Страница:
Можно ли говорить о какой-то особой философии футбола? Их много, особых философий футбола. Есть философия, которая говорит, что футбол – это одно из самых благодатных пространств для формирования бо-гоподобия человека. Вторая философия: футбол – это очень благодатное поле для извлечения больших прибылей… Футбол – это настолько богатая по своему содержанию деятельность, что она даст аргументы в пользу любой точки зрения, любой жизненной философии. Какая у меня философия жизни, так я невольно, подсознательно воспринимаю футбол.
Отсюда: какова философия нашего российского футбола сегодня? Мне очень трудно отвечать на этот вопрос, потому что для меня этот вопрос звучит так: первое – что такое футбол для зрителя, второе – что такое футбол для футболиста, третье – что такое футбол для футбольного менеджера любого ранга. Для них для всех футбол – разное. Но все получают свое – то, чего хотят.
Зритель: один хочет почувствовать себя таким же, как Пеле – все могу; другой хочет, чтоб его команда выиграла и поэтому благословляет любое – честное, нечестное, какое угодно – действие для выигрыша, его философия: цель оправдывает средства; третий хочет на футболе заработать как можно больше: «Ты за что больше платишь, за проигрыш? Значит, мы проиграем!».
Футбол для России сегодня – это то же самое, что сама Россия сегодня. В России 95 процентов нищих и 5 процентов мультимиллионеров и миллиардеров. Для нищей России футбол сегодня – это средство забыть о том, что ты нищий, хотя бы на два часа, пока сидишь на стадионе или у телевизора. Ну, а для мультимиллионера это средство выстраивания вокруг себя каких-то заградительных конструкций – и для этого он становится спонсором, еще чем-то. Думаю, что футбол для Бразилии сегодня то же самое. А для Германии, для Италии, для Испании, где совершенно другой экономический уровень и уклад жизни, другое качество жизни, – там к футболу другое отношение.
Футбол – явление национальной культуры. Аргументы: культура – это то, что сделано руками человека для удовлетворения потребностей человека (я такого определения не читал, я к нему сам пришел), культура – это то, чего не существует в природе, но что создано человеком для удовлетворения каких-то своих потребностей. Мы уже говорили о том, что футбол удовлетворяет многие потребности человека, и с этой точки зрения он, безусловно, элемент культуры.
Можно ли говорить о футбольной культуре страны, нации, общества? Я думаю, можно, потому что любое средство, которое создано человеком для удовлетворения своих потребностей, обязательно приобретет некие черты, которые приспосабливают это средство к существованию в условиях данной страны.
И в этом плане правомерно говорить о культуре футбола как о субкультуре, своеобразной специфической подкультуре общества. За свой научно-педагогический век я видел сотни футболистов, студентов, слушателей, учащихся-футболистов. Конечно, есть какая-то своя субкультура у этой категории людей. А если идти дальше, то можно, наверное, говорить о субкультуре футбола даже по отношению к культуре спорта, потому что в каждом виде спорта есть своя система регламентов, допускающих нечто или не допускающих чего-то. Ну например, можно изо всех сил бить человека по лицу, чтобы лишить его сознания, это разрешено правилами бокса, но нельзя даже дотронуться до человека в баскетболе, это наказывается… Одни виды субкультуры от другой отличаются своей ориентированностью на что-то.
Конечно, футбол не только элемент спорта. В наше время в России футбол меньше всего элемент спорта. То же самое и во всем мире, потому что футбол во всем мире сейчас ориентирован на профессиональную деятельность. Отсюда и подготовка к этой профессиональной деятельности, начиная от отбора. Кстати, само понятие «отбор» для спорта нонсенс. Нонсенс! Потому что каждый человек создан подобно Богу, и каждый человек имеет право стремиться к этому совершенству. Отбор – это уже нарушение этого принципа. Ты не годишься? – Это уже не спорт!
Конечно же, футбол есть элемент массовой культуры, шоу-бизнеса, контркультуры, потому что под словом «культура» мы объединяем и понятие «зрелище». Футбол может быть деятельностью, а может быть зрелищем. И то, и другое – элементы культуры. И в данном случае он, конечно, элемент культуры.
Может ли футбол являться элементом контркультуры? Может. Контркультура – это то, что разрушает культуру. Антикультура – это культура для определенного пространства бытия. Там, как в антимире, то, что положительно, – отрицательно. Критерием принадлежности к культуре и контркультуре является нравственное содержание индивидуума. Если он положителен, то он будет воспринимать культуру и отвергать контркультуру, а если он отрицательный по своей нравственности, то будет наоборот. Возьмем случай, который произошел летом прошлого года в Москве на Манежной площади, когда несколько тысяч фанатов устроили массовое побоище. Это элемент контркультуры, где футбол явился поводом грубого антиобщественного действа. Сам футбол (футбол как наш любимый вид спорта!) не участвовал в этом кем-то организованном и спровоцированном побоище. Я уверен, что они все равно устроили бы этот погром, даже если бы наши выиграли.
Но все-таки собрались по поводу футбола и смотрели на площади футбол!..
Некоторые любители футбола – интеллектуалы считают, что в отличие от других видов спорта (хоккея, бейсбола, баскетбола) футбол будто бы обладает какой-то особой притягательностью, магией, что футбол не всегда логичен, наоборот, парадоксален. Я с этим согласен – и не согласен. Потому что любой вид спорта имеет своих очень преданных, устойчивых болельщиков, и особой притягательностью, своей магией обладает любой вид спорта. Ну, например, есть такой вид спорта, как гольф, – там своя аура, свои парадоксы; для группы любителей гольфа (она очень маленькая) их спорт самый лучший, самый притягательный, никакой футбол с ним не сравнится.
Магия футбола состоит в том, что ты себя отождествляешь с действующими лицами. Ты чувствуешь себя в действии, в деятельности: ты испытываешь самые сильные эмоции от того, что только что забил гол (ты забил!); от того, что, скажем, сбил противника с ног, а судья не заметил («Как мы его надули!» – это ты такой ловкий и удачливый!). Я думаю, что во всякой деятельности человека, начиная, скажем, с шитья сапог и кончая футболом как одной из вершин человеческой мысли и творчества, существуют разные уровни исполнения. Подмастерье может принести, отнести, наточить, сделать еще какое-то вспомогательное действие – мастер может идеально воплотить какую-то форму. И есть художник – в любой деятельности, я еще раз это напоминаю, в любой. Художник – это тот, который в свое произведение вкладывает свое мировоззрение. Футбол, как и любой другой вид спорта, не исключение. Вот штанга. Сама по себе штанга – это не подход и не подъем – это деятельность, в которой основным звеном является подход и подъем, но… какое количество вариаций! А главное – разные исполнители: и один подходит, и второй подходит – люди разные, и зритель воспринимает их по-разному. Ты думаешь, Майк Тайсон зверюга, хулиган, бандит, гангстер? Но он еще и артист! Ведь он ухо своему противнику не зря откусил: так он играет на свой образ, образ людоеда: «сожру тебя, гада». Зрителям нравится – ходят, платят деньги.
Возьмите хоккей. Есть амплуа в хоккейной команде – убийца-киллер, прямо амплуа, специально учат. Как-то у нас на заседании кафедры выступал великий Анатолий Владимирович Тарасов. Это было совершенно потрясающее выступление! Он, в частности, сказал: «Я привез с собой одного парня, который играл плохо, но он должен был сделать только одно: «вырубить», очень серьезно «вырубить» хоккеиста из команды наших соперников». И наш игрок великолепно выполнил это задание тренера: он вырубил лучшего нападающего противника. После этого его выгнали, и Тарасову он не нужен был – он свое дело сделал. Все канадские газеты писали, что операция по восстановлению ноги «вырубленного» хоккеиста стоила 160 тысяч долларов, – вот такие были переломы! Такого история канадского хоккея раньше вообще не знала, хотя был у них вратарь – Плант, по-моему, – у которого на теле было триста шрамов, все зубы выбиты, но ни одной серьезной травмы.
Важно показать драку – за это деньги платят. Но если мы серьезно «вырубим» самого популярного или самого лучшего игрока, то три четверти зрителей больше не придут. Кто потеряет? Все потеряют, вся лига потеряет, потому что зрители на него только и ходили! Уверен, что в футболе то же самое: и в Аргентине, и в Уругвае, и в Бразилии. В России – нет. Здесь сломать ноги можно так, что противник никогда больше не встанет, – начхать нам на это… Поэтому у нас даже на международный матч сейчас ходит по 1000 человек, и это еще успех, а то на арене в «Лужниках» было 300—800 зрителей.
Что касается духовности футболиста, то здесь нужно очень остерегаться понятий, неточного их применения. Мы можем сейчас говорить о совершенно разных вещах, потому что для меня спорт – это деятельность, направленная на максимальное совершенствование человека, на приближение его к идеалу. В этой деятельности, если будут какие-то негуманные, нетоварищеские, нечестные отношения между спортсменами, цель становится вообще недостижимой. Ну нельзя проявить свое совершенство, если противник сознательно мешает тебе его проявить! А что значит «мешает»? В системе спортивных понятий это значит «применяет приемы, запрещенные правилами». Противник этого не ждет, он честен, а у него выигрывают за счет запрещенных приемов. У боксеров, кстати, есть такой очень плохой удар, который запрещен правилами, но за который не дисквалифицируют, просто дают предупреждение: бьет по затылку и открытой, и закрытой перчаткой, бьет очень сильно. Фактически это нокаут, но человек еще стоит. Ему делают предупреждение – ну и что, ему остается только добить! Вот в таких условиях продемонстрировать свое совершенство нельзя, и спорт в этом случае теряет свой смысл. В схватке двух людей, которые мешают друг другу, футбол теряет зре-лищность, теряет эффективность как средство воспитания (известный «прекрасный» принцип советского футбола: сам не играй, но и ему не дай играть). Спорт умирает в таком случае – вот и все…
Как показывает жизнь, великие в прошлом футболисты, как правило, редко становятся выдающимися тренерами, хотя есть исключения. Как объяснить эту коллизию? Выдающийся футболист может стать выдающимся тренером только в том случае, если он подготовлен выдающимся тренером, прочувствовал, понял, разобрался в методиках подготовки великого спортсмена.
Если же спорт построен на отсеве (мы, правда, говорили об отборе, но это тот же отсев, просто другая его сторона): плохо играешь – играй в заводской команде;
а ты молодец: ты пришел из заводской команды, но знаешь, что для команды Высшей лиги не годишься, играй во второй – этот «естественный» отбор дает тренеру готовых мастеров. Тренер сам не знает, что надо сделать, чтобы этот футболист играл так, как этот. Взять любую команду, любую. В ней есть игроки, которые играют блестяще, а рядом в том же амплуа – игрок, который играет плохо. Почему, играя рядом, худшие не подравниваются под лучшего? А просто потому, что тренер не владеет ничем, кроме умения отсеивать тех, кто играет плохо! Из такого футболиста, даже очень высокого мастера, тренера не получится. Он не знает, почему игрок играет хорошо, – «просто у него так получается»! И только строго выверенная, методически строгая концепция мастерства способна воспитать из игрока великого тренера.
А вот уже другое утверждение. При имеющемся всенародном интересе к футболу, симпатиях к футболистам среди любителей футбола в спортивной и в неспортивной среде отношение к футболистам спортсменов-представителей других видов спорта часто (очень часто!) негативное. Они-де баловни судьбы, гуляки, любители красивой жизни, из-за них якобы на всех спортсменов в народе смотрят как на дармоедов, людей недалеких, для которых главное – заработать деньги и повеселиться. Такие стереотипы имеют место. Что я о них думаю? Причина таких стереотипов вот в чем.
Вернемся к исходной точке всех наших спортивных и неспортивных несчастий: нищета. Не деньги, а нищета. Хроническая, многолетняя, в течение многих поколений. И просто как воздух – необходимость хоть как-нибудь выбраться из этой нищеты, детей как-то обеспечить, чтобы не жили они в этой нищете. В такой ситуации человек согласен на все – только платите деньги… Перед мальчиком стоит цель: вырваться из этой нищенской среды любыми способами. Футбол дает такую возможность, и у футболистов, пожалуй, это развито больше всего. Это первая причина негативного стереотипа футболиста в спортивной и неспортивной среде.
Виды спорта неравномерны по количеству болельщиков и получаемых денег. Количество денег находится в прямой зависимости от числа болельщиков. Кто больше всех денег получает? Шахматисты. Потому что шахматы – это самый распространенный и самый что ни на есть доступный для всех вид спорта. И болельщиков очень много, и пресса подогревает интерес. У нас же первое, о чем мы читали, были шахматы, шахматисты, а уже потом футбол, футболисты. О борьбе меньше, о том же бадминтоне еще меньше… Пропорционально популярности вида спорта, его способности привлечь внимание населения тот или иной вид спорта шире или уже используется как средство активного формирования мышления масс – вот вся политическая подоплека этого экономического и социального феномена. Футбол на протяжении всей советской истории был самым партийным видом спорта. Он и сейчас им остается – правда, партии себя по-другому называют. Помните поговорку: «У матери было три сына: два нормальных, третий – футболист»? Два «нормальных» – это в нищете, а футболист богато живет. Хотя у этой богатой и живучей поговорки есть и другой подтекст.
Я подал документы в институт физкультуры после того, как «завалился» в энергетическом институте, сдал все на «5» и только по гимнастике получил «4»: ни разу не смог перебрать руками на канате. На собеседовании кто-то из сидящих за столом говорит: «Скажи, пожалуйста, а чего ты пошел в институт физкультуры? У тебя все пятерки, ты умненький парень, почему ты в институт физкультуры-то пошел? Что, у матери было три сына: два умных, а третий футболист?». Я уж не помню, что точно я на это ответил…
Да, футболист, во-первых, наиболее «богат» зрителями – это всем видно. Во-вторых… если вспомнить послевоенный ЦДКА, то там среди «команды капитанов», как ее тогда любовно называли, был старший лейтенант Демин, которого на трибунах звали «спиртонос», потому что он никогда, вообще никогда не выходил на поле трезвый. Он тупо делал свое дело. Тогда же, по-моему, в «Динамо» был совершенно великий нападающий Вячеслав Соловьев: если на его пути возникал защитник, он просто ломал ему ноги, поэтому его пропускали, а там уж… когда попадал, когда не попадал. В «Динамо» же был еще один футболист – его, говорят, звали собакой. Вот такие были футболисты: мягко сказать, малоинтеллектуальные, в высшей степени недалекие, для которых по отношению к сопернику не существовало ничего святого. Это типичный образ футболиста тех лет.
В довоенные времена было принято считать, что типичный футболист – это, во-первых, пьяница (обязательно!), во-вторых, такой тупой, что может лучшего друга сломать; в-третьих, жулик, потому что он то и дело нарушает правила, играет как ему хочется. Безусловно, этот образ распространяется не на всех, но в народе такое мнение о футболистах бытовало. После войны, во всяком случае. А с другой стороны, были болельщики, которые им все это прощали: так и надо, иначе никогда не выиграешь.
В начале шестидесятых годов для советского болельщика спортсменом № 1 был Валерий Брумель. Я думаю, что такой популярности не было ни у одного футболиста, да и ни у какого другого спортсмена вообще. Когда Брумель в 1961 году установил свой мировой рекорд – 2, 28 м (я был на стадионе, у меня даже фотографии кое-какие сохранились именно с этого соревнования), был полный стадион, все шли специально «на Брумеля» – какой там футбол!.. Это был какой-то совершенно необыкновенный человек! Правда, был матч СССР – США – пришли смотреть на американских атлетов. Ну, это был спектакль, спектакль был – никуда не денешься!
Кто еще мог бы сравниться тогда с Брумелем? Думаю, что такой симпатии, какую в свое время вызывал у всех Михаил Ботвинник, тоже не было ни у одного футболиста. Ботвинника превозносили, люди чувствовали в нем личность очень высокого класса. …Стрельцов, конечно, был футболистом от Бога: забивал чудо-мячи, делая чудеса на поле, но как и чем закончил свою футбольную карьеру?! И из-за чего? Народ-то знает, не забыл. Это сейчас не пишут, тоже миф создают вокруг Стрельцова… Но ведь это тоже образ футболиста.
Глобальные проблемы мирового футбола? Повышение общей грамотности тренеров. Вторая мировая проблема относится не только к футболу, но к спорту вообще: нужно изолировать профессиональный футбол от любительского. И это надо сделать – во всех видах спорта! И возродить Олимпийские игры в том виде, как их задумывал Кубертен. Коммерция погубит спорт. У нас нет ни одного нормального хоккеиста, который способен выиграть первенство мира. Потому что как только он на ближних подходах – он уже играет в НХЛ! И точно так же с футболистами: парень, пацан, который еще только обещает быть хорошим футболистом, со страшным скандалом (всесоюзного масштаба!) уходит из «Спартака», и его тут же берут в какую-то третьестепенную французскую команду, дают большие деньги. Вот этого не должно быть, потому что отток лучших спортсменов из страны лишает страну перспективы.
Главные проблемы российского футбола? Первая – это возрождение любительского футбола.
Вторая проблема – ликвидация безграмотности тренеров.
И третья – ужесточение уголовного законодательства в отношении к взяточничеству, к коррупции в футболе, пронизавшей его насквозь. Выход из этого положения у нас в России сегодня – это диктатура пролетариата. Только!
…Если бы я сегодня стал Колосковым и занял место президента Федерации российского футбола, у меня был бы только один выход – работать так же, как Колосков, ехать по тем же рельсам, потому что в системе иначе нельзя.
Игорь Фесуненко
Отсюда: какова философия нашего российского футбола сегодня? Мне очень трудно отвечать на этот вопрос, потому что для меня этот вопрос звучит так: первое – что такое футбол для зрителя, второе – что такое футбол для футболиста, третье – что такое футбол для футбольного менеджера любого ранга. Для них для всех футбол – разное. Но все получают свое – то, чего хотят.
Зритель: один хочет почувствовать себя таким же, как Пеле – все могу; другой хочет, чтоб его команда выиграла и поэтому благословляет любое – честное, нечестное, какое угодно – действие для выигрыша, его философия: цель оправдывает средства; третий хочет на футболе заработать как можно больше: «Ты за что больше платишь, за проигрыш? Значит, мы проиграем!».
Футбол для России сегодня – это то же самое, что сама Россия сегодня. В России 95 процентов нищих и 5 процентов мультимиллионеров и миллиардеров. Для нищей России футбол сегодня – это средство забыть о том, что ты нищий, хотя бы на два часа, пока сидишь на стадионе или у телевизора. Ну, а для мультимиллионера это средство выстраивания вокруг себя каких-то заградительных конструкций – и для этого он становится спонсором, еще чем-то. Думаю, что футбол для Бразилии сегодня то же самое. А для Германии, для Италии, для Испании, где совершенно другой экономический уровень и уклад жизни, другое качество жизни, – там к футболу другое отношение.
Футбол – явление национальной культуры. Аргументы: культура – это то, что сделано руками человека для удовлетворения потребностей человека (я такого определения не читал, я к нему сам пришел), культура – это то, чего не существует в природе, но что создано человеком для удовлетворения каких-то своих потребностей. Мы уже говорили о том, что футбол удовлетворяет многие потребности человека, и с этой точки зрения он, безусловно, элемент культуры.
Можно ли говорить о футбольной культуре страны, нации, общества? Я думаю, можно, потому что любое средство, которое создано человеком для удовлетворения своих потребностей, обязательно приобретет некие черты, которые приспосабливают это средство к существованию в условиях данной страны.
И в этом плане правомерно говорить о культуре футбола как о субкультуре, своеобразной специфической подкультуре общества. За свой научно-педагогический век я видел сотни футболистов, студентов, слушателей, учащихся-футболистов. Конечно, есть какая-то своя субкультура у этой категории людей. А если идти дальше, то можно, наверное, говорить о субкультуре футбола даже по отношению к культуре спорта, потому что в каждом виде спорта есть своя система регламентов, допускающих нечто или не допускающих чего-то. Ну например, можно изо всех сил бить человека по лицу, чтобы лишить его сознания, это разрешено правилами бокса, но нельзя даже дотронуться до человека в баскетболе, это наказывается… Одни виды субкультуры от другой отличаются своей ориентированностью на что-то.
Конечно, футбол не только элемент спорта. В наше время в России футбол меньше всего элемент спорта. То же самое и во всем мире, потому что футбол во всем мире сейчас ориентирован на профессиональную деятельность. Отсюда и подготовка к этой профессиональной деятельности, начиная от отбора. Кстати, само понятие «отбор» для спорта нонсенс. Нонсенс! Потому что каждый человек создан подобно Богу, и каждый человек имеет право стремиться к этому совершенству. Отбор – это уже нарушение этого принципа. Ты не годишься? – Это уже не спорт!
Конечно же, футбол есть элемент массовой культуры, шоу-бизнеса, контркультуры, потому что под словом «культура» мы объединяем и понятие «зрелище». Футбол может быть деятельностью, а может быть зрелищем. И то, и другое – элементы культуры. И в данном случае он, конечно, элемент культуры.
Может ли футбол являться элементом контркультуры? Может. Контркультура – это то, что разрушает культуру. Антикультура – это культура для определенного пространства бытия. Там, как в антимире, то, что положительно, – отрицательно. Критерием принадлежности к культуре и контркультуре является нравственное содержание индивидуума. Если он положителен, то он будет воспринимать культуру и отвергать контркультуру, а если он отрицательный по своей нравственности, то будет наоборот. Возьмем случай, который произошел летом прошлого года в Москве на Манежной площади, когда несколько тысяч фанатов устроили массовое побоище. Это элемент контркультуры, где футбол явился поводом грубого антиобщественного действа. Сам футбол (футбол как наш любимый вид спорта!) не участвовал в этом кем-то организованном и спровоцированном побоище. Я уверен, что они все равно устроили бы этот погром, даже если бы наши выиграли.
Но все-таки собрались по поводу футбола и смотрели на площади футбол!..
Некоторые любители футбола – интеллектуалы считают, что в отличие от других видов спорта (хоккея, бейсбола, баскетбола) футбол будто бы обладает какой-то особой притягательностью, магией, что футбол не всегда логичен, наоборот, парадоксален. Я с этим согласен – и не согласен. Потому что любой вид спорта имеет своих очень преданных, устойчивых болельщиков, и особой притягательностью, своей магией обладает любой вид спорта. Ну, например, есть такой вид спорта, как гольф, – там своя аура, свои парадоксы; для группы любителей гольфа (она очень маленькая) их спорт самый лучший, самый притягательный, никакой футбол с ним не сравнится.
Магия футбола состоит в том, что ты себя отождествляешь с действующими лицами. Ты чувствуешь себя в действии, в деятельности: ты испытываешь самые сильные эмоции от того, что только что забил гол (ты забил!); от того, что, скажем, сбил противника с ног, а судья не заметил («Как мы его надули!» – это ты такой ловкий и удачливый!). Я думаю, что во всякой деятельности человека, начиная, скажем, с шитья сапог и кончая футболом как одной из вершин человеческой мысли и творчества, существуют разные уровни исполнения. Подмастерье может принести, отнести, наточить, сделать еще какое-то вспомогательное действие – мастер может идеально воплотить какую-то форму. И есть художник – в любой деятельности, я еще раз это напоминаю, в любой. Художник – это тот, который в свое произведение вкладывает свое мировоззрение. Футбол, как и любой другой вид спорта, не исключение. Вот штанга. Сама по себе штанга – это не подход и не подъем – это деятельность, в которой основным звеном является подход и подъем, но… какое количество вариаций! А главное – разные исполнители: и один подходит, и второй подходит – люди разные, и зритель воспринимает их по-разному. Ты думаешь, Майк Тайсон зверюга, хулиган, бандит, гангстер? Но он еще и артист! Ведь он ухо своему противнику не зря откусил: так он играет на свой образ, образ людоеда: «сожру тебя, гада». Зрителям нравится – ходят, платят деньги.
Возьмите хоккей. Есть амплуа в хоккейной команде – убийца-киллер, прямо амплуа, специально учат. Как-то у нас на заседании кафедры выступал великий Анатолий Владимирович Тарасов. Это было совершенно потрясающее выступление! Он, в частности, сказал: «Я привез с собой одного парня, который играл плохо, но он должен был сделать только одно: «вырубить», очень серьезно «вырубить» хоккеиста из команды наших соперников». И наш игрок великолепно выполнил это задание тренера: он вырубил лучшего нападающего противника. После этого его выгнали, и Тарасову он не нужен был – он свое дело сделал. Все канадские газеты писали, что операция по восстановлению ноги «вырубленного» хоккеиста стоила 160 тысяч долларов, – вот такие были переломы! Такого история канадского хоккея раньше вообще не знала, хотя был у них вратарь – Плант, по-моему, – у которого на теле было триста шрамов, все зубы выбиты, но ни одной серьезной травмы.
Важно показать драку – за это деньги платят. Но если мы серьезно «вырубим» самого популярного или самого лучшего игрока, то три четверти зрителей больше не придут. Кто потеряет? Все потеряют, вся лига потеряет, потому что зрители на него только и ходили! Уверен, что в футболе то же самое: и в Аргентине, и в Уругвае, и в Бразилии. В России – нет. Здесь сломать ноги можно так, что противник никогда больше не встанет, – начхать нам на это… Поэтому у нас даже на международный матч сейчас ходит по 1000 человек, и это еще успех, а то на арене в «Лужниках» было 300—800 зрителей.
Что касается духовности футболиста, то здесь нужно очень остерегаться понятий, неточного их применения. Мы можем сейчас говорить о совершенно разных вещах, потому что для меня спорт – это деятельность, направленная на максимальное совершенствование человека, на приближение его к идеалу. В этой деятельности, если будут какие-то негуманные, нетоварищеские, нечестные отношения между спортсменами, цель становится вообще недостижимой. Ну нельзя проявить свое совершенство, если противник сознательно мешает тебе его проявить! А что значит «мешает»? В системе спортивных понятий это значит «применяет приемы, запрещенные правилами». Противник этого не ждет, он честен, а у него выигрывают за счет запрещенных приемов. У боксеров, кстати, есть такой очень плохой удар, который запрещен правилами, но за который не дисквалифицируют, просто дают предупреждение: бьет по затылку и открытой, и закрытой перчаткой, бьет очень сильно. Фактически это нокаут, но человек еще стоит. Ему делают предупреждение – ну и что, ему остается только добить! Вот в таких условиях продемонстрировать свое совершенство нельзя, и спорт в этом случае теряет свой смысл. В схватке двух людей, которые мешают друг другу, футбол теряет зре-лищность, теряет эффективность как средство воспитания (известный «прекрасный» принцип советского футбола: сам не играй, но и ему не дай играть). Спорт умирает в таком случае – вот и все…
Как показывает жизнь, великие в прошлом футболисты, как правило, редко становятся выдающимися тренерами, хотя есть исключения. Как объяснить эту коллизию? Выдающийся футболист может стать выдающимся тренером только в том случае, если он подготовлен выдающимся тренером, прочувствовал, понял, разобрался в методиках подготовки великого спортсмена.
Если же спорт построен на отсеве (мы, правда, говорили об отборе, но это тот же отсев, просто другая его сторона): плохо играешь – играй в заводской команде;
а ты молодец: ты пришел из заводской команды, но знаешь, что для команды Высшей лиги не годишься, играй во второй – этот «естественный» отбор дает тренеру готовых мастеров. Тренер сам не знает, что надо сделать, чтобы этот футболист играл так, как этот. Взять любую команду, любую. В ней есть игроки, которые играют блестяще, а рядом в том же амплуа – игрок, который играет плохо. Почему, играя рядом, худшие не подравниваются под лучшего? А просто потому, что тренер не владеет ничем, кроме умения отсеивать тех, кто играет плохо! Из такого футболиста, даже очень высокого мастера, тренера не получится. Он не знает, почему игрок играет хорошо, – «просто у него так получается»! И только строго выверенная, методически строгая концепция мастерства способна воспитать из игрока великого тренера.
А вот уже другое утверждение. При имеющемся всенародном интересе к футболу, симпатиях к футболистам среди любителей футбола в спортивной и в неспортивной среде отношение к футболистам спортсменов-представителей других видов спорта часто (очень часто!) негативное. Они-де баловни судьбы, гуляки, любители красивой жизни, из-за них якобы на всех спортсменов в народе смотрят как на дармоедов, людей недалеких, для которых главное – заработать деньги и повеселиться. Такие стереотипы имеют место. Что я о них думаю? Причина таких стереотипов вот в чем.
Вернемся к исходной точке всех наших спортивных и неспортивных несчастий: нищета. Не деньги, а нищета. Хроническая, многолетняя, в течение многих поколений. И просто как воздух – необходимость хоть как-нибудь выбраться из этой нищеты, детей как-то обеспечить, чтобы не жили они в этой нищете. В такой ситуации человек согласен на все – только платите деньги… Перед мальчиком стоит цель: вырваться из этой нищенской среды любыми способами. Футбол дает такую возможность, и у футболистов, пожалуй, это развито больше всего. Это первая причина негативного стереотипа футболиста в спортивной и неспортивной среде.
Виды спорта неравномерны по количеству болельщиков и получаемых денег. Количество денег находится в прямой зависимости от числа болельщиков. Кто больше всех денег получает? Шахматисты. Потому что шахматы – это самый распространенный и самый что ни на есть доступный для всех вид спорта. И болельщиков очень много, и пресса подогревает интерес. У нас же первое, о чем мы читали, были шахматы, шахматисты, а уже потом футбол, футболисты. О борьбе меньше, о том же бадминтоне еще меньше… Пропорционально популярности вида спорта, его способности привлечь внимание населения тот или иной вид спорта шире или уже используется как средство активного формирования мышления масс – вот вся политическая подоплека этого экономического и социального феномена. Футбол на протяжении всей советской истории был самым партийным видом спорта. Он и сейчас им остается – правда, партии себя по-другому называют. Помните поговорку: «У матери было три сына: два нормальных, третий – футболист»? Два «нормальных» – это в нищете, а футболист богато живет. Хотя у этой богатой и живучей поговорки есть и другой подтекст.
Я подал документы в институт физкультуры после того, как «завалился» в энергетическом институте, сдал все на «5» и только по гимнастике получил «4»: ни разу не смог перебрать руками на канате. На собеседовании кто-то из сидящих за столом говорит: «Скажи, пожалуйста, а чего ты пошел в институт физкультуры? У тебя все пятерки, ты умненький парень, почему ты в институт физкультуры-то пошел? Что, у матери было три сына: два умных, а третий футболист?». Я уж не помню, что точно я на это ответил…
Да, футболист, во-первых, наиболее «богат» зрителями – это всем видно. Во-вторых… если вспомнить послевоенный ЦДКА, то там среди «команды капитанов», как ее тогда любовно называли, был старший лейтенант Демин, которого на трибунах звали «спиртонос», потому что он никогда, вообще никогда не выходил на поле трезвый. Он тупо делал свое дело. Тогда же, по-моему, в «Динамо» был совершенно великий нападающий Вячеслав Соловьев: если на его пути возникал защитник, он просто ломал ему ноги, поэтому его пропускали, а там уж… когда попадал, когда не попадал. В «Динамо» же был еще один футболист – его, говорят, звали собакой. Вот такие были футболисты: мягко сказать, малоинтеллектуальные, в высшей степени недалекие, для которых по отношению к сопернику не существовало ничего святого. Это типичный образ футболиста тех лет.
В довоенные времена было принято считать, что типичный футболист – это, во-первых, пьяница (обязательно!), во-вторых, такой тупой, что может лучшего друга сломать; в-третьих, жулик, потому что он то и дело нарушает правила, играет как ему хочется. Безусловно, этот образ распространяется не на всех, но в народе такое мнение о футболистах бытовало. После войны, во всяком случае. А с другой стороны, были болельщики, которые им все это прощали: так и надо, иначе никогда не выиграешь.
В начале шестидесятых годов для советского болельщика спортсменом № 1 был Валерий Брумель. Я думаю, что такой популярности не было ни у одного футболиста, да и ни у какого другого спортсмена вообще. Когда Брумель в 1961 году установил свой мировой рекорд – 2, 28 м (я был на стадионе, у меня даже фотографии кое-какие сохранились именно с этого соревнования), был полный стадион, все шли специально «на Брумеля» – какой там футбол!.. Это был какой-то совершенно необыкновенный человек! Правда, был матч СССР – США – пришли смотреть на американских атлетов. Ну, это был спектакль, спектакль был – никуда не денешься!
Кто еще мог бы сравниться тогда с Брумелем? Думаю, что такой симпатии, какую в свое время вызывал у всех Михаил Ботвинник, тоже не было ни у одного футболиста. Ботвинника превозносили, люди чувствовали в нем личность очень высокого класса. …Стрельцов, конечно, был футболистом от Бога: забивал чудо-мячи, делая чудеса на поле, но как и чем закончил свою футбольную карьеру?! И из-за чего? Народ-то знает, не забыл. Это сейчас не пишут, тоже миф создают вокруг Стрельцова… Но ведь это тоже образ футболиста.
Глобальные проблемы мирового футбола? Повышение общей грамотности тренеров. Вторая мировая проблема относится не только к футболу, но к спорту вообще: нужно изолировать профессиональный футбол от любительского. И это надо сделать – во всех видах спорта! И возродить Олимпийские игры в том виде, как их задумывал Кубертен. Коммерция погубит спорт. У нас нет ни одного нормального хоккеиста, который способен выиграть первенство мира. Потому что как только он на ближних подходах – он уже играет в НХЛ! И точно так же с футболистами: парень, пацан, который еще только обещает быть хорошим футболистом, со страшным скандалом (всесоюзного масштаба!) уходит из «Спартака», и его тут же берут в какую-то третьестепенную французскую команду, дают большие деньги. Вот этого не должно быть, потому что отток лучших спортсменов из страны лишает страну перспективы.
Главные проблемы российского футбола? Первая – это возрождение любительского футбола.
Вторая проблема – ликвидация безграмотности тренеров.
И третья – ужесточение уголовного законодательства в отношении к взяточничеству, к коррупции в футболе, пронизавшей его насквозь. Выход из этого положения у нас в России сегодня – это диктатура пролетариата. Только!
…Если бы я сегодня стал Колосковым и занял место президента Федерации российского футбола, у меня был бы только один выход – работать так же, как Колосков, ехать по тем же рельсам, потому что в системе иначе нельзя.
Игорь Фесуненко
Журналист, публицист, писатель,
футбольный обозреватель,
автор нескольких книг о футболе
Самое яркое открытие в сфере духовной жизни
Секрет популярности футбола? Это никакой не секрет. Дело в том, что футбол – очень простая игра и доступна практически каждому. Человек идет по улице. Катится детский мяч. Он не станет нагибаться – он обязательно пнет его ногой. Играть в футбол – это очень просто. Это не теннис, где дорогое оборудование, не баскетбол, где нужно строить щит. Нет ничего более простого, чем футбол. Во дворе можно поставить два башмака (импровизированные ворота) – и гоняй себе на здоровье. Так издревле сложилось. Поэтому простота футбола – кажущаяся, по крайней мере, – исторически вела к тому, что после того как эта игра была изобретена, она очень легко завоевывала народы, страны, нации, континенты и увлекала не только тех, кто играет, но и тех, кто смотрит – болельщиков, торсидов (болельщики – исп.). В этом все дело, наверное: это очень простая, общедоступная и всем понятная игра. В теннисе надо соображать: тут 15 очков… до 10 очков… то больше, то меньше. Атут две сетки, бегает двадцать два человека, кто больше наколотит! – все ясно. Чтобы понять механику футбола, нужно ровно три секунды – после этого смотри и наслаждайся. Если брать опять теннис – он же аристократичен, он однообразен, только знаток его оценит, хотя, в принципе, стоят два или четыре человека друг против друга и перебрасывают мяч… А в футболе бесконечное множество вариантов, комбинаций, здесь гораздо больше заметно индивидуальное мастерство настоящих артистов, жонглеров, какие всегда периодически появлялись в любой стране, типа Стэнли Мэтьюза, или Гар-ринчи, или Стрельцова.
Для меня футбол – это в какой-то степени и увлечение, и любимая игра моего детства. Сейчас это стало и профессией, и методом зарабатывания денег – не прямо футбол, но я пишу о футболе, связан с футболом, и это дает мне и удовольствие, и средства продлить мою жизнь.
Оценивать футбол всегда можно по-разному, но, по-моему, главное в футболе – это зрелище.
С точки зрения игрока главное, как он забьет гол, вратаря – как он пропустит, тренера – как воплотит свои мысли, мечты, планы на игру.
С точки зрения громадного большинства населения, которые являются зрителями, которые заполняют трибуны стадионов, главное в футболе, конечно, это зрелище, которое захватывает, отвлекает от серых будней, позволяет забыться, которое позволяет переживать, восторгаться, кричать, радоваться, любить и ненавидеть. Потому что футбол – это, в общем-то, слепок жизни. Футбол – это наша жизнь, только ограниченная рамками футбольного поля. Футбол – это и горе, и радость (для одних радость, для других горе). Это и лицемерие, и восторг, и искренность, и наивность – все человеческие чувства, которые мы переживаем. Там и коварство, там и любовь, там и ненависть. Все, все, все – все есть в футболе. Вот этим, собственно, он интересен и хорош. Он заставляет людей волноваться и переживать так же, как самые высокие страсти в «Ромео и Джульетте», в «Войне и мире».
Я считаю, что более правы сторонники первой теории: футбол способствует формированию позитивных качеств. Опыт любых стран (берите Англию, берите Германию, берите Бразилию, берите Россию) свидетельствует о том, что игроки и болельщики – особенно на больших турнирах, на больших чемпионатах – проникаются патриотическими чувствами, поют гимны и страдают не только по результату, не только по итогам какого-то матча, а страдают, переживают, понимая себя представителями страны.
Но иногда правы и сторонники второй, противоположной теории, потому что не только в футболе, не только в спорте, но и в любой другой сфере жизни патриотизм, доведенный до абсурда, превращается в шовинизм. Если я люблю свою страну, это хорошо, это правильно, но если я начинаю ненавидеть, скажем, людей с другим цветом кожи, которые приезжают в мою страну, то это уже шовинизм, это уже может быть расизм, это уже может быть фашизм, как это было в Германии… В принципе футбол всегда инициирует патриотические чувства и любовь к Родине. Я могу привести десятки конкретных примеров, из разных стран. В общем-то, их все знают.
Футбол иногда отвлекает от тяжелых проблем, которые бывают в своей стране. В Бразилии в семидесятые годы была жестокая военная диктатура, подавлялись самые стандартные, общепринятые демократические свободы, и, тем не менее, когда бразильцы в 1970 году стали трехкратными чемпионами мира, все это было забыто. В этом и плюс, и минус. С одной стороны, футбол поднимает людей над буднями, над насущными проблемами и сплачивает нацию, с другой стороны, он мешает, может быть, видеть суть режима, закрывает глаза на проблемы.
Приведу такой любопытный пример: когда бразильская сборная отправлялась на чемпионат мира 1970 года, а в стране царила диктатура, то левые партии, демократические партии, боровшиеся против этой диктатуры, приняли такое решение (как обязательное): призвать своих сторонников, не только членов партии, но вообще своих сторонников, всех демократов болеть за поражение своей команды. Ничего не получилось! Как только бразильцы начали выигрывать, все это лопнуло – был энтузиазм, были восторги, вопли, была истерика, и в итоге после разгрома итальянцев в финале со счетом 4:1 обнимались и ликовали и фашисты, и коммунисты, и левые, и правые, и кто угодно. Поэтому правы и те и другие, сторонники обеих теорий, разделять их нельзя. Действительно футбол формирует патриотов, но патриотизм, доведенный до абсурда, возведенный в абсолют, может превратиться и в национализм, и в шовинизм, и во все что угодно.
Манипулирование массовым сознанием и поведением людей? Разумеется. Я абсолютно убежден в том, что это может быть. Примеры? Множество, особенно в слаборазвитых странах. Например, в африканских странах футбол может сделать с людьми все что угодно. Это труднее в Англии, родоначальнице футбола: там люди уже более спокойные, более привычные и более независимые, менее внушаемые. Но в большинстве стран это вполне возможно. Сейчас у нас наша сборная переживает трудные времена и в рядах нашей торсиды разброд и шатания, ненависть к руководителям футбола и тысячи вопросов, на которые нет ответа. Но я верю (хочу верить), что произойдет какое-то чудо (в которое очень трудно поверить), что вместо этого несчастного провалившегося Газзаева придет какой-то другой тренер, который сможет вдохнуть силы в команду, и сборная начнет побеждать, выйдет в финальную часть европейского чемпионата, поедет в Португалию и добьется каких-то успехов. Это будет способствовать колоссальному подъему национального самосознания, улучшению, ну, скажем так, морального здоровья нации. В этом нет никаких сомнений.
Для меня футбол – это в какой-то степени и увлечение, и любимая игра моего детства. Сейчас это стало и профессией, и методом зарабатывания денег – не прямо футбол, но я пишу о футболе, связан с футболом, и это дает мне и удовольствие, и средства продлить мою жизнь.
Оценивать футбол всегда можно по-разному, но, по-моему, главное в футболе – это зрелище.
С точки зрения игрока главное, как он забьет гол, вратаря – как он пропустит, тренера – как воплотит свои мысли, мечты, планы на игру.
С точки зрения громадного большинства населения, которые являются зрителями, которые заполняют трибуны стадионов, главное в футболе, конечно, это зрелище, которое захватывает, отвлекает от серых будней, позволяет забыться, которое позволяет переживать, восторгаться, кричать, радоваться, любить и ненавидеть. Потому что футбол – это, в общем-то, слепок жизни. Футбол – это наша жизнь, только ограниченная рамками футбольного поля. Футбол – это и горе, и радость (для одних радость, для других горе). Это и лицемерие, и восторг, и искренность, и наивность – все человеческие чувства, которые мы переживаем. Там и коварство, там и любовь, там и ненависть. Все, все, все – все есть в футболе. Вот этим, собственно, он интересен и хорош. Он заставляет людей волноваться и переживать так же, как самые высокие страсти в «Ромео и Джульетте», в «Войне и мире».
Я считаю, что более правы сторонники первой теории: футбол способствует формированию позитивных качеств. Опыт любых стран (берите Англию, берите Германию, берите Бразилию, берите Россию) свидетельствует о том, что игроки и болельщики – особенно на больших турнирах, на больших чемпионатах – проникаются патриотическими чувствами, поют гимны и страдают не только по результату, не только по итогам какого-то матча, а страдают, переживают, понимая себя представителями страны.
Но иногда правы и сторонники второй, противоположной теории, потому что не только в футболе, не только в спорте, но и в любой другой сфере жизни патриотизм, доведенный до абсурда, превращается в шовинизм. Если я люблю свою страну, это хорошо, это правильно, но если я начинаю ненавидеть, скажем, людей с другим цветом кожи, которые приезжают в мою страну, то это уже шовинизм, это уже может быть расизм, это уже может быть фашизм, как это было в Германии… В принципе футбол всегда инициирует патриотические чувства и любовь к Родине. Я могу привести десятки конкретных примеров, из разных стран. В общем-то, их все знают.
Футбол иногда отвлекает от тяжелых проблем, которые бывают в своей стране. В Бразилии в семидесятые годы была жестокая военная диктатура, подавлялись самые стандартные, общепринятые демократические свободы, и, тем не менее, когда бразильцы в 1970 году стали трехкратными чемпионами мира, все это было забыто. В этом и плюс, и минус. С одной стороны, футбол поднимает людей над буднями, над насущными проблемами и сплачивает нацию, с другой стороны, он мешает, может быть, видеть суть режима, закрывает глаза на проблемы.
Приведу такой любопытный пример: когда бразильская сборная отправлялась на чемпионат мира 1970 года, а в стране царила диктатура, то левые партии, демократические партии, боровшиеся против этой диктатуры, приняли такое решение (как обязательное): призвать своих сторонников, не только членов партии, но вообще своих сторонников, всех демократов болеть за поражение своей команды. Ничего не получилось! Как только бразильцы начали выигрывать, все это лопнуло – был энтузиазм, были восторги, вопли, была истерика, и в итоге после разгрома итальянцев в финале со счетом 4:1 обнимались и ликовали и фашисты, и коммунисты, и левые, и правые, и кто угодно. Поэтому правы и те и другие, сторонники обеих теорий, разделять их нельзя. Действительно футбол формирует патриотов, но патриотизм, доведенный до абсурда, возведенный в абсолют, может превратиться и в национализм, и в шовинизм, и во все что угодно.
Манипулирование массовым сознанием и поведением людей? Разумеется. Я абсолютно убежден в том, что это может быть. Примеры? Множество, особенно в слаборазвитых странах. Например, в африканских странах футбол может сделать с людьми все что угодно. Это труднее в Англии, родоначальнице футбола: там люди уже более спокойные, более привычные и более независимые, менее внушаемые. Но в большинстве стран это вполне возможно. Сейчас у нас наша сборная переживает трудные времена и в рядах нашей торсиды разброд и шатания, ненависть к руководителям футбола и тысячи вопросов, на которые нет ответа. Но я верю (хочу верить), что произойдет какое-то чудо (в которое очень трудно поверить), что вместо этого несчастного провалившегося Газзаева придет какой-то другой тренер, который сможет вдохнуть силы в команду, и сборная начнет побеждать, выйдет в финальную часть европейского чемпионата, поедет в Португалию и добьется каких-то успехов. Это будет способствовать колоссальному подъему национального самосознания, улучшению, ну, скажем так, морального здоровья нации. В этом нет никаких сомнений.