всю ночь на “боевом посту”.
– Да у нас с ней и не было ничего. Она баба горячая, сама на всех вешается. Я как раз из ванны вышел, звонок в дверь. Я халат накинул и вышел. А она шасть в квартиру: “Занозу всадила, вытащить не могу”, плюх мне на коленки и давай тереться. Ну я и того... разгорячился немножко. Тут нас Любаша и застукала... Впусти, служивый, а я тебе телефончик соседки подкину, ты мне потом спасибо скажешь. Баба первый класс, все при ней, и жилплощадь имеется.
Упоминание о телефончике соседки сыграло свою роль, охранник впустил Олега.
– Только ты осторожно, на глаза врачам не попадайся. Если застукают, скажи, что со вчерашнего дня задержался. У нас тут второй этаж после шести перекрывают, кто выйти не успел, тут ночует. Дело обычное.
Олег проскользнул внутрь и направился к лифту.
– Ты чего, офонарел? – окликнул его служивый. – Ножками давай, по лестнице, а то тебя сразу сцапают и мне по шапке дадут. Лестница за углом, дверь синей краской выкрашена. Поднимешься на третий, перейдешь по коридору, там и будет твое отделение.
Через пару минут Олег оказался на нужном этаже, сделал пару глубоких вдохов, чтобы восстановить дыхание и прийти в норму, и осторожно выглянул в коридор. На посту медицинской сестры Олег сумел разглядеть молодую довольно симпатичную девушку, дремавшую за столом. Из-под накрахмаленной белой шапочки выбилась темно-русая прядь. Девушка улыбалась во сне.
Олег подошел поближе, тихонько постучал по крышке стола и позвал:
– Люба, Любочка, проснитесь.
Девушка открыла глаза, увидела роскошный букет и подумала, что сон продолжается.
– Красота какая! – произнесла она, вдыхая аромат роз, и снова закрыла глаза.
– Люба, просыпайтесь, – снова произнес Олег, дотронувшись до плеча девушки.
– Ой, вы кто? – испуганно вскрикнула девушка, уставившись на незнакомца с букетом. – Вы мне снитесь?
Парамонов широко улыбнулся, показав превосходные ровные зубы:
– Здравствуйте, я племянник Капусткина. Помните, мы с вами вчера вечером разговаривали?
Девушка кивнула, машинально поправляя волосы:
– Я же вам сказала, что посещения с одиннадцати. Как вы сюда попали?
– По лестнице, а до одиннадцати я ждать не мог. Мне так понравился ваш голос, что я решил поскорее познакомиться с вами. Это вам, – Олег протянул девушке букет роз.
Люба смутилась. Выговаривать такому симпатичному молодому человеку с таким роскошным букетом было выше ее сил.
– Любаша, мне очень нужно поговорить с дядей...
Девушка снова взглянула на букет, перевела взгляд на молодого человека и сдалась.
– Пойдемте, только халат наденьте. Если вас заметят, может, за практиканта примут. У нас сейчас в больнице полно студентов, никто толком в лицо их не знает. Хорошо, что ваш дядя в отдельной палате лежит.
Девушка сняла с вешалки халат, который лишь с большой натяжкой можно было назвать белым.
Капусткин лежал в люксовой палате, просторной, с холодильником, телевизором, новой мебелью. Олег заглянул внутрь. Пациент спал.
– Люба, я хотел бы поговорить с родственником наедине, – произнес Олег, чарующе улыбаясь девушке.
Девушка пожала плечами и вернулась на свое место.
Олег вошел в палату и плотно прикрыл за собой дверь.
– Здравствуйте, Владимир Геннадьевич, – негромко позвал он лежащего спиной к нему больного.
Капусткин не прореагировал. Олег потряс его за плечо.
– Владимир Геннадьевич, подъем, – громче произнес он.
Капусткин открыл глаза и сонным голосом произнес:
– Что, уже обход? А где сестричка?
– Проснулись? Выпить не хотите? После вчерашнего головка, наверное, того... бобо.
Вован согласно кивнул.
– Да, вчера мы того... хорошо отметили. Если бы не сука, которая вечер испортила, было бы еще лучше, – произнес он, потирая огромную шишку на лбу.
– Вот, собственно, по этому поводу я и пришел, – перебил его Олег, доставая из принесенного с собой пакета бутылку пива. – Посуда у вас тут найдется? – поинтересовался он, разглядывая тумбочку у кровати.
– Загляни в тумбочку, там должно быть что-то, – отозвался больной, спуская ноги с кровати. – Пойду хоть морду сполосну, а то не проснусь никак.
Минут через пять посвежевший, с мокрыми волосами, Капусткин вернулся. Олег уже успел соорудить на тумбочке небольшую сервировку: пиво в поллитровой банке, маринованные огурчики и помидорчики на тарелочке.
– Кефир я брать не стал, – извинился Олег, – думаю, пивко, оно полезней.
Капусткин кивнул и жадно припал к банке, а допив, начал лучше соображать:
– Ты кто? Снегурочка, что ли? С каких делов вокруг меня скачешь?
Олег уселся в кресло, стоящее напротив кровати, и ответил:
– Во-первых, я представляю людей, которые стали невольной причиной вашего помещения сюда.
– Это как? – удивился Вован.
– Во-вторых, у меня к вам деловое предложение, – продолжил Олег, не вдаваясь в объяснения.
– Я что-то не понял про первое, – упрямо гнул свою линию Капусткин. – Это ты, что ли, мне в лоб долбанул?
– Не я, это сделали наши конкуренты, они хотели вывести вас из строя...
– Кому ты паришь, фраерок дешевый, ты мне мозги не канифоль, я сам кого хочешь выведу из строя... – теряя терпение, гаркнул Владимир Геннадьевич, напирая своим могучим телом на Олега.
– Вы про “Городок развлечений”, зону отдыха, местный Лас-Вегас слышали?
– Ну, что-то в газетах брехали, так мэр опровержение дал.
– Ну, не брехали, положим, в газеты, действительно просочилась информация. “Городок развлечений” обязательно будет построен, люди, которые финансируют этот проект, уже прибыли. Им нужен местный житель, имеющий выходы на местную администрацию и обладающий достаточным капиталом. Этот человек – вы!
– Щас, только шею помою, – фыркнул Капусткин, разглядывая нахального незнакомца. – За лоха меня держишь, думаешь, поверю во всю эту ерунду?
– К нам обращались другие люди, небезызвестный вам Гоша Кемеровский, – продолжил Парамонов как ни в чем не бывало, – предлагал нам всяческое содействие... В Москве его кандидатуру сочли неподходящей – слишком бурное прошлое. В Москве есть еще одна группа товарищей, которая сама хочет прибрать к рукам этот проект. Они-то и ставят нам палки в колеса, поэтому и решили вывести вас из строя, чтобы самим на кого-нибудь выйти.
Упоминание о Гоше Кемеровском неприятно царапнуло Капусткина, он давно уже враждовал с этим человеком, перекупившим у него из-под носа парочку выгодных дел. Наступить на ногу Кемеровскому было приятно.
– Допустим, только допустим, что я тебе поверил. Где люди, которые занимаются проектом? Какие гарантии? Я хочу с ними поговорить, – заявил Владимир Геннадьевич, вынимая из тумбочки пачку сигарет.
– Вот это уже другой разговор, я для этого и заявился к вам с утра пораньше, чтобы опередить конкурентов. Через день свяжусь с вами, и мы договоримся о встрече, телефон знаю. Не провожайте меня, – произнес Олег, направляясь к выходу.
Олег не стал дожидаться возражений или вопросов Капусткина: наживка брошена, нужно дождаться, когда рыбка клюнет, и вытянуть ее.
– Ну как дядя? – улыбнувшись, спросила Люба.
– Дядя? – переспросил занятый своими мыслями Олег.
– Ну ваш дядя, которого вы пришли проведать, – растерянно произнесла Люба.
– Ах, дядя! – воскликнул Олег, стукнув себя по лбу. – Замечательно, превосходно, он в надежных руках. Большое спасибо.
Олег, насвистывая, спустился по лестнице. Охранника на посту уже не было. Парамонов вышел на улицу и зашагал к остановке автобуса. Нужно что-то придумать с машиной, напрокат взять, что ли? А еще необходимо найти надежного человека с актерскими способностями. Вот только где его взять в чужом городе? Взгляд Олега остановился на щитке с рекламой и афишами.
“Дипломный спектакль студентов актерского факультета тулупинского культпросветучилища Пьеса современного автора, уроженца города Тулупинска, лауреата премии молодых драматургов Андрея Петрова “Круговорот деньги в кармане”. Сегодня в 11.00 в помещении городской филармонии. Вход свободный. После спектакля встреча с драматургом”.
“На ловца и зверь бежит”, – подумал Олег, перечитав объявление. Ни такой премии, ни такого автора Парамонов не знал. Он подозревал, что спектакль будет изрядной ерундой, но в филармонию все же отправился. Его интересовала не пьеса, а актеры, занятые в ней.
Филармония располагалась в старой части города, где дома “новых тулупинцев” соседствовали с покосившимися двухэтажными деревянными строениями конца позапрошлого – начала прошлого века. Рядом с новеньким казино, парочкой ресторанов и бутиков обшарпанное здание филармонии напоминало развалины Помпеи. Городское руководство давно махнуло рукой на эту развалюху: в аренду ее брать никто не желал, а ремонтировать собственными силами не представлялось финансовой возможности. Городской верхушке и без этого было куда девать деньги: на новые дачки, обучение собственных отпрысков за границей, отдых на Канарах, всевозможные показушно-торжественные мероприятия типа: слета передовиков сексуального фронта, конференции по развитию новых компьютерных технологий, фестивалей дружбы с Японией, Кореей, Гвинеей-Бисау, так что до здания филармонии руки, а самое главное – деньги не доходили.
До начала спектакля оставалось около часа. Олег перекусил в ближайшем уличном кафе. Еда, как ни странно, оказалась приличной, пиво – холодным, столы – чистыми, публика – культурной. Городок начинал нравиться Олегу.
У здания филармонии на лавочках в тени развесистых каштанов группами и поодиночке сидели люди. Все пенсионного возраста. Заядлые театралы? Родственники? Соседи? Народ все подтягивался и подтягивался. Олег никак не мог взять в толк, откуда в Тулупинске столько любителей театра. Однако вскоре все разъяснилось. Почти все зрители пришли из соседнего здания – дома престарелых. В “обители” для одиноких пенсионеров с развлечениями была напряженка: ни телевизоров, ни кружков самодеятельности, ни денег на артистов. Так что пенсионеры использовали любую возможность покинуть опостылевшие стены и насладиться бесплатным зрелищем. У студентов же появлялся зритель, пусть глуховатый, подслеповатый, но заполняющий весь зал. Пустячок, а приятно.
Как и предполагал Олег, пьеса “Круговорот деньги в кармане” была ниже среднего уровня, рассказывала о тяжелых и героических буднях братков, добывающих в поте лица каждую тысячу баксов. О профессиональных, но несчастных и наивнейших и честнейших проститутках, вынужденных продавать себя, чтобы прокормить семью. Пьеса изобиловала выражениями из ненормативной лексики, девушки каждые пять-десять минут сбрасывали с себя что-нибудь из одежды, каждые двадцать минут в пьесе кого-нибудь убивали, пытали, опускали, ставили на счетчик. Весь второй акт до конца Олег просидел в буфете, запивая пивом неприятный осадок, оставленный пьесой. За столиком напротив него сидел худой длинноволосый молодой человек. Перед ним стояла пепельница, полная окурков, и пара пустых бутылок.
– Как пьеса? – поинтересовался мужик, опустошая третью бутылку дешевой местной водки.
– Говно! – лаконично отозвался Олег, давая понять, что вступать в разговоры не намерен.
– Что ты в этом понимаешь? – подняв на Олега совершенно безумные от выпитого глаза, проговорил патлатый.
– Они что, из команды Юдашкина или Зверева? – язвительно спросил Парамонов, начиная беситься из-за непредвиденных расходов. Он чувствовал, что Толстый чего-то недоговаривает. – Столько денег за простую стрижку и бритье?!
– П-почему, – заикаясь, ответил Толстый, – мы еще маникюр делали, массаж, а потом девочки...
– С этого и надо было начинать! – рявкнул Олег. – Девочки за ваш счет, из вашей доли вычту! Если мы ее получим, конечно. За столиком справа от вас сидят два парня – это ваша охрана на сегодняшний день. Если что-то случится, конфликт какой, они вас прикроют.
– А что, будет драка? – спросил побледневший Толстяк.
– Для солидности, вы же не на помойке найденные, вы – директора крупнейшей в России фирмы. Вы инкогнито, и охрана ваша инкогнито. Ясно?
Толстый мотнул головой.
– Так, в зале именины справляет некто Капусткин. Попытайтесь устроить так, чтобы он на вас обратил внимание.
– Как это? Мы не сумеем, – пролепетал Толстый, покрываясь холодной испариной.
– А девочек на мои деньги пригласить сумели? Действуйте. Если что, мы с вами незнакомы.
– Что “если что”? – переспросил Антон Антонович.
– Ничего, это я к слову сказал, идите – работайте, – приказал Олег.
Толстяк неверной походкой, задевая по дороге столы, стулья, обслуживающий персонал, прошел к своему месту и в изнеможении рухнул на стул.
– Ну что? – спросил Скелет, но Толстый лишь махнул рукой, дав понять, что хочет прийти в себя.
– А вот и ваш заказ, – жизнерадостно произнес официант, ловко расставляя перед Толстым и Скелетом тарелки с едой и бутылки. – Вы что на десерт предпочитаете? Ананасы в шампанском соусе? Банановый десерт – пальчики оближешь, есть восточные сладости. Кофе заказывать будете? – Официант говорил и говорил, не давая вставить ни слова.
Скелет с аппетитом принялся поедать выставленные перед ним блюда, не замечая бледности своего товарища. Толстый же, вместо того чтобы есть, косился на охранников за соседним столиком.
“Уголовники, как пить дать уголовники, – испуганно думал он, разглядывая парней. – Вон у них что-то под мышкой оттопыривается, наверняка пистолеты. Ой, неспроста все это, неспроста! Идиот, зачем я ввязался в это дело!.. Скелет придурок, жрет как ни в чем не бывало. Ой, что будет, что будет?”
Парни же с интересом оглядывались, с аппетитом поглощали дармовую жратву и тихонечко делились впечатлениями:
– Смотри, смотри, тот толстяк здорово играет. Ни за что бы не подумал, что он актер. Как живой, вот дает!
– А тот под крутого косит – не похоже. Тоже мне актер. Да разве крутые такими бывают? Братки тоже какие-то не настоящие... А вон та рыженькая ничего. Интересно, знаменитая актриса или еще только начинает?
Тут к столику их клиентов направился какой-то мужик из числа гостей юбиляра.
– Разрешите прикурить? – произнес он.
Не успел мужик достать из кармана пачку сигарет, как за его спиной выросли двое дюжих парней, которые в момент его скрутили.
– Да вы че, суки, делаете, да я...
Парни переглянулись: актер играл очень натурально, косил под пьяного.
Толстый взвизгнул и зашипел:
– Отпустите его, придурки, он только прикурить хотел.
Парни не обиделись, вероятно, так было написано в роли. Они ослабили хватку и, подталкивая мужика в спину, проводили его к столику. Инцидент остался незамеченным. Веселье гостей Капусткина продолжалось, терзания Толстого тоже.
Потом к столу подошла подвыпившая женщина лет сорока в длинном с блестками платье, открытой спиной и глубоким декольте, в парике а-ля Монро, сбившемся набок. Впоследствии оказалось, что дама эта – двоюродная сестра господина Капусткина.
– Мужчина, угостите ледю сигареткой, – пьяно бормоча, она уселась на пол рядом со Скелетом.
Охранники подскочили к столику и попытались оттащить ее от Скелета. Дамочка, которой это пришлось не по вкусу, ухватилась за худую ногу Скелета побелевшими пальцами и завопила на весь зал:
– Вова, Вовочка, меня обижают! Охранники отцепили женщину, стараясь не выражаться, хотя она царапалась, лягалась и кусалась.
– Козлы, говнюки, я все брату скажу, он вас на куски порвет! Да я... Да вы... Да...
Парни, которым было наплевать, поскольку они считали, что идет съемка, оттащили разбушевавшуюся “ледю” к кадке с пальмами и оставили отдыхать.
К несчастью, в тот самый момент, когда ближайшей родственнице господина Капусткина пришла мысль пофлиртовать с незнакомыми мужчинами, Олег Константинович выходил из зала. Предприми он что-нибудь, события, возможно, приняли бы другой оборот, но сослагательное наклонение в нашей реальной истории неуместно. Олег на события не повлиял, а вернулся в зал к началу драки.
“Монро” Капусткина еле-еле доплелась до столика двоюродного братца, который с братками вспоминал перипетии своей бурной молодости. Припомнили, как вместе пировали, как на спор запросто могли выпить ящик пива или литр водки без закуси, как ходили бить морду пацанам из соседнего двора, как шалили на дискотеках и прочее, прочее.
– Володя, братик, меня обидели, – заливаясь слезами и поправляя декольте, оказавшееся почему-то на спине, пожаловалась родственница. – Эти козлы приставали ко мне, домогались. Я им сказала, что я – твоя сестра, а они тебя послали. Они тебя послали, сказали, что ты – говнюк!
Естественно, что “Монро” Капусткина несколько приукрасила случившееся, но кто обвинит подвыпившую женщину в излишнем драматизме?
Воспоминания о бурной молодости сыграли не последнюю роль, и Владимир Геннадьевич пришел в ярость:
– Где эти жабы? Какая сволочь тебя обидела? Да я ему пасть порву, я ему нос отгрызу, я ему...
Сторонники Вована под предводительством “Монро” двинулись к столику парней, охраняющих Скелета и Толстого.
Толпа подвыпивших гостей на ребят никакого впечатления не произвела, они-то все еще думали, что снимается кино. Через минуту они уже так не думали, у них просто не осталось на это времени. Началась драка. Ребята как могли отбивали удары, но с каждой секундой приближался неутешительный финал. Драка перекинулась на соседние столики, в нее уже были вовлечены почти все находившиеся в зале.
А тут еще за одним из дальних столиков неудачно открыли бутылку шампанского. Пробка со звуком, похожим на пистолетный выстрел, вырвалась из бутылки, перелетела через зал и угодила в лоб самому Капусткину.
Капусткин от неожиданности грохнулся в обморок, а кто-то из дерущихся истошно завопил:
– Вована завалили, суки!
Этот крик был подхвачен истеричным женским воплем:
– Человека убили! Помогите, “Скорую”!
Драка из вялотекущей превратилась в настоящую бойню, так как теперь дрались из принципиальных соображений: отомстить за настоящего пацана, за дружбана!
Находящегося в глубоком обмороке господина Капусткина утащили с поля боя и доставили в ближайшую больницу.
Скелет и Толстый ползком на четвереньках покинули помещение. В дверях столкнулись с Парамоновым.
– Что случилось? – поинтересовался Олег, разглядывая стоящего на четвереньках Толстого. – Что-нибудь потеряли?
– Свои мозги! Когда связались с вами, – вспылил толстяк, поднимаясь. – Мы с вами так не договаривались, – произнес он, указывая рукой на происходящее в зале. – Ваши, с позволения сказать, “охранники” заварили всю эту кашу и, кажется, кого-то убили.
Скелет, все еще сидевший на полу, внимания на Олега и Антона Антоновича не обращал, он доедал поджаренную куриную ножку, предусмотрительно завернутую в салфетку и спрятанную в карман пиджака. На кармане осталось жирное пятно, но на потрясающий вкус курицы это не повлияло.
– Георгий Валентинович, вы хотя бы минуту можете не жевать? – раздраженно спросил Олег.
– А вы мне не мешаете, говорите, говорите, я все слышу. У меня только рот занят, а не уши, – буркнул Скелет, доставая из другого кармана чудесно пахнущую с хрустящей корочкой булочку.
– Идите в номер, – прошипел Парамонов, едва сдерживая бешенство.
Олег, лавируя между дерущимися, пробрался к сцене, покинутой музыкантами, и забрал микрофон, сиротливо оставленный на синтезаторе. Парамонов огляделся в поисках Капусткина. В зале его не было. Пристроившись за огромной пальмой, Олег грозным голосом произнес:
– Всем стоять, выходить по одному с поднятыми руками. По одному. Здание гостиницы окружено, не пытайтесь бежать!
Голос Парамонова, в несколько раз усиленный микрофоном, произвел эффект разорвавшейся бомбы. Дерущиеся застыли на месте. Потом кинулись к запасным дверям, открытым для прохлады окнам, в подсобные помещения. Мало кому из собравшихся хотелось сталкиваться с милицией.
Олег разыскал в толпе изрядно помятых парней, сунул им обещанные деньги плюс приличные комиссионные.
– Быстро ходу отсюда. На пару дней отвалите из города, – посоветовал Олег. – Конкуренты, гады, подставили. Хотели по этому же сценарию фильм снимать, да не вышло. Отморозков наняли, чтобы нам помешать, – врал он без зазрения совести.
Молодые люди, получившие втрое больше обещанного за привычное дело – мордобой, выяснять ничего не стали.
Олег вышел из ресторана, на ходу перестраивая планы. Познакомиться с Капусткиным, завести деловой разговор, заинтересовать его своим проектом Толстому не удалось. Надо придумать что-то другое. Олег остановился возле первого работающего телефона-автомата (из квартиры по соображениям конспирации звонить не стоило), достал записную книжку, позвонил в редакцию газеты, расположенной вблизи гостиницы, и передал сообщение “очевидца”.
– Редакция слушает, – произнес любезный женский голос.
– Только что в ресторане гостиницы “Интер-тулупинск” совершено бандитское нападение на двух известных бизнесменов, находящихся в нашем городе инкогнито. Конкуренты хотят отбить у них проект по созданию зоны отдыха в нашем городе. Один из клиентов, которого они собирались подключить к делу, бизнесмен Капусткин, кажется, убит.
– Мужчина, мужчина, – крикнула в трубку девушка, голос которой сразу же приобрел деловитость, – не могли бы вы назвать фамилии этих бизнесменов?
– Нет, – резко ответил Олег и бросил трубку. Так, теперь домой, отдыхать и думать. Олег принял душ, сделал парочку приседаний, несколько упражнений дыхательной гимнастики, лег на диван и включил телевизор.
Он отыскал местный канал, по которому в это время шла передача новостей “Час пик” – аналог “Времечка” в городе Тулупинске. Несмотря на провинциальность, ребята работали оперативно. Среди проанонсированных событий на сегодняшний вечер было и прямое включение с мест криминальных разборок, и рассказ о новом проекте – зоне отдыха. Олег дождался репортажа из ресторана, выслушал версии, рассказы свидетелей.
Зал ресторана напоминал поле битвы или винно-водочный магазин во времена сухого закона, когда водку выдавали по большим праздникам в ограниченном количестве. (Читателям, заставшим бесславную пору битвы за трезвость, не нужно объяснять, на что это походило. Молодым же читателям рассказывать бесполезно, все равно не поверят.)
Олег выключил телевизор, вышел покурить на балкон, вернулся, лег, поворочался с боку на бок. Сон не шел. В голову лезли всякие дурацкие мысли – воспоминания о детдомовском детстве...
– Парамонов, хватит валять дурака, – приказал себе Олег, – не хочешь спать, займись делом.
Олег взглянул на часы – начало двенадцатого. В больницах дежурят круглые сутки, можно звонить. Олег достал телефонный справочник и стал обзванивать больницы Тулупинска.
– Добрый вечер, девушка, простите за беспокойство, я разыскиваю дядю. К вам сегодня вечером не поступал Владимир Геннадьевич Капусткин? Нет, спасибо, извините.
В семи из десяти больниц города он услышал “нет”, оставалось еще три. В восьмой наконец-то повезло, хотя номер долго был занят.
– Здравствуйте, я разыскивая дядю, Капуст...
– Послушайте, молодой человек, сколько племянников у вашего дяди? – заорала в трубку дежурная. – Звонят, звонят, в туалет отойти не могу, не то что чаю попить. Больным уколы некогда сделать, сижу на телефоне...
– Девушка, извините, не надо так кричать. У него действительно много племянников, мы из цыганского табора. Номер палаты узнать можно? А то моя мама, его сестра, волнуется очень, проведать хочет. Девушка, у вас такой красивый голос. Такая девушка не может отказать взволнованному родственнику. Очень прошу, помогите.
Девушка смягчилась:
– Ладно, чего уж там. В пятнадцатой палате он, ничего серьезного, только шишка на лбу и нервы пошаливают. Сейчас посещений нет, завтра с одиннадцати.
– Спасибо, красавица. А можно узнать, как вас зовут? – поинтересовался Олег.
– Люба, – ответила девушка.
– Люба, а до которого часа вы дежурите?
– Я?.. До семи утра.
– До свидания, Люба, – попрощался Олег и положил трубку.
Он раскрыл записную книжку и записал полученную информацию: 15, Люба до семи!
Перед сном Парамонов завел будильник на шесть утра. Вспомнил народную мудрость – “кто рано встает, тому бог подает”.
Рано утром, как только первые троллейбусы и автобусы выехали на маршруты, у входа в Дорожную клиническую больницу, самую лучшую в городе, стоял молодой человек с огромным букетом роз. В здание больницы его не пускали.
– Я сказал: не положено, – через стекло приемного отделения втолковывал Олегу охранник.
– Ну ты меня, как мужик мужика, пойми, мне очень нужно. Она со мной несколько дней не разговаривает, виноват я. Понимаешь, застукала с соседкой. Ну, неужели у тебя такого никогда не было?
Охранник понимающе покачал головой, но открывать не торопился.
– Ну впусти, она мне дома дверь не открывает, к телефону не подходит, а тут у нее выхода не будет, деваться некуда, пока сменщица не придет. Любка, она ведь упрямая, зараза, если ей что-нибудь в голову втемяшится, хоть вешайся. А мне без нее не жить.
– А соседка? – поинтересовался охранник, которому осточертело скучать всю ночь на “боевом посту”.
– Да у нас с ней и не было ничего. Она баба горячая, сама на всех вешается. Я как раз из ванны вышел, звонок в дверь. Я халат накинул и вышел. А она шасть в квартиру: “Занозу всадила, вытащить не могу”, плюх мне на коленки и давай тереться. Ну я и того... разгорячился немножко. Тут нас Любаша и застукала... Впусти, служивый, а я тебе телефончик соседки подкину, ты мне потом спасибо скажешь. Баба первый класс, все при ней, и жилплощадь имеется.
Упоминание о телефончике соседки сыграло свою роль, охранник впустил Олега.
– Только ты осторожно, на глаза врачам не попадайся. Если застукают, скажи, что со вчерашнего дня задержался. У нас тут второй этаж после шести перекрывают, кто выйти не успел, тут ночует. Дело обычное.
Олег проскользнул внутрь и направился к лифту.
– Ты чего, офонарел? – окликнул его служивый. – Ножками давай, по лестнице, а то тебя сразу сцапают и мне по шапке дадут. Лестница за углом, дверь синей краской выкрашена. Поднимешься на третий, перейдешь по коридору, там и будет твое отделение.
Через пару минут Олег оказался на нужном этаже, сделал пару глубоких вдохов, чтобы восстановить дыхание и прийти в норму, и осторожно выглянул в коридор. На посту медицинской сестры Олег сумел разглядеть молодую довольно симпатичную девушку, дремавшую за столом. Из-под накрахмаленной белой шапочки выбилась темно-русая прядь. Девушка улыбалась во сне.
Олег подошел поближе, тихонько постучал по крышке стола и позвал:
– Люба, Любочка, проснитесь.
Девушка открыла глаза, увидела роскошный букет и подумала, что сон продолжается.
– Красота какая! – произнесла она, вдыхая аромат роз, и снова закрыла глаза.
– Люба, просыпайтесь, – снова произнес Олег, дотронувшись до плеча девушки.
– Ой, вы кто? – испуганно вскрикнула девушка, уставившись на незнакомца с букетом. – Вы мне снитесь?
Парамонов широко улыбнулся, показав превосходные ровные зубы:
– Здравствуйте, я племянник Капусткина. Помните, мы с вами вчера вечером разговаривали?
Девушка кивнула, машинально поправляя волосы:
– Я же вам сказала, что посещения с одиннадцати. Как вы сюда попали?
– По лестнице, а до одиннадцати я ждать не мог. Мне так понравился ваш голос, что я решил поскорее познакомиться с вами. Это вам, – Олег протянул девушке букет роз.
Люба смутилась. Выговаривать такому симпатичному молодому человеку с таким роскошным букетом было выше ее сил.
– Любаша, мне очень нужно поговорить с дядей...
Девушка снова взглянула на букет, перевела взгляд на молодого человека и сдалась.
– Пойдемте, только халат наденьте. Если вас заметят, может, за практиканта примут. У нас сейчас в больнице полно студентов, никто толком в лицо их не знает. Хорошо, что ваш дядя в отдельной палате лежит.
Девушка сняла с вешалки халат, который лишь с большой натяжкой можно было назвать белым.
Капусткин лежал в люксовой палате, просторной, с холодильником, телевизором, новой мебелью. Олег заглянул внутрь. Пациент спал.
– Люба, я хотел бы поговорить с родственником наедине, – произнес Олег, чарующе улыбаясь девушке.
Девушка пожала плечами и вернулась на свое место.
Олег вошел в палату и плотно прикрыл за собой дверь.
– Здравствуйте, Владимир Геннадьевич, – негромко позвал он лежащего спиной к нему больного.
Капусткин не прореагировал. Олег потряс его за плечо.
– Владимир Геннадьевич, подъем, – громче произнес он.
Капусткин открыл глаза и сонным голосом произнес:
– Что, уже обход? А где сестричка?
– Проснулись? Выпить не хотите? После вчерашнего головка, наверное, того... бобо.
Вован согласно кивнул.
– Да, вчера мы того... хорошо отметили. Если бы не сука, которая вечер испортила, было бы еще лучше, – произнес он, потирая огромную шишку на лбу.
– Вот, собственно, по этому поводу я и пришел, – перебил его Олег, доставая из принесенного с собой пакета бутылку пива. – Посуда у вас тут найдется? – поинтересовался он, разглядывая тумбочку у кровати.
– Загляни в тумбочку, там должно быть что-то, – отозвался больной, спуская ноги с кровати. – Пойду хоть морду сполосну, а то не проснусь никак.
Минут через пять посвежевший, с мокрыми волосами, Капусткин вернулся. Олег уже успел соорудить на тумбочке небольшую сервировку: пиво в поллитровой банке, маринованные огурчики и помидорчики на тарелочке.
– Кефир я брать не стал, – извинился Олег, – думаю, пивко, оно полезней.
Капусткин кивнул и жадно припал к банке, а допив, начал лучше соображать:
– Ты кто? Снегурочка, что ли? С каких делов вокруг меня скачешь?
Олег уселся в кресло, стоящее напротив кровати, и ответил:
– Во-первых, я представляю людей, которые стали невольной причиной вашего помещения сюда.
– Это как? – удивился Вован.
– Во-вторых, у меня к вам деловое предложение, – продолжил Олег, не вдаваясь в объяснения.
– Я что-то не понял про первое, – упрямо гнул свою линию Капусткин. – Это ты, что ли, мне в лоб долбанул?
– Не я, это сделали наши конкуренты, они хотели вывести вас из строя...
– Кому ты паришь, фраерок дешевый, ты мне мозги не канифоль, я сам кого хочешь выведу из строя... – теряя терпение, гаркнул Владимир Геннадьевич, напирая своим могучим телом на Олега.
– Вы про “Городок развлечений”, зону отдыха, местный Лас-Вегас слышали?
– Ну, что-то в газетах брехали, так мэр опровержение дал.
– Ну, не брехали, положим, в газеты, действительно просочилась информация. “Городок развлечений” обязательно будет построен, люди, которые финансируют этот проект, уже прибыли. Им нужен местный житель, имеющий выходы на местную администрацию и обладающий достаточным капиталом. Этот человек – вы!
– Щас, только шею помою, – фыркнул Капусткин, разглядывая нахального незнакомца. – За лоха меня держишь, думаешь, поверю во всю эту ерунду?
– К нам обращались другие люди, небезызвестный вам Гоша Кемеровский, – продолжил Парамонов как ни в чем не бывало, – предлагал нам всяческое содействие... В Москве его кандидатуру сочли неподходящей – слишком бурное прошлое. В Москве есть еще одна группа товарищей, которая сама хочет прибрать к рукам этот проект. Они-то и ставят нам палки в колеса, поэтому и решили вывести вас из строя, чтобы самим на кого-нибудь выйти.
Упоминание о Гоше Кемеровском неприятно царапнуло Капусткина, он давно уже враждовал с этим человеком, перекупившим у него из-под носа парочку выгодных дел. Наступить на ногу Кемеровскому было приятно.
– Допустим, только допустим, что я тебе поверил. Где люди, которые занимаются проектом? Какие гарантии? Я хочу с ними поговорить, – заявил Владимир Геннадьевич, вынимая из тумбочки пачку сигарет.
– Вот это уже другой разговор, я для этого и заявился к вам с утра пораньше, чтобы опередить конкурентов. Через день свяжусь с вами, и мы договоримся о встрече, телефон знаю. Не провожайте меня, – произнес Олег, направляясь к выходу.
Олег не стал дожидаться возражений или вопросов Капусткина: наживка брошена, нужно дождаться, когда рыбка клюнет, и вытянуть ее.
– Ну как дядя? – улыбнувшись, спросила Люба.
– Дядя? – переспросил занятый своими мыслями Олег.
– Ну ваш дядя, которого вы пришли проведать, – растерянно произнесла Люба.
– Ах, дядя! – воскликнул Олег, стукнув себя по лбу. – Замечательно, превосходно, он в надежных руках. Большое спасибо.
Олег, насвистывая, спустился по лестнице. Охранника на посту уже не было. Парамонов вышел на улицу и зашагал к остановке автобуса. Нужно что-то придумать с машиной, напрокат взять, что ли? А еще необходимо найти надежного человека с актерскими способностями. Вот только где его взять в чужом городе? Взгляд Олега остановился на щитке с рекламой и афишами.
“Дипломный спектакль студентов актерского факультета тулупинского культпросветучилища Пьеса современного автора, уроженца города Тулупинска, лауреата премии молодых драматургов Андрея Петрова “Круговорот деньги в кармане”. Сегодня в 11.00 в помещении городской филармонии. Вход свободный. После спектакля встреча с драматургом”.
“На ловца и зверь бежит”, – подумал Олег, перечитав объявление. Ни такой премии, ни такого автора Парамонов не знал. Он подозревал, что спектакль будет изрядной ерундой, но в филармонию все же отправился. Его интересовала не пьеса, а актеры, занятые в ней.
Филармония располагалась в старой части города, где дома “новых тулупинцев” соседствовали с покосившимися двухэтажными деревянными строениями конца позапрошлого – начала прошлого века. Рядом с новеньким казино, парочкой ресторанов и бутиков обшарпанное здание филармонии напоминало развалины Помпеи. Городское руководство давно махнуло рукой на эту развалюху: в аренду ее брать никто не желал, а ремонтировать собственными силами не представлялось финансовой возможности. Городской верхушке и без этого было куда девать деньги: на новые дачки, обучение собственных отпрысков за границей, отдых на Канарах, всевозможные показушно-торжественные мероприятия типа: слета передовиков сексуального фронта, конференции по развитию новых компьютерных технологий, фестивалей дружбы с Японией, Кореей, Гвинеей-Бисау, так что до здания филармонии руки, а самое главное – деньги не доходили.
До начала спектакля оставалось около часа. Олег перекусил в ближайшем уличном кафе. Еда, как ни странно, оказалась приличной, пиво – холодным, столы – чистыми, публика – культурной. Городок начинал нравиться Олегу.
У здания филармонии на лавочках в тени развесистых каштанов группами и поодиночке сидели люди. Все пенсионного возраста. Заядлые театралы? Родственники? Соседи? Народ все подтягивался и подтягивался. Олег никак не мог взять в толк, откуда в Тулупинске столько любителей театра. Однако вскоре все разъяснилось. Почти все зрители пришли из соседнего здания – дома престарелых. В “обители” для одиноких пенсионеров с развлечениями была напряженка: ни телевизоров, ни кружков самодеятельности, ни денег на артистов. Так что пенсионеры использовали любую возможность покинуть опостылевшие стены и насладиться бесплатным зрелищем. У студентов же появлялся зритель, пусть глуховатый, подслеповатый, но заполняющий весь зал. Пустячок, а приятно.
Как и предполагал Олег, пьеса “Круговорот деньги в кармане” была ниже среднего уровня, рассказывала о тяжелых и героических буднях братков, добывающих в поте лица каждую тысячу баксов. О профессиональных, но несчастных и наивнейших и честнейших проститутках, вынужденных продавать себя, чтобы прокормить семью. Пьеса изобиловала выражениями из ненормативной лексики, девушки каждые пять-десять минут сбрасывали с себя что-нибудь из одежды, каждые двадцать минут в пьесе кого-нибудь убивали, пытали, опускали, ставили на счетчик. Весь второй акт до конца Олег просидел в буфете, запивая пивом неприятный осадок, оставленный пьесой. За столиком напротив него сидел худой длинноволосый молодой человек. Перед ним стояла пепельница, полная окурков, и пара пустых бутылок.
– Как пьеса? – поинтересовался мужик, опустошая третью бутылку дешевой местной водки.
– Говно! – лаконично отозвался Олег, давая понять, что вступать в разговоры не намерен.
– Что ты в этом понимаешь? – подняв на Олега совершенно безумные от выпитого глаза, проговорил патлатый.