Ермишин Олег. Афоризмы

 
   Все великие личности рано или поздно обречены оказаться на уровне их биографов.
 
   Все женщины со временем становятся похожи на своих матерей. В этом их трагедия. Ни один мужчина не бывает похож на свою мать. В этом его трагедия.
 
   Все можно пережить, кроме смерти; все можно перенести, кроме хорошей репутации.
 
   Все мужчины – чудовища. Женщинам остается одно – кормить их получше.
 
   Все мы барахтаемся в грязи, но иные из нас глядят на звезды.
 
   Все мы готовы верить в других по той простой причине, что боимся за себя. В основе оптимизма лежит чистейший страх.
 
   Все называют опытом собственные ошибки.
 
   Все обаятельные люди испорчены. В этом и кроется секрет их привлекательности.
 
   Все хорошие шляпы создаются из ничего – как и все хорошие репутации.
 
   Всегда надо играть честно, если все козыри у тебя на руках.
 
   Всегда приятно не прийти туда, где тебя ждут.
 
   Вся прелесть прошлого в том, что оно – прошлое. А женщины никогда не замечают, что занавес опустился. Им непременно подавай шестой акт!
 
   Вся скверная поэзия порождена искренним чувством. Быть естественным – значит быть очевидным, а быть очевидным – значит быть нехудожественным.
 
   Всякие правила насчет того, что следует и чего не следует читать, просто нелепы. Современная культура более чем наполовину зиждется на том, чего не следует читать.
 
   Всякий портрет, написанный с любовью, – это, в сущности, портрет самого художника, а не того, кто ему позировал. Не его, а самого себя раскрывает на полотне художник.
 
   Всякий, кому довелось пожить среди бедных, подтвердит, что братство людское не пустая выдумка поэтов, а самая гнетущая и гнусная реальность; и ежели писатель обязательно стремится познать нравы высшего общества, он мог бы с тем же успехом постичь их, изобразив торговок спичками или разносчиков фруктов.
 
   Всякое влияние вредно, но благотворное влияние хуже всего на свете.
 
   Всякое преступление вульгарно, точно так же как всякая вульгарность – преступление.
 
   Вульгарность – это просто-напросто поведение других людей. Другие – вообще кошмарная публика. Единственное хорошее общество – это ты сам.
 
   Вчера на ней румян было очень много, а платья очень мало. В женщине это всегда признак отчаяния.
 
   Вы в самом деле думаете, что только слабые люди поддаются соблазну? Уверяю вас, есть такие страшные соблазны, что для того, чтобы им поддаться, нужна сила, сила и мужество.
 
   «Вы всегда понимаете то, что говорите?» – «Да, если внимательно слушаю».
 
   Вы его знаете? Я знаю его так хорошо, что не разговариваю с ним уже десять лет.
 
   Главное назначение природы, видимо, в том, чтобы иллюстрировать строки поэтов.
 
   Главный вред брака в том, что он вытравливает из человека эгоизм. А люди неэгоистичные бесцветны, они утрачивают свою индивидуальность.
 
   Главный недостаток американских девушек – их матери.
 
   Говорят, в Америке экспорт свинины самое прибыльное дело. Выгоднее его только политика.
 
   Господь, создавая человека, несколько переоценил свои силы.
 
   Давать советы – всегда ошибка, но хорошего совета тебе не простят никогда.
 
   Даже с самыми дурными привычками трудно бывает расстаться. Пожалуй, труднее всего именно с дурными. Они – такая существенная часть нашего "я".
 
   Даже самые благородные мужчины до чрезвычайности подвержены женским чарам. Новая история, как и древняя, дает тому множество плачевных примеров. Если бы это было иначе, то историю было бы невозможно читать.
 
   Двадцать лет любви делают из женщины развалину; двадцать лет брака придают ей сходство с общественным зданием.
 
   Девятнадцатый век, каким мы его знаем, изобретен Бальзаком. Мы просто выполняем, с примечаниями и ненужными добавлениями, каприз или фантазию творческого ума великого романиста.
 
   Действительно беспристрастное мнение мы высказываем лишь о том, что не представляет для нас никакого интереса, и именно поэтому беспристрастное мнение в свою очередь не представляет решительно никакой ценности.
 
   Действуя, человек уподобляется марионетке. Описывая, он становится поэтом.
 
   Демократия – не что иное, как припугивание толпой толпы в интересах толпы.
 
   Дети начинают с того, что любят родителей. Потом они судят их. И почти никогда не прощают им.
 
   Дешевые издания великих книг всегда кстати, но дешевые версии великих людей достойны презрения.
 
   Деяния – последнее прибежище людей, которые не умеют мечтать.
 
   Джентльмен – это человек, который никогда не оскорбит ближнего без намерения. (Приписывается Уайльду.)
 
   Для философа женщины являют собой триумф материи над духом, а мужчины – триумф духа над моралью.
 
   До тех пор, пока в войне видят ню, она всегда будет обладать известной привлекательностью. Когда в ней научатся видеть вульгарность, она не привлечет никого.
   Дорога к истине вымощена парадоксами. Чтобы постигнуть Действительность, надо видеть, как она балансирует на канате.
 
   Думать о себе не есть эгоизм. Тот, кто не думает о себе, вообще не способен мыслить. Но крайне эгоистично требовать от ближнего мыслей и суждений, подобных своим. Зачем? Если тот способен мыслить, скорее всего он мыслит иначе. Если не способен, недопустимо требовать от него проблеска мысли.
 
   Душа есть только у искусства, а у человека ее нет.
 
   Единственная форма вымысла, в которой реальные характеры не кажутся неуместными, это история. В романе они отвратительны.
 
   Единственные люди, с которыми должен водить знакомство художник, это люди красивые и глупые, люди, смотреть на которых – художественное наслаждение, и говорить с которыми – отдых для ума.
 
   Единственный апостол, который не заслуживал, чтобы ему представили доказательства существования божьего, был святой Фома, но получил их он один.
 
   Единственный способ отделаться от искушения – уступить ему.
 
   Ей все еще тридцать пять лет с тех самых пор, как ей исполнилось сорок.
 
   Епископ в восемьдесят продолжает твердить то, что ему внушали, когда он был восемнадцатилетним юнцом, – естественно, что лицо его сохраняет красоту и благообразие.
 
   Если бы в наши дни воскрес древний грек, то его чаще можно было бы встретить в цирке, чем в театре.
 
   Если бы мы, мужчины, женились на женщинах, которых стоим, плохо бы нам пришлось!
   Если бы он меньше знал, он, возможно, стал бы поэтом.
 
   Если вы отлучаетесь ненадолго, я готова ждать вас всю жизнь.
 
   Если вы хотите узнать, что на самом деле думает женщина, смотрите на нее, но не слушайте.
 
   Если женщина добилась того, что выглядит на десять лет моложе своей дочери, она этим вполне удовлетворена.
 
   Если мужчина когда-то любил женщину, он все сделает для нее. Кроме только одного: продолжать любить ее.
 
   Если низшие сословия не будут подавать нам пример, какая от них польза?
 
   Если природа – это материя, стремящаяся стать душой, то искусство – это душа, выражающая себя в материальном.
 
   Если пьеса – произведение искусства, ее постановка в театре является экзаменом не для пьесы, а для театра; если же она не произведение искусства, ее постановка в театре является экзаменом не для пьесы, а для публики.
 
   Если скажешь правду, все равно рано или поздно попадешься.
 
   Есть нечто трагическое в том, что в настоящее время в Англии имеется такое огромное количество молодых людей, начинающих жизнь с прекрасным профилем и кончающих занятием какой-либо полезной профессией.
 
   «Есть поговорка, что хорошие американцы после смерти отправляются в Париж». – «А дурные?» – «В Америку».
 
   Жажда знаний есть плод долгих лет учения.
 
   Женитьба действует на человека так же губительно, как сигареты, но стоит много дороже.
 
   Женственность – это качество, которым я больше всего восхищаюсь в женщинах.
 
   Женщин нельзя обезоружить комплиментом. Мужчин – да. В этом разница.
 
   Женщина – Сфинкс без загадок.
 
   Женщина будет кокетничать с кем угодно, лишь бы на нее в это время смотрели.
 
   Женщина может сделать мужчину праведником только одним способом: надоесть ему так, что он утратит всякий интерес к жизни.
 
   Женщина начинает с отражения наступления мужчины, а кончает тем, что отрезает ему путь к отступлению.
 
   Женщина не думает ни о чем или думает о чем-нибудь другом.
 
   Женщина никогда не должна быть слишком точной в определении своего возраста. Это отзывает педантством.
 
   Женщине всегда можно довериться, потому что она не помнит ничего важного.
 
   Женщины – декоративный пол. Им не о чем говорить, но все, что они скажут, очаровательно.
 
   Женщины ищут в браке счастья, мужчины ставят свое на карту.
 
   Женщины любят нас за наши недостатки. Если этих недостатков изрядное количество, они готовы все нам простить, даже ум.
 
   Женщины находятся в гораздо более выгодном положении, чем мужчины: для них существует больше запретов.
 
   Женщины обычно держат в руках все козыри, но всегда проигрывают последнюю ставку.
 
   Женщины отдают мужчинам самое драгоценное в жизни. Но они неизменно требуют его обратно – и все самой мелкой монетой.
 
   Женщины относятся к нам, мужчинам, так же, как человечество – к своим богам: они нам поклоняются – и надоедают, постоянно требуя чего-то.
 
   Женщины стали так образованны, что их уже ничто не удивляет – кроме счастливого брака.
 
   Жизнь – всего лишь дурная четверть часа, состоящая из чудесных секунд.
 
   Жизнь – самое редкое, что есть на свете. Большинству людей знакомо только существование.
 
   Жизнь – самый лучший театр, да жаль, репертуар из рук вон плох.
 
   Жизнь – слишком важная вещь, чтобы говорить о ней серьезно.
 
   Жизнь дарит человеку в лучшем случае одно-единственное неповторимое мгновение, и секрет счастья в том, чтобы это мгновение повторялось как можно чаще.
 
   Жизнь никогда не бывает справедливой. Для большинства из нас так оно, пожалуй, и лучше.
 
   Жизнь подражает Искусству в гораздо большей степени, чем Искусство подражает Жизни.
 
   Жизнь удручающе бесформенна. Она подстраивает свои катастрофы не тем людям и не теми способами. Ее комедиям присущ гротескный ужас, а ее трагедии разрешаются фарсом.
 
   Журналистика – это организованное злословие.
 
   Законодательным путем нельзя привести людей к добродетели – и это уже хорошо.
 
   Зеркала отражают одни лишь маски.
 
   Злословие – это сплетня со скучным оттенком морали.
 
   Знаете ли вы, как велико женское любопытство? Оно почти не уступает мужскому.
 
   Идеальный мужчина должен говорить с женщинами как с богинями, а обращаться с ними – как с детьми.
 
   Из всех художников, которых я знал, только бездарные были обаятельными людьми. Талантливые живут своим творчеством и поэтому сами по себе совсем неинтересны. Великий поэт – подлинно великий – всегда оказывается самым прозаическим человеком. А второстепенные – обворожительны.
 
   Именно те страсти, природу которых мы неверно понимаем, сильнее всего властвуют над нами. А слабее всего бывают чувства, происхождение которых нам понятно.
 
   Иметь тайны от чужих жен – это в наше время необходимая роскошь. Но пытаться что-нибудь скрыть от своей жены – это непростительное легкомыслие. Она же все равно узнает.
 
   Иногда говорят, что актеры нам показывают своих Гамлетов вместо шекспировского. А на самом деле нет никакого шекспировского Гамлета. Если в Гамлете есть определенность как в творении искусства, в нем также есть и невнятица, как в любом явлении жизни. Гамлетов столько же, сколько видов меланхолии.
 
   Интеллектуальные абстракции всегда интересны, но моральные абстракции не значат абсолютно ничего.
 
   Искренность в небольших дозах опасна, а в больших – смертоносна.
 
   Искусство – единственная серьезная вещь в мире, но художник – единственный человек в мире, никогда не бывающий серьезным.
 
   Искусство ни в коем случае не должно быть общедоступным. Публике надо стремиться воспитывать в себе артистизм.
 
   Искусство скорее покрывало, чем зеркало.
 
   Искусство создает великие архетипы, по отношению к которым все сущее есть лишь незавершенная копия.
 
   Искусство создает свой несравненный единственный эффект, а достигнув его, переходит к другому. А природа все повторяет да повторяет этот эффект, пока он всем не надоест до предела. В наши дни, скажем, никто, наделенный хоть зачатками культуры, не поведет речь о красоте закатов. Закаты стали совсем старомодными. Они были хороши во времена, когда последним словом живописи оставался Тернер.
 
   Испорченного человека из меня не вышло. Многие даже утверждают, что я за всю жизнь не совершил ни одного по-настоящему дурного проступка. Разумеется, они говорят это только за моей спиной.
 
   Истина никогда не зависит от фактов, отбирая и создавая их по своему усмотрению.
 
   Истина перестает быть истиной, как только в нее уверует больше чем один человек.
 
   Истина полностью и абсолютно создается стилем.
 
   Истинная личность не должна быть созвучной бунтарству, она созвучна покою.
 
   Истинная любовь прощает все преступления, кроме преступления против любви.
 
   Истинно реальны только персонажи, в реальности никогда не существовавшие; а если романист настолько беспомощен, что ищет своих героев в гуще жизни, пусть он хотя бы сделает вид, будто выдумал их сам, а не похваляется схожестью с доподлинными образцами.
 
   История женщин – это история самого худшего вида тирании, какую знал мир. Тирания слабого над сильным. Это единственная форма тирании, которая еще держится.
 
   Каждый должен быть произведением искусства – или носить на себе произведение искусства.
 
   Каждый должен ходить к хироманту хотя бы раз в месяц, чтобы знать, что ему можно, а чего нельзя. Потом мы, конечно, делаем все наоборот, но как приятно знать о последствиях заранее!
 
   Каждый может написать трехтомный роман. Все, что для этого нужно, – совершенно не знать ни жизни, ни литературы.
 
   Каждый может творить историю, но лишь великие люди способны ее писать.
 
   Как большинство американок, она изображает из себя красавицу. В этом секрет ее успеха.
   Как все ораторы, которые ставят себе целью исчерпать тему, он исчерпал терпение слушателей.
 
   Как легко обратить в свою веру других, и как трудно обратить самого себя.
 
   Как теория, так и практика церкви первых веков христианства высказывалась против брака. Поэтому церковь первых веков христианства и не дожила до нашего времени.
 
   Как только человек доживет до таких лет, когда надо понимать, он перестает понимать что бы то ни было.
 
   Карикатура – это дань, которую посредственность платит гению.
 
   Когда искусство станет разнообразнее, природа, без сомнения, тоже сделается не столь докучливо однородной.
 
   Когда оглядываешься на жизнь, столь трепетную, столь насыщенную переживаниями, заполненную мгновениями столь жарких исступлений и радостей, все это кажется каким-то сном или грезой. Что такое нереальное, если не те страсти, которые когда-то жгли точно огнем? Что такое невероятное, если не то, во что когда-то пламенно верил? Что такое невозможное? То, что когда-то совершал сам.
 
   Когда человек приходит в гости, он тратит время хозяев, а не свое.
 
   Красота – один из видов Гения, она еще выше Гения, ибо не требует понимания.
 
   Красота – подарок на несколько лет.
 
   Красота есть высшее откровение потому, что она ничего не выражает.
 
   Критик призван просвещать читателя; художник призван просвещать критика.
 
   Критика требует куда больше культуры, чем творчество.
 
   Кто-то сказал про женщин, что они любят ушами. А мужчины любят глазами.
 
   Кто к жизни подходит как художник, тому мозг заменяет душу.
 
   Культ героев в Америке развит необычайно, а герои всегда выбираются среди уголовников.
 
   Лишь по той причине, что человек сам ничего не может создать, он может сделаться достойным судьей созданного другим.
 
   Лишь современному суждено стать старомодным.
 
   Ложь – это правда других людей.
 
   Лондонские туманы не существовали, пока их не изобрело искусство.
 
   Лучше быть красивым, чем добродетельным. Но, с другой стороны, лучше уж быть добродетельным, чем безобразным.
 
   Лучше обожать, чем быть предметом обожания. Терпеть чье-то обожание – это скучно и тягостно.
 
   Лучше уж сотня противоестественных грехов, чем одна противоестественная добродетель.
 
   Лучшей школой для изучения искусства является само искусство, а не жизнь.
 
   Лучший способ сделать детей хорошими – это сделать их счастливыми.
   Любая крайне напряженная эмоция стремится к разрядке при помощи какой-нибудь эмоции противоположного свойства. Истерический смех и слезы радости – примеры драматического эффекта, которые дает сама природа.
 
   Любить всех – значит не любить никого.
 
   Любовь всегда обещает несбыточное и заставляет верить в невозможное.
 
   Любовь вышла из моды, ее убили поэты. Они так много писали о ней, что все перестали им верить.
 
   Любовь замужней женщины – это великая вещь. Женатым мужчинам такое и не снилось.
 
   Любовь к себе – это начало романа, который длится всю жизнь.
 
   Любовь питается повторениями, и только повторение превращает простое вожделение в искусство.
 
   Любой суд есть суд над чьей-либо жизнью, и любой приговор – это смертный приговор.
 
   Любопытно, что некрасивые женщины всегда ревнуют своих мужей, а красивые – никогда. Красивым женщинам не до того – они ревнуют чужих мужей.
 
   Люди в своем большинстве живо интересуются всем на свете, за исключением того, что действительно стоит знать.
 
   Люди всегда смеются над своими трагедиями – это единственный способ переносить их.
 
   Люди интересуют меня больше, чем их принципы, а интереснее всего – люди без принципов.
   Люди искусства имеют пол, но само искусство пола не имеет.
 
   Люди стали столь трудолюбивы, что сделались безмерно глупы.
 
   Люди учат, чтобы скрыть свое невежество, так же как улыбаются, чтобы скрыть свои слезы.
 
   Маска говорит нам больше, чем лицо.
 
   Между капризом и вечной любовью разница только та, что каприз длится несколько дольше.
 
   Милосердие порождает множество грехов.
 
   Мир создают певцы, и создают его для мечтателей.
 
   Мода – настолько невыносимая разновидность безобразия, что приходится менять ее каждые полгода.
 
   Можно восхищаться чужим языком, даже если не можешь свободно говорить на нем, как можно любить женщину, почти не зная ее.
 
   Можно много сказать в защиту современной журналистики. Предоставляя голос необразованным людям, она знакомит нас с общественным невежеством.
 
   Мои дурные качества просто чудовищны. Когда я ночью вспоминаю о них, я сейчас же опять засыпаю.
 
   Мой долг – это то, чего я не делаю из принципа.
 
   Молитва должна оставаться без ответа, иначе это уже не молитва, а переписка.
   Молодость Америки – самая старая из ее традиций. Ей насчитывается уже триста лет.
 
   Мужчина всегда хочет быть первой любовью женщины. Женщины более чутки в таких вопросах. Им хотелось бы стать последней любовью мужчины.
 
   Мужчина может быть счастлив с любой женщиной, если только он не влюблен в нее.
 
   Мужчина, который упорно не желает жениться, превращается в постоянное публичное искушение.
 
   Мужчины женятся от усталости, женщины выходят замуж из любопытства. И те и другие разочаровываются.
 
   Мужчины мыслят. Женщинам только мыслится, что они мыслят.
 
   Музыка будет по-немецки, вы не поймете.
 
   Музыканты такой неразумный народ. Хотят, чтоб мы были немы, как раз когда больше всего хочется быть глухим.
 
   Мы живем в эпоху, когда необходимы только бесполезные вещи.
 
   Мы пишем так много, что у нас не остается времени думать.
 
   Мы приписываем нашим ближним те добродетели, из которых можем извлечь выгоду для себя, и воображаем, что делаем это из великодушия.
 
   Мысль, которую нельзя назвать опасной, вообще не заслуживает названия мысли.
 
   На предложение внести поправки в одну из своих пьес Уайльд ответил: «Кто я такой, чтобы осмелиться править шедевр?»
 
   На самом деле искусство отражает не жизнь, а зрителя.
 
   На экзаменах глупцы задают вопросы, на которые мудрые не могут ответить.
 
   Надо всегда быть влюбленным. Вот почему никогда не следует жениться.
 
   Найди слова для своей печали, и ты полюбишь ее.
 
   Настоящая большая страсть встречается ныне довольно редко. Это привилегия людей, которым больше нечего делать.
 
   Не говорите мне о страданиях бедняков. Они неизбежны. Говорите о страданиях гениев, и я буду плакать кровавыми слезами.
 
   Не грешник, а глупец – вот наибольшее из наших зол. Нет греха, кроме глупости.
 
   Не дай совратить себя с пути неправедного! Добродетельный ты будешь невыносимо скучен. Это-то и злит меня в женщинах. Обязательно им подавай хорошего мужчину. Причем, если он хорош с самого начала, они его ни за что не полюбят. Им нужно полюбить его дурным, а бросить – до противности хорошим.
 
   Негоже уподобляться Нарциссу, склонившись над фотографией; даже воде нельзя доверять; глаза любящего – вот единственно надежное зеркало.
 
   Некрасивость – одна из семи смертных добродетелей.
 
   Нельзя доверять женщине, которая не скрывает свой возраст. Такая женщина может рассказать все, что угодно.
 
   Ненавижу, когда несерьезно относятся к еде. Это неосновательные люди, и притом пошлые.
 
   Необходимое условие совершенства – леность; цель совершенства – юность.
 
   Нескромным поведением легче всего симулировать невинность.
 
   Нет книг нравственных или безнравственных. Есть книги, хорошо написанные или написанные плохо. Вот и все.
 
   Нет нетактичных вопросов, есть только нетактичные ответы.
 
   Нет ничего огорчительнее, чем обнаружить добродетель у человека, которого ты никогда бы в этом не заподозрил. Это все равно, что наткнуться на иголку в стогу сена. Это колет. Если у вас есть добродетель, следует предупреждать о ней заранее.
 
   Нет ничего опаснее, чем быть модным. Все модное быстро выходит из моды. (Видоизмененный Уайльд.)
 
   Ни одна из ошибок не обходится нам так дешево, как пророчество.
 
   Ниагарский водопад – второе разочарование новобрачной.
 
   Никогда не надо дарить женщине то, чего она не может носить по вечерам.
 
   Никто из нас не потерпел бы у других таких ошибок, как наши.
   Никто не богат настолько, чтобы выкупить собственное прошлое.
 
   Ничегонеделанье – самое трудное в мире занятие, самое трудное и самое духовное.
 
   Ничто так не вредит роману, как чувство юмора в женщине или недостаток его в мужчине.
 
   Ничто так не льстит нашему самолюбию, как репутация грешника.
 
   Нравственность всегда была последним прибежищем людей, равнодушных к искусству.
 
   Нынешние молодые люди воображают, что деньги – это все. А с годами они в этом убеждаются.
 
   Нынешние романы так похожи на жизнь, что нет возможности поверить в их правдоподобие.
 
   О Бернарде Шоу: Прекрасный человек. Он не имеет врагов и не любим никем из друзей.
 
   О музыке: Какое счастье, что у нас есть хоть одно не-подражательное искусство!
 
   О футболе я самого лучшего мнения. Отличная игра для грубых девчонок, но не для деликатных мальчиков.
 
   Об ирландском писателе Джордже Муре: Он писал на блестящем английском языке, пока не открыл для себя грамматику.
 
   Об одном из английских романистов: Он пишет на верхнем пределе своего голоса. Он так громок, что никто не слышит его.
 
   Обожаю простые удовольствия. Это последнее прибежище сложных натур.
 
   Образование – замечательное дело, надо лишь хоть иногда вспоминать о том, что ничему, что стоит знать, научить невозможно.
 
   Общество несравненно более дичает от систематического применения карательных мер, нежели от эпизодически совершаемых преступлений.
 
   Общество производит плутов, а образование делает одних плутов умнее, чем другие.
 
   Одни лишь боги вкусили смерть. Аполлон умер, но Гиацинт, которого, по уверению людей, он убил, – до сих пор еще жив. Нерон и Нарцисс – всегда с нами.
 
   Он из тех крайне слабовольных натур, которые не поддаются никакому влиянию.
 
   Он умер. По-видимому, он придавал слишком большое значение диагнозу своих врачей.
 
   Он, должно быть, весьма почтенный человек. Я ни разу в жизни не слышал его имени, а это в наши дни много значит.
 
   Она и в старости сохранила следы своего изумительного безобразия.
 
   «Она мне очень нравится, но я не влюблен в нее». – «А она влюблена в вас, хотя нравитесь вы ей не очень».