Ермишин Олег. Афоризмы

 
   Марионетки подчас стараются показать, куда ведут нити.
 
   Массовая известность его произведений проявляется в том, что масса людей их терпеть не может.
 
   Меньшее зло, как правило, долговечнее.
 
   Мир движется вперед со скоростью несколько гордиевых узлов в год.
 
   Многие духовные завещания пришлось аннулировать за отсутствием завещаемого имущества.
 
   Многие начинают мстить раньше, чем их успели обидеть.
 
   Многие проповедники изобретают новые грехи, чтобы заполучить клиентуру.
 
   Многие расплачиваются за поступки, которых у них не хватило решимости совершить.
 
   Многим приходится долго отрабатывать убытки от своего последнего бенефиса.
 
   На проповеди прихожане ловят каждое слово, доносящееся из исповедальни.
 
   На сцене главные роли играют лучшие исполнители. В жизни иначе.
 
   Надо полагать, неспроста восхищение обычно немое, а возмущение громкое.
 
   Настоящий друг познается в беде, до которой он нас довел.
 
   Не бойся своего пессимизма. Ты еще увидишь, что на самом деле был оптимистом.
 
   Не каждому совести хватает до 1-го.
 
   Не обещай ничего такого, чего ты не мог бы снова пообещать год спустя.
 
   Не повторяй сплетен, как попугай. Добавь что-нибудь от себя.
 
   Не служи двум господам за одну зарплату.
 
   Не смотри на мир слишком трезво, а то сопьешься.
 
   Не соглашайся на должность капитана тонущего корабля.
 
   Не спеши избавляться от своего шута – может быть, это единственное свидетельство твоего королевского сана.
 
   Не ставь мышеловку, если сам годишься на роль приманки.
 
   Не то важно, кто оказал тебе услугу, а то, кого наиболее выгодно поблагодарить.
 
   Некоторые всегда впереди; потом в случае успеха они говорят, что были вождями, а в случае поражения – что их гнали в первых рядах как заложников.
 
   Непослушание тоже не должно быть слепым.
 
   Нет более печального зрелища, чем люди, которые мудрее своей жизни, и писатели, которые умнее своих книг.
 
   Нет человека настолько ненужного, чтобы он не был вдвойне не нужен где-то еще.
 
   Ни стыда, ни совести у нынешних юношей! Вместо того чтобы слушаться взрослых, они подражают им!
 
   Об умерших говори только хорошее. Они еще могут воскреснуть.
 
   Одни меняют амвоны, другие – проповеди.
 
   Одни сражаются за свободу от предрассудков, другие – за свободу для предрассудков.
 
   Он бы и позволил себя поймать, да больно его испугала приманка.
 
   Он все предусмотрел, не предусмотрел только, что это сбудется.
 
   Он не изменил своих взглядов – напротив, его взгляды изменили его.
 
   Он остроумен любой ценой. Пусть даже ниже себестоимости.
 
   Он охотно исповедовался бы в грехах, если б не тайна исповеди.
 
   Он способен тронуть до слез слушателей, рисуя им их будущее.
 
   Он считал себя гуманистом, поскольку взирал на мир с сочувственным омерзением.
 
   Он утверждает, что в своих книгах спускается до читателя, а на самом деле читатель опускается вместе с ним.
 
   Они поделились: один взял на себя вину, другой – покаяние.
   Опасайся специализации: стоит тебе хоть раз удачно выступить в роли обиженного, и ты уже никогда не получишь другой роли.
 
   От отравленного ядом пера чаше всего гибнет произведение.
 
   Отступая, не хвались, что ты в авангарде.
 
   Ошибки молодых – неиссякаемый источник опыта для тех, кто постарше.
 
   Перл искусства: реабилитировать еретика, нимало не осуждая костра, на котором его сожгли.
 
   Плохо иметь отцом блудного сына.
 
   По мере того, как проходит время, наши предки совершают все более славные подвиги.
 
   По причине бегства трибунала обвиняемого судили заочно.
 
   Подчиненный: человек, который должен говорить как можно короче.
 
   Поправка к Библии: блудный сын объявил себя невозвращенцем.
 
   Порой актеры кричат: «Занавес!» – потому что уже не могут глядеть на публику.
 
   Почему, когда мы приходим на этот свет, никто нас не предупреждает: «Отныне все, что вы скажете, может быть использовано против вас»?
 
   Правда рано или поздно всплывет. Хотя бы в виде утопленницы.
 
   При оглашении идейного завещания главное – степень вменяемости наследников.
   Прибереги пессимизм на черный день!
 
   Производство суррогатных продуктов можно удешевить до крайности, если прежде создать суррогат потребителя.
 
   Против литературного течения лучше всего плыть классическим стилем.
 
   Самоубийца: человек, погибший при попытке бегства от себя самого.
 
   Сатириком себя считает и тот, кто может лишь передразнивать, а не высмеивать.
 
   Свидетельство о его безусловной верности было подписано обоими господами, которым он служил.
 
   Служил двум господам – как потом оказалось, доктору Джекилю и мистеру Хайду.
 
   Смена караула иногда происходит внутри часовых.
 
   Совершенно бесполезных людей всегда можно заменить теми, кто был бы полезен где-то в другом месте.
 
   Содомиты хотя бы положили начало новому термину, тогда как жители Гоморры грешили исключительно ради собственного удовольствия.
 
   Среди прочих существуют награды за военное мужество и гражданскую трусость.
 
   Степени роскоши: собственная машина, собственная вилла, собственное мнение.
 
   Суфлер, страдающий манией величия: подсказывает только главные роли.
 
   Тактичный человек никогда не подаст вида, что заметил допущенную им бестактность.
 
   Там, где в основе лежит несправедливость, справедливость в мелочах только усугубляет ее.
 
   Те, кто творит историю, часто заодно и фальсифицируют ее.
 
   «Только я могу рассуждать о цвете, – сказал дальтоник, – потому что я беспристрастен».
 
   Тот, кто светит отраженным светом, нередко думает, что светил бы ярче, если б источник света погас.
 
   Трусливый заяц смешон, храбрый заяц – еще смешнее. Достоинство сохраняет только заяц, запеченный в сметане.
 
   У каждого своя навязчивая идея: одному кажется, что кто-то за ним ходит, другому – что кто-то за ним стоит.
 
   У лжепророков документы обычно в полном порядке.
 
   У Пегаса должно быть лошадиное здоровье.
 
   Уж лучше буква закона, чем его цифры.
 
   Уровень проповеди имеет мало общего с высотой амвона.
 
   Фальшивый Мессия, фальшивый Иуда и, что хуже всего, фальшивые тридцать сребреников.
 
   Хороший пропагандист может убедить даже при помощи правды.
 
   Хочешь добиться расположения наставника? Дай ему возможность время от времени исправить твою ошибку.
 
   Хуже всего зануды с интересной биографией.
 
   Хуже всего запоздавшее эхо, которое отзывается, когда ты уже отрекся от сказанного.
 
   Царь Дарий создал «глаза и уши царя», но вдобавок создал «руки царя», которые эти глаза закрывали, а уши затыкали.
 
   Читая проповедь, убедись, обеспечен ли надежный отход с амвона.
 
   Что с того, что он верно служил одному господину? Его господин тем временем служил двум господам.
 
   Чтобы прославиться, нужно сорок лет заниматься живописью, или двадцать лет писать бестселлеры, или десять лет играть главные роли в театре, или пять лет блистать в кино, или в течение месяца ежедневно зачитывать по ТВ кулинарные рецепты.
 
   «Это лишь видимость глубины, – сказал он, – буль-буль-буль…»
 
   Я никогда не ударю лежачего, разве что он попытается встать.
 
   Многие катастрофы случились точно по расписанию.
 
   Не спеши обращать грешников прежде, чем они согрешат.
 
   Что хуже: интеллигенты, пишущие для полуинтеллигентов, или полуинтеллигенты, пишущие для интеллигентов?
   Есть люди, которые всегда идут в первых рядах; в случае успеха они объявляют себя вождями, в случае поражения – говорят, что их гнали вперед как заложников.
 
   Начинающий Иуда вкладывает в свой поцелуй много искреннего чувства.
 
   Совершенно бесполезных людей всегда можно заменить теми, кто был бы полезен совсем на другом месте.
 
   Память – странное сито: на нем остается все хорошее о нас и все плохое о других.
 
   Иногда настоящая схватка начинается на пьедестале почета.
 
   Неделя награждается воскресеньем.
 
   Так много умеющих предвидеть и так мало умеющих предупредить.
 
   Нужно усложнять, чтобы в результате все стало проще, а не упрощать, чтобы в результате все стало сложнее.
 
   Заседающие не пришли к согласию – перерыв в заседаниях был слишком краток.
 
   Совершил столько ошибок, что самое время подвести под них какую-нибудь теорию.
 
   Редко возвращаются из эмиграции те, кто вовсе не уезжал.
 
   Труднее всего обновить ходячую энциклопедию.

Кароль Бунш

   (р. 1898 г.)
   писатель

   Вечность не есть сумма времени.
 
   Волна поднимает на гребне и топит.
 
   Воодушевление битвой помогает солдату, но губит вождя.
 
   Все готовы помочь тем, кто ничего ни от кого не требует.
 
   Даже муравьи перестанут трудиться, если дать им крылья.
 
   Две страсти слабее одной.
 
   Дороги долговечнее пирамид.
 
   Если б исход войны можно было предвидеть, прекратились бы всякие войны.
 
   Когда Бог сотворил человека, нужда в Сатане отпала.
 
   Кто сидит верхом на баррикаде, в того палят с обеих сторон.
 
   Легче обмануть толпу, чем одного человека.
 
   Легче убить льва, чем вывести клопов.
 
   Лучше враг задарма, чем друг за деньги.
 
   Можно представить себе, что река потечет вверх – но не поперек.
 
   Мы бы и к смерти привыкли, если б умирали несколько раз.
 
   Мысли освещают путь поступкам, но ходят своими собственными путями.
 
   Обесценивается все, что в избытке, даже героизм.
 
   Ордена – знак заслуг перед теми, кто дает ордена.
 
   Победоносное войско редко бунтует.
 
   Путем голосования можно стать правителем, но не сапожником.
 
   Снятую голову не награждают пощечинами.
 
   Супружество, как и увечье, следует переносить терпеливо.
 
   Терпеливый и бережливый купит вторую корову на то, что выдоил из первой.
 
   Технократы моторизировали даже всадников Апокалипсиса.
 
   Чем больше заслуг у вождя, тем большей обузой становится он после победы.

Януш Васильковский

   (р. 1932 г.)
   публицист

   Быть мужественным и быть правым – не то же самое.
 
   Интересно, кто изобрел колесо истории?
 
   Как мало мы знаем себя! Хорошо хоть, что другие знают о нас еще меньше.
 
   «Мы таковы, каковы есть». Нет, обычно мы хуже.
 
   «Наконец-то я встретил братскую душу», – сказал Каин Авелю.
 
   Не будем скрывать своих возвышенных чувств, например, своей любви к власти.
 
   Не говори о себе плохо – люди не понимают шуток.
 
   Неважно, сколько народу пойдет за моим гробом; важно, за чьими гробами еще предстоит идти мне.
 
   Нынешние Мессии не только не позволят себя распять, но сами готовы распинать других.
 
   Они сказали, что рассчитывают на меня. Интересно, во что это мне обойдется?
 
   Те, кто рассчитывает на нас, чаще всего не считаются с нами.
 
   Хуже всего то, что мы готовы к самому худшему.
 
   Чем больше у тебя воспоминаний, тем меньше места остается на мечты.
 
   Я бы хотел жить в обществе, которое пользуется поддержкой власти.
   Я знаю, нельзя иметь всего сразу, поэтому я начну с малого – с денег.
 
   Никогда не верь первому встречному, например, самому себе.
 
   Он не выдумал пороха. Он выдумал динамит. Да, да, я говорю о Нобеле.
 
   У нас все лучшие виды на все худшие перспективы.
 
   Часто для грязной работы лучше всего подходят люди с чистыми руками.

Владислав Гжегорчик

   афорист

   Беда может научить уму-разуму, но мудрости – никогда.
 
   В пустую голову входит все, а выходит еще больше.
 
   Видеть чужие изъяны – достоинство, разглядывать их – недостаток.
 
   Во множественном числе полно дураков, в единственном – ни одного.
 
   Время отнимает больше всего, но дает все.
 
   Время, посвященное просьбам, требует также времени на благодарность.
 
   Все имеет свой закат. Только ночь заканчивается рассветом.
 
   Всякий существующий порядок приходится непрерывно наводить.
 
   Где правда на стороне меньшинства, там нет настоящего большинства.
 
   Даже дьявол у себя в аду хотел бы иметь вежливых и послушных ангелочков.
 
   Дареный конь лягает не сразу, а чуть погодя.
 
   Две ненавидящие друг друга правды способны родить тысячи видов лжи.
 
   Держать речь можно даже перед глухими, говорить – только с кем-то.
 
   Дни и месяцы воскресают, но годы умирают навечно.
 
   До середины жизни судьба нас тащит, потом – уже только подталкивает.
 
   Дураку достаточно сказать, что он умный; но непроходимому дураку нужно еще это доказать.
 
   Единственной мерой времени является память.
 
   Если бы не память, жизнь была бы невозможна; если бы не забывание, жизнь была бы невыносима.
 
   Женщина – это все то, что Бог отнял у мужчины, но в чем Он ему не отказал.
 
   Забывание чистит авгиевы конюшни памяти.
 
   Идеи сначала терпят моральное банкротство, и лишь потом – финансовое.
 
   Иные уверены, что им можно быть дьяволами, коль скоро они обещают рай на земле.
 
   Кто не знает, что делает, – делает обычно слишком мало. Кто не ведает, что творит, – делает обычно слишком много.
 
   Люди, пока их не слишком много, могут дискутировать между собой. Если их становится больше, они уже могут только обращаться друг к другу с речами.
 
   Мечта – это замок, существующий лишь до тех пор, пока его не начали строить.
 
   Мудрость иных ограничивается ограничением мудрейших.
 
   Муравьи и пчелы трудолюбивы. Но в очереди стоять неспособны.
 
   На каждого незаменимого приходится как минимум еще несколько незаменимых.
 
   Наше детство помнят наши старики, нашу старость – наши дети. Сами мы помним лишь несколько моментов.
 
   Парадокс – это два конца одной истины.
 
   Пес на цепи не заблудится, но и никуда не придет.
 
   Проблемы зарождаются медленно, но размножаются быстро.
 
   Рядом с большими воротами всегда есть крохотная калитка.
 
   Своего господина рабу легче продать, чем купить.
 
   Себя мы обманываем по нашим потребностям, других – по нашим возможностям.
 
   Слепой к любой цели идет прямо.
 
   Сплетня – всего лишь сплетня; две сплетни – уже легенда.
 
   Стадо легче погонять, чем заворачивать.
 
   Старость – единственное, чего все ожидают и что всех изумляет.
 
   Старые знакомства и старая дружба появляются только в молодости.
 
   Судьба пристрастна: она любит тех, кого и без того все любят.
 
   Тайна – то, что вышло на явь.
   Там, где кончается искренность, начинается одиночество.
 
   Только молодость получает больше, чем тратит.
 
   Только слабость не прощает, только бессилие не забывает.
 
   Хорошее дольше помнится, зато плохое чаще припоминается.
 
   Человек всегда остается самим собой. Потому что все время меняется.
 
   Чем меньше аргументов, тем больше аргументации.
 
   Чудеса случаются только в детстве.
 
   Увы, будущее никогда не приходит – вокруг нас всегда настоящее.
 
   Смерть павших на поле брани в молодости ощущается тем болезненнее, чем дольше живут их ровесники.
 
   Время делится со смертью по справедливости: себе – всю жизнь, ей – всю вечность.
 
   Большее зло всегда прячется за меньшим.
 
   Люди готовы завидовать даже красивым похоронам.
 
   Неприятности не стоят в очереди – они входят все сразу.
 
   В конечном итоге люди друг другу равны – только не всегда, не везде и не во всем.
 
   Иных знают так хорошо, что никто не желает их знать.
 
   Сильный действует рукой, мудрый – умом, а хитрый – кем-то еще.

Владислав Гжещик

   (р. 1935 г.)
   сатирик

   В конце концов из всего нашего интереса к знакомым и близким остается вопрос: «А он еще жив?»
 
   В театре жизни единственные настоящие зрители – дети.
 
   Вечная любовь знакома только влюбленным.
 
   Двое храбрее втрое.
 
   Если бы мы жили вечно, у нас на все нашлось бы время – но едва ли нашлась бы охота.
 
   Знаменитые люди делятся на две категории: одних человечество не хочет забыть, других – не может.
 
   Кто мечтает о пенсии – мечтает об отдыхе перед вечным покоем.
 
   Кто не заботится о лошадях, должен позаботиться о хорошем кнуте.
 
   Легко было ждать Пенелопе, когда очередь стояла к ней, а не она в очереди.
 
   Молодость все открывает впервые, старость – только прежнюю молодость.
 
   Настоящий мужчина узнается по женщине.
 
   Обратные стороны медалей обычно очень похожи.
 
   Открывание старых истин подчас напоминает раздевание пожилых дам.
 
   Перед сражением каждый план хорош, после сражения каждый план плох.
 
   По-настоящему молод лишь тот, кто мечтает стать старше.
 
   Повиснет на шее женщина – и тебе уже легче.
 
   Политик – это игрок, который пытается играть только своими картами.
 
   После свадьбы слово становится плотью, а плоть – болтовней.
 
   Пьедестал возвышает, но не дает развернуться.
 
   Ревность всем верит и никому не доверяет.
 
   Собственная старость тяжела, чужая – всего лишь обременительна.
 
   Современная техника настолько облегчила труд женщин, что у мужчин появилась уйма свободного времени.
 
   Судьба человечества – в руках человека. Вот в чем ужас.
 
   Там, где двое дерутся, сразу оказываются трое героев и десять заслуженных ветеранов.
 
   Только исследовав многих женщин, мужчина может понять себя.
 
   Только на старых снимках мы молоды.
 
   Увы, люди все длиннее говорят и все короче слушают.
 
   Цепной пес может быть добродетельным, заяц – должен.
 
   Цитата – это риск под чужую ответственность.
 
   Человек был создан для жизни в раю. А в этом мире он беженец.
 
   Многие мечтают о таких деньгах, при которых деньги уже не нужны.
 
   Галстуки, шнурки и язык всегда развязываются в самый неподходящий момент.
 
   Время приближается медленно, а уходит быстро.
 
   Добро существует там, где его постоянно творят.
 
   Если бы добра на свете было так мало, как говорят, зло не бросалось бы так ярко в глаза.
 
   Зло никогда не спит, и к тому же часто просыпается.
 
   Жить за счет искусства для искусства – вот истинное искусство.
 
   При падении единственным смягчающим обстоятельством обычно бывает собственный зад.
 
   Молчун ошибается редко. Только если заговорит.
 
   Тридцать серебреников получают лишь те, кто не платит налогов. Остальные получают гораздо меньше.
 
   Если любовь ничего не требует, то лишь потому, что она, как ей кажется, уже обладает всем.
 
   Мечты – это планы в уме, а планы – мечты на бумаге.
 
   Брак – единственный союз, из которого можно выйти только путем роспуска всей организации.
 
   В определенных границах все можно. Скажем, на пастбище…
 
   Правда настолько горька, что служит обычно только приправой.
 
   Иногда даже с умным трудно потерять то, что нашел с дураком.
 
   Старость: когда перестаешь завидовать и начинаешь сожалеть.
 
   Цивилизация – не удовлетворение потребностей, а их умножение.

Кароль Ижиковский

   (1873—1944 гг.)
   писатель и критик

   Афоризм, которой нравится в профиль, не следует разглядывать анфас.
 
   Б. и В. – беседа двух каталогов; один в другом переворачивал карточки.
 
   Беспощадность в избавлении от сомнений или способность не замечать их – называют силой воли.
 
   Бога ради, не пишите такой чепухи, иначе я возомню себя гением!
 
   Богатство ассоциаций не всегда свидетельствует о богатстве воображения.
 
   Бывают колченогие столы, под которые подкладывают Библию – чтоб не шатались.
 
   Внезапная любовь иногда бывает необходима, чтобы объяснить себе хаос и изменить уравнение жизни.
 
   Вот бы установить день выслушивания чужих аргументов!
 
   Все времена – переломные.
 
   Вы еще не умерли, чтобы говорить о вас только хорошее.
 
   Вы хотите быть честным по отношению к жизни? Но жизнь такая свинья, она все равно вас надует.
 
   Где двое мирятся, третий оказывается в дураках.
 
   Господь сотворил мир и сбежал.
 
   Государство получило технические возможности, до которых оно не доросло ни нравственно, ни ителлектуально, – и экспериментирует с ними, как режиссеры на заре немого кино.
 
   Действуя инкогнито, Господь не затыкает рты своим жертвам – им позволено обманываться и роптать.
 
   До чего же просто плодить афоризмы, выворачивая наизнанку ходячие фразы и поговорки.
 
   Добрые христиане воображают себе, будто Господь Бог имеет самую внушительную картотеку.
 
   Дон Жуан своих любовниц взвешивал и записывал номера их туфелек.
 
   Ее имитация любви стоит больше, чем непритворная любовь многих женщин.
 
   Если в жизни перед нами оказываются два выхода, пусть даже друг другу противоречащие, то мы выбираем один из них – и, по мере возможности, также другой.
 
   Если в споре вы убедили противника, под конец он непременно заявит: «В сущности, мы оба говорили одно и то же».
 
   Если Гамлет и Дон Кихот остались в человеческой памяти как типы, то уж наверное не как типические характеры – скорее как типические вопросы или, еще точнее, типичный человеческий жест при столкновении с этим вопросом, типичная позиция человека перед лицом мироздания.
 
   Если кто-нибудь от кого-нибудь (от человека, учреждения, правительства) получил взятку, тепленькое местечко или другое даяние, то он благодарен давшему не только по соглашению, из лояльности или из вежливости, но даже идейно, по убеждению, – за что уже не заплачено.
 
   Если тысяча людей говорят одно и то же, то это либо глас Божий, либо колоссальная глупость.
 
   Женщины и государственные мужи любят ставить нас перед свершившимся фактом, – часто по глупости, еще чаще из хитрости.
 
   Жить – значит только приготовляться к жизни. Мы умираем как раз тогда, когда могли бы начать жить по-настоящему. Но Высший Судия говорит: «Дудки! Это-то и была жизнь».
 
   Забравшись на крышу, не отбрасывай лестницу.
 
   Зло, как правило, мстит за себя, но добро не обязательно вознаграждается. Зло гораздо последовательнее.
 
   И в стиле встречаются четырехконечные листики клевера – их я предпочитаю цветочкам.
 
   «И ты, Брут, против меня?» – сказал умирающий лев ослу, которой его лягнул. Услышав это, осел чмокнул и побежал к знакомым хвастаться.
 
   Идеалы служат для шантажа. И благодаря шантажу живут.
 
   Излюбленные мотивы поэта, вопреки домыслам биографов, часто никак не связаны с его личной жизнью, а возникают из случайных ассоциаций и совпадений, которые потом упорно приходят на память. Но никто не желает верить в случайность; в этом отношении даже Фрейд – гегельянец.
 
   К развлекательной литературе относятся примерно также, как к проституции: осуждают, но пользуются.
 
   Каждый человек – исключение.
 
   Календарь консерваторов никогда не показывает времени сбора плодов, а всякая революция представляется им кесаревым сечением.
 
   Когда у нас говорят: «Икс талантлив», то невольно представляют себе также определенную меру глупости, которую позволено иметь Иксу.
 
   Когда-то я страшно завидовал людям, не отвечавшим на мои письма: я считал их существами высшей породы.
 
   Критик – не дополнение к художнику, как вогнутость к выпуклости, но соперник.
 
   Критик – усыпляет хлороформом похвал, а потом оперирует.
 
   Критик – человек, продавший свой аппетит.
 
   Критика – это система истин, купленных ценою системы ошибок и умолчаний.
 
   Кук, высадившись на остров, смотрел на людоедов как на антропологический экспонат, а те на него – как на жаркое.
 
   Любовь – это взаимное святотатство.
 
   Людей и народы заставляют делать выводы из былого; между тем лишь то, что будет, что предстоит сделать сейчас, объяснит нам, что, собственно, было и какое имело значение.
 
   Люди обычно не признаются, что играют в жизни, отрекаются от этого, как от греха, потому что видят только, что видимость искажает истину; но она же создает истину. Каждый из нас поэт и артист, хотя бы в зародыше. Облагораживающее влияние искусства заключается, среди прочего, в обогащении внешних и внутренних жестов человека; количество и качество таких жестов – и есть культура.
 
   Людям нередко кажется, будто большая правда лежит по соседству с большей неприятностью.