Страница:
В футболе, в футбольной индустрии все строго организовано, как в любой другой сфере, как в любом другом роде деятельности. Ведь и о Паваротти можно сказать, что он продается в рабство, если он подписал контракт с какой-то фирмой! А он в рамках этого контракта просто ездит по миру и поет. О нем почему-то не говорят, что он раб, что его продают и покупают.
Когда мы говорим о футбольной индустрии, то нужно иметь в виду, что пресса – тоже элемент футбольного мира. Без прессы нельзя организовать футбольное хозяйство, потому что она, пресса, соединяет футбольный мир с общественностью, с болельщиками. Каждый болельщик, даже тот, который присутствует на стадионе, на следующий день бежит смотреть газету: что там написали, совпадает ли его мнение с мнением журналиста. Очень важно, чтобы между футболистами, тренерами и прессой были цивилизованные взаимоотношения. Здесь должно быть все отлажено. Это не значит, что кто-то запрещает кому-то выражать свою точку зрения. Просто ни в коем случае ни на секунду нельзя забывать, что перо – очень серьезное оружие. Любая неточность, любая бестактность может иногда просто погубить человека. Разные люди реагируют по-разному, но каждому, думаю, неприятно за утренним кофе прочитать о том, что ты кого-то там убил или изнасиловал (когда этого не было). Я, может быть, несколько утрирую, но примерно такие штуки с футболистами проделывают.
О футболе и футболистах пишут иногда просто несуразицы, и они очень негативно влияют на взаимоотношения футболистов с журналистами. Здесь бывают иногда просто непонятные вещи. Например, в прошлом отборочном цикле читаем в «Известиях» статью, что наша сборная договорилась с югославами сыграть вничью. Чуть ли не так, что Михайлов, выполняя обязательства, в штангу пробил. То есть глупость самая настоящая! Какие основания были для этого? Мы думали, что сами журналисты предадут анафеме этого человека, выставят его из редакции, думали, что он ответит за эту клевету. Но никто за эту подлость, а иначе это не назовешь, наказания не понес. Как с гуся вода! Оплевал человека, оскорбил коллектив сборной, а значит, и весь отечественный футбол – и хоть бы что! Мы были вынуждены сами защищаться и в знак протеста перестали общаться с прессой. Может быть, это не совсем правильный шаг, но мы действительно уже просто защищались. Все должно быть цивилизованно, в рамках товарищества, что ли. Еще раз повторю: никто не говорит, что нельзя критиковать, но нужно все делать справедливо и честно, без оскорбления и тем более без клеветы. Раз мы требуем высокого мастерства от футболистов, от тренеров, мы должны требовать высокого мастерства и от журналистов. Когда я играл в футбол, уровень спортивной журналистики был очень высоким. Тогда описанный мною случай трудно было себе представить. Один Лев Филатов чего стоил! Не могу не назвать Березовского, Винокурова, Кучеренко, Ваньята, Вита, Пахо-мова, Лебедева, Федосова из «Известий», Синявского, Озерова.
Спортивная журналистика, в том числе футбольная, была на очень высоком уровне профессионального, да и эстетического мастерства. Сейчас же зачастую туда попадают какие-то случайные люди, пацаны, которые не разбираются ни в чем, не только в футболе, но хотят, чтобы о них скорее узнали. Имя хотят себе создать! Но как они это «имя» создают?! Пишут какую-то пошлятину или ерунду – и разве только о футболе! И ответственности – никакой, ни на телевидении, ни на радио! Этим и пользуются эти случайные в журналистике люди. И вот – вражда. Между тем друг без друга никто не может просуществовать – ни футболист, ни журналист.
У нас в стране долго существовал стереотип – и он остается, – когда тренер занимался всем. И сейчас еще часто тренер и президент – совмещаемые должности. На Западе этого уже давно нет. Президент клуба – глава предприятия. Тренер занимается только командой, чисто творческой работой. У него нет забот о том, что надо кому-то что-то достать, куда-то кого-то устроить, где-то из кого-то выбить деньги, куда-то пойти, чтобы решить какие-то вопросы сугубо технического плана.
В «Спартаке», например, этим всегда занимался Старостин. Тренер-администратор команды – так он, по-моему, раньше назывался.
Сейчас у нас многие клубы работают по примеру западных. Возьмите клуб ЦСКА. Туда пришли молодые бизнесмены, отличные менеджеры, которые вкладывают деньги в футбол, которые отстроили клуб по типу западного профессионального клуба. Здесь есть все необходимые для грамотной работы отделы: маркетинга, рекламы, юридический, финансовый, отдел селекции, хозяйственный отдел, автобаза и прочее. Тренер должен заниматься своим делом, менеджер, чиновник – своим, тренерские штабы – своим. То есть к этому надо стремиться. И я думаю, что мы уже на этом пути.
У нас появляется институт агентов. Пока, правда, они заинтересованы больше в личных доходах. Ну разве где-то позволено столько детей тринадцати-четырнадцати лет вывозить из страны! Увозят много… пытаются увозить. Мораль далеко не на высоком уровне! Хотя есть, наверное, порядочные агенты… уже появляются, тем более что сейчас федерация ввела лицензирование этого дела, поставила его в определенные правовые рамки. На Западе агент не торгует своими подопечными, а прежде всего создает им комфортные условия (во всех отношениях). У нас особенно актуальна такая проблема: сделать все возможное для игрока, который приехал в нашу страну из-за рубежа и не знает ни наших юридических законов, ни обычаев, ни языка. Агент должен получать определенную часть заработка футболиста за то, что создает ему определенные условия, должен обеспечить его быт, адаптировать его к новой среде. Я знаком с одним хоккейным агентом, который занимается нашими ребятами за рубежом, – так там у них целая контора, которая решает все вопросы быта хоккеистов и получает за это деньги. Вот это, наверное, основное. А у нас пока основой агентской деятельности является побыстрее продать, за это получить и потом бросить.
Если говорить о демпинге наших футболистов на западном футбольном рынке, то надо говорить о транс-ферной политике в нашем футболе. Ее у нас нет. Хаос. Сейчас в нашей стране, как ни странно, наши футболисты стоят дороже иностранцев – вот почему такой приток посредственных, никому не известных у себя на родине бразильцев, нигерийцев и других. Сейчас у нас стали появляться чехи, югославы – тоже зачастую футболисты невысокого уровня. В соответствии с контрактными ценами иностранцев взвинтили цены на наших игроков внутри страны. Все это какая-то стихия! Мне кажется, это дело надо изучить, отрегулировать и узаконить.
Я даже не знаю, почему это происходит, могу только сказать, что заметны две вещи: первая – сюда стало приезжать много иностранцев, значит, они дешевле наших; вторая – заметно снизился поток наших игроков, уезжающих за границу, больше игроков возвращается из-за рубежа. Может, потому, что здесь в клубах стал повышаться уровень заработной платы? В наш клубный футбол пришли деньги. Можно ожидать, что футболисты за хорошие деньги лучше будут играть дома, чем уезжать за рубеж. Ведь не каждый может адаптироваться – они это понимают. Смотрите, Титов какого уровня игрок – и не уезжает из «Спартака». У меня масса примеров: Бесчастных играл – вернулся, Демкин играл – вернулся, много других наших игроков вернулось сейчас к нам из-за рубежа. А отсюда никто особенно не уезжает… если только в хороший, классный европейский клуб.
Молодые, талантливые пытаются себя найти. Сычев, например, поехал играть в Марсель, но у него какие-то определенные взаимоотношения… Он, пожалуй, один из последних, кто уехал из сборной. Кержаков, Ашанин, Измайлов, Ненашевич, Нижегородов, Пименов… можно продолжить этот список – все здесь. Правда, их мастерство пока не такое, чтобы их запрашивали классные команды Европы. Востребованы только те, кто играет на высоком уровне. Вспомните, сколько раньше (еще восемьдесят лет назад) наших игроков уезжали в Болгарию, в Польшу… куда угодно уезжали, лишь бы только уехать. Сейчас этого нет. Поэтому говорить о том, что наши там сбили цену, я бы не стал.
Прежде чем говорить о том, кто такой сегодня футбольный судья, хочу сделать отступление. Перед каждым чемпионатом мира ФИФА проводит специальное совещание. От каждой национальной сборной команды приглашается делегация, куда входят тренер, менеджер, врач, пресс-атташе и офицер безопасности. На этих совещаниях не только решаются общие вопросы, но и проводятся семинары по группам. Высокопоставленный чиновник из ФИФА, отвечающий за ту или иную деятельность на чемпионате мира, проводит совещания для «узкого круга». Я был членом нашей делегации на таком совещании перед последним чемпионатом мира. Там был интересный момент. Нам объявили регламент чемпионата, объявили, кто за что отвечает, у кого какие права, у кого какие обязанности (буквально все, начиная от руководителя федерации футбола и кончая футболистом, имеют определенные права, имеют определенные обязанности, и если они что-то не так сделают, то несут ответственность за свои промахи и ошибки – все строго регламентировано).
Так вот единственные люди, которые имеют только права, – это судьи. Никто ничего не говорит об их работе на этих совещаниях. Когда мы, участники совещания, начинали задавать вопросы о работе судей, об их ошибках, нам отвечали примерно так: «Судья тоже человек, он может ошибиться». Не странно ли? У меня такая позиция, что люди не всех профессий имеют право на ошибку. Например, минер, сапер ошибся – трагедия. Футбольный судья тоже не имеет права на ошибку, потому что от этой ошибки страдает не он сам, страдают целые коллективы и страны. То, что было на чемпионате мира в Японии и Корее, лишь подтвердило мои опасения, которыми я делился в кругу коллег. Судейство было просто хамским и хулиганским. По отношению к нашей команде это было видно невооруженным глазом, во всем чувствовалось, с каким пристрастием нас судили. Может быть, только с Тунисом судили нормально, а с Японией, с Бельгией… даже ярость была видна в глазах судьи по отношению к нашей команде. Ярость! Витя Гусев, комментатор первого канала нашего телевидения, который был с нами как пресс-атташе, мне говорил: «Когда я сидел на трибуне и когда сидел на скамейке с командой, у меня были разные ощущения по отношению к судейству, хотя и там, и тут я болел за нашу команду. Разница существенная. Судейская психология больше заметна, когда сидишь на лавочке».
Мне кажется, что в мировом футболе наметилась очень опасная тенденция, будто судьи безгрешны, ни за что не несут ответственности. Постепенно, год от года, от чемпионата к чемпионату – так получилось – судьи вышли на главные роли. Они становятся главным участником футбола, они диктуют, именно они могут пустить насмарку многолетний труд футболиста, тренера, команды или целой федерации. К сожалению, у нас в стране то же самое, разве в прошлом году стало немножечко получше. Видимо, улучшению ситуации способствовало то, что премьер-лига выделилась в отдельную организацию, и то, что президенты клубов каким-то образом договорились не влиять на этот процесс. А так вообще был беспредел, просто «убивали» команды и игроков, когда хотели.
Я думаю, что проблема судейства – это одна из проблем и мирового, и нашего российского футбола. Последний чемпионат мира показал, что команды Италии, Испании преждевременно уехали только из-за того, что их просто засудили. Это разве объективный подход? Я уж не говорю о том, сколько было попыток засудить на матчах других команд.
Меня пугает то, что ФИФА не несет никакой ответственности за качество судейства. На все протесты, претензии и замечания команд там отвечают так: «Да, он ошибся, мы сами разберемся, никто не имеет права делать нам замечания. Судья – человек, он имеет право на ошибку, так же как тренер, как футболист». Но если тренер и футболист, сделав ошибки, сами за них расплачиваются, то за ошибки судей расплачиваются игроки, тренеры, команды и зрители! Вот это, мне кажется, самый основной вопрос. Когда мы сумеем найти механизм, который обеспечит честное, непредвзятое судейство, а также механизм ответственности за определенные ошибки, тогда мы наведем порядок. Пока об этом даже и речи нет. Но вообще, я считаю, этот вопрос надо обсудить и с профессионалами, и с общественностью.
Еще одна проблема мирового футбола – календарь. Мне кажется, что для европейских сборных время, когда проводится чемпионат мира, очень неудобное. Вот смотрите: чемпионат мира начинается, скажем, 31 мая или 1 июня и идет весь июнь. Получается, что, начиная с августа прошлого и до середины мая нынешнего года, постоянно идут игры: национальные чемпионаты, Лига чемпионов и прочее. Может быть, это одна из причин неудачного выступления команды Аргентины? Она укомплектована игроками, которые (почти все) играют в европейских чемпионатах. Они приехали на чемпионат мира уже выхолощенными, уставшими, потому что они провели столько игр! Они играют в ведущих клубах, а ведущие клубы вылетают из всех соревнований на самой последней стадии. Или, скажем, та же Франция, где Зидан 15 мая играл последнюю игру на финале Лиги чемпионов за «Реал» Мадрид, а 31 мая он уже играл в составе национальной команды. Вы представляете, какой длительный сезон он провел! У них же во французском чемпионате мало кто играет из сборных, все играют в Испании, в Италии, в Англии. А в Англии тоже, считай, сезон закончился накануне, то есть англичане, как почти все европейские сборные, попадают в неравные условия. Поэтому корейцы, китайцы, японцы, африканцы выглядят в играх с ними вполне прилично: они свежие и с функциональной, и, самое главное, с эмоциональной точки зрения.
Наверное, гораздо лучше было бы для всех, если бы чемпионаты мира проходили, скажем, в сентябре или в октябре. Самый идеальный вариант для Европы – октябрь месяц. Западная Европа начинает свои национальные чемпионаты в августе, делает перерыв – футболисты вошли в форму и поехали на чемпионат мира. Пусть другие страны тоже посмотрят, может быть, для них западноевропейский вариант неприемлем. Для нашей сборной, скажем, если укомплектовывать ее только российскими игроками, это вполне приемлемо. Чемпионат России у нас начинается в марте, и проведение чемпионата мира в июне для нас было бы вполне подходящим сроком. Но на последнем чемпионате мира в нашей сборной было десять игроков-легионеров! И на следующий чемпионат для обеспечения хорошего уровня команды мы должны будем пригласить в нашу сборную кого-то из футболистов, играющих за рубежом! Тут сложно прийти к общему знаменателю. Есть над чем подумать.
Мы уже говорили, что футбол – это индустрия, и она диктует свои правила игры. Ничего искусственно не сделаешь! Какие бы препоны искусственно ни ставились, объективная потребность выберет нужное русло. Вот у нас прекратился отток игроков во второстепенные западные клубы, но не потому, что кто-то этого не хочет, а потому, что сложились определенные условия: стали богаче наши клубы, стали хорошо платить футболистам, стали создавать им условия – зачем он поедет играть в Израиль или в Польшу, когда он здесь больше получает! Сейчас уже из Чехии к нам едут! Это ж не просто так, это еще надо понимать отношение чехов к России после 1968 года, понимать, что к нам едут дети тех людей, которые страдали от нашего вторжения. Вот Ярошик в 1988 году, когда в финале играли Голландия и Россия (тогда СССР), болел за голландцев, а сейчас приехал сюда играть. Все диктуется объективной ситуацией. Если «Реал» (Мадрид) имеет в запасе своих молодых хороших ребят и не ставит их играть, а берет Рауля, берет Карлоса, Ро-налдо, Зидана, Фигу, значит, это нужно. Это диктуется определенным спросом. Там поставили препоны: из стран ЕС можно только три игрока, однако на это никто и внимания не обращает, потому что для других стран, которые не входят в ЕС, никаких ограничений нет. Мы тоже размышляем о том, какой нужно ввести лимит на легионеров. Можно было бы согласиться на пять человек… или лимит должен касаться уровня игроков, а не количества? Если клуб хочет поднять свой имидж, повысить результат и имеет возможность купить хорошего игрока, он его купит. В конце концов, болельщику клуба наплевать, кто там играет, – главное, чтобы его клуб выиграл. И этим диктуется вся деятельность клубного руководства. Вот и вся ситуация.
Если мы хотим добиваться успехов национальной сборной в мировом масштабе, то необходимо больше внимания уделять юношеским сборным. Они сейчас у нас в загоне, и это трагедия. Правда, кое-что все-таки начали делать: взяты молодые, на мой взгляд, перспективные тренеры, которые только что закончили игровую карьеру. Может быть, это как-то встряхнет! Статистика мирового футбола говорит, что в национальные сборные попадает восемьдесят процентов игроков, которые прошли все ступени сборных команд, от юношей до дублеров. Я работал в федерации – знаю, как не хватает ни на что средств. И в частности на юношеские команды. Им даже приходится иногда брать в сборную детей, которые ну совсем не тянут на эту сборную, но чьи папы могут оплатить участие команды в том или ином мероприятии. Такая практика тоже была… сейчас вроде бы от нее стали отказываться. То, что у Российской федерации футбола появился новый спонсор, вселяет надежду, что на юношеские сборные наконец-то будет обращено внимание. И, конечно же, надо срочно решать вопрос о заработной плате тренеров в национальных юношеских командах – их зарплата должна быть на порядок выше! Без такого стимула добиться преемственности, о которой мы говорили, будет трудно. Наконец, я уже об этом говорил, нужна законодательная база.
Александр Гордон
Когда мы говорим о футбольной индустрии, то нужно иметь в виду, что пресса – тоже элемент футбольного мира. Без прессы нельзя организовать футбольное хозяйство, потому что она, пресса, соединяет футбольный мир с общественностью, с болельщиками. Каждый болельщик, даже тот, который присутствует на стадионе, на следующий день бежит смотреть газету: что там написали, совпадает ли его мнение с мнением журналиста. Очень важно, чтобы между футболистами, тренерами и прессой были цивилизованные взаимоотношения. Здесь должно быть все отлажено. Это не значит, что кто-то запрещает кому-то выражать свою точку зрения. Просто ни в коем случае ни на секунду нельзя забывать, что перо – очень серьезное оружие. Любая неточность, любая бестактность может иногда просто погубить человека. Разные люди реагируют по-разному, но каждому, думаю, неприятно за утренним кофе прочитать о том, что ты кого-то там убил или изнасиловал (когда этого не было). Я, может быть, несколько утрирую, но примерно такие штуки с футболистами проделывают.
О футболе и футболистах пишут иногда просто несуразицы, и они очень негативно влияют на взаимоотношения футболистов с журналистами. Здесь бывают иногда просто непонятные вещи. Например, в прошлом отборочном цикле читаем в «Известиях» статью, что наша сборная договорилась с югославами сыграть вничью. Чуть ли не так, что Михайлов, выполняя обязательства, в штангу пробил. То есть глупость самая настоящая! Какие основания были для этого? Мы думали, что сами журналисты предадут анафеме этого человека, выставят его из редакции, думали, что он ответит за эту клевету. Но никто за эту подлость, а иначе это не назовешь, наказания не понес. Как с гуся вода! Оплевал человека, оскорбил коллектив сборной, а значит, и весь отечественный футбол – и хоть бы что! Мы были вынуждены сами защищаться и в знак протеста перестали общаться с прессой. Может быть, это не совсем правильный шаг, но мы действительно уже просто защищались. Все должно быть цивилизованно, в рамках товарищества, что ли. Еще раз повторю: никто не говорит, что нельзя критиковать, но нужно все делать справедливо и честно, без оскорбления и тем более без клеветы. Раз мы требуем высокого мастерства от футболистов, от тренеров, мы должны требовать высокого мастерства и от журналистов. Когда я играл в футбол, уровень спортивной журналистики был очень высоким. Тогда описанный мною случай трудно было себе представить. Один Лев Филатов чего стоил! Не могу не назвать Березовского, Винокурова, Кучеренко, Ваньята, Вита, Пахо-мова, Лебедева, Федосова из «Известий», Синявского, Озерова.
Спортивная журналистика, в том числе футбольная, была на очень высоком уровне профессионального, да и эстетического мастерства. Сейчас же зачастую туда попадают какие-то случайные люди, пацаны, которые не разбираются ни в чем, не только в футболе, но хотят, чтобы о них скорее узнали. Имя хотят себе создать! Но как они это «имя» создают?! Пишут какую-то пошлятину или ерунду – и разве только о футболе! И ответственности – никакой, ни на телевидении, ни на радио! Этим и пользуются эти случайные в журналистике люди. И вот – вражда. Между тем друг без друга никто не может просуществовать – ни футболист, ни журналист.
У нас в стране долго существовал стереотип – и он остается, – когда тренер занимался всем. И сейчас еще часто тренер и президент – совмещаемые должности. На Западе этого уже давно нет. Президент клуба – глава предприятия. Тренер занимается только командой, чисто творческой работой. У него нет забот о том, что надо кому-то что-то достать, куда-то кого-то устроить, где-то из кого-то выбить деньги, куда-то пойти, чтобы решить какие-то вопросы сугубо технического плана.
В «Спартаке», например, этим всегда занимался Старостин. Тренер-администратор команды – так он, по-моему, раньше назывался.
Сейчас у нас многие клубы работают по примеру западных. Возьмите клуб ЦСКА. Туда пришли молодые бизнесмены, отличные менеджеры, которые вкладывают деньги в футбол, которые отстроили клуб по типу западного профессионального клуба. Здесь есть все необходимые для грамотной работы отделы: маркетинга, рекламы, юридический, финансовый, отдел селекции, хозяйственный отдел, автобаза и прочее. Тренер должен заниматься своим делом, менеджер, чиновник – своим, тренерские штабы – своим. То есть к этому надо стремиться. И я думаю, что мы уже на этом пути.
У нас появляется институт агентов. Пока, правда, они заинтересованы больше в личных доходах. Ну разве где-то позволено столько детей тринадцати-четырнадцати лет вывозить из страны! Увозят много… пытаются увозить. Мораль далеко не на высоком уровне! Хотя есть, наверное, порядочные агенты… уже появляются, тем более что сейчас федерация ввела лицензирование этого дела, поставила его в определенные правовые рамки. На Западе агент не торгует своими подопечными, а прежде всего создает им комфортные условия (во всех отношениях). У нас особенно актуальна такая проблема: сделать все возможное для игрока, который приехал в нашу страну из-за рубежа и не знает ни наших юридических законов, ни обычаев, ни языка. Агент должен получать определенную часть заработка футболиста за то, что создает ему определенные условия, должен обеспечить его быт, адаптировать его к новой среде. Я знаком с одним хоккейным агентом, который занимается нашими ребятами за рубежом, – так там у них целая контора, которая решает все вопросы быта хоккеистов и получает за это деньги. Вот это, наверное, основное. А у нас пока основой агентской деятельности является побыстрее продать, за это получить и потом бросить.
Если говорить о демпинге наших футболистов на западном футбольном рынке, то надо говорить о транс-ферной политике в нашем футболе. Ее у нас нет. Хаос. Сейчас в нашей стране, как ни странно, наши футболисты стоят дороже иностранцев – вот почему такой приток посредственных, никому не известных у себя на родине бразильцев, нигерийцев и других. Сейчас у нас стали появляться чехи, югославы – тоже зачастую футболисты невысокого уровня. В соответствии с контрактными ценами иностранцев взвинтили цены на наших игроков внутри страны. Все это какая-то стихия! Мне кажется, это дело надо изучить, отрегулировать и узаконить.
Я даже не знаю, почему это происходит, могу только сказать, что заметны две вещи: первая – сюда стало приезжать много иностранцев, значит, они дешевле наших; вторая – заметно снизился поток наших игроков, уезжающих за границу, больше игроков возвращается из-за рубежа. Может, потому, что здесь в клубах стал повышаться уровень заработной платы? В наш клубный футбол пришли деньги. Можно ожидать, что футболисты за хорошие деньги лучше будут играть дома, чем уезжать за рубеж. Ведь не каждый может адаптироваться – они это понимают. Смотрите, Титов какого уровня игрок – и не уезжает из «Спартака». У меня масса примеров: Бесчастных играл – вернулся, Демкин играл – вернулся, много других наших игроков вернулось сейчас к нам из-за рубежа. А отсюда никто особенно не уезжает… если только в хороший, классный европейский клуб.
Молодые, талантливые пытаются себя найти. Сычев, например, поехал играть в Марсель, но у него какие-то определенные взаимоотношения… Он, пожалуй, один из последних, кто уехал из сборной. Кержаков, Ашанин, Измайлов, Ненашевич, Нижегородов, Пименов… можно продолжить этот список – все здесь. Правда, их мастерство пока не такое, чтобы их запрашивали классные команды Европы. Востребованы только те, кто играет на высоком уровне. Вспомните, сколько раньше (еще восемьдесят лет назад) наших игроков уезжали в Болгарию, в Польшу… куда угодно уезжали, лишь бы только уехать. Сейчас этого нет. Поэтому говорить о том, что наши там сбили цену, я бы не стал.
Прежде чем говорить о том, кто такой сегодня футбольный судья, хочу сделать отступление. Перед каждым чемпионатом мира ФИФА проводит специальное совещание. От каждой национальной сборной команды приглашается делегация, куда входят тренер, менеджер, врач, пресс-атташе и офицер безопасности. На этих совещаниях не только решаются общие вопросы, но и проводятся семинары по группам. Высокопоставленный чиновник из ФИФА, отвечающий за ту или иную деятельность на чемпионате мира, проводит совещания для «узкого круга». Я был членом нашей делегации на таком совещании перед последним чемпионатом мира. Там был интересный момент. Нам объявили регламент чемпионата, объявили, кто за что отвечает, у кого какие права, у кого какие обязанности (буквально все, начиная от руководителя федерации футбола и кончая футболистом, имеют определенные права, имеют определенные обязанности, и если они что-то не так сделают, то несут ответственность за свои промахи и ошибки – все строго регламентировано).
Так вот единственные люди, которые имеют только права, – это судьи. Никто ничего не говорит об их работе на этих совещаниях. Когда мы, участники совещания, начинали задавать вопросы о работе судей, об их ошибках, нам отвечали примерно так: «Судья тоже человек, он может ошибиться». Не странно ли? У меня такая позиция, что люди не всех профессий имеют право на ошибку. Например, минер, сапер ошибся – трагедия. Футбольный судья тоже не имеет права на ошибку, потому что от этой ошибки страдает не он сам, страдают целые коллективы и страны. То, что было на чемпионате мира в Японии и Корее, лишь подтвердило мои опасения, которыми я делился в кругу коллег. Судейство было просто хамским и хулиганским. По отношению к нашей команде это было видно невооруженным глазом, во всем чувствовалось, с каким пристрастием нас судили. Может быть, только с Тунисом судили нормально, а с Японией, с Бельгией… даже ярость была видна в глазах судьи по отношению к нашей команде. Ярость! Витя Гусев, комментатор первого канала нашего телевидения, который был с нами как пресс-атташе, мне говорил: «Когда я сидел на трибуне и когда сидел на скамейке с командой, у меня были разные ощущения по отношению к судейству, хотя и там, и тут я болел за нашу команду. Разница существенная. Судейская психология больше заметна, когда сидишь на лавочке».
Мне кажется, что в мировом футболе наметилась очень опасная тенденция, будто судьи безгрешны, ни за что не несут ответственности. Постепенно, год от года, от чемпионата к чемпионату – так получилось – судьи вышли на главные роли. Они становятся главным участником футбола, они диктуют, именно они могут пустить насмарку многолетний труд футболиста, тренера, команды или целой федерации. К сожалению, у нас в стране то же самое, разве в прошлом году стало немножечко получше. Видимо, улучшению ситуации способствовало то, что премьер-лига выделилась в отдельную организацию, и то, что президенты клубов каким-то образом договорились не влиять на этот процесс. А так вообще был беспредел, просто «убивали» команды и игроков, когда хотели.
Я думаю, что проблема судейства – это одна из проблем и мирового, и нашего российского футбола. Последний чемпионат мира показал, что команды Италии, Испании преждевременно уехали только из-за того, что их просто засудили. Это разве объективный подход? Я уж не говорю о том, сколько было попыток засудить на матчах других команд.
Меня пугает то, что ФИФА не несет никакой ответственности за качество судейства. На все протесты, претензии и замечания команд там отвечают так: «Да, он ошибся, мы сами разберемся, никто не имеет права делать нам замечания. Судья – человек, он имеет право на ошибку, так же как тренер, как футболист». Но если тренер и футболист, сделав ошибки, сами за них расплачиваются, то за ошибки судей расплачиваются игроки, тренеры, команды и зрители! Вот это, мне кажется, самый основной вопрос. Когда мы сумеем найти механизм, который обеспечит честное, непредвзятое судейство, а также механизм ответственности за определенные ошибки, тогда мы наведем порядок. Пока об этом даже и речи нет. Но вообще, я считаю, этот вопрос надо обсудить и с профессионалами, и с общественностью.
Еще одна проблема мирового футбола – календарь. Мне кажется, что для европейских сборных время, когда проводится чемпионат мира, очень неудобное. Вот смотрите: чемпионат мира начинается, скажем, 31 мая или 1 июня и идет весь июнь. Получается, что, начиная с августа прошлого и до середины мая нынешнего года, постоянно идут игры: национальные чемпионаты, Лига чемпионов и прочее. Может быть, это одна из причин неудачного выступления команды Аргентины? Она укомплектована игроками, которые (почти все) играют в европейских чемпионатах. Они приехали на чемпионат мира уже выхолощенными, уставшими, потому что они провели столько игр! Они играют в ведущих клубах, а ведущие клубы вылетают из всех соревнований на самой последней стадии. Или, скажем, та же Франция, где Зидан 15 мая играл последнюю игру на финале Лиги чемпионов за «Реал» Мадрид, а 31 мая он уже играл в составе национальной команды. Вы представляете, какой длительный сезон он провел! У них же во французском чемпионате мало кто играет из сборных, все играют в Испании, в Италии, в Англии. А в Англии тоже, считай, сезон закончился накануне, то есть англичане, как почти все европейские сборные, попадают в неравные условия. Поэтому корейцы, китайцы, японцы, африканцы выглядят в играх с ними вполне прилично: они свежие и с функциональной, и, самое главное, с эмоциональной точки зрения.
Наверное, гораздо лучше было бы для всех, если бы чемпионаты мира проходили, скажем, в сентябре или в октябре. Самый идеальный вариант для Европы – октябрь месяц. Западная Европа начинает свои национальные чемпионаты в августе, делает перерыв – футболисты вошли в форму и поехали на чемпионат мира. Пусть другие страны тоже посмотрят, может быть, для них западноевропейский вариант неприемлем. Для нашей сборной, скажем, если укомплектовывать ее только российскими игроками, это вполне приемлемо. Чемпионат России у нас начинается в марте, и проведение чемпионата мира в июне для нас было бы вполне подходящим сроком. Но на последнем чемпионате мира в нашей сборной было десять игроков-легионеров! И на следующий чемпионат для обеспечения хорошего уровня команды мы должны будем пригласить в нашу сборную кого-то из футболистов, играющих за рубежом! Тут сложно прийти к общему знаменателю. Есть над чем подумать.
Мы уже говорили, что футбол – это индустрия, и она диктует свои правила игры. Ничего искусственно не сделаешь! Какие бы препоны искусственно ни ставились, объективная потребность выберет нужное русло. Вот у нас прекратился отток игроков во второстепенные западные клубы, но не потому, что кто-то этого не хочет, а потому, что сложились определенные условия: стали богаче наши клубы, стали хорошо платить футболистам, стали создавать им условия – зачем он поедет играть в Израиль или в Польшу, когда он здесь больше получает! Сейчас уже из Чехии к нам едут! Это ж не просто так, это еще надо понимать отношение чехов к России после 1968 года, понимать, что к нам едут дети тех людей, которые страдали от нашего вторжения. Вот Ярошик в 1988 году, когда в финале играли Голландия и Россия (тогда СССР), болел за голландцев, а сейчас приехал сюда играть. Все диктуется объективной ситуацией. Если «Реал» (Мадрид) имеет в запасе своих молодых хороших ребят и не ставит их играть, а берет Рауля, берет Карлоса, Ро-налдо, Зидана, Фигу, значит, это нужно. Это диктуется определенным спросом. Там поставили препоны: из стран ЕС можно только три игрока, однако на это никто и внимания не обращает, потому что для других стран, которые не входят в ЕС, никаких ограничений нет. Мы тоже размышляем о том, какой нужно ввести лимит на легионеров. Можно было бы согласиться на пять человек… или лимит должен касаться уровня игроков, а не количества? Если клуб хочет поднять свой имидж, повысить результат и имеет возможность купить хорошего игрока, он его купит. В конце концов, болельщику клуба наплевать, кто там играет, – главное, чтобы его клуб выиграл. И этим диктуется вся деятельность клубного руководства. Вот и вся ситуация.
Если мы хотим добиваться успехов национальной сборной в мировом масштабе, то необходимо больше внимания уделять юношеским сборным. Они сейчас у нас в загоне, и это трагедия. Правда, кое-что все-таки начали делать: взяты молодые, на мой взгляд, перспективные тренеры, которые только что закончили игровую карьеру. Может быть, это как-то встряхнет! Статистика мирового футбола говорит, что в национальные сборные попадает восемьдесят процентов игроков, которые прошли все ступени сборных команд, от юношей до дублеров. Я работал в федерации – знаю, как не хватает ни на что средств. И в частности на юношеские команды. Им даже приходится иногда брать в сборную детей, которые ну совсем не тянут на эту сборную, но чьи папы могут оплатить участие команды в том или ином мероприятии. Такая практика тоже была… сейчас вроде бы от нее стали отказываться. То, что у Российской федерации футбола появился новый спонсор, вселяет надежду, что на юношеские сборные наконец-то будет обращено внимание. И, конечно же, надо срочно решать вопрос о заработной плате тренеров в национальных юношеских командах – их зарплата должна быть на порядок выше! Без такого стимула добиться преемственности, о которой мы говорили, будет трудно. Наконец, я уже об этом говорил, нужна законодательная база.
Александр Гордон
Актер, режиссер,
телеведущий,
болельщик
Игра человеческой сути
Популярность у футбола есть, и это очевидно. Что касается секрета популярности, то, мне кажется, однозначно на этот вопрос ответить нельзя. Надо вспоминать историю возникновения этой игры и все, что этого касается. Почему футбол популярнее, чем, скажем, хоккей? Мне более или менее понятно: потому что для игры в футбол нужен только мяч, даже не всегда мяч, а что-нибудь просто похожее – какая-нибудь консервная банка – и ноги. И вперед! Для хоккея все-таки нужен лед, экипировка – поэтому, кстати, так мало чернокожих хоккеистов: не потому, что они снега боятся, а потому, что это дорого, у них нет денег. Футбол в этом смысле самая демократичная игра. Кроме того, она самая понятная по правилам. Да, в американском футболе нужно еще разобраться; бейсбол могут смотреть только те, кто когда-либо играл сам, иначе это просто невыносимое зрелище; теннис признан элитарным…
Один очень остроумный человек американец Пол Фассэл определил демократичность игры размером мяча: чем меньше мяч, тем менее демократична игра. По этому определению на одном конце стоит гольф, а на другом – баскетбол, который, наверное, еще более демократичный (особенно в странах западного мира), чем футбол. Так что причин для популярности огромное количество. А в футболе, как сказал мой отец Гарри Гордон в одном из своих романов, «привлекает еще и то, что это история головы человека на зеленой траве». Естественно, каждый себя ассоциирует с форвардом (или с защитником, или с вратарем, иногда с судьей). Это огромный выплеск человеческих эмоций.
Можно очень много говорить о том, почему футбол популярен, но мне кажется, что тот футбол, о котором мы говорим, больше просто не существует, то есть он существует во дворах, на лужайках, но если говорить о большом футболе, то это другое. Это уже не просто игра, и два последних чемпионата мира, мне кажется, просто устрашающе об этом свидетельствуют.
Для меня футбол – это… Понимаете, у меня есть два состояния на футболе. Первое, это когда я абсолютно увлечен происходящим: я могу ломать стулья, кричать, я сорвал (впервые и единственный раз в жизни) голос на стадионе в Нью-Йорке, когда на чемпионате мира играли Мексика – Болгария. Я болел, естественно, за Болгарию, и, когда были назначены пенальти в ворота – а мы как раз сидели за теми воротами, где были назначены пенальти, – я сорвал себе голос. А когда угомонился, как в той известной рекламе, оглянулся по сторонам: полон стадион мексиканцев – откуда болгары в Нью-Йорке! Нас принимали явно за болгар, и когда Стоичков забил победный пенальти, мы взорвались. Стадион притих, мы, оглядываясь, стали выходить. Все мексиканцы, которые сидели рядом с нами, ближайшие три ряда, тянули руки, чтобы поздравить нас с победой. То есть это было еще и единение, праздник. Бывает, что это праздник, а бывает, что стыд кромешный за то, что происходит на поле, за то, что ты тратишь время и силы, чтобы за этим наблюдать… становится больно и обидно – такое тоже бывает. Поэтому однозначно ответить на вопрос, что для меня футбол, я не могу.
Когда футбол случается, все отходит на задний план: и техника игроков, и как он прошел, и как он отдал, и держит он центр поля или не держит – это все приходит на ум, когда игра не очень идет. Когда игра случается, ты следишь за кровопролитной схваткой, за битвой, за войной, за этаким изначальным выяснением отношений: кто кого? В футболе есть даже определенная эротика. У нас была передача «Метафизика футбола», где люди серьезно говорили об истоках этой игры, – оказывается, в некоторых ближневосточных культурах еще за тысячу лет до нашей эры играли в футбол отрубленной головой врага или каменными шарами. И вот это стремление во что бы то ни стало вогнать мяч в ворота воспринималось ими еще и как фаллическая интерпретация овладения. То есть обязательно нужно отличиться и в этом. Поэтому футбол, мне кажется, растет просто из сути homo sapiens, особенно мужской сути. Женский футбол я не понимаю: чего они там делают? Красиво бывает, но футбола нет.
К сожалению, сегодня футбол – это бизнес и политика. Почему? Потому, что сегодня футбол и футболисты, футбольные матчи продаются так же, как политики и женские прокладки или жвачка. Футбол – это политика еще и потому, что идея глобализации, которая выдвинута не нами и которая, видимо, с большой кровью победит на земном шаре, перенесена и на футбол в первую очередь. Нам показывают, как будет хорошо, когда все нации сольются в едином порыве, в едином экстазе. Но это обман, как любая идеология. И обман вот почему. Когда на позапрошлом чемпионате мира французы выиграли у бразильцев финальный матч, Ваш покорный слуга был осмеян и освистан за следующее свое высказывание в программе «Хмурое утро», которую я тогда вел на радио «Серебряный дождь»: вряд ли этих ребят (бразильцев) можно купить буквально, то есть пообещав каждому золотые горы, они и так ребята небедные и, кроме того, это все-таки Бразилия, там другой национальный характер. Я думаю, что их купили – за честь страны. Помяните мое слово, сказал я, в ближайшее время Бразилия получит большие деньги от Международного валютного фонда. Это было сказано на следующий день после чемпионата мира.
Через три с половиной месяца в Бразилии случился кризис, а еще через четыре месяца МВФ им пообещал 60 миллиардов долларов. В то время как Россия канючила 4 миллиарда, им дали 60, превратив, как всегда это бывает, и эту страну в страну с долларовой экономикой. Сначала сознательный кризис, потом большие деньги: «Все, ребята, вы на игле наших вливаний».
Я просто представил себе этот разговор в раздевалке, когда тренер говорит: «Ребята, мы в полной заднице – не мы, не команда, а страна – и весь мир смотрит сейчас только на нас, значит, нам надо сделать вывод. Вы уйдете, вы еще молодые, у вас еще все впереди, но нам надо совершить такой тайный подвиг». Может быть, это мои фантазии, но дальнейшие события их подтверждают, по крайней мере, все объяснения, связанные с тем, что Роналдо внезапно заболел и поэтому вся команда остановилась. Они просто не играли, они стояли на поле – и все. Мне с моим воображением просто видно было, как мне казалось, на лицах у этих ребят все, что я до этого рассказывал. Может быть, это опять лишь мои фантазии, не знаю, но что-то очень уж подозрительные фантазии.
Ну, а последний чемпионат мира Вы видели? Уже практикой становится тащить команды устроителей чемпионата до последнего во что бы то ни стало. Потому что это деньги.
Народ скоро совсем перестанет ходить на стадион. Мне кажется, что здесь футбол кончается и начинается что-то другое, на что и смотреть не очень приятно, – шоу-бизнес. А он так же отличается от футбола, как пение Киркорова от пения любого солиста Большого театра.
Когда выигрываешь в футболе, то противника просто обожаешь. Ты его любишь всеми фибрами своей души.
Когда проигрываешь, виноват не ты, виновато все, что угодно, в том числе и противник. Поэтому проигрыш в футболе рождает национализм и массовое национальное уныние, которое может вылиться во все, что угодно. А если выигрываешь, то все хорошо, массовая радость.
Один очень остроумный человек американец Пол Фассэл определил демократичность игры размером мяча: чем меньше мяч, тем менее демократична игра. По этому определению на одном конце стоит гольф, а на другом – баскетбол, который, наверное, еще более демократичный (особенно в странах западного мира), чем футбол. Так что причин для популярности огромное количество. А в футболе, как сказал мой отец Гарри Гордон в одном из своих романов, «привлекает еще и то, что это история головы человека на зеленой траве». Естественно, каждый себя ассоциирует с форвардом (или с защитником, или с вратарем, иногда с судьей). Это огромный выплеск человеческих эмоций.
Можно очень много говорить о том, почему футбол популярен, но мне кажется, что тот футбол, о котором мы говорим, больше просто не существует, то есть он существует во дворах, на лужайках, но если говорить о большом футболе, то это другое. Это уже не просто игра, и два последних чемпионата мира, мне кажется, просто устрашающе об этом свидетельствуют.
Для меня футбол – это… Понимаете, у меня есть два состояния на футболе. Первое, это когда я абсолютно увлечен происходящим: я могу ломать стулья, кричать, я сорвал (впервые и единственный раз в жизни) голос на стадионе в Нью-Йорке, когда на чемпионате мира играли Мексика – Болгария. Я болел, естественно, за Болгарию, и, когда были назначены пенальти в ворота – а мы как раз сидели за теми воротами, где были назначены пенальти, – я сорвал себе голос. А когда угомонился, как в той известной рекламе, оглянулся по сторонам: полон стадион мексиканцев – откуда болгары в Нью-Йорке! Нас принимали явно за болгар, и когда Стоичков забил победный пенальти, мы взорвались. Стадион притих, мы, оглядываясь, стали выходить. Все мексиканцы, которые сидели рядом с нами, ближайшие три ряда, тянули руки, чтобы поздравить нас с победой. То есть это было еще и единение, праздник. Бывает, что это праздник, а бывает, что стыд кромешный за то, что происходит на поле, за то, что ты тратишь время и силы, чтобы за этим наблюдать… становится больно и обидно – такое тоже бывает. Поэтому однозначно ответить на вопрос, что для меня футбол, я не могу.
Когда футбол случается, все отходит на задний план: и техника игроков, и как он прошел, и как он отдал, и держит он центр поля или не держит – это все приходит на ум, когда игра не очень идет. Когда игра случается, ты следишь за кровопролитной схваткой, за битвой, за войной, за этаким изначальным выяснением отношений: кто кого? В футболе есть даже определенная эротика. У нас была передача «Метафизика футбола», где люди серьезно говорили об истоках этой игры, – оказывается, в некоторых ближневосточных культурах еще за тысячу лет до нашей эры играли в футбол отрубленной головой врага или каменными шарами. И вот это стремление во что бы то ни стало вогнать мяч в ворота воспринималось ими еще и как фаллическая интерпретация овладения. То есть обязательно нужно отличиться и в этом. Поэтому футбол, мне кажется, растет просто из сути homo sapiens, особенно мужской сути. Женский футбол я не понимаю: чего они там делают? Красиво бывает, но футбола нет.
К сожалению, сегодня футбол – это бизнес и политика. Почему? Потому, что сегодня футбол и футболисты, футбольные матчи продаются так же, как политики и женские прокладки или жвачка. Футбол – это политика еще и потому, что идея глобализации, которая выдвинута не нами и которая, видимо, с большой кровью победит на земном шаре, перенесена и на футбол в первую очередь. Нам показывают, как будет хорошо, когда все нации сольются в едином порыве, в едином экстазе. Но это обман, как любая идеология. И обман вот почему. Когда на позапрошлом чемпионате мира французы выиграли у бразильцев финальный матч, Ваш покорный слуга был осмеян и освистан за следующее свое высказывание в программе «Хмурое утро», которую я тогда вел на радио «Серебряный дождь»: вряд ли этих ребят (бразильцев) можно купить буквально, то есть пообещав каждому золотые горы, они и так ребята небедные и, кроме того, это все-таки Бразилия, там другой национальный характер. Я думаю, что их купили – за честь страны. Помяните мое слово, сказал я, в ближайшее время Бразилия получит большие деньги от Международного валютного фонда. Это было сказано на следующий день после чемпионата мира.
Через три с половиной месяца в Бразилии случился кризис, а еще через четыре месяца МВФ им пообещал 60 миллиардов долларов. В то время как Россия канючила 4 миллиарда, им дали 60, превратив, как всегда это бывает, и эту страну в страну с долларовой экономикой. Сначала сознательный кризис, потом большие деньги: «Все, ребята, вы на игле наших вливаний».
Я просто представил себе этот разговор в раздевалке, когда тренер говорит: «Ребята, мы в полной заднице – не мы, не команда, а страна – и весь мир смотрит сейчас только на нас, значит, нам надо сделать вывод. Вы уйдете, вы еще молодые, у вас еще все впереди, но нам надо совершить такой тайный подвиг». Может быть, это мои фантазии, но дальнейшие события их подтверждают, по крайней мере, все объяснения, связанные с тем, что Роналдо внезапно заболел и поэтому вся команда остановилась. Они просто не играли, они стояли на поле – и все. Мне с моим воображением просто видно было, как мне казалось, на лицах у этих ребят все, что я до этого рассказывал. Может быть, это опять лишь мои фантазии, не знаю, но что-то очень уж подозрительные фантазии.
Ну, а последний чемпионат мира Вы видели? Уже практикой становится тащить команды устроителей чемпионата до последнего во что бы то ни стало. Потому что это деньги.
Народ скоро совсем перестанет ходить на стадион. Мне кажется, что здесь футбол кончается и начинается что-то другое, на что и смотреть не очень приятно, – шоу-бизнес. А он так же отличается от футбола, как пение Киркорова от пения любого солиста Большого театра.
Когда выигрываешь в футболе, то противника просто обожаешь. Ты его любишь всеми фибрами своей души.
Когда проигрываешь, виноват не ты, виновато все, что угодно, в том числе и противник. Поэтому проигрыш в футболе рождает национализм и массовое национальное уныние, которое может вылиться во все, что угодно. А если выигрываешь, то все хорошо, массовая радость.