Суренова Юлиана. Книга 6_Путь тени

   – Ну да! – презрительно скривилась Инна.
   – Да ну!
   – Не ссорьтесь, пожалуйста, – едва слышно прошептала Мати, втянув голову в плечи так, словно кричали на нее, а не рядом с ней.
   – Это еще не ссора. Так, легкий ветерок перед метелью! Вот когда мы действительно начинаем ругаться…
   – Тогда в повозке все стоит вверх дном! – Инна, еще мгновение назад выглядевшая так, словно вот-вот заплачет, теперь, вспоминая забавные мгновения минувшего, была готова смеяться.
   – Это… Это не правильно.
   – Что? – обе девушки смотрели на нее с удивлением.
   – Подруги не должны ссориться. Подруги должны…
   – Соглашаться во всем? Сюсюкать? Облизывать друг друга словно влюбленная парочка?
   – Фу!
   – Фу!
   – И, все же…
   – Мати, ты, конечно, идешь дорогой бога солнца и потому очень правильная. Но мы-то простые смертные. Даже вот она, – толстушка кивнула на подругу, – какой бы хорошей ни хотела казаться, на самом деле – такая же, как я. Может быть, даже хуже. Потому что я ничего из себя не строю.
   – Но! – протестующе вскрикнула та, выглядя вновь обиженной до глубины души. – Ты опять! Хочешь на этот раз действительно поссориться?
   – Совершенно и окончательно? Даже если бы хотела, ничего б у нас не получилось.
   Мы – единственные сверстницы и обречены быть подругами. Или ты решила, что, раз появилась Мати, можешь отделаться от меня и моих колкостей?
   – Твоей жестокости!
   – Увы, ничего не получится. Потому что наша гостья не собирается задерживаться здесь надолго. Ведь так?
   Мати кивнула в ответ. Да. Ей хотелось вернуться в свой караван. И как можно скорее. Если о чем она сейчас и мечтала, то только об этом, ибо уже давно прошло то время, когда она стремилась к приключениям. Теперь она могла стремиться к ним лишь в фантазиях, где ничто не угрожало, где в любой миг можно было остановиться, вернуться, что-то переделать, пере придумывать…
   – А тебя она с собой не возьмет. Что бы ты ни делала, какой бы хорошей ни казалась.
   – Почему?
   – Почему? – Нани рассмеялась. – Почему! Ты такая забавная! Дурачка…
   – Ты…
   – Дура, если не понимаешь, почему!
   – Все, хватит! Мое терпение лопнуло! Я ухожу! – Инна бросилась к пологу.
   – Ну и уходи!
   – И уйду! Это ты… Ты – дура! И бессердечная тварь! – глотая слезы, она словно на крыльях ветра вылетела из повозки.
   – Зачем ты так с ней? – тихо проговорила Мати. Она чувствовала себя мерзко, словно рядом пролилась грязь и ее брызги запачкали ее белоснежное платье. А самое противное было то, что она могла уйти вместе с Инной, попытаться успокоить ее, как-то поддержать… Но почему-то не сделала этого… Почему-то осталась…
   – Ничего, ей полезно, – небрежно махнула рукой Нани. – А то такая неженка – просто жуть.
   – И что же? Поэтому ты хочешь сделать ее жизнь еще более тяжелой, чем она есть?
   – Да что ты понимаешь! Что ты знаешь о нас!
   – Ничего.
   – А раз так, не вмешивайся не в свое дело!
   – Я и не собираюсь! И вообще… – в этот миг она думала о том, что лучше всего просто взять и уйти в снега. Прочь. От всех! Спрятаться, как маленькая девочка, в пустыне, на груди у матушки Метели.
   – Обиделась, словно ребенок? Испугалась и хочешь броситься бежать? Как всегда?
   – Как всегда… – Мати вздохнула, затем подняла на собеседницу измученный взгляд поблекших, посеревших вдруг глаз. – Ты очень хорошо разбираешься в людях. Знаешь, о чем они думают в тот или иной миг, что чувствуют, к чему стремятся. Почему же ты используешь эту способность не для того, чтобы помогать, а наоборот, вредя?
   Потому что тебе так больше нравится…? Нет! Не отвечай! Не хочу слышать!
   – Не хочешь слышать? Зачем тогда спрашиваешь? Просто так? Ты можешь лишь осуждать других, а сама способна помочь? Если так, почему ты здесь, со мной?
   – Уже нет! – нервно дернувшись, она бросилась к пологу, но успела лишь коснуться его рукой.
   – Что сидите, не выходите? – в повозку забрался Киш.
   – А тебе какое дело? – сердито бросила ему Нани. – Слушай, тебе что, никто не говорил: прежде чем врываться, хорошо бы разрешение спросить!
   – С каких это пор тебя заботят подобные мелочи?
   – Мы могли быть не одеты…
   – В холоде пустыни? Не смеши меня, подружка! Кстати, слышали последнюю новость?
   Взрослые решили остановить караван и разбить шатер.
   – Почему? – Нани насторожилась. – Метель? Разбойники? Или из-за нее? – она мотнула головой в сторону чужачки.
   – Угадала.
   – Что угадала, дурак? Когда сказала – что?
   – Метель. Она еще далеко, но дозорные уже видели ее знаки на горизонте.
   – Значит, из-за нее!
   – Ты что, не слышала, что я сказал!
   – Слышала! – процедила Нани сквозь стиснутые зубы. – С нами вечно что-то из-за нее происходит! В прошлый раз чуть не умерли…
   – Не из-за меня! – вскрикнула Мати, душу которой пронзила обида и боль.
   – Ну да, конечно!
   – Мой отец спас вас! А вы в благодарность чуть всех не погубили! Если бы не Шамаш…
   – Ты не смеешь называть бога солнца по имени, так, словно Он – простой смертный!
   – Могу! Он дал мне это право!
   – Ну и дура! Умная бы поняла: иметь право и пользоваться им – совсем не одно и то же!
   – Это мое дело!
   – До тех пор, пока ты в нашем караване – нет! Потому что здесь никто не хочет прогневать богов непростительной дерзостью!
   – Сама ты…Дура! – выпалила Мати, глотая слезы, и, чувствуя, что не может больше оставаться в повозке ни на одно лишнее мгновение, вырвалась наружу.
   – Постой! Подожди! – Киш догнал ее, пошел рядом. – Не сердись на Нани. Она вообще-то ничего. Только очень ревнивая, как…
   – "Как все девчонки"? Ты это имел в виду?
   – Ну… Вообще-то… Да. Не обижайся.
   – Только последние идиотки обижаются на правду, – Мати вздохнула. Она брела, опустив голову на грудь, следя мельтешением снежинок у своих ног.
   – Тебе, должно быть, очень одиноко. Я представляю – оказаться совсем одной в чужом караване.
   – Мне страшно, Киш. Очень страшно, – вдруг, неожиданно для собой себя, и уж конечно собеседника, призналась девушка.
   – Но почему! – тот не понял ее, решил даже, что ослышался или неправильно понял.
   – Здесь все знают, кто ты, и… Мати, ведь ты для нас даже священнее, чем Хранитель для города! Ты… Мне трудно найти, с кем бы сравнить… Вот если бы у великого Гамеша была дочь. Ты была бы такой же священной, как она!
   – Священна… Это все только слова. А страх – вот он, здесь, – она прижала руку к груди. – Он заставляет сердце бешено стучаться, рваться на волю, как ветер из повозки, стремясь вернуться назад, домой…
   – Ты и вернешься. Скоро. Как только господин Шамаш обнаружит, что ты исчезла…
   – Как только обнаружит… – она поджала дрогнувшие губы, на глаза набежали слезы.
   – Что ты, что? – заметивший это юноша хотел было обнять ее, успокоить, но не осмелился даже коснуться руки. – Неужели ты сомневаешься…
   – Все… Все не так просто… – ей было тяжело не то что говорить, думать об этом, когда каждая мысль была острее пера-льдышки в крыльях одичавших в миг метели ветров. -Я… Я рассказывала уже – Лаль сделал так, чтобы я покинула свой караван, оказалась совсем в другом месте, чтобы не помешала демонам исполнить мечты остальных…
   – Помешала? Но почему? Зачем? Что может быть лучше исполнения мечты?!
   – Не тогда, когда за этим стоят демоны, – качнула головой девушка, – тем более, находясь в сговоре с Лалем. Я… Я чувствую – это неправильно. Нехорошо.
   – Повелитель небес не позволит, чтобы с Его спутниками что-нибудь случилось!
   – Если мечта исполняется… Когда мечта исполнилась, что происходит с ней потом?
   – Ты меня спрашиваешь? – удивленно глянул на нее юноша.
   – Да, – чуть наклонила голову в кивке Мати.
   – Почему? Почему не бога солнца?
   – Я задавала Ему этот вопрос.
   – И что, Он оставил его без ответа?
   – Шамаш всегда отвечает. Сколь бы наивен и глуп вопрос ни был.
   – Тогда я не понимаю! В чем дело?…
   – Меня… не совсем устроил Его ответ.
   – Что ты такое говоришь! Великие боги! – караванщик вознес руки к небу. – Не устроил ответ повелителя небес! Как можно…!
   – Перестань, – поморщилась девушка, – не играй со мной, не надо. Я знаю – ты совсем не тот фанатик веры, которым сейчас прикидываешься.
   – Ну уж прости! Не каждый день говоришь со спутницей господина Шамаша, которая сыплет богохульства, как какой-то слуга Губителя!
   – Я не сказала ничего такого! – вспыхнула Мати огненной водой, но затем, подумав немного поостыла. – Прости. Тебе мои слова действительно могли показаться… слишком дерзкими. Поверь: моя душа не просто верит в повелителя небес, она…
   Она любит Его более, чем кого бы то ни было на свете! – в глазах девушки блеснули слезы. Почувствовав их жар, она поспешно поднесла руку к лицу, провела ладонью по холодным сухим щекам, тяжело вздохнув, всхлипнула.
   – Я верю! Верю! – поспешил успокоить ее Киш. Он совсем не хотел доводить гостью до слез. Великие боги, караванщик вообще не думал о том, что его слова заденут спутницу господина Шамаша! Та, которой помогал сам повелитель небес, могла позволить себе и большие вольности. И не только в словах. Ведь она под Его особым покровительством. А тут…
   "Странно… – юноша взглянул на собеседницу иными глазами. – Странная она. С одной стороны, произносит вслух такое, что другим и в мыслях кажутся слишком дерзкими – хочется глянуть в небеса, чтобы убедиться: не ударит ли молния, грозя испепелить богохульника? Хотя, может быть, ей дозволено так вести себя. А разрешенная дерзость – не та вина, которая заслуживает кары… С другой же стороны – такая трепетность… Прямо-таки служитель, который, имея огромную власть, порой ведет себя словно раб… Но горе тому, кто осмелится вести себя с ним как с рабом. И мне нужно всегда помнить, с кем я говорю. Одно дело обидеть обычную девчонку и совсем другое – оскорбить спутницу повелителя небес".
   – Я… – между тем продолжала Мати, говоря осторожно, опасливо поглядывая по сторонам. – Я знаю: Шамаш никогда не лжет. Но… Понимаешь, я говорила с Ним не наяву, а во сне. И я не совсем уверена, что это был именно Он, а не с кто-то другой, лишь принявший Его облик. Со мной уже бывало так раньше…
   – Город дракона, – понимающе кивнул молодой караванщик. – Я слышал эту легенду.
   – Да? – Мати вскинула голову, пронзив собеседника острым взглядом, а затем сникла, ее плечи опустились, подбородок уперся в грудь. – Ну и пусть… – сорвался с губ толи вздох, толи шепот. – Пусть. Пусть все знают, – продолжала бормотать она. – В конце концов, какая разница? Главное, что Он знает, что Он помнит, ведь бог никогда ничего не забывает… Хотя и давно сказал, что простил, но я-то… – она вновь всхлипнула, мотнула головой.
   – Мати… – Киш хотел успокоить ее, но девушка остановила юношу:
   – Ничего, не обращай на меня внимание, я… В общем, если бы все случилось не во сне, а наяву, я бы точно знала и не спрашивала бы других. Но так… Я… Этот вопрос так крепко сидит во мне, что я не могу не задавать его. Пока не найду тот ответ, который был бы верным.
   – Но я ничего не знаю! И вообще – то, что происходит с караваном, идущим тропой повелителя небес, это… Это легенда!
   – Ну и что?
   – Я обычный караванщик! Не летописец, не спутник бога солнца, не посвященный какой-нибудь! У меня даже еще нет собственной судьбы…
   – Но свое мнение-то у тебя есть! Ты можешь просто ответить на вопрос?
   – Просто ответить на вопрос, говоришь? Не думая о том, почему ты спрашиваешь?
   Даже о том, кто ты, так?
   – Да! Как ты думаешь, что происходит, когда исполняется мечта?
   – Свершается чудо. Которому все радуются. Даже ночь кажется солнечнее самого ясного дня, даже метель тепла, как сердце оазиса. Ты чувствуешь себя полубогом, идущим по небесам. Исполнившаяся мечта – это свершившееся чудо! Чудесная явь, вот что это!
   – Да… – задумчиво протянула девушка. – Наверно…
   – Ты все равно не уверена? Почему? Что тебя заставляет сомневаться?
   – Разве демоны хотят людям счастья?
   – А с чего ты взяла, что это демоны?
   – Лаль сказал.
   – Бог сновидений? Тот, кого называют Обманщиком? И кого ты считаешь своим заклятым врагом?
   – Да… – Мати почувствовала себя неуютно. Что-то во всем этом было не так…
   – Только не говори, что ты ему поверила! Что ты хотя бы на мгновение не усомнилась в его словах после того, как он столько раз обманывал тебя, после того, как он украл тебя из каравана, забросил за много дней пути!
   – Поверила… – она поморщилась. Это было так глупо! Но, несмотря на всю ее ненависть к повелителю сновидений, ей даже и в голову не пришло… – Вот дура! – процедив сквозь зубы, Мати в сердцах стукнула себя по ноге кулаком. – И эти сны…
   Он пришел ко мне в образе служителя того города… Потом – как Шамаш… И, наконец, в своем обличье… Он лгал мне… Как всегда… Но на этот раз не просто стремился обмануть, но заставил мучиться, пытаясь разгадать загадку, которая не имеет разгадки, потому что… потому что самой загадки не существует!
   – Что, теперь все сходится?
   – Еще как! Ну Лаль! – у нее в душе все просто кипело от ярости, глаза налились алым пламенем злости. – Ненавижу!
   Качнув головой, Киш взглянул на девушку с сочувствием и, вместе с тем – неодобрением.
   – Мати, какой ни есть, Он бог. Смертный не должен, не может ненавидеть небожителя.
   Даже если речь идет о самом Губителе.
   – Его я и не навижу… Не ненавижу, я хотела сказать… Потому что… В общем…А… – махнув рукой, она умолкла.
   – Вот только… – юноша в задумчивости почесал лоб. – Интересно, зачем Ему все это понадобилось?
   – Что? Обманывать меня? У него это уже вошло в привычку, – Мати криво усмехнулась, – может, он так развлекается. Вот нравится ему издеваться надо мной – и все тут!
   – Потому что ты спутница бога солнца? Но повелитель сновидений никогда не был врагом господина Шамаша!
   – Это он так говорит!
   – Даже в той легенде о сне, даже тогда врагом был Губитель! А бог сновидений…
   Губитель просто обманул Его, заставил стать своим союзником, выполнять свои приказы… – он умолк, услышав, как собеседница пренебрежительно фыркнула.
   – Откуда ты это взял?
   – Из легенды, конечно!
   – Это… – она хотела сказать – "неправда", но успела лишь открыть рот. И так и замерла. Ее брови сошлись на переносице, глаза сощурились. "А ведь верно… – она только сейчас поняла. – Дядя Евсей рассказал не всю правду, а лишь ее часть…
   Ту часть, которую позволили Шамаш и Эрра… А Эрра не хотел, чтобы знали об его участии в той истории… Так что… Все верно…" – Киш, дело в том, что… – поморщившись, Мати качнула головой. "Ну что я ему скажу? Что на самом деле все было совсем иначе? Что Эрра помогал Шамашу, в то время как Лаль… Он мне не поверит. Просто не поверит, и все. И еще решит, что после всего, произошедшего со мной, я сошла с ума…" – она решила – лучше промолчать. Тем более, что караванщик и не требовал от нее никаких объяснений, принимая ее странность всего лишь за странность, не более того. – Ладно… Все верно… Лаль – не враг Шамаша…
   Он сам говорил мне об этом.
   – Кто? Шамаш?
   – Нет. Лаль.
   – Так в чем же тогда дело?
   – Ну, если всякое его слово обман, то и это должно быть…
   – Даже самый отъявленный обманщик время от времени вынужден говорить правду.
   – Когда, например?
   – Хотя бы называя свое имя.
   – Да…
   – Что-то не так?
   – Не знаю… – она прикусила губу. – Не так – это точно… Но вот что?
   – Должно быть, жутко знать, что у тебя враг среди небожителей? Ведь бог может не только лишить смертного жизни, но и вечного сна, стерев в пыль тело. Он может сделать так, что мироздание не будет даже помнить о человеке, словно он и не рождался никогда, – Киш поежился, чувствуя, как мурашки пробежали по спине. На миг ему стало не то что не по себе – по настоящему страшно.
   Но стоило ему всего лишь бросить взгляд на свою собеседницу, как страх забылся, затаился где-то, вытесненный из своих владений удивлением.
   Киш думал, что его слова, по крайней мере, напугают девушку. Не то чтобы он надеялся, что она попросит его о помощи, но что спрячется за его плечом – да.
   Ведь пусть гостья и была дочерью хозяина каравана, идущего тропой бога солнца, она все равно оставалась молоденькой девчонкой. А девчонки всегда в случае чего норовят, испуганно взвизгнув, юркнуть под защиту того, кто сильнее…
   Что же до гостьи… В ее глазах не было и тени страха.
   Мати лишь пожала плечами. Она никогда прежде не думала об этом.
   – И сейчас, когда я сказал, тоже не думаешь? И не боишься?
   – Нет, – ответила она. И дело тут было не в том, что караванщица решила храбриться перед лицом чужака. Девушка в самом деле не чувствовала страха за себя. Она была уверена, что с ней не может случиться ничего плохого. Не в этот раз.
   – А следовало бы! Нет никого опаснее врага, не внушающего страх. Только ему позволяют подойти на расстояние вытянутой руки, и… – он выхватил из-за пояса нож, взмахнул им, рассекая воздух.
   – Зачем? – Мати зло глянула на него из-под нахмуренных бровей.
   – Что "зачем"? – не понял Киш.
   – Зачем ты пугаешь меня? Ведь ты делаешь это специально, да? Ты хочешь, чтобы я боялась Лаля? Не просто ненавидела, но еще и боялась? Зачем тебе это?
   – Мати…
   – Какое тебе вообще дело до того, что я чувствую?
   – Мати, я…
   – Приятно причинять другому боль? Видеть другого слабым, беспомощным, напуганным?
   Особенно если этот другой – спутник бога солнца!
   – Я совсем не хотел… – наконец, воспользовавшись тем, что она умолкла, проговорил юноша те слова, которые давно собирался сказать, но затем замолчал, так и не договорив до конца. – Нет. Не так. Ты права. Я действительно пугаю тебя.
   И действительно делаю это потому, что тебе покровительствует повелитель небес.
   – Зачем? – процедила Мати сквозь зубы. Кровь схлынула с ее лица, которое сделалось белым, как снег, в то время, как синие глаза потемнели настолько, что стали казаться черными, словно ночное небо, в сердце которого белыми огнями горели звезды.
   – Ты не боишься Обманщика, потому что идешь по тропе повелителя небес. Ты не боишься, потому что веришь – Он защитит тебя.
   – Так и будет!
   – Вот видишь!…Нет, нет, – видя, что та готова наброситься на него и не только со словами, но и кулаками, он поспешно спрятал нож и поднял руки, показывая, что безоружен перед ней, – подожди! Дослушай меня до конца. Потом же… Что ж…
   Сможешь меня побить. Если захочешь.
   – Захочу! Не сомневайся! – она с трудом сдерживалась. Казалось, в ее груди билась сама метель, ища выход наружу, чтобы смести все на своем пути, смешивая грани горизонта, заполняя собой весь мир между небесами и подземельями.
   – Прежде выслушай… Хорошо? – уловив недовольный кивок, Киш продолжал: – Хорошо…
   Хорошо…- ему тоже было нужно несколько мгновений, чтобы справиться с волнением.
   Великие боги, он и не думал, что сможет говорить вот так с той, к которой благоволит сам господин Шамаш! Да что с ней? Вообще с кем-нибудь. Несмотря на все шутки и бравый вид, в душе он был ранимым и даже робким. И сколько ни пытался побороть эти чувства, считая их слабостью, у него ничего не получалось…
   Скрывать от других ему еще удавалось, но решиться на что-то действительное дерзкое – нет, никогда! "До этого мига… – взглянув на свою собеседницу, подумал Киш. – А она ничего, – юноша только теперь заметил это. Стройная, с длинными золотисто-белыми волосами и огромными, удивительно выразительными глазами, которые, казалось, вобрали в себя все цвета небес, она показалась ему не только красивее Инны, но, пожалуй… – Я никогда не видел богинь. Однако думаю – она чем-то похожа на Них… Не случайно в последних городах шептали, что у хозяина каравана дочь небесных кровей. Ведь бог солнца не будет опекать кого попало…
   Небесных кровей… Интересно, кто из небожителей подарил ей жизнь? Может быть…" Но тут его мысли прервал резкий вскрик девушки: – Говори скорей, что ты там хотел, вместо того, чтобы таращить на меня глаза!
   – Да, конечно, – юноша смутился. – Прости. Я… В общем, так, – мысль ускользала от него и Киш никак не мог ее поймать. – Так вот. Вот… Конечно, небожители, которые тебе покровительствуют, защитят тебя от беды. Но что если… Что если Они решат, что тебе ничего не угрожает?
   – О чем ты!
   – Ну… Вот сейчас. С тобой ведь ничего плохого не может случиться, верно? Ты в караване, где все почитают тебя, как… как дочь легендарного Гамеша! И еще испытывают вину. Потому что прошлый раз были к тебе не просто жестоки, а… В общем, ты там, где все последние годы только и мечтали сделать что-то для тебя, все, что угодно, лишь бы заслужить прощение. Мати, мы готовы пожертвовать ради тебя своими жизнями. Я говорю это не просто так! Это действительно правда, но…
   Но мы не сможем защитить тебя от небожителя! Даже самого младшего и слабого среди Них! Потому что мы – только люди!
   – Мне не нужна ваша защита! Боги не оставят меня! Шамашу не нужно быть рядом со мной, чтобы знать, все ли со мной в порядке, или нет! А демоны вообще не тронут и волоска на моей голове!
   – Почему ты так уверена в этом? Их повелитель – могущественный бог, который…
   – Хватит! Я знаю – и все! – прервала его девушка. – И вообще, довольно об этом!
   – Мати, выслушай меня, пожалуйста, до конца.
   – Нет! Не хочу! Я устала, измучилась – представь себя хотя бы на миг на моем месте! Это ведь не веселое приключение – взять вот так и оказаться среди чужаков, вдали от родного каравана! И еще эти сны… И ты с этими разговорами!
   – Мати, никто не станет защищать тебя, если будет считать, что тебе ничто не угрожает!
   – А я и не беспокоюсь о себе! Если и боюсь, то не за себя!
   – Но…
   – Ты ничего не знаешь! Совсем ничего!
   – Так объясни мне! Ведь все, что я хочу, это помочь! Защитить тебя! Но я не смогу сделать это, не зная…
   – Вот и не надо! Ничего не надо! Ты сам сказал, что ни один смертный не может защитить от бога! А у меня нет других врагов, кроме повелителя сновидений! Ни среди людей, ни среди духом и демонов, ни среди небожителей!
   – Может быть, ты просто не знаешь…
   – Знаю! – Мати говорила так громко, что, привлеченные ее голосом, к ним стали оборачиваться шедшие рядом караванщики. Заметив это, девушка нервно дернула плечами и поспешила к своей повозке.
   Юноша смотрел ей вслед, качая головой.
   – Киш, что случилось? – к нему быстрой походкой подошел хозяин каравана. – Что с нашей гостьей? Что ты сказал ей? Ты же знаешь, что…
   – Я говорил лишь то, что мне было велено – что мы готовы защитить ее от всех бед, за исключением разве что гнева небожителей, потому что последнее не по силам никому из смертных.
   – Эти слова не могли так разозлить ее! Значит, дело в том, каким тоном ты все это сказал, какие слова подобрал…
   – Я…
   – Ладно, хватит, – поморщившись, хозяин каравана прервал его. Меньше всего в этот миг ему хотелось слушать оправдания. – Что уж теперь… Будем надеяться, что в стремлении сделать все наилучшим образом, мы ничего не испортили, – пробурчал он себе под нос.
 

Глава 11

 
   Мгновенья бежали без оглядки. Каждый новый день пролетал быстрее предыдущего, словно время, замешкавшееся в начале пути, спешило наверстать упущенное. А Мати даже не замечала этого, когда, стоило образоваться свободному мигу, чтобы остановиться, оглянуться назад и задуматься, как тотчас находились неотложные дела: дети, жаждавшие услышать сказку, или взрослые, обнаружившие какую-то непонятность в легендах нового времени. К вечеру же Мати так уставала, что, стоило ей забраться в свой угол повозки, как дрема валила ее с ног, накрывала своим теплым одеялам и шептала на ухо слова самых сладких надежд до тех пор, пока девушка не засыпала глубоким беспробудным сном. Этот сон, лишенный видений, черный, как чрево повозки, потерявшей огонь, пролетал мгновенно, словно снежинка на крыльях метели, не оставляя после себя никаких воспоминаний, лишь тяжелое, гнетущее чувство потерянного времени.
   Когда же, наконец, все сказки были рассказаны, а легенды объяснены и у нее появилось время на то, чтобы задуматься, она почувствовала себя такой несчастной, что, наверно, разрыдалась бы, если б смогла Сердце сжалось от невыносимой боли, душа вспыхнула, будто лампа с огненной водой, обида смешивалась со страхом, а одиночество с отчаянием.
   Как же так! Прошел целый месяц! Не день, не два – она поняла бы, но месяц! Это просто не укладывалось у нее в голове!
   Пряча от чужих взглядов зажегшиеся в глазах слезы отчаяния и кусая от обиды в кровь губы, Мати выскользнула из повозки, ища спасение от страшного внутреннего жара в холоде сумерек снежной пустыни.
   Было еще очень рано. Солнце не успело подняться над землей, и бледноликая пустыня, погруженная в полутьму, казалась особенно мрачной. Дул ледяной ветер.
   Девушка надвинула шапку на самые брови, подняла воротник, пряча дыхание в пушистую шаль, втянула руки в рукава, однако несмотря на все это, продолжала зябко ежиться: как она ни пыталась согреться, ей по-прежнему было холодно.
   "Ну и пусть! – глядя себе под ноги, думала Мати. – Пусть! Вот простужусь, заболею, умру… – она всхлипнула. – Ну и ладно! Так даже лучше!" Ей было страшно жаль себя.
   "Я одна, совсем одна! Вокруг только чужаки! Никто меня не любит, никто не понимает… Не обнимет, не прижмет к груди, успокаивая… Ни выговориться, ни поплакаться…" А еще она ненавидела всех вокруг жуткой ненавистью. Ненавидела за свое одиночество, за все то, чего ей так страстно хотелось в этот миг и чего у нее не было.