Страница:
сердце.
- О, Боже мой, вы не должны говорить такого, - прошептал он, закрывая
глаза, чтобы не видеть ее взгляда. - Мы не должны, мы не смеем... - Он
совсем запутался и замолчал.
- О, должна ли я снять эти чары? - прошептала Риченда, беря его руку и
поднося ее к губам.
Морган вздрогнул от ее прикосновения и заставил себя посмотреть на нее
- а она тем временем взяла его за вторую руку. Когда она коснулась ее, их
окружило яркое сияние; и внезапно их сознания слились воедино.
Риченда - Дерини. Чистокровная Дерини из древнейшего рода. Дерини - во
всей красе и славе, обладающая - помимо воли - всей полнотой магической
силы. Испытывая головокружительную радость духовного союза с ней, он
поражался тому, как глубоко все это таилось; то, что лежало где-то в
первооснове его сил, подсказывало ему что он нашел вторую половину своего
существа, которой не знал до сих пор. И что бы ни случилось завтра или
когда-нибудь еще - он выдержит все, пока эта благословенная женщина рядом с
ним.
Потом он увидел ее вновь глазами, а не сознанием, и отступил, в
изумлении отдернув руки. Он долго смотрел на нее, спрашивая себя, уснула ли
монахиня в соседней комнате, и молил Бога, чтобы это было так, потом опустил
глаза и скользнул взглядом по" ковру. Действительность вернулась, и вместе с
ней - завтрашние проблемы.
- То, что сейчас случилось, - это делает для меня завтрашний день еще
труднее, вы знаете, - неохотно прошептал он. - У меня есть обязательства,
которые я взял на себя раньше, чем эта ноша легла мне на сердце. Ведь я сам
виноват в том, что произошло.
- Но теперь у тебя есть за что воевать, - мягко сказала она.
- Да. И если мне завтра придется убить Брэна или способствовать его
смерти...
- Мы оба будем знать, что ты сделал это ради правого дела, - договорила
она.
- Будем ли?
Прежде чем она успела ответить, снаружи раздались шаги и послышались
низкие голоса дозорных. Морган, вздрогнув, подошел к выходу и выглянул,
чтобы узнать, в чем дело. Фигура человека в темном появилась из темноты и
вошла в освещенный факелами круг перед палаткой. Это был Дункан, и, судя по
выражению его лица, что-то случилось.
- Что такое? - спросил Морган, выйдя из палатки и закрывая собой вход.
Дункан, смущенно улыбнувшись, прочистил горло.
- Извини за беспокойство, но я был в твоей палатке и не нашел тебя. А
ты нужен Келсону.
- Сейчас буду.
Обернувшись, Морган еще раз встретился глазами с Ричендой - они больше
не нуждались в словах - н, поклонившись, вышел, чтобы последовать за
Дунканом.
- Извини. Это заняло немного больше времени, чем я думал. Что у тебя?
Дункан принял бесстрастный вид, стараясь никак не обнаружить свое
отношение к тому, что Морган так задержался.
- Никто толком не поймет... Может быть, ты поможешь нам? Там такие
звуки, будто люди Венцита что-то строят.
- Строят? - Они проходили пост охраны, и Морган, уставившись на
Дункана, чуть не забыл отдать приветствие. Дункан пожал плечами.
- Идем, оттуда лучше слышно.
Когда они достигли северной границы лагеря, один из стражников
последнего поста, покинув своих товарищей, направился в темноту, показывая
дорогу. Морган и Дункан последовали за ним; последние несколько ярдов по его
знаку они проползли по-змеиному на животе. На вершине гребня уже были
Келсон, Нигель и двое разведчиков; все они лежали на земле и смотрели в
сторону вражеского лагеря на равнине. К северу, сколько видел глаз, горели
костры, а высоко в горах слабо светились башни павшей Кардосы.
Морган быстро окинул глазами плато, которое он сегодня уже дважды
осматривал, потом устроился на земле рядом с Келсоном и толкнул молодого
короля локтем.
- Что там такое они строят?
Келсон покачал головой и указал кивком на вражеский лагерь.
- Слушайте. Звук очень слабый, но когда ветер в нашу сторону, слышно
лучше. Что это вам напоминает?
Морган прислушался, усилив слух магическим приемом. Сначала он
расслышал только обычный гул военного лагеря: ржали лошади, перекликались
часовые, гремела походная утварь, точились мечи.
Но потом он различил сквозь этот обычный шум другой - далекий и
странный. Он закинул голову и закрыл глаза, чтобы слышать еще лучше, и
наконец повернулся к Келсону со странным выражением на лице.
- Вы правы. Как будто кто-то рубит дерево. А иногда будто что-то режут.
- Вот и нам так показалось, - ответил Келсон, опираясь на руки
подбородком и снова вглядываясь в ночь.
- Итак, что же Венцит строит? Что означает стук топоров и молотков
среди ночи накануне битвы?
"Созвал против меня собрание, чтобы истребить юношей
моих"[21].
День обещал быть не по сезону жарким, но позже, когда солнце достигнет
зенита, а сейчас, на заре, воздух был свеж и прохладен. Гвинеддская армия
занимала боевые позиции. Люди поднялись еще до рассвета, и офицеры в
последний раз проверяли снаряжение и оружие. Священники обходили строй за
строем, благословляя ратников. Последние наставления следовали за последними
благословениями: так много нужно было сказать и так мало было времени. На
рассвете войско двинулось к полю битвы - колонна за колонной, ряд за рядом -
почти две с половиной тысячи конных рыцарей и вдвое больше лучников и пеших
солдат. Воины были молчаливы и строго выдерживали строй. Даже кони в неярком
утреннем свете вели себя спокойно, не фыркали и не ржали, словно
чувствовали, какой близится час.
Враг еще никак не обнаружил себя, хотя гвинеддские солдаты знали, что
вражеское войско тоже готовится к битве меньше чем в миле отсюда. Когда
солнце взошло, по рядам прошел гул недоумения - армия Венцита еще не заняла
боевые позиции.
На правом фланге, на невысоком холме Келсон собрал своих советников,
чтобы осмотреть поле будущего сражения.
Когда стало еще светлее, их глазам открылось неожиданное зрелище: вдоль
передовой линии вражеских укреплений торчали пики, на которые были насажены
человеческие головы. Варин и Нигель по очереди рассматривали лица убитых
через подзорную трубу, но расстояние было слишком велико, к тому же лица уже
тронуло разложение, чтобы их можно было опознать.
Зрелище это произвело удручающее впечатление на приготовившихся к битве
гвинеддских воинов, хотя они и понимали, что сделано это Венцитом нарочно,
чтобы устрашить их, запугать, и что вовсе не обязательно эти головы
принадлежат кассанским пленникам. А все же наверняка это не было известно.
Множество глаз было приковано к этой жуткой картине; кто-то проклинал
Венцита, кто-то шептал молитвы. Последний час ожидания еще больше изнурил
воинов, а их нервы и так были напряжены до предела.
Келсон тем временем был погружен в собственные заботы. Он рассматривал
карту прямо в седле, держа в руке недоеденный сухарь, и одновременно слушал
Моргана, что-то говорившего о резервных кавалерийских соединениях. Юный
монарх казался спокойным и отдохнувшим, но взгляд Келсона становился
тяжелым, когда он невольно устремлял его на эти надетые на пики головы перед
неприятельским войском.
Не видно было ни Венцита, ни его офицеров, а колонны вражеских воинов
стояли без строя ряд за рядом, освещенные восходящим солнцем.
Вскоре епископы Арилан и Кардиель покинули войска и поднялись на холм,
к Келсону, встав рядом с Дунканом и генералом Глодрутом, вид у которого был
весьма встревоженный. От короля их отделяли несколько ярдов. Первым
передвижения во вражеском стане заметил Арилан. Он подъехал поближе и
дотронулся до рукава Келсона, указав на вражеское войско: от него отделилась
небольшая группа всадников, и скакавший впереди держал флаг парламентера.
- Нигель, какой у него герб? - спросил король, повернувшись в седле и
доставая подзорную трубу.
- Не могу разглядеть на таком расстоянии, государь. Может быть, послать
им навстречу отряд?
- Не сейчас. Посмотрим, что они собираются делать. Глодрут, пусть
кто-нибудь из ваших людей будет наготове, чтобы в случае чего выехать.
Всадники остановились ярдах в четырехстах от своих позиций, и только
тот, у которого был белый флаг, доскакал до середины поля. Келсон кивнул
Глодруту, давая знак, чтобы он выслал своих людей навстречу, и, когда те
выехали, поднес к глазам подзорную трубу, чтобы рассмотреть ожидающих на
равнине всадников.
За знаменосцем следовали семеро. На четверых - это была вооруженная
охрана - было снаряжение конных лучников. Ярко-оранжевые мундиры и нагрудные
знаки - фурстанский олень на черном фоне - говорили о том, что это воины
армии Венцита. Все они были бородаты, головы их были покрыты шлемами с
оранжевыми перьями, за спиной у каждого висел короткий изогнутый лук, а у
колена - короткий меч.
Остальные трое были не похожи на простых солдат. Один, как показалось
Келсону, был монахом либо священником, о чем свидетельствовал длинный
черный, наглухо застегнутый плащ; черный капюшон был надвинут на глаза. С
ним было двое знаменитых лордов, разряженных, как павлины, в шелка поверх
доспехов. Одного из них Арилан узнал - это был герцог Лионель Арьенольский,
родственник самого Венцита. Поверх кольчуги он накинул белый шелковый плащ,
а сама кольчуга, отделанная золотом, сверкала на солнце. Черные как смоль
волосы были заплетены в косу; шлем украшала герцогская корона, усыпанная
драгоценными камнями.
Другой - тут лицо Арилана помрачнело - был Ридон из Восточной Марки.
Арилан имел все причины испытывать особую неприязнь к этому чистокровному
Дерини, хотя и не распространялся об этом. Поверх кольчуги на нем был
накинут голубой плащ, расшитый золотом. Келсон не узнал этого человека,
сколько ни разглядывал его.
Король опустил подзорную трубу. Два знаменосца встретились посреди поля
в полумиле от него и, сдерживая разгоряченных коней, о чем-то
договаривались. Король оглянулся на Моргана, который всматривался в
передовую линию вражеского войска; там в это мгновение вырос целый лес ярких
шелковых знамен. На вершине невысокого холма в центре вражеского лагеря
собралась группа высокородных всадников. Морган хмыкнул, приблизив к глазам
подзорную трубу.
- А вот и Венцит, - негромко сказал он, - самое время ему появиться. А
слева от него, кажется, Брэн.
Келсон с минуту смотрел на группу, потом снова взглянул на Моргана.
- Морган, я думаю, нам лучше отказаться от мысли, что леди Риченда
может как-то повлиять на Брэна Кориса. Женщине здесь не место. Я ни за что
не позволю ей показаться здесь.
Морган пожал плечами и сунул подзорную трубу в карман.
- Думаю, что вам, мой принц, будет стоить весьма больших усилий
отговорить ее. Я вчера ночью пытался, но... Это очень гордая женщина.
- Да, я знаю, - вздохнул Келсон. Он обернулся к Дункану, который,
что-то сказав капитану охраны, подъехал к нему на своем чалом скакуне. Оба
знаменосца уже галопом приближались к гвинеддским позициям, белые флаги
развевались на ветру.
- Наши наблюдатели сообщают, что это барон Торваль Неттерхавенский,
один из лучших офицеров Венцита. Он приехал на переговоры в сопровождении
сильной охраны.
Келсон кивнул и повернулся к Моргану.
- Вы не предполагаете, какие условия собирается предложить Венцит?
- Нет, мой принц. В любом случае, эти условия, скорее всего, для вас
неприемлемы. Судя по всему, с нами затевают какую-то игру. Я полагаю, что
это очередная попытка оказать психологическое воздействие. Подумайте, что вы
ему скажете.
- Не беспокойтесь.
Когда оба всадника приблизились, ряды воинов разомкнулись и несколько
рыцарей Келсона окружили вражеского парламентера, чтобы сопровождать его к
королю. Батистовая накидка посланника, расшитая драгоценными камнями,
сверкала и переливалась на солнце, когда он, не спешиваясь, поклонился. На
вид ему было лет двадцать.
- Келсон Гвинеддский?
- Слушаю вас. Говорите.
Молодой человек снова поклонился, елейно улыбаясь.
- Мое имя - Торваль Неттерхавенский, милорд, и я привез привет от моего
господина, герцога Лионеля, родственника короля, - он кивнул в сторону
небольшой группы всадников в центре поля.
- Его светлость герцог Лионель явился по повелению государя нашего,
короля Венцита, дабы обсудить с вами условия предстоящей битвы. Он надеется,
что вы с таким же, как у него, эскортом встретитесь с ним в центре поля для
надлежащих переговоров.
- В самом деле? - с сарказмом переспросил Келсон. А почему я должен
вести переговоры с каким-то герцогом? Почему я должен рисковать своею
жизнью, если ваш король не решается сделать это? Что-то я не вижу здесь, в
поле, самого Венцита.
- Тогда пошлите кого-нибудь вместо себя, - бойко ответил Торваль, - я
останусь заложником до их возвращения.
- Хорошо, - ледяным тоном ответил Келсон, смерив Торваля таким холодным
взглядом, что молодой Торентский лорд опустил глаза.
Келсон, посмотрев на Моргана и других своих военачальников, подобрал
поводья.
- Хорошо, Мы вступим в переговоры с вашим герцогом Лионелем. Нигель, вы
примете на себя командование до Нашего возвращения. Морган, вы и Арилан
будете сопровождать меня. Отец Дункан и вы, Варин, проводите нас с эскортом.
- Он взглянул на двух всадников, которые до этого сопровождали Торваля. -
Сержант, проследите, чтобы наш добрый барон был безоружен, и следуйте за
нами. Ваш кинжал, Торваль.
Торваль с усмешкой вытащил из-за пояса короткий кинжал и, отдав его,
занял место между двумя рослыми всадниками, продолжая улыбаться, когда в
сопровождении стражи тронулся вслед за Келсоном по склону холма. Воины
расступались, приветствуя своего короля, но как только свита проезжала, ряды
смыкались и вновь устанавливалась тишина; Келсон и его спутники выехали на
равнину.
Отъехав ярдов на четыреста, всадники эскорта остановились, натянув
поводья, и только Келсон с Морганом и Ариланом продолжили путь к центру
поля. В ту же минуту Лионель и Ридон покинули своих спутников и двинулись
навстречу гвинеддскому королю. Утренний воздух был неподвижен, и только
глухой стук копыт по земле нарушал тишину.
Келсон наблюдал, как двое всадников галопом приближаются к ним, и
старался держаться прямее, спокойно сжимая поводья обеими руками. Однако его
напряжение невольно передалось красавцу коню, и тот начал беспокойно
переступать с ноги на ногу и натягивать удила.
Келсон взглянул на Моргана, но внимание генерала Дерини, казалось, было
целиком поглощено приближающимися всадниками. Арилан, находившийся по левую
руку от Келсона, был спокоен и безмятежен. Лицо его сохраняло столь
бесстрастное выражение, что можно было подумать, будто епископ едет в
церковь. Хотя, возможно, это спокойствие было кажущимся.
- Приветствую короля Гвинедда! - воскликнул Ридон, слегка поклонившись,
когда обе группы всадников поравнялись и остановили коней. - Не думаю, что
вам хотелось бы беседовать с нами, а не с Венцитом. Однако мой король шлет
вам сердечный привет.
Арилан смерил говорившего взглядом и сквозь зубы произнес:
- Придержите язык, Ридон. Если привет передаете вы, то вряд ли он может
быть сердечным. Ваша репутация всем известна.
Ридон повернулся в седле и учтиво поклонился Арилану, пропустив его
слова мимо ушей. Потом он мягким жестом указал на Лионеля.
- А это его светлость герцог Арьенольский, родственник Венцита, как вы,
возможно, знаете. Я - Ридон из Восточной Марки. С лордом Ариланом мы
знакомы... не будем говорить, с каких пор. А вот этот златоволосый человек
не иначе, как сам знаменитый Морган. Мой господин шлет вам, ваша светлость,
особый привет и подарочек.
Он полез за пазуху и извлек оттуда что-то, зажав в кулаке, затем тронул
коня шпорами и подъехал к Моргану вплотную. Когда он протянул руку, Морган
насторожился, но все-таки пристально смотрел на его медленно разжимающиеся
пальцы.
- Думаю, это ваше, - бесстрастно произнес Ридон, на его ладони блеснула
серебряная цепочка. - Венцит считает, что вам будет приятно получить эту
вещь назад. Тот, кто ее носил в свое время, очевидно, кое-что значил для
вас. Сожалею, что цепочка порвана.
Морган мгновенно понял, что держит в руке Ридон. Он молча, не снимая
перчатки, протянул раскрытую ладонь, и, как только медальон коснулся его
руки, Морган как будто ощутил мимолетное прикосновение Дерри. Посмотрев
Ридону в глаза, он бесстрастно спросил:
- Дерри мертв?
- Нет. Хотя все может случиться, если мы не придем к соглашению.
- Вы что, угрожаете нам смертью Дерри? - буркнул Келсон.
Ридон зловеще усмехнулся.
- Не совсем так, мой юный друг. Нам стало известно, не важно, каким
образом, что вы держите в плену некоторых весьма знатных особ,
представляющих для нас определенный интерес. Мой господин, король Венцит,
предлагает вам обмен: ваш Дерри, живой и невредимый, в обмен на наших людей.
- Я не имею понятия ни о каких торентских пленниках среди нас. А вы,
Морган? - нахмурился Келсон. - Кого вы имеете в виду, Ридон?
- Разве я сказал, что они из Торента? Умоляю, простите мою неточность.
Под пленниками я имел в виду графиню Марли и ее малолетнего сына, лорда
Брэндана. Граф Брэн хочет вернуть свою семью.
Морган вытаращил глаза, а сердце чуть не выпрыгнуло у него из груди, но
он не осмелился взглянуть на Келсона. Он чувствовал, в какое замешательство
привело молодого короля это предложение, видел, что Келсон тоже просто
оцепенел после этих слов Ридона. Но он также понимал, что король сейчас
должен принять решение самостоятельно, независимо от того, что по этому
поводу думает он, Морган. Он всем сердцем не желал, чтобы эта сделка
состоялась, но он не мог и подписаться под смертным приговором Дерри. Его
молодой гофмейстер заслуживал лучшей участи, хотя Морган и не мог ему ничем
помочь в данный момент.
Морган сжал в кулаке медальон так крепко, что костяшки его пальцев,
скрытые перчаткой, побелели; он не спускал твердого как камень взгляда с
лица Ридона. Келсон неловко пошевелился в седле и после затруднительной
паузы снова повернулся к Ридону. Арилан молчал, тоже считая, что Келсон
должен сам принять решение, и знал, каким это решение будет.
- Вы предлагаете сделку, - осторожно начал Келсон. - Даже если мы
согласимся на ваше условие, можем ли мы быть уверены, что Дерри, как вы
говорите, жив и невредим?
Ридон отвесил изысканный поклон и указал на ожидающий в сотне ярдов от
него эскорт. Он взмахнул рукой, и от группы всадников отделился человек в
черном, тот, кого Келсон принял за монаха. Не доезжая несколько ярдов до
Лионеля, всадник остановил коня и откинул капюшон. На мгновение его глаза
встретились с глазами Моргана, но всадник в черном ничего не сказал. Никаких
сомнений - перед ними был действительно Шон лорд Дерри.
Келсон смерил Ридона и Лионеля суровым взглядом и вызывающе проехал
между ними, приблизившись к Дерри. Тот побледнел, и Келсон увидел, как
пальцы юноши мертвой хваткой вцепились в высокую луку седла. Дерри знал, что
поставлено на карту, и уже понял, каким будет окончательное решение.
- Это и правда вы, Дерри? - спокойно спросил Келсон.
- Увы, это так, государь. Я... Меня схватили сразу после того, как я
узнал об измене Брэна. И я никак не мог вас предупредить. Извините.
- Я знаю, - прошептал Келсон. Он наклонился, чтобы дружеским жестом
коснуться запястья Дерри, и отвел глаза.
Повернув коня, король приблизился к Лионелю и Ридону. Лицо его было
совершенно белым на фоне малинового плаща, но руки уверенно и твердо сжимали
поводья.
- Простите меня, Дерри, но вы, я надеюсь, поймете, что я должен так
поступить. Я не могу допустить, чтобы женщин и детей использовали как пешки
в грязной игре. - Он взглянул прямо в лицо Ридону. - Милорд, передайте
вашему господину, что сделка не состоится. Леди Риченда с сыном
действительно под моей защитой, и им ничто не угрожает, но я не могу ни
просить их, ни позволить им отдать себя в руки моих врагов - даже ради
спасения жизни одного из моих самых преданных и самых любимых лордов.
На лице Дерри мелькнула бесстрашная и немного вызывающая улыбка, прежде
чем он покорно склонил голову.
Ридон кивнул.
- Я предвидел такой ответ, милорд. Я понимаю вас. Но, конечно, не могу
обещать, что это не разгневает моего короля, и он найдет способ отомстить.
Не в его обычае нарушать слово, данное тому, кто ему исправно служит. Боюсь,
это ваше решение будет стоить вам недешево.
- Я готов к этому.
- Ну хорошо же.
Ридон снова поклонился, они с Лионелем повернули коней и дали Дерри
знак возвращаться к застывшим в ожидании стражам. Дерри в последний раз
взглянул на Моргана, подчиняясь приказу и возвращаясь во вражеский стан. Он
ехал, гордо подняв голову; Морган знал, что он едет навстречу своей смерти.
Не в силах больше смотреть, генерал-Дерини развернул коня и поскакал к
лагерю гвинеддского войска. Келсон и Арилан молча последовали за ним. Как и
Дерри, они не оглядывались.
Дункан Мак-Лайн смотрел, как трое всадников приближаются к ним, по их
виду догадываясь, что встреча оказалась безрезультатной. Он тоже узнал в
третьем всаднике Дерри, разглядев его в подзорную трубу, и он понимал, какое
решение придется принять королю Гвинедда. Рядом с Дунканом с самодовольным
видом сидел на коне лорд Торваль. Его батистовая накидка все так же сияла в
лучах солнца. Молодое лицо его было безмятежным и даже радостным, руки
свободно лежали на луке седла. На мгновение Дункану показалось, что молодой
лорд не совсем в своем уме, так мало он, казалось, заботился о собственной
безопасности. Справа от Торваля Варин нервно крутил рукоятку меча, глядя на
происходящее у него перед глазами, извиваясь, как рыба на сковородке, от
бессильного гнева. Оба стражника стояли немного позади, переводя взгляды с
заложника на возвращающегося короля и его спутников. Внешне все выглядело
мирно и спокойно, как во сне, но внезапно Дункан понял, что это еще не
конец.
И вдруг началось. Когда возвращающиеся всадники отъехали от места
встречи не больше, чем на дюжину ярдов, на передней линии вражеских позиций
неожиданно закипела работа. Одновременно пятьдесят крепких столбов были
быстро подняты и опущены в заранее выкопанные ямы. К каждому столбу на самом
верху была крепко прибита перекладина, с которой по обеим сторонам столба
свешивались веревки с петлями на конце. Когда столбы с глухим стуком встали
в ямы, Дункан привстал в стременах, поднес к глазам подзорную трубу и
сдавленно вскрикнул - не менее сотни пленников в голубых с малиновым,
отделанных серебром кассанских мундирах вывели и поставили под перекладины.
В центре Дункан увидел развернутое кассанское знамя, знамя своего отца.
А потом он увидел на невысокой платформе под одной из перекладин высокого
седеющего мужчину, на накидке которого было изображение спящего льва и розы
- герба Кассана. И когда на шею ему накинули петлю, Дункан окаменел - это
был герцог Яред. Вражеский солдат намеренно медленно затягивал петлю вокруг
шеи старика.
Оцепенев от ужаса, Дункан смотрел, как накинули петли на всех остальных
пленников, руки которых были связаны за спиной. Он видел, как Морган, Келсон
и Арилан остановились в поле в нескольких сотнях ярдов от своего лагеря,
развернув коней и застыв в изумлении. Конь Келсона вдруг захрипел и поднялся
на дыбы.
Торжествующий вопль донесся со стороны неприятельских позиций, и тотчас
ноги несчастных потеряли опору и сто человек повисли на перекладинах, уже
мертвые.
Гневный ропот прошел по всему гвинеддскому войску, и ряды смешались;
воздух сотрясали гневные возгласы. А затем одновременно произошло три
события. Варин вдруг со сдавленным криком выхватил меч и пронзил им бок все
еще улыбающегося лорда Торваля, только на мгновение опередив Дункана; гнев и
решимость читались на лице последнего Мак-Лайна, только что видевшего своими
глазами жестокую гибель отца.
Келсон, с побледневшими от ужаса губами, хлестнул мечущегося коня,
направляя его к своим позициям и подавая Варину и Дункану отчаянные сигналы
к отступлению.
Но Морган, после секундного колебания, развернул коня и, пришпорив его,
пустился вдогонку за отступающими Ридоном и Лионелем, вскинув сверкающий,
как молния, меч.
- Дерри! - кричал он на скаку, побелев от гнева и беспомощной ярости.
За его спиной отряды королевских воинов рвались вперед, готовые мчаться в
атаку, но Морган не видел этого; он снова и снова выкрикивал имя друга.
Дерри обернулся на крик Моргана и, застыв с открытым ртом, осадил коня.
Он взглянул на повешенных пленников, на Ридона и Лионеля, пустивших коней
галопом, снова на Моргана, несущегося к нему во весь опор с мечом в руке и
что-то кричащего на ходу.
Дерри развернул вставшего на дыбы коня и, рассчитав кратчайший путь,
бросился навстречу Моргану прочь от Ридона и Лионеля. Но оба заметили это,
они были слишком близко - не более чем в десяти ярдах от него, когда он
пустился в бегство, и кинулись вдогонку. Дерри увидел, как Морган обогнал с
тыла тяжеловесных торентских скакунов и теперь скакал голова в голову с
гнедым конем Лионеля. Лучники эскорта зарядили и вскинули луки.
Лионель попытался обогнать Дерри и загородить ему дорогу, но Морган уже
поравнялся с ним и резко свернул налево, так, что его конь с размаху ударил
коня Лионеля. Лионель не удержался и вылетел из седла, а Морган тем временем
устремился за Ридоном, не дожидаясь, пока Лионель поднимется и поймает
поводья мечущегося коня. В это время лучники Ридона выпустили град стрел,
- О, Боже мой, вы не должны говорить такого, - прошептал он, закрывая
глаза, чтобы не видеть ее взгляда. - Мы не должны, мы не смеем... - Он
совсем запутался и замолчал.
- О, должна ли я снять эти чары? - прошептала Риченда, беря его руку и
поднося ее к губам.
Морган вздрогнул от ее прикосновения и заставил себя посмотреть на нее
- а она тем временем взяла его за вторую руку. Когда она коснулась ее, их
окружило яркое сияние; и внезапно их сознания слились воедино.
Риченда - Дерини. Чистокровная Дерини из древнейшего рода. Дерини - во
всей красе и славе, обладающая - помимо воли - всей полнотой магической
силы. Испытывая головокружительную радость духовного союза с ней, он
поражался тому, как глубоко все это таилось; то, что лежало где-то в
первооснове его сил, подсказывало ему что он нашел вторую половину своего
существа, которой не знал до сих пор. И что бы ни случилось завтра или
когда-нибудь еще - он выдержит все, пока эта благословенная женщина рядом с
ним.
Потом он увидел ее вновь глазами, а не сознанием, и отступил, в
изумлении отдернув руки. Он долго смотрел на нее, спрашивая себя, уснула ли
монахиня в соседней комнате, и молил Бога, чтобы это было так, потом опустил
глаза и скользнул взглядом по" ковру. Действительность вернулась, и вместе с
ней - завтрашние проблемы.
- То, что сейчас случилось, - это делает для меня завтрашний день еще
труднее, вы знаете, - неохотно прошептал он. - У меня есть обязательства,
которые я взял на себя раньше, чем эта ноша легла мне на сердце. Ведь я сам
виноват в том, что произошло.
- Но теперь у тебя есть за что воевать, - мягко сказала она.
- Да. И если мне завтра придется убить Брэна или способствовать его
смерти...
- Мы оба будем знать, что ты сделал это ради правого дела, - договорила
она.
- Будем ли?
Прежде чем она успела ответить, снаружи раздались шаги и послышались
низкие голоса дозорных. Морган, вздрогнув, подошел к выходу и выглянул,
чтобы узнать, в чем дело. Фигура человека в темном появилась из темноты и
вошла в освещенный факелами круг перед палаткой. Это был Дункан, и, судя по
выражению его лица, что-то случилось.
- Что такое? - спросил Морган, выйдя из палатки и закрывая собой вход.
Дункан, смущенно улыбнувшись, прочистил горло.
- Извини за беспокойство, но я был в твоей палатке и не нашел тебя. А
ты нужен Келсону.
- Сейчас буду.
Обернувшись, Морган еще раз встретился глазами с Ричендой - они больше
не нуждались в словах - н, поклонившись, вышел, чтобы последовать за
Дунканом.
- Извини. Это заняло немного больше времени, чем я думал. Что у тебя?
Дункан принял бесстрастный вид, стараясь никак не обнаружить свое
отношение к тому, что Морган так задержался.
- Никто толком не поймет... Может быть, ты поможешь нам? Там такие
звуки, будто люди Венцита что-то строят.
- Строят? - Они проходили пост охраны, и Морган, уставившись на
Дункана, чуть не забыл отдать приветствие. Дункан пожал плечами.
- Идем, оттуда лучше слышно.
Когда они достигли северной границы лагеря, один из стражников
последнего поста, покинув своих товарищей, направился в темноту, показывая
дорогу. Морган и Дункан последовали за ним; последние несколько ярдов по его
знаку они проползли по-змеиному на животе. На вершине гребня уже были
Келсон, Нигель и двое разведчиков; все они лежали на земле и смотрели в
сторону вражеского лагеря на равнине. К северу, сколько видел глаз, горели
костры, а высоко в горах слабо светились башни павшей Кардосы.
Морган быстро окинул глазами плато, которое он сегодня уже дважды
осматривал, потом устроился на земле рядом с Келсоном и толкнул молодого
короля локтем.
- Что там такое они строят?
Келсон покачал головой и указал кивком на вражеский лагерь.
- Слушайте. Звук очень слабый, но когда ветер в нашу сторону, слышно
лучше. Что это вам напоминает?
Морган прислушался, усилив слух магическим приемом. Сначала он
расслышал только обычный гул военного лагеря: ржали лошади, перекликались
часовые, гремела походная утварь, точились мечи.
Но потом он различил сквозь этот обычный шум другой - далекий и
странный. Он закинул голову и закрыл глаза, чтобы слышать еще лучше, и
наконец повернулся к Келсону со странным выражением на лице.
- Вы правы. Как будто кто-то рубит дерево. А иногда будто что-то режут.
- Вот и нам так показалось, - ответил Келсон, опираясь на руки
подбородком и снова вглядываясь в ночь.
- Итак, что же Венцит строит? Что означает стук топоров и молотков
среди ночи накануне битвы?
"Созвал против меня собрание, чтобы истребить юношей
моих"[21].
День обещал быть не по сезону жарким, но позже, когда солнце достигнет
зенита, а сейчас, на заре, воздух был свеж и прохладен. Гвинеддская армия
занимала боевые позиции. Люди поднялись еще до рассвета, и офицеры в
последний раз проверяли снаряжение и оружие. Священники обходили строй за
строем, благословляя ратников. Последние наставления следовали за последними
благословениями: так много нужно было сказать и так мало было времени. На
рассвете войско двинулось к полю битвы - колонна за колонной, ряд за рядом -
почти две с половиной тысячи конных рыцарей и вдвое больше лучников и пеших
солдат. Воины были молчаливы и строго выдерживали строй. Даже кони в неярком
утреннем свете вели себя спокойно, не фыркали и не ржали, словно
чувствовали, какой близится час.
Враг еще никак не обнаружил себя, хотя гвинеддские солдаты знали, что
вражеское войско тоже готовится к битве меньше чем в миле отсюда. Когда
солнце взошло, по рядам прошел гул недоумения - армия Венцита еще не заняла
боевые позиции.
На правом фланге, на невысоком холме Келсон собрал своих советников,
чтобы осмотреть поле будущего сражения.
Когда стало еще светлее, их глазам открылось неожиданное зрелище: вдоль
передовой линии вражеских укреплений торчали пики, на которые были насажены
человеческие головы. Варин и Нигель по очереди рассматривали лица убитых
через подзорную трубу, но расстояние было слишком велико, к тому же лица уже
тронуло разложение, чтобы их можно было опознать.
Зрелище это произвело удручающее впечатление на приготовившихся к битве
гвинеддских воинов, хотя они и понимали, что сделано это Венцитом нарочно,
чтобы устрашить их, запугать, и что вовсе не обязательно эти головы
принадлежат кассанским пленникам. А все же наверняка это не было известно.
Множество глаз было приковано к этой жуткой картине; кто-то проклинал
Венцита, кто-то шептал молитвы. Последний час ожидания еще больше изнурил
воинов, а их нервы и так были напряжены до предела.
Келсон тем временем был погружен в собственные заботы. Он рассматривал
карту прямо в седле, держа в руке недоеденный сухарь, и одновременно слушал
Моргана, что-то говорившего о резервных кавалерийских соединениях. Юный
монарх казался спокойным и отдохнувшим, но взгляд Келсона становился
тяжелым, когда он невольно устремлял его на эти надетые на пики головы перед
неприятельским войском.
Не видно было ни Венцита, ни его офицеров, а колонны вражеских воинов
стояли без строя ряд за рядом, освещенные восходящим солнцем.
Вскоре епископы Арилан и Кардиель покинули войска и поднялись на холм,
к Келсону, встав рядом с Дунканом и генералом Глодрутом, вид у которого был
весьма встревоженный. От короля их отделяли несколько ярдов. Первым
передвижения во вражеском стане заметил Арилан. Он подъехал поближе и
дотронулся до рукава Келсона, указав на вражеское войско: от него отделилась
небольшая группа всадников, и скакавший впереди держал флаг парламентера.
- Нигель, какой у него герб? - спросил король, повернувшись в седле и
доставая подзорную трубу.
- Не могу разглядеть на таком расстоянии, государь. Может быть, послать
им навстречу отряд?
- Не сейчас. Посмотрим, что они собираются делать. Глодрут, пусть
кто-нибудь из ваших людей будет наготове, чтобы в случае чего выехать.
Всадники остановились ярдах в четырехстах от своих позиций, и только
тот, у которого был белый флаг, доскакал до середины поля. Келсон кивнул
Глодруту, давая знак, чтобы он выслал своих людей навстречу, и, когда те
выехали, поднес к глазам подзорную трубу, чтобы рассмотреть ожидающих на
равнине всадников.
За знаменосцем следовали семеро. На четверых - это была вооруженная
охрана - было снаряжение конных лучников. Ярко-оранжевые мундиры и нагрудные
знаки - фурстанский олень на черном фоне - говорили о том, что это воины
армии Венцита. Все они были бородаты, головы их были покрыты шлемами с
оранжевыми перьями, за спиной у каждого висел короткий изогнутый лук, а у
колена - короткий меч.
Остальные трое были не похожи на простых солдат. Один, как показалось
Келсону, был монахом либо священником, о чем свидетельствовал длинный
черный, наглухо застегнутый плащ; черный капюшон был надвинут на глаза. С
ним было двое знаменитых лордов, разряженных, как павлины, в шелка поверх
доспехов. Одного из них Арилан узнал - это был герцог Лионель Арьенольский,
родственник самого Венцита. Поверх кольчуги он накинул белый шелковый плащ,
а сама кольчуга, отделанная золотом, сверкала на солнце. Черные как смоль
волосы были заплетены в косу; шлем украшала герцогская корона, усыпанная
драгоценными камнями.
Другой - тут лицо Арилана помрачнело - был Ридон из Восточной Марки.
Арилан имел все причины испытывать особую неприязнь к этому чистокровному
Дерини, хотя и не распространялся об этом. Поверх кольчуги на нем был
накинут голубой плащ, расшитый золотом. Келсон не узнал этого человека,
сколько ни разглядывал его.
Король опустил подзорную трубу. Два знаменосца встретились посреди поля
в полумиле от него и, сдерживая разгоряченных коней, о чем-то
договаривались. Король оглянулся на Моргана, который всматривался в
передовую линию вражеского войска; там в это мгновение вырос целый лес ярких
шелковых знамен. На вершине невысокого холма в центре вражеского лагеря
собралась группа высокородных всадников. Морган хмыкнул, приблизив к глазам
подзорную трубу.
- А вот и Венцит, - негромко сказал он, - самое время ему появиться. А
слева от него, кажется, Брэн.
Келсон с минуту смотрел на группу, потом снова взглянул на Моргана.
- Морган, я думаю, нам лучше отказаться от мысли, что леди Риченда
может как-то повлиять на Брэна Кориса. Женщине здесь не место. Я ни за что
не позволю ей показаться здесь.
Морган пожал плечами и сунул подзорную трубу в карман.
- Думаю, что вам, мой принц, будет стоить весьма больших усилий
отговорить ее. Я вчера ночью пытался, но... Это очень гордая женщина.
- Да, я знаю, - вздохнул Келсон. Он обернулся к Дункану, который,
что-то сказав капитану охраны, подъехал к нему на своем чалом скакуне. Оба
знаменосца уже галопом приближались к гвинеддским позициям, белые флаги
развевались на ветру.
- Наши наблюдатели сообщают, что это барон Торваль Неттерхавенский,
один из лучших офицеров Венцита. Он приехал на переговоры в сопровождении
сильной охраны.
Келсон кивнул и повернулся к Моргану.
- Вы не предполагаете, какие условия собирается предложить Венцит?
- Нет, мой принц. В любом случае, эти условия, скорее всего, для вас
неприемлемы. Судя по всему, с нами затевают какую-то игру. Я полагаю, что
это очередная попытка оказать психологическое воздействие. Подумайте, что вы
ему скажете.
- Не беспокойтесь.
Когда оба всадника приблизились, ряды воинов разомкнулись и несколько
рыцарей Келсона окружили вражеского парламентера, чтобы сопровождать его к
королю. Батистовая накидка посланника, расшитая драгоценными камнями,
сверкала и переливалась на солнце, когда он, не спешиваясь, поклонился. На
вид ему было лет двадцать.
- Келсон Гвинеддский?
- Слушаю вас. Говорите.
Молодой человек снова поклонился, елейно улыбаясь.
- Мое имя - Торваль Неттерхавенский, милорд, и я привез привет от моего
господина, герцога Лионеля, родственника короля, - он кивнул в сторону
небольшой группы всадников в центре поля.
- Его светлость герцог Лионель явился по повелению государя нашего,
короля Венцита, дабы обсудить с вами условия предстоящей битвы. Он надеется,
что вы с таким же, как у него, эскортом встретитесь с ним в центре поля для
надлежащих переговоров.
- В самом деле? - с сарказмом переспросил Келсон. А почему я должен
вести переговоры с каким-то герцогом? Почему я должен рисковать своею
жизнью, если ваш король не решается сделать это? Что-то я не вижу здесь, в
поле, самого Венцита.
- Тогда пошлите кого-нибудь вместо себя, - бойко ответил Торваль, - я
останусь заложником до их возвращения.
- Хорошо, - ледяным тоном ответил Келсон, смерив Торваля таким холодным
взглядом, что молодой Торентский лорд опустил глаза.
Келсон, посмотрев на Моргана и других своих военачальников, подобрал
поводья.
- Хорошо, Мы вступим в переговоры с вашим герцогом Лионелем. Нигель, вы
примете на себя командование до Нашего возвращения. Морган, вы и Арилан
будете сопровождать меня. Отец Дункан и вы, Варин, проводите нас с эскортом.
- Он взглянул на двух всадников, которые до этого сопровождали Торваля. -
Сержант, проследите, чтобы наш добрый барон был безоружен, и следуйте за
нами. Ваш кинжал, Торваль.
Торваль с усмешкой вытащил из-за пояса короткий кинжал и, отдав его,
занял место между двумя рослыми всадниками, продолжая улыбаться, когда в
сопровождении стражи тронулся вслед за Келсоном по склону холма. Воины
расступались, приветствуя своего короля, но как только свита проезжала, ряды
смыкались и вновь устанавливалась тишина; Келсон и его спутники выехали на
равнину.
Отъехав ярдов на четыреста, всадники эскорта остановились, натянув
поводья, и только Келсон с Морганом и Ариланом продолжили путь к центру
поля. В ту же минуту Лионель и Ридон покинули своих спутников и двинулись
навстречу гвинеддскому королю. Утренний воздух был неподвижен, и только
глухой стук копыт по земле нарушал тишину.
Келсон наблюдал, как двое всадников галопом приближаются к ним, и
старался держаться прямее, спокойно сжимая поводья обеими руками. Однако его
напряжение невольно передалось красавцу коню, и тот начал беспокойно
переступать с ноги на ногу и натягивать удила.
Келсон взглянул на Моргана, но внимание генерала Дерини, казалось, было
целиком поглощено приближающимися всадниками. Арилан, находившийся по левую
руку от Келсона, был спокоен и безмятежен. Лицо его сохраняло столь
бесстрастное выражение, что можно было подумать, будто епископ едет в
церковь. Хотя, возможно, это спокойствие было кажущимся.
- Приветствую короля Гвинедда! - воскликнул Ридон, слегка поклонившись,
когда обе группы всадников поравнялись и остановили коней. - Не думаю, что
вам хотелось бы беседовать с нами, а не с Венцитом. Однако мой король шлет
вам сердечный привет.
Арилан смерил говорившего взглядом и сквозь зубы произнес:
- Придержите язык, Ридон. Если привет передаете вы, то вряд ли он может
быть сердечным. Ваша репутация всем известна.
Ридон повернулся в седле и учтиво поклонился Арилану, пропустив его
слова мимо ушей. Потом он мягким жестом указал на Лионеля.
- А это его светлость герцог Арьенольский, родственник Венцита, как вы,
возможно, знаете. Я - Ридон из Восточной Марки. С лордом Ариланом мы
знакомы... не будем говорить, с каких пор. А вот этот златоволосый человек
не иначе, как сам знаменитый Морган. Мой господин шлет вам, ваша светлость,
особый привет и подарочек.
Он полез за пазуху и извлек оттуда что-то, зажав в кулаке, затем тронул
коня шпорами и подъехал к Моргану вплотную. Когда он протянул руку, Морган
насторожился, но все-таки пристально смотрел на его медленно разжимающиеся
пальцы.
- Думаю, это ваше, - бесстрастно произнес Ридон, на его ладони блеснула
серебряная цепочка. - Венцит считает, что вам будет приятно получить эту
вещь назад. Тот, кто ее носил в свое время, очевидно, кое-что значил для
вас. Сожалею, что цепочка порвана.
Морган мгновенно понял, что держит в руке Ридон. Он молча, не снимая
перчатки, протянул раскрытую ладонь, и, как только медальон коснулся его
руки, Морган как будто ощутил мимолетное прикосновение Дерри. Посмотрев
Ридону в глаза, он бесстрастно спросил:
- Дерри мертв?
- Нет. Хотя все может случиться, если мы не придем к соглашению.
- Вы что, угрожаете нам смертью Дерри? - буркнул Келсон.
Ридон зловеще усмехнулся.
- Не совсем так, мой юный друг. Нам стало известно, не важно, каким
образом, что вы держите в плену некоторых весьма знатных особ,
представляющих для нас определенный интерес. Мой господин, король Венцит,
предлагает вам обмен: ваш Дерри, живой и невредимый, в обмен на наших людей.
- Я не имею понятия ни о каких торентских пленниках среди нас. А вы,
Морган? - нахмурился Келсон. - Кого вы имеете в виду, Ридон?
- Разве я сказал, что они из Торента? Умоляю, простите мою неточность.
Под пленниками я имел в виду графиню Марли и ее малолетнего сына, лорда
Брэндана. Граф Брэн хочет вернуть свою семью.
Морган вытаращил глаза, а сердце чуть не выпрыгнуло у него из груди, но
он не осмелился взглянуть на Келсона. Он чувствовал, в какое замешательство
привело молодого короля это предложение, видел, что Келсон тоже просто
оцепенел после этих слов Ридона. Но он также понимал, что король сейчас
должен принять решение самостоятельно, независимо от того, что по этому
поводу думает он, Морган. Он всем сердцем не желал, чтобы эта сделка
состоялась, но он не мог и подписаться под смертным приговором Дерри. Его
молодой гофмейстер заслуживал лучшей участи, хотя Морган и не мог ему ничем
помочь в данный момент.
Морган сжал в кулаке медальон так крепко, что костяшки его пальцев,
скрытые перчаткой, побелели; он не спускал твердого как камень взгляда с
лица Ридона. Келсон неловко пошевелился в седле и после затруднительной
паузы снова повернулся к Ридону. Арилан молчал, тоже считая, что Келсон
должен сам принять решение, и знал, каким это решение будет.
- Вы предлагаете сделку, - осторожно начал Келсон. - Даже если мы
согласимся на ваше условие, можем ли мы быть уверены, что Дерри, как вы
говорите, жив и невредим?
Ридон отвесил изысканный поклон и указал на ожидающий в сотне ярдов от
него эскорт. Он взмахнул рукой, и от группы всадников отделился человек в
черном, тот, кого Келсон принял за монаха. Не доезжая несколько ярдов до
Лионеля, всадник остановил коня и откинул капюшон. На мгновение его глаза
встретились с глазами Моргана, но всадник в черном ничего не сказал. Никаких
сомнений - перед ними был действительно Шон лорд Дерри.
Келсон смерил Ридона и Лионеля суровым взглядом и вызывающе проехал
между ними, приблизившись к Дерри. Тот побледнел, и Келсон увидел, как
пальцы юноши мертвой хваткой вцепились в высокую луку седла. Дерри знал, что
поставлено на карту, и уже понял, каким будет окончательное решение.
- Это и правда вы, Дерри? - спокойно спросил Келсон.
- Увы, это так, государь. Я... Меня схватили сразу после того, как я
узнал об измене Брэна. И я никак не мог вас предупредить. Извините.
- Я знаю, - прошептал Келсон. Он наклонился, чтобы дружеским жестом
коснуться запястья Дерри, и отвел глаза.
Повернув коня, король приблизился к Лионелю и Ридону. Лицо его было
совершенно белым на фоне малинового плаща, но руки уверенно и твердо сжимали
поводья.
- Простите меня, Дерри, но вы, я надеюсь, поймете, что я должен так
поступить. Я не могу допустить, чтобы женщин и детей использовали как пешки
в грязной игре. - Он взглянул прямо в лицо Ридону. - Милорд, передайте
вашему господину, что сделка не состоится. Леди Риченда с сыном
действительно под моей защитой, и им ничто не угрожает, но я не могу ни
просить их, ни позволить им отдать себя в руки моих врагов - даже ради
спасения жизни одного из моих самых преданных и самых любимых лордов.
На лице Дерри мелькнула бесстрашная и немного вызывающая улыбка, прежде
чем он покорно склонил голову.
Ридон кивнул.
- Я предвидел такой ответ, милорд. Я понимаю вас. Но, конечно, не могу
обещать, что это не разгневает моего короля, и он найдет способ отомстить.
Не в его обычае нарушать слово, данное тому, кто ему исправно служит. Боюсь,
это ваше решение будет стоить вам недешево.
- Я готов к этому.
- Ну хорошо же.
Ридон снова поклонился, они с Лионелем повернули коней и дали Дерри
знак возвращаться к застывшим в ожидании стражам. Дерри в последний раз
взглянул на Моргана, подчиняясь приказу и возвращаясь во вражеский стан. Он
ехал, гордо подняв голову; Морган знал, что он едет навстречу своей смерти.
Не в силах больше смотреть, генерал-Дерини развернул коня и поскакал к
лагерю гвинеддского войска. Келсон и Арилан молча последовали за ним. Как и
Дерри, они не оглядывались.
Дункан Мак-Лайн смотрел, как трое всадников приближаются к ним, по их
виду догадываясь, что встреча оказалась безрезультатной. Он тоже узнал в
третьем всаднике Дерри, разглядев его в подзорную трубу, и он понимал, какое
решение придется принять королю Гвинедда. Рядом с Дунканом с самодовольным
видом сидел на коне лорд Торваль. Его батистовая накидка все так же сияла в
лучах солнца. Молодое лицо его было безмятежным и даже радостным, руки
свободно лежали на луке седла. На мгновение Дункану показалось, что молодой
лорд не совсем в своем уме, так мало он, казалось, заботился о собственной
безопасности. Справа от Торваля Варин нервно крутил рукоятку меча, глядя на
происходящее у него перед глазами, извиваясь, как рыба на сковородке, от
бессильного гнева. Оба стражника стояли немного позади, переводя взгляды с
заложника на возвращающегося короля и его спутников. Внешне все выглядело
мирно и спокойно, как во сне, но внезапно Дункан понял, что это еще не
конец.
И вдруг началось. Когда возвращающиеся всадники отъехали от места
встречи не больше, чем на дюжину ярдов, на передней линии вражеских позиций
неожиданно закипела работа. Одновременно пятьдесят крепких столбов были
быстро подняты и опущены в заранее выкопанные ямы. К каждому столбу на самом
верху была крепко прибита перекладина, с которой по обеим сторонам столба
свешивались веревки с петлями на конце. Когда столбы с глухим стуком встали
в ямы, Дункан привстал в стременах, поднес к глазам подзорную трубу и
сдавленно вскрикнул - не менее сотни пленников в голубых с малиновым,
отделанных серебром кассанских мундирах вывели и поставили под перекладины.
В центре Дункан увидел развернутое кассанское знамя, знамя своего отца.
А потом он увидел на невысокой платформе под одной из перекладин высокого
седеющего мужчину, на накидке которого было изображение спящего льва и розы
- герба Кассана. И когда на шею ему накинули петлю, Дункан окаменел - это
был герцог Яред. Вражеский солдат намеренно медленно затягивал петлю вокруг
шеи старика.
Оцепенев от ужаса, Дункан смотрел, как накинули петли на всех остальных
пленников, руки которых были связаны за спиной. Он видел, как Морган, Келсон
и Арилан остановились в поле в нескольких сотнях ярдов от своего лагеря,
развернув коней и застыв в изумлении. Конь Келсона вдруг захрипел и поднялся
на дыбы.
Торжествующий вопль донесся со стороны неприятельских позиций, и тотчас
ноги несчастных потеряли опору и сто человек повисли на перекладинах, уже
мертвые.
Гневный ропот прошел по всему гвинеддскому войску, и ряды смешались;
воздух сотрясали гневные возгласы. А затем одновременно произошло три
события. Варин вдруг со сдавленным криком выхватил меч и пронзил им бок все
еще улыбающегося лорда Торваля, только на мгновение опередив Дункана; гнев и
решимость читались на лице последнего Мак-Лайна, только что видевшего своими
глазами жестокую гибель отца.
Келсон, с побледневшими от ужаса губами, хлестнул мечущегося коня,
направляя его к своим позициям и подавая Варину и Дункану отчаянные сигналы
к отступлению.
Но Морган, после секундного колебания, развернул коня и, пришпорив его,
пустился вдогонку за отступающими Ридоном и Лионелем, вскинув сверкающий,
как молния, меч.
- Дерри! - кричал он на скаку, побелев от гнева и беспомощной ярости.
За его спиной отряды королевских воинов рвались вперед, готовые мчаться в
атаку, но Морган не видел этого; он снова и снова выкрикивал имя друга.
Дерри обернулся на крик Моргана и, застыв с открытым ртом, осадил коня.
Он взглянул на повешенных пленников, на Ридона и Лионеля, пустивших коней
галопом, снова на Моргана, несущегося к нему во весь опор с мечом в руке и
что-то кричащего на ходу.
Дерри развернул вставшего на дыбы коня и, рассчитав кратчайший путь,
бросился навстречу Моргану прочь от Ридона и Лионеля. Но оба заметили это,
они были слишком близко - не более чем в десяти ярдах от него, когда он
пустился в бегство, и кинулись вдогонку. Дерри увидел, как Морган обогнал с
тыла тяжеловесных торентских скакунов и теперь скакал голова в голову с
гнедым конем Лионеля. Лучники эскорта зарядили и вскинули луки.
Лионель попытался обогнать Дерри и загородить ему дорогу, но Морган уже
поравнялся с ним и резко свернул налево, так, что его конь с размаху ударил
коня Лионеля. Лионель не удержался и вылетел из седла, а Морган тем временем
устремился за Ридоном, не дожидаясь, пока Лионель поднимется и поймает
поводья мечущегося коня. В это время лучники Ридона выпустили град стрел,