Страница:
– Да-да, я хотел бы все быстренько оформить и выехать...
Олег Константинович задумчиво потер подбородок:
– Это все требует времени... неделю как минимум...
– Я заплачу за срочность, – горячо зашептал Акакий. – Мне абсолютно все равно, какая жена, главное, чтобы американская гражданка...
– Все равно вас будут проверять... К фиктивным бракам там относятся весьма негативно... Вы должны узнать друг друга... Отвечать на вопросы чиновника из ведомства...
– Сколько? – вытирая пот, спросил Дудинкин.
– Примерно столько. – Олег Константинович написал на листе бумаги приличную цифру. – В долларах, разумеется...
– Я готов дать в два раза больше...
– Ну хорошо, только из личной симпатии к вам. У меня есть один подходящий вариант... Она американка шведского происхождения... попала в затруднительное положение, ей необходим фиктивный муж... Мы ей подыскали кандидатуру, но он попал в больницу с язвой... Дело времени... Вам нужна фиктивная жена... очень удобно... Потрясающая женщина, у вас с ней не будет никаких проблем... Она вот-вот должна подойти...
Пока заполните эти анкеты... Половину суммы внесете сейчас, вторую половину потом... Сдадите документы, мы оформим визу и прочее... Вы едете туда, женитесь и становитесь гражданином...
Дудинкин устроился за небольшим столиком и стал заполнять анкеты. Вопросы были немного странными, но специалистам виднее.
Через полчаса появилась его фиктивная невеста. Если бы в данный момент Дудинкина интересовали женщины, он нашел бы ее весьма и весьма интересной... Девушка неплохо говорила по-русски, и это облегчало переговоры.
Дудинкин действовал как во сне, словно загипнотизированный кролик, что-то подписывал, отвечал на вопросы... Отдал документы, получив взамен квитанцию и адрес будущей жены.
– Отлично, – беря у Акакия экземпляр договора, произнес Олег Константинович, – как только будет готово, получаем загранпаспорт и визу, наш человек вывозит вас из страны, доставляет по адресу будущей жены, помогает оформить все документы и получает оставшуюся часть денег. Напишите свой телефон, мы вам перезвоним, когда и где... Советую уладить все свои дела, попрощаться с родственниками... Все может произойти гораздо быстрее, чем мы планируем...
Олег Константинович проводил Дудинкина до дверей и скрылся в офисе.
Акакий Сидорович вдохнул полной грудью и впервые за несколько недель улыбнулся своему отражению в витрине магазина. Неужели ему удастся сбежать? Надо собираться... Что делать с вещами и квартирой? Тащить через полмира свою мебель – глупо, квартира ему тоже не понадобится, в Россию он не вернется... Разве что ностальгия замучает... Ладно, об этом он подумает, когда немного успокоится.
Акакий Сидорович едва сдерживался, чтобы не бежать, только сейчас он понял, что разговаривает сам с собой. Какой-то парень с любопытством разглядывал его, видимо, приняв за городского сумасшедшего. Парень был одет в джинсы и черную футболку, под которой играли накачанные мышцы. Акакий Сидорович не обратил внимания, что парень идет за ним от самой фирмы. Не заметил он и машины, едущей за ним на медленной скорости по противоположной стороне улицы. Акакий предавался радужным мечтам, а в таком состоянии, как вы понимаете, не до окружающих.
Акакий свернул к своему дому, парень в черной футболке сел в машину, а из нее вылез другой, похожий, только футболка на нем была не черная, а ярко-зеленая, и цепь на шее потоньше. Акакий Сидорович поздоровался с соседками и поднялся по лестнице. Следом за ним не спеша вошел парень в зеленой футболке. Он медленно поднялся за Акакием Сидоровичем и позвонил в квартиру этажом выше.
Акакий спокойненько открыл дверь и вошел в свою квартиру. Парень спустился вниз, внимательно осмотрел дверь и замки квартиры Дудинкина, вышел из подъезда и направился к машине.
– Квартира 256, замок так... одно название. Дверь картонная, чихом вышибить можно, телефон есть, сигнализации нет. Будем брать?
– Давай сначала шефу звякнем, а то опять лишнего накрутим, – отозвался тот, что был в черной футболке, набирая номер телефона.
– Иван Иванович, это я. Да... Конторку какую-то завели... Да, справлялся, в администрации на эту самодеятельность разрешения никто не давал... Вроде как турфирма... Странные какие-то, два мужика с телками, одна вроде как черненькая, но по-русски шпарит вовсю... Вторая вьетнамка... Да, еще белая баба, под Монро. Зеленый говорит, что она стриптизерша в “Вегасе”. Поговорить? Хорошо, мы ее прижмем... С вами? Ладно, я тут Зеленого оставлю, к вам подъеду...
– Слышал? – обратился он к парню в зеленой футболке. – Шеф сказал, чтоб ты тут потоптался... без самодеятельности, а то опять без трусов останешься... – Парень в черной футболке загоготал, передавая покрасневшему Зеленому мобильник. – Если что, звони.
Зеленый выбрался из машины и направился к одной из лавочек в глубине двора. С нее хорошо был виден подъезд, входящие и выходящие. После вчерашнего конфуза ему не давали прохода. Зеленый, получивший свою кликуху за любовь к зеленому цвету и молодость лет, тяжело переживал позор. Мало того, ему пришлось объясняться с шефом, чей приказ он нарушил, пытаясь завязать драку с клиентом, и теперь всеми силами старался реабилитироваться. А с этим му.., который выставил его на посмешище, он еще разберется.
Пока Зеленый стережет Акакия, заглянем в бар “Лас-Вегас”. Там шла репетиция, посетителей было немного, за одним из столиков сидел худощавый лысый мужик, прислонив к столику тросточку из красного дерева с серебряным набалдашником, за его спиной стояли два мордоворота. Судя по тому, как суетился вокруг него управляющий, старикан был большой шишкой.
Старик поманил официанта пальцем, приглашая к столику. Официант поспешил к нему в надежде на богатые чаевые.
Старик ткнул пальцем в одну из девушек, передвигающихся по сцене.
– Приведи мне вон ту, блондинку, – сказал он таким тоном, что официанту стало не по себе. Спорить с “дедулей” он не стал и направился к сцене.
– Эльза, тебя просят подойти вон к тому стошку, дедок какой-то.
Эльза спустилась вниз, покачивая бедрами, подошла к столику.
– Чего надо, дедуля? За молоденькое тело подержаться захотелось? – усмехнулась она, плюхнувшись на свободный стул. Эльза терпеть не могла престарелых клиентов, слюнявивших ее колени своими беззубыми ртами. Вставные челюсти вываливались в самый неподходящий момент, вызывая отвращение.
– Ну какой же я тебе дедуля? – недобро усмехнулся старик. – Ты мне не родственница... Я бы своей внучке трясти грудями на глазах у публики не позволил...
– Старый пень! – огрызнулась она. – Обидно, когда уже не можешь, а хочется небось... Я могу со скидкой, как для пенсионера...
За спиной Эльзы метнулась какая-то тень, и девушка ощутила резкую боль. Оглянулась, пытаясь выдернуть руку, зажатую словно тисками ручищами качка.
– Пусти, дурак, больно же! – взвизгнула она.
– Отпусти ее, она будет себя хорошо вести... Да? Девушка кивнула.
– Ну, детка, расскажи дяде, где ты сегодня была? – спросил старик, сверля ее страшными холодными глазами.
– Я?.. Много где была... в бассейн ходила... в парикмахерскую...
Рука девушки снова оказалась за спиной, правда, пока ее не выкручивали. Эльза охнула и, давя на жалость, захныкала:
– Ой, не надо, не надо. Скажите, что вас интересует?
– Что ты делала в турфирме? Только не говори, что ты мир посмотреть собралась... – угрожающе произнес старик.
– Да это розыгрыш, я ни в чем не виновата... Мне деньги заплатили... Сказали, что над парнем подшутить нужно... Я будто американка, с папиком одним фиктивный брак должна заключить, чтоб он штатовское гражданство получил... Мне деньги дали, я сыграла...
– Что за мужик? – поинтересовался Иванович.
– Не знаю, лох какой-то, зачем ему в Америку, не знаю... бабок, по-моему, у него нет... Одет в рванье какое-то, от него воняет... Правда, деньги адрес большие заплатил...
– Как его зовут, не запомнила случайно? – произнес старик, выкладывая перед ней несколько денежных купюр для обострения памяти.
Эльза быстренько схватила деньги и спрятала в лифчик.
– Запомнила, она у него смешная такая – Дудинкин, имя не помню, какое-то странное... Больше я ничего не знаю. Можно я пойду? – спросила она.
Иванов кивнул. Эльза вернулась на сцену, потирая вывернутую руку.
Иванов повернулся к парню в черной футболке:
– Сегодня вечером хочу все знать об этом Дудинкине: кто, откуда, где, зачем и почему... Мне надо знать, зачем он понадобился нашему другу. Дудинкина этого пока не трогать, но глаз с него не спускать... Думаю, пора нам с нашим должником разобраться, зарвался он. Пора его по носу щелкнуть...
В тот же вечер Иванов выслушивал подробнейший отчет одного из амбалов. По всему выходило, что Дудинкин абсолютно бесцветный человек, в порочащих связях не замечен, деньгами не сорит, не игрок, наркотой не торгует, живет от зарплаты до зарплаты. Непонятно одно – почему Парамонов приложил столько усилий, чтобы заманить его к себе в “фирму”? Никто больше в фирму не пришел, на все телефонные звонки люди Иванова получали один и тот же вежливый ответ: “Фирма пока не работает”, потом и вовсе бросали трубку, говоря, что ошиблись номером. Выходило, что все усилия были направлены на одурачивание одного-единственного человека. С какой целью? Что за человек этот Дудинкин?
Эта мысль не давала “крестному дедушке” покоя, его не радовало, что давление в норме, что язва, наследие прошлой бурной жизни, сегодня не мучит его... Иванов отказался от ежедневного массажа, не пошел в бассейн, отослал обратно хорошенькую молоденькую любовницу. Иванов думал. Рука его потянулась к трубке телефона, он набрал номер, который знали всего несколько человек, ни в каких списках телефончик этот не значился. Принадлежал он одному известному человеку, наводившему мосты между теневым бизнесом и государственными структурами. Они никогда не виделись, но в случае необходимости перезванивались.
– Лис, у меня к тебе дело, прозвонить одного человечка нужно, причем срочно. Некто Дудинкин Акакий Сидорович... Жду звонка, у меня бессонница, так что звони в любое время.
Иванов поудобнее устроился в кресле, обернул пледом озябшие ноги и тяжело вздохнул. Пора на покой. Ему все труднее и труднее держать в руках бразды правления, следить за тем, чтобы братва жила по понятиям, вершить суд над отступниками, налаживать контакты, следить за общаком... Пора на покой. Но пока не закончит дело с Парамоновым, о покое и думать нечего.
Внешность обманчива. Случалось ли вам, читатель, обманываться, принимая фантик за конфету? Наверняка в вашей жизни бывали случаи, когда человек с обаятельной внешностью оказывался ворчуном и занудой, а с виду настоящий мужчина – трусливейшим и безвольным существом... Иванов выглядел одиноким, безобидным, несчастным, уставшим стариком. Иван Иванович знал, что производит такое впечатление, и умело пользовался этим нанося неожиданные, жесткие удары расслабившемуся противнику. Иванов лукавил с самим собой" думая о покое. Он не мог представить себя на “пенсии”: чтение газет, домино, поликлиники – не для него. Тигр все равно останется тигром, а шакал – шакалом, даже если у них выпадут зубы.
Задремавшего Иванова разбудил телефонный звонок. Иванов вздрогнул, уронив трость с набалдашником. В комнату заглянул один из охранников. – Все в порядке, закрой дверь, – произнес Иванов, сняв трубку.
– Да, Лис, это я. Спасибо, что позвонил...
Иванов слушал молча. Судя по выражению его лица, сведения были интересные. Иван Иванович положил трубку и с легким сердцем отправился спать. Беспокойство уступило место торжеству.
Ай да Парамонов, ай да сукин сын! Ну ничего, завтра его ждет сюрприз, он узнает, что его петух, несущий золотые яйца, исчез. Можно будет с чистой совестью прикончить молодого мерзавца. От этой мысли на душе Иванова потеплело, он сладко зевнул и заснул без снотворного...
Дудинкин в ту ночь тоже спал спокойно, без кошмаров. Рано утром к нему в дверь кто-то позвонил. Акакий Сидорович с трудом разлепил глаза, нащупал ногами шлепанцы, подтянул штаны полосатой пижамы и тихонько подкрался к двери.
– Кто там? – произнес он, заглянув в глазок.
– Товарищ Дудинкин, Акакий Сидорович?
– Ну, я, что нужно? – отозвался Акакий Сидорович.
– Вам телеграмма.
– Телеграмма? От кого? – удивился Акакий?
– От гиппопотама, – огрызнулся почтальон. – Товарищ, ваша телеграмма, вы и читайте, от кого она. Телеграмма с уведомлением, заграничная, из Америки... Брать будете?
– Буду, только вы ее под дверь просуньте, – произнес Дудинкин, пытаясь разглядеть почтальона в глазок.
– Ага, а расписываться за вас будет кто, конь в пальто? Вы телеграмму возьмете, сунете куда-нибудь, а мне потом отвечай.
– А вы прочитайте, что там написано, – продолжал осторожничать Акакий.
– Гражданин, совесть у вас есть? Вам ее сранья принеси, еще и прочитай. Издеваетесь над рабочим человеком... Я пошел.
Акакий Сидорович открыл дверь, но с цепочки ее не снял в целях безопасности, и, просунув голову в щель, крикнул:
– Мужчина, вернитесь!
Почтальон обернулся и как-то нехорошо усмехнулся. Это было последнее, что увидел Акакий. Кто-то ударил его по голове, свет померк, и Дудинкин упал на грязный заплеванный пол.
Акакий Сидорович уже не увидел, как почтальон щипцами перекусил цепочку, как вдвоем с каким-то парнем они затащили его в квартиру, связали и заклеили рот скотчем. “Почтальон” и его помощник прошли по убогонькой квартире, заглянули во все шкафы, ящики. В поисках тайников простучали стены и пол. Затем завернули Акакия в покрывало, снятое с дивана, и вынесли из квартиры. Жильцы домов еще спали, для визитов было слишком рано, для выгула собак поздно. Никто не видел, как вынесли тело. Дудинкина затолкали в машину и увезли в неизвестном направлении.
Весь день в опустевшей квартире Дудинкина разрывался телефон. Никто не отвечал. Это открытие неприятно поразило Олега, пытавшегося дозвониться до своего “клиента”. Он постарался взять себя в руки, успокаивал: мол, вероятно, Акакий Сидорович отправился за деньгами. Наверняка он держит их где-нибудь за городом, а на это требуется время, размышлял Олег.
Акакий Сидорович не появился. После стычки в ресторане с тем придурком у Олега появилось чувство, что за ним кто-то следит. Он останавливался на ходу завязать якобы развязавшийся шнурок, любовался витринами магазинов, наблюдал в боковое зеркало, в потоке машин стараясь обнаружить “хвост”. Вроде бы ничего не было, но чувство тревоги оставалось. За ним кто-то следил. И это могли быть только люди Иванова.
Олег несколько раз звонил на телефонную станцию с требованием проверить номер. Телефонистка проверяла номер и отвечала, что все в порядке. Олег отправился в районо. Возможно, Дудинкин устраивает прощальную пирушку в честь отъезда? Это, конечно, было не в стиле Акакия Сидоровича, но кто знает? На работе Акакий не появлялся, правда, сказали, что у него болеет сестра и он накануне взял отпуск за свой счет. Однако Скелет еще вчера рассказал об этом трюке с телеграммой.
Олег снова вернулся к дому Дудинкина, просидел у его подъезда до вечера. Свет в окнах Дудинкина не зажегся. Олег дождался, когда жильцы разойдутся по квартирам и уснут в своих кроватях. Ждать следующего дня, когда они разойдутся по своим рабочим местам, он не мог. Олег тихонечко поднялся на нужный этаж, подкрался к двери и прислушался – ни звука. Он воспользовался клю-чами, которыми открывал дверь в первый раз. В квартире было тихо. Олег оглянулся – на лестничной клетке никого. Он запер за собой дверь и прошелся по квартире.
Кровать разобрана, значит, вчера Дудинкин ночевал дома. Куда же и когда он отправился? Олег заглянул в шкаф. Там стоял чемодан с собранными вещами. Единственный костюм – Олег его сразу узнал – висел на вешалке. Портфель, с которым Дудинкин не расставался ни на миг, лежал на тумбочке возле телефона. Олег заглянул в него – кошелек, ключи от квартиры, проездной на троллейбус... все здесь. Куда же без документов и денег ушел Акакий Сидорович? Сбежал от Олега? Зачем? Ведь он поверил в то, что с помощью “Синдбада” выедет за границу.
Недоброе предчувствие закралось в душу – кто-то опередил Олега. За Дудинкиным многие охотятся. Парамонов гнал от себя эти мысли... Нет, Дудинкин всего пару лет живет в Тулупинске и на его след никто пока не вышел. А что, если?..
Добираясь до дома по спящим улицам Тулупинска, Олег никак не мог поверить в свою неудачу. Как сказать об этом Толстому и Скелету? Толстого точно хватит удар, а Скелет лишится аппетита, что для него равносильно смерти. Тут Олег вспомнил, что сегодня слежки не было. Стоп. Стычка с парнем в туалете произошла сразу после разговора с Ивановым. Чувство слежки появилось в тот же вечер. Дудинкин исчез, слежка тоже. А что, если к исчезновению Дудинкина приложил руку Иванов?
Олег отыскал карточку с номером Иванова, по звонил. Иванов был дома. Его голос, а главное, настроение не понравились Олегу, укрепив Парамонова в его подозрениях.
– Иван Иванович, добрый вечер. Извините, что так поздно. Я бы хотел с вами переговорить, давайте встретимся утром, если можно.
– Деньги хочешь отдать? – хохотнул старик. – Или сказать последнее прости? Я так думаю, голубь, что денег у тебя нет и не будет... Но приговоренный к смерти имеет право на последнее слово. Грех отказывать без пяти минут покойнику. Завтра в “Гермесе” в восемь и без опозданий. У меня режим.
Олег, чертыхаясь про себя, положил трубку.
– Скелет, Толстый, хватит дрыхнуть, у нас с вами крупные проблемы.
– Что, опять? – в один голос вскрикнули заспанные компаньоны.
– Дудинкин исчез, вероятно, похищен нашим знакомцем Ивановым.
– Это конец, – охнул Антон Антонович, закрывая лицо руками.
– Для вас вряд ли. Если Дудинкин у них, они, я думаю, удовольствуются одной жертвой, вернее – двумя. Полагаю, Дудинкина они не выпустят из своих лап. Вы можете уйти, вы и так помогли мне, просить вас остаться я не могу... Одно дело – мошенничество, другое – с голыми руками на братву.
Олег развернулся и ушел в комнату.
– Я остаюсь, – произнес Скелет, повернувшись к Толстому. – Мне надоело всего бояться. С ним интересно.
Скелет ушел спать. Толстый, погруженный в размышления, просидел на кухне до самого утра и за завтраком объявил свое решение:
– Я остаюсь.
– Ой, я так и знал! – кинулся к нему на шею Скелет. – Мы вместе...
Олег молча пожал ему руку – это было красноречивее всяких слов.
– Сейчас поедем в “Гермес”, я пойду на встречу с Ивановым... постарайтесь проследить за ним... Главное, сохраняйте спокойствие и ни во что не ввязывайтесь.
– А ты? – Скелет незаметно для себя перешел на “ты”.
– А я попробую узнать у этого козла, кто похитил Акакия... Надеюсь, он еще жив. В мои планы его смерть не входила... Но я невольно его подставил.
К “Гермесу” они подъехали без опоздания, Иванова еще не было. Олег прошел в зал, сел за столик и заказал крепкий кофе.
Иванов появился минута в минуту в сопровождении своих орлов. Олег сразу заметил парня в зеленой футболке.
Иванов улыбался улыбкой гиены, если гиены вообще умеют улыбаться.
– Ценю пунктуальность, жаль, что это качество тебе уже не пригодится, – “пошутил” бандит. – Ты мне что-то хотел сказать? Деньги отдать решил? Всю ночь печатал?..
– Иван Иванович, скажите честно, вы сразу решили меня убрать?.. Еще тогда, если бы даже я принес вам деньги?
– А ты что, принес? – вопросом на вопрос ответил старик. – Нет? Тогда об чем базар, как говорят молодые. Трюфели, – заказал Иванов официанту, – потом супчик.
– Я хотел бы получить отсрочку, есть человек, который готов ссудить меня деньгами, – блефовал Олег.
– Ты уверен, что есть такой псих? – усмехнулся Иванов. – Боюсь, голубь, ты заблуждаешься. Но у тебя впереди неделя... Может, еще кого-нибудь найдешь, потрясем. Я с удовольствием подожду. – Старик хихикнул. – Извини, мне тут на ум образ один пришел... Ты похож на свинью, которая ищет для хозяина трюфели.
Олег пытался взять себя в руки, едва сдерживаясь, чтобы не запустить в голову этого чудовища чем-нибудь тяжелым.
– Но у меня есть право выбора, а у свиньи – нет.
– Иди, иди, поищи деньги, голубь. – Иванов придвинул к себе тарелку с супом-пюре, дав понять, что аудиенция закончена. – Хороший тут черепаховый супец готовят. Очень для пожилых людей пользительная вещь, рекомендую, если до старости доживешь. – Старик хихикнул, отправляя в рот ложку супа.
Олег выскочил из ресторана, чуть не сбив с ног официанта, с подносом спешащего к единственному клиенту в зале.
Олег оглянулся. Поблизости никого не было. Он перешел на другую сторону улицы, где в неприметной помятой машине его ждал дед Митрич.
– Здорово, сынок. Чего в такую рань поднял, что сегодня у нас по плану? – поинтересовался дедок, доставая беломорину.
– Сегодня, Митрич, мы в шпионов поиграем. Надо последить за придурком одним А вот и он собственной персоной, – произнес Олег.
Из ресторана вышел парень в зеленой футболке. Возле него лихо затормозил джип, выскочивший из-за поворота.
– Вот за ним и двинем. Главное, чтобы нас не заметили. Сможешь, Митрич? – спросил Олег.
– Обижаешь, Константиныч, кино про бандитов смотрим, кое-что сами могем, чего в кино не показывают. Я этот город как собственную рожу знаю. Улочки-переулочки. А тонкий с толстым где? – произнес дедок, пристраиваясь за джипом.
– Они тоже в нашу игру играют, только за другими тараканами следят.
– Ишь ты, тараканы, – хмыкнул дед.
Джип, в котором сидел Зеленый, часа два мотался по городу, то и дело разворачиваясь, перестраиваясь в другой ряд – значит, решил Олег, объект выбран правильно. Если им скрывать нечего, чего петлять. Понятное дело, что они про “хвост” не знают, на всякий случай стараются...
Митрич свое дело знал исправно, ухитрялся проскочить у них под носом незаметно. Если машин было мало, объезжал переулками. Один раз они даже спустились по огромной каменной лестнице к набережной.
– Ну, ты Шумахер, дед! – воскликнул Олег после скоростного спуска.
– А то, – улыбнулся польщенный водитель. – Я, знаешь, в молодости был ого-го!.. Первые места брал...
Джип наконец свернул в пригород и остановился у здоровенного дома, смахивающего на крепость.
– Ладно, ты пока отдохни, – произнес, выбираясь из машины, Олег, – а я вокруг обойду. Посмотрю, что за теремок такой.
Олег, прячась в зарослях, подобрался к дому. Вблизи он выглядел еще солиднее. Бетонная стена по кругу, сверху колючая проволока. Собаки лают. Камера слежения снаружи. Ничего себе теремок, вот только как в него попасть, чтобы потом можно было выбраться?
Олег вернулся к Митричу, дедок смолил свой “Беломор”.
– Дед, у тебя что, на хорошие сигареты денег не хватает? – поморщившись, произнес Олег.
– Почему, хватает, только я к “Беломору” привык. Беломоринку ядреную выкуришь – и мозги прочищаются. А ваши эти, импортные, только для дамочек. Что дальше делать будем?
– В город поедем, – произнес Олег. – Мы сами ничего тут не сделаем. Не коровьими же лепешками их забрасывать, а Рембо знакомого под рукой не имеется, – горько пошутил Олег. – На осаду этой крепости у меня уже времени нет. – Олег покрутил браслет на запястье.
– Чего смурной такой? – поинтересовался Митрич, выруливая на дорогу, ведущую в город. – У тебя вся жизнь впереди, а ты говоришь, времени нет.
Олег показал браслет Митричу и рассказал, какая опасность ему угрожает.
– А если его распилить? – спросил водитель.
– Взорвется, его можно только ключом открыть или вместе с рукой снять... Тут механизм хитрый...
– Механизма, говоришь... – Митрич подумал с минуту и произнес: – У меня дружок один есть, в молодости по сейфам работал. Сейчас в завязке, но по сейфам специализируется. Сам знаешь, у “новых русских” эти сейфы на каждом шагу. По пьяни то ключи потеряют, то код забудут... Вот он их и открывает... Поедем, возьмет недорого, может, что и получится... К нему даже из Москвы приезжали, приглашали в какую-то фирму. Отказался. У него тут подружка Милка.
– А что, подружку нельзя с собой в Москву взять? – спросил Олег.
– Так она – коза. Что ей в городе делать?
– Что остальные делают: по магазинам будет ходить, по парикмахерским...
– Да она коза, говорю же тебе. Ме-е-е, с копытами и рогами, а ты подумал, девка? – Митрич захохотал. – Ой, умора, я Петру скажу, посмеется.
– Сам сказал, подружка Милка. Я думал Людмила, девушка... – признался Олег.
– Девушка, ой, не могу... Коза. Представляю себе Милку в парикмахерской... – Митрич никак не мог успокоиться.
– Ладно, на дорогу смотри, а то дохохочешься, в столб врежемся, – оборвал его Олег. – Только этого нам не хватало.
Петр оказался крепким мужиком лет пятидесяти. Если бы не рассказ Митрича, Олег не поверил бы, что в молодости Петр отбывал срок за взлом сейфов. Типичный работяга, с сильными и ловкими руками. Такие обычно бывают передовиками производства и рационализаторами.
Он пригласил гостей в дом, во дворе паслась Милка. На одном ее роге болтался кокетливый розовый бантик, на шее – колокольчик с мелодичным звоном. Белая пушистая шерсть тщательно вычесана, шерстинка к шерстинке. Для козы Милка была слишком нарядной. У каждого свой маленький пунктик. Одни строят для своих любимцев особняки, другие – рестораны, оставляют миллионные завещания, покупают драгоценности. Коза ничуть не хуже собаки, даже гораздо полезнее.
Олег Константинович задумчиво потер подбородок:
– Это все требует времени... неделю как минимум...
– Я заплачу за срочность, – горячо зашептал Акакий. – Мне абсолютно все равно, какая жена, главное, чтобы американская гражданка...
– Все равно вас будут проверять... К фиктивным бракам там относятся весьма негативно... Вы должны узнать друг друга... Отвечать на вопросы чиновника из ведомства...
– Сколько? – вытирая пот, спросил Дудинкин.
– Примерно столько. – Олег Константинович написал на листе бумаги приличную цифру. – В долларах, разумеется...
– Я готов дать в два раза больше...
– Ну хорошо, только из личной симпатии к вам. У меня есть один подходящий вариант... Она американка шведского происхождения... попала в затруднительное положение, ей необходим фиктивный муж... Мы ей подыскали кандидатуру, но он попал в больницу с язвой... Дело времени... Вам нужна фиктивная жена... очень удобно... Потрясающая женщина, у вас с ней не будет никаких проблем... Она вот-вот должна подойти...
Пока заполните эти анкеты... Половину суммы внесете сейчас, вторую половину потом... Сдадите документы, мы оформим визу и прочее... Вы едете туда, женитесь и становитесь гражданином...
Дудинкин устроился за небольшим столиком и стал заполнять анкеты. Вопросы были немного странными, но специалистам виднее.
Через полчаса появилась его фиктивная невеста. Если бы в данный момент Дудинкина интересовали женщины, он нашел бы ее весьма и весьма интересной... Девушка неплохо говорила по-русски, и это облегчало переговоры.
Дудинкин действовал как во сне, словно загипнотизированный кролик, что-то подписывал, отвечал на вопросы... Отдал документы, получив взамен квитанцию и адрес будущей жены.
– Отлично, – беря у Акакия экземпляр договора, произнес Олег Константинович, – как только будет готово, получаем загранпаспорт и визу, наш человек вывозит вас из страны, доставляет по адресу будущей жены, помогает оформить все документы и получает оставшуюся часть денег. Напишите свой телефон, мы вам перезвоним, когда и где... Советую уладить все свои дела, попрощаться с родственниками... Все может произойти гораздо быстрее, чем мы планируем...
Олег Константинович проводил Дудинкина до дверей и скрылся в офисе.
* * *
Акакий Сидорович вдохнул полной грудью и впервые за несколько недель улыбнулся своему отражению в витрине магазина. Неужели ему удастся сбежать? Надо собираться... Что делать с вещами и квартирой? Тащить через полмира свою мебель – глупо, квартира ему тоже не понадобится, в Россию он не вернется... Разве что ностальгия замучает... Ладно, об этом он подумает, когда немного успокоится.
Акакий Сидорович едва сдерживался, чтобы не бежать, только сейчас он понял, что разговаривает сам с собой. Какой-то парень с любопытством разглядывал его, видимо, приняв за городского сумасшедшего. Парень был одет в джинсы и черную футболку, под которой играли накачанные мышцы. Акакий Сидорович не обратил внимания, что парень идет за ним от самой фирмы. Не заметил он и машины, едущей за ним на медленной скорости по противоположной стороне улицы. Акакий предавался радужным мечтам, а в таком состоянии, как вы понимаете, не до окружающих.
Акакий свернул к своему дому, парень в черной футболке сел в машину, а из нее вылез другой, похожий, только футболка на нем была не черная, а ярко-зеленая, и цепь на шее потоньше. Акакий Сидорович поздоровался с соседками и поднялся по лестнице. Следом за ним не спеша вошел парень в зеленой футболке. Он медленно поднялся за Акакием Сидоровичем и позвонил в квартиру этажом выше.
Акакий спокойненько открыл дверь и вошел в свою квартиру. Парень спустился вниз, внимательно осмотрел дверь и замки квартиры Дудинкина, вышел из подъезда и направился к машине.
– Квартира 256, замок так... одно название. Дверь картонная, чихом вышибить можно, телефон есть, сигнализации нет. Будем брать?
– Давай сначала шефу звякнем, а то опять лишнего накрутим, – отозвался тот, что был в черной футболке, набирая номер телефона.
– Иван Иванович, это я. Да... Конторку какую-то завели... Да, справлялся, в администрации на эту самодеятельность разрешения никто не давал... Вроде как турфирма... Странные какие-то, два мужика с телками, одна вроде как черненькая, но по-русски шпарит вовсю... Вторая вьетнамка... Да, еще белая баба, под Монро. Зеленый говорит, что она стриптизерша в “Вегасе”. Поговорить? Хорошо, мы ее прижмем... С вами? Ладно, я тут Зеленого оставлю, к вам подъеду...
– Слышал? – обратился он к парню в зеленой футболке. – Шеф сказал, чтоб ты тут потоптался... без самодеятельности, а то опять без трусов останешься... – Парень в черной футболке загоготал, передавая покрасневшему Зеленому мобильник. – Если что, звони.
Зеленый выбрался из машины и направился к одной из лавочек в глубине двора. С нее хорошо был виден подъезд, входящие и выходящие. После вчерашнего конфуза ему не давали прохода. Зеленый, получивший свою кликуху за любовь к зеленому цвету и молодость лет, тяжело переживал позор. Мало того, ему пришлось объясняться с шефом, чей приказ он нарушил, пытаясь завязать драку с клиентом, и теперь всеми силами старался реабилитироваться. А с этим му.., который выставил его на посмешище, он еще разберется.
Пока Зеленый стережет Акакия, заглянем в бар “Лас-Вегас”. Там шла репетиция, посетителей было немного, за одним из столиков сидел худощавый лысый мужик, прислонив к столику тросточку из красного дерева с серебряным набалдашником, за его спиной стояли два мордоворота. Судя по тому, как суетился вокруг него управляющий, старикан был большой шишкой.
Старик поманил официанта пальцем, приглашая к столику. Официант поспешил к нему в надежде на богатые чаевые.
Старик ткнул пальцем в одну из девушек, передвигающихся по сцене.
– Приведи мне вон ту, блондинку, – сказал он таким тоном, что официанту стало не по себе. Спорить с “дедулей” он не стал и направился к сцене.
– Эльза, тебя просят подойти вон к тому стошку, дедок какой-то.
Эльза спустилась вниз, покачивая бедрами, подошла к столику.
– Чего надо, дедуля? За молоденькое тело подержаться захотелось? – усмехнулась она, плюхнувшись на свободный стул. Эльза терпеть не могла престарелых клиентов, слюнявивших ее колени своими беззубыми ртами. Вставные челюсти вываливались в самый неподходящий момент, вызывая отвращение.
– Ну какой же я тебе дедуля? – недобро усмехнулся старик. – Ты мне не родственница... Я бы своей внучке трясти грудями на глазах у публики не позволил...
– Старый пень! – огрызнулась она. – Обидно, когда уже не можешь, а хочется небось... Я могу со скидкой, как для пенсионера...
За спиной Эльзы метнулась какая-то тень, и девушка ощутила резкую боль. Оглянулась, пытаясь выдернуть руку, зажатую словно тисками ручищами качка.
– Пусти, дурак, больно же! – взвизгнула она.
– Отпусти ее, она будет себя хорошо вести... Да? Девушка кивнула.
– Ну, детка, расскажи дяде, где ты сегодня была? – спросил старик, сверля ее страшными холодными глазами.
– Я?.. Много где была... в бассейн ходила... в парикмахерскую...
Рука девушки снова оказалась за спиной, правда, пока ее не выкручивали. Эльза охнула и, давя на жалость, захныкала:
– Ой, не надо, не надо. Скажите, что вас интересует?
– Что ты делала в турфирме? Только не говори, что ты мир посмотреть собралась... – угрожающе произнес старик.
– Да это розыгрыш, я ни в чем не виновата... Мне деньги заплатили... Сказали, что над парнем подшутить нужно... Я будто американка, с папиком одним фиктивный брак должна заключить, чтоб он штатовское гражданство получил... Мне деньги дали, я сыграла...
– Что за мужик? – поинтересовался Иванович.
– Не знаю, лох какой-то, зачем ему в Америку, не знаю... бабок, по-моему, у него нет... Одет в рванье какое-то, от него воняет... Правда, деньги адрес большие заплатил...
– Как его зовут, не запомнила случайно? – произнес старик, выкладывая перед ней несколько денежных купюр для обострения памяти.
Эльза быстренько схватила деньги и спрятала в лифчик.
– Запомнила, она у него смешная такая – Дудинкин, имя не помню, какое-то странное... Больше я ничего не знаю. Можно я пойду? – спросила она.
Иванов кивнул. Эльза вернулась на сцену, потирая вывернутую руку.
Иванов повернулся к парню в черной футболке:
– Сегодня вечером хочу все знать об этом Дудинкине: кто, откуда, где, зачем и почему... Мне надо знать, зачем он понадобился нашему другу. Дудинкина этого пока не трогать, но глаз с него не спускать... Думаю, пора нам с нашим должником разобраться, зарвался он. Пора его по носу щелкнуть...
В тот же вечер Иванов выслушивал подробнейший отчет одного из амбалов. По всему выходило, что Дудинкин абсолютно бесцветный человек, в порочащих связях не замечен, деньгами не сорит, не игрок, наркотой не торгует, живет от зарплаты до зарплаты. Непонятно одно – почему Парамонов приложил столько усилий, чтобы заманить его к себе в “фирму”? Никто больше в фирму не пришел, на все телефонные звонки люди Иванова получали один и тот же вежливый ответ: “Фирма пока не работает”, потом и вовсе бросали трубку, говоря, что ошиблись номером. Выходило, что все усилия были направлены на одурачивание одного-единственного человека. С какой целью? Что за человек этот Дудинкин?
Эта мысль не давала “крестному дедушке” покоя, его не радовало, что давление в норме, что язва, наследие прошлой бурной жизни, сегодня не мучит его... Иванов отказался от ежедневного массажа, не пошел в бассейн, отослал обратно хорошенькую молоденькую любовницу. Иванов думал. Рука его потянулась к трубке телефона, он набрал номер, который знали всего несколько человек, ни в каких списках телефончик этот не значился. Принадлежал он одному известному человеку, наводившему мосты между теневым бизнесом и государственными структурами. Они никогда не виделись, но в случае необходимости перезванивались.
– Лис, у меня к тебе дело, прозвонить одного человечка нужно, причем срочно. Некто Дудинкин Акакий Сидорович... Жду звонка, у меня бессонница, так что звони в любое время.
Иванов поудобнее устроился в кресле, обернул пледом озябшие ноги и тяжело вздохнул. Пора на покой. Ему все труднее и труднее держать в руках бразды правления, следить за тем, чтобы братва жила по понятиям, вершить суд над отступниками, налаживать контакты, следить за общаком... Пора на покой. Но пока не закончит дело с Парамоновым, о покое и думать нечего.
Внешность обманчива. Случалось ли вам, читатель, обманываться, принимая фантик за конфету? Наверняка в вашей жизни бывали случаи, когда человек с обаятельной внешностью оказывался ворчуном и занудой, а с виду настоящий мужчина – трусливейшим и безвольным существом... Иванов выглядел одиноким, безобидным, несчастным, уставшим стариком. Иван Иванович знал, что производит такое впечатление, и умело пользовался этим нанося неожиданные, жесткие удары расслабившемуся противнику. Иванов лукавил с самим собой" думая о покое. Он не мог представить себя на “пенсии”: чтение газет, домино, поликлиники – не для него. Тигр все равно останется тигром, а шакал – шакалом, даже если у них выпадут зубы.
Задремавшего Иванова разбудил телефонный звонок. Иванов вздрогнул, уронив трость с набалдашником. В комнату заглянул один из охранников. – Все в порядке, закрой дверь, – произнес Иванов, сняв трубку.
– Да, Лис, это я. Спасибо, что позвонил...
Иванов слушал молча. Судя по выражению его лица, сведения были интересные. Иван Иванович положил трубку и с легким сердцем отправился спать. Беспокойство уступило место торжеству.
Ай да Парамонов, ай да сукин сын! Ну ничего, завтра его ждет сюрприз, он узнает, что его петух, несущий золотые яйца, исчез. Можно будет с чистой совестью прикончить молодого мерзавца. От этой мысли на душе Иванова потеплело, он сладко зевнул и заснул без снотворного...
* * *
Дудинкин в ту ночь тоже спал спокойно, без кошмаров. Рано утром к нему в дверь кто-то позвонил. Акакий Сидорович с трудом разлепил глаза, нащупал ногами шлепанцы, подтянул штаны полосатой пижамы и тихонько подкрался к двери.
– Кто там? – произнес он, заглянув в глазок.
– Товарищ Дудинкин, Акакий Сидорович?
– Ну, я, что нужно? – отозвался Акакий Сидорович.
– Вам телеграмма.
– Телеграмма? От кого? – удивился Акакий?
– От гиппопотама, – огрызнулся почтальон. – Товарищ, ваша телеграмма, вы и читайте, от кого она. Телеграмма с уведомлением, заграничная, из Америки... Брать будете?
– Буду, только вы ее под дверь просуньте, – произнес Дудинкин, пытаясь разглядеть почтальона в глазок.
– Ага, а расписываться за вас будет кто, конь в пальто? Вы телеграмму возьмете, сунете куда-нибудь, а мне потом отвечай.
– А вы прочитайте, что там написано, – продолжал осторожничать Акакий.
– Гражданин, совесть у вас есть? Вам ее сранья принеси, еще и прочитай. Издеваетесь над рабочим человеком... Я пошел.
Акакий Сидорович открыл дверь, но с цепочки ее не снял в целях безопасности, и, просунув голову в щель, крикнул:
– Мужчина, вернитесь!
Почтальон обернулся и как-то нехорошо усмехнулся. Это было последнее, что увидел Акакий. Кто-то ударил его по голове, свет померк, и Дудинкин упал на грязный заплеванный пол.
Акакий Сидорович уже не увидел, как почтальон щипцами перекусил цепочку, как вдвоем с каким-то парнем они затащили его в квартиру, связали и заклеили рот скотчем. “Почтальон” и его помощник прошли по убогонькой квартире, заглянули во все шкафы, ящики. В поисках тайников простучали стены и пол. Затем завернули Акакия в покрывало, снятое с дивана, и вынесли из квартиры. Жильцы домов еще спали, для визитов было слишком рано, для выгула собак поздно. Никто не видел, как вынесли тело. Дудинкина затолкали в машину и увезли в неизвестном направлении.
Весь день в опустевшей квартире Дудинкина разрывался телефон. Никто не отвечал. Это открытие неприятно поразило Олега, пытавшегося дозвониться до своего “клиента”. Он постарался взять себя в руки, успокаивал: мол, вероятно, Акакий Сидорович отправился за деньгами. Наверняка он держит их где-нибудь за городом, а на это требуется время, размышлял Олег.
Акакий Сидорович не появился. После стычки в ресторане с тем придурком у Олега появилось чувство, что за ним кто-то следит. Он останавливался на ходу завязать якобы развязавшийся шнурок, любовался витринами магазинов, наблюдал в боковое зеркало, в потоке машин стараясь обнаружить “хвост”. Вроде бы ничего не было, но чувство тревоги оставалось. За ним кто-то следил. И это могли быть только люди Иванова.
Олег несколько раз звонил на телефонную станцию с требованием проверить номер. Телефонистка проверяла номер и отвечала, что все в порядке. Олег отправился в районо. Возможно, Дудинкин устраивает прощальную пирушку в честь отъезда? Это, конечно, было не в стиле Акакия Сидоровича, но кто знает? На работе Акакий не появлялся, правда, сказали, что у него болеет сестра и он накануне взял отпуск за свой счет. Однако Скелет еще вчера рассказал об этом трюке с телеграммой.
Олег снова вернулся к дому Дудинкина, просидел у его подъезда до вечера. Свет в окнах Дудинкина не зажегся. Олег дождался, когда жильцы разойдутся по квартирам и уснут в своих кроватях. Ждать следующего дня, когда они разойдутся по своим рабочим местам, он не мог. Олег тихонечко поднялся на нужный этаж, подкрался к двери и прислушался – ни звука. Он воспользовался клю-чами, которыми открывал дверь в первый раз. В квартире было тихо. Олег оглянулся – на лестничной клетке никого. Он запер за собой дверь и прошелся по квартире.
Кровать разобрана, значит, вчера Дудинкин ночевал дома. Куда же и когда он отправился? Олег заглянул в шкаф. Там стоял чемодан с собранными вещами. Единственный костюм – Олег его сразу узнал – висел на вешалке. Портфель, с которым Дудинкин не расставался ни на миг, лежал на тумбочке возле телефона. Олег заглянул в него – кошелек, ключи от квартиры, проездной на троллейбус... все здесь. Куда же без документов и денег ушел Акакий Сидорович? Сбежал от Олега? Зачем? Ведь он поверил в то, что с помощью “Синдбада” выедет за границу.
Недоброе предчувствие закралось в душу – кто-то опередил Олега. За Дудинкиным многие охотятся. Парамонов гнал от себя эти мысли... Нет, Дудинкин всего пару лет живет в Тулупинске и на его след никто пока не вышел. А что, если?..
Добираясь до дома по спящим улицам Тулупинска, Олег никак не мог поверить в свою неудачу. Как сказать об этом Толстому и Скелету? Толстого точно хватит удар, а Скелет лишится аппетита, что для него равносильно смерти. Тут Олег вспомнил, что сегодня слежки не было. Стоп. Стычка с парнем в туалете произошла сразу после разговора с Ивановым. Чувство слежки появилось в тот же вечер. Дудинкин исчез, слежка тоже. А что, если к исчезновению Дудинкина приложил руку Иванов?
Олег отыскал карточку с номером Иванова, по звонил. Иванов был дома. Его голос, а главное, настроение не понравились Олегу, укрепив Парамонова в его подозрениях.
– Иван Иванович, добрый вечер. Извините, что так поздно. Я бы хотел с вами переговорить, давайте встретимся утром, если можно.
– Деньги хочешь отдать? – хохотнул старик. – Или сказать последнее прости? Я так думаю, голубь, что денег у тебя нет и не будет... Но приговоренный к смерти имеет право на последнее слово. Грех отказывать без пяти минут покойнику. Завтра в “Гермесе” в восемь и без опозданий. У меня режим.
Олег, чертыхаясь про себя, положил трубку.
– Скелет, Толстый, хватит дрыхнуть, у нас с вами крупные проблемы.
– Что, опять? – в один голос вскрикнули заспанные компаньоны.
– Дудинкин исчез, вероятно, похищен нашим знакомцем Ивановым.
– Это конец, – охнул Антон Антонович, закрывая лицо руками.
– Для вас вряд ли. Если Дудинкин у них, они, я думаю, удовольствуются одной жертвой, вернее – двумя. Полагаю, Дудинкина они не выпустят из своих лап. Вы можете уйти, вы и так помогли мне, просить вас остаться я не могу... Одно дело – мошенничество, другое – с голыми руками на братву.
Олег развернулся и ушел в комнату.
– Я остаюсь, – произнес Скелет, повернувшись к Толстому. – Мне надоело всего бояться. С ним интересно.
Скелет ушел спать. Толстый, погруженный в размышления, просидел на кухне до самого утра и за завтраком объявил свое решение:
– Я остаюсь.
– Ой, я так и знал! – кинулся к нему на шею Скелет. – Мы вместе...
Олег молча пожал ему руку – это было красноречивее всяких слов.
– Сейчас поедем в “Гермес”, я пойду на встречу с Ивановым... постарайтесь проследить за ним... Главное, сохраняйте спокойствие и ни во что не ввязывайтесь.
– А ты? – Скелет незаметно для себя перешел на “ты”.
– А я попробую узнать у этого козла, кто похитил Акакия... Надеюсь, он еще жив. В мои планы его смерть не входила... Но я невольно его подставил.
К “Гермесу” они подъехали без опоздания, Иванова еще не было. Олег прошел в зал, сел за столик и заказал крепкий кофе.
Иванов появился минута в минуту в сопровождении своих орлов. Олег сразу заметил парня в зеленой футболке.
Иванов улыбался улыбкой гиены, если гиены вообще умеют улыбаться.
– Ценю пунктуальность, жаль, что это качество тебе уже не пригодится, – “пошутил” бандит. – Ты мне что-то хотел сказать? Деньги отдать решил? Всю ночь печатал?..
– Иван Иванович, скажите честно, вы сразу решили меня убрать?.. Еще тогда, если бы даже я принес вам деньги?
– А ты что, принес? – вопросом на вопрос ответил старик. – Нет? Тогда об чем базар, как говорят молодые. Трюфели, – заказал Иванов официанту, – потом супчик.
– Я хотел бы получить отсрочку, есть человек, который готов ссудить меня деньгами, – блефовал Олег.
– Ты уверен, что есть такой псих? – усмехнулся Иванов. – Боюсь, голубь, ты заблуждаешься. Но у тебя впереди неделя... Может, еще кого-нибудь найдешь, потрясем. Я с удовольствием подожду. – Старик хихикнул. – Извини, мне тут на ум образ один пришел... Ты похож на свинью, которая ищет для хозяина трюфели.
Олег пытался взять себя в руки, едва сдерживаясь, чтобы не запустить в голову этого чудовища чем-нибудь тяжелым.
– Но у меня есть право выбора, а у свиньи – нет.
– Иди, иди, поищи деньги, голубь. – Иванов придвинул к себе тарелку с супом-пюре, дав понять, что аудиенция закончена. – Хороший тут черепаховый супец готовят. Очень для пожилых людей пользительная вещь, рекомендую, если до старости доживешь. – Старик хихикнул, отправляя в рот ложку супа.
Олег выскочил из ресторана, чуть не сбив с ног официанта, с подносом спешащего к единственному клиенту в зале.
Олег оглянулся. Поблизости никого не было. Он перешел на другую сторону улицы, где в неприметной помятой машине его ждал дед Митрич.
– Здорово, сынок. Чего в такую рань поднял, что сегодня у нас по плану? – поинтересовался дедок, доставая беломорину.
– Сегодня, Митрич, мы в шпионов поиграем. Надо последить за придурком одним А вот и он собственной персоной, – произнес Олег.
Из ресторана вышел парень в зеленой футболке. Возле него лихо затормозил джип, выскочивший из-за поворота.
– Вот за ним и двинем. Главное, чтобы нас не заметили. Сможешь, Митрич? – спросил Олег.
– Обижаешь, Константиныч, кино про бандитов смотрим, кое-что сами могем, чего в кино не показывают. Я этот город как собственную рожу знаю. Улочки-переулочки. А тонкий с толстым где? – произнес дедок, пристраиваясь за джипом.
– Они тоже в нашу игру играют, только за другими тараканами следят.
– Ишь ты, тараканы, – хмыкнул дед.
Джип, в котором сидел Зеленый, часа два мотался по городу, то и дело разворачиваясь, перестраиваясь в другой ряд – значит, решил Олег, объект выбран правильно. Если им скрывать нечего, чего петлять. Понятное дело, что они про “хвост” не знают, на всякий случай стараются...
Митрич свое дело знал исправно, ухитрялся проскочить у них под носом незаметно. Если машин было мало, объезжал переулками. Один раз они даже спустились по огромной каменной лестнице к набережной.
– Ну, ты Шумахер, дед! – воскликнул Олег после скоростного спуска.
– А то, – улыбнулся польщенный водитель. – Я, знаешь, в молодости был ого-го!.. Первые места брал...
Джип наконец свернул в пригород и остановился у здоровенного дома, смахивающего на крепость.
– Ладно, ты пока отдохни, – произнес, выбираясь из машины, Олег, – а я вокруг обойду. Посмотрю, что за теремок такой.
Олег, прячась в зарослях, подобрался к дому. Вблизи он выглядел еще солиднее. Бетонная стена по кругу, сверху колючая проволока. Собаки лают. Камера слежения снаружи. Ничего себе теремок, вот только как в него попасть, чтобы потом можно было выбраться?
Олег вернулся к Митричу, дедок смолил свой “Беломор”.
– Дед, у тебя что, на хорошие сигареты денег не хватает? – поморщившись, произнес Олег.
– Почему, хватает, только я к “Беломору” привык. Беломоринку ядреную выкуришь – и мозги прочищаются. А ваши эти, импортные, только для дамочек. Что дальше делать будем?
– В город поедем, – произнес Олег. – Мы сами ничего тут не сделаем. Не коровьими же лепешками их забрасывать, а Рембо знакомого под рукой не имеется, – горько пошутил Олег. – На осаду этой крепости у меня уже времени нет. – Олег покрутил браслет на запястье.
– Чего смурной такой? – поинтересовался Митрич, выруливая на дорогу, ведущую в город. – У тебя вся жизнь впереди, а ты говоришь, времени нет.
Олег показал браслет Митричу и рассказал, какая опасность ему угрожает.
– А если его распилить? – спросил водитель.
– Взорвется, его можно только ключом открыть или вместе с рукой снять... Тут механизм хитрый...
– Механизма, говоришь... – Митрич подумал с минуту и произнес: – У меня дружок один есть, в молодости по сейфам работал. Сейчас в завязке, но по сейфам специализируется. Сам знаешь, у “новых русских” эти сейфы на каждом шагу. По пьяни то ключи потеряют, то код забудут... Вот он их и открывает... Поедем, возьмет недорого, может, что и получится... К нему даже из Москвы приезжали, приглашали в какую-то фирму. Отказался. У него тут подружка Милка.
– А что, подружку нельзя с собой в Москву взять? – спросил Олег.
– Так она – коза. Что ей в городе делать?
– Что остальные делают: по магазинам будет ходить, по парикмахерским...
– Да она коза, говорю же тебе. Ме-е-е, с копытами и рогами, а ты подумал, девка? – Митрич захохотал. – Ой, умора, я Петру скажу, посмеется.
– Сам сказал, подружка Милка. Я думал Людмила, девушка... – признался Олег.
– Девушка, ой, не могу... Коза. Представляю себе Милку в парикмахерской... – Митрич никак не мог успокоиться.
– Ладно, на дорогу смотри, а то дохохочешься, в столб врежемся, – оборвал его Олег. – Только этого нам не хватало.
Петр оказался крепким мужиком лет пятидесяти. Если бы не рассказ Митрича, Олег не поверил бы, что в молодости Петр отбывал срок за взлом сейфов. Типичный работяга, с сильными и ловкими руками. Такие обычно бывают передовиками производства и рационализаторами.
Он пригласил гостей в дом, во дворе паслась Милка. На одном ее роге болтался кокетливый розовый бантик, на шее – колокольчик с мелодичным звоном. Белая пушистая шерсть тщательно вычесана, шерстинка к шерстинке. Для козы Милка была слишком нарядной. У каждого свой маленький пунктик. Одни строят для своих любимцев особняки, другие – рестораны, оставляют миллионные завещания, покупают драгоценности. Коза ничуть не хуже собаки, даже гораздо полезнее.