Страница:
– Я так понимаю, что мотоцикл разбился вдребезги.
– Да, – кивнул Крис, мрачно уставившись на темный асфальт. – Что ж, это даже лучше. Иначе матери Грега пришлось бы отдавать его в ремонт, потом продавать. А так ей не нужно будет заниматься столь муторным делом.
Тоби сжал его плечо и опустил руку.
– Представляю, каково сейчас его семье.
Крис опять кивнул. Говорить об этом ему не хотелось.
– Ну, держитесь. О'кей? – сказал Тоби на прощание.
– Да, спасибо.
День выдался сырым и теплым. На востоке небо сверкало голубизной, как пасхальное яйцо. На западе же собирались облака – грязные, словно старая пеструшка, искупавшаяся в пыли. Слышны были отдаленные раскаты грома. В воздухе пахло так, как обычно пахнет летом перед дождем.
Было уже около четырех часов пополудни, когда Кристофер выехал на своем мощном новеньком «форде-эксплорере» со стоянки «Фарендорфф-Форд». Запах влажной пыли рвался в открытые окна, смешиваясь с запахом новой виниловой кожи и парами фабричных масел, выбрасываемых двигателем.
Эти минуты должны были стать самыми счастливыми в жизни Кристофера. Они с Грегом ждали их два месяца – с того самого дня, когда Крис заказал новый автомобиль. На осень они планировали первое свое путешествие. Может быть, в Денвер – покататься по горным дорогам в поисках старых заброшенных городишек – свидетелей «золотой лихорадки». Подумывали и о том, чтобы рвануть в Новую Шотландию, посмотреть суровое океанское побережье, и даже хотели, дождавшись зимы, прокатиться во Флориду. Куда бы они ни собирались, главным участником их путешествия неизменно был новый «эксплорер».
Крис вдруг почувствовал страшную усталость от всех этих бесконечных воспоминаний. Он как раз спускался по бульвару Кун-Рэпидз, как вдруг, сам того не ожидая, крикнул:
– Эй, Грег, смотри! Я получил его!
И улыбнулся, позволив себе глотнуть хоть немного радости.
– Ты меня видишь, Рестон? Эй, взгляни-ка сюда. Я наконец-то получил его, и черт бы тебя побрал за то, что бросил меня в такой момент! Я еще накажу тебя за это, ты, маленький обжора! Я все равно поеду в Денвер, вот увидишь! И ты будешь локти кусать, что не присоединился ко мне!
Панель левой дверцы слегка задрожала. «Надо будет сказать дилеру», – подумал Крис.
– Ну, и как там наверху, Рестон? Есть там хот-доги? Ну, отлично!
Он мчался вперед, испытывая необъяснимую радость. Крис вдруг понял нечто важное. До сих пор он не мог примириться с мыслью о смерти Грега. Приняв же реальность, он обрел некоторое спокойствие. К нему возвращались силы и желание жить. Он не сомневался в том, что впереди еще много тяжелых минут, дней и ночей, может, и лет, отравленных тоской по Грегу. Но он уже познал жестокую науку скорби и сумеет противостоять отчаянию. Прими суровую неизбежность, но и не лишай себя права радоваться жизни.
Он подкатил к полицейскому управлению. Следуя привычке, он в первую очередь просмотрел сводки происшествий за последнее дежурство – подозрительные лица, бытовые ссоры, хулиганство, жалобы на собак – так, обычный хлам. Крис выпил чашку кофе, ответил на сочувственные вопросы сослуживцев о семье Грега, о предстоящих похоронах и вышел на улицу к своему «эксплореру».
По дороге к Рестонам начался дождь. Новенькие щетки бесшумно порхали по стеклу, не то что в его старой колымаге. Он поставил компакт-диск Винса Джилла и ехал медленно, тихонько подпевая, прислушиваясь к мягкому шороху дождя по металлической крыше, к изредка доносившимся раскатам грома, чувствуя, как разливается в душе покой.
У дома миссис Рестон уже выстроились несколько машин. Он припарковал свой «эксплорер» и побежал под дождем к дому.
Дверь открыла Дженис.
– Входи. Привет. Как ты сегодня?
– Лучше. А ты?
– Усталая, грустная, все вздыхаю.
– Да, это трудно пережить. – Он бросил взгляд в сторону кухни, где горел свет, а за столом сидели какие-то люди. – Похоже, у вас много народу. Наверное, мне не стоило приходить.
Дженис подтолкнула его вперед.
– Не говори глупостей. Сейчас не время быть одному. Пойдем… присоединяйся к нам.
За столом собрались близкие Грега. Они с интересом разглядывали разложенные перед ними фотографии бабушек и дедушек, братьев и сестер, других родственников Грега, его друзей. Кухня была уставлена блюдами с горячим, салатами, сандвичами, булочками и печеньем. В алюминиевых формах красовались четыре разных торта.
– Привет, Кристофер, – обрадовалась ему Ли. – Хорошо, что приехал. Думаю, ты всех здесь знаешь, кроме школьных приятелей Грега. Знакомься: это Нолан Стиг, Сэнди Адольфсон и Джейн Реттинг.
Крис поклонился всем троим, а Дженис добавила:
– Джейн встречалась с Грегом. Она очень часто бывала у нас.
И Дженис обняла девушку. Похоже, Джейн плакала.
Все опять уткнулись в фотографии. Кто-то воскликнул:
– О, опять эта ужасная кепка, с которой он не расставался! Помнишь, как ты порой силой заставляла ее снимать перед сном, а, Ли?
– Он всегда любил кепки.
– И хот-доги.
– И сырое тесто для пирогов.
– О, взгляните, вот он на соревнованиях по бегу.
– С таким ростом, как у него, только и бегать.
– Нолан, взгляни на этот снимок – где это?
– В Тэйлорс Фоллс. Мы с ребятами часто ездили туда, снимали рубашки и играли в разбойников – охотились за девчонками.
– Мой сын… Охотился за девчонками? – с притворным ужасом воскликнула Ли.
– Мой возлюбленный… охотился за девчонками? – подыграла ей Джейн.
– У него это плохо получалось, знаете ли.
– Мы так и думали, не правда ли, Джейн? – сказала Ли, и они обменялись грустными взглядами.
Ли вышла из-за стола и, подойдя к Кристоферу, спросила:
– Ты голоден? Здесь полно еды. Давай-ка я принесу тебе тарелку, а ты уж сам возьмешь, что захочется.
Он съел гуляш, немного риса с цыпленком, итальянский салат, два сандвича с индейкой и три куска торта, – все это стоя, заглядывая через плечи склонившихся над столом, чтобы получше рассмотреть фотографии Грега, которые он. раньше никогда не видел. Несколько раз ему предлагали присесть к столу, но он упорно отказывался. Дженис подала ему стакан молока. Крис неотрывно смотрел в раскрытые альбомы. Вот Грег еще совсем малыш; двухлетний карапуз дует в день своего рождения на свечи праздничного торта; вот он держит на коленях свою новорожденную сестричку; первый день в детском саду; возраст – около семи, потеря первого зуба; Грег с Дженис и Джои; вся семья возле рыбацкой лодки, с удочками; Грег с бейсбольным мячом в руках, готов к броску; с бабушками и дедушками у входа в лютеранскую церковь – возможно, в день его конфирмации; Грег, распластавшись на траве, на животе, рядом какой-то приятель, оба смеются, оба в каких-то немыслимых темных очках; Грег везет на четвереньках маму, она подняла руку, изображая удар хлыстом; вот он в компании подростков, один из них – Нолан, опираются на капот чьей-то машины; вот Грег в смокинге, с ним рядом Джейн в вечернем платье; Грег с Ли в день окончания школы; Грег возле патрульной машины в новой полицейской форме и с повязкой на рукаве; волейбольный матч Четвертого июля прошлого года – Грег одной рукой держит мяч, другой обнял Кристофера за плечи, а Кристофер в свою очередь обнимает Джои.
Кристофера кольнула легкая зависть. Как много радостного и светлого было в жизни Грега Рестона! Любовь и тепло семьи, друзья, и все эти счастливые мгновения запечатлены на снимках, которые бережно хранятся в семейном альбоме. И вот сейчас, в этот горестный момент, его мать щедро делится со всеми памятью о сыне, принимает в доме его друзей, потчует их, утешает.
Крис восхищенно смотрел на Ли. Какая женщина! Она поймала его взгляд и улыбнулась. Крис тут же отвернулся, сделав вид, что рассматривает фотографию, на которой были сняты они с Грегом.
У самого Криса было всего лишь четыре детские фотографии. Он даже не знал, кто их делал, поскольку в доме – к счастью, наверное, – фотоаппарата и в помине не было. Школьных фотографий не было ни одной. Крис был одним из немногих учеников, никогда не приносивших деньги за отпечатанные снимки, которые предлагала учительница. И, невостребованные, снимки возвращались к фотографу.
Фотографию, сделанную в день окончания школы, он все-таки оплатил, поскольку к тому времени уже работал в овощном магазине сортировщиком.
Крис отнес к раковине тарелку и сполоснул ее.
Подошла Ли Рестон и сказала:
– Давай, я.
– Я уже вымыл. Или нужно было положить ее в посудомойку?
– Да, если можно.
Крис послушно выполнил ее просьбу. Обернувшись, он увидел, что Ли все еще стоит за его спиной.
– Спасибо, что передал мою просьбу капитану.
– Не надо благодарить. Я был рад помочь.
– Теперь что касается вещей Грега, оставшихся в квартире…
Крис покачал головой.
– В вашем распоряжении сколько угодно времени. Не торопитесь.
– Но ты, наверное, захочешь подыскать нового компаньона?
– Я еще не решил. Сейчас не время думать об этом.
– Хорошо, – тихо сказала она. – Но мне надо забрать из гаража его машину?
– Я привез вам ключи… вот они. – Он вытащил ключи из кармана. – Но не стоит спешить. Ничего не случится, если она постоит там еще несколько дней. Грег оплатил стоянку до первого числа.
Ли задумчиво разглядывала ключи на ладони, и по лицу ее вновь пробежала тень.
– В самом деле, миссис Рестон, – повторил он, – нет нужды торопиться. Занимайтесь пока самыми неотложными делами.
До Дженис донеслись обрывки их разговора, и она подошла к матери.
– Мам… вы говорите о машине Грега?
Ли откашлялась и сказала:
– Да. Я говорила Крису, что нам надо забрать ее из гаража. Он принес ключи.
– Я подумала, что, может, могу пока ею попользоваться. Она все-таки более надежная, чем моя.
– Конечно, можешь.
– Моя только бензин жрет, и хорошо еще, если тормоза прослужат хотя бы месяц.
– О чем речь, милая моя, бери машину Грега, Может, даже переписать ее на тебя, а продать лучше твою?
– Я тоже думала об этом, но не хотела… – Дженис вздрогнула и помрачнела. – Ну, в общем, ты сама знаешь.
Ли взяла ее за руку:
– Я знаю. Но в любом случае надо что-то делать с его вещами…
– Спасибо, мама.
Кристофер предложил:
– Если хотите, я пригоню ее вам сюда в любое время. Кто-нибудь из наших ребят приедет со мной на своей машине, а потом отвезет меня обратно. Или я могу сам приехать к вам и отвезти тебя в гараж, Дженис, когда тебе будет удобно.
– Можно сегодня вечером.
– Отлично. Правда, сегодня дождь.
– Я уже ездила в дождь. Мам, ты продержишься без меня?
– Конечно. Вот видишь, мы только что уладили еще одно дело. Так что езжай спокойно.
– Ты не против, если мы поедем прямо сейчас? – спросила Дженис Криса.
– Пожалуйста, когда угодно.
– Тогда подожди, я только возьму сумочку.
Когда Дженис вышла, Крис спросил:
– Что-нибудь еще нужно сделать?
– О, Кристофер, ты уже и так помог нам. Нет, иди. – Она проводила его до двери, где их уже ждала Дженис. – Буду молить Бога, чтобы всем нам удалось хоть немного поспать сегодня. Дженис, будь осторожна, когда поедешь обратно под дождем. Ну, Крис…
Она обняла его крепко, но в то же время нежно и по-матерински коснулась его щеки, пожелав спокойной ночи и еще раз поблагодарив за все:
– Ты так добр, так внимателен. Спасибо тебе, что не оставил нас.
«Интересно, догадывается ли она, насколько приятно мне прикосновение ее руки?» – подумал Крис, открывая дверь и пропуская Дженис вперед.
– О, одну минутку! – вскрикнула Ли и бросилась на кухню, откуда донесся скрип открываемой дверцы шкафчика и шуршание фольги. Она вернулась с блестящим свертком в руках.
– Это шоколадный торт. На утро.
– Спасибо, миссис Рестон.
Пока они с Дженис добежали до «эксплорера», оба изрядно вымокли.
– Удивительная у вас мать, – сказал Крис, когда они наконец устроились в машине.
– Все о ней так говорят. Мои школьные друзья всегда мечтали иметь такую мать.
– Она когда-нибудь падает духом?
– Очень редко. Она убеждена в том, что несчастья закаляют. Но мне кажется, она еще не осознала по-настоящему смерть Грега.
– До нее это дойдет, когда уже не нужно будет поддерживать других и она останется одна. Я испытал это сам прошлой ночью, когда вернулся домой.
Дженис положила руку ему на плечо, и какое-то время они молчали, вслушиваясь в шум дождя за окном.
Она вдруг резко отдернула руку, словно ее осенило.
– Кристофер! У тебя же новый автомобиль!
– Я только сегодня днем получил его.
– И молчишь!
Он пожал плечами.
– И пахнет так, будто только что сошел с конвейера. Вот и прокладки картонные на полу…
– Ты – первый пассажир.
Дженис вгляделась в его профиль. На какое-то мгновение в ней вновь проснулся интерес к жизни, который заглушил боль утраты. Дженис всегда нравился Крис, его лицо – красивое, всегда свежевыбритое, с гладкой, чуть тронутой загаром кожей. Современные мужчины изощрялись изо всех сил, затейливо выбривая себе затылки, но Крис оставался верен спортивной короткой стрижке. Она придавала ему очень американский вид и к тому же усиливала впечатление чистоты и подтянутости, которое он производил.
– Я иногда представляла себе, как мы едем куда-нибудь вместе на автомобиле… Жаль вот только, что повод для такой поездки оказался столь печальным.
Крис почувствовал на себе ее взгляд, но сделал вид, что не понял скрытого признания.
– Мы с Грегом собирались осенью в Денвер или в Новую Шотландию.
– Странно, о чем бы мы теперь ни говорили, мы неизменно возвращаемся к Грегу.
– Это нормально. Когда человек умирает, а тем более внезапно, бстается много незавершенных дел.
– Мы говорили об этом прошлой ночью – я, мама и Джои. Мы спали все вместе, в маминой постели.
Крис представил, как Ли прижимает к себе детей, убаюкивает их, нежно поглаживая по волосам.
– Готов спорить, что она ни разу в жизни не кричала на вас, не ругалась и уж тем более не била.
– Чтобы ругала – нет, конечно. Но покрикивала, когда мы этого заслуживали. И однажды меня отшлепала, мне было тогда лет пять-шесть. Я обозвала своего дядю Барри говнюком.
Крис расхохотался.
Дженис продолжала:
– Я, должно быть, слышала это слово от кого-то, не знаю. И сейчас даже не могу вспомнить, чем мне так не угодил дядя Барри. Но что-то мне явно не понравилось, и я обозвала его. Мама влепила мне пощечину и заставила просить прощения. Потом она обнимала меня, плакала вместе со мной, каялась. Но при этом повторяла, что больше я не должна позволять себе такое.
Крис хорошо помнил домашние скандалы и родительские попреки. Но извинения, слезы!
– Тебе повезло. У тебя фантастическая мать. – Он резко свернул влево и въехал в подземный гараж своего дома.
– Вот мы и приехали.
Притормозив у белой «тойоты» Грега, он заглушил мотор.
– Справишься?
– Я же говорила, что часто ездила в дождь.
– Я имею в виду не дождь.
– Я справлюсь, – прошептала она. – Я же дочь своей матери. – Поддавшись внезапному порыву, она наклонилась к нему и поцеловала. – Спасибо за все, Кристофер. Мама говорит, что даже не представляет, что бы она без тебя делала. И я тоже.
В следующее мгновение, выпорхнув из машины, она уже открывала дверцу «тойоты» Грега.
Глава 4
– Да, – кивнул Крис, мрачно уставившись на темный асфальт. – Что ж, это даже лучше. Иначе матери Грега пришлось бы отдавать его в ремонт, потом продавать. А так ей не нужно будет заниматься столь муторным делом.
Тоби сжал его плечо и опустил руку.
– Представляю, каково сейчас его семье.
Крис опять кивнул. Говорить об этом ему не хотелось.
– Ну, держитесь. О'кей? – сказал Тоби на прощание.
– Да, спасибо.
День выдался сырым и теплым. На востоке небо сверкало голубизной, как пасхальное яйцо. На западе же собирались облака – грязные, словно старая пеструшка, искупавшаяся в пыли. Слышны были отдаленные раскаты грома. В воздухе пахло так, как обычно пахнет летом перед дождем.
Было уже около четырех часов пополудни, когда Кристофер выехал на своем мощном новеньком «форде-эксплорере» со стоянки «Фарендорфф-Форд». Запах влажной пыли рвался в открытые окна, смешиваясь с запахом новой виниловой кожи и парами фабричных масел, выбрасываемых двигателем.
Эти минуты должны были стать самыми счастливыми в жизни Кристофера. Они с Грегом ждали их два месяца – с того самого дня, когда Крис заказал новый автомобиль. На осень они планировали первое свое путешествие. Может быть, в Денвер – покататься по горным дорогам в поисках старых заброшенных городишек – свидетелей «золотой лихорадки». Подумывали и о том, чтобы рвануть в Новую Шотландию, посмотреть суровое океанское побережье, и даже хотели, дождавшись зимы, прокатиться во Флориду. Куда бы они ни собирались, главным участником их путешествия неизменно был новый «эксплорер».
Крис вдруг почувствовал страшную усталость от всех этих бесконечных воспоминаний. Он как раз спускался по бульвару Кун-Рэпидз, как вдруг, сам того не ожидая, крикнул:
– Эй, Грег, смотри! Я получил его!
И улыбнулся, позволив себе глотнуть хоть немного радости.
– Ты меня видишь, Рестон? Эй, взгляни-ка сюда. Я наконец-то получил его, и черт бы тебя побрал за то, что бросил меня в такой момент! Я еще накажу тебя за это, ты, маленький обжора! Я все равно поеду в Денвер, вот увидишь! И ты будешь локти кусать, что не присоединился ко мне!
Панель левой дверцы слегка задрожала. «Надо будет сказать дилеру», – подумал Крис.
– Ну, и как там наверху, Рестон? Есть там хот-доги? Ну, отлично!
Он мчался вперед, испытывая необъяснимую радость. Крис вдруг понял нечто важное. До сих пор он не мог примириться с мыслью о смерти Грега. Приняв же реальность, он обрел некоторое спокойствие. К нему возвращались силы и желание жить. Он не сомневался в том, что впереди еще много тяжелых минут, дней и ночей, может, и лет, отравленных тоской по Грегу. Но он уже познал жестокую науку скорби и сумеет противостоять отчаянию. Прими суровую неизбежность, но и не лишай себя права радоваться жизни.
Он подкатил к полицейскому управлению. Следуя привычке, он в первую очередь просмотрел сводки происшествий за последнее дежурство – подозрительные лица, бытовые ссоры, хулиганство, жалобы на собак – так, обычный хлам. Крис выпил чашку кофе, ответил на сочувственные вопросы сослуживцев о семье Грега, о предстоящих похоронах и вышел на улицу к своему «эксплореру».
По дороге к Рестонам начался дождь. Новенькие щетки бесшумно порхали по стеклу, не то что в его старой колымаге. Он поставил компакт-диск Винса Джилла и ехал медленно, тихонько подпевая, прислушиваясь к мягкому шороху дождя по металлической крыше, к изредка доносившимся раскатам грома, чувствуя, как разливается в душе покой.
У дома миссис Рестон уже выстроились несколько машин. Он припарковал свой «эксплорер» и побежал под дождем к дому.
Дверь открыла Дженис.
– Входи. Привет. Как ты сегодня?
– Лучше. А ты?
– Усталая, грустная, все вздыхаю.
– Да, это трудно пережить. – Он бросил взгляд в сторону кухни, где горел свет, а за столом сидели какие-то люди. – Похоже, у вас много народу. Наверное, мне не стоило приходить.
Дженис подтолкнула его вперед.
– Не говори глупостей. Сейчас не время быть одному. Пойдем… присоединяйся к нам.
За столом собрались близкие Грега. Они с интересом разглядывали разложенные перед ними фотографии бабушек и дедушек, братьев и сестер, других родственников Грега, его друзей. Кухня была уставлена блюдами с горячим, салатами, сандвичами, булочками и печеньем. В алюминиевых формах красовались четыре разных торта.
– Привет, Кристофер, – обрадовалась ему Ли. – Хорошо, что приехал. Думаю, ты всех здесь знаешь, кроме школьных приятелей Грега. Знакомься: это Нолан Стиг, Сэнди Адольфсон и Джейн Реттинг.
Крис поклонился всем троим, а Дженис добавила:
– Джейн встречалась с Грегом. Она очень часто бывала у нас.
И Дженис обняла девушку. Похоже, Джейн плакала.
Все опять уткнулись в фотографии. Кто-то воскликнул:
– О, опять эта ужасная кепка, с которой он не расставался! Помнишь, как ты порой силой заставляла ее снимать перед сном, а, Ли?
– Он всегда любил кепки.
– И хот-доги.
– И сырое тесто для пирогов.
– О, взгляните, вот он на соревнованиях по бегу.
– С таким ростом, как у него, только и бегать.
– Нолан, взгляни на этот снимок – где это?
– В Тэйлорс Фоллс. Мы с ребятами часто ездили туда, снимали рубашки и играли в разбойников – охотились за девчонками.
– Мой сын… Охотился за девчонками? – с притворным ужасом воскликнула Ли.
– Мой возлюбленный… охотился за девчонками? – подыграла ей Джейн.
– У него это плохо получалось, знаете ли.
– Мы так и думали, не правда ли, Джейн? – сказала Ли, и они обменялись грустными взглядами.
Ли вышла из-за стола и, подойдя к Кристоферу, спросила:
– Ты голоден? Здесь полно еды. Давай-ка я принесу тебе тарелку, а ты уж сам возьмешь, что захочется.
Он съел гуляш, немного риса с цыпленком, итальянский салат, два сандвича с индейкой и три куска торта, – все это стоя, заглядывая через плечи склонившихся над столом, чтобы получше рассмотреть фотографии Грега, которые он. раньше никогда не видел. Несколько раз ему предлагали присесть к столу, но он упорно отказывался. Дженис подала ему стакан молока. Крис неотрывно смотрел в раскрытые альбомы. Вот Грег еще совсем малыш; двухлетний карапуз дует в день своего рождения на свечи праздничного торта; вот он держит на коленях свою новорожденную сестричку; первый день в детском саду; возраст – около семи, потеря первого зуба; Грег с Дженис и Джои; вся семья возле рыбацкой лодки, с удочками; Грег с бейсбольным мячом в руках, готов к броску; с бабушками и дедушками у входа в лютеранскую церковь – возможно, в день его конфирмации; Грег, распластавшись на траве, на животе, рядом какой-то приятель, оба смеются, оба в каких-то немыслимых темных очках; Грег везет на четвереньках маму, она подняла руку, изображая удар хлыстом; вот он в компании подростков, один из них – Нолан, опираются на капот чьей-то машины; вот Грег в смокинге, с ним рядом Джейн в вечернем платье; Грег с Ли в день окончания школы; Грег возле патрульной машины в новой полицейской форме и с повязкой на рукаве; волейбольный матч Четвертого июля прошлого года – Грег одной рукой держит мяч, другой обнял Кристофера за плечи, а Кристофер в свою очередь обнимает Джои.
Кристофера кольнула легкая зависть. Как много радостного и светлого было в жизни Грега Рестона! Любовь и тепло семьи, друзья, и все эти счастливые мгновения запечатлены на снимках, которые бережно хранятся в семейном альбоме. И вот сейчас, в этот горестный момент, его мать щедро делится со всеми памятью о сыне, принимает в доме его друзей, потчует их, утешает.
Крис восхищенно смотрел на Ли. Какая женщина! Она поймала его взгляд и улыбнулась. Крис тут же отвернулся, сделав вид, что рассматривает фотографию, на которой были сняты они с Грегом.
У самого Криса было всего лишь четыре детские фотографии. Он даже не знал, кто их делал, поскольку в доме – к счастью, наверное, – фотоаппарата и в помине не было. Школьных фотографий не было ни одной. Крис был одним из немногих учеников, никогда не приносивших деньги за отпечатанные снимки, которые предлагала учительница. И, невостребованные, снимки возвращались к фотографу.
Фотографию, сделанную в день окончания школы, он все-таки оплатил, поскольку к тому времени уже работал в овощном магазине сортировщиком.
Крис отнес к раковине тарелку и сполоснул ее.
Подошла Ли Рестон и сказала:
– Давай, я.
– Я уже вымыл. Или нужно было положить ее в посудомойку?
– Да, если можно.
Крис послушно выполнил ее просьбу. Обернувшись, он увидел, что Ли все еще стоит за его спиной.
– Спасибо, что передал мою просьбу капитану.
– Не надо благодарить. Я был рад помочь.
– Теперь что касается вещей Грега, оставшихся в квартире…
Крис покачал головой.
– В вашем распоряжении сколько угодно времени. Не торопитесь.
– Но ты, наверное, захочешь подыскать нового компаньона?
– Я еще не решил. Сейчас не время думать об этом.
– Хорошо, – тихо сказала она. – Но мне надо забрать из гаража его машину?
– Я привез вам ключи… вот они. – Он вытащил ключи из кармана. – Но не стоит спешить. Ничего не случится, если она постоит там еще несколько дней. Грег оплатил стоянку до первого числа.
Ли задумчиво разглядывала ключи на ладони, и по лицу ее вновь пробежала тень.
– В самом деле, миссис Рестон, – повторил он, – нет нужды торопиться. Занимайтесь пока самыми неотложными делами.
До Дженис донеслись обрывки их разговора, и она подошла к матери.
– Мам… вы говорите о машине Грега?
Ли откашлялась и сказала:
– Да. Я говорила Крису, что нам надо забрать ее из гаража. Он принес ключи.
– Я подумала, что, может, могу пока ею попользоваться. Она все-таки более надежная, чем моя.
– Конечно, можешь.
– Моя только бензин жрет, и хорошо еще, если тормоза прослужат хотя бы месяц.
– О чем речь, милая моя, бери машину Грега, Может, даже переписать ее на тебя, а продать лучше твою?
– Я тоже думала об этом, но не хотела… – Дженис вздрогнула и помрачнела. – Ну, в общем, ты сама знаешь.
Ли взяла ее за руку:
– Я знаю. Но в любом случае надо что-то делать с его вещами…
– Спасибо, мама.
Кристофер предложил:
– Если хотите, я пригоню ее вам сюда в любое время. Кто-нибудь из наших ребят приедет со мной на своей машине, а потом отвезет меня обратно. Или я могу сам приехать к вам и отвезти тебя в гараж, Дженис, когда тебе будет удобно.
– Можно сегодня вечером.
– Отлично. Правда, сегодня дождь.
– Я уже ездила в дождь. Мам, ты продержишься без меня?
– Конечно. Вот видишь, мы только что уладили еще одно дело. Так что езжай спокойно.
– Ты не против, если мы поедем прямо сейчас? – спросила Дженис Криса.
– Пожалуйста, когда угодно.
– Тогда подожди, я только возьму сумочку.
Когда Дженис вышла, Крис спросил:
– Что-нибудь еще нужно сделать?
– О, Кристофер, ты уже и так помог нам. Нет, иди. – Она проводила его до двери, где их уже ждала Дженис. – Буду молить Бога, чтобы всем нам удалось хоть немного поспать сегодня. Дженис, будь осторожна, когда поедешь обратно под дождем. Ну, Крис…
Она обняла его крепко, но в то же время нежно и по-матерински коснулась его щеки, пожелав спокойной ночи и еще раз поблагодарив за все:
– Ты так добр, так внимателен. Спасибо тебе, что не оставил нас.
«Интересно, догадывается ли она, насколько приятно мне прикосновение ее руки?» – подумал Крис, открывая дверь и пропуская Дженис вперед.
– О, одну минутку! – вскрикнула Ли и бросилась на кухню, откуда донесся скрип открываемой дверцы шкафчика и шуршание фольги. Она вернулась с блестящим свертком в руках.
– Это шоколадный торт. На утро.
– Спасибо, миссис Рестон.
Пока они с Дженис добежали до «эксплорера», оба изрядно вымокли.
– Удивительная у вас мать, – сказал Крис, когда они наконец устроились в машине.
– Все о ней так говорят. Мои школьные друзья всегда мечтали иметь такую мать.
– Она когда-нибудь падает духом?
– Очень редко. Она убеждена в том, что несчастья закаляют. Но мне кажется, она еще не осознала по-настоящему смерть Грега.
– До нее это дойдет, когда уже не нужно будет поддерживать других и она останется одна. Я испытал это сам прошлой ночью, когда вернулся домой.
Дженис положила руку ему на плечо, и какое-то время они молчали, вслушиваясь в шум дождя за окном.
Она вдруг резко отдернула руку, словно ее осенило.
– Кристофер! У тебя же новый автомобиль!
– Я только сегодня днем получил его.
– И молчишь!
Он пожал плечами.
– И пахнет так, будто только что сошел с конвейера. Вот и прокладки картонные на полу…
– Ты – первый пассажир.
Дженис вгляделась в его профиль. На какое-то мгновение в ней вновь проснулся интерес к жизни, который заглушил боль утраты. Дженис всегда нравился Крис, его лицо – красивое, всегда свежевыбритое, с гладкой, чуть тронутой загаром кожей. Современные мужчины изощрялись изо всех сил, затейливо выбривая себе затылки, но Крис оставался верен спортивной короткой стрижке. Она придавала ему очень американский вид и к тому же усиливала впечатление чистоты и подтянутости, которое он производил.
– Я иногда представляла себе, как мы едем куда-нибудь вместе на автомобиле… Жаль вот только, что повод для такой поездки оказался столь печальным.
Крис почувствовал на себе ее взгляд, но сделал вид, что не понял скрытого признания.
– Мы с Грегом собирались осенью в Денвер или в Новую Шотландию.
– Странно, о чем бы мы теперь ни говорили, мы неизменно возвращаемся к Грегу.
– Это нормально. Когда человек умирает, а тем более внезапно, бстается много незавершенных дел.
– Мы говорили об этом прошлой ночью – я, мама и Джои. Мы спали все вместе, в маминой постели.
Крис представил, как Ли прижимает к себе детей, убаюкивает их, нежно поглаживая по волосам.
– Готов спорить, что она ни разу в жизни не кричала на вас, не ругалась и уж тем более не била.
– Чтобы ругала – нет, конечно. Но покрикивала, когда мы этого заслуживали. И однажды меня отшлепала, мне было тогда лет пять-шесть. Я обозвала своего дядю Барри говнюком.
Крис расхохотался.
Дженис продолжала:
– Я, должно быть, слышала это слово от кого-то, не знаю. И сейчас даже не могу вспомнить, чем мне так не угодил дядя Барри. Но что-то мне явно не понравилось, и я обозвала его. Мама влепила мне пощечину и заставила просить прощения. Потом она обнимала меня, плакала вместе со мной, каялась. Но при этом повторяла, что больше я не должна позволять себе такое.
Крис хорошо помнил домашние скандалы и родительские попреки. Но извинения, слезы!
– Тебе повезло. У тебя фантастическая мать. – Он резко свернул влево и въехал в подземный гараж своего дома.
– Вот мы и приехали.
Притормозив у белой «тойоты» Грега, он заглушил мотор.
– Справишься?
– Я же говорила, что часто ездила в дождь.
– Я имею в виду не дождь.
– Я справлюсь, – прошептала она. – Я же дочь своей матери. – Поддавшись внезапному порыву, она наклонилась к нему и поцеловала. – Спасибо за все, Кристофер. Мама говорит, что даже не представляет, что бы она без тебя делала. И я тоже.
В следующее мгновение, выпорхнув из машины, она уже открывала дверцу «тойоты» Грега.
Глава 4
К утру дождь прекратился. Выглянувшее из-за туч яркое солнце обещало жаркий день.
Кристофер проснулся в шесть тридцать пять утра и прислушался к тишине в квартире. Чем же ему заняться? Траурная панихида будет во второй половине дня, часы до нее грозили растянуться в вечность, исполненную трагического ожидания.
Он перекатился на другой бок и включил радио.
Лорри Морган пел про понедельник – как всегда, неудачный. Затем его прервал голос диктора, который зачитал сводку новостей. В связи с ремонтными работами шоссе Ай-694 до конца лета предполагалось сузить до одной полосы. Прогноз погоды обещал жару, безоблачное небо и предельную влажность. Внезапно диктор объявил: «В такой день, как сегодня, отмечается интенсивный рост трав».
Крис подумал о газоне во дворе Ли Рестон. Когда его последний раз подстригали? Сейчас всем явно не до этого – дом полон народу, все снуют туда-сюда, все в отчаянии. Видимо, стрижка газона – обязанность Джои, но мальчишке тоже сейчас приходится туго.
Крис встал с постели и направился под душ.
Без десяти восемь Ли Рестон, подойдя к двери, услышала странный шум, доносившийся из гаража. Затягивая на ходу пояс короткого кимоно, она вышла во двор и, ступая босиком по холодному асфальту, завернула за угол дома. Возле распахнутой двери гаража Кристофер Лаллек накачивал газом газонокосилку. Он был в шортах, голубой майке без рукавов и ядовито-розовой кепке. Того же цвета был и шнурок, на котором болтались солнцезащитные очки.
– Кристофер? Что ты здесь делаешь? – удивилась она.
– Подстригаю газон.
– О, Кристофер, зачем тебе это нужно?
– Я знаю, как вы гордитесь своей лужайкой, миссис Рестон, а в ближайшие дни у вас будет много гостей…
– Джои может подстричь ее.
– Джои и без того есть чем заняться.
– Ну… хорошо. Ты хоть позавтракал?
Он улыбнулся.
– Я съел кусок шоколадного торта.
– Зайди хотя бы в дом, выпей кофе.
Она направилась к дому, а Крис, идя за ней, разглядывал ее голые ноги. Для женщины ее возраста у нее были удивительно пропорциональные икры и очень маленькие ступни.
– Дети еще спят. – Она открыла дверь, и Крис прошел на кухню.
– Как вы? – спросил он. – Вам удалось поспать?
– Немного. А тебе?
– Да, я поспал. Проснулся, правда, рано. По радио объявили, что днем будет страшная жара. Вот я и решил приехать подстричь газон, пока еще прохладно.
Она налила кофе в массивные голубые кружки, и они сели за стол.
– Вам предстоит пережить еще завтрашний день, потом станет легче, – сказал он.
– Да, мне уже хочется вернуться на работу.
– Вы, должно быть, очень устаете от того, что в доме постоянно люди.
– Иногда, да.
– Знаете, я ведь не собирался заходить, я всего лишь хотел… – Он попытался встать из-за стола, но она усадила его обратно.
– Нет. Если я и устаю, то только не от тебя. Мне с тобой хорошо. Даже горе отступает. Так чудесно – мы с тобой сидим здесь сейчас тихонечко, вдвоем…
В эти утренние часы на кухне было еще сумрачно и прохладно. Она не стала включать свет. Кругом был страшный беспорядок – столы заставлены сковородами, тарелками с едой, лежали батоны хлеба, тут же была свалена почта. Рядом с мойкой стояла наполненная водой гусятница, в которой отмокали остатки чьего-то подношения. Альбомы с фотографиями были сложены горкой на столе, тут же выстроились кофейные чашки. Дверь в сад была приоткрыта, и в кухню проникала свежая утренняя прохлада. На лужайке завтракала парочка дроздов.
– Я чувствую то же самое, – сказал он. – Когда я здесь, у вас, я словно ближе к Грегу. Но я вовсе не собираюсь надоедать вам.
– Послушай: если ты мне надоешь, я непременно скажу тебе об этом.
Он глотнул кофе и улыбнулся ей одними глазами.
– Вчера в управлении все спрашивали о вас.
– Это понятно. Знаешь, я не хочу казаться неблагодарной – люди искренни в своем желании помочь мне, поддержать, – но вчера в какой-то момент, когда в очередной раз зазвонил телефон и я опять услышала: «Как ты?» – я готова была завопить, выбежать из дома, скрыться ото всех. Мне хотелось бросить трубку и заорать: «Оставьте меня в покое! Как думаете – каково мне?»
– Привыкайте. Насколько я понимаю, звонить еще будут очень и очень долго. И всякий разговор будет начинаться с этого.
– Конечно, я не права. Что бы я делала без этих замечательных людей, что приходят ко мне в эти дни, утешают, кормят?
– Да ладно, не казните себя. Даже когда тебе хорошо, и то трудно ответить на вопрос: «Как ты?»
Крис сделал еще глоток кофе и прислушался к пению птиц.
– Ну, так как же вы? – с улыбкой спросил он.
И они дружно рассмеялись. Им обоим стало легче, они почувствовали какое-то новое, особое доверие друг к другу.
– Господи, до чего же хорошо смеяться. – Она тряхнула волосами. – Давно я не смеялась…
– Я тоже. У меня в эти дни то провалы в памяти, то голова не работает. А у вас?
– О чем ты говоришь! Сижу, тупо уставившись в никуда.
Он задумчиво поскреб ногтем по чашке.
– Вчера я преодолел очень важный барьер. И горжусь этим.
– Ты о чем?
– Я вслух беседовал с Грегом.
– Правда? – Она подперла подбородок рукой. – И что ты ему сказал?
– Сказал: «Эй, Грег, я наконец-то получил свой новый «эксплорер»! А потом еще: «Черт бы тебя побрал, что ты бросил меня в такой момент!»
Она тихонько засмеялась, но в глазах ее заблестели слезы.
– Мы с ним собирались отправиться путешествовать этой осенью – или в Денвер, или в Новую Шотландию.
– Я не знала. Послушай… – Она поездила чашкой по столу и вопросительно взглянула на него: – …Почему мне так хорошо с тобой? Будто я говорю с Грегом. Узнаю подробности его жизни… Его всегда манила Новая Шотландия.
– Да, я знаю, – ответил Крис, изучая содержимое своей чашки. – Вчера, когда я, разозлившись, упрекал его, я еше поинтересовался, есть ли там, на небесах, хот-доги… – Крис хмыкнул. Но, посерьезнев, посмотрел ей в глаза. – Знаете, после этого разговора мне полегчало. Попробуйте тоже.
Она взяла чашку обеими руками и, опершись локтями о стол, устремила взгляд во двор. Крис молча наблюдал за ней. Ее цветастое кимоно чуть распахнулось на груди. В ложбинке на тонкой золотой цепочке покоилась крошечная жемчужинка в золотом лепестке с двумя маленькими бриллиантиками. Шея у Ли была длинная и тонкая. Грудь вся усыпана еле заметными веснушками.
Он отвел взгляд, допил кофе и встал из-за стола.
– Мне, пожалуй, пора.
– Извини, – сказала она, тоже поднимаясь. – Я навеяла тоску. Поверь, я не хотела.
– Не надо извиняться, миссис Рестон. Во всяком случае, передо мной.
Они молча смотрели друг на друга. Щелкнула кофеварка с очередной порцией кофе. Во дворе все щебетали птицы. Где-то в доме зашумела вода, спущенная в унитазе.
– Хорошо, – тихо сказала она.
– Да, вот еще что: следите, чтобы гараж всегда был заперт. Иначе любой сможет воспользоваться вашей косилкой.
Губы ее чуть дрогнули в улыбке.
– Ты говоришь в точности как Грег.
– Я знаю. Ведь мы, полицейские, все страшные зануды.
Он направился к двери, она проводила его.
– Спасибо за кофе.
– Спасибо за газон.
– Лучший способ забыться – это заняться делом.
– Да, я уже убедилась в этом.
Он вышел, а она проводила его взглядом, рассеянно сжимая дверную ручку. Спустившись с крыльца, он обернулся.
– Я хотел вам сказать, миссис Рестон… – Он нацепил темные очки. – Я еще никогда не терял никого из близких. И никогда не был на похоронах. Это ужасно тяжело, черт возьми.
И направился к гаражу, прежде чем она сумела вымолвить хоть слово в ответ.
Через полчаса, когда он уже заканчивал стричь газон на заднем дворе, на террасе показалась Дженис – в руках у нее был стакан с водой, в которой плавали кусочки льда. Он поднял на нее взгляд и вспомнил: сегодня ведь воскресенье. На Дженис было персикового цвета платье и белые, на высоких каблуках босоножки. Крис продолжал выстригать траву у цветочных клумб. Когда Дженис подошла ближе, он заглушил мотор, сдвинул на затылок кепку и взял из ее рук стакан с водой.
– Спасибо.
Она смотрела, как он пьет, запрокинув голову. Ручейки пота стекали по его обожженным солнцем вискам.
– У-ух, – прорычал он, допил воду, вытер рот рукой и вернул ей стакан. – Спасибо, – еще раз поблагодарил он.
– Не стоит. Очень мило с твоей стороны, что занялся нашим газоном.
– Это меня отвлекает.
– Ты все ерничаешь. Но мама действительно очень признательна тебе за все, что ты для нас делаешь.
– Ну, тогда это взаимно. Ваша семья дорога мне.
Дженис улыбнулась.
– Я разбудил тебя? – спросил он.
– Нет. Мне все равно надо было вставать и собираться в церковь. Хочешь еще воды?
– Нет, спасибо… она была очень кстати. – Он кивнул на клумбы. – Это все она?
– Да. В свободное время. Мы ей все твердим: «Мама, как ты можешь торчать в саду, отработав целый день в цветочном магазине?» Но она любит заниматься цветами.
Крис разглядывал высокие голубые цветы, а Дженис – его. Она спрашивала себя, замечал ли он когда-нибудь ее. Нет, во всяком случае, за два года, что они знакомы, особого внимания с его стороны не было. А теперь, когда нет Грега, она реже будет видеть Кристофера, и ей уж тем более не удастся завязать с ним легкий флирт. Впрочем, момент сейчас был совсем не подходящим для подобных мыслей, и она устыдилась.
– Ты пойдешь в церковь, Крис? – спросила Дженис.
– Нет.
– Мама сказала, что, если захочешь, можешь пойти с нами. Мы подождем тебя и успеем на следующую службу.
– Нет, спасибо, я сейчас… – он жестом указал на косилку, – …закончу.
– Хорошо. – Она вышвырнула кубики льда из стакана на траву и направилась к дому. На полпути она обернулась и крикнула:
– Приглашение остается в силе.
– Спасибо.
Он смотрел ей вслед, пока она шла к дому в своем персиковом платье. В лучах солнца проступали контуры ее трусиков, ног – крепких и стройных. Наблюдая за ней, Крис испытывал неловкость и огорчение, сознавая, что девушка явно находит его привлекательным, но, к сожалению, ответных чувств с его стороны никаких нет.
Кристофер проснулся в шесть тридцать пять утра и прислушался к тишине в квартире. Чем же ему заняться? Траурная панихида будет во второй половине дня, часы до нее грозили растянуться в вечность, исполненную трагического ожидания.
Он перекатился на другой бок и включил радио.
Лорри Морган пел про понедельник – как всегда, неудачный. Затем его прервал голос диктора, который зачитал сводку новостей. В связи с ремонтными работами шоссе Ай-694 до конца лета предполагалось сузить до одной полосы. Прогноз погоды обещал жару, безоблачное небо и предельную влажность. Внезапно диктор объявил: «В такой день, как сегодня, отмечается интенсивный рост трав».
Крис подумал о газоне во дворе Ли Рестон. Когда его последний раз подстригали? Сейчас всем явно не до этого – дом полон народу, все снуют туда-сюда, все в отчаянии. Видимо, стрижка газона – обязанность Джои, но мальчишке тоже сейчас приходится туго.
Крис встал с постели и направился под душ.
Без десяти восемь Ли Рестон, подойдя к двери, услышала странный шум, доносившийся из гаража. Затягивая на ходу пояс короткого кимоно, она вышла во двор и, ступая босиком по холодному асфальту, завернула за угол дома. Возле распахнутой двери гаража Кристофер Лаллек накачивал газом газонокосилку. Он был в шортах, голубой майке без рукавов и ядовито-розовой кепке. Того же цвета был и шнурок, на котором болтались солнцезащитные очки.
– Кристофер? Что ты здесь делаешь? – удивилась она.
– Подстригаю газон.
– О, Кристофер, зачем тебе это нужно?
– Я знаю, как вы гордитесь своей лужайкой, миссис Рестон, а в ближайшие дни у вас будет много гостей…
– Джои может подстричь ее.
– Джои и без того есть чем заняться.
– Ну… хорошо. Ты хоть позавтракал?
Он улыбнулся.
– Я съел кусок шоколадного торта.
– Зайди хотя бы в дом, выпей кофе.
Она направилась к дому, а Крис, идя за ней, разглядывал ее голые ноги. Для женщины ее возраста у нее были удивительно пропорциональные икры и очень маленькие ступни.
– Дети еще спят. – Она открыла дверь, и Крис прошел на кухню.
– Как вы? – спросил он. – Вам удалось поспать?
– Немного. А тебе?
– Да, я поспал. Проснулся, правда, рано. По радио объявили, что днем будет страшная жара. Вот я и решил приехать подстричь газон, пока еще прохладно.
Она налила кофе в массивные голубые кружки, и они сели за стол.
– Вам предстоит пережить еще завтрашний день, потом станет легче, – сказал он.
– Да, мне уже хочется вернуться на работу.
– Вы, должно быть, очень устаете от того, что в доме постоянно люди.
– Иногда, да.
– Знаете, я ведь не собирался заходить, я всего лишь хотел… – Он попытался встать из-за стола, но она усадила его обратно.
– Нет. Если я и устаю, то только не от тебя. Мне с тобой хорошо. Даже горе отступает. Так чудесно – мы с тобой сидим здесь сейчас тихонечко, вдвоем…
В эти утренние часы на кухне было еще сумрачно и прохладно. Она не стала включать свет. Кругом был страшный беспорядок – столы заставлены сковородами, тарелками с едой, лежали батоны хлеба, тут же была свалена почта. Рядом с мойкой стояла наполненная водой гусятница, в которой отмокали остатки чьего-то подношения. Альбомы с фотографиями были сложены горкой на столе, тут же выстроились кофейные чашки. Дверь в сад была приоткрыта, и в кухню проникала свежая утренняя прохлада. На лужайке завтракала парочка дроздов.
– Я чувствую то же самое, – сказал он. – Когда я здесь, у вас, я словно ближе к Грегу. Но я вовсе не собираюсь надоедать вам.
– Послушай: если ты мне надоешь, я непременно скажу тебе об этом.
Он глотнул кофе и улыбнулся ей одними глазами.
– Вчера в управлении все спрашивали о вас.
– Это понятно. Знаешь, я не хочу казаться неблагодарной – люди искренни в своем желании помочь мне, поддержать, – но вчера в какой-то момент, когда в очередной раз зазвонил телефон и я опять услышала: «Как ты?» – я готова была завопить, выбежать из дома, скрыться ото всех. Мне хотелось бросить трубку и заорать: «Оставьте меня в покое! Как думаете – каково мне?»
– Привыкайте. Насколько я понимаю, звонить еще будут очень и очень долго. И всякий разговор будет начинаться с этого.
– Конечно, я не права. Что бы я делала без этих замечательных людей, что приходят ко мне в эти дни, утешают, кормят?
– Да ладно, не казните себя. Даже когда тебе хорошо, и то трудно ответить на вопрос: «Как ты?»
Крис сделал еще глоток кофе и прислушался к пению птиц.
– Ну, так как же вы? – с улыбкой спросил он.
И они дружно рассмеялись. Им обоим стало легче, они почувствовали какое-то новое, особое доверие друг к другу.
– Господи, до чего же хорошо смеяться. – Она тряхнула волосами. – Давно я не смеялась…
– Я тоже. У меня в эти дни то провалы в памяти, то голова не работает. А у вас?
– О чем ты говоришь! Сижу, тупо уставившись в никуда.
Он задумчиво поскреб ногтем по чашке.
– Вчера я преодолел очень важный барьер. И горжусь этим.
– Ты о чем?
– Я вслух беседовал с Грегом.
– Правда? – Она подперла подбородок рукой. – И что ты ему сказал?
– Сказал: «Эй, Грег, я наконец-то получил свой новый «эксплорер»! А потом еще: «Черт бы тебя побрал, что ты бросил меня в такой момент!»
Она тихонько засмеялась, но в глазах ее заблестели слезы.
– Мы с ним собирались отправиться путешествовать этой осенью – или в Денвер, или в Новую Шотландию.
– Я не знала. Послушай… – Она поездила чашкой по столу и вопросительно взглянула на него: – …Почему мне так хорошо с тобой? Будто я говорю с Грегом. Узнаю подробности его жизни… Его всегда манила Новая Шотландия.
– Да, я знаю, – ответил Крис, изучая содержимое своей чашки. – Вчера, когда я, разозлившись, упрекал его, я еше поинтересовался, есть ли там, на небесах, хот-доги… – Крис хмыкнул. Но, посерьезнев, посмотрел ей в глаза. – Знаете, после этого разговора мне полегчало. Попробуйте тоже.
Она взяла чашку обеими руками и, опершись локтями о стол, устремила взгляд во двор. Крис молча наблюдал за ней. Ее цветастое кимоно чуть распахнулось на груди. В ложбинке на тонкой золотой цепочке покоилась крошечная жемчужинка в золотом лепестке с двумя маленькими бриллиантиками. Шея у Ли была длинная и тонкая. Грудь вся усыпана еле заметными веснушками.
Он отвел взгляд, допил кофе и встал из-за стола.
– Мне, пожалуй, пора.
– Извини, – сказала она, тоже поднимаясь. – Я навеяла тоску. Поверь, я не хотела.
– Не надо извиняться, миссис Рестон. Во всяком случае, передо мной.
Они молча смотрели друг на друга. Щелкнула кофеварка с очередной порцией кофе. Во дворе все щебетали птицы. Где-то в доме зашумела вода, спущенная в унитазе.
– Хорошо, – тихо сказала она.
– Да, вот еще что: следите, чтобы гараж всегда был заперт. Иначе любой сможет воспользоваться вашей косилкой.
Губы ее чуть дрогнули в улыбке.
– Ты говоришь в точности как Грег.
– Я знаю. Ведь мы, полицейские, все страшные зануды.
Он направился к двери, она проводила его.
– Спасибо за кофе.
– Спасибо за газон.
– Лучший способ забыться – это заняться делом.
– Да, я уже убедилась в этом.
Он вышел, а она проводила его взглядом, рассеянно сжимая дверную ручку. Спустившись с крыльца, он обернулся.
– Я хотел вам сказать, миссис Рестон… – Он нацепил темные очки. – Я еще никогда не терял никого из близких. И никогда не был на похоронах. Это ужасно тяжело, черт возьми.
И направился к гаражу, прежде чем она сумела вымолвить хоть слово в ответ.
Через полчаса, когда он уже заканчивал стричь газон на заднем дворе, на террасе показалась Дженис – в руках у нее был стакан с водой, в которой плавали кусочки льда. Он поднял на нее взгляд и вспомнил: сегодня ведь воскресенье. На Дженис было персикового цвета платье и белые, на высоких каблуках босоножки. Крис продолжал выстригать траву у цветочных клумб. Когда Дженис подошла ближе, он заглушил мотор, сдвинул на затылок кепку и взял из ее рук стакан с водой.
– Спасибо.
Она смотрела, как он пьет, запрокинув голову. Ручейки пота стекали по его обожженным солнцем вискам.
– У-ух, – прорычал он, допил воду, вытер рот рукой и вернул ей стакан. – Спасибо, – еще раз поблагодарил он.
– Не стоит. Очень мило с твоей стороны, что занялся нашим газоном.
– Это меня отвлекает.
– Ты все ерничаешь. Но мама действительно очень признательна тебе за все, что ты для нас делаешь.
– Ну, тогда это взаимно. Ваша семья дорога мне.
Дженис улыбнулась.
– Я разбудил тебя? – спросил он.
– Нет. Мне все равно надо было вставать и собираться в церковь. Хочешь еще воды?
– Нет, спасибо… она была очень кстати. – Он кивнул на клумбы. – Это все она?
– Да. В свободное время. Мы ей все твердим: «Мама, как ты можешь торчать в саду, отработав целый день в цветочном магазине?» Но она любит заниматься цветами.
Крис разглядывал высокие голубые цветы, а Дженис – его. Она спрашивала себя, замечал ли он когда-нибудь ее. Нет, во всяком случае, за два года, что они знакомы, особого внимания с его стороны не было. А теперь, когда нет Грега, она реже будет видеть Кристофера, и ей уж тем более не удастся завязать с ним легкий флирт. Впрочем, момент сейчас был совсем не подходящим для подобных мыслей, и она устыдилась.
– Ты пойдешь в церковь, Крис? – спросила Дженис.
– Нет.
– Мама сказала, что, если захочешь, можешь пойти с нами. Мы подождем тебя и успеем на следующую службу.
– Нет, спасибо, я сейчас… – он жестом указал на косилку, – …закончу.
– Хорошо. – Она вышвырнула кубики льда из стакана на траву и направилась к дому. На полпути она обернулась и крикнула:
– Приглашение остается в силе.
– Спасибо.
Он смотрел ей вслед, пока она шла к дому в своем персиковом платье. В лучах солнца проступали контуры ее трусиков, ног – крепких и стройных. Наблюдая за ней, Крис испытывал неловкость и огорчение, сознавая, что девушка явно находит его привлекательным, но, к сожалению, ответных чувств с его стороны никаких нет.