Страница:
В каждой коробочке лежала половинка кирпича, тщательно завернутая в упаковочную бумагу. Это зрелище подействовало на Кондрата, как красная тряпка на быка, глаза его налились кровью, он начал выкрикивать угрозы, долбить ногами пустой ящик, разлетевшиеся по полу коробки. Пнул одну со всего маху и тут же шлепнулся на пол, завыв от боли. Кирпич выскользнул из коробки и шлепнулся рядом с ним, больно стукнув по колену. Это было последней каплей, переполнившей чашу терпения бандита.
– Убью гадов, в бетон закатаю, в морозильник посажу, сырое мясо жрать заставлю, сморкало отстрелю, – рычал и вопил он, пытаясь достать из кармана пиджака ствол. Братки повисли на нем, стараясь удержать.
“Соло” Кондрата не осталось без внимания. Часть вокзала, где проходили показательные выступления, вмиг опустела, испуганные ожидающие и провожающие поспешно покинули здание вокзала, не желая становиться жертвами шальной пули бандитской разборки.
Парамонов не торопился покинуть свой наблюдательный пост. От шальной пули он был скрыт стеной ларька, а светиться сейчас перед бандитом не было никакого смысла. К тому же, Олег хотел убедиться в своей догадке – милиция вокзала кормилась из рук Кондрата. Если это так, то никаких пугательно-карательных мер применено к нему не будет. Скорее обойдется увещевательно-просительными. Так и случилось. Минут через пять к Кондрату приблизился милиционер и что-то тихо начал говорить. Кондрат смачно выругался, но орать прекратил, шестерки помогли ему подняться с пола, отряхнули и отвели в сторону.
“Так, если у него берут взятки, значит, и у меня возьмут. Своих в органах иметь не помешает”, – подумал Олег, проворачивая в голове будущие махинации.
– А парочка эта мне пригодится, молодцы, – произнес он вслух, вспомнив про Толстого и Скелета, – хорошо подготовились к афере.
Оставалось только разыскать их, и можно начинать действовать. Олег взглянул на часы и присвистнул – он безнадежно опаздывал к ужину. Если Сидорова проснулась, придется как-то объяснять свое столь длительное отсутствие в незнакомом городе.
Олег двинулся к расписанию пригородных поездов. Последняя электричка на Заполяновку ушла пятнадцать минут назад. Вот черт! Придется ловить такси. Этот вариант не очень его устраивал: насколько он помнил, таксисты не жаловали этот райончик. Ну ничего, можно пообещать два счетчика либо показать удостоверение майора ФСБ или милиции – на выбор. Таких корочек у Олега было припасено на все случаи жизни. Ими в столичных киосках торгуют как сувенирами. Покупаешь такую штуку, вклеиваешь свою фотографию, ставишь печать какого-нибудь общества типа Федерации служебного собаководства – и готово! Все в рамках закона, так как в удостоверении очень мелким шрифтом в самом низу написано, что это – “подарочный, сувенирный экземпляр”. К счастью, обыватели привыкли доверять корочкам этого цвета и не любят читать то, что написано мелким шрифтом, так что можно предъявлять смело. Особенно в захолустье вроде Тулупинска.
Олег направился к стоянке такси. К нему тотчас же подскочили несколько шоферов, наперебой предлагая свои услуги.
– Паедым, брат, давэзу с вэтерком, вах! – размахивал руками “брат” родом с Кавказа.
– Братан, ты на мою тачку посмотри, как раз для солидного клиента, – встрял другой шофер, указывая на отполированную иномарку.
– Мне в Заполяновку, – отозвался Олег на предложения водителей. Те разом поскучнели и разошлись. – Плачу два счетчика, – добавил Парамонов. Водители не отреагировали.
Парамонов огляделся в поисках того, кто отвозил их в Заполяновку с Сидоровой в прошлый раз. Тот дорогу знает – объяснять не придется, в прошлый раз отвозил – отвезет и сейчас. Однако мужичка нигде не было видно – наверное, катал клиентов.
Олег подошел к одному, второму, третьему – безрезультатно, в Заполяновку никто не хотел ехать. Парамонов устроился на скамейке автобусной остановки, достал пачку “Winston” и закурил, раздумывая, как добраться до особнячка Сидоровой. Возле будочки остановки, на расстоянии протянутой руки, стояло недоразумение отечественной автомобильной промышленности – ярко-зеленый “Запорожец”, за рулем восседал бородатый старикан в шапке-ушанке, смахивающий на того самого деда Мазая из детской книжки, который был службой 911 для зайцев, погибающих от наводнения.
– Дед, – поинтересовался Олег, – ты местный?
– Закурить не найдется? – отозвался дед Мазай. Олег достал сигарету и протянул дедку, тот морщинистыми, желтыми от дешевого табака пальцами ловко ухватил сигарету.
– Ишь ты, инпортная, – поцокал языком дед, разглядывая трофей. – Потом побалуюсь, – проговорил он, прибирая сигарету. Мазай пошарил рукой и выловил помятую пачку “Беломора”, – достал беломорину и, сделав три затяжки, ответил на вопрос Олега: – Местный, местный я. Тулупинский.
Олег, потерявший надежду услышать от деда хоть что-нибудь, оживился:
– Объясни мне тогда, почему никто из этих козлов меня везти не хочет?
– Какой же дурак тебя в Заполяновку повезет? – хмыкнул Мазай. – Через десять минут поезд с челночниками придет, всем по городу, за каждую сумку по полтиннику. Работы на полчаса, а денег как за три поездки. А в твою Заполяновку мотылять час туда да час обратно. И денег в четыре раза меньше, а возни больше. А еще на шантрапу напорешься на обратной дороге, деньги отнимут, машину покалечат, а может, и вовсе убьют. Сегодня выходной – дыскотетка у них. Как напьются – шалят. Заполяновские, поляновские, маскалевские бьют тулупинских. Понял? – разъяснил дедок.
– Ну и что же мне теперь делать, до завтра тут сидеть? – уточнил Олег.
– Зачем до завтра, я отвезу, – отозвался дедок. – У меня машинка маленькая, мешки сюда не грузятся, много народу не возьмешь, хулиганье на мою развалюху не позарится, доедем с ветерком.
– Спасибо, отец, выручил, – произнес Олег, усаживаясь рядом со стариком. – Сколько я тебе должен? – поинтересовался он у водителя.
Дедок пожевал беззубым ртом и назвал умопомрачительную по тулупинским меркам сумму (в столице, конечно же, за такие деньги до ближайшего метро не довезут, но для провинции сумма была приличной). Олег на мгновение замер, но деньги отдал.
– Прям Гобсек какой-то, грабитель с большой дороги, – проворчал Парамонов, убирая бумажник.
Дедок, хитро усмехнувшись, вставил:
– Рынок, капитализма проклятая, мать ее ети за ногу. В былые времена я бы тебя бесплатно с большим удовольствием прокатил, а нынче нельзя. У меня внучка – студентка, на платном факультете учится, челюсть новую вставлять надо, бензин дорогой, мать его ети, бабка новый холодильник требует: “Не хочу, говорит, “Минск” задрипанный, хочу, говорит, “Стинул” какой-то, мать его ети за ногу, двухкамерный с морозилкой”. А на пенсию, сам понимаешь, не разгуляешься. Вот и приходится зарабатывать на жизнь хитростью да ловкостью.
– Тебя звать-то как, дед? – на всякий случай спросил Олег, прикидывая, не пригодится ли ему такой человек.
– Меня? А тебе на че? Ты, часом, не из налоговой? Так у меня все равно бессонница, заплачу налоги – не заплачу, все равно спать спокойно не буду, – захихикал дедок. – Митричем меня кличут, дедом Митричем.
– Слушай, Митрич, а чего это ты в ушанке? Не сезон вроде, – обратился Олег к старику.
– Так энто у меня сейф, – отозвался словоохотливый старикан. – У нас тут Кондрат верховодит, так шоферы ему одну пятую заработанного отдают (пятину). Я в бардачке немного для разводу оставляю, а все остальное в шапку складываю.
– Митрич, а ты не боишься, что я от этого вашего Кондрата? – произнес серьезным голосом Олег.
Митрич окинул Олега проницательным взглядом и буркнул:
– А я что, я ничего, так, пошутковал немного! Никакой энто не сейф, у меня лысина зябнет, вот. А деньги я отдаю как положено.
– Ладно, ладно, – успокоил его Олег, – я пошутил, извини, видел я вашего Кондрата сегодня на вокзале. Мерзкий тип.
Митрич вздохнул с облегчением и снова затараторил как ни в чем не бывало. К концу поездки Олег знал биографию старикана, его родственников, домашний адрес и контактный телефон – вернее, его отсутствие.
– Да меня, если понадобится, завсегда на энтом самом месте, у остановки, найтить можно. Так что, если что, я со всем удовольствием... – откликнулся он на просьбу Олега оказать некоторые услуги, если потребуется. За солидное вознаграждение, разумеется.
Олег вышел из машины за несколько домов от особнячка Сидоровой. Наталье Александровне, если она его разыскивает, знать, что он был в городе, вовсе не обязательно. Олег заглянул в один из двориков по соседству. Прямо около забора была разбита клумба. Он прислушался, нет ли собак или хозяев дома во дворе, перелез через забор и нарвал букет. Названия этих цветов он не знал, но букет получился миленький, пышный и пахучий, как раз в стиле Сидоровой.
Олег быстрым шагом направился к калитке уже знакомого дома. Света нигде не было видно. Вероятно, хозяйка все еще спала, а прислуга не вернулась. Олег, стараясь не шуметь, открыл дверь и вошел в дом. Прислушался – тишина. Парамонов обрадовался своему везению: нет объяснений – нет проблем. Рыться в шкафах Натальи он не стал, на кухне нашлась двухлитровая банка с бултыхающимися на дне ветками укропа и парой огурчиков. Олег выплеснул содержимое банки в мусор, сполоснул, набрал воды и поставил букет туда.
Он открыл холодильник в поисках чего-нибудь съестного, отыскал банку красной икры, хвостик копченой колбасы и кусок сыра рокфор. Хлеба в хлебнице не оказалось, зато отыскалась пачка сухого печенья. Олег соорудил подобие трехслойного бутерброда, запил свой скромный ужин водой из-под крана. Он уничтожил следы своего пребывания на кухне, погасил свет и пробрался в спальню к Сидоровой. Женщина лежала в той же самой позе, в которой он ее оставил. Олег разделся, стараясь не глядеть на это довольно омерзительное зрелище: размазанный макияж, сбившаяся прическа, оголенные телеса, подрагивающий от легкого храпа тройной подбородок не прибавляют очарования, – и улегся рядом с Сидоровой.
Теперь нужно было расслабиться и постараться уснуть. Главное, представить, что рядом с тобой хорошенькая... Нет, если себе представлять это, то никакого сна тем более не будет... Нужно остановиться на чем-нибудь нейтральном... Какое-то животное... Тьфу ты, черт! Животное, опять кошмары будут сниться, бегемотиха на арене... Нужно считать баранов... Один баран перепрыгнул через забор, второй баран перепрыгнул через забор, третий баран...
На втором десятке прыгающих баранов Олег заснул.
– Доброе утро, пупсеночек, – проговорил чей-то голос над ухом Парамонова.
– Отстань, – сквозь сон буркнул Олег, перевернувшись на другой бок.
– Олежек, Олеженька, мамочка завтрак приготовила, вставай, котеночек, – проворковал чей-то грубоватый голос. – Дети в школу собирайтесь, петушок пропел давно, – безбожно фальшивя, проскрипел все тот же голос.
С Олега потянули одеяло – по ногам, ягодицам, спине пробежал холодок.
– А что это у нашего сладенького мальчика? Ах, какая по...
Тут до Олега дошло, где он находится, кто с ним разговаривает и то, что “сладенький мальчик” – это он, абсолютно голый и беззащитный, перед влюбленной теткой, а “это” – его собственная задница.
Олег подскочил, перевернулся в воздухе и натянул на себя краешек одеяла, дернув его из рук Сидоровой. Нет, Парамонова смущало не то, что он неглиже, кверху “ж”. Спасибо родителям и матушке-природе, сложен он был превосходно, мускулы имелись, лишнего жира не наблюдалось, чему положено оттопыриваться – оттопыривалось, чему положено быть втянутым – втянуто. Ему просто не хотелось провоцировать Сидорову на проявление бурных чувств сию минуту. Оно и понятно, кто из вас, читатель, хотел бы оказаться на его месте? Разве только любители толстых, обрюзгших дам после пятидесяти. Возможно, есть и такие, так что заранее просим извинения, просто Олег к таковым извра... простите, любителям не относился.
– Доброе утро, – произнес он, протягивая руку за трусами, аккуратно висящими на спинке кровати.
– Доброе, доброе, только скорее не утро, а полдень. Как спалось? – произнесла Сидорова, присаживаясь на край кровати, как бы. случайно распахнув халат и демонстрируя пышные розовые кружева своего нижнего белья. Она наивно полагала, что розовые кружева неотразимо действуют на мужчин, делая женщину более желанной и привлекательной. Возможно, но только не Сидорову. В розовых кружевах она была похожа на кусок торта с жирными-прежирными кремовыми розочками, способными вызвать у любого нормального мужчины только изжогу.
– Пожевать бы чего-нибудь, – перевел разговор в более безопасное русло Олег.
Однако Сидорову сбить с темы не удалось:
– Шалунишка, опять воспользовался моей слабостью, напоил бедную женщину и соблазнил... Хы-хы-хы-хы. – Бюст Натальи заколыхался, как море на картине Айвазовского “Девятый вал”. – Нарезвился, аппетит нагулял... – Сидорова погрозила своим огромным “пальчиком” Олегу. – Ладно, завтрак уже накрыли на веранде, прими душ и выходи.
Сидорова удалилась, прикрыв за собой дверь. Олег вскочил, натянул плавки и нырнул в ванную. Задвижки на двери не было. Парамонов чертыхнулся. Впрочем, Сидорова жила довольно уединенно, прислуга в личные покои заглядывала только в отсутствие хозяйки, закрываться в собственной ванной от кого-нибудь было для Натальи Александровны без надобности. Олег быстренько принял душ, провел рукой по щекам – отросшая щетина уже царапала ладонь. Ладно, и так сойдет. Олег накинул халат, пришедшийся ему в пору. Халат, наверное, остался от бывших любовников Сидоровой, питавшей слабость к накачанным рослым молодым мужчинам.
Олег вышел на веранду и полной грудью вдохнул пряный чистый воздух. Пахло садом, цветами, солнцем, покоем. В центре застекленной веранды стоял огромный круглый стол, вокруг стола – удобные плетеные кресла. На столе настоящий самовар, всевозможные закуски, тарелки, тарелочки, вазочки: нарезанная колбаска, сыр, балычок, икра. Одуряюще пахли дымящиеся румяные блинчики с мясом.
– Доброе утро, Олег Константинович, – поздоровалась с Парамоновым женщина лет сорока, держащая в руках блюдо с пирожками.
Парамонов поздоровался:
– Доброе. Ваших рук дело? – спросил он, указывая на стол, уставленный едой.
Женщина кивнула и добавила:
– Я у Натальи Александровны давно работаю, с тех пор, как пришлось уйти из ресторана по сокращению. А...
– Вышел, Олежек? – прервала начавшийся было разговор Сидорова. – Настя, это мой племянник, я тебе уже говорила, поживет у меня немного. А это Настя – моя повариха, – уточнила “ху из кто” Сидорова, усаживаясь рядом с Олегом.
Парамонов усмехнулся: племянник – значит, племянник. Тем лучше, первую половину дня можно не опасаться за свою нравственность, на глазах у прислуги Наталья ни за что не станет компрометировать себя. Без поцелуев и объятий украдкой не обойдется, но это мелочи. Олег сразу повеселел и с аппетитом принялся уплетать завтрак, по количеству, качеству и обилию блюд достойный занять место в романе Рабле. Сидорова, любуясь Олегом, поедала завтрак с не меньшим аппетитом и еще ухитрялась вести разговор. Вернее, говорила только она, Олег кивал или угукал с набитым ртом.
– Думаю, нужно начать знакомства с деловыми людьми нашего города уже сегодня. Как раз понедельник, все вернулись со своих укендов.
Надо полагать, Наталья Александровна имела в виду “weekend” – уикенды.
– Угу, – согласился Олег, пережевывая блинчик с мясом.
– Мне как раз нужно заскочить в банк, по поводу кредитов поговорить, хочу открыть новую линию, тебе тоже будет это полезно. Знакомство с финансами...
– Ага. – отозвался Парамонов, закусывая маринованным слегка влажненьким, хрустящим, крепеньким опенком.
– Потом съездим в мэрию, мне один склад приглянулся, попробую его в аренду отжать. Мэр, конечно, жадная скотина, придется подмазать, что поделаешь... Это тебе тоже пригодится. Наш мэрин из чужих рук денежку не возьмет, а ты будто при делах. Значит, по надобности сможешь потом сунуться к нему с просьбой и денежкой, само собой.
– Угу, – откликнулся Олег, опрокидывая в рот запотевшую хрустальную стопку с “Гжелкой”.
Завтрак прошел в рабочей обстановке, в духе взаимопонимания и сотрудничества. Наталья удалилась в свою комнату переодеваться для деловых визитов, Олег натянул на себя суперделовой костюм очень известного модельера – скромненький, но безумно элегантный и дорогой. Воспоминания о Цецилии Львовне царапнули душу. Как она там, интересно, горюет ли о пропаже молодого любовника или золотых монет из коллекции покойного мужа, а может, уже утешилась в компании другого молодого красавца? Олег в очередной раз недобрым словом помянул Ивана Ивановича Иванова, человека с простым именем и фамилией и такой непростой судьбой. Чтоб его черти разодрали, чтоб ему пусто было! Ладно, главное, что теперь он далеко и оставит его, Олега Парамонова, в покое. По крайней мере, ему в голову не придет, что Парамонов не удрал за границу, а налаживает жизнь в Тулупинске.
Ничего, они еще услышат об Олеге Парамонове. Главное, толковых помощников набрать, общипать всех этих Сидоровых, Петровых и прочих жителей Заполяновки, Поляновки, а тогда и за границу махнуть можно, в Италию, например. Если у тебя есть лиры, а тем более баксы, Италия – рай земной. Олег давно хотел вернуться на свою вторую родину, но вернуться победителем, а не нищим эмигрантом, мойщиком посуды или сборщиком ненавистных апельсинов, надоевших ему хуже горькой редьки за время скитаний по Италии.
– Дорогой, – прервала его размышления о будущем Сидорова, – ты готов?
Олег едва сдержал улыбку при виде своей спутницы. Наталья Александровна выплыла в огромной шляпе с перьями, смотревшейся на ней так, как смотрелся бы скафандр на балерине. Шляпа, без сомнения, была очень дорогой и стильной, однако носить ее следовало дамам не с такой рязанской ро... пардон, лицом. На крепенькой шее Сидоровой, торчащей из глубокого декольте, покоилось несколько витков золотой цепи в палец толщиной. В ушах колыхались огромные бриллианты, выглядевшие в ушах Сидоровой как самая обычная подделка. На каждом пальце красовалось по кольцу, на запястьях – по широкому золотому браслету, у корсажа болталась золотая брошь в виде подсолнуха, по размерам приближающаяся к реальному цветку с капельками росы – россыпью бриллиантовой крошки. Если бы Сидорова вышла без чулок, то и на ногу ухитрилась бы натянуть браслет. Кстати говоря, у нее был один такой, в нем Наталья Александровна разгуливала по дому, когда была одета по – простому – в парчовый домашний халатик.
Костюм Сидоровой состоял из юбочки, на два пальца не доходившей до колена, и пиджачка с глубоким вырезом спереди. Ткань плотно обтягивала ядреное тело, подчеркивая “прелести” Сидоровой. Несомненно, любой японец, обожающий борьбу сумо, нашел бы Наталью Александровну невероятно привлекательной. Но мы, как говорится, не японцы, и сумо не наша национальная борьба. Олегу стоило немалого труда пробормотать:
– Ты просто великолепна, дорогая.
– Нравится? – кокетливо произнесла Наталья, пытаясь грациозно повернуться на высоких каблуках. – Мне в бутике, – она сделала ударение на первом слоге, – продавщица сказала, что у Аллочки точно такой же. Их всего три на всю Москву. Один Филипп подарил Алле, второй – у жены лаосского посла, а третий – у меня. Повезло, что я его вовремя заметила в переходе метро возле “Детского мира”. Тем более что я его за полцены купила в распродажу. Миленький, правда?
Олег молча закивал, боясь рассмеяться ей в лицо. Ну и дура, за полцены, в распродажу, в переходе метро... За такую цену можно что-то стоящее купить, настоящее, а не фуфло поддельное... Нет, если все жители Тулупинска такие идиоты, каждый час промедления смерти подобен. Надо скорее начинать работать!
Олег, сам того не замечая, стал напевать песенку из детского фильма про Буратино: “Несите ваши денежки... заройте ваши денежки, на поле, поле, поле чудес!”
– Олежек, ты что? Сам с собой разговариваешь? – произнесла Сидорова, в последний раз поглядевшись в зеркало.
– Да, прекрасно, замечательно, – отозвался Олег, не слыша ее вопроса.
Женщина приняла его рассеянность за ступор, вызванный восхищением ее персоной, обернулась и потрепала Олега по щеке своей пухлой ладошкой, похожей на ласт морского котика или тюленя.
– Вперед, мой пупсик, сначала по делам, потом в женский клуб. Я тебе о нем по дороге расскажу. Да, ты машину водишь? – на ходу поинтересовалась она. – Мне бы не хотелось брать шофера, лишние уши и глаза нам ни к чему.
– Вожу все, что движется, от трактора до “Мерседеса”, самолетом управлять не пробовал, но при желании смогу, – пошутил Парамонов, открывая дверь перед Натальей Александровной.
Та восприняла его высказывание на полном серьезе:
– А что, это мысль. У нас за лесом аэроклуб есть. Если хочешь – поучишься, арендуем самолетик и будем летать в Тулупинск. В Америке это принято, я читала, – добавила она, мечтательно закатив глаза к небу.
– Ага, кукурузник зафрахтуем, – усмехнулся Олег.
– Зачем кукурузник? У нас здесь кукуруза не растет, чем мы его заправлять будем? Нам надо что-нибудь на бензине или на керосине, на худой конец. Нет, лучше на бензине. Керосин воняет сильно, – произнесла она, открывая гараж.
В просторном светлом сухом гараже стояли машина и мотоцикл. Машина была так себе, обычная иномарочка, каких пруд пруди, без особых излишеств. На таких сплошь и рядом рассекают родные просторы зажиточные слои нашей необъятной родины, косящие под “новых русских”. А вот мотоцикл был самый настоящий “Харлей из Девидсонов”, на таких рассекают территорию Америки крутые байкеры.
Олег, едва сдерживаясь, чтобы не кинуться к этому чуду, с деланным равнодушием спросил:
– Откуда у тебя этот драндулет? На рыбалку ездишь?
Сидорова скорчила недовольную мину:
– Да так, хотела зятьку подарочек сделать, давно еще... Да только этот говнюк вовремя сущность свою гнилую показал, теперь это железо стоит тут, гараж захламляет. Едем, некогда болтать, – напомнила она о предстоящих деловых визитах.
Олег распахнул перед ней дверцу машины и уселся на водительское место. На заднем сиденье лежала водительская фуражка – в таких в кино развозят американские водители своих хозяев. Олег натянул на голову фуражку и произнес:
– Куда изволите, мадам?
– Прямо, – ответила Сидорова, погруженная, видимо, в воспоминания о своем зяте.
“Интересно, чем он ей не угодил? – подумал Олег, разглядывая суровую складку, залегшую между бровей Сидоровой. – Надо у Насти осторожненько расспросить, на всякий случай, чтоб не вляпаться”.
До Тулупинска добрались довольно быстро, дорога была ровной, асфальт хороший. Движение застопорилось в самом Тулупинске, начались пробки, объезды, ремонты дорог, выбоины, светофоры, дэпээсовцы, желающие вкусно и часто кушать, и прочая ерунда, которая осложняет жизнь любому владельцу авто в любом мало-мальски большом городе.
Первая половина дня прошла в плодотворных блужданиях по важнейшим для делового человека учреждениям: банки, городская администрация. Сидорова всюду как бы невзначай заговаривала о бизнесе Олега, раздавая его визитки с номером мобильного телефона, приглашая нужных людей на небольшой пикничок в честь хорошей погоды и ее возвращения. Спустя два дня физиономию Олега узнавали во всех учреждениях, где собирались тулупинские бизнесмены. Однако уже в первый день Парамонов понял, что связи Сидоровой и ее влияние не так уж огромны, как она это себе представляла. На уровне заполяновских обитателей Наталья Александровна, безусловно, была видной фигурой. Но вот поляновские существовали в других сферах, высшего порядка, и деньги крутили гораздо крупнее. Это Олег отчетливо понял после посещения женского клуба, куда в первый же “рабочий” день потащила его Сидорова.
Женский клуб был самым современным заведением красоты в Тулупинске. Государство в государстве. Здесь были сауна, массажный салон, бассейн, тренажерные залы, парикмахерская, солярий, маникюрные кабинеты, ресторан, ювелирный магазин, зимний сад, магазин модной одежды, стоматолог, адвокатское бюро, детская комната, кинотеатр и даже библиотека, в которой не было ни одной книги, зато журналы на любой вкус, цвет, фасон, для женщин любой ориентации, любой профессии и любого вероисповедания.
Женщине, имеющей средства (собственные, родительские или мужа), конечно же, здесь было чем заняться с утра до самого вечера. Привести себя в порядок, отдохнуть от детей, приобрести дорогую безделушку, составить брачный контракт или развестись – и все это не выходя из женского клуба. Мужчины, разумеется, имели право посещать это заведение, за исключением пары кабинетов, вроде тех, где занимаются депиляцией и еще тем, что должно быть скрыто от мужских глаз. Однако мужья здесь бывали редко, зато любовники – постоянно. Сидорова потому и тянула Олега в клуб, чтобы продемонстрировать товаркам свое новое при – обретение. Олегу же она сказала, что здесь собираются жены и любовницы всех влиятельных мужчин города, знакомство с ними, конечно же, поможет Олегу в налаживании деловых связей.
В женском клубе бывали как заполяновские, так и поляновские дамы, но держались они особняком, двумя группками. Каждая группа занимала свою половину бассейна, свою половину тренажерного зала, свои столики в баре и ресторане. Заполяновские люто ненавидели поляновских, те же снисходительно смотрели на своих сестер “победнее”. Олег сразу уловил это разделение территории, оценил качество драгоценностей, прикид, стоимость автомобилей, на которых приезжали поляновские, и сделал вывод: с Сидоровой пора расставаться, она вывела его на орбиту, теперь надо искать станцию стыковки помощнее. В кратчайший срок навести справки и подобрать кандидатуру.
– Убью гадов, в бетон закатаю, в морозильник посажу, сырое мясо жрать заставлю, сморкало отстрелю, – рычал и вопил он, пытаясь достать из кармана пиджака ствол. Братки повисли на нем, стараясь удержать.
“Соло” Кондрата не осталось без внимания. Часть вокзала, где проходили показательные выступления, вмиг опустела, испуганные ожидающие и провожающие поспешно покинули здание вокзала, не желая становиться жертвами шальной пули бандитской разборки.
Парамонов не торопился покинуть свой наблюдательный пост. От шальной пули он был скрыт стеной ларька, а светиться сейчас перед бандитом не было никакого смысла. К тому же, Олег хотел убедиться в своей догадке – милиция вокзала кормилась из рук Кондрата. Если это так, то никаких пугательно-карательных мер применено к нему не будет. Скорее обойдется увещевательно-просительными. Так и случилось. Минут через пять к Кондрату приблизился милиционер и что-то тихо начал говорить. Кондрат смачно выругался, но орать прекратил, шестерки помогли ему подняться с пола, отряхнули и отвели в сторону.
“Так, если у него берут взятки, значит, и у меня возьмут. Своих в органах иметь не помешает”, – подумал Олег, проворачивая в голове будущие махинации.
– А парочка эта мне пригодится, молодцы, – произнес он вслух, вспомнив про Толстого и Скелета, – хорошо подготовились к афере.
Оставалось только разыскать их, и можно начинать действовать. Олег взглянул на часы и присвистнул – он безнадежно опаздывал к ужину. Если Сидорова проснулась, придется как-то объяснять свое столь длительное отсутствие в незнакомом городе.
Олег двинулся к расписанию пригородных поездов. Последняя электричка на Заполяновку ушла пятнадцать минут назад. Вот черт! Придется ловить такси. Этот вариант не очень его устраивал: насколько он помнил, таксисты не жаловали этот райончик. Ну ничего, можно пообещать два счетчика либо показать удостоверение майора ФСБ или милиции – на выбор. Таких корочек у Олега было припасено на все случаи жизни. Ими в столичных киосках торгуют как сувенирами. Покупаешь такую штуку, вклеиваешь свою фотографию, ставишь печать какого-нибудь общества типа Федерации служебного собаководства – и готово! Все в рамках закона, так как в удостоверении очень мелким шрифтом в самом низу написано, что это – “подарочный, сувенирный экземпляр”. К счастью, обыватели привыкли доверять корочкам этого цвета и не любят читать то, что написано мелким шрифтом, так что можно предъявлять смело. Особенно в захолустье вроде Тулупинска.
Олег направился к стоянке такси. К нему тотчас же подскочили несколько шоферов, наперебой предлагая свои услуги.
– Паедым, брат, давэзу с вэтерком, вах! – размахивал руками “брат” родом с Кавказа.
– Братан, ты на мою тачку посмотри, как раз для солидного клиента, – встрял другой шофер, указывая на отполированную иномарку.
– Мне в Заполяновку, – отозвался Олег на предложения водителей. Те разом поскучнели и разошлись. – Плачу два счетчика, – добавил Парамонов. Водители не отреагировали.
Парамонов огляделся в поисках того, кто отвозил их в Заполяновку с Сидоровой в прошлый раз. Тот дорогу знает – объяснять не придется, в прошлый раз отвозил – отвезет и сейчас. Однако мужичка нигде не было видно – наверное, катал клиентов.
Олег подошел к одному, второму, третьему – безрезультатно, в Заполяновку никто не хотел ехать. Парамонов устроился на скамейке автобусной остановки, достал пачку “Winston” и закурил, раздумывая, как добраться до особнячка Сидоровой. Возле будочки остановки, на расстоянии протянутой руки, стояло недоразумение отечественной автомобильной промышленности – ярко-зеленый “Запорожец”, за рулем восседал бородатый старикан в шапке-ушанке, смахивающий на того самого деда Мазая из детской книжки, который был службой 911 для зайцев, погибающих от наводнения.
– Дед, – поинтересовался Олег, – ты местный?
– Закурить не найдется? – отозвался дед Мазай. Олег достал сигарету и протянул дедку, тот морщинистыми, желтыми от дешевого табака пальцами ловко ухватил сигарету.
– Ишь ты, инпортная, – поцокал языком дед, разглядывая трофей. – Потом побалуюсь, – проговорил он, прибирая сигарету. Мазай пошарил рукой и выловил помятую пачку “Беломора”, – достал беломорину и, сделав три затяжки, ответил на вопрос Олега: – Местный, местный я. Тулупинский.
Олег, потерявший надежду услышать от деда хоть что-нибудь, оживился:
– Объясни мне тогда, почему никто из этих козлов меня везти не хочет?
– Какой же дурак тебя в Заполяновку повезет? – хмыкнул Мазай. – Через десять минут поезд с челночниками придет, всем по городу, за каждую сумку по полтиннику. Работы на полчаса, а денег как за три поездки. А в твою Заполяновку мотылять час туда да час обратно. И денег в четыре раза меньше, а возни больше. А еще на шантрапу напорешься на обратной дороге, деньги отнимут, машину покалечат, а может, и вовсе убьют. Сегодня выходной – дыскотетка у них. Как напьются – шалят. Заполяновские, поляновские, маскалевские бьют тулупинских. Понял? – разъяснил дедок.
– Ну и что же мне теперь делать, до завтра тут сидеть? – уточнил Олег.
– Зачем до завтра, я отвезу, – отозвался дедок. – У меня машинка маленькая, мешки сюда не грузятся, много народу не возьмешь, хулиганье на мою развалюху не позарится, доедем с ветерком.
– Спасибо, отец, выручил, – произнес Олег, усаживаясь рядом со стариком. – Сколько я тебе должен? – поинтересовался он у водителя.
Дедок пожевал беззубым ртом и назвал умопомрачительную по тулупинским меркам сумму (в столице, конечно же, за такие деньги до ближайшего метро не довезут, но для провинции сумма была приличной). Олег на мгновение замер, но деньги отдал.
– Прям Гобсек какой-то, грабитель с большой дороги, – проворчал Парамонов, убирая бумажник.
Дедок, хитро усмехнувшись, вставил:
– Рынок, капитализма проклятая, мать ее ети за ногу. В былые времена я бы тебя бесплатно с большим удовольствием прокатил, а нынче нельзя. У меня внучка – студентка, на платном факультете учится, челюсть новую вставлять надо, бензин дорогой, мать его ети, бабка новый холодильник требует: “Не хочу, говорит, “Минск” задрипанный, хочу, говорит, “Стинул” какой-то, мать его ети за ногу, двухкамерный с морозилкой”. А на пенсию, сам понимаешь, не разгуляешься. Вот и приходится зарабатывать на жизнь хитростью да ловкостью.
– Тебя звать-то как, дед? – на всякий случай спросил Олег, прикидывая, не пригодится ли ему такой человек.
– Меня? А тебе на че? Ты, часом, не из налоговой? Так у меня все равно бессонница, заплачу налоги – не заплачу, все равно спать спокойно не буду, – захихикал дедок. – Митричем меня кличут, дедом Митричем.
– Слушай, Митрич, а чего это ты в ушанке? Не сезон вроде, – обратился Олег к старику.
– Так энто у меня сейф, – отозвался словоохотливый старикан. – У нас тут Кондрат верховодит, так шоферы ему одну пятую заработанного отдают (пятину). Я в бардачке немного для разводу оставляю, а все остальное в шапку складываю.
– Митрич, а ты не боишься, что я от этого вашего Кондрата? – произнес серьезным голосом Олег.
Митрич окинул Олега проницательным взглядом и буркнул:
– А я что, я ничего, так, пошутковал немного! Никакой энто не сейф, у меня лысина зябнет, вот. А деньги я отдаю как положено.
– Ладно, ладно, – успокоил его Олег, – я пошутил, извини, видел я вашего Кондрата сегодня на вокзале. Мерзкий тип.
Митрич вздохнул с облегчением и снова затараторил как ни в чем не бывало. К концу поездки Олег знал биографию старикана, его родственников, домашний адрес и контактный телефон – вернее, его отсутствие.
– Да меня, если понадобится, завсегда на энтом самом месте, у остановки, найтить можно. Так что, если что, я со всем удовольствием... – откликнулся он на просьбу Олега оказать некоторые услуги, если потребуется. За солидное вознаграждение, разумеется.
Олег вышел из машины за несколько домов от особнячка Сидоровой. Наталье Александровне, если она его разыскивает, знать, что он был в городе, вовсе не обязательно. Олег заглянул в один из двориков по соседству. Прямо около забора была разбита клумба. Он прислушался, нет ли собак или хозяев дома во дворе, перелез через забор и нарвал букет. Названия этих цветов он не знал, но букет получился миленький, пышный и пахучий, как раз в стиле Сидоровой.
Олег быстрым шагом направился к калитке уже знакомого дома. Света нигде не было видно. Вероятно, хозяйка все еще спала, а прислуга не вернулась. Олег, стараясь не шуметь, открыл дверь и вошел в дом. Прислушался – тишина. Парамонов обрадовался своему везению: нет объяснений – нет проблем. Рыться в шкафах Натальи он не стал, на кухне нашлась двухлитровая банка с бултыхающимися на дне ветками укропа и парой огурчиков. Олег выплеснул содержимое банки в мусор, сполоснул, набрал воды и поставил букет туда.
Он открыл холодильник в поисках чего-нибудь съестного, отыскал банку красной икры, хвостик копченой колбасы и кусок сыра рокфор. Хлеба в хлебнице не оказалось, зато отыскалась пачка сухого печенья. Олег соорудил подобие трехслойного бутерброда, запил свой скромный ужин водой из-под крана. Он уничтожил следы своего пребывания на кухне, погасил свет и пробрался в спальню к Сидоровой. Женщина лежала в той же самой позе, в которой он ее оставил. Олег разделся, стараясь не глядеть на это довольно омерзительное зрелище: размазанный макияж, сбившаяся прическа, оголенные телеса, подрагивающий от легкого храпа тройной подбородок не прибавляют очарования, – и улегся рядом с Сидоровой.
Теперь нужно было расслабиться и постараться уснуть. Главное, представить, что рядом с тобой хорошенькая... Нет, если себе представлять это, то никакого сна тем более не будет... Нужно остановиться на чем-нибудь нейтральном... Какое-то животное... Тьфу ты, черт! Животное, опять кошмары будут сниться, бегемотиха на арене... Нужно считать баранов... Один баран перепрыгнул через забор, второй баран перепрыгнул через забор, третий баран...
На втором десятке прыгающих баранов Олег заснул.
* * *
– Доброе утро, пупсеночек, – проговорил чей-то голос над ухом Парамонова.
– Отстань, – сквозь сон буркнул Олег, перевернувшись на другой бок.
– Олежек, Олеженька, мамочка завтрак приготовила, вставай, котеночек, – проворковал чей-то грубоватый голос. – Дети в школу собирайтесь, петушок пропел давно, – безбожно фальшивя, проскрипел все тот же голос.
С Олега потянули одеяло – по ногам, ягодицам, спине пробежал холодок.
– А что это у нашего сладенького мальчика? Ах, какая по...
Тут до Олега дошло, где он находится, кто с ним разговаривает и то, что “сладенький мальчик” – это он, абсолютно голый и беззащитный, перед влюбленной теткой, а “это” – его собственная задница.
Олег подскочил, перевернулся в воздухе и натянул на себя краешек одеяла, дернув его из рук Сидоровой. Нет, Парамонова смущало не то, что он неглиже, кверху “ж”. Спасибо родителям и матушке-природе, сложен он был превосходно, мускулы имелись, лишнего жира не наблюдалось, чему положено оттопыриваться – оттопыривалось, чему положено быть втянутым – втянуто. Ему просто не хотелось провоцировать Сидорову на проявление бурных чувств сию минуту. Оно и понятно, кто из вас, читатель, хотел бы оказаться на его месте? Разве только любители толстых, обрюзгших дам после пятидесяти. Возможно, есть и такие, так что заранее просим извинения, просто Олег к таковым извра... простите, любителям не относился.
– Доброе утро, – произнес он, протягивая руку за трусами, аккуратно висящими на спинке кровати.
– Доброе, доброе, только скорее не утро, а полдень. Как спалось? – произнесла Сидорова, присаживаясь на край кровати, как бы. случайно распахнув халат и демонстрируя пышные розовые кружева своего нижнего белья. Она наивно полагала, что розовые кружева неотразимо действуют на мужчин, делая женщину более желанной и привлекательной. Возможно, но только не Сидорову. В розовых кружевах она была похожа на кусок торта с жирными-прежирными кремовыми розочками, способными вызвать у любого нормального мужчины только изжогу.
– Пожевать бы чего-нибудь, – перевел разговор в более безопасное русло Олег.
Однако Сидорову сбить с темы не удалось:
– Шалунишка, опять воспользовался моей слабостью, напоил бедную женщину и соблазнил... Хы-хы-хы-хы. – Бюст Натальи заколыхался, как море на картине Айвазовского “Девятый вал”. – Нарезвился, аппетит нагулял... – Сидорова погрозила своим огромным “пальчиком” Олегу. – Ладно, завтрак уже накрыли на веранде, прими душ и выходи.
Сидорова удалилась, прикрыв за собой дверь. Олег вскочил, натянул плавки и нырнул в ванную. Задвижки на двери не было. Парамонов чертыхнулся. Впрочем, Сидорова жила довольно уединенно, прислуга в личные покои заглядывала только в отсутствие хозяйки, закрываться в собственной ванной от кого-нибудь было для Натальи Александровны без надобности. Олег быстренько принял душ, провел рукой по щекам – отросшая щетина уже царапала ладонь. Ладно, и так сойдет. Олег накинул халат, пришедшийся ему в пору. Халат, наверное, остался от бывших любовников Сидоровой, питавшей слабость к накачанным рослым молодым мужчинам.
Олег вышел на веранду и полной грудью вдохнул пряный чистый воздух. Пахло садом, цветами, солнцем, покоем. В центре застекленной веранды стоял огромный круглый стол, вокруг стола – удобные плетеные кресла. На столе настоящий самовар, всевозможные закуски, тарелки, тарелочки, вазочки: нарезанная колбаска, сыр, балычок, икра. Одуряюще пахли дымящиеся румяные блинчики с мясом.
– Доброе утро, Олег Константинович, – поздоровалась с Парамоновым женщина лет сорока, держащая в руках блюдо с пирожками.
Парамонов поздоровался:
– Доброе. Ваших рук дело? – спросил он, указывая на стол, уставленный едой.
Женщина кивнула и добавила:
– Я у Натальи Александровны давно работаю, с тех пор, как пришлось уйти из ресторана по сокращению. А...
– Вышел, Олежек? – прервала начавшийся было разговор Сидорова. – Настя, это мой племянник, я тебе уже говорила, поживет у меня немного. А это Настя – моя повариха, – уточнила “ху из кто” Сидорова, усаживаясь рядом с Олегом.
Парамонов усмехнулся: племянник – значит, племянник. Тем лучше, первую половину дня можно не опасаться за свою нравственность, на глазах у прислуги Наталья ни за что не станет компрометировать себя. Без поцелуев и объятий украдкой не обойдется, но это мелочи. Олег сразу повеселел и с аппетитом принялся уплетать завтрак, по количеству, качеству и обилию блюд достойный занять место в романе Рабле. Сидорова, любуясь Олегом, поедала завтрак с не меньшим аппетитом и еще ухитрялась вести разговор. Вернее, говорила только она, Олег кивал или угукал с набитым ртом.
– Думаю, нужно начать знакомства с деловыми людьми нашего города уже сегодня. Как раз понедельник, все вернулись со своих укендов.
Надо полагать, Наталья Александровна имела в виду “weekend” – уикенды.
– Угу, – согласился Олег, пережевывая блинчик с мясом.
– Мне как раз нужно заскочить в банк, по поводу кредитов поговорить, хочу открыть новую линию, тебе тоже будет это полезно. Знакомство с финансами...
– Ага. – отозвался Парамонов, закусывая маринованным слегка влажненьким, хрустящим, крепеньким опенком.
– Потом съездим в мэрию, мне один склад приглянулся, попробую его в аренду отжать. Мэр, конечно, жадная скотина, придется подмазать, что поделаешь... Это тебе тоже пригодится. Наш мэрин из чужих рук денежку не возьмет, а ты будто при делах. Значит, по надобности сможешь потом сунуться к нему с просьбой и денежкой, само собой.
– Угу, – откликнулся Олег, опрокидывая в рот запотевшую хрустальную стопку с “Гжелкой”.
Завтрак прошел в рабочей обстановке, в духе взаимопонимания и сотрудничества. Наталья удалилась в свою комнату переодеваться для деловых визитов, Олег натянул на себя суперделовой костюм очень известного модельера – скромненький, но безумно элегантный и дорогой. Воспоминания о Цецилии Львовне царапнули душу. Как она там, интересно, горюет ли о пропаже молодого любовника или золотых монет из коллекции покойного мужа, а может, уже утешилась в компании другого молодого красавца? Олег в очередной раз недобрым словом помянул Ивана Ивановича Иванова, человека с простым именем и фамилией и такой непростой судьбой. Чтоб его черти разодрали, чтоб ему пусто было! Ладно, главное, что теперь он далеко и оставит его, Олега Парамонова, в покое. По крайней мере, ему в голову не придет, что Парамонов не удрал за границу, а налаживает жизнь в Тулупинске.
Ничего, они еще услышат об Олеге Парамонове. Главное, толковых помощников набрать, общипать всех этих Сидоровых, Петровых и прочих жителей Заполяновки, Поляновки, а тогда и за границу махнуть можно, в Италию, например. Если у тебя есть лиры, а тем более баксы, Италия – рай земной. Олег давно хотел вернуться на свою вторую родину, но вернуться победителем, а не нищим эмигрантом, мойщиком посуды или сборщиком ненавистных апельсинов, надоевших ему хуже горькой редьки за время скитаний по Италии.
– Дорогой, – прервала его размышления о будущем Сидорова, – ты готов?
Олег едва сдержал улыбку при виде своей спутницы. Наталья Александровна выплыла в огромной шляпе с перьями, смотревшейся на ней так, как смотрелся бы скафандр на балерине. Шляпа, без сомнения, была очень дорогой и стильной, однако носить ее следовало дамам не с такой рязанской ро... пардон, лицом. На крепенькой шее Сидоровой, торчащей из глубокого декольте, покоилось несколько витков золотой цепи в палец толщиной. В ушах колыхались огромные бриллианты, выглядевшие в ушах Сидоровой как самая обычная подделка. На каждом пальце красовалось по кольцу, на запястьях – по широкому золотому браслету, у корсажа болталась золотая брошь в виде подсолнуха, по размерам приближающаяся к реальному цветку с капельками росы – россыпью бриллиантовой крошки. Если бы Сидорова вышла без чулок, то и на ногу ухитрилась бы натянуть браслет. Кстати говоря, у нее был один такой, в нем Наталья Александровна разгуливала по дому, когда была одета по – простому – в парчовый домашний халатик.
Костюм Сидоровой состоял из юбочки, на два пальца не доходившей до колена, и пиджачка с глубоким вырезом спереди. Ткань плотно обтягивала ядреное тело, подчеркивая “прелести” Сидоровой. Несомненно, любой японец, обожающий борьбу сумо, нашел бы Наталью Александровну невероятно привлекательной. Но мы, как говорится, не японцы, и сумо не наша национальная борьба. Олегу стоило немалого труда пробормотать:
– Ты просто великолепна, дорогая.
– Нравится? – кокетливо произнесла Наталья, пытаясь грациозно повернуться на высоких каблуках. – Мне в бутике, – она сделала ударение на первом слоге, – продавщица сказала, что у Аллочки точно такой же. Их всего три на всю Москву. Один Филипп подарил Алле, второй – у жены лаосского посла, а третий – у меня. Повезло, что я его вовремя заметила в переходе метро возле “Детского мира”. Тем более что я его за полцены купила в распродажу. Миленький, правда?
Олег молча закивал, боясь рассмеяться ей в лицо. Ну и дура, за полцены, в распродажу, в переходе метро... За такую цену можно что-то стоящее купить, настоящее, а не фуфло поддельное... Нет, если все жители Тулупинска такие идиоты, каждый час промедления смерти подобен. Надо скорее начинать работать!
Олег, сам того не замечая, стал напевать песенку из детского фильма про Буратино: “Несите ваши денежки... заройте ваши денежки, на поле, поле, поле чудес!”
– Олежек, ты что? Сам с собой разговариваешь? – произнесла Сидорова, в последний раз поглядевшись в зеркало.
– Да, прекрасно, замечательно, – отозвался Олег, не слыша ее вопроса.
Женщина приняла его рассеянность за ступор, вызванный восхищением ее персоной, обернулась и потрепала Олега по щеке своей пухлой ладошкой, похожей на ласт морского котика или тюленя.
– Вперед, мой пупсик, сначала по делам, потом в женский клуб. Я тебе о нем по дороге расскажу. Да, ты машину водишь? – на ходу поинтересовалась она. – Мне бы не хотелось брать шофера, лишние уши и глаза нам ни к чему.
– Вожу все, что движется, от трактора до “Мерседеса”, самолетом управлять не пробовал, но при желании смогу, – пошутил Парамонов, открывая дверь перед Натальей Александровной.
Та восприняла его высказывание на полном серьезе:
– А что, это мысль. У нас за лесом аэроклуб есть. Если хочешь – поучишься, арендуем самолетик и будем летать в Тулупинск. В Америке это принято, я читала, – добавила она, мечтательно закатив глаза к небу.
– Ага, кукурузник зафрахтуем, – усмехнулся Олег.
– Зачем кукурузник? У нас здесь кукуруза не растет, чем мы его заправлять будем? Нам надо что-нибудь на бензине или на керосине, на худой конец. Нет, лучше на бензине. Керосин воняет сильно, – произнесла она, открывая гараж.
В просторном светлом сухом гараже стояли машина и мотоцикл. Машина была так себе, обычная иномарочка, каких пруд пруди, без особых излишеств. На таких сплошь и рядом рассекают родные просторы зажиточные слои нашей необъятной родины, косящие под “новых русских”. А вот мотоцикл был самый настоящий “Харлей из Девидсонов”, на таких рассекают территорию Америки крутые байкеры.
Олег, едва сдерживаясь, чтобы не кинуться к этому чуду, с деланным равнодушием спросил:
– Откуда у тебя этот драндулет? На рыбалку ездишь?
Сидорова скорчила недовольную мину:
– Да так, хотела зятьку подарочек сделать, давно еще... Да только этот говнюк вовремя сущность свою гнилую показал, теперь это железо стоит тут, гараж захламляет. Едем, некогда болтать, – напомнила она о предстоящих деловых визитах.
Олег распахнул перед ней дверцу машины и уселся на водительское место. На заднем сиденье лежала водительская фуражка – в таких в кино развозят американские водители своих хозяев. Олег натянул на голову фуражку и произнес:
– Куда изволите, мадам?
– Прямо, – ответила Сидорова, погруженная, видимо, в воспоминания о своем зяте.
“Интересно, чем он ей не угодил? – подумал Олег, разглядывая суровую складку, залегшую между бровей Сидоровой. – Надо у Насти осторожненько расспросить, на всякий случай, чтоб не вляпаться”.
До Тулупинска добрались довольно быстро, дорога была ровной, асфальт хороший. Движение застопорилось в самом Тулупинске, начались пробки, объезды, ремонты дорог, выбоины, светофоры, дэпээсовцы, желающие вкусно и часто кушать, и прочая ерунда, которая осложняет жизнь любому владельцу авто в любом мало-мальски большом городе.
Первая половина дня прошла в плодотворных блужданиях по важнейшим для делового человека учреждениям: банки, городская администрация. Сидорова всюду как бы невзначай заговаривала о бизнесе Олега, раздавая его визитки с номером мобильного телефона, приглашая нужных людей на небольшой пикничок в честь хорошей погоды и ее возвращения. Спустя два дня физиономию Олега узнавали во всех учреждениях, где собирались тулупинские бизнесмены. Однако уже в первый день Парамонов понял, что связи Сидоровой и ее влияние не так уж огромны, как она это себе представляла. На уровне заполяновских обитателей Наталья Александровна, безусловно, была видной фигурой. Но вот поляновские существовали в других сферах, высшего порядка, и деньги крутили гораздо крупнее. Это Олег отчетливо понял после посещения женского клуба, куда в первый же “рабочий” день потащила его Сидорова.
Женский клуб был самым современным заведением красоты в Тулупинске. Государство в государстве. Здесь были сауна, массажный салон, бассейн, тренажерные залы, парикмахерская, солярий, маникюрные кабинеты, ресторан, ювелирный магазин, зимний сад, магазин модной одежды, стоматолог, адвокатское бюро, детская комната, кинотеатр и даже библиотека, в которой не было ни одной книги, зато журналы на любой вкус, цвет, фасон, для женщин любой ориентации, любой профессии и любого вероисповедания.
Женщине, имеющей средства (собственные, родительские или мужа), конечно же, здесь было чем заняться с утра до самого вечера. Привести себя в порядок, отдохнуть от детей, приобрести дорогую безделушку, составить брачный контракт или развестись – и все это не выходя из женского клуба. Мужчины, разумеется, имели право посещать это заведение, за исключением пары кабинетов, вроде тех, где занимаются депиляцией и еще тем, что должно быть скрыто от мужских глаз. Однако мужья здесь бывали редко, зато любовники – постоянно. Сидорова потому и тянула Олега в клуб, чтобы продемонстрировать товаркам свое новое при – обретение. Олегу же она сказала, что здесь собираются жены и любовницы всех влиятельных мужчин города, знакомство с ними, конечно же, поможет Олегу в налаживании деловых связей.
В женском клубе бывали как заполяновские, так и поляновские дамы, но держались они особняком, двумя группками. Каждая группа занимала свою половину бассейна, свою половину тренажерного зала, свои столики в баре и ресторане. Заполяновские люто ненавидели поляновских, те же снисходительно смотрели на своих сестер “победнее”. Олег сразу уловил это разделение территории, оценил качество драгоценностей, прикид, стоимость автомобилей, на которых приезжали поляновские, и сделал вывод: с Сидоровой пора расставаться, она вывела его на орбиту, теперь надо искать станцию стыковки помощнее. В кратчайший срок навести справки и подобрать кандидатуру.