Кертц Кэтрин. Властитель Дерини

обо всем этом думаете? Не колдовством же мне у вас выпытывать! Вы доверяете
Арилану и Кардиелю?
Морган с некоторым удивлением осмотрел короля с головы до ног. Серые
глаза молодого Халдейна были полны нетерпения, досады, страха, и в то же
время в них таилась такая проницательность, что Морган невольно подавил
улыбку. Этот юный король, обладающий необыкновенным могуществом, о котором
Моргану приходилось лишь мечтать, во многих отношениях оставался все же
мальчишкой. Его порывистость и горячность порой забавляли Аларика.
Но Морган хорошо чувствовал, когда его король не расположен к шуткам,
научившись понимать это, еще общаясь с Брионом. И сейчас была именно такая
минута. Он еще раз взглянул на шлем, который держал в руках, и вновь поднял
глаза на короля.
- Арилана я видел только однажды, мой принц, а Кардиеля вообще ни разу.
И все-таки встреча с ними - единственная наша надежда. Арилан всегда,
кажется, более или менее был на нашей стороне; он стоял за вас во время
коронации и не вмешивался ни во что, хотя несомненно понимал, что здесь
налицо магия. Вдобавок они с Кардиелем защищали нас, когда Курия решала
вопрос об отлучении. Думаю, нам не остается ничего другого, кроме как
довериться им.
- Но ехать прямо в Дхассу, когда за вашу голову назначена такая цена...
- А вы думаете, нас узнают? - хмыкнул Морган. - Посмотрите на меня. С
бородой, в крестьянской одежде... Да и в Дхассе я никогда не был. Я - Аларик
Морган? Быть того не может. Кто же в здравом уме появится среди бела дня на
улицах благочестивейшего города, когда его ищет чуть ли не каждый в стране?
- С Аларика Моргана станется, - вздохнул Келсон. - Но, скажем, достигли
вы Дхассы, вошли незамеченными в епископский дворец- дальше что? Вы там
никогда не были - как вы будете искать Арилана и Кардиеля? А если вас
схватят прежде, чем вы их найдете? А если какой-нибудь бойкий фанатик узнает
вас и попросту прирежет?
Морган улыбнулся.
- Вы забыли одну вещь, мой принц. Мы Дерини. А это что-нибудь да
значит.
Келсон оторопело посмотрел на Моргана, словно только что понял, кто
перед ним, и звонко засмеялся, запрокинув голову.
- Знаете ли, Морган, вы очень добры ко мне. Вы умеете дать понять
своему королю, как он глуп, не вызывая при этом никакой досады. Вы
позволяете задавать вам один вопрос за другим, пока я сам не пойму, как
нелепы мои опасения. Почему?
- Почему вы задаете вопросы или почему я позволяю вам это?
Келсон усмехнулся.
- Вы знаете, что я имею в виду.
Морган отряхнул пыль с плаща и поправил ремешок шлема.
- Вы молоды и от природы любознательны; естественно, вам недостает
опыта, который приходит лишь с годами. Поэтому вы и задаете вопросы, мой
принц, - сказал он спокойно. - А почему я позволяю вам это... - Он помедлил.
- Видите ли, жизнь научила меня смотреть в лицо опасности, и когда-нибудь вы
тоже поймете, где ложные страхи, а где настоящие; проговаривая вслух, вы
учитесь их различать. Я говорю достаточно ясно?
- Вполне, - сказал Келсон, вставая и вместе с Морганом идя к выходу. -
Но вы будете осторожны? - с тревогой спросил он.
- Да, государь. Клянусь честью.

ГЛАВА III

"Тот будет обитать на высотах, убежище его - неприступные скалы, хлеб
будет дан ему, вода у него не иссякнет"^[3].
Войско Брэна Кориса, графа Марлийского уже около месяца стояло лагерем
на равнине близ Кардосы. Было их с лихвой две тысячи, этих марлийских мужей,
беззаветно преданных своему молодому командиру. В палатках, расставленных
правильными рядами на сырой равнине, они вот уже больше недели ждали конца
паводка. В любую минуту могли нагрянуть воины Венцита Торентского.
Ходили слухи, что люди Венцита не гнушаются магии и вовсю применяют ее
в бою. Это внушало ужас марлийским солдатам, и все-таки они готовы были идти
за своим графом даже зная о такой ужасной угрозе. Лорд Брэн был хорошим
тактиком и умел командовать людьми. К тем, кто преданно служил ему, он
всегда был великодушен. За хорошую службу и награда полагается хорошая. А
если подумать как следует, то что еще во время войны может желать солдат,
кроме хорошей награды и командира, достойного уважения?
Было раннее утро, но лагерь уже два часа как пробудился. Лорд Брэн в
коротком голубом плаще сидел возле своей палатки и, глядя на освещенные
восходящим солнцем горы, тянул из кубка горячее сладкое вино. Он прищурил
карие глаза, словно пытаясь разглядеть что-то сквозь дымку, и на его
благородном лице появилось выражение твердой решимости. Он поправил
украшенную жемчугом перевязь и допил вино. Мысли его были далеко.
- Есть какие-нибудь особые указания на сегодня, милорд? - спросил
подошедший барон Кэмпбелл, старый слуга графской семьи. На его плечи был
накинут плед в сине-золотую полоску; под мышкой он держал воинский шлем.
Брэн покачал головой.
- Что там с уровнем воды в реке?
- Глубина по-прежнему пять футов, милорд. Но есть и такие места, где
человека на лошади скроет с головой. Сомневаюсь, что король Торента
спустится сегодня с гор.
Брэн налил себе вина и сделал еще глоток, затем кивнул.
- Тогда все как обычно: выставить усиленные посты вдоль западной
границы лагеря, а остальные - обходить дозором. И пришлите ко мне
оружейника. С моим новым луком что-то не то.
- Да, сэр.
Как только Кэмпбелл, поклонившись, отправился исполнять приказы Брэна,
другой человек, в сером одеянии клирика, вынырнул из-за соседней палатки со
свитком пергамента в руках. Брэн рассеянно посмотрел на него, отвесив полный
достоинства поклон, тот подал графу перо и документы.
- Ваши письма готовы для подписи, милорд. Гонцы ждут только приказа.
Со скучающим выражением на лице, Брэн пробежал глазами письма и, на
минуту передав клирику свой кубок, расписался на каждой странице. Покончив с
этим, он вновь предался ленивому созерцанию гор, словно не замечая
смущенного покашливания писца.
- Э-э, милорд...
Брэн недовольно взглянул на него.
- Милорд, ваше письмо графине Риченде... Вы не хотите скрепить его
печатью?
Взгляд Брэна упал на пергамент в руке клирика, потом он вновь поднял
глаза и, со вздохом сняв с пальца тяжелый серебряный перстень с печаткой,
протянул его писцу.
- Видишь ли, Джозеф...
- Да, милорд.
- Доставь-ка ты это письмо сам. И, если сможешь, уговори ее переехать
на время вместе с ребенком в какое-нибудь более спокойное место, скажем, в
Дхассу. Там они будут в большей безопасности.
- Хорошо, милорд.
Брэн благодарно кивнул, клирик взял кольцо, поклонился и пошел прочь.
Его место сразу занял человек в форме капитана: голубом плаще до колен и
шлеме с голубым пером. Брэн усмехнулся его нарочито официальному поклону. На
лице офицера сияла улыбка.
- Что-нибудь случилось, Гильом? - спросил граф.
Тот слегка покачал головой, и голубое перо на шлеме затрепетало в такт
движениям.
- Ничего, милорд. Просто люди из пятого конного отряда просят вас нынче
утром оказать им честь и устроить смотр... - Он взглянул на хребет, по
изломам которого блуждал взгляд его господина. - Это уж во всяком случае
поинтереснее, чем разглядывать эти пустынные горы.
Брэн лениво усмехнулся.
- Несомненно. Но потерпите, мой друг, скоро всем найдется чем заняться.
Не вечно же Венцит Торентский будет отсиживаться в горах.
- Да, вы пра...
Гильом прервался на полуслове, настороженно вглядываясь в туманную
дымку. Брэн, заметив это, взглянул в ту же сторону и щелкнул пальцами,
подзывая пажа.
- Эрик, мою подзорную трубу, быстро. Гильом, объявите тревогу. Кажется,
дождались.
Мальчик бросился выполнять приказание графа, а Гильом подал знак своим
людям, дожидавшимся его неподалеку, и они помчались по лагерю, поднимая
товарищей по тревоге. Брэн продолжал из-под руки вглядываться в окутанную
туманом даль, но так ничего толком и не разглядел. Отряд всадников, человек
из десяти или около того, спускался по склону горы, шлемы блестели, плащи
казались оранжевыми в утренних лучах. Предводитель небольшой колонны был
одет в белое, и на древке у него в руках развевался белый флаг. Приложив к
глазу подзорную трубу, Брэн нахмурился.
- У них Торентские эмблемы, - тихо сказал он подошедшим Гильому и
Кэмпбеллу. - У переднего - флаг парламентера. Двое среди них не в форме.
Может быть, это и есть послы. - Еще раз взглянув на всадников, он передал
трубу Кэмпбеллу и пошел вдоль палатки, пощелкивая пальцами.
- Беннет, Грэхэм, - окликнул он, - пошлите эскорт, пусть встретят их и
окажут все почести, какие будут оказаны им самим, но не спускайте с них
глаз. Это, возможно, ловушка.
- Да, милорд.
Группа всадников еще не спустилась с гор, а навстречу им уже выехал
эскорт, звеня кольчугами и сбруей. У палатки Брэна собрались несколько
лордов и капитанов. И хотя все уже понимали, что тревогу объявили напрасно,
но мало ли что может случиться во время переговоров с Торентскими послами!

Брэн, увидев, как две группы конников встретились где-то ярдах в
трехстах от лагеря, зашел в свою палатку и через минуту вышел оттуда с
кинжалом на поясе и серебряным венцом на голове. Приближенные встали вокруг
него в ожидании гостей.
Когда верховые приблизились, Брэн понял, что не ошибся в своих
предположениях, - двое из отряда были представителями Торентской знати. Один
из них - более величественный - высокий, в черном бархатном плаще и
малиновой рубашке, ехал сейчас во главе отряда. Не доезжая до палатки Брэна,
он остановил коня, спешился и степенно направился к графу. Его одежда
запылилась от Долгой езды, но он не стал выглядеть от этого менее
значительно - худощавое, обрамленное бородой лицо было полно достоинства.
Его длинные черные волосы были собраны сзади и скреплены серебряной
цепочкой. На роскошном поясе висел кинжал с серебряной рукоятью. Другого
оружия, по-видимому, у него при себе не было.
- Полагаю, вы - граф Марлийский, командующий этой армией? - спросил он
несколько снисходительным тоном.
- Да, это я.
- В таком случае у меня поручение к вам, милорд, - продолжал
парламентер, отдав легкий поклон. - Я Лионель, герцог Арьенольский. Я служу
его величеству королю Венциту, который и послал меня засвидетельствовать
наше почтение вам и вашим людям.
Брэн прищурился, пристально глядя на посланца Торентского короля.
- Наслышан о вас, милорд. Не приходитесь ли вы родственником самому
Венциту?
Лионель утвердительно кивнул и улыбнулся.
- Удостоен такой чести, сэр. Я женат на сестре нашего обожаемого
монарха. Надеюсь, нам будет обеспечена безопасность в пределах вашего
лагеря, милорд?
- Конечно. До тех пор, пока вы исполняете свою миссию, вам нечего
бояться. А что еще просил передать нам Венцит, кроме приветствия?
Темные глаза Лионеля внимательно изучали Брэна; он еще раз поклонился.
- Милорд, граф Марлийский, его светлейшее величество Венцит Торентский,
король Торента, Толана и Семи Восточных Родов, просит вас оказать ему честь
личным посещением его временной ставки в Кардосе. - Он сделал паузу. - Там
вы могли бы обсудить с ним вопрос о прекращении войны и выводе войск, а
также прийти к соглашению по некоторым другим вопросам, которые могут
представлять для вас интерес. Его величество не имеет причин для войны с
графом Марлийским и не хотел бы воевать с тем, кого знает и уважает уже
много лет. Он надеется, что вы примете его приглашение.
- Не делайте этого, милорд! - воскликнул Кэмпбелл, шагнув к Брэну,
словно желая заслонить его собой. - Это ловушка.
- Это не ловушка, милорд, - возразил Лионель. - Его величество
распорядился на случай, если вы усомнитесь в его искренности, остаться здесь
мне и моему эскорту в качестве заложников до вашего возвращения. Вы можете
взять с собой одного из ваших офицеров и, если хотите, почетную охрану из
десяти человек. Вы также вправе покинуть Кардосу и вернуться в свой лагерь,
как только сочтете дальнейшие переговоры не соответствующими вашим
интересам. Думаю, милорд, что наши условия более чем приемлемы. Вы согласны?
Брэн пристально посмотрел в глаза Лионелю, но ничего не ответил. Затем
он подал знак Гильому и Кэмпбеллу следовать за ним и вошел в палатку.
Стены внутри палатки были обтянуты голубым и красным бархатом, пол был
покрыт коврами, на которых стояли складные походные стулья. Брэн, пройдя в
середину шатра, ненадолго задумался о чем-то, наконец повернулся к офицерам
и спросил:
- Ну что вы скажете?
Те обменялись взглядами, и Кэмпбелл произнес:
- Уж простите меня, милорд, но мне все это не по нутру. Можем ли мы
ждать от этой встречи что-нибудь кроме обмана? Что бы этот герцог Лионель ни
говорил, ясно как день - Венциту не с чего идти на попятную. Он ведь нас
одолеет, это очевидно, если спустится с гор. Вопрос только в том, сколько он
потеряет людей. А если он применит магию...
- Ну, мой дорогой Кэмпбелл, - улыбнулся Брэн, - на то и щука в море,
чтобы карась не дремал. А что вы думаете, Гильом?
Гильом покачал головой.
- Кэмпбелл отчасти прав. Мы же знаем, что все равно не продержимся
долго, если Венцит двинет на нас войско. Так какое же соглашение он хочет
нам предложить? Пожалуй, это действительно похоже на ловушку. Даже не знаю,
что вам посоветовать.
Брэн задумчиво коснулся пальцами шлема, потом - кольчуги, лежавших на
кресле, покрытом меховой накидкой.
- А кто тот другой барон, пришедший с Лионелем, - тот, который не
спешился? Кто-нибудь из вас знает его?
- Это Меррит Райдерский, милорд, - ответил Кэмпбелл. - Его земли на
северо-востоке, близ Толана. Странно, что Венцит послал его с такой миссией,
особенно, если он замышляет что-то нечистое.
- Действительно странно, - сказал Брэн, продолжая теребить кольчугу. -
Может быть, это доказывает, что Венцит намерен вести серьезные переговоры?
Настолько серьезные, что готов рискнуть зятем и влиятельным вассалом. - Брэн
усмехнулся. - Я не склонен преувеличивать значение собственной персоны и не
думаю, что Венцит пошел бы на это, только чтобы убрать меня. Для этого
существует десяток более простых и безопасных способов.
Гильом тревожно кашлянул.
- Милорд, а вы не думаете, что Венцит поручил этим людям сотворить
какое-нибудь лихо в лагере, пока вас не будет? Если они Дерини, то кто
знает, что они способны сделать. Мы, может, даже и не заметим-то ничего до
вашего возвращения, а они спокойно отправятся назад к своему господину.
- И правда, милорд, - согласился Кэмпбелл. - Мало ли что они могут
выкинуть! Я им не доверяю, сэр!
Брэн, закрыв лицо руками, некоторое время обдумывал все услышанное.
Наконец, вздохнув, он вновь посмотрел на них.
- Я не спорю, может быть, вы и правы. Но что-то подсказывает мне, что
бояться нечего. В самом деле, подумайте сами: если Лионель и Меррит - Дерини
и явились сюда, чтобы погубить нас, то у них достаточно было для этого
времени. А если они не Дерини, тогда что они могут сделать, находясь в
лагере под присмотром? - Брэн помолчал и, вздохнув, добавил: - Ну, чтобы вам
было спокойнее, давайте дадим сильно действующего корданского снотворного
всему их эскорту. Если они на это согласятся, думаю, можно без всяких
опасений отправляться на переговоры.
Гильом с сомнением покачал головой и пожал плечами.
- Все равно рискованно все это, сэр.
- Но игра стоит свеч, по-моему. Кэмпбелл, найдите Кордана, пусть
приготовит снотворное. А вы, Гильом, поедете со мной в Кардосу. Помогите мне
надеть кольчугу.
Минуту спустя Брэн и Гильом вышли из палатки и направились к торентским
послам. На Брэне была кольчуга и плащ королевского голубого цвета, меч в
ножнах из слоновой кости висел у него на поясе. Гильом шел за ним, неся его
шлем с голубым пером и кожаные дорожные перчатки.
В светло-карих глазах Брэна сверкнуло лукавство.
- Я решил принять приглашение вашего короля, милорд, - просто сказал
он, приблизившись к Лионелю.
Герцог поклонился, стараясь скрыть улыбку. Меррит и остальные его люди
успели спешиться в отсутствие Брэна и сейчас сгрудились за спиной Лионеля.
- Однако, - продолжал Брэн, - у меня есть несколько дополнительных
условий, и я не уверен, что вы примете их.
Тем временем Кэмпбелл, оруженосец и худощавый человек в одежде лекаря
подошли к Брэну, и Лионель смерил их подозрительным взглядом. В руках у
лекаря был большой и, видимо, тяжелый сосуд, так как он держал его за обе
ручки. Меррит подошел к Лионелю и что-то прошептал ему на ухо. Тот
нахмурился и обратился к Брэну:
- Назовите ваши условия, милорд.
- Я верю, что лично мне ничто не угрожает, милорд, - начал Брэн, - но я
должен быть уверен и в том, что ни вы ни ваши люди не преподнесете нам
какой-нибудь сюрприз, пока меня не будет в лагере.
- Понимаю вас.
- Надеюсь, вы не будете возражать, если мой лекарь даст вам и вашим
людям снотворное, - я имею право оградить себя от неприятностей, не так ли?
Мыслей читать я не умею и не знаю, что у вас на уме. По слухам все поданные
Венцита - колдуны, вот я и хочу обезопасить своих людей. Согласны ли вы на
такое условие?
Лицо Лионеля потемнело. Он переглянулся с Мерритом и другими своими
спутниками. Конечно, никого из них не прельщала перспектива пролежать в
лагере Брэна несколько часов под действием снотворного. Но если отклонить
это условие, Брэн сразу заподозрит, что в приглашении Венцита таится
какой-то подвох... Холодным, сухим тоном Лионель произнес:
- Простите, что мы задержались с ответом, милорд, но мы не ожидали
подобного условия. Мы, конечно, понимаем вашу тревогу и заверяем вас, что в
намерения его величества не входит нанести вам вред посредством магии, ведь
он мог бы сделать это, не рискуя нашими жизнями. Однако согласитесь, и у нас
есть основания для опасений. Прежде чем мы примем ваше условие, неплохо бы
убедиться, что это и впрямь только снотворное.
- Ради Бога, - сказал Брэн, оборачиваясь в сторону врача. - Кордан, кто
испытает ваше зелье?
- Вот - Стефан де Лонгвиль, - Кордан кивнул на солдата, стоявшего рядом
с ним.
- Превосходно. Милорд, доверяете ли вы этому человеку?
Лионель покачал головой.
- Ваш лекарь мог специально подготовить его, милорд. Скажем, если вы
собираетесь отравить нас, ему заранее дали противоядие. Могу я сам выбрать
человека?
- Разумеется. Только прошу не выбирать никого из моих офицеров - пока
меня не будет, каждый из них нужен на своем месте. Но среди остальных
выбирайте любого, кто вам больше по нраву.
Лионель передал одному из своих воинов шлем и направился к всадникам
Брэна, окружавшим его эскорт. Внимательно всех оглядев, он подошел к одному
из них и положил руку на холку коня. Лошадь взбрыкнула и заржала.
- Этот, милорд. Его вы не могли подготовить заранее. Пусть он испробует
питье, которое вы предлагаете нам.
Брэн кивнул и сделал знак рукой. Воин спешился и подошел к нему;
Лионель неотступно следовал за ним, не спуская с него глаз. Когда тот снял
шлем и хотел отдать его одному из своих товарищей, Лионель сам взял у него
шлем и передал этому солдату, опасаясь, вероятно, что выбранному им человеку
как-нибудь передадут противоядие.
Оставив солдата под присмотром Меррита, Лионель подошел к лекарю и сам
взял у него из рук глиняную чашу. Его черные глаза угрюмо сверлили Брэна; он
был страшно раздражен и не скрывал этого. Торжественно приподняв сосуд, он с
усмешкой повернулся и направился обратно к Мерриту и солдату. Там один из
его людей принял у него чашу, подозрительно ее осмотрел, и только после
этого сосуд передали солдату Брэна. Лионель и Меррит, стоя рядом с ним,
следили за каждым движением гвинеддца.
- Сколько нужно выпить? - Лионель бросил быстрый взгляд на Брэна.
- Глотка достаточно, ваша светлость, - сказал Кордан. - Зелье действует
очень быстро.
- Надо думать, - пробормотал Лионель. - Что ж, дружок, глотни, не
робей, - он посмотрел солдату в глаза. - Твой командир, говорят, человек
слова. Если это так, с тобой ничего не случится. Пей же.
Человек поднес чашу ко рту, пригубил и, почувствовав приятный вкус,
одобрительно поднял бровь, затем взглянул на Лионеля и сделал глоток. Он еще
успел восхищенно причмокнуть - Кордан использовал хорошее вино, - потом
покачнулся и чуть не упал, но Лионель и Меррит успели подхватить его. К тому
времени, когда воин коснулся земли, он уже крепко спал. Лионель нагнулся и
осмотрел человека, приподнял его веки, нащупал пульс и удовлетворенно
кивнул. Встав на ноги, он медленно подошел к Брэну, мрачный, но покорный.
- Что ж, милорд, ваш лекарь, кажется, мастер своего дела. Конечно, мы
не можем только на основании того, что сейчас увидели, исключить, что в
зелье нет какого-нибудь медленно действующего яда, к тому же нас могут
убить, например, пока мы будем спать. Но жизнь всегда полна неожиданностей,
не так ли? Его величество ждет либо вас, либо меня, и мне не хотелось бы
заставлять его ждать слишком долго.
- Итак, вы принимаете мои условия?
- Как видите, - кивнул Лионель. - Надеюсь, вы позволите нам поспать
где-нибудь в другом месте, а не на голой земле, как вашему другу, - он
взглянул на спящего воина и сардонически усмехнулся. - Когда мы вернемся в
Кардосу, его величеству наверняка не понравится, что мы спали здесь в грязи.
Брэн поклонился и откинул полог своей палатки, возвращая Лионелю
сардоническую улыбку.
- Прошу - входите. Вы будете спать в моем жилище, тогда уж никто не
скажет, что гвинеддские лорды не умеют принимать знатных гостей.
Лионель дал знак остальным из его отряда спешиться и пройти в палатку.
Богатое убранство произвело на него впечатление, он обменялся взглядами с
Мерритом и несколькими своими товарищами и, выбрав самое удобное кресло,
уселся.
Сняв перчатки и шлем, он положил их на пол рядом с креслом и устроился
поудобнее, поставив ноги на обтянутую кожей подставку. На его черных волосах
играли мягкие блики света, проникавшего в палатку через вход, все еще не
закрытый; он поправил сбившуюся на сторону прядь. Зато нож у него на поясе
поблескивал довольно зловеще в тех же утренних лучах. Лионель лениво
поглаживал его рукоятку, пока другие устраивались на коврах, покрывавших
пол. Меррит уселся в кресло рядом с Лионелем, его простодушное лицо
приобрело напряженное и тревожное выражение. В центре палатки стоял человек
с чашей.
Когда Брэн и Гильом вошли в шатер, появился последний из торентцев -
знаменосец, и лицо его было бледнее белого флага. Ему не нужно было пить
снотворное, и только он и тот, кто держал чашу, имели уверенность, что
вернутся в Кардосу.
Лионель посмотрел на пятерых воинов, расположившихся у его ног, и дал
знак человеку с сосудом обнести каждого из них. Когда чаша дошла до Меррита,
первый из выпивших зелье уже спал, распростершись на полу. Человек с чашей
задержался было, а Меррит даже привстал, глядя на тех, кто уже сделал свой
глоток, но Лионель покачал головой, призывая его не мешкать. С глубоким
вздохом Меррит подчинился и вскоре откинулся в кресле, закрыв глаза. Когда
все затихли, человек с чашей опустился на колени перед Лионелем и подал ему
питье. Лионель спокойно взял чашу и еще раз осмотрел ее.
- Они все хорошие люди, милорд, - сказал он, глядя на Брэна. - Они
доверили мне свои жизни, и мне хотелось бы верить, что им ничто не угрожает.
И если только они зря положились на мое слово, если кому-то из них будет
причинен какой-то вред - клянусь, я отомщу даже из могилы. Понимаете?
- Я тоже дал слово, милорд, - холодно сказал Брэн. - Я сказал, что
никто не причинит им вреда. Можете положиться на мое слово, вам нечего
бояться.
- Я не боюсь, милорд, я вас предупреждаю, - мягко произнес Лионель. -
Смотрите же, сдержите свое слово.
Взглянув напоследок на чашу, он приподнял ее и прошептав молитву,
поднес к губам. Сделав глоток, он вернул чашу и откинулся в кресле,
поеживаясь, как от холода, хотя в палатке было тепло. Потом его голова
безвольно опустилась на спинку кресла. Человек, подававший чашу, опустился
на колени и пощупал его пульс. Убедившись, что все в порядке, он встал и
поклонился Брэну Корису.
- Если вы готовы, нам следует отправляться, милорд. Впереди трудный
путь, большую часть которого придется проделать в ледяной воде. Его
величество ждет.
- Да, конечно, - ответил Брэн, надевая шлем. Он не мог не оценить
дисциплину, царящую у людей Венцита, глядя на спящих заложников.
- Смотрите же за ними, Кэмпбелл, - сказал он, надевая перчатки и
покидая палатку. - Венцит ждет их в добром здравии, и не будем
разочаровывать его.

ГЛАВА IV

"И отдал тебе хранимые во тьме сокровища и сокрытые
богатства"^[4].
Кардосская крепость лежала четырьмя тысячами футов выше равнины
Восточной Марки, на высоком каменистом плато. Это была резиденция графов,
герцогов, а порой и королей. С запада и востока крепость была защищена
Кардосским перевалом, и только через коварное ущелье Рильских гор можно было
подойти к ней.
Каждый год поздней осенью, в конце ноября, с северного моря приходят
снега, занося ущелье и отсекая город от остального мира до самого марта, до
конца зимы. А потом Кардосский перевал еще на три месяца превращался в
бурлящий ледяной водопад.
Но это еще полбеды. Дело в том, что из-за особенностей рельефа доступ к
городу с востока открывался несколькими неделями раньше, чем с запада, -
именно поэтому город так часто переходил из рук в руки. Потому и Венциту
Торентскому довольно легко удалось взять этот город - Высокую Кардосу,
истощенную предшествовавшей летней кампанией и занесенную снегом, Кардосу,