Кертц Кэтрин. Властитель Дерини

войны. Тем временем монахи епископа Кардиеля будут распространять по городу
слухи о том, что Морган и Дункан сдались и готовы принести покаяние.
Церемония же возвращения в лоно Церкви состоится перед лицом жителей
Дхассы, армии и всех, кого только сможет вместить Дхасский Кафедральный
Собор. Там во время торжественной мессы Моргана и Дункана примут в ряды
благочестивых христиан со всеми подобающими церемониями. Людей это убедит.

Двумя днями позже в Линдрутской долине - недалеко от Кардосы Шон лорд
Дерри снял шлем и вытер лоб загорелой рукой. В Линдрутских лугах стояла жара
- воздух прогрелся, предвещая зной приближающегося лета. Влажные волосы
Дерри были спутаны под шлемом, и спина взмокла под кольчугой и кожаной
курткой.
Подавив вздох, Дерри передернул плечами, чтобы избавиться от этого
неприятного ощущения, и, сняв шлем, повесил его на сгиб левой руки. Он
зашагал к лесу, где оставил на привязи коня, ступая так осторожно и
бесшумно, как только мог, по свежей весенней траве. Он решил возвращаться
прямо по лугу, потому что в лесу легко было выдать себя хрустом сухих веток
и сучьев, остававшихся после долгой зимы. Если его схватят - ему грозит
медленная мучительная смерть от рук тех, кто расположился сейчас лагерем в
долине.
Посмотрев налево, Дерри окинул взглядом заросли: это место он и искал.
На востоке, в миле отсюда, редели зубчатые вершины Рильской горной цепи,
заслоняющие стены Кардосы в конце Кардосского ущелья. Говорят, там Венцит
Торентский. А на западе, справа от Дерри, на многие мили простиралась
Линдрутская долина. И у самых гор, за спиной Дерри, расположилась лагерем
огромная армия Брэна Кориса, графа Марли, предателя. Теперь он союзник
Венцита Торентского, чье присутствие в Кардосе угрожает самому существованию
Гвинедда.
Картина, которую вообразил Дерри, была не из приятных; попасть в руки
изменников совсем не входило в его планы. Два дня назад, покинув Моргана и
Дункана, он повернул на северо-восток и с тех пор скакал среди зеленеющий
гор северного Корвина по галечным россыпям, держа путь на Ренгарт, где, как
он полагал, стоял герцог Яред Мак-Лайн со своим войском.
Но в Ренгарте армии герцога не оказалось; он нашел там лишь горстку
крестьян, которые и рассказали ему, что войско ушло на север дней пять
назад. Дерри пустился вдогонку, и вскоре мягкая зелень корвинских холмов
сменилась спокойными пустынными равнинами Восточной Марки. А там вместо
герцогского войска он нашел лишь следы ужасной битвы, закончившейся совсем
недавно. Напуганные деревенские жители толпились на пепелище разграбленного
и сожженного села; изрубленные тела всадников лежали вперемешку с конскими
трупами, не преданные земле, разлагаясь на солнце. С седел мертвых лошадей
свисали клетчатые пледы Мак-Лайнов, потемневшие от запекшейся крови.
Брошенные знамена красного, голубого и серебристого цветов были втоптаны в
кровавое месиво.
Он расспросил тех крестьян, которых ему удалось выманить из укрытий.
Да, герцогово войско здесь проходило. Здесь оно встретилось с другой армией,
которая поначалу казалась дружественной. При встрече оба лорда, не
спешиваясь, пожали друг другу руки.
Но потом вдруг началась битва. Один из очевидцев припомнил, что он
видел желто-зеленое знамя лорда Макантера с северной границы (раньше он
часто сопровождал Яна Хоувелла, предыдущего хозяина Восточной Марки). По
словам другого, знамена были голубого и белого цветов - это были цвета графа
Марли.
Но кто бы ни вел это войско, на людей герцога коварно напали, круша их
направо и налево и захватывая в плен тех, кто еще не был убит. Да, кто-то
еще говорил, будто бы видел черно-белые знамена над головами победивших с
изображением Бегущего оленя - знак дома Фурстанов. Измена была налицо.
Следы этой кровавой бойни тянулись до самых Линдрутских лугов. На
рассвете Дерри отправился на поиски армии Брэна Кориса и нашел его лагерь,
разбитый возле входа в большое Кардосское ущелье. Дерри понимал, что ему
надо как можно скорее сообщить о том, что он видел, и убираться отсюда
подобру-поздорову, но он знал и то, что связаться с Морганом ему удастся
только поздним вечером: они заранее договорились о сеансе мысленной связи, и
до этого времени Дерри мог бы узнать кое-что еще.
Осторожно приблизившись к лагерю как можно ближе, Дерри узнал много
интересного. Брэн Корис, по-видимому, вступил в сговор с Венцитом Торентским
в самом начале войны, значит, самое большее - неделю назад. Его, наверное,
соблазнили темные обещания Венцита, а чем все это грозит - лучше и не
думать. Даже люди Брэна не рисковали говорить об этом; судя по всему, им
тоже немало обещали - и богатство, и славу, если они пойдут за Венцитом.
Теперь для Дерри важно было не попасться до ночи и вовремя связаться с
Морганом. Если бы только удалось затаиться где-нибудь на несколько часов и
после захода солнца погрузиться в ту странную дремоту, во время которой он
мог общаться на расстоянии со своим лордом. Нужно, пока не поздно, сообщить
королю о предательстве Брэна. И он еще должен выяснить все о судьбе герцога
Яреда и остатков его войска.
Дерри вошел в лес и уже увидел своего коня, как вдруг слабый хруст
веток заставил его насторожиться. Он застыл сжимая рукоятку меча и
прислушиваясь, но больше не уловил ни звука. Дерри решил было, что ему
послышалось, что это шалят его напряженные нервы, но тотчас неподалеку
раздалось конское фырканье и осторожные шаги.
Может быть, конь его учуял? Нет, ветер дул в другую сторону.
Неужели он попал в западню?
Слабый хруст снова послышался слева от Дерри, и он уже не сомневался,
что за ним следят. Но уйти из ловушки пешим ему бы все равно не удалось, и
он продолжил путь к своему коню, уже не заботясь о том, чтобы идти бесшумно.
Все еще не снимая руку с рукоятки меча, он вышел на опушку, где оставил
коня. Как он и предполагал, там его ждали трое воинов. Дерри был уверен, что
где-то рядом есть еще солдаты, которых он не видит, и, возможно, вот-вот ему
в спину вонзится смертоносная стрела. Он должен действовать так, как будто
он - один из солдат Брэна.
- За кем-то следите? - спросил Дерри, из осторожности остановившись на
краю поляны.
- Из какого ты отряда, парень? - спросил его тот, что был за главного,
спокойно, но с подозрением в голосе. Скрытая угроза чувствовалась и в том,
как он стоял, широко расставив ноги, засунув пальцы за пояс. Один из его
спутников, ниже и толще других, выглядел наиболее враждебно и все время
поглаживал рукоятку меча, поглядывая на Дерри.
Дерри придал своему лицу как можно более невинное выражение и развел
руками в самом умиротворяющем жесте. Шлем, висящий на ремешке, при этом
закачался.
- Ну, из пятого, естественно, - сообщил он, зная, что в армии Брэна
есть, по крайней мере, восемь кавалерийских отрядов, - а в чем, собственно,
дело?
- Врешь, - свирепо посмотрел на него третий, схватившись за оружие и
скользнув взглядом по доспехам Дерри. - В пятом желтые латы, а у тебя -
коричневые. Кто твой командир?
- Да ладно вам, - стал успокаивать их Дерри, прикидывая расстояние до
своего коня, - я совсем не хочу неприятностей. Давайте мирно разойдемся.
- Без неприятностей тебе не обойтись, сынок, - проворчал первый, все
еще бесстрастно стоя с заложенными за пояс руками, - ну что, пойдешь сам или
нет?
- Не думаю! - Дерри резко швырнул шлем в лицо солдату, отпрянувшему от
неожиданности, выхватил меч из ножен и рванулся вперед, молниеносным ударом
сразив низенького толстяка. Едва он вытащил меч, двое других солдат,
перепрыгнув через тело убитого товарища, с криками атаковали его, обнажив
клинки. Где-то вдали тоже послышались крики, и Дерри понял, что к противнику
спешит подмога. Он должен немедленно ускользнуть, иначе будет поздно.
Дерри бросился на одно колено и, распрямившись, сплеча ударил кинжалом,
который успел вытащить из голенища, полоснув по пальцам одного из атакующих.
Тот вскрикнул и выронил оружие, но уйти Дерри не успел - дорогу преградил
его товарищ и еще двое вооруженных мечами солдат. А обернувшись, он увидел
полдюжины вооруженных людей, со всех ног спешащих к нему. Из последних сил
Дерри стал пробиваться к своему коню.
Он рванулся вперед и уже поставил ногу в стремя, чтобы запрыгнуть в
седло, но подпруга была плохо затянута, и седло поползло на сторону. Он
потерял равновесие, и сразу несколько рук потянулось к нему; его схватили за
одежду, за волосы, вцепились в пояс.
Дерри почувствовал острую боль в предплечье правой руки: до него
добрался чей-то кинжал; почувствовал, что меч выпал у него из рук, а пальцы
стали скользкими от крови - его собственной. Потом он упал на весеннюю
траву, на него навалилась груда тел, закованных в кольчуги, и тут сознание
покинуло его.

ГЛАВА XI

"Покойны шатры у грабителей и безопасны у раздражающих
господа"^[11].
Дерри вздрогнул и застонал, когда кто-то стал ощупывать его раненую
руку.
Он покачнулся, а тем временем его вынули из седла и почти волоком
оттащили на мягкую траву. Три вооруженных солдата крепко прижали его руки и
ноги к земле - три суровых воина в бело-голубой форме графа Марлийского.
Один из них держал обнаженный кинжал у самого горла пленника. Четвертый
человек, судя по одежде, полевой лекарь, стал на колени возле головы Дерри;
он невесело крякнул, увидев рану вблизи, и начал ее перевязывать. Дерри
видел, как собравшиеся вокруг солдаты внимательно разглядывают его, и вдруг
с ужасом осознал, что бегство невозможно.
Когда лекарь кончил перевязывать рану, один из охранников взял кусок
перевязи и крепко стянул им руки Дерри, потом выпрямился, странно взглянул
на пленника, как будто тот ему кого-то напоминал, и исчез из виду. Дерри с
трудом приподнял голову, пытаясь осмотреться, но тут державший его человек
встал и отошел.
Дерри снова находился в лагере, и лежал он в тени низкой палатки из
коричневой кожи. Места он не узнавал, так как раньше видел только малую
часть лагеря, но без сомнения он был сейчас где-то в центре.
Палатка была того типа, какими обычно пользовались в Восточной Марке -
широкая и приземистая, но с нарядным навершием, по-видимому, офицерская. Он
подумал о том, кому бы палатка могла принадлежать, ведь никого в таком
звании поблизости не было. Может быть, солдаты не понимают, какого важного
пленника поймали? Тогда ему нужно избегать встречи с кем-нибудь чином
повыше, кто мог бы его опознать.
С другой стороны, если они не понимают, кто он, и принимают его за
обычного шпиона, он даже не сможет оправдаться: его просто казнят без лишних
слов.
Но они перевязали его рану - а это не имело бы смысла, собирайся они
попросту убить его. Он удивился: где же их командир?
И как только он об этом подумал, высокий человек средних лет в кольчуге
и золотисто-голубой накидке подошел и отдал одному из солдат свой шлем. Все
- и худощавое породистое лицо, и осанка, и уверенные движения - обличало в
нем опытного воина. Рукоятка его меча и тяжелая золотая цепь на шее были
украшены жемчугом. Дерри сразу узнал барона Восточной Марки Кэмпбелла.
Интересно, а он узнал его?
- Ну что у нас здесь? Тебя послал король, парень?
Дерри нахмурился, пытаясь понять, притворяется этот человек или
действительно не узнает его.
- Конечно, король, - наконец сказал он, стараясь, чтобы в его голосе
прозвучало негодование. - Вы так всегда принимаете королевских посланников?
- Так значит ты и есть королевский посланник? - спросил Кэмпбелл,
насмешливо склонив голову. - Солдаты мне этого не сказали.
- Они и не спрашивали, - презрительно произнес Дерри, с вызовом
закидывая голову. - Да и потом, у меня поручение не к солдатам. Я ехал в
войско герцога Эвана по королевскому приказу. Я надеюсь, вы извинитесь за
произошедшее недоразумение.
- Ага, конечно же, это недоразумение, парень, - пробормотал Кэмпбелл,
подозрительно оглядывая Дерри. - Тебя приметили, когда ты крался вдоль
лагеря; ты солгал нашим людям, которые окликнули тебя и спросили, кто ты; ты
убил солдата, который попытался задержать тебя. Чем ты докажешь, что ты -
королевский гонец, а не шпион? Я думаю, ты обычный шпион. Как тебя зовут,
парень?
- Я не шпион. Я посланец короля. А мое имя и моя весть - не для ваших
ушей! - выпалил Дерри. - Вот узнает король, как вы тут...
Кэмпбелл резко склонился и схватил Дерри за ворот куртки.
- А ну не смей так разговаривать со мной, мальчишка! Хочешь дожить до
старости - попридержи язык, прежде чем другой раз вздумаешь нести околесицу.
Я достаточно ясно сказал?
Дерри содрогнулся от железной хватки барона и предпочел оставить
возражения при себе. Слабым движением головы он дал понять, что смиряется.
Кэмпбелл ослабил зажим, и Дерри смог вздохнуть.
- Отведите-ка этого человека к его милости лорду Брэну, - сказал барон,
отпуская кольчугу Дерри и выпрямляясь. - У меня нет времени точить с ним
лясы. Может быть, друзья нашего лорда, все эти Дерини, выудят у него правду.
При этих словах Дерри подняли на ноги и повели куда-то. Пока они шли по
лагерю, солдаты провожали их удивленными взглядами, и несколько раз Дерри
показалось, что его узнали, но никто не подал и виду, а сам Дерри кое-как
держался на ногах, и ему было не до того. Да и это уже не имело значения. Уж
Брэн Корис хорошо знает, кто он такой и откуда.
Через редкую дубовую рощу его провели к бело-голубому шатру,
возвышавшемуся среди бархатной зелени травы. Центральную площадку лагеря
окружали другие палатки, немного меньших размеров, но тоже яркие, с
нарядными штандартами, привлекающими взгляд. Отсюда же открывался вид на
реку Кардос, голубую и в это время года многоводную.
Воины, сопровождавшие Дерри, замедлили шаги, и его заставили преклонить
колени перед серебристо-черной палаткой, следующей за бело-голубой. Раненая
рука его сильно болела, кисти затекли, скрученные конскими поводьями.
Из шатра раздавались голоса громко спорящих мужчин, хотя слов из-за
плотного полотна было не разобрать. Помедлив мгновение, барон Кэмпбелл вошел
в палатку. До слуха Дерри донесся возбужденный шепот и, наконец, отчетливые
слова Брэна:
- Шпион? Черт возьми, Кэмпбелл, вы прервали меня, чтобы сказать, что
поймали шпиона?!
- Кажется, это не простой шпион, милорд. Это...ну, посмотрите лучше
сами.
- Ладно. Я сейчас вернусь, Лионель.
Когда Кэмпбелл вышел из палатки, а следом за ним показался худощавый
человек в голубой тунике, сердце Дерри оборвалось, и он опустил голову. Тот
был уже рядом - Дерри слышал его дыхание, видел в траве перед собой пару
сапог. Скрываться дольше было бесполезно: Дерри поднял голову и увидел
знакомое лицо Брэна Кориса.
- Шон лорд Дерри! - воскликнул Брэн. Его голубые глаза стали холодны. -
Как поживает мои любезный коллега по Королевскому Совету? Уж не предали ли
вы своего дорогого Моргана? - Глаза Дерри вспыхнули. - Нет, не думаю. Милорд
Лионель, смотрите, кого Морган послал к нам. Своего любимого шпиона.
Лионель вышел из палатки и с удивлением посмотрел на Дерри. Был он
высокий, по-своему величественный, темнобородый, с сурово сжатыми тонкими
губами. На нем был плащ из тончайшего белого шелка, доходивший до пят; из-за
ворота плаща была видна кольчуга, а под ней - малиновая рубашка. На поясе у
него висел кинжал в нарядных ножнах. Длинные черные волосы были собраны в
пучок на затылке и скреплены серебряным обручем. Жемчуг, украшавший браслеты
на его запястьях, вспыхивал красным, зеленым и фиолетовым, когда он сложил
руки на груди.
- Да, это мальчишка Моргана, - сказал Лионель, тоже смерив Дерри
ледяным взглядом.
- Шон лорд Дерри, - сказал Брэн, кивнув. - Келсон включил его в Совет
на освободившееся место лорда Ральсона. Он был некоторое время оруженосцем
Моргана. Где вы нашли его, Кэмпбелл?
- На дороге к югу отсюда, милорд. Патруль поймал его коня и дождался,
пока он вернется назад. Он оказал сопротивление. Погиб Петер Дэвенси.
- Дэвенси. Такой толстый бойкий парень?
- Он самый, милорд.
Брэн, коснувшись пальцами жемчужной цепочки у себя на груди, несколько
мгновений смотрел на Дерри. Дерри показалось даже, что сейчас Брэн ударит
его, и он уже весь сжался, но этого не случилось. Обуздав гнев, Брэн обратил
взор к Лионелю и старался больше не смотреть на Дерри.
- Будь этот человек всецело в моей власти, он бы сегодня же умер за то,
что сделал, - процедил Брэн сквозь зубы. - Однако я не ослеп от гнева и
вижу, что эта птичка может еще понадобиться Венциту. Спросите своего
родственника, как он прикажет мне поступить с этой мразью?
С кратким поклоном Лионель повернулся и проследовал в свою палатку,
Брэн последовал за ним. Они остановились у самого входа, их силуэты
отчетливо были видны на полотне палатки. Над их головами вспыхнул какой-то
свет, и внезапно Дерри понял, что они связываются с Венцитом при помощи
магии. Через несколько мгновений Брэн вышел из палатки один с задумчивым и
слегка изумленным видом.
- Ну что ж, лорд Дерри, выходит, что вы прощены, ибо избавляетесь от
наказания, полагающегося шпионам, и вместо этого удостоитесь чести быть
сегодня гостем его величества короля Венцита в Кардосе. Не могу ничего
обещать относительно приема, который вы там встретите: Торентские обычаи,
как мне кажется, порой весьма причудливы. Но вам, может быть, понравится.
Кэмпбелл?
- Да, милорд.
Брэн мрачно взглянул на связанного Дерри.
- Посадите его на коня и уберите с глаз моих подальше. Мне противно
видеть его.

Морган окинул взглядом крошечную приемную, провел рукой по
свежевыбритым щекам и взглянул в высокое зарешеченное окно. Снаружи темнело.
К ночи, как это часто бывало в этом горном краю, сгустился туман, окутывая
всю Дхассу мрачной и таинственной пеленой. Хотя еще не совсем стемнело, уже
начали зажигать факелы, и их бледные огни угрожающе мерцали в тихих
сумерках. Улицы, час назад полные солдат, теперь были почти пусты, только
слева он видел горделивого часового у ворот Собора Святого Сенона; десятки
вооруженных людей и простых горожан прошли уже через эти ворота. Когда толпа
у входа рассеивалась, Моргану удавалось разглядеть главный неф; там было
светло, как днем, от сотен зажженных свечей. Вот-вот и они с Дунканом вместе
с архиепископами войдут в эти врата. Интересно, как их примут?
Морган со вздохом отвернулся от окна и взглянул в другой конец комнаты,
где на низкой деревянной скамейке сидел Дункан. Рядом с ним стояла зажженная
свеча - священник погрузился в чтение книги в кожаном переплете с золотым
обрезом. Как и Морган, он был одет в лиловое, чисто выбрит, кожа на его
лице, там где была борода, странно белела в полумраке. Он еще не застегнул
мантию - в часовне было тепло, сюда не проникала вечерняя сырость. На ногах
его были кожаные сапоги, под плащом - белая туника без всяких украшений. Так
же был одет и сам Морган, только на пальцах его по-прежнему красовались
перстни со львом и грифоном. Он встал и подошел к Дункану, но тот, занятый
своими мыслями, казалось, не замечал его.
- Ты не устал так вот ждать? - спросил Морган.
Дункан оторвался от чтения и улыбнулся.
- Немного. Но, знаешь, священников рано приучают к терпению. А еще нас
учат быть хорошими актерами. Почему бы тебе не перестать расхаживать и не
попытаться расслабиться?
Все же заметил.
Морган тяжело опустился на скамейку рядом с Дунканом и прислонился
головой к стене, сложив руки на груди.
- Расслабиться? Легко сказать. Ты-то любишь ритуалы. Ты всю жизнь имел
дело со священными церемониями. А я чувствую себя скверно, мне кажется, что
я сейчас умру от голода. Я не ел ни крошки целый день.
- Я тоже.
- Но ты, похоже, переносишь это легче. Не забывай, что я всего-навсего
жалкий дворянин, привыкший потакать своим прихотям. Даже глоток этого
гнусного дхасского вина был бы сейчас кстати.
Дункан закрыл книгу и с улыбкой прислонился к стене.
- Ты не думаешь, что говоришь. Представь, как подействует вино, выпитое
на голодный желудок. Да и потом, зная здешнее пойло, я предпочел бы умереть
от жажды.
- Да, пожалуй ты прав, - улыбнулся Морган. Он закрыл глаза. - Пойдем
продемонстрируем, что делает пост. Он не смиряет дух, а лишь умерщвляет
плоть.
- Ну, я думаю, что епископы не оставят нас на произвол судьбы, -
хмыкнул Дункан. - Вряд ли им понравится, если мы во время церемонии
грохнемся в обморок от голода.
- Тебе, конечно, лучше знать, - усмехнулся Морган, подымаясь и вновь
начиная расхаживать. - Может быть, грохнуться в обморок - это лучшее, что мы
можем там сделать. Послушай, как звучит: "По трехдневном посте души кающихся
Дерини источились печалью, и сердца их очистились, и они поверглись оземь
пред лицом Господа".
- Ты знаешь, что...
В это мгновение раздался щелчок входного замка. Дункан прервался на
полуслове, вставая на ноги и глядя на Моргана. Вошел епископ Кардиель - на
нем была багровая сутана, стелившаяся за ним по полу. Его сопровождал монах
в черном плаще с капюшоном. Морган и Дункан, склонившись, поцеловали кольцо
на руке епископа. Монах достал и протянул Кардиелю сложенный лист
пергамента.
- Еще час, - тихо сказал епископ, беря Моргана за руки и тревожно
поглядывая в окно. - Это от короля. Он желает нам успеха сегодня вечером и
выезжает, чтобы увидеться с нами послезавтра в Кор Рамете. Надеюсь, мы не
разочаруем его.
- Разочаруем? - Морган, который уже поднес свечу к письму, чтобы
прочесть его, удивленно взглянул на епископа. - Почему? Разве что-то не так?
- Пока ничего, - сказал Кардиель, подал письмо, и Морган без слов взял
его. - А у вас нет никаких вопросов по поводу сегодняшней церемонии?
- Отец Хью несколько часов назад разговаривал с нами, ваше
преосвященство, - осторожно произнес Дункан, не сводя глаз с Кардиеля. -
Милорд, если возникли какие-то сложности, мы хотели бы знать об этом.
Кардиель долго смотрел на них, потом отвернулся, опершись одной рукой
на высокий подоконник. Обдумывая свои слова, он несколько секунд смотрел в
окно, потом повернулся к Моргану и Дункану. Его поседевшая голова выделялась
светлым пятном на фоне темного неба. Из-под загнувшегося рукава сутаны был
виден белоснежный стихарь, и Морган вдруг понял, что епископ прервал
церемонию облачения, спеша посетить их. Что же он намерен сказать?
- Знаете, вы произвели хорошее впечатление во время процессии, - с
улыбкой произнес Кардиель. - Народ любит публичное покаяние грешников.
Возможно, это помогает им лучше осознать собственную добропорядочность.
Честно говоря, большинство тех, кто будет присутствовать сегодня на
церемонии, хочет поверить в искренность вашего примирения с Церковью.
- Тем не менее... - Морган не договорил.
Кардиель опустил глаза.
- Да, всегда есть "тем не менее", не так ли? - Он посмотрел прямо в
глаза Моргану. - Аларик, поверьте, я доверяю вам, вам обоим, - он перевел
взгляд на Дункана, - но... Есть люди, которые и сейчас относятся к вам с
предубеждением. Только чудо убедит их в том, что вы не замышляете ничего
худого.
- Не просите же вы нас совершить чудо? - прошептал Морган, удивленно
глядя на Кардиеля.
- Боже мой, нет! Вот уж чего я нисколько не хочу, - Кардиель покачал
головой. - Однако вот что я должен вам сказать. - Он сжал пальцы и посмотрел
на свое епископское кольцо. - Аларик, я уже четыре года епископ Дхассы. И за
эти четыре года, и во времена пяти моих предшественников в Дхасской епархии
ни разу не было никаких скандалов...
- Вы должны были думать об этом тогда, когда пошли наперекор Курии,
милорд.
- Я сделал то, что должен был сделать.
- Так говорит ваш рассудок, - сказал Дункан, - но ваше сердце боится:
вдруг эти двое Дерини что-нибудь натворят.
Кардиель посмотрел на них и прочистил горло.
- Ну может быть, - он снова кашлянул, - может быть и так. Дункан, -
помолчав, сказал он. - Я прошу вас дать мне слово, что вы не будете
использовать там свое могущество - вы оба. Что бы ни случилось, я должен
быть уверен, что вы не совершите ничего необычного, что будете вести себя
как все кающиеся, что приходят в мой собор, дабы примириться с церковью.
Уверен, что вы понимаете важность моей просьбы.
Морган опустил глаза и задумчиво сжал губы.
- Я полагаю, Арилан знает, с чем вы отправились к нам?
- Да.
- И что он думает об этом?
- Он согласен. Не должно быть никакой магии.
- Что ж, если мы должны дать вам слово, я со своей стороны даю.
- Я тоже, - сказал Морган после недолгой паузы.
Кардиель облегченно вздохнул.
- Благодарю вас. Я сейчас ненадолго оставлю вас вдвоем. Полагаю, что вы
хотите подготовиться к церемонии. Мы с Ариланом вскоре зайдем за вами.
Когда дверь за Кардиелем закрылась, Дункан посмотрел на своего кузена.
Морган повернулся, провожая епископа взглядом, и теперь свеча, стоявшая на
краю скамейки, бросала глубокую тень на его задумчивое и сосредоточенное
лицо. Тревожные мысли зашевелились в голове Дункана, он встал с места и
подошел к своему родичу.
- Аларик, - тихо сказал он. - Что..?
Морган посмотрел на дверь и, перекрестив скамейку, опустился перед ней
на колени.
- Я боюсь, что пренебрегал молитвой последние недели, Дункан, -
прошептал он, приглашая Дункана присоединиться к нему и вновь бросая взгляд
на дверь. - Ты помолишься со мной?
Дункан безмолвно опустился на колени и перекрестился, но в глазах его
по-прежнему таился вопрос. Он хотел что-то сказать, искоса взглянув на