Страница:
Мне нравится эта игра. Нравится, как люди болеют, нравится сама атмосфера. Так уж получается, что мои знакомые, мои друзья уже не только футболисты, но и тренеры. Всегда приятно их поддержать, прийти поболеть. Очень приятно прийти на стадион, посмотреть, чем занимается наша молодежь, с Георгием (он возглавляет Международный союз молодежи). Мы были близко знакомы с замечательным человеком Давидом Кипиани – это великий грузинский игрок, даже не грузинский, наверное, а советский игрок (я, знаете, не отделяю: грузин, русский, украинец – для меня одно и то же: я вырос в Советском Союзе!). Когда Кипиани получил назначение старшим тренером в ярославском «Шиннике», мы были в Тбилиси. Он сказал: «Я вас прошу приехать ко мне на игру». На первой игре мы с Георгием были на стадионе до конца матча. Счет был не в нашу пользу…
Мы со многими футболистами дружим и общаемся. Кипиани, Хидиятуллин – звезды, легенда нашего футбола!… На Хидиятуллине поставили крест, а человек нашел в себе силы не только вернуться в футбол, но и попасть в сборную команду Советского Союза! Сейчас болеем за Шалимова как за тренера из нашего поколения и Сергея Чернышева, старшего тренера в «Спартаке». Со многими мы близко общаемся и просто дружим. В прошлом году отдыхали вместе с Каладзе. Он грузин, но какое это имеет значение!
Хотя бывают и очень деликатные моменты. Недавно я ездил на Уэмбли – сборная Грузии играла с Англией. Я, естественно, болел за Грузию, но в голове у меня было, что я болею за наших, за Советский Союз. Я болел – за наших! Когда Грузия с Россией играла, меня спросили: «За кого болеете?» Я говорю: «За наших». – «А кто наши?» – «А здесь чужих нет, здесь все наши».
Если говорить о природе игры (и футбола, и хоккея), то это прежде всего – коллективный вид спорта, и один человек ничего решить не может. Он может иногда выстроить какую-то важную комбинацию, мяч или гол забить, но постоянно, если брать игру в целом, один человек ничего не сможет – должно быть коллективное действие, должна быть единая сильная команда. Один человек – это не работает!
Что касается отличий, то хоккеисты от футболистов как люди мало или почти ничем не отличаются. Каждый человек – это индивидуальность, и неважно, чем он занимается: хоккеем, футболом или политикой. Есть конкретные личности, и каждый человек – индивидуальность. У каждого человека есть недостатки – все зависит от того, что ты хочешь в нем видеть, на чем концентрируешь внимание. Георгий, например, молодой политик, у него своя направленность, свои цели в жизни. Я его уважаю не только за то, что у человека два высших образования, золотая медаль, красный диплом. У меня этого нет, у меня одно высшее образование, но я мастер своего дела. Я вижу в человеке что-то хорошее – и концентрируюсь на этом. Например, он не умеет играть в теннис, зато может такую глобальную мысль высказать и так четко ее сформулировать, что за ним пойдут массы.
Что касается коллизии игрок – тренер, то это просто разные виды деятельности. Разные профессии. Если мы будем препарировать характерные черты, которые необходимы для победы, то разделять тренера и игрока нельзя. При великолепном, самом выдающемся тренере и плохих игроках ничего не получится, если будут великолепные игроки и плохой тренер – тоже. Если не будет какой-то поддержки – тоже ничего не получится. Без дисциплины, которую может держать настоящий тренер, опять что-то не получится! Поэтому все качества, которые Вы назвали – это и есть совокупность победы и удачи конкретной команды, заслуга и команды, и тренера.
Великие футболисты, чтобы стать великими, были очень и очень требовательны к себе. Когда в команду приходит тренер и говорит: «Я вот так делал, делайте и вы так же», игроки часто просто не понимают его. Тренер говорит: «Я бегал 10 километров», а футболист: «Я 10 не могу». Тренер: «Как же так, я-то бегал, почему ты не можешь?» Он судит по себе. Он стал великим, потому что очень много работал, но это могут не все. Поэтому хорошими тренерами становятся в основном те, которые были середняками, которые знают: вот тот бегал столько-то, этот чуть меньше, я это не мог… он более снисходительно относится к игрокам. А великие – они очень требовательны: в первую очередь к себе, потом ко всем другим.
Игра, зрелище, забава… регулятор настроения масс… ремесло, творчество… повод напиться-поорать-подраться – Вы называете все компоненты, присущие футболу. Для игроков футбол – это любимое занятие, это их работа; для болельщиков, ради которых они играют – это другое…если бы их не было на трибуне, было бы неинтересно играть этим игрокам. Когда ты играешь на выезде, основная часть стадиона болеет против тебя – это какие-то особенные эмоции. Когда ты играешь дома, весь стадион болеет за тебя – это точно положительные эмоции.
Ради кого вообще этот футбол существует? Я считаю, что он существует для населения конкретной страны, города, местности, клуба. Так что если это в России, то это прежде всего для России! Что-то хорошо, а что-то плохо, не всегда все получается…на работе, в личной жизни. Футбол – это очень большая отдушина, с помощью футбола люди уходят от повседневной жизни, выплескивают свои эмоции. Они приходят на стадион – и забываются на 90 минут. Это же очень хорошо, потому что на следующий день они приходят к себе на завод, в офис и начинают работать с новой энергией, с новыми силами – эти силы им дал футбол. Если бы они не выплескивали энергию, то они бы что-то в себе таили, злились бы на начальника или на подчиненных, а так они пришли, все выплеснули – и возвращаются к своим делам, с новой энергией, с новыми силами работают во благо страны и на свое благо.
Я считаю, что футбол очень влияет на сплочение нации, вообще на сплочение людей всего мира. Если играет твоя команда, ты болеешь за нее. Если твоя команда по каким-то причинам не попадает в следующий тур, в следующий круг, ты болеешь за какую-то другую команду (у каждого две – три любимые команды). Естественно, я болею за наших, но если наши не прошли, я буду болеть за тех, кто мне нравится. Например, если наши не попали в финал или в следующий круг, я болею за бразильцев. Я знаю, что если бы бразильцы не попали в финал, они бы тоже за кого-то болели. Просто люди любят футбол. В этом и есть сплочение и весь его смысл.
Можно ли с помощью футбола влиять на общественное мнение? Нет, я бы так не сказал, потому что футбол – это футбол. То, о чем Вы говорите, – политика. Да, бывает, говорят: «Вот видите, мы вас в футбол обыграли – значит, обыграем и в другом!» – нет, это не обязательно.
Я думаю, хорошо, что за счет футбола можно создавать каких-то кумиров. Если у тебя есть кумир, ты хочешь быть на него похожим, хочешь, чтобы у тебя было так же. А для этого надо очень много трудиться, очень много стараться. К чему это ведет? К здоровому образу жизни. Ребята, хотите быть такими же? Занимайтесь, уходите с улицы. Пускай вы не станете такими же великими, но будете заниматься чем-то хорошим и здоровым. В любом случае у вас вырабатывается целеустремленность, воля, умение добиваться своей цели.
Футбол обладает огромной пропагандистской силой. Он может пропагандировать целую страну. Когда мы говорим «Бразилия», все сразу вспоминают футбол, правильно? Бразилия – это кофе и футболисты. Это как Канада – и хоккей. Когда говоришь «Россия», никто не вспоминает футбол – вспоминаются, Вы знаете, матрешки, медведи, балалайки… Футбол, наверное, все-таки пропагандирует отношение к нации и, я уже говорил, к здоровому образу жизни. В футболе каждой страны есть своя тактика: как они играют, как учатся играть, какой футбол пропагандируют.
О философии футбола мне сложно говорить. Думаю, философия – это скорее тактика. Вы знаете, как бы мы ни выступали, хорошо или плохо, все равно весь наш народ всегда будет болеть за нашу команду, а это уже приятно: в любой ситуации люди сплачиваются и гордятся тем, что у них есть. Футбол и для России, и для Советского Союза всегда был спортом № 1, в детстве в футбол играли все, даже девушки. Я думаю, что в нашей стране нет ни одного равнодушного к футболу человека.
Я знаю, что для Бразилии футбол – религия. Как хоккей для Канады. Не национальный вид спорта, нет – религия! Сколько великих футболистов оттуда вышло: Пеле, Гарринча, Роналдо! И как же приятно, что и у нас тоже были великолепные игроки… и будут! Да, в Бразилии футбол – это религия, у нас этого нет. Но, может быть, мы просто более разносторонни? У нас есть другие виды спорта, в которых мы сильны, в которых мы создали лучшие в мире школы. И может, в этом наше преимущество?..
Является ли футбол частью культуры? Думаю, нет. Например, американцы на сегодняшней день считаются самой сильной нацией в мире, но у них нет своего футбола, и это не значит, что они слабые. По футболу нельзя судить, какая страна или какая нация сильнее или прогрессивнее.
Футбол – это не шоу-бизнес, это спорт. Шоу-бизнес – это когда ты приходишь, например, в театр и знаешь заранее конец пьесы. Как это все будет, ты не знаешь (разве только какие-то отдельные нюансы), но ты заранее знаешь конец. В футболе ты никогда не знаешь, кто забьет, кто выиграет, как это будет. Это непредсказуемо. Чем спорт отличается от искусства? Спорт – это всегда непредсказуемость.
О творчестве в спорте. Я считаю, что в штанге, например, ни о каком творчестве речи быть не может, а в футболе… великий игрок – это тот, который творец. Он создает на поле свой образ, никто не может предугадать, что он сделает, как сделает. О великих футболистах говорят: «Он артист на поле!» Люди вскакивают с сидений, когда он вытворяет такое, что никто не мог бы предугадать: все думали, что он побежит вправо, а он бежит влево. И это очень приятно видеть! Любой футболист – в первую очередь великолепный артист.
Футбол должен быть нелогичным, потому что если была бы логика, не получилось бы интересной игры. Да, есть тактика, есть какое-то направление, но если бы все знали, кто куда побежит, кто куда ударит, не было бы… никакого футбола! Мы и любим футбол за нелогичность, неожиданность, непредсказуемость.
В футбол играют совершенно разные люди: один более умный, другой, может быть, менее умный. У каждого свое мировоззрение, свое представление о жизни. Можно сказать, есть кандидаты футбольных наук, а есть такие, которые и десять классов не закончили. Некоторых игроков в старое время называли профессорами футбола, и это было истиной: они вытворяли чудеса на поле и знали все секреты этой игры.
Да, можно быть профессором в футболе, но кроме футбола есть же еще и обычная жизнь, и футбол, в конце концов, заканчивается… а что человек делает после этого – уже зависит от самого человека.
Вы говорите о коммерциализации футбола. Конечно, каждый зарабатывает как может. Большие деньги вызывают зависть: ну что он такого сделал, за что получает такие деньжищи?! А ты выйди и сделай это! Вот у нас есть тренировочный лагерь, туда любой может прийти, просто позвонить и попросить: можно? – и тебя пустят. Но я думаю, если он туда придет и попробует, его через пять минут унесут на носилках, его просто убьют там, толкнут так, что… Если ты не можешь этого сделать – молчи.
Что касается больших гонораров, то я не думаю, что ситуация с ними кончится взрывом. Есть рыночные отношения: просто так никто никому деньги не платит. Если один забивает пять голов, а другой сорок, любой хозяин команды захочет иметь у себя в команде того, который забивает сорок голов, – значит, ему придется платить. Это как в магазине: ты хочешь вот эти туфли, но они дороги, другие, подешевле, хуже – ну так выбирай! Хорошее – дороже! Выигрывает – сильнейший!
В прошлом веке считалось, что футбол – это игра для бедных людей: мальчишки начинали с мыслью, что они когда-то станут богатыми, помогут своим родителям. И это во всех странах. Это не было единственной целью: деньги, деньги и деньги. Но выбиться в люди через футбол – это было нормой, и чаще всего в футбол шли люди далеко не богатые. Сегодня, обратите внимание, в «Реале» играют миллионеры, и играют они для небогатых людей, для тех, кто может себе позволить купить билет.
Если ты идешь в спорт с единственной мечтой заработать, у тебя ничего не получится: надо сначала влюбиться в свое дело – тогда, может быть, из тебя что-то получится. А если идешь с шести лет и только мечтаешь заработать – я думаю, не получится. Люди в основном идут в спорт потому, что это им действительно нравится, и те, которые потом становятся звездами, играют для небогатого класса, для народа – для всех. Они играют на себя, но в первую очередь они играют для зрителя, и неважно, миллионер он или «простой» человек. Спортсмены выступают для широких масс, поэтому и становятся предметом обсуждения, предметом самых разных слухов.
Если говорить о социальном статусе футболиста, то я думаю, что футболист имеет достаточно высокий статус. Скажем, в Москве несколько команд, а в Калмыкии одна – естественно, старший тренер калмыцкой команды по футболу – это очень высокий статус.
Каков статус футболиста, игрока? Смотря какой игрок и смотря где он играет. Если ты играешь в большом городе, но игрок-то ты невеликий, то и статус у тебя невысокий. Если ты играешь в маленьком городе, то, конечно, ты герой, кумир.
Футбольный болельщик – это, наверное, тот, кто любит смотреть футбол и даже если не смотрит весь матч, он по крайней мере в курсе того, что происходит в футболе города, страны.
Мне сложно судить о мировом футболе – я думаю, что у федерации футбола каждой страны свои проблемы. Футбол быстро развивается. Тот факт, что на чемпионат мира по футболу очень сложно достать билет, я думаю, говорит о том, что футбол становится все популярнее и популярнее.
Если бы я был руководителем российского футбола?.. Нет, я никогда бы не пошел на эту должность, поэтому и начинать бы ни с чего не стал!
Я думаю, мы должны надеяться на подъем нашего российского футбола. И помогут ему многие состоятельные люди, которые по-настоящему болеют, переживают и уже сейчас стараются помочь футболу. Еще лет десять назад этим никто особо не занимался (вообще спортом в стране!): у нас прошли фактически две революции и было, к сожалению, не до спорта. Сейчас у нас достаточно стабильная политическая обстановка, и экономика поднимается. Если экономика поднимается, значит, и спорт поднимается, и мне очень приятно, что стали строить прекрасные современные стадионы, дворцы спорта, бассейны, спортивные площадки, – налицо явная заинтересованность государства в развитии спорта. Даже десять лет назад я не мог себе представить, чтобы у нас в чемпионате играли бразильцы, а теперь бразильцы приезжают к нам и выступают за наши клубы. Поэтому я думаю, что наш футбол и вообще спорт ждет хорошее будущее.
Михаил Боген
Мы со многими футболистами дружим и общаемся. Кипиани, Хидиятуллин – звезды, легенда нашего футбола!… На Хидиятуллине поставили крест, а человек нашел в себе силы не только вернуться в футбол, но и попасть в сборную команду Советского Союза! Сейчас болеем за Шалимова как за тренера из нашего поколения и Сергея Чернышева, старшего тренера в «Спартаке». Со многими мы близко общаемся и просто дружим. В прошлом году отдыхали вместе с Каладзе. Он грузин, но какое это имеет значение!
Хотя бывают и очень деликатные моменты. Недавно я ездил на Уэмбли – сборная Грузии играла с Англией. Я, естественно, болел за Грузию, но в голове у меня было, что я болею за наших, за Советский Союз. Я болел – за наших! Когда Грузия с Россией играла, меня спросили: «За кого болеете?» Я говорю: «За наших». – «А кто наши?» – «А здесь чужих нет, здесь все наши».
Если говорить о природе игры (и футбола, и хоккея), то это прежде всего – коллективный вид спорта, и один человек ничего решить не может. Он может иногда выстроить какую-то важную комбинацию, мяч или гол забить, но постоянно, если брать игру в целом, один человек ничего не сможет – должно быть коллективное действие, должна быть единая сильная команда. Один человек – это не работает!
Что касается отличий, то хоккеисты от футболистов как люди мало или почти ничем не отличаются. Каждый человек – это индивидуальность, и неважно, чем он занимается: хоккеем, футболом или политикой. Есть конкретные личности, и каждый человек – индивидуальность. У каждого человека есть недостатки – все зависит от того, что ты хочешь в нем видеть, на чем концентрируешь внимание. Георгий, например, молодой политик, у него своя направленность, свои цели в жизни. Я его уважаю не только за то, что у человека два высших образования, золотая медаль, красный диплом. У меня этого нет, у меня одно высшее образование, но я мастер своего дела. Я вижу в человеке что-то хорошее – и концентрируюсь на этом. Например, он не умеет играть в теннис, зато может такую глобальную мысль высказать и так четко ее сформулировать, что за ним пойдут массы.
Что касается коллизии игрок – тренер, то это просто разные виды деятельности. Разные профессии. Если мы будем препарировать характерные черты, которые необходимы для победы, то разделять тренера и игрока нельзя. При великолепном, самом выдающемся тренере и плохих игроках ничего не получится, если будут великолепные игроки и плохой тренер – тоже. Если не будет какой-то поддержки – тоже ничего не получится. Без дисциплины, которую может держать настоящий тренер, опять что-то не получится! Поэтому все качества, которые Вы назвали – это и есть совокупность победы и удачи конкретной команды, заслуга и команды, и тренера.
Великие футболисты, чтобы стать великими, были очень и очень требовательны к себе. Когда в команду приходит тренер и говорит: «Я вот так делал, делайте и вы так же», игроки часто просто не понимают его. Тренер говорит: «Я бегал 10 километров», а футболист: «Я 10 не могу». Тренер: «Как же так, я-то бегал, почему ты не можешь?» Он судит по себе. Он стал великим, потому что очень много работал, но это могут не все. Поэтому хорошими тренерами становятся в основном те, которые были середняками, которые знают: вот тот бегал столько-то, этот чуть меньше, я это не мог… он более снисходительно относится к игрокам. А великие – они очень требовательны: в первую очередь к себе, потом ко всем другим.
Игра, зрелище, забава… регулятор настроения масс… ремесло, творчество… повод напиться-поорать-подраться – Вы называете все компоненты, присущие футболу. Для игроков футбол – это любимое занятие, это их работа; для болельщиков, ради которых они играют – это другое…если бы их не было на трибуне, было бы неинтересно играть этим игрокам. Когда ты играешь на выезде, основная часть стадиона болеет против тебя – это какие-то особенные эмоции. Когда ты играешь дома, весь стадион болеет за тебя – это точно положительные эмоции.
Ради кого вообще этот футбол существует? Я считаю, что он существует для населения конкретной страны, города, местности, клуба. Так что если это в России, то это прежде всего для России! Что-то хорошо, а что-то плохо, не всегда все получается…на работе, в личной жизни. Футбол – это очень большая отдушина, с помощью футбола люди уходят от повседневной жизни, выплескивают свои эмоции. Они приходят на стадион – и забываются на 90 минут. Это же очень хорошо, потому что на следующий день они приходят к себе на завод, в офис и начинают работать с новой энергией, с новыми силами – эти силы им дал футбол. Если бы они не выплескивали энергию, то они бы что-то в себе таили, злились бы на начальника или на подчиненных, а так они пришли, все выплеснули – и возвращаются к своим делам, с новой энергией, с новыми силами работают во благо страны и на свое благо.
Я считаю, что футбол очень влияет на сплочение нации, вообще на сплочение людей всего мира. Если играет твоя команда, ты болеешь за нее. Если твоя команда по каким-то причинам не попадает в следующий тур, в следующий круг, ты болеешь за какую-то другую команду (у каждого две – три любимые команды). Естественно, я болею за наших, но если наши не прошли, я буду болеть за тех, кто мне нравится. Например, если наши не попали в финал или в следующий круг, я болею за бразильцев. Я знаю, что если бы бразильцы не попали в финал, они бы тоже за кого-то болели. Просто люди любят футбол. В этом и есть сплочение и весь его смысл.
Можно ли с помощью футбола влиять на общественное мнение? Нет, я бы так не сказал, потому что футбол – это футбол. То, о чем Вы говорите, – политика. Да, бывает, говорят: «Вот видите, мы вас в футбол обыграли – значит, обыграем и в другом!» – нет, это не обязательно.
Я думаю, хорошо, что за счет футбола можно создавать каких-то кумиров. Если у тебя есть кумир, ты хочешь быть на него похожим, хочешь, чтобы у тебя было так же. А для этого надо очень много трудиться, очень много стараться. К чему это ведет? К здоровому образу жизни. Ребята, хотите быть такими же? Занимайтесь, уходите с улицы. Пускай вы не станете такими же великими, но будете заниматься чем-то хорошим и здоровым. В любом случае у вас вырабатывается целеустремленность, воля, умение добиваться своей цели.
Футбол обладает огромной пропагандистской силой. Он может пропагандировать целую страну. Когда мы говорим «Бразилия», все сразу вспоминают футбол, правильно? Бразилия – это кофе и футболисты. Это как Канада – и хоккей. Когда говоришь «Россия», никто не вспоминает футбол – вспоминаются, Вы знаете, матрешки, медведи, балалайки… Футбол, наверное, все-таки пропагандирует отношение к нации и, я уже говорил, к здоровому образу жизни. В футболе каждой страны есть своя тактика: как они играют, как учатся играть, какой футбол пропагандируют.
О философии футбола мне сложно говорить. Думаю, философия – это скорее тактика. Вы знаете, как бы мы ни выступали, хорошо или плохо, все равно весь наш народ всегда будет болеть за нашу команду, а это уже приятно: в любой ситуации люди сплачиваются и гордятся тем, что у них есть. Футбол и для России, и для Советского Союза всегда был спортом № 1, в детстве в футбол играли все, даже девушки. Я думаю, что в нашей стране нет ни одного равнодушного к футболу человека.
Я знаю, что для Бразилии футбол – религия. Как хоккей для Канады. Не национальный вид спорта, нет – религия! Сколько великих футболистов оттуда вышло: Пеле, Гарринча, Роналдо! И как же приятно, что и у нас тоже были великолепные игроки… и будут! Да, в Бразилии футбол – это религия, у нас этого нет. Но, может быть, мы просто более разносторонни? У нас есть другие виды спорта, в которых мы сильны, в которых мы создали лучшие в мире школы. И может, в этом наше преимущество?..
Является ли футбол частью культуры? Думаю, нет. Например, американцы на сегодняшней день считаются самой сильной нацией в мире, но у них нет своего футбола, и это не значит, что они слабые. По футболу нельзя судить, какая страна или какая нация сильнее или прогрессивнее.
Футбол – это не шоу-бизнес, это спорт. Шоу-бизнес – это когда ты приходишь, например, в театр и знаешь заранее конец пьесы. Как это все будет, ты не знаешь (разве только какие-то отдельные нюансы), но ты заранее знаешь конец. В футболе ты никогда не знаешь, кто забьет, кто выиграет, как это будет. Это непредсказуемо. Чем спорт отличается от искусства? Спорт – это всегда непредсказуемость.
О творчестве в спорте. Я считаю, что в штанге, например, ни о каком творчестве речи быть не может, а в футболе… великий игрок – это тот, который творец. Он создает на поле свой образ, никто не может предугадать, что он сделает, как сделает. О великих футболистах говорят: «Он артист на поле!» Люди вскакивают с сидений, когда он вытворяет такое, что никто не мог бы предугадать: все думали, что он побежит вправо, а он бежит влево. И это очень приятно видеть! Любой футболист – в первую очередь великолепный артист.
Футбол должен быть нелогичным, потому что если была бы логика, не получилось бы интересной игры. Да, есть тактика, есть какое-то направление, но если бы все знали, кто куда побежит, кто куда ударит, не было бы… никакого футбола! Мы и любим футбол за нелогичность, неожиданность, непредсказуемость.
В футбол играют совершенно разные люди: один более умный, другой, может быть, менее умный. У каждого свое мировоззрение, свое представление о жизни. Можно сказать, есть кандидаты футбольных наук, а есть такие, которые и десять классов не закончили. Некоторых игроков в старое время называли профессорами футбола, и это было истиной: они вытворяли чудеса на поле и знали все секреты этой игры.
Да, можно быть профессором в футболе, но кроме футбола есть же еще и обычная жизнь, и футбол, в конце концов, заканчивается… а что человек делает после этого – уже зависит от самого человека.
Вы говорите о коммерциализации футбола. Конечно, каждый зарабатывает как может. Большие деньги вызывают зависть: ну что он такого сделал, за что получает такие деньжищи?! А ты выйди и сделай это! Вот у нас есть тренировочный лагерь, туда любой может прийти, просто позвонить и попросить: можно? – и тебя пустят. Но я думаю, если он туда придет и попробует, его через пять минут унесут на носилках, его просто убьют там, толкнут так, что… Если ты не можешь этого сделать – молчи.
Что касается больших гонораров, то я не думаю, что ситуация с ними кончится взрывом. Есть рыночные отношения: просто так никто никому деньги не платит. Если один забивает пять голов, а другой сорок, любой хозяин команды захочет иметь у себя в команде того, который забивает сорок голов, – значит, ему придется платить. Это как в магазине: ты хочешь вот эти туфли, но они дороги, другие, подешевле, хуже – ну так выбирай! Хорошее – дороже! Выигрывает – сильнейший!
В прошлом веке считалось, что футбол – это игра для бедных людей: мальчишки начинали с мыслью, что они когда-то станут богатыми, помогут своим родителям. И это во всех странах. Это не было единственной целью: деньги, деньги и деньги. Но выбиться в люди через футбол – это было нормой, и чаще всего в футбол шли люди далеко не богатые. Сегодня, обратите внимание, в «Реале» играют миллионеры, и играют они для небогатых людей, для тех, кто может себе позволить купить билет.
Если ты идешь в спорт с единственной мечтой заработать, у тебя ничего не получится: надо сначала влюбиться в свое дело – тогда, может быть, из тебя что-то получится. А если идешь с шести лет и только мечтаешь заработать – я думаю, не получится. Люди в основном идут в спорт потому, что это им действительно нравится, и те, которые потом становятся звездами, играют для небогатого класса, для народа – для всех. Они играют на себя, но в первую очередь они играют для зрителя, и неважно, миллионер он или «простой» человек. Спортсмены выступают для широких масс, поэтому и становятся предметом обсуждения, предметом самых разных слухов.
Если говорить о социальном статусе футболиста, то я думаю, что футболист имеет достаточно высокий статус. Скажем, в Москве несколько команд, а в Калмыкии одна – естественно, старший тренер калмыцкой команды по футболу – это очень высокий статус.
Каков статус футболиста, игрока? Смотря какой игрок и смотря где он играет. Если ты играешь в большом городе, но игрок-то ты невеликий, то и статус у тебя невысокий. Если ты играешь в маленьком городе, то, конечно, ты герой, кумир.
Футбольный болельщик – это, наверное, тот, кто любит смотреть футбол и даже если не смотрит весь матч, он по крайней мере в курсе того, что происходит в футболе города, страны.
Мне сложно судить о мировом футболе – я думаю, что у федерации футбола каждой страны свои проблемы. Футбол быстро развивается. Тот факт, что на чемпионат мира по футболу очень сложно достать билет, я думаю, говорит о том, что футбол становится все популярнее и популярнее.
Если бы я был руководителем российского футбола?.. Нет, я никогда бы не пошел на эту должность, поэтому и начинать бы ни с чего не стал!
Я думаю, мы должны надеяться на подъем нашего российского футбола. И помогут ему многие состоятельные люди, которые по-настоящему болеют, переживают и уже сейчас стараются помочь футболу. Еще лет десять назад этим никто особо не занимался (вообще спортом в стране!): у нас прошли фактически две революции и было, к сожалению, не до спорта. Сейчас у нас достаточно стабильная политическая обстановка, и экономика поднимается. Если экономика поднимается, значит, и спорт поднимается, и мне очень приятно, что стали строить прекрасные современные стадионы, дворцы спорта, бассейны, спортивные площадки, – налицо явная заинтересованность государства в развитии спорта. Даже десять лет назад я не мог себе представить, чтобы у нас в чемпионате играли бразильцы, а теперь бразильцы приезжают к нам и выступают за наши клубы. Поэтому я думаю, что наш футбол и вообще спорт ждет хорошее будущее.
Михаил Боген
Доктор педагогических наук, профессор кафедры
теории и методики физического воспитания
Российского государственного университета
физической культуры, спорта и туризма,
заслуженный тренер РФ по легкой атлетике,
автор нескольких монографий
по спортивной тренировке
Весь наш футбол – дворовый
Вы спрашиваете, в чем секрет притягательности и популярности футбола? Да, он действительно и популярен, и притягателен. Пожалуй, не найдется человека, который в детстве не пробовал бы играть в футбол. В зависимости от того, у кого что получалось (а это зависело, в свою очередь, от одаренности, а может, еще от чего-то), некоторые закреплялись в футболе: их все время приглашали, они все время играли, получали аплодисменты от зрителей во дворе и от участников игры; это их привлекало, и они потом сохраняли привязанность к футболу на всю жизнь. У других, как, например, у меня, получалось плохо, товарищи по этим играм меня особенно не привлекали, поэтому я от них отошел, но оставался горячим болельщиком футбола. Лет в четырнадцать-пятнадцать, это был 1947 послевоенный год, мы всем двором ходили на футбол на «Динамо» и ухитрялись без билета прорываться на трибуны – это считалось особой доблестью. Мы, конечно, знали всех футболистов, знали, кто как играет. Футбол как игра и как зрелище очень эмоционален, чему способствует атмосфера: огромные толпы на «Динамо», ты среди этой толпы, с которой ощущаешь такое единство, такое братство: какие мы болельщики! В те времена я просто восхищался футболом!
Перелом в моем отношении к футболу произошел на первом-втором курсе моей учебы в институте физкультуры. Нас обучали очень хорошие преподаватели: они серьезно работали над техникой, над тактикой, они внушили нам понятие о настоящем, «академическом» футболе. Узнав и поняв все тонкости, я увидел, насколько беспомощны, насколько низки в своем мастерстве наши футболисты.
Моей специализацией была легкая атлетика, где очень строги требования к технике, к тактике, к физической подготовке. В легкой атлетике, если ты допустил три, а иногда даже две ошибки, тебя просто снимают с соревнований: нельзя делать второй фальстарт, четвертую попытку в прыжках и метании. Великий спортсмен в гимнастике, в легкой атлетике, во многих других видах – это тот, который вообще никогда не ошибается. Никогда, потому что ошибка – это тут же проигрыш. В футболе же великий спортсмен – этот тот, который один раз за двадцать матчей забил красивый гол, в остальное время просто не попадает по мячу… иногда по мячу попал, так не попал по воротам! «Почему люди не видят своего технического, тактического убожества? – спрашивал я себя еще в студенческие годы. – Почему в тактике футбола допускается даже членовредительство? Это членовредительство планируется, готовится, отрабатывается, несмотря на то, что правила это запрещают и такие действия наказываются штрафными. Почему в другом, неигровом виде спорта, такого специального членовредительства нет, а в футболе есть?»
Я себе задавал все эти вопросы, но ответить на них не мог. Я все время над этим думал: и когда был учителем физкультуры, и когда был тренером, и общественным деятелем (я был секретарем Федерации легкой атлетики Москвы, еще кем-то таким). Пожалуй, только лет через тридцать или сорок я понял почему.
Футбол – это одно из средств государственного управления психикой угнетенного населения, нищего, затюканного, бесправного. От всех превратностей жалкого существования народ надо чем-то отвлекать. В Древнем Риме были гладиаторские бои, ну, а у нас футбол – самое распространенное, самое доступное зрелище. Болейте, радуйтесь! Прощалось даже повальное пьянство и четко выраженное снижение производительности труда после проигрыша любимой команды – везде, по всему Советскому Союзу. Это даже не скрывалось в официальной печати, которая очень строго контролировалась.
Футбол меня разочаровал еще и вот почему: в футболе на общенациональном уровне сохраняется, скажем так, «дворовое мастерство». Игра наших футболистов, особенно в последние годы, – это вообще катастрофа! Впрочем, и в те годы победы были очень редкими: достойно выступили разве что в Мельбурне в 1956 году, выиграв золотые олимпийские медали, да в 1988 на Олимпийских играх в Сеуле; в 1960 году – первый кубок Европы, потом Англия в 1966 году – четвертое место на чемпионате мира. Вот и все. И это почти за полстолетия.
Почему же весь наш футбол до сих пор дворовый? Потому, что при Сталине и потом по инерции после Сталина победа в спорте вообще и в футболе в частности приравнивалась к политической победе – скажем, такой, как победа в Великой Отечественной войне. Проигравших карали очень жестко. Пример: буквально разгром нашего футбола после проигрыша в 1952 году команде Югославии на Олимпиаде в Хельсинки (Сталин тогда политически воевал с Тито). Это было вообще верхом предательства: футболистов лишили званий заслуженного мастера спорта, мастера спорта СССР, тренеров лишили званий лучших тренеров страны, Аркадьеву и Якушину, которые готовили сборную команду СССР, запретили работать с футболистами высшей лиги. Они были просто заблокированы, вынуждены были работать где-то в подполье. Страх политического, а, следовательно, и карьерного наказания за неудачно сыгранную игру очень тормозил развитие международных контактов в футболе. Наши футболисты после этого встречались практически только с футболистами команд соцлагеря, а большинство стран соцлагеря имело не очень сильный футбол. Может быть, только Венгрия да в отдельные моменты Чехословакия играли посильнее, а остальные были на нашем уровне, потому мы и выигрывали довольно часто – так и «прославлялись». И все равно это был дворовый футбол, и стимула для изменения системы подготовки футболистов не было.
До сих пор, по моему глубокому убеждению, в нашем футболе сохраняется пренебрежение физической подготовкой игроков всех уровней: по своим физическим качествам они совершенно не подготовлены для побед на серьезных международных соревнованиях – ни по скорости, ни по выносливости. Они никуда не годятся, как ни странно, и по техническим показателям. И что интересно: у себя, во внутреннем чемпионате, в играх внутреннего календаря, футболисты еще показывают неплохую технику, а иногда и какие-то очень красивые индивидуальные действия, и взаимодействия с партнерами в игре, но как только нашей сборной нужно играть с хорошими зарубежными командами – эта техника и взаимодействие куда-то улетучиваются, их нету! Тоже интересный факт, да? Я его объясняю вот чем: наши футболисты вынуждены играть примерно десять месяцев в году. Если сравнить с легкой атлетикой, это – сверхмарафонская дистанция. Ни один марафонец не побежит со старта, как спринтер, не позволит себе делать спринтерские рывки на каждом километре дистанции: он себя интуитивно бережет. Футболисты же играют, как правило, в невысоком темпе, на невысоких скоростях – и то у них не хватает энергии до конца сезона, в конце сезона они все теряют работоспособность! В то время как в серьезных международных играх – таких, как первенство мира или отборочные игры на первенство мира, первенство или кубки Европы, другие какие-то турниры, которые продолжаются максимум около месяца (а иногда вообще нет турнира, есть только отдельные игры через большие интервалы – через месяц, через два) – наши футболисты зачастую попадают в ситуацию, когда готовятся, как марафонцы, и работают, как марафонцы, в течение долгих лет. Они должны соревноваться со спринтерами, причем с рекордсменами и чемпионами мира. Естественно, они этого не могут, потому что состав команд меняется, противник навязывает очень высокий темп игры, на высоком темпе возрастают скорости выполнения всех действий, и то, что некоторые наши игроки могут сделать на средней скорости (послать мяч партнеру или в ворота, сделать какой-то финт), на максимальных скоростях у них пропадает. Во-первых, потому что они не привыкли работать на таких скоростях, а во-вторых, и это самое главное, – за много лет у них уже вырабатываются стереотипы, совершенно жесткие программы: с какой скоростью выходить на мяч, как обрабатывать мяч, который летит с определенной силой… И если вдруг все поменялось – естественно, они с этим справиться не могут.
И все-таки несмотря на все, о чем я сказал, футбол остается самой популярной игрой у нас в стране. И невероятно популярен во всем мире.
В чем ключ, в чем отгадка? Во-первых, футбол, как я раньше сказал, является средством отвлечения масс от, увы, убогой нашей действительности. Это не просто средство, провозглашенное на словах, – это колоссально организованная, массированная психическая атака на население. Она длится в течение десятилетий. Азарт и тяга к футболу формируются специально, их можно направлять. Вспоминая давние коммунистические времена и то, как поддерживался порядок во время демонстраций, массовых сходок людей, можно совершенно уверенно сказать, что никаких варварских проявлений поведения зрителей может не быть, если наши органы, отвечающие за порядок, будут иметь четкую установку на их пресечение. И то, что происходит сейчас, эти варварские побоища, погромы фанатов на стадионах и вне их – все это происходит при явном попустительстве властей – ну, тех, кто обязан отвечать за порядок. Сначала смотрят, как развивается процесс: вот немножко сидений поломали (нельзя, чтобы совсем разломали), а вот теперь можно вмешаться и все это прекратить… Это тоже организуется, чтобы привлечь людей на стадионы. Многие ведь на стадион ходят не для того, чтобы смотреть футбол, а для того, чтобы подраться, чтобы быть зрителями побоища. Так что я думаю, что это звенья одной цепи – направленное развитие патологического интереса к футболу. Конечно, «патологического» в социальном плане.
У зарубежного футбола популярность немножко другая. Думаю, что факторы, вызывающие за рубежом очень высокий интерес к футболу, имеют несколько иную экономическую и культурно-этическую основу. Думаю, что футбол вообще популярен в мире потому, что это очень захватывающая игра. Но она привлекает внимание еще и высоким уровнем мастерства. Лучшие мастера-профессионалы высочайшего класса в зарубежных командах играют на том уровне, который, как я говорил, существует в легкой атлетике. Мастер – это тот, кто не делает ошибок. Взять Пеле, Гарринчу, нынешних великих футболистов Европы, Бразилии – они играют почти безошибочно: не теряют мяча в простых ситуациях, великолепно владеют всеми элементами обводки, финтов, метко бьют по воротам, не промахиваются. Мастерству, великому мастерству нападения противостоит столь же великое мастерство защитников и вратаря, и футбол интересно смотреть просто как проявление высочайшего мастерства.
Перелом в моем отношении к футболу произошел на первом-втором курсе моей учебы в институте физкультуры. Нас обучали очень хорошие преподаватели: они серьезно работали над техникой, над тактикой, они внушили нам понятие о настоящем, «академическом» футболе. Узнав и поняв все тонкости, я увидел, насколько беспомощны, насколько низки в своем мастерстве наши футболисты.
Моей специализацией была легкая атлетика, где очень строги требования к технике, к тактике, к физической подготовке. В легкой атлетике, если ты допустил три, а иногда даже две ошибки, тебя просто снимают с соревнований: нельзя делать второй фальстарт, четвертую попытку в прыжках и метании. Великий спортсмен в гимнастике, в легкой атлетике, во многих других видах – это тот, который вообще никогда не ошибается. Никогда, потому что ошибка – это тут же проигрыш. В футболе же великий спортсмен – этот тот, который один раз за двадцать матчей забил красивый гол, в остальное время просто не попадает по мячу… иногда по мячу попал, так не попал по воротам! «Почему люди не видят своего технического, тактического убожества? – спрашивал я себя еще в студенческие годы. – Почему в тактике футбола допускается даже членовредительство? Это членовредительство планируется, готовится, отрабатывается, несмотря на то, что правила это запрещают и такие действия наказываются штрафными. Почему в другом, неигровом виде спорта, такого специального членовредительства нет, а в футболе есть?»
Я себе задавал все эти вопросы, но ответить на них не мог. Я все время над этим думал: и когда был учителем физкультуры, и когда был тренером, и общественным деятелем (я был секретарем Федерации легкой атлетики Москвы, еще кем-то таким). Пожалуй, только лет через тридцать или сорок я понял почему.
Футбол – это одно из средств государственного управления психикой угнетенного населения, нищего, затюканного, бесправного. От всех превратностей жалкого существования народ надо чем-то отвлекать. В Древнем Риме были гладиаторские бои, ну, а у нас футбол – самое распространенное, самое доступное зрелище. Болейте, радуйтесь! Прощалось даже повальное пьянство и четко выраженное снижение производительности труда после проигрыша любимой команды – везде, по всему Советскому Союзу. Это даже не скрывалось в официальной печати, которая очень строго контролировалась.
Футбол меня разочаровал еще и вот почему: в футболе на общенациональном уровне сохраняется, скажем так, «дворовое мастерство». Игра наших футболистов, особенно в последние годы, – это вообще катастрофа! Впрочем, и в те годы победы были очень редкими: достойно выступили разве что в Мельбурне в 1956 году, выиграв золотые олимпийские медали, да в 1988 на Олимпийских играх в Сеуле; в 1960 году – первый кубок Европы, потом Англия в 1966 году – четвертое место на чемпионате мира. Вот и все. И это почти за полстолетия.
Почему же весь наш футбол до сих пор дворовый? Потому, что при Сталине и потом по инерции после Сталина победа в спорте вообще и в футболе в частности приравнивалась к политической победе – скажем, такой, как победа в Великой Отечественной войне. Проигравших карали очень жестко. Пример: буквально разгром нашего футбола после проигрыша в 1952 году команде Югославии на Олимпиаде в Хельсинки (Сталин тогда политически воевал с Тито). Это было вообще верхом предательства: футболистов лишили званий заслуженного мастера спорта, мастера спорта СССР, тренеров лишили званий лучших тренеров страны, Аркадьеву и Якушину, которые готовили сборную команду СССР, запретили работать с футболистами высшей лиги. Они были просто заблокированы, вынуждены были работать где-то в подполье. Страх политического, а, следовательно, и карьерного наказания за неудачно сыгранную игру очень тормозил развитие международных контактов в футболе. Наши футболисты после этого встречались практически только с футболистами команд соцлагеря, а большинство стран соцлагеря имело не очень сильный футбол. Может быть, только Венгрия да в отдельные моменты Чехословакия играли посильнее, а остальные были на нашем уровне, потому мы и выигрывали довольно часто – так и «прославлялись». И все равно это был дворовый футбол, и стимула для изменения системы подготовки футболистов не было.
До сих пор, по моему глубокому убеждению, в нашем футболе сохраняется пренебрежение физической подготовкой игроков всех уровней: по своим физическим качествам они совершенно не подготовлены для побед на серьезных международных соревнованиях – ни по скорости, ни по выносливости. Они никуда не годятся, как ни странно, и по техническим показателям. И что интересно: у себя, во внутреннем чемпионате, в играх внутреннего календаря, футболисты еще показывают неплохую технику, а иногда и какие-то очень красивые индивидуальные действия, и взаимодействия с партнерами в игре, но как только нашей сборной нужно играть с хорошими зарубежными командами – эта техника и взаимодействие куда-то улетучиваются, их нету! Тоже интересный факт, да? Я его объясняю вот чем: наши футболисты вынуждены играть примерно десять месяцев в году. Если сравнить с легкой атлетикой, это – сверхмарафонская дистанция. Ни один марафонец не побежит со старта, как спринтер, не позволит себе делать спринтерские рывки на каждом километре дистанции: он себя интуитивно бережет. Футболисты же играют, как правило, в невысоком темпе, на невысоких скоростях – и то у них не хватает энергии до конца сезона, в конце сезона они все теряют работоспособность! В то время как в серьезных международных играх – таких, как первенство мира или отборочные игры на первенство мира, первенство или кубки Европы, другие какие-то турниры, которые продолжаются максимум около месяца (а иногда вообще нет турнира, есть только отдельные игры через большие интервалы – через месяц, через два) – наши футболисты зачастую попадают в ситуацию, когда готовятся, как марафонцы, и работают, как марафонцы, в течение долгих лет. Они должны соревноваться со спринтерами, причем с рекордсменами и чемпионами мира. Естественно, они этого не могут, потому что состав команд меняется, противник навязывает очень высокий темп игры, на высоком темпе возрастают скорости выполнения всех действий, и то, что некоторые наши игроки могут сделать на средней скорости (послать мяч партнеру или в ворота, сделать какой-то финт), на максимальных скоростях у них пропадает. Во-первых, потому что они не привыкли работать на таких скоростях, а во-вторых, и это самое главное, – за много лет у них уже вырабатываются стереотипы, совершенно жесткие программы: с какой скоростью выходить на мяч, как обрабатывать мяч, который летит с определенной силой… И если вдруг все поменялось – естественно, они с этим справиться не могут.
И все-таки несмотря на все, о чем я сказал, футбол остается самой популярной игрой у нас в стране. И невероятно популярен во всем мире.
В чем ключ, в чем отгадка? Во-первых, футбол, как я раньше сказал, является средством отвлечения масс от, увы, убогой нашей действительности. Это не просто средство, провозглашенное на словах, – это колоссально организованная, массированная психическая атака на население. Она длится в течение десятилетий. Азарт и тяга к футболу формируются специально, их можно направлять. Вспоминая давние коммунистические времена и то, как поддерживался порядок во время демонстраций, массовых сходок людей, можно совершенно уверенно сказать, что никаких варварских проявлений поведения зрителей может не быть, если наши органы, отвечающие за порядок, будут иметь четкую установку на их пресечение. И то, что происходит сейчас, эти варварские побоища, погромы фанатов на стадионах и вне их – все это происходит при явном попустительстве властей – ну, тех, кто обязан отвечать за порядок. Сначала смотрят, как развивается процесс: вот немножко сидений поломали (нельзя, чтобы совсем разломали), а вот теперь можно вмешаться и все это прекратить… Это тоже организуется, чтобы привлечь людей на стадионы. Многие ведь на стадион ходят не для того, чтобы смотреть футбол, а для того, чтобы подраться, чтобы быть зрителями побоища. Так что я думаю, что это звенья одной цепи – направленное развитие патологического интереса к футболу. Конечно, «патологического» в социальном плане.
У зарубежного футбола популярность немножко другая. Думаю, что факторы, вызывающие за рубежом очень высокий интерес к футболу, имеют несколько иную экономическую и культурно-этическую основу. Думаю, что футбол вообще популярен в мире потому, что это очень захватывающая игра. Но она привлекает внимание еще и высоким уровнем мастерства. Лучшие мастера-профессионалы высочайшего класса в зарубежных командах играют на том уровне, который, как я говорил, существует в легкой атлетике. Мастер – это тот, кто не делает ошибок. Взять Пеле, Гарринчу, нынешних великих футболистов Европы, Бразилии – они играют почти безошибочно: не теряют мяча в простых ситуациях, великолепно владеют всеми элементами обводки, финтов, метко бьют по воротам, не промахиваются. Мастерству, великому мастерству нападения противостоит столь же великое мастерство защитников и вратаря, и футбол интересно смотреть просто как проявление высочайшего мастерства.