Страница:
сын находится в опасности?
Ридон повел бровью, поведение Брэна его забавляло.
- Да ладно, Брэн, вы же хорошо знаете Келсона. Это мы с вами можем
угрожать чьей-нибудь семье, чтобы добиться повиновения, а этот королек
Гвинедда из другого теста. Кроме этого, - он смущенно посмотрел на свои
ногти, - вы же всегда сможете обзавестись другими детьми, не так ли?
Брэн смерил Ридона ледяным взглядом.
- Да как вам в голову пришло такое? - прошипел он.
Венцит усмехнулся и неодобрительно покачал головой.
- Хватит, Ридон. Не издевайся над нашим юным другом. Он не понимает
твоих шуток. Брэн, я вовсе не хочу подвергать опасности вашу семью. Может
быть, мы подумаем об обмене заложниками, как знать? В любом случае, Ридон
прав в оценке Келсона - юный Халдейн не будет воевать с невинными младенцами
и женщинами.
- Вы можете поручиться за это?
Венцит улыбнулся, но в глазах у него появился стальной блеск.
- Я могу только обещать, что сделаю все, что зависит от меня, -
спокойно сказал он. - А вы, наверное, не можете не признать, что от меня
зависит намного больше, чем если бы вы рассчитывали только на себя?
Брэн потупил взгляд, вспомнив о своем положении, которое с каждой
минутой становилось все менее прочным, и осознавая, что Венцит прав.
- Прошу прощения, государь. Я не сомневаюсь в ваших словах, просто
очень беспокоюсь о своей семье.
- Если бы вы усомнились в моих словах, вас бы уже давно не было в
живых, - невозмутимо ответил Венцит, протягивая руку за депешей, которая все
еще была у Брэна.
Брэн безмолвно отдал ему документ, тщательно скрывая свое
замешательство, пока Венцит прятал донесение на место. После
многозначительной паузы, когда Венцит снова поднял глаза, в них уже не было
гнева.
- А что ты скажешь, Ридон, про нашего юного Дерри? Надеюсь, все идет
как надо?
- Я скажу, что пора его навестить, - ответил Ридон.
- Ну давай. - Венцит отхлебнул остывшего чая и наконец осушил чашечку
одним глотком. - Думаю, что сейчас мы с тобой отправимся прямо к нему.
В подземелье под главной башней Кардосской крепости, известной как
крепость Эсгаир Ду, на охапке соломы лежал навзничь Дерри. Его руки
сковывали цепи, закрепленные на кольцах, вделанных в стену. От ран его
лихорадило; он уже сутки лежал здесь, и за это время лишь однажды ему
принесли кружку солоноватой воды и несколько кусков черствого хлеба. У него
сводило желудок от голода, голова раскалывалась, и он с трудом заставил себя
раскрыть глаза и посмотреть на сырые своды, собираясь с силами, чтобы
перевернуться на бок и приподнять голову.
Больно. Пульсирующая боль в плече и в голове. Когда он попытался
опереться на сведенное судорогой колено, то ощутил еще и острую боль в
бедре.
Стиснув зубы, он все же приподнялся и сел, подтянувшись на цепях,
которые тянулись от его запястий к двум железным кольцам в стене на высоте
восьми футов.
Эти кольца он помнил. К ним его приковали тюремщики, приведя сюда, так,
что он был распростерт на стене. После этого они долго избивали его кулаками
и хлыстами для верховой езды, пока он не потерял сознания. А очнулся он
спустя несколько часов на этой самой сырой и грязной соломе, на которой он
сейчас сидел.
Он вытер потное лицо о здоровое плечо и с трудом моргнул, а затем стал
подниматься на ноги. Слева от него было окно. Если он правильно помнил
расположение Эсгаир Ду, то он сможет увидеть отсюда долину. Он выпрямился,
отдышался и, держась за цепи, доковылял до окна.
Далеко на равнине стояли войска Венцита. Немного севернее, на небольшой
возвышенности, выстроились лучники, занимая наиболее выгодные позиции. На
северо-востоке располагались кавалерия и пехота, готовые взять наступающих в
двойные клещи, если представится такая возможность. Ему был виден
нескончаемый поток промокших и забрызганных грязью конников, выезжающих на
равнину оттуда, где, как ему было известно, находился брод. Он даже слышал
выкрики командиров, выстраивающих солдат в колонну.
На юго-востоке, в противоположной стороне, Торентские солдаты занимали
позиции вокруг личной полевой ставки Венцита, где чародей из Торента будет,
наверное, находиться, когда начнется наступление королевского войска, и
отсюда он будет вести сражение. Пока Дерри не обнаружил ни малейшего
признака, говорившего бы о приближении армии Келсона, но он знал, что войско
уже в пути. Кто-то должен был пробиться к королю и сообщить, что произошло с
войском Яреда. Дерри надеялся, что сюда Келсон приведет уже единое войско,
что все внутренние противоречия уже решены. Он думал о том, смогут ли Морган
и Дункан помириться с архиепископами.
Со вздохом Дерри принялся в сотый, наверное, раз рассматривать свои
цепи, тянуть их и дергать. Пока он закован здесь, как дикий зверь, у него
нет ни малейшей надежды на освобождение. Но даже если бы он избавился от
цепей, раны, скорее всего, не дали бы ему далеко уйти. Он и стоять-то не
мог; стоило опереться на раненую ногу, как пульсирующая боль сразу же
отдавалась во всем теле. Плечо вроде бы болело не так сильно, но он
чувствовал, что именно эта рана - причина озноба и головокружения. Несколько
часов назад, когда стражники принесли ему хлеб и воду, он пытался сам
осмотреть рану, но не смог, так как ему было не развязать тугую повязку.
Между тем рана, как ему казалось, была воспалена и гноилась.
Течение его мыслей прервал лязг ключа в замке. Он обернулся, болезненно
сморщившись, н уставился на дверь. Цепь натянулась. В приоткрывшейся узкой
щели показалась голова стражника в шлеме. Он смерил Дерри пренебрежительным
взглядом, вошел в темницу и распахнул дверь, пропуская высокого рыжеволосого
человека, одетого в янтарный шелк. Это был Венцит. За ним следовал Ридон.
Дерри вздрогнул, у него невольно перехватило дыхание. Он оцепенел от
гнева, когда оба Дерини вошли в его клетку. Под шелком и мехами на них были
кожаные куртки; на Венците - светло-коричневая, а на Ридоне - темно-синяя.
Глаза Венцита поблескивали холодным аквамариновым блеском, когда он еще в
дверях стал разглядывать пленника. В руках, одетых в перчатки, он вертел
тонкий кожаный хлыст.
Дерри выпрямился, насколько мог, стараясь не обращать внимания на
пульсирующую боль в ноге и звон в ушах. Венцит тем временем приблизился на
несколько шагов. Стражник неподвижно вытянулся у дверей, а Ридон небрежно
прислонился к стене, скрестив ноги.
- Ну, - начал Венцит, - наш маленький пленник проснулся. И даже на
ногах. Неплохо, молодой человек. Твой господин мог бы тобой гордиться.
Дерри не отвечал, зная, что Венцит будет стараться вывести его из себя,
и решив, что не поможет ему в этом.
- Конечно же, - продолжал Венцит, - немного стоит похвала твоего
господина, ведь в конце концов он просто трус и предатель, не так ли?
В глазах Дерри вспыхнул опасный огонек, но он заставил себя держать
язык за зубами, хотя не представлял, как долго еще сможет сдерживаться. Он
уже не мог рассуждать спокойно.
- Ты согласен? - спросил Венцит, приподняв бровь и еще на шаг
приблизившись к Дерри. - Я ожидал от тебя большего, Дерри. Это ведь бросает
тень и на того, кто тебя учил, разве нет? Говорят, вы с Морганом были очень
близки, друг мой, намного ближе, чем полагается мужчинам. Говорят еще, что
тебе известны тайны, которые простым людям и во сне не снились.
Дерри приоткрыл глаза, сдерживаясь из последних сил, но Венцит щелкнул
хлыстом перед его лицом, и он снова увидел ненавистные голубые глаза под
бесцветными ресницами.
- Что, Дерри, не отвечаешь? Не стесняйся, не надо. А правда ли, что вы
с Морганом были... как бы это сказать?.. Любовники? Что его постель ты
изучил так же хорошо, как и его магию?
С безумным воплем Дерри бросился на своего мучителя, пытаясь цепями
размозжить эту лукавую физиономию. Но Венцит рассчитал все до дюйма и стоял
ровно, не шелохнувшись, когда руки Дерри, сдерживаемые цепью, замерли перед
самым его лицом. Дерри со стоном упал на пол. Венцит презрительно посмотрел
на него и сделал знак стражнику, чтобы тот поднял его.
Стражник натянул цепи через кольца в стене и закрепил их таким образом,
что Дерри теперь снова наполовину обвис на раскинутых в стороны руках,
пригвожденный к стене. Венцит с любопытством посмотрел на свою еще живую
жертву, постукивая рукоятью хлыста по ладони, а затем кивком головы велел
стражнику удалиться.
Несмазанные петли заскрипели, и дверь за тюремщиком закрылась. Ридон
задвинул засов и вяло прислонился к тяжелой двери, прикрыв собой глазок.
- Ну, что, друг мой, гордость тебя еще не покинула? - спросил Венцит,
вплотную приблизившись к Дерри, и приподнял его подбородок рукояткой хлыста.
- А что тебе еще дорого из того, чему тебя учил Морган?
Дерри заставил себя сосредоточить взгляд на правом ухе Венцита и
постарался прийти в себя. Он еще никогда раньше не был так безрассуден. А
Венциту только этого и надо. Проклятая лихорадка совсем затмила ему разум.
Если бы у него в голове хоть немного прояснилось.
Венцит отвел хлыст назад и, убедившись, что завладел вниманием своего
пленника, заговорил:
- Скажи-ка мне, Дерри, чего ты боишься больше всего? Смерти? - Дерри не
отвечал. - Нет, вижу по глазам, что не смерти. Со страхом смерти ты
справился. Ну, тем хуже для тебя. Потому что тогда я извлеку самые страшные
кошмары из самой темной бездны твоей души.
Он задумчиво отвернулся и принялся расхаживать по соломе, на ходу
размышляя вслух:
- Так значит, ты боишься чего-то лишиться, но не жизни? А чего? Своего
положения? Богатства? Чести? - Он снова повернулся к Дерри. - Правда, Дерри?
Ты больше всего боишься лишиться чести? И власти над собой? Над чем - над
телом? Душой? Рассудком?
Дерри ничего не отвечал. Он заставил себя спокойно смотреть поверх
головы Венцита, сосредоточившись на трещине в стене. Тонкая паутина оплетала
трещину, перекрывая отверстие хрупкими нитями. Дерри решил смотреть на эту
паутину и молчать, не обращая внимания...
Внезапно раздался резкий свист плети, и острая боль обожгла ему лицо.
Венцит опустил хлыст.
- Ты отвлекаешься, Дерри, - прорычал он. - Предупреждаю тебя, я терпеть
не могу нерадивых учеников.
Дерри сдержал охвативший его ужас и заставил себя посмотреть в лицо
своему мучителю. Венцит стоял не дальше, чем в двух футах от него; глаза
чародея бегали, как две капельки ртути.
- А теперь, - невозмутимо продолжал Венцит, - слушай, что я тебе скажу.
И если ты будешь невнимателен, Дерри, тебе будет больно, снова и снова, пока
ты не начнешь слушать меня или пока не умрешь. И эта смерть не будет легкой,
я тебя уверяю. Ты слушаешь, Дерри?
Дерри кивнул и заставил себя слушать. Губы у него пересохли, язык
распух и не помещался во рту. Он почувствовал, как теплая струйка ползет у
него по щеке там, где ее обжег удар кнута.
- Хорошо, - пробормотал Венцит, проводя рукояткой хлыста вдоль щеки и
шеи Дерри. - Первый урок на сегодня, который ты должен запомнить, и
запомнить твердо, - это то, что твоя жизнь целиком в моих руках. Захочу - и
ты будешь умолять меня даровать тебе забвение, со слезами будешь молить о
милосердной смерти, как избавлении от мучений.
Венцит неожиданно сжал его раненое плечо свободной рукой. Дерри
невольно вскрикнул, но боль уже прошла, он даже не успел ее до конца
почувствовать. Он поднял голову, с ужасом глядя на Венцита, рука которого
все еще лежала на раненом плече, и Дерри старался не задумываться о том, что
сделает чародей в следующий момент. Венцит улыбнулся какой-то особой
улыбкой.
- Я сделал тебе больно, Дерри? - спросил он, мягко поглаживая пальцами
его раненое плечо. - Правда, я не хотел. Мне совсем не нужно больше тебя
мучить, я и так обладаю властью над тобой в той мере, в какой это мне
необходимо. Ты уже вынужден мне повиноваться. И хотя твой разум будет
сопротивляться моим приказам, на тело твое, тем не менее, будет в точности
исполнять их.
Венцит с усмешкой провел по телу Дерри рукой и отошел на шаг, в
раздумьях постукивая рукояткой хлыста по изящному сапогу. Мгновение спустя
он бросил хлыст Ридону и стал разглаживать перчатки, вновь пренебрежительно
рассматривая Дерри.
- Скажи-ка, тебя когда-нибудь благословляли? - спросил он, смыкая
пальцы. - Ну, какой-нибудь священник простирал руку над твоей головой?
Дерри напряженно нахмурился, а Венцит тем временем поднял правую руку,
словно для благословения.
- Я, конечно, не священник, да и то, что хочу сделать, - не
благословение, - продолжил он. - Ты помнишь, я тут давеча говорил о потере
власти над своей душой, телом, рассудком? Думаю, Дерри, что мы начнем с
души. Итак, я навожу на тебя чары.
Он медленно опускал поднятую руку, сложив пальцы, как, благословляя,
делают священники, и медленно же повел ее сначала вправо, потом влево. И
когда он провел рукой перед глазами Дерри, им овладела какая-то странная
дремота, сковавшая холодом его члены. Он вскрикнул, не в силах понять, что
происходит с его разумом, и застонал, когда Венцит коснулся оков у него на
запястьях и освободил его.
Дерри не мог удержаться на онемевших ногах. Он пошатнулся и
почувствовал, что чьи-то сильные руки не дают ему упасть. Голова его
беспомощно откинулась на стену, волосы цеплялись за шершавый камень и доски.
Затем вперившиеся в него голубые глаза приблизились и хищный рот впился в
губы Дерри длинным, бесстыдным поцелуем.
Он выскользнул из объятий Венцита и беспомощно сполз по стене вниз.
Глаза его были закрыты, губы плотно сжаты; его бил озноб. Дерри закрыл лицо
руками, сквозь гул в голове услышал хохот Венцита, которому хихиканье Ридона
вторило, как насмешливое эхо.
Потом Венцит ткнул его сапогом в бок, и он поднял голову и осмотрелся,
превозмогая дурноту. Венцит с усмешкой поглядел на Ридона, который с живым
интересом наблюдал за происходящим, и протянул руку к его кинжалу. Ридон,
поклонившись, бросил ему кинжал, и Венцит ловко поймал оружие. Рукоять
кинжала была отделана золотом, усыпана жемчугами, а его лезвие холодно
поблескивало в тусклом свете подземелья. Венцит наклонился и дотронулся до
подбородка Дерри острием кинжала.
- Ах, как же ты меня ненавидишь, - негромко сказал он. - Ты сейчас
думаешь, что будь этот кинжал у тебя в руках, ты перерезал бы мне глотку за
все то, что я тебе сказал и сделал. Так попробуй же!
С этими словами Венцит протянул кинжал Дерри, держа его за лезвие; он
сам вложил рукоятку в правую руку юноши.
- Подойди, убей меня, если сможешь.
Дерри застыл на мгновение, словно не веря себе, и истерически
рассмеялся.
Конечно, он не мог этого сделать. Венцит подошел ближе, разжал без
труда пальцы Дерри, взял у него кинжал и снова прислонил юношу к стене.
Дерри был слаб, как котенок, и, не сопротивляясь, наблюдал, как Венцит с
усмешкой просунул клинок за воротник его рубахи и ловко разрезал полотно. Он
откинул рубаху с груди Дерри, держа кинжал в левой руке. Взгляд его был
холоден и равнодушен в сумеречном свете, и Дерри ясно понял, насколько он
близок к смерти.
И как он мог подумать, что Венцита можно убить кинжалом! Это же не
человек, это демон! Нет - сам Сатана!
- Ну вот, мой дорогой Дерри, видишь, ты ничего не можешь. Теперь твоя
душа принадлежит мне, а вместе с ней - и тело, я думаю. Ты не можешь меня
убить, Дерри, - спокойно говорил он, - но я могу тебе приказать, чтобы ты
убил себя, и ты подчинишься мне. Возьми кинжал, Дерри. Поднеси его сюда,
прямо напротив сердца, куда я показываю.
Дерри с удивлением смотрел, как его рука, точно чужая, взяла кинжал и
приставила его острием к груди, и он знал, что убьет себя не задумываясь,
если Венцит прикажет, и знал, что ничего не может с этим поделать.
Венцит опустил руку. Он стоял, покачиваясь на каблуках, солома
хрустнула у него под ногами.
- Ну, начнем. Начнем с небольшого надреза, чтобы выпустить немного
крови.
Дерри с изумлением смотрел, как его собственная рука ведет кинжал, как
лезвие плавно движется по его груди, оставляя за собой тонкий порез.
Несколько капель крови застыли на белой коже яркими бусинками. Когда порез
достиг длины в три пальца, лезвие кинжала застыло, как бы ожидая следующего
приказа.
- Итак, пролилась кровь, - прошептал Венцит бархатным голосом. - А
теперь постоим на краю смерти. Достаточно одного движения, друг мой.
Небольшое нажатие, и мы, между прочим, повс1речаемся с ангелом смерти здесь,
в этой скорбной темнице.
Клинок стал погружаться в плоть Дерри, из-под стали вытекло еще
несколько капель крови. Лицо Дерри посерело. Он чувствовал острие,
вонзающееся в тело, чувствовал смертельный холод, неумолимо движущийся к его
сердцу, и все так же ничего не мог изменить. В ужасе он закрыл глаза,
стараясь успокоить охваченную страхом душу, в отчаянии вспоминая всех святых
и все в детстве заученные молитвы.
Вдруг он почувствовал руку Венцита на своем запястье, почувствовал, как
тот извлек кинжал из раны и клочком белого шелка промокнул кровь. Венцит
коснулся разреза правой рукой, и Дерри ощутил холод. Чародей повернулся с
удовлетворенной улыбкой к Ридону, сделав знак, что на сегодня довольно и
можно уходить.
Когда дверь открылась, Дерри приподнялся на локтях и обнаружил, что
кинжал остался у него в руке; он проводил взглядом удаляющегося по темному
коридору Ридона. Стражник с факелом пришел осветить им путь. Венцит
задержался в дверях, насмешливо салютуя своей жертве хлыстом.
- Отдыхай, друг мой, - сказал он; голубые глаза его блеснули в
факельном свете. - Надеюсь, тебя научили чему-нибудь эти наши игры. Я
собираюсь использовать тебя в одном очень важном деле. Это связано с
Морганом. Дело в том, что ты предашь его.
Дерри сжал кулаки и, вспомнив о кинжале, замер, потом немного изменил
положение тела, чтобы прикрыть его от глаз Венцита, но тот лишь усмехнулся.
- Можешь оставить эту игрушку у себя. Мне она больше не нужна. Но не
думаю, что и тебе пригодится. Видишь ли, дружок, я не могу позволить тебе
воспользоваться им. Но ты и сам скоро все поймешь.
Когда дверь закрылась и ключ снова повернулся в замке, Дерри вздохнул и
в изнеможении упал на солому. Несколько минут он просто лежал с закрытыми
глазами, пытаясь отогнать от себя ужас последних часов.
Но едва его разум прояснился и боль прошла, у него вдруг эхом отдалось
в голове: "Ты предашь его!" И Дерри, истерически всхлипнув, повалился на
бок, закрыв лицо здоровой рукой.
Господи!.. Что с ним сделал Венцит? Не ослышался ли он? Да, это так!
Чародей сказал, что Дерри выдаст своего лорда, что он будет Иудой своему
другу и сеньору, Моргану. Нет! Этого не будет!
С трудом усевшись, Дерри нашарил в соломе кинжал, оставленный Венцитом.
Он сжал его в дрожащей руке и с ужасом уставился на него. Его внимание
отвлекло какое-то странное кольцо, сверкнувшее на указательном пальце, -
раньше он этого кольца никогда не видел. Но затуманенное сознание не придало
этому значения; клинок - вот что занимало его мысли.
Венцит довел его до этого. Венцит только показал клыки и уже может
командовать им, как последним рабом. Он обещал, что заставит Дерри предать
своего господина, и юноша не сомневался, что это действительно во власти
чародея. И, конечно, он может запретить Дерри искать собственной смерти - но
вдруг этот запрет удастся обойти? Дерри не хотел, не мог допустить, чтобы
его использовали как орудие против Моргана.
Расчистив пол от соломы, Дерри выкопал в глине ямку, расширив ее до
таких размеров, чтобы в нее поместилась рукоятка кинжала. Посмотрев на дверь
и понадеявшись, что за ним не следят, он лег возле этого углубления ничком и
приготовился, держа кинжал обеими руками.
Самоубийство. О нем запрещено даже думать человеку, который, как Дерри,
верит в Бога и в бессмертие души. Для верующего самовольный уход из жизни -
смертный грех, повергающий в Ад на вечные муки.
"Но есть кое-что пострашнее Ада, - убеждал себя Дерри. - Предать себя,
предать друзей..."
Себе он помочь уже на мог. Он до последнего боролся с Торентским
владыкой и проиграл. Никто не упрекнет его за это. Но Морган... Морган не
раз спасал ему жизнь, не раз выхватывал его из самой пасти смерти при самых
немыслимых обстоятельствах. Может ли он, Дерри, поступить иначе?
Держа кинжал за лезвие, Дерри некоторое время смотрел на крестообразную
рукоятку. В мыслях его пронеслись десятки молитв; он торопливо поднес кинжал
к губам и вложил его рукояткой в подготовленную выемку. Бог поймет его и
простит за то, что он собирается сделать.
Укрепив кинжал, Дерри приподнялся на локтях и замер так; острие клинка
было направлено в сердце.
Скоро все кончится. Он продержится так несколько секунд и упадет на
сверкающую сталь. Даже Венцит не сможет предотвратить падения ослабевшего
тела.
Дерри закрыл глаза. Руки у него задрожали. Он вспомнил тот давно
прошедший день, когда они с Морганом, смеясь, скакали по полям Кандорского
ущелья. Он вспомнил все битвы, всех скакунов, всех девушек, с которыми
любился в стогах сена в отчем имении, свою первую оленью охоту...
И тут его тело стало опускаться.
"Господь отдал меня в руки, из которых не могу
подняться"[20].
Боже! Он не может этого сделать!
Как только острие кинжала коснулось груди, руки Дерри внезапно налились
силой и отбросили тело вверх и в сторону, прочь от неминуемой смерти. С
криком отчаяния он схватил клинок с пола, пытаясь перерезать собственные
вены, глотку... Но все бесполезно - он не мог этого сделать, как будто
невидимая рука сдерживала его усилия, не позволяя нанести тяжелое ранение.
Венцит! Венцит прав! Дерри не может убить себя!
Не в силах сдержать слезы, Дерри упал на живот и затрясся в беззвучных
рыданиях; его рана горела, голова кружилась. Кинжал все еще был в его руках,
и он исступленно вонзал его в покрывавшую пол солому, снова и снова, но
постепенно затих. На смену ужасу пришло вялое безразличие.
Потом он очнулся. Или это только показалось ему. Он подумал, что
проспал лишь несколько минут, когда что-то мягко коснулось его руки. Он
содрогнулся, думая, что это Венцит пришел, чтобы снова мучить его, но
прикосновение было легким и не принесло боли. Когда Дерри, набравшись
храбрости, повернулся, он увидел человека в сером капюшоне, в задумчивости
склонившегося над ним. Дерри почему-то не испугался его, хотя не знал, кто
это.
Он хотел уже что-то спросить, но незнакомец покачал головой и
предостерегающе приложил к его губам холодные пальцы. Из-под капюшона на
Дерри смотрели странные серо-серебристые глаза; пряди выбившихся волос тоже
казались серебристыми или даже - золотистыми, Дерри никогда ничего подобного
не видел. Но потом его видение стало расплываться, мысли затуманились, и он
вновь потерял сознание.
Очнувшись, он ощутил прикосновение рук незнакомца, и каждое касание
облегчало боль в его ранах. Он не видел гостя, только чувствовал, как тот
приподнял его правую руку и, ощупав что-то холодное на мизинце Дерри, тяжело
вздохнул. Юноша не мог даже пальцем пошевелить. А когда незнакомец
выпрямился, у Дерри снова все поплыло и закружилось в голове, и он уже не
знал, вправду ли он видит сияние вокруг головы этого человека, или это
только галлюцинация. Почему-то это даже не казалось ему важным.
Потом этот человек двинулся к выходу, напоследок как-то странно
посмотрев на него, и когда он достиг двери, Дерри показалось, что он исчез,
не открывая ее, а там, где только что стоял незнакомец, вспыхнуло глубокое
сияние. Юноша, как во сне, подумал, что стал свидетелем чего-то
необъяснимого, но его голова в изнеможении клонилась вниз, и он уснул.
Дерри не знал, что армия Келсона рядом, близ Линдрутского плато. Келсон
хотел достигнуть предполагаемого места битвы до темноты, и королевская армия
давно уже была в пути. Дозорные и разведчики высылались вперед, чтобы
опасность не застигла армию врасплох. Но за первые три часа они не
обнаружили ничего необычного. Тем неожиданнее оказалось известие, вдруг
принесенное ими.
Один из патрульных отрядов, ехавший впереди, немного отклонился к
западу и там обнаружил кучку пеших вооруженных солдат, скрывавшихся в
поросшем кустарником ущельи. Не желая выдать свое присутствие, разведчики
сочли за благо скрыться и не смогли рассмотреть форму солдат, однако они
были уверены, что в засаде около пятидесяти человек, судя по стальным копьям
и пикам, что блестели в солнечных лучах.
Разведчики вернулись и сообщили об увиденном Келсону. Молодой король
нахмурился, пытаясь разгадать вражеский план. Засада могла быть просто
тактической уловкой - какой урон способна нанести такая горстка воинов армии
Гвинедда? Это же самоубийство - если только в решительную минуту этим
сидящим в засаде воинам не придет подкрепление.
После краткого раздумья Келсон позвал генерала Глодрута. После
возвращения из Ренгартского ущелья он был в королевском лагере. Проверив
боевой порядок и отдав распоряжения Глодруту, юный главнокомандующий
направился на поиски Моргана.
Генерал-Дерини ехал во главе центральной колонны на белом коне, в
сопровождении Дункана, Нигеля и епископа Кардиеля. Морган расспрашивал
испуганного юного разведчика, который, казалось, с трудом удерживал своего
разыгравшегося коня. Рядом собралось еще полдюжины наездников; судя по
флажкам и кожаным плащам, это тоже были разведчики. Кардиель нервно теребил
Ридон повел бровью, поведение Брэна его забавляло.
- Да ладно, Брэн, вы же хорошо знаете Келсона. Это мы с вами можем
угрожать чьей-нибудь семье, чтобы добиться повиновения, а этот королек
Гвинедда из другого теста. Кроме этого, - он смущенно посмотрел на свои
ногти, - вы же всегда сможете обзавестись другими детьми, не так ли?
Брэн смерил Ридона ледяным взглядом.
- Да как вам в голову пришло такое? - прошипел он.
Венцит усмехнулся и неодобрительно покачал головой.
- Хватит, Ридон. Не издевайся над нашим юным другом. Он не понимает
твоих шуток. Брэн, я вовсе не хочу подвергать опасности вашу семью. Может
быть, мы подумаем об обмене заложниками, как знать? В любом случае, Ридон
прав в оценке Келсона - юный Халдейн не будет воевать с невинными младенцами
и женщинами.
- Вы можете поручиться за это?
Венцит улыбнулся, но в глазах у него появился стальной блеск.
- Я могу только обещать, что сделаю все, что зависит от меня, -
спокойно сказал он. - А вы, наверное, не можете не признать, что от меня
зависит намного больше, чем если бы вы рассчитывали только на себя?
Брэн потупил взгляд, вспомнив о своем положении, которое с каждой
минутой становилось все менее прочным, и осознавая, что Венцит прав.
- Прошу прощения, государь. Я не сомневаюсь в ваших словах, просто
очень беспокоюсь о своей семье.
- Если бы вы усомнились в моих словах, вас бы уже давно не было в
живых, - невозмутимо ответил Венцит, протягивая руку за депешей, которая все
еще была у Брэна.
Брэн безмолвно отдал ему документ, тщательно скрывая свое
замешательство, пока Венцит прятал донесение на место. После
многозначительной паузы, когда Венцит снова поднял глаза, в них уже не было
гнева.
- А что ты скажешь, Ридон, про нашего юного Дерри? Надеюсь, все идет
как надо?
- Я скажу, что пора его навестить, - ответил Ридон.
- Ну давай. - Венцит отхлебнул остывшего чая и наконец осушил чашечку
одним глотком. - Думаю, что сейчас мы с тобой отправимся прямо к нему.
В подземелье под главной башней Кардосской крепости, известной как
крепость Эсгаир Ду, на охапке соломы лежал навзничь Дерри. Его руки
сковывали цепи, закрепленные на кольцах, вделанных в стену. От ран его
лихорадило; он уже сутки лежал здесь, и за это время лишь однажды ему
принесли кружку солоноватой воды и несколько кусков черствого хлеба. У него
сводило желудок от голода, голова раскалывалась, и он с трудом заставил себя
раскрыть глаза и посмотреть на сырые своды, собираясь с силами, чтобы
перевернуться на бок и приподнять голову.
Больно. Пульсирующая боль в плече и в голове. Когда он попытался
опереться на сведенное судорогой колено, то ощутил еще и острую боль в
бедре.
Стиснув зубы, он все же приподнялся и сел, подтянувшись на цепях,
которые тянулись от его запястий к двум железным кольцам в стене на высоте
восьми футов.
Эти кольца он помнил. К ним его приковали тюремщики, приведя сюда, так,
что он был распростерт на стене. После этого они долго избивали его кулаками
и хлыстами для верховой езды, пока он не потерял сознания. А очнулся он
спустя несколько часов на этой самой сырой и грязной соломе, на которой он
сейчас сидел.
Он вытер потное лицо о здоровое плечо и с трудом моргнул, а затем стал
подниматься на ноги. Слева от него было окно. Если он правильно помнил
расположение Эсгаир Ду, то он сможет увидеть отсюда долину. Он выпрямился,
отдышался и, держась за цепи, доковылял до окна.
Далеко на равнине стояли войска Венцита. Немного севернее, на небольшой
возвышенности, выстроились лучники, занимая наиболее выгодные позиции. На
северо-востоке располагались кавалерия и пехота, готовые взять наступающих в
двойные клещи, если представится такая возможность. Ему был виден
нескончаемый поток промокших и забрызганных грязью конников, выезжающих на
равнину оттуда, где, как ему было известно, находился брод. Он даже слышал
выкрики командиров, выстраивающих солдат в колонну.
На юго-востоке, в противоположной стороне, Торентские солдаты занимали
позиции вокруг личной полевой ставки Венцита, где чародей из Торента будет,
наверное, находиться, когда начнется наступление королевского войска, и
отсюда он будет вести сражение. Пока Дерри не обнаружил ни малейшего
признака, говорившего бы о приближении армии Келсона, но он знал, что войско
уже в пути. Кто-то должен был пробиться к королю и сообщить, что произошло с
войском Яреда. Дерри надеялся, что сюда Келсон приведет уже единое войско,
что все внутренние противоречия уже решены. Он думал о том, смогут ли Морган
и Дункан помириться с архиепископами.
Со вздохом Дерри принялся в сотый, наверное, раз рассматривать свои
цепи, тянуть их и дергать. Пока он закован здесь, как дикий зверь, у него
нет ни малейшей надежды на освобождение. Но даже если бы он избавился от
цепей, раны, скорее всего, не дали бы ему далеко уйти. Он и стоять-то не
мог; стоило опереться на раненую ногу, как пульсирующая боль сразу же
отдавалась во всем теле. Плечо вроде бы болело не так сильно, но он
чувствовал, что именно эта рана - причина озноба и головокружения. Несколько
часов назад, когда стражники принесли ему хлеб и воду, он пытался сам
осмотреть рану, но не смог, так как ему было не развязать тугую повязку.
Между тем рана, как ему казалось, была воспалена и гноилась.
Течение его мыслей прервал лязг ключа в замке. Он обернулся, болезненно
сморщившись, н уставился на дверь. Цепь натянулась. В приоткрывшейся узкой
щели показалась голова стражника в шлеме. Он смерил Дерри пренебрежительным
взглядом, вошел в темницу и распахнул дверь, пропуская высокого рыжеволосого
человека, одетого в янтарный шелк. Это был Венцит. За ним следовал Ридон.
Дерри вздрогнул, у него невольно перехватило дыхание. Он оцепенел от
гнева, когда оба Дерини вошли в его клетку. Под шелком и мехами на них были
кожаные куртки; на Венците - светло-коричневая, а на Ридоне - темно-синяя.
Глаза Венцита поблескивали холодным аквамариновым блеском, когда он еще в
дверях стал разглядывать пленника. В руках, одетых в перчатки, он вертел
тонкий кожаный хлыст.
Дерри выпрямился, насколько мог, стараясь не обращать внимания на
пульсирующую боль в ноге и звон в ушах. Венцит тем временем приблизился на
несколько шагов. Стражник неподвижно вытянулся у дверей, а Ридон небрежно
прислонился к стене, скрестив ноги.
- Ну, - начал Венцит, - наш маленький пленник проснулся. И даже на
ногах. Неплохо, молодой человек. Твой господин мог бы тобой гордиться.
Дерри не отвечал, зная, что Венцит будет стараться вывести его из себя,
и решив, что не поможет ему в этом.
- Конечно же, - продолжал Венцит, - немного стоит похвала твоего
господина, ведь в конце концов он просто трус и предатель, не так ли?
В глазах Дерри вспыхнул опасный огонек, но он заставил себя держать
язык за зубами, хотя не представлял, как долго еще сможет сдерживаться. Он
уже не мог рассуждать спокойно.
- Ты согласен? - спросил Венцит, приподняв бровь и еще на шаг
приблизившись к Дерри. - Я ожидал от тебя большего, Дерри. Это ведь бросает
тень и на того, кто тебя учил, разве нет? Говорят, вы с Морганом были очень
близки, друг мой, намного ближе, чем полагается мужчинам. Говорят еще, что
тебе известны тайны, которые простым людям и во сне не снились.
Дерри приоткрыл глаза, сдерживаясь из последних сил, но Венцит щелкнул
хлыстом перед его лицом, и он снова увидел ненавистные голубые глаза под
бесцветными ресницами.
- Что, Дерри, не отвечаешь? Не стесняйся, не надо. А правда ли, что вы
с Морганом были... как бы это сказать?.. Любовники? Что его постель ты
изучил так же хорошо, как и его магию?
С безумным воплем Дерри бросился на своего мучителя, пытаясь цепями
размозжить эту лукавую физиономию. Но Венцит рассчитал все до дюйма и стоял
ровно, не шелохнувшись, когда руки Дерри, сдерживаемые цепью, замерли перед
самым его лицом. Дерри со стоном упал на пол. Венцит презрительно посмотрел
на него и сделал знак стражнику, чтобы тот поднял его.
Стражник натянул цепи через кольца в стене и закрепил их таким образом,
что Дерри теперь снова наполовину обвис на раскинутых в стороны руках,
пригвожденный к стене. Венцит с любопытством посмотрел на свою еще живую
жертву, постукивая рукоятью хлыста по ладони, а затем кивком головы велел
стражнику удалиться.
Несмазанные петли заскрипели, и дверь за тюремщиком закрылась. Ридон
задвинул засов и вяло прислонился к тяжелой двери, прикрыв собой глазок.
- Ну, что, друг мой, гордость тебя еще не покинула? - спросил Венцит,
вплотную приблизившись к Дерри, и приподнял его подбородок рукояткой хлыста.
- А что тебе еще дорого из того, чему тебя учил Морган?
Дерри заставил себя сосредоточить взгляд на правом ухе Венцита и
постарался прийти в себя. Он еще никогда раньше не был так безрассуден. А
Венциту только этого и надо. Проклятая лихорадка совсем затмила ему разум.
Если бы у него в голове хоть немного прояснилось.
Венцит отвел хлыст назад и, убедившись, что завладел вниманием своего
пленника, заговорил:
- Скажи-ка мне, Дерри, чего ты боишься больше всего? Смерти? - Дерри не
отвечал. - Нет, вижу по глазам, что не смерти. Со страхом смерти ты
справился. Ну, тем хуже для тебя. Потому что тогда я извлеку самые страшные
кошмары из самой темной бездны твоей души.
Он задумчиво отвернулся и принялся расхаживать по соломе, на ходу
размышляя вслух:
- Так значит, ты боишься чего-то лишиться, но не жизни? А чего? Своего
положения? Богатства? Чести? - Он снова повернулся к Дерри. - Правда, Дерри?
Ты больше всего боишься лишиться чести? И власти над собой? Над чем - над
телом? Душой? Рассудком?
Дерри ничего не отвечал. Он заставил себя спокойно смотреть поверх
головы Венцита, сосредоточившись на трещине в стене. Тонкая паутина оплетала
трещину, перекрывая отверстие хрупкими нитями. Дерри решил смотреть на эту
паутину и молчать, не обращая внимания...
Внезапно раздался резкий свист плети, и острая боль обожгла ему лицо.
Венцит опустил хлыст.
- Ты отвлекаешься, Дерри, - прорычал он. - Предупреждаю тебя, я терпеть
не могу нерадивых учеников.
Дерри сдержал охвативший его ужас и заставил себя посмотреть в лицо
своему мучителю. Венцит стоял не дальше, чем в двух футах от него; глаза
чародея бегали, как две капельки ртути.
- А теперь, - невозмутимо продолжал Венцит, - слушай, что я тебе скажу.
И если ты будешь невнимателен, Дерри, тебе будет больно, снова и снова, пока
ты не начнешь слушать меня или пока не умрешь. И эта смерть не будет легкой,
я тебя уверяю. Ты слушаешь, Дерри?
Дерри кивнул и заставил себя слушать. Губы у него пересохли, язык
распух и не помещался во рту. Он почувствовал, как теплая струйка ползет у
него по щеке там, где ее обжег удар кнута.
- Хорошо, - пробормотал Венцит, проводя рукояткой хлыста вдоль щеки и
шеи Дерри. - Первый урок на сегодня, который ты должен запомнить, и
запомнить твердо, - это то, что твоя жизнь целиком в моих руках. Захочу - и
ты будешь умолять меня даровать тебе забвение, со слезами будешь молить о
милосердной смерти, как избавлении от мучений.
Венцит неожиданно сжал его раненое плечо свободной рукой. Дерри
невольно вскрикнул, но боль уже прошла, он даже не успел ее до конца
почувствовать. Он поднял голову, с ужасом глядя на Венцита, рука которого
все еще лежала на раненом плече, и Дерри старался не задумываться о том, что
сделает чародей в следующий момент. Венцит улыбнулся какой-то особой
улыбкой.
- Я сделал тебе больно, Дерри? - спросил он, мягко поглаживая пальцами
его раненое плечо. - Правда, я не хотел. Мне совсем не нужно больше тебя
мучить, я и так обладаю властью над тобой в той мере, в какой это мне
необходимо. Ты уже вынужден мне повиноваться. И хотя твой разум будет
сопротивляться моим приказам, на тело твое, тем не менее, будет в точности
исполнять их.
Венцит с усмешкой провел по телу Дерри рукой и отошел на шаг, в
раздумьях постукивая рукояткой хлыста по изящному сапогу. Мгновение спустя
он бросил хлыст Ридону и стал разглаживать перчатки, вновь пренебрежительно
рассматривая Дерри.
- Скажи-ка, тебя когда-нибудь благословляли? - спросил он, смыкая
пальцы. - Ну, какой-нибудь священник простирал руку над твоей головой?
Дерри напряженно нахмурился, а Венцит тем временем поднял правую руку,
словно для благословения.
- Я, конечно, не священник, да и то, что хочу сделать, - не
благословение, - продолжил он. - Ты помнишь, я тут давеча говорил о потере
власти над своей душой, телом, рассудком? Думаю, Дерри, что мы начнем с
души. Итак, я навожу на тебя чары.
Он медленно опускал поднятую руку, сложив пальцы, как, благословляя,
делают священники, и медленно же повел ее сначала вправо, потом влево. И
когда он провел рукой перед глазами Дерри, им овладела какая-то странная
дремота, сковавшая холодом его члены. Он вскрикнул, не в силах понять, что
происходит с его разумом, и застонал, когда Венцит коснулся оков у него на
запястьях и освободил его.
Дерри не мог удержаться на онемевших ногах. Он пошатнулся и
почувствовал, что чьи-то сильные руки не дают ему упасть. Голова его
беспомощно откинулась на стену, волосы цеплялись за шершавый камень и доски.
Затем вперившиеся в него голубые глаза приблизились и хищный рот впился в
губы Дерри длинным, бесстыдным поцелуем.
Он выскользнул из объятий Венцита и беспомощно сполз по стене вниз.
Глаза его были закрыты, губы плотно сжаты; его бил озноб. Дерри закрыл лицо
руками, сквозь гул в голове услышал хохот Венцита, которому хихиканье Ридона
вторило, как насмешливое эхо.
Потом Венцит ткнул его сапогом в бок, и он поднял голову и осмотрелся,
превозмогая дурноту. Венцит с усмешкой поглядел на Ридона, который с живым
интересом наблюдал за происходящим, и протянул руку к его кинжалу. Ридон,
поклонившись, бросил ему кинжал, и Венцит ловко поймал оружие. Рукоять
кинжала была отделана золотом, усыпана жемчугами, а его лезвие холодно
поблескивало в тусклом свете подземелья. Венцит наклонился и дотронулся до
подбородка Дерри острием кинжала.
- Ах, как же ты меня ненавидишь, - негромко сказал он. - Ты сейчас
думаешь, что будь этот кинжал у тебя в руках, ты перерезал бы мне глотку за
все то, что я тебе сказал и сделал. Так попробуй же!
С этими словами Венцит протянул кинжал Дерри, держа его за лезвие; он
сам вложил рукоятку в правую руку юноши.
- Подойди, убей меня, если сможешь.
Дерри застыл на мгновение, словно не веря себе, и истерически
рассмеялся.
Конечно, он не мог этого сделать. Венцит подошел ближе, разжал без
труда пальцы Дерри, взял у него кинжал и снова прислонил юношу к стене.
Дерри был слаб, как котенок, и, не сопротивляясь, наблюдал, как Венцит с
усмешкой просунул клинок за воротник его рубахи и ловко разрезал полотно. Он
откинул рубаху с груди Дерри, держа кинжал в левой руке. Взгляд его был
холоден и равнодушен в сумеречном свете, и Дерри ясно понял, насколько он
близок к смерти.
И как он мог подумать, что Венцита можно убить кинжалом! Это же не
человек, это демон! Нет - сам Сатана!
- Ну вот, мой дорогой Дерри, видишь, ты ничего не можешь. Теперь твоя
душа принадлежит мне, а вместе с ней - и тело, я думаю. Ты не можешь меня
убить, Дерри, - спокойно говорил он, - но я могу тебе приказать, чтобы ты
убил себя, и ты подчинишься мне. Возьми кинжал, Дерри. Поднеси его сюда,
прямо напротив сердца, куда я показываю.
Дерри с удивлением смотрел, как его рука, точно чужая, взяла кинжал и
приставила его острием к груди, и он знал, что убьет себя не задумываясь,
если Венцит прикажет, и знал, что ничего не может с этим поделать.
Венцит опустил руку. Он стоял, покачиваясь на каблуках, солома
хрустнула у него под ногами.
- Ну, начнем. Начнем с небольшого надреза, чтобы выпустить немного
крови.
Дерри с изумлением смотрел, как его собственная рука ведет кинжал, как
лезвие плавно движется по его груди, оставляя за собой тонкий порез.
Несколько капель крови застыли на белой коже яркими бусинками. Когда порез
достиг длины в три пальца, лезвие кинжала застыло, как бы ожидая следующего
приказа.
- Итак, пролилась кровь, - прошептал Венцит бархатным голосом. - А
теперь постоим на краю смерти. Достаточно одного движения, друг мой.
Небольшое нажатие, и мы, между прочим, повс1речаемся с ангелом смерти здесь,
в этой скорбной темнице.
Клинок стал погружаться в плоть Дерри, из-под стали вытекло еще
несколько капель крови. Лицо Дерри посерело. Он чувствовал острие,
вонзающееся в тело, чувствовал смертельный холод, неумолимо движущийся к его
сердцу, и все так же ничего не мог изменить. В ужасе он закрыл глаза,
стараясь успокоить охваченную страхом душу, в отчаянии вспоминая всех святых
и все в детстве заученные молитвы.
Вдруг он почувствовал руку Венцита на своем запястье, почувствовал, как
тот извлек кинжал из раны и клочком белого шелка промокнул кровь. Венцит
коснулся разреза правой рукой, и Дерри ощутил холод. Чародей повернулся с
удовлетворенной улыбкой к Ридону, сделав знак, что на сегодня довольно и
можно уходить.
Когда дверь открылась, Дерри приподнялся на локтях и обнаружил, что
кинжал остался у него в руке; он проводил взглядом удаляющегося по темному
коридору Ридона. Стражник с факелом пришел осветить им путь. Венцит
задержался в дверях, насмешливо салютуя своей жертве хлыстом.
- Отдыхай, друг мой, - сказал он; голубые глаза его блеснули в
факельном свете. - Надеюсь, тебя научили чему-нибудь эти наши игры. Я
собираюсь использовать тебя в одном очень важном деле. Это связано с
Морганом. Дело в том, что ты предашь его.
Дерри сжал кулаки и, вспомнив о кинжале, замер, потом немного изменил
положение тела, чтобы прикрыть его от глаз Венцита, но тот лишь усмехнулся.
- Можешь оставить эту игрушку у себя. Мне она больше не нужна. Но не
думаю, что и тебе пригодится. Видишь ли, дружок, я не могу позволить тебе
воспользоваться им. Но ты и сам скоро все поймешь.
Когда дверь закрылась и ключ снова повернулся в замке, Дерри вздохнул и
в изнеможении упал на солому. Несколько минут он просто лежал с закрытыми
глазами, пытаясь отогнать от себя ужас последних часов.
Но едва его разум прояснился и боль прошла, у него вдруг эхом отдалось
в голове: "Ты предашь его!" И Дерри, истерически всхлипнув, повалился на
бок, закрыв лицо здоровой рукой.
Господи!.. Что с ним сделал Венцит? Не ослышался ли он? Да, это так!
Чародей сказал, что Дерри выдаст своего лорда, что он будет Иудой своему
другу и сеньору, Моргану. Нет! Этого не будет!
С трудом усевшись, Дерри нашарил в соломе кинжал, оставленный Венцитом.
Он сжал его в дрожащей руке и с ужасом уставился на него. Его внимание
отвлекло какое-то странное кольцо, сверкнувшее на указательном пальце, -
раньше он этого кольца никогда не видел. Но затуманенное сознание не придало
этому значения; клинок - вот что занимало его мысли.
Венцит довел его до этого. Венцит только показал клыки и уже может
командовать им, как последним рабом. Он обещал, что заставит Дерри предать
своего господина, и юноша не сомневался, что это действительно во власти
чародея. И, конечно, он может запретить Дерри искать собственной смерти - но
вдруг этот запрет удастся обойти? Дерри не хотел, не мог допустить, чтобы
его использовали как орудие против Моргана.
Расчистив пол от соломы, Дерри выкопал в глине ямку, расширив ее до
таких размеров, чтобы в нее поместилась рукоятка кинжала. Посмотрев на дверь
и понадеявшись, что за ним не следят, он лег возле этого углубления ничком и
приготовился, держа кинжал обеими руками.
Самоубийство. О нем запрещено даже думать человеку, который, как Дерри,
верит в Бога и в бессмертие души. Для верующего самовольный уход из жизни -
смертный грех, повергающий в Ад на вечные муки.
"Но есть кое-что пострашнее Ада, - убеждал себя Дерри. - Предать себя,
предать друзей..."
Себе он помочь уже на мог. Он до последнего боролся с Торентским
владыкой и проиграл. Никто не упрекнет его за это. Но Морган... Морган не
раз спасал ему жизнь, не раз выхватывал его из самой пасти смерти при самых
немыслимых обстоятельствах. Может ли он, Дерри, поступить иначе?
Держа кинжал за лезвие, Дерри некоторое время смотрел на крестообразную
рукоятку. В мыслях его пронеслись десятки молитв; он торопливо поднес кинжал
к губам и вложил его рукояткой в подготовленную выемку. Бог поймет его и
простит за то, что он собирается сделать.
Укрепив кинжал, Дерри приподнялся на локтях и замер так; острие клинка
было направлено в сердце.
Скоро все кончится. Он продержится так несколько секунд и упадет на
сверкающую сталь. Даже Венцит не сможет предотвратить падения ослабевшего
тела.
Дерри закрыл глаза. Руки у него задрожали. Он вспомнил тот давно
прошедший день, когда они с Морганом, смеясь, скакали по полям Кандорского
ущелья. Он вспомнил все битвы, всех скакунов, всех девушек, с которыми
любился в стогах сена в отчем имении, свою первую оленью охоту...
И тут его тело стало опускаться.
"Господь отдал меня в руки, из которых не могу
подняться"[20].
Боже! Он не может этого сделать!
Как только острие кинжала коснулось груди, руки Дерри внезапно налились
силой и отбросили тело вверх и в сторону, прочь от неминуемой смерти. С
криком отчаяния он схватил клинок с пола, пытаясь перерезать собственные
вены, глотку... Но все бесполезно - он не мог этого сделать, как будто
невидимая рука сдерживала его усилия, не позволяя нанести тяжелое ранение.
Венцит! Венцит прав! Дерри не может убить себя!
Не в силах сдержать слезы, Дерри упал на живот и затрясся в беззвучных
рыданиях; его рана горела, голова кружилась. Кинжал все еще был в его руках,
и он исступленно вонзал его в покрывавшую пол солому, снова и снова, но
постепенно затих. На смену ужасу пришло вялое безразличие.
Потом он очнулся. Или это только показалось ему. Он подумал, что
проспал лишь несколько минут, когда что-то мягко коснулось его руки. Он
содрогнулся, думая, что это Венцит пришел, чтобы снова мучить его, но
прикосновение было легким и не принесло боли. Когда Дерри, набравшись
храбрости, повернулся, он увидел человека в сером капюшоне, в задумчивости
склонившегося над ним. Дерри почему-то не испугался его, хотя не знал, кто
это.
Он хотел уже что-то спросить, но незнакомец покачал головой и
предостерегающе приложил к его губам холодные пальцы. Из-под капюшона на
Дерри смотрели странные серо-серебристые глаза; пряди выбившихся волос тоже
казались серебристыми или даже - золотистыми, Дерри никогда ничего подобного
не видел. Но потом его видение стало расплываться, мысли затуманились, и он
вновь потерял сознание.
Очнувшись, он ощутил прикосновение рук незнакомца, и каждое касание
облегчало боль в его ранах. Он не видел гостя, только чувствовал, как тот
приподнял его правую руку и, ощупав что-то холодное на мизинце Дерри, тяжело
вздохнул. Юноша не мог даже пальцем пошевелить. А когда незнакомец
выпрямился, у Дерри снова все поплыло и закружилось в голове, и он уже не
знал, вправду ли он видит сияние вокруг головы этого человека, или это
только галлюцинация. Почему-то это даже не казалось ему важным.
Потом этот человек двинулся к выходу, напоследок как-то странно
посмотрев на него, и когда он достиг двери, Дерри показалось, что он исчез,
не открывая ее, а там, где только что стоял незнакомец, вспыхнуло глубокое
сияние. Юноша, как во сне, подумал, что стал свидетелем чего-то
необъяснимого, но его голова в изнеможении клонилась вниз, и он уснул.
Дерри не знал, что армия Келсона рядом, близ Линдрутского плато. Келсон
хотел достигнуть предполагаемого места битвы до темноты, и королевская армия
давно уже была в пути. Дозорные и разведчики высылались вперед, чтобы
опасность не застигла армию врасплох. Но за первые три часа они не
обнаружили ничего необычного. Тем неожиданнее оказалось известие, вдруг
принесенное ими.
Один из патрульных отрядов, ехавший впереди, немного отклонился к
западу и там обнаружил кучку пеших вооруженных солдат, скрывавшихся в
поросшем кустарником ущельи. Не желая выдать свое присутствие, разведчики
сочли за благо скрыться и не смогли рассмотреть форму солдат, однако они
были уверены, что в засаде около пятидесяти человек, судя по стальным копьям
и пикам, что блестели в солнечных лучах.
Разведчики вернулись и сообщили об увиденном Келсону. Молодой король
нахмурился, пытаясь разгадать вражеский план. Засада могла быть просто
тактической уловкой - какой урон способна нанести такая горстка воинов армии
Гвинедда? Это же самоубийство - если только в решительную минуту этим
сидящим в засаде воинам не придет подкрепление.
После краткого раздумья Келсон позвал генерала Глодрута. После
возвращения из Ренгартского ущелья он был в королевском лагере. Проверив
боевой порядок и отдав распоряжения Глодруту, юный главнокомандующий
направился на поиски Моргана.
Генерал-Дерини ехал во главе центральной колонны на белом коне, в
сопровождении Дункана, Нигеля и епископа Кардиеля. Морган расспрашивал
испуганного юного разведчика, который, казалось, с трудом удерживал своего
разыгравшегося коня. Рядом собралось еще полдюжины наездников; судя по
флажкам и кожаным плащам, это тоже были разведчики. Кардиель нервно теребил