Страница:
Олега приподняли, подтащили к стулу и посадили, кто-то плеснул ему в лицо водой. Он открыл глаза – притворяться было бессмысленно.
– Что, воробей, летал, летал, да кошке в лапы все равно попал. Чижик-пыжик, понимаешь, – произнес вкрадчивым голосом Иванов.
Олег и вправду почувствовал себя воробьем, с которым играет кот, прежде чем его сожрать. И ведь сожрет – не подавится, и искать его никто не будет. Может, Скелет с Толстым поищут-поищут, а потом деньги поделят и забудут. Натали тоже искать не станет, он ей дал понять, что между ними все кончено. Да, живешь-живешь и никому не нужен, как выясняется. Олег невесело ухмыльнулся.
– Смеешься, а зря. Плакать нужно, или ты еще в себя не пришел после дубинки? Ну, посиди подумай о житье-бытье своем. Про должок – то не забыл? Не забыл, по глазам вижу. Узнать хочешь, как мы на тебя вышли?
Олег сидел молча – вступать в разговор было бессмысленно.
– А ты сам дорожку показал, рожицу мы твою смазливенькую в новостях увидали. Я глазам своим не поверил, когда мне доложили. Батюшки, знакомец мой, потерянный! Мы, можно сказать, все ноженьки истоптали, его разыскиваючи. Все слезки проплакали. А он тут под носом у нас, да не просто так, а денежки делает. Ну не иначе, чтоб должок отдать, старается. Или нет? – Иван Иванович недобро усмехнулся и кивнул одному из своих головорезов.
К Олегу подскочил качок с маленькой головой на могучей шее и широких плечах – сущий динозавр из научно-популярного издания для детей “В мире доисторических животных”. Впрочем, все сопровождающие Иванова походили на животных: горилл – человекоподобных обезьян, шакалов, козлов и прочую фауну без флоры. Провести сравнительную аналогию до конца Олег не успел: на его многострадальную больную голову обрушился удар, за которым последовало спасительное отключение.
Динозавр, видать, не сразу понял, что Олег вырубился, и продолжал “трудиться”. Парамонов уже не чувствовал боли, он пребывал в спасительном состоянии полнейшего бесчувствия. Однако состояние это длилось недолго, через пару минут ему плеснули в лицо водой и привели в чувство. Олег открыл глаза, вернее – один, второй уже распух и не подчинялся хозяину. Одним глазом Парамонов оглядел комнату, с тоской прикидывая, сколько все это будет продолжаться? Надеяться на помощь бессмысленно. Судьба Парамонова давно никому не интересна, лет тридцать. Толстый со Скелетом, может, и поволнуются минут десять, ну час, и сбегут с тем, что уже получили.
– Ну что, красавчик, дальше будем рожицу портить или поговорим все же? Лучше, наверное, поболтать, пока тебе пластический хирург не понадобился? – присаживаясь перед ним на корточки, с почти отеческой интонацией произнес Иван Иванович.
Эта самая “отеческая” интонация в устах Иванова звучала пострашнее крика “Банзай!” японских самураев. В ту секунду Парамонов мысленно расстался с теми немногочисленными знакомыми, которыми успел обзавестись к своим тридцати годам.
Олег, едва шевеля распухшими губами, произнес:
– Говори, не говори, ты же меня все равно прикончишь? Так уж лучше сразу, чтоб не обидно было, – невесело усмехнувшись, произнес Олег.
– Ну, на сразу, голубь, и не надейся. Помирать будешь долго и медленно... С другой стороны, мы же деловые люди. Если мне придет охота поразвлечься, я найду, кого прикончить и подешевле. Ты мне бабки должен, бо-ольшие бабки. И не только мне. Как отдавать будешь? На том свете мне этого добра не нужно. Правда, говорят, что и в аду, у кого бабки есть, хорошо устроиться можно. – Иванов подмигнул своим ребятам. Представители “фауны” одобрительно заржали.
Олег скривил губы в улыбке: впереди замаячил выход, думать о смерти рановато, возможно, еще есть шанс.
– У меня сейчас нет таких денег, какие я тебе должен, – отозвался он.
– Точно, таких денег у тебя нет. – Иванов сунул в лицо Олегу бумажку, на которой была записана цифра долга. Она превышала сумму, проигранную Олегом, раз в сто.
– Да ты что, спятил? Я тебе раз в пятьдесят меньше проиграл, даже если счетчик сюда приплюсовать, – возмутился Олег. Такую сумму он мог собрать в ближайшие пять-десять лет при условии, что каждые три месяца будет успешно проводить аферы, подобные тулупинской, и жениться на богатеньких старушках...
Иванов достал зажигалку и поджег клочок бумаги, пепел он сдул в лицо Олегу.
– Цифру, надеюсь, ты запомнил. Сейчас отдашь то, что уже собрал, перепишешь все бумаги на “Городок развлечений” на имя моего помощника, и будем считать это установочным взносом.
– Я только представляю интересы компаньонов, там большая часть иностранному владельцу принадлежит... И потом это блеф... Никакого строительства не будет, это афера...
– Это мы без тебя разберемся, было ваше – стало наше. А насчет аферы мозги мне не пудри... Даже в Москве о вашей стройке известно...
Олег кивнул, подумав про себя: “Ничего, пусть заберет, пусть подавится, а я уж как-нибудь смоюсь. Придумаю что-нибудь. К тому же ответственность перед обманутыми тулупинцами теперь автоматически переходит к Иванову и его подельникам”.
– Я согласен, – пробормотал он, обдумывая возможные пути бегства.
– Это деловой разговор, по уму, – отозвался Иван Иванович, подзывая одного из своих подручных. – Надеюсь, ты не допускаешь мысли, что можешь обмануть меня? Не советую этого делать, у нас руки длинные, мы тебя везде достанем – хоть в Антарктиде, хоть на Луне. А чтоб у тебя искушения не было, мы сделаем вот что.
Один из гориллоподобных достал из кармана блестящий предмет, похожий на браслет, и ловко пристроил его на запястье Олега.
– Это что, подарок на долгую память? – хмыкнул Парамонов, разглядывая браслет на своей руке. – Не надо, милый, лишние траты... Гарантирую, что буду помнить о тебе всю жизнь...
– Лучше, дружок, гораздо лучше. Это гарантия возврата долга, – ответил Иванов, доставая из кармана небольшую, со спичечный коробок, плоскую коробочку.
Гориллоподобный, в чьих руках оказалась еще одна такая же штучка, вышел из помещения. Олега подвели к окну, и он увидел, как мужик пристегнул штучку к тоненькому деревцу, одиноко стоявшему посреди пустыря. Мужик быстро отбежал в сторону.
– Адская машинка в действии, – тоном Мефистофеля, поучающего заблудшую душу, произнес Иванов и нажал красную кнопочку на своей коробочке.
Раздался хлопок, и деревцо разлетелось на несколько кусочков. Чпок – и все! Лоб Олега покрылся холодной испариной, что-то липкое побежало по спине. Сразу бы уж пристрелили, традиционная смерть куда лучше.
– Хорошая штучка, из Штатов, знакомый партию привез... Надеюсь, ты понял, что это не шутки? – повернувшись к нему, произнес Иванов. – Кстати, гарантия у этих штучек на три месяца. Так что на все про все у тебя девяносто два дня. Снимать ее самостоятельно не советую, башку оторвет на счет “раз”.
– Я не смогу собрать такую сумму за такой короткий срок, вы же это прекрасно понимаете. Я не печатаю деньги, и на огороде у меня эта капуста не растет, – попытался убедить Иванова Олег.
– Ну. есть у меня на этот счет мыслишка одна, мы ее завтра обсудим, когда ты соображать лучше будешь.
Олега отвязали, потащили к машине и повезли на квартиру. Парамонов молился, чтобы Скелета с Толстым не было дома. Он уже привык к ним, не хотелось, чтобы их пристрелили как нежелательных свидетелей.
Слава богу, приятели где-то тратили казенные денежки. Олег с тоской смотрел, как братки запихивают в пакеты пачки кровно заработанных. А ведь до переезда в Рим оставалось всего ничего, какая-то неделька... Купчую на фирму оформили тут же, на квартиру к Олегу привезли тощенького нотариуса в больших очках с испуганной физиономией. Пока он заполнял бумаги, руки его дрожали, очки то и дело падали с носа. Нотариус, вероятно, догадывался, что дело нечисто, но был запуган и предпочитал делать вид, что ничего не понимает. Свою роль сыграла и солидная плата за услуги. Через полчаса все было кончено.
– Ну что, по пепси и обмоем сделку? – пошутил Иванов.
– С вами только по мышьяку или цианиду, – огрызнулся Олег, терять ему было уже нечего.
Оставшись один в пустой квартире, ставшей склепом его надежд, Олег пошел на кухню и вытащил из холодильника бутылку водки. Достал стакан, принес бутылку и расположился на пушистом ковре. Выпил раз, второй... На душе было муторно, водка облегчения не принесла. Олег лег на пол, уткнулся лицом в ворс и завыл от бессилия и жалости к самому себе. В дверь позвонили, но вставать не хотелось, а кто-то настойчиво давил на кнопку. Парамонов поднялся и пошел открывать. На пороге стояли Толстый со Скелетом, в руках у них болтались авоськи и пакеты с едой и выпивкой.
– Олег Константинович, мы уж распереживались, что дома никого нет, – произнес Толстяк, отдышавшись. – Пришлось бы тащить все это куда-нибудь в другое место.
– Ой, что это с вами? – удивился Скелет, рассматривая побитую физиономию Парамонова. – В аварию попали?
– Ага, под каток, – усмехнулся Олег. – Проходите.
Скелет и Толстый прошли в комнату и замерли.
– А где деньги? – поинтересовался Толстый. – Где наши деньги? – взвизгнул он, роняя на пол многочисленные свертки.
– Украли, – безразлично отозвался Олег.
– Как... украли... зачем? – растерянно произнес Скелет. – Они же вот здесь лежали... вот тут, – ползая по ковру, бормотал Скелет. Он заглянул под диван и закричал: – Вот они! Это шутка, да? Олег, вы пошутили, вы их просто спрятали! – радостно завопил он, вытягивая из-под дивана несколько тоненьких пачек. Он попытался просунуть свое тощее тело под диван в надежде, что деньги там. Олег подобрал завалившиеся пачки с полу.
– Вылазь, Скелет, денег там нет. Эти случайно остались...
Бледный Толстый, сидевший в кресле, сосал валидол.
– Олег Константинович, – едва слышно произнес он, – так в милицию надо звонить, такие деньги, может, найдут?
Парамонов покачал головой и сел напротив.
– Мне нужно с вами поговорить серьезно. Нам придется расстаться... Деньги заберите себе в качестве компенсации... Я, конечно, понимаю, что это гораздо меньше того, что я вам обещал...
– Как это – расстаться? А “Городок развлечений”? Мы же еще не все получили? – привстав с кресла, отозвался Толстый.
– Нету у нас с вами “Городка развлечений”, – перебил его Олег. – Я вам русским языком говорю: сваливайте отсюда, пока живы. Со мной теперь рядом опасно находиться. – Олег потряс браслетом на своем запястье. – Знаете, что это такое? Взрыватель... А кнопочка у урода одного... Так что рванет и вас заденет...
Скелет, которому удалось выбраться из-под дивана, смотрел на Олега округлившимися от ужаса глазами, ноги подкосились, и он снова оказался на полу. Ползком, ползком пересек комнату поближе к выходу.
– Как это взорвется? – шепотом спросил он.
– Вот так, через два месяца, если я деньги не отдам...
– К-какие деньги? – произнес Скелет.
– Б-большие, ты такие даже во сне не видел, да и я в руках не держал.
Неожиданно для себя Олег все-все им рассказал: и про Москву, и про казино, и про карточный долг, и про крышу, и про Иванова...
Толстый со Скелетом внимательно, не перебивая, слушали. Олег не ждал от них помощи, ему просто нужно было выговориться. Держать все в себе не было больше сил. Олег боялся, что его просто разорвет от бессильной злобы, отчаяния. А может, свою роль сыграла водка, развязавшая язык нашему герою...
Олег закончил свою исповедь и закурил.
– Вот что... Ночуйте у меня сегодня, а завтра уезжайте из города.
Олег вышел из комнаты и заперся у себя в комнате.
Оставим Олега наедине с его грустными мыслями и вернемся к Скелету с Толстым.
Толстяк и Скелет сидели, тупо уставившись друг на друга, переваривая услышанное.
– Что делать будем? – произнес Толстый, который в этом дуэте был за главного.
– Н-не знаю... – отозвался Скелет, разглядывая сиротливо лежащие пачки. – Может, того... обойдется?
Толстый покачал головой, не зная, что сказать. Кажется, впервые за много лет совместного дрейфа по жизни со Скелетом Толстый не знал, что ответить. Скелет это почувствовал, ему стало неуютно и страшновато.
– Может, того останемся, мы таких денег без него не видели... – робко вставил Скелет.
– А скоро и башки своей не увидим, – огрызнулся Толстый, не желавший так просто терять свой авторитет. – Спать пошли, завтра утром разберемся, если доживем.
Скелет промучился всю ночь, он, как буриданов осел, никак не мог выбрать между двумя кучками сена: уйти с теми деньгами, которые есть, или остаться с Олегом, рассчитывая на перспективу.
Толстый забылся сразу же тяжелым, беспокойным сном. Всю ночь его мучили кошмары.
Утром все трое, невыспавшиеся, встретились на кухне.
– Мы это... решили остаться, – произнес Толстый.
– В смысле? – уточнил Олег, туго соображая после вчерашнего. – Где остаетесь, в квартире?
– В деле, – уточнил Толстый, – Скелет вон тоже.
– Так дела никакого нет, одни проблемы, денег тоже нет и, возможно, не будет.
– Нам с вами, Олег Константинович, все же лучше, – робко вступил Скелет, – мы это... человеками хоть стали... Зарабатывать нормально, жить...
– Жить, говорите? – усмехнулся Олег. – Ладно, черт с вами, оставайтесь, попробуем жить. Только я вам ничего не обещаю...
– Ну... это, мы на тридцать процентов согласны, по пятнашке на брата... – подхватил Толстый.
– Чего? – Олег поднял бровь.
– Ну... это... в случае возможной прибыли, – поспешно добавил он.
Олег захохотал, ему стало весело.
– Ну вы, ребята, даете, с вашим оптимизмом коммунизм можно строить. Ладно, у меня встреча с саблезубым тигром, сидите дома, хозяйство ведите.
Через час Олег сидел в маленьком ресторанчике напротив Иванова. Для такого случая в зале не былопосетителей, чтобы никто не мешал деловому разговору. У двери стояли охранники, бдительно следящие за происходящим. Каждый раз, когда к столику подходил официант с очередным блюдом, за его спиной появлялся дюжий парнишка и снимал пробу.
Парамонов усмехнулся – безопасность на уровне государственной.
– Ну что, голубь, пришел в себя после вчерашнего, аппетит нагулял? – спросил Иванов. – Что есть будешь? – передавая меню, поинтересовался босс.
Олег, стараясь держать себя в руках, выбрал пару блюд и сделал заказ. Он ждал, когда Иванов начнет разговор.
Иванов же, испытывая чисто садистское наслаждение, мучил Олега. Он с завидным аппетитом поглощал одно блюдо за другим, запивая хорошим вином, разговаривая о погоде, природе, всякой прочей ерунде.
Наконец-то дело дошло до главного.
– Не беспокоит? – спросил Иванов, указывая на браслет, болтающийся на запястье Олега. – Осталось шестьдесят дней... Что скажешь?
– Миленькая вещица, – отозвался Олег. – А насчет подумать... Думай – не думай, таких денег я не заработаю... Вы, Иван Иванович, что-то хотели предложить...
Иванов дождался, пока официант нальет вина и удалится.
– Есть у тебя, Парамонов, шанс задницу свою спасти и внакладе не остаться...
– Интересно, каким образом? Наркотой торговать или доллары подделывать? Может, заказать кого хотите? – отозвался Олег, ковыряясь вилкой в блюде с мудреным названием.
– Хамишь, парниша, вчера ты был более сговорчивым, но ничего, мне такие волчата молодые нравятся. Смотри только, без головы не останься. Без нее шутки шутить несподручно.
Олег не ответил, ему было любопытно, что предложит Иванов.
– Есть в городке вашем бабенка одна, миллиардерша. Анна Владимировна Боброва. Слыхал?
Олег смутно припомнил, что слышал эту фамилию.
– Баба эта на трубе сидит...
– В смысле?
– В прямом, на нефтяной трубе... Она вдова одного нефтедельца и двух миллиардеров... Бизнес у нее в России, в Штатах, в Европе... Бабками ворочает бешеными... Фирмы у нее с мировым именем и такими гарантиями... Но штучка она железная, как мы к ней ни подкатывались, в дело нас не берет. Проучить надо сучку, чтобы на всю жизнь запомнила.
– А не проще ее замочить? – вставил Олег, не понимая, какую роль ему уготовили.
– Узко мыслишь, голубь, замочить всегда успеем, а вот деньги получить...
– А я тут при чем?
– Слабость у нее к молодым красавцам. Короче, ты должен жениться на ней, заключить брачный контракт, то да се... Потом или молодым вдовцом заделаешься, или разведешься – как получится, а деньги вернешь. На все про все тебе два месяца, понятно?
– А может, мне президента похитить? – взорвался Олег. – Или чемоданчик с ядерной кнопкой украсть? Я вам что, Казанова? Раз-два, окрутил миллиардершу, раздобыл деньги. Это за два месяца не сделаешь, она же не челночница с рынка...
– А ты, голубь, не суетись, не суетись, ручонками-то не размахивай, а то ненароком браслетик рванет, – остановил его Иванов. – Я тебе, красавцу, выход подсказываю, а ты меня оскорбляешь. Волчонок, одно слово. Руку, которая тебя кормит, укусить хочешь. Только зубы у тебя молочные, и вряд ли до настоящих доживешь при таком поведении. Иди подумай. Надумаешь – позвони. – Иванов сунул в руки Олегу карточку с номером телефона и встал. – Да ты даешь, может, в последний раз, заказывай, не стесняйся, за все заплачено.
Олег, погруженный в мрачные думы, сидел в ресторане до тех пор, пока к нему не подошел администратор:
– Еще что-нибудь заказывать будете? Можно уже посетителей впускать? А то я с вами всех клиентов потеряю...
– Что? Ах, да... конечно, – отозвался Олег, приходя в себя.
Скелет и Толстый встретили Олега на пороге, будто ждали его весь день.
– Ну?! Что?! Как?! – кинулись они к нему с вопросами.
Олег немного удивился такой заботливости. С некоторых пор Толстый и Скелет изумляли его.
Парамонов рассказал товарищам – теперь он мог их так назвать – о предложении Иванова.
– Ни фига себе! – отозвался Толстый. – Да ты знаешь, кто такая эта Боброва? К ней на драной козе не подъедешь, она с пэрами да сэрами общается...
Скелет вставил свое слово:
– Она же старая, ей лет пятьдесят, если не больше...
– Утешили, спасибо большое за поддержку, за информацию. Ну я пошел! – заорал Олег, окончательно выведенный из себя.
– К-куда? – спросил Скелет.
– Вешаться. У меня в ванной кусок шпагата есть и труба там крепкая, это единственное, что мне остается... Я хоть своей смертью козлу этому всю малину обломаю. Удовольствия не доставлю, – ответил Олег, запираясь в ванной.
Поспешим успокоить читателя, наш герой не собирался уходить из жизни в столь раннем возрасте, просто хотел остаться наедине со своими мыслями, пораскинуть мозгами в переносном смысле, чтобы не пришлось раскидывать их в прямом. Делать это лучше всего под душем. Олег сделал чуть теплой воду, разделся и встал под душ. Однако Скелет и Толстый приняли слова Парамонова за чистую монету. Пока Олег думал, они набрали номер “Спасательной службы” и вызвали бригаду.
– Помогите, у нас друг в ванной заперся, собрался вешаться... Срочно приезжайте! – кричал Толстый.
Спасатели прибыли минут через двадцать. За это время Олег успел бы свести счеты с жизнью, и не раз, если бы имел такое намерение. Ладные парни в считанные секунды высадили дверь, готовясь вынуть повешенного из петли.
Олег не успел опомнится, как совершенно голый, весь в мыле, оказался перед бригадой спасателей и группой телевизионщиков, приехавшей с ними. Телевизионщики готовили еженедельную передачу о работе спасателей Тулупинска. Те, в свою очередь, тоже оторопели. Они ожидали увидеть болтающийся в петле труп, а не голого, полного сил и жизни мужчину.
Олег первым сообразил, что работает камера и на него смотрит с десяток человек. Он смахнул со стены мочалку и прикрыл ею причинное место.
– Дверь, дверь закройте, уроды! В чем дело? Спасатели прикрыли дверь и уточнили адрес, едва удерживаясь от нецензурных выражений, поскольку работала камера.
– Да, да, – через дверь отозвался Олег, натягивая на мокрое тело одежду.
– Вы там не вешаетесь? – выполняя свой долг, задали новый вопрос спасатели.
– Нет, я моюсь, просто моюсь. Это что, запрещено? – огрызнулся Парамонов, выходя в коридор.
Тут Скелет с Толстым наконец прояснили ситуацию. Пришлось заплатить за ложный вызов. В ответ телевизионщики обещали не выпускать в эфир кадры, где был запечатлен голый Олег.
Закрыв за спасателями дверь, Олег пошел на кухню разбираться с приятелями. На столе уже стояла примирительная бутылка водки с нехитрой закуской.
– Олег Константинович, кто же знал, что вы шутите? – оправдывался Толстый. – Мы боялись за вас.
После третьей стопки мир был восстановлен.
– Позвоню Иванову, дам согласие. Может, что и получится, а может, к тому времени мы специалиста найдем по таким браслетикам, – решил Олег.
– Олег Константинович, мы все сделаем, мы вам поможем, – полез к нему с поцелуями пьяный Скелет, – вы для нас отец родной... Я вас так уважаю...
Толстый тоже пытался облобызать Олега, но от выпитого координация движений несколько нарушилась, и он несколько раз промахнулся, чмокая в макушку Скелета.
Олег уложил своих обессиленных от выпитого компаньонов по спальным местам и пошел звонить Иванову.
Иванов сразу взял трубку, будто ждал звонка.
– Ну, голубь, надумал? Это хорошо, это правильно... А что это у вас сегодня спасатели делали, кого спасали? – поинтересовался он.
“Вот козлина, скунс вонючий! – про себя выругался Олег. – Не иначе как пасут меня возле дома”.
– Да так, небольшая авария, у одного парня нога в унитазе застряла... Ничего серьезного, выполнению моего задания это не помешает.
– Ну-ну, работай, но помни, мы за тобой наблюдаем, а минутки утекают – тик-так, тик-так.
Пока Скелет и Толстый отсыпались, Олег решил наведаться в женский клуб. Он с благодарностью вспомнил мадам Сидорову, открывшую перед ним двери этого бабьего царства. Олег зашел в первый же ближайший спортивный магазин, купил спортивную обувь, форму.
В клубе его встретили как старого знакомого. Олег с легкостью возобновил прежние знакомства, обзавелся новыми и собрал нужную информацию. В спортзале он наткнулся на мадам Сидорову. С момента их последней встречи женщина ничуть не изменилась, все те же габариты, все те же манеры, вот только “мальчик” был новый. Высокий загорелый блондин с длинными вьющимися волосами. Блондин был бы ничего, если бы не бегающие глазки и восхищенно-тупое выражение лица. Такие лица бывают у гуляющих по ГУМу и ЦУМу, приехавших их глухой-глухой провинции. Паренек, видать, только что от сохи, блеск и мишура клуба ему в новинку, а деньги мадам Сидоровой кажутся огромными. Перед Сидоровой он немного робел, заглядывал ей в рот и внимал каждому слову. Сидоровой это ужасно льстило, она то и дело капризно окликала его, требуя принести то воды, то полотенце, то помассировать спину...
Олег хотел проскочить мимо, но был замечен своей бывшей.
– Пупсик, познакомься, это Олежек. Олежек, это пупсик, – произнесла она, представляя очередного “мальчика”. – Ты все еще сердишься на меня, не заходишь, противный! – кокетливо произнесла она баском. – Сердцу не прикажешь, сам понимаешь... Ты все еще один? Хочешь, познакомлю тебя с кем-нибудь?
– Ну что вы, – отозвался Парамонов, – я не обижаюсь, подумываю о смене ориентации... а вот с пупсиком хотел бы познакомиться поближе... – обаятельно улыбнувшись, произнес Олег, окидывая парня недвусмысленным взглядом.
От неожиданности Сидорова громко икнула: ей не хотелось делить нового пупсика ни с кем, тем более с Олегом. Женщина что-то пробормотала, подозвала любовника и быстро стала собираться домой. Наталья Александровна решила, что впредь будет избегать встреч с Парамоновым. Так оно и случится, мадам Сидорова надолго исчезнет из нашего повествования. Олегу же предстояло вращаться в тех кругах, куда доступ Наталье Александровне был заказан.
Такая перспектива Олегу нравилась. Теперь он был свободен и мог разгуливать по ничейной территории – там, где пересекались пути враждующих дамских группировок. В бассейне.
Олег наметанным глазом выделил пару-тройку дам из “высшего общества”, спустился в мужскую раздевалку, переоделся и “вышел на охоту”. Пару раз он прыгнул с вышки, красиво вошел в воду, не поднимая брызг.
Появление такого красавца не осталось незамеченным. Пока Парамонов рассекал воду бассейна, вокруг него собралась стайка восхищенных поклонниц. Олег, ни с кем не заговаривая, ушел из бассейна, переоделся и направился в бар. Его бегство подогрело к нему интерес. Через пару минут за стойкой бара на высокий стул уселась самая любопытная или самая смелая дама. Завязался непринужденный разговор, обмен тулупинскими новостями, немного посплетничали, слово за слово, и через час они расстались уже друзьями. На следующий день Олег получил приглашение на частную вечеринку, куда были приглашены все VIP-персоны Тулупинска. Увы! Госпожи миллиардерши на этом приеме не оказалось. Однако Олегу удалось выяснить, что Анна Владимировна Боброва в городе, узнать излюбленные места ее прогулок, ресторан, где она бывает, традиционные бутики, парикмахерский салон и примерный распорядок ее дня. Нужно сказать, что дамы, охотно беседовавшие с красавчиком, об Анне Владимировне отзывались весьма и весьма нелестно, чтобы не сказать больше. Если честно, дамы просто завидовали богатой и свободной миллиардерше, поскольку зависели от мужей или любовников, точнее – от их капиталов. Женщины в двух случаях из ста хорошо говорят о других женщинах: если это их мама или глухослепонемая уродина. Боброва же не относилась ни к первой, ни ко второй категории. Олег посетил тулупинскую областную библиотеку, отдел периодики. Про знаменитую соотечественницу местные, да и центральные газеты писали охотно. Фотографии Бобровой появлялись в светской хронике, деловых журналах, местных газетах.
– Что, воробей, летал, летал, да кошке в лапы все равно попал. Чижик-пыжик, понимаешь, – произнес вкрадчивым голосом Иванов.
Олег и вправду почувствовал себя воробьем, с которым играет кот, прежде чем его сожрать. И ведь сожрет – не подавится, и искать его никто не будет. Может, Скелет с Толстым поищут-поищут, а потом деньги поделят и забудут. Натали тоже искать не станет, он ей дал понять, что между ними все кончено. Да, живешь-живешь и никому не нужен, как выясняется. Олег невесело ухмыльнулся.
– Смеешься, а зря. Плакать нужно, или ты еще в себя не пришел после дубинки? Ну, посиди подумай о житье-бытье своем. Про должок – то не забыл? Не забыл, по глазам вижу. Узнать хочешь, как мы на тебя вышли?
Олег сидел молча – вступать в разговор было бессмысленно.
– А ты сам дорожку показал, рожицу мы твою смазливенькую в новостях увидали. Я глазам своим не поверил, когда мне доложили. Батюшки, знакомец мой, потерянный! Мы, можно сказать, все ноженьки истоптали, его разыскиваючи. Все слезки проплакали. А он тут под носом у нас, да не просто так, а денежки делает. Ну не иначе, чтоб должок отдать, старается. Или нет? – Иван Иванович недобро усмехнулся и кивнул одному из своих головорезов.
К Олегу подскочил качок с маленькой головой на могучей шее и широких плечах – сущий динозавр из научно-популярного издания для детей “В мире доисторических животных”. Впрочем, все сопровождающие Иванова походили на животных: горилл – человекоподобных обезьян, шакалов, козлов и прочую фауну без флоры. Провести сравнительную аналогию до конца Олег не успел: на его многострадальную больную голову обрушился удар, за которым последовало спасительное отключение.
Динозавр, видать, не сразу понял, что Олег вырубился, и продолжал “трудиться”. Парамонов уже не чувствовал боли, он пребывал в спасительном состоянии полнейшего бесчувствия. Однако состояние это длилось недолго, через пару минут ему плеснули в лицо водой и привели в чувство. Олег открыл глаза, вернее – один, второй уже распух и не подчинялся хозяину. Одним глазом Парамонов оглядел комнату, с тоской прикидывая, сколько все это будет продолжаться? Надеяться на помощь бессмысленно. Судьба Парамонова давно никому не интересна, лет тридцать. Толстый со Скелетом, может, и поволнуются минут десять, ну час, и сбегут с тем, что уже получили.
– Ну что, красавчик, дальше будем рожицу портить или поговорим все же? Лучше, наверное, поболтать, пока тебе пластический хирург не понадобился? – присаживаясь перед ним на корточки, с почти отеческой интонацией произнес Иван Иванович.
Эта самая “отеческая” интонация в устах Иванова звучала пострашнее крика “Банзай!” японских самураев. В ту секунду Парамонов мысленно расстался с теми немногочисленными знакомыми, которыми успел обзавестись к своим тридцати годам.
Олег, едва шевеля распухшими губами, произнес:
– Говори, не говори, ты же меня все равно прикончишь? Так уж лучше сразу, чтоб не обидно было, – невесело усмехнувшись, произнес Олег.
– Ну, на сразу, голубь, и не надейся. Помирать будешь долго и медленно... С другой стороны, мы же деловые люди. Если мне придет охота поразвлечься, я найду, кого прикончить и подешевле. Ты мне бабки должен, бо-ольшие бабки. И не только мне. Как отдавать будешь? На том свете мне этого добра не нужно. Правда, говорят, что и в аду, у кого бабки есть, хорошо устроиться можно. – Иванов подмигнул своим ребятам. Представители “фауны” одобрительно заржали.
Олег скривил губы в улыбке: впереди замаячил выход, думать о смерти рановато, возможно, еще есть шанс.
– У меня сейчас нет таких денег, какие я тебе должен, – отозвался он.
– Точно, таких денег у тебя нет. – Иванов сунул в лицо Олегу бумажку, на которой была записана цифра долга. Она превышала сумму, проигранную Олегом, раз в сто.
– Да ты что, спятил? Я тебе раз в пятьдесят меньше проиграл, даже если счетчик сюда приплюсовать, – возмутился Олег. Такую сумму он мог собрать в ближайшие пять-десять лет при условии, что каждые три месяца будет успешно проводить аферы, подобные тулупинской, и жениться на богатеньких старушках...
Иванов достал зажигалку и поджег клочок бумаги, пепел он сдул в лицо Олегу.
– Цифру, надеюсь, ты запомнил. Сейчас отдашь то, что уже собрал, перепишешь все бумаги на “Городок развлечений” на имя моего помощника, и будем считать это установочным взносом.
– Я только представляю интересы компаньонов, там большая часть иностранному владельцу принадлежит... И потом это блеф... Никакого строительства не будет, это афера...
– Это мы без тебя разберемся, было ваше – стало наше. А насчет аферы мозги мне не пудри... Даже в Москве о вашей стройке известно...
Олег кивнул, подумав про себя: “Ничего, пусть заберет, пусть подавится, а я уж как-нибудь смоюсь. Придумаю что-нибудь. К тому же ответственность перед обманутыми тулупинцами теперь автоматически переходит к Иванову и его подельникам”.
– Я согласен, – пробормотал он, обдумывая возможные пути бегства.
– Это деловой разговор, по уму, – отозвался Иван Иванович, подзывая одного из своих подручных. – Надеюсь, ты не допускаешь мысли, что можешь обмануть меня? Не советую этого делать, у нас руки длинные, мы тебя везде достанем – хоть в Антарктиде, хоть на Луне. А чтоб у тебя искушения не было, мы сделаем вот что.
Один из гориллоподобных достал из кармана блестящий предмет, похожий на браслет, и ловко пристроил его на запястье Олега.
– Это что, подарок на долгую память? – хмыкнул Парамонов, разглядывая браслет на своей руке. – Не надо, милый, лишние траты... Гарантирую, что буду помнить о тебе всю жизнь...
– Лучше, дружок, гораздо лучше. Это гарантия возврата долга, – ответил Иванов, доставая из кармана небольшую, со спичечный коробок, плоскую коробочку.
Гориллоподобный, в чьих руках оказалась еще одна такая же штучка, вышел из помещения. Олега подвели к окну, и он увидел, как мужик пристегнул штучку к тоненькому деревцу, одиноко стоявшему посреди пустыря. Мужик быстро отбежал в сторону.
– Адская машинка в действии, – тоном Мефистофеля, поучающего заблудшую душу, произнес Иванов и нажал красную кнопочку на своей коробочке.
Раздался хлопок, и деревцо разлетелось на несколько кусочков. Чпок – и все! Лоб Олега покрылся холодной испариной, что-то липкое побежало по спине. Сразу бы уж пристрелили, традиционная смерть куда лучше.
– Хорошая штучка, из Штатов, знакомый партию привез... Надеюсь, ты понял, что это не шутки? – повернувшись к нему, произнес Иванов. – Кстати, гарантия у этих штучек на три месяца. Так что на все про все у тебя девяносто два дня. Снимать ее самостоятельно не советую, башку оторвет на счет “раз”.
– Я не смогу собрать такую сумму за такой короткий срок, вы же это прекрасно понимаете. Я не печатаю деньги, и на огороде у меня эта капуста не растет, – попытался убедить Иванова Олег.
– Ну. есть у меня на этот счет мыслишка одна, мы ее завтра обсудим, когда ты соображать лучше будешь.
Олега отвязали, потащили к машине и повезли на квартиру. Парамонов молился, чтобы Скелета с Толстым не было дома. Он уже привык к ним, не хотелось, чтобы их пристрелили как нежелательных свидетелей.
Слава богу, приятели где-то тратили казенные денежки. Олег с тоской смотрел, как братки запихивают в пакеты пачки кровно заработанных. А ведь до переезда в Рим оставалось всего ничего, какая-то неделька... Купчую на фирму оформили тут же, на квартиру к Олегу привезли тощенького нотариуса в больших очках с испуганной физиономией. Пока он заполнял бумаги, руки его дрожали, очки то и дело падали с носа. Нотариус, вероятно, догадывался, что дело нечисто, но был запуган и предпочитал делать вид, что ничего не понимает. Свою роль сыграла и солидная плата за услуги. Через полчаса все было кончено.
– Ну что, по пепси и обмоем сделку? – пошутил Иванов.
– С вами только по мышьяку или цианиду, – огрызнулся Олег, терять ему было уже нечего.
Оставшись один в пустой квартире, ставшей склепом его надежд, Олег пошел на кухню и вытащил из холодильника бутылку водки. Достал стакан, принес бутылку и расположился на пушистом ковре. Выпил раз, второй... На душе было муторно, водка облегчения не принесла. Олег лег на пол, уткнулся лицом в ворс и завыл от бессилия и жалости к самому себе. В дверь позвонили, но вставать не хотелось, а кто-то настойчиво давил на кнопку. Парамонов поднялся и пошел открывать. На пороге стояли Толстый со Скелетом, в руках у них болтались авоськи и пакеты с едой и выпивкой.
– Олег Константинович, мы уж распереживались, что дома никого нет, – произнес Толстяк, отдышавшись. – Пришлось бы тащить все это куда-нибудь в другое место.
– Ой, что это с вами? – удивился Скелет, рассматривая побитую физиономию Парамонова. – В аварию попали?
– Ага, под каток, – усмехнулся Олег. – Проходите.
Скелет и Толстый прошли в комнату и замерли.
– А где деньги? – поинтересовался Толстый. – Где наши деньги? – взвизгнул он, роняя на пол многочисленные свертки.
– Украли, – безразлично отозвался Олег.
– Как... украли... зачем? – растерянно произнес Скелет. – Они же вот здесь лежали... вот тут, – ползая по ковру, бормотал Скелет. Он заглянул под диван и закричал: – Вот они! Это шутка, да? Олег, вы пошутили, вы их просто спрятали! – радостно завопил он, вытягивая из-под дивана несколько тоненьких пачек. Он попытался просунуть свое тощее тело под диван в надежде, что деньги там. Олег подобрал завалившиеся пачки с полу.
– Вылазь, Скелет, денег там нет. Эти случайно остались...
Бледный Толстый, сидевший в кресле, сосал валидол.
– Олег Константинович, – едва слышно произнес он, – так в милицию надо звонить, такие деньги, может, найдут?
Парамонов покачал головой и сел напротив.
– Мне нужно с вами поговорить серьезно. Нам придется расстаться... Деньги заберите себе в качестве компенсации... Я, конечно, понимаю, что это гораздо меньше того, что я вам обещал...
– Как это – расстаться? А “Городок развлечений”? Мы же еще не все получили? – привстав с кресла, отозвался Толстый.
– Нету у нас с вами “Городка развлечений”, – перебил его Олег. – Я вам русским языком говорю: сваливайте отсюда, пока живы. Со мной теперь рядом опасно находиться. – Олег потряс браслетом на своем запястье. – Знаете, что это такое? Взрыватель... А кнопочка у урода одного... Так что рванет и вас заденет...
Скелет, которому удалось выбраться из-под дивана, смотрел на Олега округлившимися от ужаса глазами, ноги подкосились, и он снова оказался на полу. Ползком, ползком пересек комнату поближе к выходу.
– Как это взорвется? – шепотом спросил он.
– Вот так, через два месяца, если я деньги не отдам...
– К-какие деньги? – произнес Скелет.
– Б-большие, ты такие даже во сне не видел, да и я в руках не держал.
Неожиданно для себя Олег все-все им рассказал: и про Москву, и про казино, и про карточный долг, и про крышу, и про Иванова...
Толстый со Скелетом внимательно, не перебивая, слушали. Олег не ждал от них помощи, ему просто нужно было выговориться. Держать все в себе не было больше сил. Олег боялся, что его просто разорвет от бессильной злобы, отчаяния. А может, свою роль сыграла водка, развязавшая язык нашему герою...
Олег закончил свою исповедь и закурил.
– Вот что... Ночуйте у меня сегодня, а завтра уезжайте из города.
Олег вышел из комнаты и заперся у себя в комнате.
Оставим Олега наедине с его грустными мыслями и вернемся к Скелету с Толстым.
Толстяк и Скелет сидели, тупо уставившись друг на друга, переваривая услышанное.
– Что делать будем? – произнес Толстый, который в этом дуэте был за главного.
– Н-не знаю... – отозвался Скелет, разглядывая сиротливо лежащие пачки. – Может, того... обойдется?
Толстый покачал головой, не зная, что сказать. Кажется, впервые за много лет совместного дрейфа по жизни со Скелетом Толстый не знал, что ответить. Скелет это почувствовал, ему стало неуютно и страшновато.
– Может, того останемся, мы таких денег без него не видели... – робко вставил Скелет.
– А скоро и башки своей не увидим, – огрызнулся Толстый, не желавший так просто терять свой авторитет. – Спать пошли, завтра утром разберемся, если доживем.
Скелет промучился всю ночь, он, как буриданов осел, никак не мог выбрать между двумя кучками сена: уйти с теми деньгами, которые есть, или остаться с Олегом, рассчитывая на перспективу.
Толстый забылся сразу же тяжелым, беспокойным сном. Всю ночь его мучили кошмары.
Утром все трое, невыспавшиеся, встретились на кухне.
– Мы это... решили остаться, – произнес Толстый.
– В смысле? – уточнил Олег, туго соображая после вчерашнего. – Где остаетесь, в квартире?
– В деле, – уточнил Толстый, – Скелет вон тоже.
– Так дела никакого нет, одни проблемы, денег тоже нет и, возможно, не будет.
– Нам с вами, Олег Константинович, все же лучше, – робко вступил Скелет, – мы это... человеками хоть стали... Зарабатывать нормально, жить...
– Жить, говорите? – усмехнулся Олег. – Ладно, черт с вами, оставайтесь, попробуем жить. Только я вам ничего не обещаю...
– Ну... это, мы на тридцать процентов согласны, по пятнашке на брата... – подхватил Толстый.
– Чего? – Олег поднял бровь.
– Ну... это... в случае возможной прибыли, – поспешно добавил он.
Олег захохотал, ему стало весело.
– Ну вы, ребята, даете, с вашим оптимизмом коммунизм можно строить. Ладно, у меня встреча с саблезубым тигром, сидите дома, хозяйство ведите.
Через час Олег сидел в маленьком ресторанчике напротив Иванова. Для такого случая в зале не былопосетителей, чтобы никто не мешал деловому разговору. У двери стояли охранники, бдительно следящие за происходящим. Каждый раз, когда к столику подходил официант с очередным блюдом, за его спиной появлялся дюжий парнишка и снимал пробу.
Парамонов усмехнулся – безопасность на уровне государственной.
– Ну что, голубь, пришел в себя после вчерашнего, аппетит нагулял? – спросил Иванов. – Что есть будешь? – передавая меню, поинтересовался босс.
Олег, стараясь держать себя в руках, выбрал пару блюд и сделал заказ. Он ждал, когда Иванов начнет разговор.
Иванов же, испытывая чисто садистское наслаждение, мучил Олега. Он с завидным аппетитом поглощал одно блюдо за другим, запивая хорошим вином, разговаривая о погоде, природе, всякой прочей ерунде.
Наконец-то дело дошло до главного.
– Не беспокоит? – спросил Иванов, указывая на браслет, болтающийся на запястье Олега. – Осталось шестьдесят дней... Что скажешь?
– Миленькая вещица, – отозвался Олег. – А насчет подумать... Думай – не думай, таких денег я не заработаю... Вы, Иван Иванович, что-то хотели предложить...
Иванов дождался, пока официант нальет вина и удалится.
– Есть у тебя, Парамонов, шанс задницу свою спасти и внакладе не остаться...
– Интересно, каким образом? Наркотой торговать или доллары подделывать? Может, заказать кого хотите? – отозвался Олег, ковыряясь вилкой в блюде с мудреным названием.
– Хамишь, парниша, вчера ты был более сговорчивым, но ничего, мне такие волчата молодые нравятся. Смотри только, без головы не останься. Без нее шутки шутить несподручно.
Олег не ответил, ему было любопытно, что предложит Иванов.
– Есть в городке вашем бабенка одна, миллиардерша. Анна Владимировна Боброва. Слыхал?
Олег смутно припомнил, что слышал эту фамилию.
– Баба эта на трубе сидит...
– В смысле?
– В прямом, на нефтяной трубе... Она вдова одного нефтедельца и двух миллиардеров... Бизнес у нее в России, в Штатах, в Европе... Бабками ворочает бешеными... Фирмы у нее с мировым именем и такими гарантиями... Но штучка она железная, как мы к ней ни подкатывались, в дело нас не берет. Проучить надо сучку, чтобы на всю жизнь запомнила.
– А не проще ее замочить? – вставил Олег, не понимая, какую роль ему уготовили.
– Узко мыслишь, голубь, замочить всегда успеем, а вот деньги получить...
– А я тут при чем?
– Слабость у нее к молодым красавцам. Короче, ты должен жениться на ней, заключить брачный контракт, то да се... Потом или молодым вдовцом заделаешься, или разведешься – как получится, а деньги вернешь. На все про все тебе два месяца, понятно?
– А может, мне президента похитить? – взорвался Олег. – Или чемоданчик с ядерной кнопкой украсть? Я вам что, Казанова? Раз-два, окрутил миллиардершу, раздобыл деньги. Это за два месяца не сделаешь, она же не челночница с рынка...
– А ты, голубь, не суетись, не суетись, ручонками-то не размахивай, а то ненароком браслетик рванет, – остановил его Иванов. – Я тебе, красавцу, выход подсказываю, а ты меня оскорбляешь. Волчонок, одно слово. Руку, которая тебя кормит, укусить хочешь. Только зубы у тебя молочные, и вряд ли до настоящих доживешь при таком поведении. Иди подумай. Надумаешь – позвони. – Иванов сунул в руки Олегу карточку с номером телефона и встал. – Да ты даешь, может, в последний раз, заказывай, не стесняйся, за все заплачено.
Олег, погруженный в мрачные думы, сидел в ресторане до тех пор, пока к нему не подошел администратор:
– Еще что-нибудь заказывать будете? Можно уже посетителей впускать? А то я с вами всех клиентов потеряю...
– Что? Ах, да... конечно, – отозвался Олег, приходя в себя.
Скелет и Толстый встретили Олега на пороге, будто ждали его весь день.
– Ну?! Что?! Как?! – кинулись они к нему с вопросами.
Олег немного удивился такой заботливости. С некоторых пор Толстый и Скелет изумляли его.
Парамонов рассказал товарищам – теперь он мог их так назвать – о предложении Иванова.
– Ни фига себе! – отозвался Толстый. – Да ты знаешь, кто такая эта Боброва? К ней на драной козе не подъедешь, она с пэрами да сэрами общается...
Скелет вставил свое слово:
– Она же старая, ей лет пятьдесят, если не больше...
– Утешили, спасибо большое за поддержку, за информацию. Ну я пошел! – заорал Олег, окончательно выведенный из себя.
– К-куда? – спросил Скелет.
– Вешаться. У меня в ванной кусок шпагата есть и труба там крепкая, это единственное, что мне остается... Я хоть своей смертью козлу этому всю малину обломаю. Удовольствия не доставлю, – ответил Олег, запираясь в ванной.
Поспешим успокоить читателя, наш герой не собирался уходить из жизни в столь раннем возрасте, просто хотел остаться наедине со своими мыслями, пораскинуть мозгами в переносном смысле, чтобы не пришлось раскидывать их в прямом. Делать это лучше всего под душем. Олег сделал чуть теплой воду, разделся и встал под душ. Однако Скелет и Толстый приняли слова Парамонова за чистую монету. Пока Олег думал, они набрали номер “Спасательной службы” и вызвали бригаду.
– Помогите, у нас друг в ванной заперся, собрался вешаться... Срочно приезжайте! – кричал Толстый.
Спасатели прибыли минут через двадцать. За это время Олег успел бы свести счеты с жизнью, и не раз, если бы имел такое намерение. Ладные парни в считанные секунды высадили дверь, готовясь вынуть повешенного из петли.
Олег не успел опомнится, как совершенно голый, весь в мыле, оказался перед бригадой спасателей и группой телевизионщиков, приехавшей с ними. Телевизионщики готовили еженедельную передачу о работе спасателей Тулупинска. Те, в свою очередь, тоже оторопели. Они ожидали увидеть болтающийся в петле труп, а не голого, полного сил и жизни мужчину.
Олег первым сообразил, что работает камера и на него смотрит с десяток человек. Он смахнул со стены мочалку и прикрыл ею причинное место.
– Дверь, дверь закройте, уроды! В чем дело? Спасатели прикрыли дверь и уточнили адрес, едва удерживаясь от нецензурных выражений, поскольку работала камера.
– Да, да, – через дверь отозвался Олег, натягивая на мокрое тело одежду.
– Вы там не вешаетесь? – выполняя свой долг, задали новый вопрос спасатели.
– Нет, я моюсь, просто моюсь. Это что, запрещено? – огрызнулся Парамонов, выходя в коридор.
Тут Скелет с Толстым наконец прояснили ситуацию. Пришлось заплатить за ложный вызов. В ответ телевизионщики обещали не выпускать в эфир кадры, где был запечатлен голый Олег.
Закрыв за спасателями дверь, Олег пошел на кухню разбираться с приятелями. На столе уже стояла примирительная бутылка водки с нехитрой закуской.
– Олег Константинович, кто же знал, что вы шутите? – оправдывался Толстый. – Мы боялись за вас.
После третьей стопки мир был восстановлен.
– Позвоню Иванову, дам согласие. Может, что и получится, а может, к тому времени мы специалиста найдем по таким браслетикам, – решил Олег.
– Олег Константинович, мы все сделаем, мы вам поможем, – полез к нему с поцелуями пьяный Скелет, – вы для нас отец родной... Я вас так уважаю...
Толстый тоже пытался облобызать Олега, но от выпитого координация движений несколько нарушилась, и он несколько раз промахнулся, чмокая в макушку Скелета.
Олег уложил своих обессиленных от выпитого компаньонов по спальным местам и пошел звонить Иванову.
Иванов сразу взял трубку, будто ждал звонка.
– Ну, голубь, надумал? Это хорошо, это правильно... А что это у вас сегодня спасатели делали, кого спасали? – поинтересовался он.
“Вот козлина, скунс вонючий! – про себя выругался Олег. – Не иначе как пасут меня возле дома”.
– Да так, небольшая авария, у одного парня нога в унитазе застряла... Ничего серьезного, выполнению моего задания это не помешает.
– Ну-ну, работай, но помни, мы за тобой наблюдаем, а минутки утекают – тик-так, тик-так.
Пока Скелет и Толстый отсыпались, Олег решил наведаться в женский клуб. Он с благодарностью вспомнил мадам Сидорову, открывшую перед ним двери этого бабьего царства. Олег зашел в первый же ближайший спортивный магазин, купил спортивную обувь, форму.
В клубе его встретили как старого знакомого. Олег с легкостью возобновил прежние знакомства, обзавелся новыми и собрал нужную информацию. В спортзале он наткнулся на мадам Сидорову. С момента их последней встречи женщина ничуть не изменилась, все те же габариты, все те же манеры, вот только “мальчик” был новый. Высокий загорелый блондин с длинными вьющимися волосами. Блондин был бы ничего, если бы не бегающие глазки и восхищенно-тупое выражение лица. Такие лица бывают у гуляющих по ГУМу и ЦУМу, приехавших их глухой-глухой провинции. Паренек, видать, только что от сохи, блеск и мишура клуба ему в новинку, а деньги мадам Сидоровой кажутся огромными. Перед Сидоровой он немного робел, заглядывал ей в рот и внимал каждому слову. Сидоровой это ужасно льстило, она то и дело капризно окликала его, требуя принести то воды, то полотенце, то помассировать спину...
Олег хотел проскочить мимо, но был замечен своей бывшей.
– Пупсик, познакомься, это Олежек. Олежек, это пупсик, – произнесла она, представляя очередного “мальчика”. – Ты все еще сердишься на меня, не заходишь, противный! – кокетливо произнесла она баском. – Сердцу не прикажешь, сам понимаешь... Ты все еще один? Хочешь, познакомлю тебя с кем-нибудь?
– Ну что вы, – отозвался Парамонов, – я не обижаюсь, подумываю о смене ориентации... а вот с пупсиком хотел бы познакомиться поближе... – обаятельно улыбнувшись, произнес Олег, окидывая парня недвусмысленным взглядом.
От неожиданности Сидорова громко икнула: ей не хотелось делить нового пупсика ни с кем, тем более с Олегом. Женщина что-то пробормотала, подозвала любовника и быстро стала собираться домой. Наталья Александровна решила, что впредь будет избегать встреч с Парамоновым. Так оно и случится, мадам Сидорова надолго исчезнет из нашего повествования. Олегу же предстояло вращаться в тех кругах, куда доступ Наталье Александровне был заказан.
Такая перспектива Олегу нравилась. Теперь он был свободен и мог разгуливать по ничейной территории – там, где пересекались пути враждующих дамских группировок. В бассейне.
Олег наметанным глазом выделил пару-тройку дам из “высшего общества”, спустился в мужскую раздевалку, переоделся и “вышел на охоту”. Пару раз он прыгнул с вышки, красиво вошел в воду, не поднимая брызг.
Появление такого красавца не осталось незамеченным. Пока Парамонов рассекал воду бассейна, вокруг него собралась стайка восхищенных поклонниц. Олег, ни с кем не заговаривая, ушел из бассейна, переоделся и направился в бар. Его бегство подогрело к нему интерес. Через пару минут за стойкой бара на высокий стул уселась самая любопытная или самая смелая дама. Завязался непринужденный разговор, обмен тулупинскими новостями, немного посплетничали, слово за слово, и через час они расстались уже друзьями. На следующий день Олег получил приглашение на частную вечеринку, куда были приглашены все VIP-персоны Тулупинска. Увы! Госпожи миллиардерши на этом приеме не оказалось. Однако Олегу удалось выяснить, что Анна Владимировна Боброва в городе, узнать излюбленные места ее прогулок, ресторан, где она бывает, традиционные бутики, парикмахерский салон и примерный распорядок ее дня. Нужно сказать, что дамы, охотно беседовавшие с красавчиком, об Анне Владимировне отзывались весьма и весьма нелестно, чтобы не сказать больше. Если честно, дамы просто завидовали богатой и свободной миллиардерше, поскольку зависели от мужей или любовников, точнее – от их капиталов. Женщины в двух случаях из ста хорошо говорят о других женщинах: если это их мама или глухослепонемая уродина. Боброва же не относилась ни к первой, ни ко второй категории. Олег посетил тулупинскую областную библиотеку, отдел периодики. Про знаменитую соотечественницу местные, да и центральные газеты писали охотно. Фотографии Бобровой появлялись в светской хронике, деловых журналах, местных газетах.