Страница:
Зал пересекало несколько горизонтальных толстых балок – на манер каменных насестов. На них, перебирая членистыми лапами, шевелилась масса из бесчисленных мохнатых пауков – каждый размером с суповую тарелку. В глубине комнаты, у стены, на невысоком столбе сидело странное существо с гигантским паукообразным телом и почти человеческой головой. Глаза его, не мигая, смотрели на Демида из провалов серого черепа. Челюсти паука выглядели как четыре кривых кинжала, по их зазубренной поверхности стекали капли тягучей слизи. Круглое брюхо чудовища дышало, при каждом вздохе роговые пластины на нем раздвигались, обнажая нежную зеленоватую кожицу.
Рядом с монстром, на полу, сидел Табунщик, спрятав голову в колени. Он был опутан паутиной так, что Демид едва узнал его. Защитник сделал шаг вперед и пауки в комнате зашевелились все разом, издавая сухой шелест трущихся друг о друга тел.
– Человек… – Паук-король заговорил, челюсти его пришли в движение. Голос его был едва слышен – как дуновение далекого ветра. – Давно двуногие не появлялись здесь… Видно, большая беда пришла в ваш дом, если ты не побоялся придти в это место…
– Разрешите засвидетельствовать свое глубочайшее почтение! – Дема низко поклонился и изобразил нечто вроде реверанса. – Собственно говоря, я не собирался приходить сюда, просто дотронулся до какой-то проволоки…
– И прошел по Серебряному Пути. Это отклонение от Дороги Испытаний, и вы оба совершили его. Но ты, по крайней мере, не был агрессивен. Этот же двуногий, – паук толкнул лапой Табунщика и тот едва не свалился на пол, – вел себя невежливо. Когда он перенесся сюда, он был неукротим в своей ярости, не внимал разумным словам и пытался убить моих детей. Он заслуживает наказания, он останется здесь. Дальше ты пойдешь один.
– Подождите! Как же так? – Демид опешил. – Но он же мой противник! Наш спор должен быть разрешен, и я думаю, у меня есть шансы, чтобы выиграть это дело. Оставив меня без соперничающей стороны, вы можете нарушить ход нашего соревнования и лишить меня возможности получить справедливое решение суда.
– Ты глуп, человек… Можешь считать, что ты уже выиграл это дело. Я ни в грош не ставлю моральные принципы, которых придерживаются узколобые Судьи, что считают себя хозяевами в нашем Мире. Они назвали наш Мир Островом Правосудия и превратили его в арену для таких козявок, как ты и твой враг-Абаси. Что же, возможно, это забавно – наблюдать гладиаторские бои пришельцев из далеких миров и судить их по собственному разумению. Но я не люблю, когда вторгаются в мой дом и ведут себя при этом невежливо. Ты можешь идти, я не держу тебя. А этот дерзкий двуногий нам пригодится. Ты знаешь, наше меню очень однообразно. Я думаю, ты, как гурман, оценишь привлекательность этого сочного куска мяса.
– Нет. Он должен пойти со мной!
Если бы у паука были брови, они бы поползли на лоб от удивления. Но голый его череп был лишен всякой мимики. Паук приподнялся на лапах и соскочил на пол. Наверное, пауку было много веков, но двигался он быстро и бесшумно, прижавшись брюхом к полу и расставив мохнатые конечности на три метра. Демид не успел моргнуть глазом, как оказался лицом к лицу с королем пауков.
– Странно, но я готов тебе уступить, человек. Ты достоин уважения, и я сделаю тебе это одолжение. Но у меня есть свои принципы. Я отпущу Абаси только в том случае, если вы будете иметь равные стартовые условия. Ты согласен?
– Спасибо. Хотя я не совсем понимаю, что вы имеете в виду…
– В схватке с трехпалыми Фсьольнами твой противник получил кое-какие телесные повреждения. Теперь его шансы победить уменьшились по сравнению с твоими.
– Ага… – Демид лихорадочно пытался понять, в какую очередную гадость вляпался. – Хотя с другой стороны, если Табунщик пострадал, это его личные проблемы. Почему я должен отдуваться за него?
– Ты уходишь от ответа, человек.
– Похоже, у меня нет другого выбора?
– Выбор есть всегда. Ты можешь уйти один – я уже сказал тебе…
– Хорошо, создавайте ваши равные условия.
Что-то щелкнуло в голове Демида. Он собрался сказать совсем другое, полностью противоположное. Намеревался сказать, что уйдет один, что Табунщик вполне заслужил право стать бифштексом с кровью, и даже хотел пожелать приятного аппетита паукам, и даже улыбнуться с облегчением, но произнес именно эти слова, приведшие самого его в ужас.
– Я согласен, – повторил он. – Мы пойдем вдвоем с Абаси.
Что-то произошло с ним. Он поступал не так, как хотел поступить. Он поступал так, как должен был поступить.
– Твоя воля, человек…
Паук издал скрежещущий звук, и из ниши выступило существо, напоминающее паука-фалангу размером с хорошего кабана. В пасти его, снабженного четырьмя огромными черными челюстями, без труда уместилась бы голова Демида.
– Человек, положи свою руку ему в рот в знак согласия!
– Что?! Нет, я так не могу! Может быть, у него трупный яд на челюстях?
– Положи. Так нужно.
Демид сжал зубы, скривился в гримасе отвращения и осторожно просунул руку между кривыми роговыми пластинами. Челюсти немедленно захлопнулись. Демид дернул рукой – больно не было, но рука крепко держалась в своей ловушке.
– А теперь смотри, – король пауков обернулся назад. – Абаси, встань. Ты свободен. Цени благородство этого человека – ты поступил с ним гораздо хуже!
Табунщик замотал головой, стряхивая оцепенение. Он встал, и Демид побледнел, как смерть, увидев его правую руку. Кисть Табунщика была оторвана напрочь, рана уже затянулась багровым рубцом. Табунщик ухмылялся, прижимая обрубок руки к груди.
– Видишь, Дема, как не везет мне с конечностями? Просто беда! То ты мне руку отрубишь, то рыжие гиены кисть оттяпают. Сейчас ты поймешь на собственной шкуре, что это такое – остаться без руки. Вот она – цена гуманизма!
– Постойте… Нет, как же это? – Демид напряг руку и челюсти фаланги сжались сильнее. – Вы что, мне руку собираетесь отрубить? Я передумал! Черт с ним, с этим Табунщиком!
– Нет… – Паук поскреб лапой спину. – Передумать нельзя. Ты сделал свой выбор и будь достоин его! Не бойся, боли не будет. Почти.
– Нет!!! – завопил Демид. Он дернулся всем телом. Он повернулся к фаланге и врезал свободным кулаком ей по башке, промеж маленьких желтых глаз. В хитиновом черепе паука что-то хрустнуло. Рука Демида онемела. Фаланга мотнула головой с отвратительным чмокающим звуком, и Демид почувствовал, что руку его ничто не держит. Он сделал прыжок назад, поскользнулся и растянулся на спине. Он попытался пошевелить пальцами, но ничего не получилось. Он в ужасе посмотрел на свою правую руку – вместо кисти был размозженный обрубок, из которого хлестала кровь. Демид схватился здоровой рукой за кровоточащее запястье и завыл как раненый зверь.
– Ладно, парень, не расстраивайся, – Табунщик уже стоял рядом, в глазах его появилось нечто вроде сочувствия. – В конце концов, у тебя осталась еще одна рука. И две ноги. И я снова с тобой – ты ведь здорово скучал по мне, если решился на такое? Ну, посмотри, человечек, все уже прошло. Не плачь, детка!
И в самом деле, рана уже затянулась. Демид поднялся и вытер слезы, размазав по лицу кровь.
– Я объявляю, что вы свободны… – прошелестел паук. – Удачи вам, двуногие… Вот вам прощальный подарок – в мешке сем содержится немного еды, чтобы вы могли утолить голод в своем путешествии.
Паук извлек из темного угла сверток и передал его Защитнику. Он был соткан из ткани – невесомой, как паутина, но необычайно прочной. Демид не стал копаться в мешке. Что там могло быть? Сушеные мухи?
Он с трудом преодолел желание запустить идиотским подарком в паука и послать его подальше. Он изо всех сил напрягал мозги, пытаясь разобраться в местном дурацком этикете. И еще – он держался из последних сил, все меньше понимая, зачем это нужно.
Паук обманул его – откушенная рука болела отчаянно.
Демид и Табунщик стояли в узком металлическом туннеле квадратного сечения – чуть выше человеческого роста.
– Иди к черту со своей логикой! – огрызнулся Демид. – Знал бы я, что мне руку из-за тебя оттяпают, оставил бы тебя гнить в этой дыре. Ну паук, ну сволочь! – Демид стукнул обрубком правой руки по стене, стена громыхнула. – Обвел меня вокруг пальца… И ты тоже – сволочь! Нечего мне тут дифирамбы петь. Как вот дальше теперь?
– Увидим… Что это за труба такая?
– Что-то типа коридора. По-моему, там в конце виден просвет.
– Ага, просвет в конце туннеля. А в этом просвете что-то движется. Что будет на этот раз? Загадки? Гиены? Бегемоты с крылышками?
Свет в конце туннеля исчез. На них в самом деле что-то надвигалось, перекрывая собою весь коридор. Воздух уплотнился, появился едкий запах – словно от тысячи раздавленных жуков-трупоедов. Путники едва различали друг друга в полумраке.
– По-моему, нас с тобой заткнули в этой пробирке, – сообщил Табунщик. – И пытаются раздавить.
– Ты думаешь? – Демид прищурился. – Скорее, нами в очередной раз собираются перекусить. И очень вероятно, что сейчас им это удастся…
Существо, которое медленно приближалось к ним, извиваясь и отталкиваясь от стен бесчисленными щетинистыми лапами, можно было сравнить с огромным червеобразным драконом, имеющим черную жучиную голову величиной с трехсотлитровую бочку. Жукодракон издавал низкое гудение, от которого вибрировали стены туннеля, челюсти его работали как шестерни механизма, перемалывая воздух. Страшно было подумать, что человек может попасть в эту дробилку. Чудовище двигалось медленно, Демид и Табунщик отступали шаг за шагом, пространство за их спинами становилось все меньше. Скоро они уперлись в шершавую каменную стену, через которую попали в этот туннель, перенесенные волей короля пауков. Табунщик застучал кулаками по стене.
– Эй, вы, откройте! Слышите?
– Нет, не откроют. – Демид задумался. – Здесь вообще нет двери. Мы телепортировались сюда. Ты помнишь, как называл это место паук? "Башня сновидений"… Может быть, мы спим, и не нужно ничего бояться?
– В таком случае можешь лезть к нему в глотку. Только чур ты первый.
Демид лихорадочно озирался в поисках какого-нибудь оружия. Здесь было пусто – только голые железные стены. Дема извлек из-за пояса сверток, подаренный пауком. Обычный мешочек… Демид пошарил уцелевшей рукой в мешке – действительно еда, что-то вроде галет. Какие-нибудь эльфийские хлебцы, черт бы их побрал. Лучше бы там была пластиковая взрывчатка и детонатор…. К мешку был пришит шнурок с двумя костяными шариками на конце. Демид в отчаянии дернул за шнурок, как за чеку гранаты, и запустил мешком прямо в пасть монстра, распахнувшуюся перед самым его носом…
Взрыв отбросил людей назад, впечатал их в стену. Черные ошметки взметнулись фонтаном на месте головы жука, забрызгав стены и людей кровью. Огромное тело чудовища забилось в конвульсиях, из обрубка туловища потекла едкая слизь, заливая ноги путников.
– Хорошо шарахнуло, – прохрипел Демид, задыхаясь от вони. Дышать было нечем. Труп монстра плотно закупорил проход, перекрыв доступ воздуха.
– Выходит, паук снабдил тебя оружием? Это была настоящая бомба!
– Нет, не так, – Демид понял что-то важное, и торопился сказать, пока не потерял сознание. – Это был просто мешок. С едой или с чем-то еще, но это не было бомбой. Просто я представил, что в руке у меня граната, и это сработало. В Башне Сновидений мы можем управлять материей, превращая одни предметы в другие по своему желанию…
– Допустим… Тогда надо поскорее убрать отсюда эту вонючку, пока мы не задохнулись.
– Я пробую… Давай сосредоточимся вместе, представим, что эта туша превращается во что-нибудь маленькое. Кирпич, например. Ну, давай!
Пленники уставились на жука. Табунщик что-то тихо шептал, по грязному лицу его тек пот, мышцы напряглись, словно он пытался сдвинуть с места груженый вагон. Демид опустился на колени в лужу слизи, вытянул руки перед собой и сконцентрировался. Минута проходила за минутой, но никаких изменений не происходило…
Табунщик захрипел, схватился за горло, осел на пол, цепляясь за стены. Из носа его хлынула кровь. Демид хрипло дышал, пытаясь втянуть в легкие последние остатки кислорода. "Вот и все… – мысль лениво проползла в голове. – Допрыгался Дема… Гори все синим пламенем!"
Из скрещенных рук Демида вырвалась ослепительная молния и ударила в груду мяса, перегородившую проход. Тело чудовища стало полупрозрачным, заколебалось на ветру, распадаясь на молекулы, и исчезло. Ледяной свежий воздух заполнил коридор и обжег легкие Демида. Демид зашелся в мучительном кашле и свалился на пол.
Табунщик зашевелился и приподнял голову.
– Что? Что случилось? Куда ты дел жука?
– Не знаю… – Демид пытался встать, опираясь на стену. – У меня получилось.
– Пойдем. Надо двигаться, пока еще какая-нибудь тварь не замуровала нас в этой трубе.
– Придется лезть. Эх, елки зеленые, и чего я не скормил тебя паукам, Абаси? Как вот теперь без руки-то? Попробуем… Расстояние не очень большое.
– Давай, давай. – Табунщик, как всегда, не спешил идти первым. – Не бойся, человек, я подстрахую. Я помню твою доброту. Больше пакостей тебе делать не буду, честное слово. На этом Острове, во всяком случае.
Демид знал средство, как не бояться высоты. Если повесить такой трос в полутора метрах от земли, человек проползет по нему спокойно, не думая о том, что может разбиться. Но стоит высоте завладеть его мыслями, и он постоянно будет помнить о том, что внизу – пропасть, бесконечная, как сама смерть. Он будет представлять, как мокрая от пота рука его соскальзывает, как ногти ломаются в попытке уцепиться за спасительный канат, как сердце колотится в полете – последнем в жизни… Демид усмехнулся, вытер руку о штаны и аккуратно спустил ноги вниз, обвив ими трос. Секунда, и он повис под канатом, уцепившись за него всеми конечностями. Правая рука, лишенная кисти, действовала как крюк. Демид медленно продвигался вперед ногами, и веревка скользила по сгибу покалеченной руки, натирая кожу до крови. Но Дема не думал об этом – он просто полз и полз.
Резкий рывок едва не сбросил Демида в пропасть – он попал в воздушную воронку. Воздух закручивался и устремлялся вниз бесшумно, но с неудержимой силой. Защитник повис на одной руке, бешеный шквал тянул его за ноги, словно шланг исполинского пылесоса.
– Табунщик, я падаю! Сделай что-нибудь!
– Сейчас, сейчас! – Табунщик засуетился, торопливо сполз с края туннеля и заскользил к Демиду. Двигался он ловко, гораздо быстрее, чем Демид. Веревка закачалась еще сильнее, Демид держался из последних сил. Наконец он почувствовал мощную руку Табунщика на своем запястье. Пальцы Демида разжались – у него больше не было сил, и он закачался над пропастью – Табунщик держал его здоровой рукой, обрубком другой зацепившись за канат.
– Табунщик, тяни вверх!
– Не могу! – Жилы на шее Табунщика вздулись, лицо побагровело. – У меня рука соскальзывает!
– Давай, давай! Еще немного!
– Не могу… Я сейчас сам свалюсь… Черт возьми!
Табунщик резко разжал пальцы и Демид полетел вниз, закручиваясь вокруг собственной оси по ходу течения воздушной спирали. Воронка, в которую он падал, приобрела видимые сужающиеся стенки, размалеванные розовыми и фиолетовыми расплывчатыми полосами. Страх неожиданно оставил Демида. Он вдруг улыбнулся, вспомнив, как Алиса падала в кроличью нору. Здесь, в этом мире, все было так же условно и призрачно, как и в Стране Чудес. Неожиданно Демид почувствовал уверенность, что с ним не случится ничего страшного. Он не знал, какие силы правили этим миром, но постоянно ощущал их присутствие – вначале отстраненно-наблюдательное, затем настороженное, а теперь в чем-то даже дружелюбное. "Интересно, – подумал он, – из чего сделаны стенки этой воронки? Будем считать, что из клубничного мороженого со сливками. И значит, сейчас я попаду в своего рода кафе, где десерт будет окружать меня со всех сторон. Я буду плавать во взбитом муссе и глотать его килограммами, потому что голоден, как Объедала…"
Демид так и не успел выяснить, из чего состояли аппетитные на вид стенки. Потому что когда он подлетел к самой узкой части воронки, она резко расширилась, выплюнула его вниз, спиной вперед и исчезла из виду. Дема снова падал, но вихрь исчез и он уже не крутился вокруг себя как игрушечная балерина. Далеко внизу он увидел землю в разрывах густого тумана, серую башню, возвышающуюся над облаками, огромную гору, вплотную подходящую к башне. Из башни черным карандашиком высовывался туннель, а между горой и туннелем едва виднелась ниточка каната, на которой барахталась маленькая фигурка – Табунщик.
"Вот значит как… Если я, пролетая мимо, попытаюсь уцепиться за канат, меня перережет пополам, нечего и пробовать. Если я промажу мимо него, то снова улечу в эту дурацкую воронку и снова совершу полный круг в пространстве. Так и буду летать, как спутник-сателлит вокруг планеты. Круговорот испытуемых в природе…"
Страх снова вернулся к нему – слишком мал был шанс попасть в двухсотметровую щелку и не разбиться о серый камень. Вот уже отвесная поверхность горы мелькнула у самого плеча, Дема сделал неуклюжее усилие, стараясь не удариться о канат…
И с размаху врезался во что-то мягкое, эластичное и невесомое, разом остановившее его полет. Ощущение было ужасное – Деме показалось, что половина сосудов полопалась в его теле, резко затормозившем на огромной скорости. Из носа потекла кровь. Демид слизнул соленую струйку с губы и осторожно открыл глаза. Он лежал на спине на одном уровне с канатом. Точнее, висел или парил, потому что никакой видимой опоры под ним не было. Тем не менее, он ощущал прочный субстрат, на котором лежало его тело. Канат, на котором висел Табунщик, находился от него метрах в трех. Неприятель Демида все еще был здесь. Болтался на одной руке, барахтался как лягушка, пытаясь не улететь в ту же воронку, что засосала Демида.
– Эй, Табунщик! Отпусти веревку, слышишь? Ничего с тобой не случится!
– Откуда ты взялся? – Табунщик ошарашенно уставился на Демида и сделал еще одну попытку подтянуться на одной руке. – Они что, летать тебя научили?
– Нет. Отпусти веревку, дурень! Сам поймешь.
Сведенные судорогой пальцы Табунщика соскользнули с веревки и он, кувыркаясь, полетел вниз. Демид улыбнулся и заложил руки за голову. Черная точка в небе над ним появилась минут через пять. Табунщик несся вниз как метеор, и Дема успел отскочить лишь в последнюю секунду – враг его шлепнулся точно в то же самое место, где только что приземлился он сам. Воронка стреляла с убийственной точностью.
ГЛАВА 19.
Рядом с монстром, на полу, сидел Табунщик, спрятав голову в колени. Он был опутан паутиной так, что Демид едва узнал его. Защитник сделал шаг вперед и пауки в комнате зашевелились все разом, издавая сухой шелест трущихся друг о друга тел.
– Человек… – Паук-король заговорил, челюсти его пришли в движение. Голос его был едва слышен – как дуновение далекого ветра. – Давно двуногие не появлялись здесь… Видно, большая беда пришла в ваш дом, если ты не побоялся придти в это место…
– Разрешите засвидетельствовать свое глубочайшее почтение! – Дема низко поклонился и изобразил нечто вроде реверанса. – Собственно говоря, я не собирался приходить сюда, просто дотронулся до какой-то проволоки…
– И прошел по Серебряному Пути. Это отклонение от Дороги Испытаний, и вы оба совершили его. Но ты, по крайней мере, не был агрессивен. Этот же двуногий, – паук толкнул лапой Табунщика и тот едва не свалился на пол, – вел себя невежливо. Когда он перенесся сюда, он был неукротим в своей ярости, не внимал разумным словам и пытался убить моих детей. Он заслуживает наказания, он останется здесь. Дальше ты пойдешь один.
– Подождите! Как же так? – Демид опешил. – Но он же мой противник! Наш спор должен быть разрешен, и я думаю, у меня есть шансы, чтобы выиграть это дело. Оставив меня без соперничающей стороны, вы можете нарушить ход нашего соревнования и лишить меня возможности получить справедливое решение суда.
– Ты глуп, человек… Можешь считать, что ты уже выиграл это дело. Я ни в грош не ставлю моральные принципы, которых придерживаются узколобые Судьи, что считают себя хозяевами в нашем Мире. Они назвали наш Мир Островом Правосудия и превратили его в арену для таких козявок, как ты и твой враг-Абаси. Что же, возможно, это забавно – наблюдать гладиаторские бои пришельцев из далеких миров и судить их по собственному разумению. Но я не люблю, когда вторгаются в мой дом и ведут себя при этом невежливо. Ты можешь идти, я не держу тебя. А этот дерзкий двуногий нам пригодится. Ты знаешь, наше меню очень однообразно. Я думаю, ты, как гурман, оценишь привлекательность этого сочного куска мяса.
– Нет. Он должен пойти со мной!
Если бы у паука были брови, они бы поползли на лоб от удивления. Но голый его череп был лишен всякой мимики. Паук приподнялся на лапах и соскочил на пол. Наверное, пауку было много веков, но двигался он быстро и бесшумно, прижавшись брюхом к полу и расставив мохнатые конечности на три метра. Демид не успел моргнуть глазом, как оказался лицом к лицу с королем пауков.
– Странно, но я готов тебе уступить, человек. Ты достоин уважения, и я сделаю тебе это одолжение. Но у меня есть свои принципы. Я отпущу Абаси только в том случае, если вы будете иметь равные стартовые условия. Ты согласен?
– Спасибо. Хотя я не совсем понимаю, что вы имеете в виду…
– В схватке с трехпалыми Фсьольнами твой противник получил кое-какие телесные повреждения. Теперь его шансы победить уменьшились по сравнению с твоими.
– Ага… – Демид лихорадочно пытался понять, в какую очередную гадость вляпался. – Хотя с другой стороны, если Табунщик пострадал, это его личные проблемы. Почему я должен отдуваться за него?
– Ты уходишь от ответа, человек.
– Похоже, у меня нет другого выбора?
– Выбор есть всегда. Ты можешь уйти один – я уже сказал тебе…
– Хорошо, создавайте ваши равные условия.
Что-то щелкнуло в голове Демида. Он собрался сказать совсем другое, полностью противоположное. Намеревался сказать, что уйдет один, что Табунщик вполне заслужил право стать бифштексом с кровью, и даже хотел пожелать приятного аппетита паукам, и даже улыбнуться с облегчением, но произнес именно эти слова, приведшие самого его в ужас.
– Я согласен, – повторил он. – Мы пойдем вдвоем с Абаси.
Что-то произошло с ним. Он поступал не так, как хотел поступить. Он поступал так, как должен был поступить.
– Твоя воля, человек…
Паук издал скрежещущий звук, и из ниши выступило существо, напоминающее паука-фалангу размером с хорошего кабана. В пасти его, снабженного четырьмя огромными черными челюстями, без труда уместилась бы голова Демида.
– Человек, положи свою руку ему в рот в знак согласия!
– Что?! Нет, я так не могу! Может быть, у него трупный яд на челюстях?
– Положи. Так нужно.
Демид сжал зубы, скривился в гримасе отвращения и осторожно просунул руку между кривыми роговыми пластинами. Челюсти немедленно захлопнулись. Демид дернул рукой – больно не было, но рука крепко держалась в своей ловушке.
– А теперь смотри, – король пауков обернулся назад. – Абаси, встань. Ты свободен. Цени благородство этого человека – ты поступил с ним гораздо хуже!
Табунщик замотал головой, стряхивая оцепенение. Он встал, и Демид побледнел, как смерть, увидев его правую руку. Кисть Табунщика была оторвана напрочь, рана уже затянулась багровым рубцом. Табунщик ухмылялся, прижимая обрубок руки к груди.
– Видишь, Дема, как не везет мне с конечностями? Просто беда! То ты мне руку отрубишь, то рыжие гиены кисть оттяпают. Сейчас ты поймешь на собственной шкуре, что это такое – остаться без руки. Вот она – цена гуманизма!
– Постойте… Нет, как же это? – Демид напряг руку и челюсти фаланги сжались сильнее. – Вы что, мне руку собираетесь отрубить? Я передумал! Черт с ним, с этим Табунщиком!
– Нет… – Паук поскреб лапой спину. – Передумать нельзя. Ты сделал свой выбор и будь достоин его! Не бойся, боли не будет. Почти.
– Нет!!! – завопил Демид. Он дернулся всем телом. Он повернулся к фаланге и врезал свободным кулаком ей по башке, промеж маленьких желтых глаз. В хитиновом черепе паука что-то хрустнуло. Рука Демида онемела. Фаланга мотнула головой с отвратительным чмокающим звуком, и Демид почувствовал, что руку его ничто не держит. Он сделал прыжок назад, поскользнулся и растянулся на спине. Он попытался пошевелить пальцами, но ничего не получилось. Он в ужасе посмотрел на свою правую руку – вместо кисти был размозженный обрубок, из которого хлестала кровь. Демид схватился здоровой рукой за кровоточащее запястье и завыл как раненый зверь.
– Ладно, парень, не расстраивайся, – Табунщик уже стоял рядом, в глазах его появилось нечто вроде сочувствия. – В конце концов, у тебя осталась еще одна рука. И две ноги. И я снова с тобой – ты ведь здорово скучал по мне, если решился на такое? Ну, посмотри, человечек, все уже прошло. Не плачь, детка!
И в самом деле, рана уже затянулась. Демид поднялся и вытер слезы, размазав по лицу кровь.
– Я объявляю, что вы свободны… – прошелестел паук. – Удачи вам, двуногие… Вот вам прощальный подарок – в мешке сем содержится немного еды, чтобы вы могли утолить голод в своем путешествии.
Паук извлек из темного угла сверток и передал его Защитнику. Он был соткан из ткани – невесомой, как паутина, но необычайно прочной. Демид не стал копаться в мешке. Что там могло быть? Сушеные мухи?
Он с трудом преодолел желание запустить идиотским подарком в паука и послать его подальше. Он изо всех сил напрягал мозги, пытаясь разобраться в местном дурацком этикете. И еще – он держался из последних сил, все меньше понимая, зачем это нужно.
Паук обманул его – откушенная рука болела отчаянно.
* * *
– Демид, я благодарен тебе, – церемонно произнес Абаси. – Хотя мне и не понятен твой поступок. Он не укладывается в элементарную логику.Демид и Табунщик стояли в узком металлическом туннеле квадратного сечения – чуть выше человеческого роста.
– Иди к черту со своей логикой! – огрызнулся Демид. – Знал бы я, что мне руку из-за тебя оттяпают, оставил бы тебя гнить в этой дыре. Ну паук, ну сволочь! – Демид стукнул обрубком правой руки по стене, стена громыхнула. – Обвел меня вокруг пальца… И ты тоже – сволочь! Нечего мне тут дифирамбы петь. Как вот дальше теперь?
– Увидим… Что это за труба такая?
– Что-то типа коридора. По-моему, там в конце виден просвет.
– Ага, просвет в конце туннеля. А в этом просвете что-то движется. Что будет на этот раз? Загадки? Гиены? Бегемоты с крылышками?
Свет в конце туннеля исчез. На них в самом деле что-то надвигалось, перекрывая собою весь коридор. Воздух уплотнился, появился едкий запах – словно от тысячи раздавленных жуков-трупоедов. Путники едва различали друг друга в полумраке.
– По-моему, нас с тобой заткнули в этой пробирке, – сообщил Табунщик. – И пытаются раздавить.
– Ты думаешь? – Демид прищурился. – Скорее, нами в очередной раз собираются перекусить. И очень вероятно, что сейчас им это удастся…
Существо, которое медленно приближалось к ним, извиваясь и отталкиваясь от стен бесчисленными щетинистыми лапами, можно было сравнить с огромным червеобразным драконом, имеющим черную жучиную голову величиной с трехсотлитровую бочку. Жукодракон издавал низкое гудение, от которого вибрировали стены туннеля, челюсти его работали как шестерни механизма, перемалывая воздух. Страшно было подумать, что человек может попасть в эту дробилку. Чудовище двигалось медленно, Демид и Табунщик отступали шаг за шагом, пространство за их спинами становилось все меньше. Скоро они уперлись в шершавую каменную стену, через которую попали в этот туннель, перенесенные волей короля пауков. Табунщик застучал кулаками по стене.
– Эй, вы, откройте! Слышите?
– Нет, не откроют. – Демид задумался. – Здесь вообще нет двери. Мы телепортировались сюда. Ты помнишь, как называл это место паук? "Башня сновидений"… Может быть, мы спим, и не нужно ничего бояться?
– В таком случае можешь лезть к нему в глотку. Только чур ты первый.
Демид лихорадочно озирался в поисках какого-нибудь оружия. Здесь было пусто – только голые железные стены. Дема извлек из-за пояса сверток, подаренный пауком. Обычный мешочек… Демид пошарил уцелевшей рукой в мешке – действительно еда, что-то вроде галет. Какие-нибудь эльфийские хлебцы, черт бы их побрал. Лучше бы там была пластиковая взрывчатка и детонатор…. К мешку был пришит шнурок с двумя костяными шариками на конце. Демид в отчаянии дернул за шнурок, как за чеку гранаты, и запустил мешком прямо в пасть монстра, распахнувшуюся перед самым его носом…
Взрыв отбросил людей назад, впечатал их в стену. Черные ошметки взметнулись фонтаном на месте головы жука, забрызгав стены и людей кровью. Огромное тело чудовища забилось в конвульсиях, из обрубка туловища потекла едкая слизь, заливая ноги путников.
– Хорошо шарахнуло, – прохрипел Демид, задыхаясь от вони. Дышать было нечем. Труп монстра плотно закупорил проход, перекрыв доступ воздуха.
– Выходит, паук снабдил тебя оружием? Это была настоящая бомба!
– Нет, не так, – Демид понял что-то важное, и торопился сказать, пока не потерял сознание. – Это был просто мешок. С едой или с чем-то еще, но это не было бомбой. Просто я представил, что в руке у меня граната, и это сработало. В Башне Сновидений мы можем управлять материей, превращая одни предметы в другие по своему желанию…
– Допустим… Тогда надо поскорее убрать отсюда эту вонючку, пока мы не задохнулись.
– Я пробую… Давай сосредоточимся вместе, представим, что эта туша превращается во что-нибудь маленькое. Кирпич, например. Ну, давай!
Пленники уставились на жука. Табунщик что-то тихо шептал, по грязному лицу его тек пот, мышцы напряглись, словно он пытался сдвинуть с места груженый вагон. Демид опустился на колени в лужу слизи, вытянул руки перед собой и сконцентрировался. Минута проходила за минутой, но никаких изменений не происходило…
Табунщик захрипел, схватился за горло, осел на пол, цепляясь за стены. Из носа его хлынула кровь. Демид хрипло дышал, пытаясь втянуть в легкие последние остатки кислорода. "Вот и все… – мысль лениво проползла в голове. – Допрыгался Дема… Гори все синим пламенем!"
Из скрещенных рук Демида вырвалась ослепительная молния и ударила в груду мяса, перегородившую проход. Тело чудовища стало полупрозрачным, заколебалось на ветру, распадаясь на молекулы, и исчезло. Ледяной свежий воздух заполнил коридор и обжег легкие Демида. Демид зашелся в мучительном кашле и свалился на пол.
Табунщик зашевелился и приподнял голову.
– Что? Что случилось? Куда ты дел жука?
– Не знаю… – Демид пытался встать, опираясь на стену. – У меня получилось.
– Пойдем. Надо двигаться, пока еще какая-нибудь тварь не замуровала нас в этой трубе.
* * *
Демид глянул вниз и голова его закружилась – тоннель выступал из башни и обрывался над бездонной пропастью. Ни земли, ни забора-лабиринта внизу видно не было – только клубящийся туман. Напротив, метрах в двухстах, находилась ровная каменная площадка, расположенная на горе вровень с туннелем. Ее соединял с концом туннеля тонкий канат. Демид потрогал его рукой – канат был натянут слабо.– Придется лезть. Эх, елки зеленые, и чего я не скормил тебя паукам, Абаси? Как вот теперь без руки-то? Попробуем… Расстояние не очень большое.
– Давай, давай. – Табунщик, как всегда, не спешил идти первым. – Не бойся, человек, я подстрахую. Я помню твою доброту. Больше пакостей тебе делать не буду, честное слово. На этом Острове, во всяком случае.
Демид знал средство, как не бояться высоты. Если повесить такой трос в полутора метрах от земли, человек проползет по нему спокойно, не думая о том, что может разбиться. Но стоит высоте завладеть его мыслями, и он постоянно будет помнить о том, что внизу – пропасть, бесконечная, как сама смерть. Он будет представлять, как мокрая от пота рука его соскальзывает, как ногти ломаются в попытке уцепиться за спасительный канат, как сердце колотится в полете – последнем в жизни… Демид усмехнулся, вытер руку о штаны и аккуратно спустил ноги вниз, обвив ими трос. Секунда, и он повис под канатом, уцепившись за него всеми конечностями. Правая рука, лишенная кисти, действовала как крюк. Демид медленно продвигался вперед ногами, и веревка скользила по сгибу покалеченной руки, натирая кожу до крови. Но Дема не думал об этом – он просто полз и полз.
Резкий рывок едва не сбросил Демида в пропасть – он попал в воздушную воронку. Воздух закручивался и устремлялся вниз бесшумно, но с неудержимой силой. Защитник повис на одной руке, бешеный шквал тянул его за ноги, словно шланг исполинского пылесоса.
– Табунщик, я падаю! Сделай что-нибудь!
– Сейчас, сейчас! – Табунщик засуетился, торопливо сполз с края туннеля и заскользил к Демиду. Двигался он ловко, гораздо быстрее, чем Демид. Веревка закачалась еще сильнее, Демид держался из последних сил. Наконец он почувствовал мощную руку Табунщика на своем запястье. Пальцы Демида разжались – у него больше не было сил, и он закачался над пропастью – Табунщик держал его здоровой рукой, обрубком другой зацепившись за канат.
– Табунщик, тяни вверх!
– Не могу! – Жилы на шее Табунщика вздулись, лицо побагровело. – У меня рука соскальзывает!
– Давай, давай! Еще немного!
– Не могу… Я сейчас сам свалюсь… Черт возьми!
Табунщик резко разжал пальцы и Демид полетел вниз, закручиваясь вокруг собственной оси по ходу течения воздушной спирали. Воронка, в которую он падал, приобрела видимые сужающиеся стенки, размалеванные розовыми и фиолетовыми расплывчатыми полосами. Страх неожиданно оставил Демида. Он вдруг улыбнулся, вспомнив, как Алиса падала в кроличью нору. Здесь, в этом мире, все было так же условно и призрачно, как и в Стране Чудес. Неожиданно Демид почувствовал уверенность, что с ним не случится ничего страшного. Он не знал, какие силы правили этим миром, но постоянно ощущал их присутствие – вначале отстраненно-наблюдательное, затем настороженное, а теперь в чем-то даже дружелюбное. "Интересно, – подумал он, – из чего сделаны стенки этой воронки? Будем считать, что из клубничного мороженого со сливками. И значит, сейчас я попаду в своего рода кафе, где десерт будет окружать меня со всех сторон. Я буду плавать во взбитом муссе и глотать его килограммами, потому что голоден, как Объедала…"
Демид так и не успел выяснить, из чего состояли аппетитные на вид стенки. Потому что когда он подлетел к самой узкой части воронки, она резко расширилась, выплюнула его вниз, спиной вперед и исчезла из виду. Дема снова падал, но вихрь исчез и он уже не крутился вокруг себя как игрушечная балерина. Далеко внизу он увидел землю в разрывах густого тумана, серую башню, возвышающуюся над облаками, огромную гору, вплотную подходящую к башне. Из башни черным карандашиком высовывался туннель, а между горой и туннелем едва виднелась ниточка каната, на которой барахталась маленькая фигурка – Табунщик.
"Вот значит как… Если я, пролетая мимо, попытаюсь уцепиться за канат, меня перережет пополам, нечего и пробовать. Если я промажу мимо него, то снова улечу в эту дурацкую воронку и снова совершу полный круг в пространстве. Так и буду летать, как спутник-сателлит вокруг планеты. Круговорот испытуемых в природе…"
Страх снова вернулся к нему – слишком мал был шанс попасть в двухсотметровую щелку и не разбиться о серый камень. Вот уже отвесная поверхность горы мелькнула у самого плеча, Дема сделал неуклюжее усилие, стараясь не удариться о канат…
И с размаху врезался во что-то мягкое, эластичное и невесомое, разом остановившее его полет. Ощущение было ужасное – Деме показалось, что половина сосудов полопалась в его теле, резко затормозившем на огромной скорости. Из носа потекла кровь. Демид слизнул соленую струйку с губы и осторожно открыл глаза. Он лежал на спине на одном уровне с канатом. Точнее, висел или парил, потому что никакой видимой опоры под ним не было. Тем не менее, он ощущал прочный субстрат, на котором лежало его тело. Канат, на котором висел Табунщик, находился от него метрах в трех. Неприятель Демида все еще был здесь. Болтался на одной руке, барахтался как лягушка, пытаясь не улететь в ту же воронку, что засосала Демида.
– Эй, Табунщик! Отпусти веревку, слышишь? Ничего с тобой не случится!
– Откуда ты взялся? – Табунщик ошарашенно уставился на Демида и сделал еще одну попытку подтянуться на одной руке. – Они что, летать тебя научили?
– Нет. Отпусти веревку, дурень! Сам поймешь.
Сведенные судорогой пальцы Табунщика соскользнули с веревки и он, кувыркаясь, полетел вниз. Демид улыбнулся и заложил руки за голову. Черная точка в небе над ним появилась минут через пять. Табунщик несся вниз как метеор, и Дема успел отскочить лишь в последнюю секунду – враг его шлепнулся точно в то же самое место, где только что приземлился он сам. Воронка стреляла с убийственной точностью.
ГЛАВА 19.
Демид и Табунщик прошли через арку, аккуратно выбитую в скале. Демид зажмурился от ослепительного света, заливавшего город. Перед ними открылась самая настоящая улица – широкая асфальтированная дорога, многоэтажные дома привычной российской архитектуры, зеленые деревья и газоны, заросшие цикорием и лебедой. Город был украшен красными флагами и транспарантами с бодрыми лозунгами. Прямо перед путниками реяло полотнище, огромные буквы на нем гласили: "ПРИВЕТ УЧАСТНИКАМ СОРЕВНОВАНИЙ!" Табунщик приложил руку ко лбу, закрываясь от солнца.
– Нет, ты смотри, что творится! Это не Воронеж? Мне кажется, я здесь уже был. Вон, гляди, что написано: "Слава гордости отечественного спорта!" Анекдот, да и только!
– Да, как-то все слишком по-совковому, – хмуро заметил Демид. – Может быть, нас здесь покормят? Выдадут талоны на обед в диетической столовой?
– Вряд ли. Здесь слишком пусто. Ни одного человека, ни одной машины. Такая же иллюзия, как и все до этого.
Репродуктор на столбе хрипло прокашлялся и заиграл прокуренным басом марш "Прощание славянки". Из-за угла выкатился маленький лысый человечек в футболке с надписью "Динамо" и выцветших тренировочных штанах с отвисшими коленками. На груди у него болтался милицейский свисток. Человек бросился к путникам с рукопожатиями.
– Здравствуйте, товарищи! Приветствуем участников наших юбилейных соревнований! Извините, что задержался – как всегда, организационные неурядицы. Бюрократизм, понимаете ли! Товарищ Перфильев из райкома не уделяет должного внимания развитию физической культуры среди трудящихся масс. Но теперь все решено! Вы готовы?
– К чему? – поинтересовался Демид. Табунщик снисходительно рассматривал человечка, словно оценивая, достоин ли тот, чтобы открутить ему голову.
– К забегу! Да вы что, товарищи, не в курсе? Вы из какого общества?
– Я – из "Нетрудовых резервов". А вон тот битюг, – Дема кивнул на Табунщика, – из "Спиртака" приблудился.
– Понятно… – В желтых глазах человечка блеснула сумасшедшинка. – А я – Корнеев Энгельмар Владиленович. Ну, я думаю, приступим.
– А обед? Вы должны…
– Все там, там… – Человечек замахал рукой куда-то вдаль. – Обед на финише. Это уже другой район, стадион "Гидротехник". Это их компетенция!
Он провел на асфальте черту мелом и старательно нарисовал буквы "СТАРТ". Потом повернулся к соревнующимся спиной и пошел к красному ящику, на котором было написано: "Песок ЖЭО-14". Демид едва не расхохотался. Через дырку в штанах человечка высовывались два забавных поросячьих хвостика, каждый из которых вихлялся в собственном ритме. Табунщик потер руки.
– Догадываюсь, о чем ты сейчас думаешь, – сказал Демид. – Можно ли разорвать этого свиненка пополам, если дернуть за оба хвоста сразу? И зажарить. И съесть. Я угадал?
– Иди к черту, – огрызнулся Абаси. – Я жутко голоден.
– Потерпи немного. Ты же слышал – там нас покормят. В крайнем случае зайдем в магазин, стащим пару булочек.
Двухвостый тренер тем временем закончил возиться с замком на ящике, выдрав его с гвоздями, открыл крышку и извлек пулемет Дегтярева – огромный, заржавленный и облепленный песком. Он прижал его к животу и направил ствол на путников.
– Вот тебе и обед, – разочарованно произнес Абаси. – Ну и порядки здесь – что ни шаг, то неприятность.
– А мне кажется, это что-то вроде стартового пистолета…
Демид не успел договорить – из дула вырвалось ослепительное пламя и пули завжикали по асфальту у самых ног. Табунщик помчался по дороге, петляя, как заяц. Демид бросился за ним. Через полминуты советский двухвостый идиот с пулеметом остался далеко сзади. Он палил в небо, хохотал и оглашал улицу радостными криками: "Да здравствует спорт – посол дружбы и солидарности трудящихся! О спорт, ты – мир!!!"
– Что, так и будем бежать? – Табунщик снизил темп и Дема затрусил рядом. – Чего несемся, как оглашенные? Может быть, это соревнования по спортивной ходьбе, и мы с тобой нарушаем правила?
– Я бы предпочел водные лыжи – где-нибудь в бугском лимане. Впрочем, ты можешь идти потихоньку, Табунщик. А я побегу дальше. Я чую, что финиш уже недалеко.
– Нет уж, черта с два! – Табунщик прибавил ходу. – Похоже, что ты, человечек, стал чувствовать себя в этом дурном мире увереннее, чем я. Придется приглядывать за тобой до конца!
–…И вот они наконец-то показались на наших телеэкранах! – десятки громкоговорителей на столбах закаркали так, что заложило уши. – Наши доблестные рыцари беговой дорожки, слава отечественного спорта! Вот они бегут, и вы знаете, дорогие телезрители, складывается впечатление, что пройденные километры не оставили следа на их лицах – как всегда, решительных и настроенных на победу. Совсем немного осталось до стадиона. А там – последний рывок! Кто же из этих выдающихся спортсменов станет чемпионом? Кому достанется замечательная награда – волшебный ключ из драгметаллов, изготовленный умельцами нашего города? Мы знаем, что для этих людей наш ключ – не просто символ победы. Не только в переносном, но и буквальном смысле – это ключ к решению проблем выигравшего соревнование!
Табунщик засопел и увеличил скорость. Дема несся, отставая от него на полшага. Он был достаточно опытным бегуном и не спешил брать на себя бремя лидера.
Наверное, они действительно попали в другой район города, потому что все снова переменилось. Они бежали уже не по асфальту, а по древней дороге из базальтовых плит. Из трещин пробивалась жухлая трава. Бесчисленные конные повозки, сотни лет дребезжавшие по дороге, оставили в камне глубокие колеи. Дома по сторонам исчезли, сменившись оливковыми рощицами и идиллическими лугами, кое-где виднелись развалины известняковых строений с колоннами, живописно подпирающими небо. Путь их лежал, без сомнения, к циклопическому сооружению – точной копии римского Колизея, только мертвенно-черного цвета. Демид сморщился – от руин стадиона веяло могильным холодом. Но другого пути не было. К тому же над аркой входа реяло полотнище, римские буквы на котором гласили: "Si vis pacem, para bellum[56]".
– Нет, ты смотри, что творится! Это не Воронеж? Мне кажется, я здесь уже был. Вон, гляди, что написано: "Слава гордости отечественного спорта!" Анекдот, да и только!
– Да, как-то все слишком по-совковому, – хмуро заметил Демид. – Может быть, нас здесь покормят? Выдадут талоны на обед в диетической столовой?
– Вряд ли. Здесь слишком пусто. Ни одного человека, ни одной машины. Такая же иллюзия, как и все до этого.
Репродуктор на столбе хрипло прокашлялся и заиграл прокуренным басом марш "Прощание славянки". Из-за угла выкатился маленький лысый человечек в футболке с надписью "Динамо" и выцветших тренировочных штанах с отвисшими коленками. На груди у него болтался милицейский свисток. Человек бросился к путникам с рукопожатиями.
– Здравствуйте, товарищи! Приветствуем участников наших юбилейных соревнований! Извините, что задержался – как всегда, организационные неурядицы. Бюрократизм, понимаете ли! Товарищ Перфильев из райкома не уделяет должного внимания развитию физической культуры среди трудящихся масс. Но теперь все решено! Вы готовы?
– К чему? – поинтересовался Демид. Табунщик снисходительно рассматривал человечка, словно оценивая, достоин ли тот, чтобы открутить ему голову.
– К забегу! Да вы что, товарищи, не в курсе? Вы из какого общества?
– Я – из "Нетрудовых резервов". А вон тот битюг, – Дема кивнул на Табунщика, – из "Спиртака" приблудился.
– Понятно… – В желтых глазах человечка блеснула сумасшедшинка. – А я – Корнеев Энгельмар Владиленович. Ну, я думаю, приступим.
– А обед? Вы должны…
– Все там, там… – Человечек замахал рукой куда-то вдаль. – Обед на финише. Это уже другой район, стадион "Гидротехник". Это их компетенция!
Он провел на асфальте черту мелом и старательно нарисовал буквы "СТАРТ". Потом повернулся к соревнующимся спиной и пошел к красному ящику, на котором было написано: "Песок ЖЭО-14". Демид едва не расхохотался. Через дырку в штанах человечка высовывались два забавных поросячьих хвостика, каждый из которых вихлялся в собственном ритме. Табунщик потер руки.
– Догадываюсь, о чем ты сейчас думаешь, – сказал Демид. – Можно ли разорвать этого свиненка пополам, если дернуть за оба хвоста сразу? И зажарить. И съесть. Я угадал?
– Иди к черту, – огрызнулся Абаси. – Я жутко голоден.
– Потерпи немного. Ты же слышал – там нас покормят. В крайнем случае зайдем в магазин, стащим пару булочек.
Двухвостый тренер тем временем закончил возиться с замком на ящике, выдрав его с гвоздями, открыл крышку и извлек пулемет Дегтярева – огромный, заржавленный и облепленный песком. Он прижал его к животу и направил ствол на путников.
– Вот тебе и обед, – разочарованно произнес Абаси. – Ну и порядки здесь – что ни шаг, то неприятность.
– А мне кажется, это что-то вроде стартового пистолета…
Демид не успел договорить – из дула вырвалось ослепительное пламя и пули завжикали по асфальту у самых ног. Табунщик помчался по дороге, петляя, как заяц. Демид бросился за ним. Через полминуты советский двухвостый идиот с пулеметом остался далеко сзади. Он палил в небо, хохотал и оглашал улицу радостными криками: "Да здравствует спорт – посол дружбы и солидарности трудящихся! О спорт, ты – мир!!!"
– Что, так и будем бежать? – Табунщик снизил темп и Дема затрусил рядом. – Чего несемся, как оглашенные? Может быть, это соревнования по спортивной ходьбе, и мы с тобой нарушаем правила?
– Я бы предпочел водные лыжи – где-нибудь в бугском лимане. Впрочем, ты можешь идти потихоньку, Табунщик. А я побегу дальше. Я чую, что финиш уже недалеко.
– Нет уж, черта с два! – Табунщик прибавил ходу. – Похоже, что ты, человечек, стал чувствовать себя в этом дурном мире увереннее, чем я. Придется приглядывать за тобой до конца!
–…И вот они наконец-то показались на наших телеэкранах! – десятки громкоговорителей на столбах закаркали так, что заложило уши. – Наши доблестные рыцари беговой дорожки, слава отечественного спорта! Вот они бегут, и вы знаете, дорогие телезрители, складывается впечатление, что пройденные километры не оставили следа на их лицах – как всегда, решительных и настроенных на победу. Совсем немного осталось до стадиона. А там – последний рывок! Кто же из этих выдающихся спортсменов станет чемпионом? Кому достанется замечательная награда – волшебный ключ из драгметаллов, изготовленный умельцами нашего города? Мы знаем, что для этих людей наш ключ – не просто символ победы. Не только в переносном, но и буквальном смысле – это ключ к решению проблем выигравшего соревнование!
Табунщик засопел и увеличил скорость. Дема несся, отставая от него на полшага. Он был достаточно опытным бегуном и не спешил брать на себя бремя лидера.
Наверное, они действительно попали в другой район города, потому что все снова переменилось. Они бежали уже не по асфальту, а по древней дороге из базальтовых плит. Из трещин пробивалась жухлая трава. Бесчисленные конные повозки, сотни лет дребезжавшие по дороге, оставили в камне глубокие колеи. Дома по сторонам исчезли, сменившись оливковыми рощицами и идиллическими лугами, кое-где виднелись развалины известняковых строений с колоннами, живописно подпирающими небо. Путь их лежал, без сомнения, к циклопическому сооружению – точной копии римского Колизея, только мертвенно-черного цвета. Демид сморщился – от руин стадиона веяло могильным холодом. Но другого пути не было. К тому же над аркой входа реяло полотнище, римские буквы на котором гласили: "Si vis pacem, para bellum[56]".