Суренова Юлиана. Книга 6_Путь тени

   – Проклятье места! – если еще мгновение назад караванщики тянулись к ней, улыбались, подбадривая, то теперь резко отшатнулись в сторону, словно она была больна снежным безумием.
   – Думаю, что так, – подтвердил Евсей.
   Все расспросы прекратились. Караванщикам нужно было сперва разобраться в услышанном. Понять, прочувствовать, обсудить между собой.
   – Творец заклинания…
   – Величайший дар…
   – Или столь же великое проклятие…
   – Она ничего не знала о своем даре, и потому ни в чем не виновата.
   – Во всяком случае, теперь ясно, что вдруг нашло на Атена.
   – Творцы заклинаний – полубоги.
   – Но кто ее отец?
   "Как кто? Как…" – Мати переводила взгляд с одного спутника на другого, все меньше и меньше понимая… Нет, конечно, она знала о Творцах заклинаний. О них говорили в легендах. Разное. По большей части – такое удивительное, что в это было трудно поверить.
   – Бог. Для того, чтобы говорить на Их языке, нужно принадлежать к небожителям.
   "Мой отец хозяин каравана!" – хотелось закричать девушке.
   А люди продолжали, видя ее, но говоря так, словно Мати и не было вовсе:
   – Понятно, что Атен так разъярился. Столько лет думать, что это твой ребенок, и вот…
   – Растить дочь бога – дело святое…
   – Да, это так, и, все же, если бы я узнал, что моя дочка… Не знаю, как бы я повел себя. Во всяком случае, в одной повозке с женой точно бы не остался.
   – Богам не отказывают, Вал.
   – И, все таки, Рани, это измена!
   – Бог может принять облик мужа. Власта могла не знать…
   – Ладно, хватит! Ни в чем я ее не виню! Мертвую-то! Боги ей судьи… Но Атена понять можно.
   – Да, – закивали другие мужчины каравана, в то время как женщины, переглянувшись между собой, вздохнули. Что они могли сказать? Лишь спросить, отводя разговор на шаг в сторону от тропы:
   – Интересно, а какой бог…
   – Небожителей много. Мало ли… – Евсею совсем не хотелось говорить об этом. И вообще, было пора остановиться.
   – Но проклятие места… – сорвалось с губ кого-то из караванщиков.
   И вновь над их головами нависло покрывало молчания. Те, слова, что должны были прозвучать после этого, не были сказаны. Но в головы всех, словно по воле кого-то невидимого, скрытого от глаз, пришла одна и та же мысль: "Проклятия от Губителя…" Мати вдруг показалось… Она кожей почувствовала исходившую со всех сторон угрозу и сжалась еще сильнее.
   "Вот сейчас меня выгонят из каравана… – подумала она. – И я буду изгнанницей вдвойне – дочь изгнанника, сама изгнанница…" -Было бы правильно…
   – Ты тоже подумал об этом?
   – О чем? – Евсей насторожился. Что бы там ни было, она была дочерью небожителя, которому… или которой – так считал Атен, по-прежнему видя в Мати свою дочь…
   И богу не понравится, если с ней случится что-то плохое. Караванщикам придется быть осторожными, очень осторожными.
   – Клятва молчания. В легендах ее приносят все Творцы заклинания. И хранят до тех пор, пока не овладевают этим искусством в достаточной степени, чтобы не нести угрозу.
   – Но кто ее научит…
   – Бог. Тот, чья она дочь. Так было всегда. Во всяком случае – в легендах.
   – Мати? – Евсей, а вслед за ним и все остальные караванщики повернулись к девушке.
   Та закивала головой. Она была готова на все, что угодно, лишь бы ее не выгнали из каравана.
   – Что ж… – эта клятва и была в молчании. Следовательно, кивка было достаточно.
   И, все же, люди остались не до конца удовлетворены. Ведь в караване были не только они, но и их дети. Нужно было что-то еще… Но только что? Что способно защитить от неумелого Творца заклинаний, да еще и рожденного неведомо от какого бога?
   Девушка испугалась. Даже сильнее, чем миг назад. "Что еще? Что?" Какая разница? Ей все равно придется подчиниться. У нее просто не было другого выхода. Что еще она могла сделать?
   – У нее ничего нет, что мы могли бы взять в залог клятве…
   – А золотая волчица?
   Мати уже была готова закричать, как кричала в душе: "Нет! Только не это! Я не отдам вам ее!" -Она – священное животное…
   – А девочка – полубог.
   – Тем прочнее будет клятва.
   – Да… Тем более, что волчица для нее дороже всего, даже самой жизни…
   – Да…
   Слезы. Они заполнили раны ее глаз. Казалось, еще миг – и они прольются. Но тут, за шаг до, казалось бы, неизбежного…
   – Что здесь происходит?
   "Шамаш!" – Мати бросилась к нему, уткнулась ему в грудь, пряча лицо в шерстяном свитере.
   "Ну что ты, малыш, что? Успокойся. Все хорошо." "Они хотят отнять у меня Ашти!" -Видишь ли, Шамаш… – начал Евсей, но тот не дал ему договорить:
   – Вы действительно собираетесь забрать у нее волчицу?-сурово спросил он. И караванщик заметил в черных глазах мага нечто, очень похожее на угрозу.
   – Ты не знаешь всего, наделенный даром.
   – Шамаш, она – Творец заклинаний!
   – Кто? Снежная охотница?
   – Нет, конечно! Мати!
   – И что же? – вместо того, чтобы отстраниться от девушки, он, наоборот, взял ее за руку, делясь своим теплом, успокаивая.
   – Помнишь… Помнишь, ты сам когда-то говорил, что маг, не умеющий управлять своим даром, очень опасен. Так вот, Творец заклинаний еще более опасен. Потому что его слова имеют особую силу, произносимые на языке богов. Мати нужно научится пользоваться этим даром…
   – Она научится.
   – Да, конечно, но прежде чем это случится, пройдет время…
   – И все это время вы намерены бояться ее, обходить стороной, ненавидеть и мучить?
   – Шамаш, не поворачивай все с полозьев на крышу!
   "Я буду осторожной! Очень! Я… Я уже дала слово молчать! И я сдержу его, правда!
   Я ведь сама все понимаю, я угроза…" "Никакая ты не угроза. То, о чем они говорят… Малыш, это не тот дар, которого следует бояться. Ты сама, а, значит, и твое слово не способно нести зло. Оно…
   Я не знаю, как объяснить… Это почти то же, что и летопись. Легенда, которая пишется по-особенному…" "Ничего страшного?" "Конечно, милая".
   "Но они…" "Им просто нужно это понять. И привыкнуть к тебе. Перемены всегда пугают.
   Помнишь, как первые дни все обходили стороной летописца и его помощника?" "Потому что боялись, что те напишут о них что-то… Что-то, о чем не хотелось бы рассказывать потомкам… И вообще, дядя Евсей и Ри могли и потерпеть! У них исполнилась мечта! А я… Я никогда не хотела для себя ничего подобного! Я… скорее даже наоборот…" "Мы поговорим об этом чуть позже, малыш", – он не спускал с караванщиков настороженного взгляда.
   "Шамаш, скажи им, что ты – бог! Скажи!" – она была совершенно уверена, что после этого все оставят ее в покое. Что может быть лучшей защитой, чем божественное покровительство?
   Но почему ей послышалась невеселая усмешка в его мысленном голосе?
   "Будет только хуже. Ведь они верят в другое. Если я сделаю так, как ты говоришь, они решат, что я лишился рассудка. Необученный Творец заклинаний и безумный маг…
   Доверься мне. Я все улажу. Только тебе придется пожертвовать своей свободой".
   "У меня ее и так нет".
   – Что сказал хозяин каравана? – спросил Шамаш.
   Люди переглянулись. Они ожидали совсем другого. Но Хранитель задал вопрос. И им нужно было на него ответить.
   – Он велел Мати молчать… И оставаться в своей повозке до тех пор, пока караван не покинет город.
   – Творец заклинаний – так вы назвали ее? Если она будет молчать, то не сможет произнести проклятье. Уверен, в повозке невест нет ни чернил, ни бумаги. Значит, она не сможет записать символы.
   – Выходит, да… Вообще-то, этого действительно достаточно… И, потом, Атен ведь наделен даром предвидения. Он знает о будущем больше, чем мы… Он – хозяин каравана. Мы должны следовать его воле…
   Караванщики умолкли. Они приняли решение и, наконец, успокоились. Оставалось только одно.
   – Но Мати всегда была непослушной девчонкой, – бросив на девушку недобрый взгляд, проговорил Вал, – где гарантии, что она подчинится и останется там, где ей будет велено?
   – Я гарантирую вам это, – однако, обведя людей взглядом и поняв, что слова мага им будет недостаточно, он продолжал: – Я наложу на повозку заклятие. Которое будет нерушимо.
   – И его не сможет нарушить никто? Даже Творец заклинаний?
   – Никто.
   – Что ж… Хорошо… – согласились все, пусть и с неохотой. Потому что не чувствовали себя спокойно рядом с Мати. Наверное, не приди маг, они бы дошли до того, что изгнали девушку из каравана. Это могло поссорить их с богами. Но… Но из двух страхов всегда выбирают тот, что ближе и потому сильнее.
   И, все же, они чувствовали себя обманутыми, поскольку все решили за них. Однако…
   С этим можно было смириться. В конце концов, такое происходило и прежде.
   – Пожалуй, мы пойдем… – караванщики стали расходиться.
   И тут Мати открыла рот, чтобы спросить…
   Шамаш поспешно поднес палец к губам.
   "Молчи, малыш. Ты поклялась. Помни об этом".
   "Да, Шамаш, – та испуганно взглянула на него. – Прости, ты так старался, а я чуть было все не испортила!" "Пойдем", – он двинулся в сторону повозки невест.
   "Это заклинание, о котором ты говорил…" "Не бойся его. Оно не причинит тебе вреда, наоборот, защитит".
   "Шамаш, это место…"
   "Я знаю", – мягко остановил он девушку.
   "Но почему тогда ты не объяснишь всем? Почему? Они бы послушались тебя!" Она ждала ответа и, не слыша его, повернулась к Шамашу. На ее глазах он вдруг вновь, как в тот раз, пошатнулся, зажмурившись, сжал ладонями виски.
   "Тебе плохо? Шамаш, что с тобой?" Он выглядел таким слабым и больным. Только теперь Мати заметила, что смуглое лицо бога солнца стало совершенно бледным, губы посерели, а на лбу, несмотря на мороз снежной пустыни, блестели капельки пота.
   "Шамаш!" "Прости… – только когда ее мысленный голос сорвался в испуганный крик он услышал ее. – Я… – он медленно выпрямился, опустил руки. – Что ты говорила?" "Что с тобой, Шамаш? Ты болен?" "Дело не во мне… В этом мире… Он стал шатким, словно тоненький мосток над бездной. Кажется, один неверный шаг – и все сорвется в пропасть… – его глаза были закрыты и со стороны казалось, что он говорит словно в бреду. – Все не настоящее. Все, что происходит не должно было случится… Ничего подобного просто не могло быть… Но это есть… Я… Я не могу остановить это, не могу заставить все вернуться в прежний, реальный мир… Все, что мне под силу – удерживать вас от падения… Но и это становится делать все труднее и труднее…" "Но почему! Что это? Кто стоит за всем этим? Губитель? Что вообще происходит?" "Не знаю, малыш… Я не могу ни на миг оставить настоящее, чтобы заглянуть в прошлое… Приходится вымерять каждый шаг… Один на бесконечность… Но это может быть он…" "Ты думаешь так, потому что он – враг?" "Потому что ты прежняя".
   "Но…"
   "Браслет… Тот, что он подарил тебе".
   "Он защищает меня…"
   "От слуг Нергала".
   "Но… – Мати подобрала губы. Ее брови сошлись на переносице. Тут было что-то не так. – Зачем это Губителю? Зачем он исполняет заветные мечты? Все счастливы…
   Кроме меня, – ей не хотелось этого говорить, вслух бы она никогда ничего подобного не сказала, сдержавшись, стыдясь того, что в такой момент думает, беспокоится об одной себе, но язык мыслей слишком открыт и искренен, чтобы допускать недомолвки. – Зачем он заставляет меня страдать? Ведь он обещал, что никогда не причинит мне зла… Или… Хотя, чему я удивляюсь, ведь словам Губителя нельзя верить… Но зачем тогда браслет?" "Не знаю, – это все, что он мог ответить. – Может быть, дело и не в Нергале…
   Тебе придется разобраться во всем этом самой… Ты единственная, против кого это, что бы там ни было, не действует…" "А ты?" "Я… – он на миг замолчал, опустив голову на грудь. – Я просто тяну время. Не знаю, как долго мне будет это удаваться…" "А потом? Что случится потом?" "Я тоже изменюсь".
   "Изменишься? Но как? Ты перестанешь быть богом? Станешь человеком?" "Может быть".
   "Однако ты не знаешь наверняка?"
   "Нет".
   "Но почему!" – если бы она могла, то заревела бы навзрыд, словно насмерть перепуганная малышка… Впрочем, она и была испугана.
   "Кто бы это ни был… Кто бы ни стоял за всем этим… Он нашел оружие, перед которым бессильны все".
   "Но я…" "Ты защищена. Ты была защищена в тот миг, когда все это началось. Я же ничего не успел сделать. Потому что не ждал нападения. А когда начал понимать… Было уже поздно…" "Что это за оружие?" – она провела ладонью по лицу, словно смахивая слезы. Раз она единственная, кто может что-то сделать, она должна бороться. Должна! Иначе…
   Об этом было лучше не думать.
   "Мечта".
   "Мечта?" "Она сильнее нас, потому что мы верим в нее больше, чем во все остальное, моля ее исполнится… Пытаясь бороться с ней внутри себя, понимаем – это бессмысленно.
   Потому что даже душа готова предать, стремясь к поражению, не победе…" Они подошли к повозке невест и Шамаш умолк. Мати смотрела на него во все глаза, боясь упустить хотя бы одно слово, произнесенное на языке мыслей, но бог так ничего и не сказал, словно ему больше нечего было говорить.
   А она… Она совсем ничего не понимала! Как мечта может быть оружием? Почему она несет зло, когда должна только добро?
   У девушки было столько вопросов… И, все же, она больше ни о чем не стала спрашивать, поняв одно, самое главное:
   "Я должна понять все сама. Сама найти ответ. Только тогда он будет истиной." Это решение принесло ей некоторый покой. Однако ненадолго. Всего лишь несколько шагов-мгновений спустя ее вновь обжег холод страха, заставив вновь заговорить:
   "Шамаш… – она сама не понимала, почему вдруг ей пришла на ум эта мысль, но держать ее внутри себя было выше всяких сил – слишком уж пугающей она показалась.
   – Помнишь, ты говорил мне, что изменял будущее. А прошлое, его можно изменить?" Он поднял на нее глаза, несколько мгновений смотрел, раздумывая над ее словами.
   "В любой другой миг я сказал бы – нет. Но сейчас… Видимо, нечто подобное и происходит. Если не на самом деле, но в воспоминаниях. Прошлое же по большей части – именно то, что мы о нем помним".
   "А для того, чтобы разобраться во всем… Чтобы все исправить… Для этого я должна оставаться такой, какая я есть?" "Не бойся, ты защищена".
   "Шамаш, я спрашиваю вовсе не потому, что хочу, чтобы ты успокаивал меня, повторяя это вновь и вновь… Я… Я должна быть уверена, что ничего не изменится!" "Что тебя беспокоит?" "Прошлое! Если оно изменяется… Может ведь случится и так, что я… Что Губитель… Ну, в общем, что он не подарит мне этот браслет!" "Это невозможно".
   "Ты уверен?" "Конечно, малыш, – вздохнув, устало проговорил бог солнца, – это ведь и его прошлое, его память. Раз он решил сохранить ее тогда, когда мог легко отказаться от неприятных воспоминаний, то по доброй воле не отдаст и теперь. Ведь от свое всегда не хочется отдавать. Это совсем не то, что лишать других…" "Ты… Ты ненавидишь его…" "Ненависть – слишком сильное чувство. Но да, несмотря на временные перемирия, в вечности мы с ним враги. Однако тебе не о чем беспокоиться".
   "Но дело не только в нем… Ты ведь мог тогда не передать мне подарок Губителя…
   И я могла не взять браслет, испугавшись… И тогда все было бы другим… Тогда…
   Если… Ну, в общем, если в прошлом случится именно так, то настоящее изменится…" "И будет совсем плохо… – Шамаш помрачнел. – Мы всецело окажемся во власти неведомо кого… И ничего не сможем изменить, потому что не будем даже знать, что что-то не так… Что ж… Я не смогу отследить минувшее целиком. Но сделаю все, что в моих силах, чтобы твое прошлое осталось таким, каким было…" "Спасибо!" – немного успокоившись, Мати забралась в повозку, огляделась.
   "А где вещи Сати?" – она не видела ни ее одеяла, ни подушек, да вообще ничего, что напоминало бы о ней.
   "Все решили, что ей будет лучше пожить пока в повозке родителей. Недолго. Лишь столько, сколько потребуется, чтобы подготовиться к свадьбе".
   "Но как же…" "Это не нарушает закон. Лишь идет вразрез с обычаем… Но ведь из двух зол выбирают меньшее, не так ли?" "Меньшее… – вздохнув, она шмыгнула носом. – А я, выходит, большее. Они боятся меня. Сати боится меня!" "Не суди их строго. Они не виноваты".
   "Да. Конечно. Я понимаю. Это не они…" – глаза жгло, словно огненной водой.
   "Малыш…" "Нет, ничего, со мной все в порядке, – она смахнула с лица слезы, не замечая, что они так и не пролились, всхлипнула, – я справлюсь!" А потом… Девушка нахмурилась. Она лихорадочно пыталась понять, когда же все это случилось? Ведь дядя Евсей только-только рассказал караванщикам о ней. И среди слушавших его не было Сати. И никто не успел бы ей пересказать… А ведь нужно было собрать вещи… Или она знали все заранее? Но как?
   Чем больше она думала об этом, тем яснее понимал, что в мире, в этом мире, который окружал ее, не осталось ничего ясного и понятного. И чем больше она будет обо всем этом думать, тем меньше понимать, теряя саму себя… А значит…
   "Лучше не думать. Просто принять все, как есть… – она глянула на медленно бредшего, сильно припадая на больную ногу и опираясь на борт повозки бога солнца.
   – Шамаш, а как же Ашти? Она ведь сейчас достаточно далеко, чтобы это все не коснулось ее?" "Да".
   "Но когда она вернется…" "Золотые волки не смогут противиться этому нечто".
   "Тогда…-она помедлила немного, сглотнул подкативший к горлу комок. Ей было больно от одной мысли о том, что она собиралась сделать. Но раз не было другого выхода. – Шамаш, запрети им возвращаться в караван! Пусть держатся на безопасном расстоянии от нас! До тех пор, пока все это не закончится! Пожалуйста! Им… Им будет безопаснее в снегах!" "Если они узнают, что нам грозит беда, ничто не остановит их".
   "Так не говори! Не объясняй ничего! Просто… просто сделай так, чтобы они были в безопасности!" "Поблизости есть стая золотых волков…" "Да! – это было лучшим выходом. – Пусть они останутся в стае!" "Ты права… Незачем тянуть их за собой…" – он говорил так, словно на этот раз не надеялся победить, заранее смирившись с поражением. Оттолкнувшись от борта повозки, он уже хотел уйти, но Мати остановила его:
   "Ты куда?" "В снега. Чтобы проклятье не коснулось волков, они не должны даже в мыслях приближаться к каравану".
   "Ты… Тебе придется уйти? Сейчас?" "Не бойся ничего. Заклятье, которое ляжет на твою повозку… Да, оно не позволит тебе выйти. Но, в то же время, никто чужой не сможет в нее войти – ни человек, ни дух, ни даже бог. Ты будешь в безопасности".
   Мати поморщилась. Неужели он думает, что она беспокоится о себе?
   Шамаш же, по-своему поняв ее недовольство, добавил:
   "Я не оставлю тебя надолго. Уже вечером я вновь буду в караване. И если ты позовешь меня на языке мыслей – отзовусь…" – и, не медля более ни мгновения, он захромал прочь от повозки, с каждым новым мигом все дальше и дальше уходя в снега.
   А Мати смотрела ему вслед, шепча молитвы богам.
   Девушка ненавидела себя за это, негодовала, презирала, но ничего не могла поделать. Она молила не о том, чтобы небожители поддержали Его, облегчили Его путь, защитили… И не о том, чтобы Они помогли каравану пережить это испытание.
   Сама не зная почему, она просила Их даровать ей слезы. Чтобы она могла, наконец, выплакаться. Словно только слезы могли принести облегчение. И помочь… …Это был самый долгий день в ее жизни. Он тянулся так медленно, что, казалось, в него бы поместилась целая вечность.
   Сперва она просто сидела, обхватив ноги руками и положив голову на колени, думая о том, что случилось…
   "Я – Творец заклинаний! – горькая усмешка коснулась губ девушки. – Как они все могли поверить в эту глупость? Ведь я – смертная, я знаю своих родителей, и…
   Хотя, может быть… Я ведь рожденная в пустыне… И госпожа Айя тоже моя мать, конечно, не родная, но… Может быть, этого достаточно…" "Нет, – она поморщилась. – Не хочу! Не хочу даже думать! Это все неправда. Как и все остальное, происходящее сейчас! Лишь обман! Ложь! Ничего такого нет и не могло быть!" "Когда же наконец закончится этот день! Ну вот всегда так: просишь время подождать – оно летит на крыльях ветра, просишь поторопиться – тащится как дряхлый олень!" Она ждала вечера, потому что вечером должен был вернуться Шамаш.
   "Мне нужно ему сказать… спросить у него…" – не важно, что. Ей просто хотелось поговорить, хотя бы с кем-нибудь!
   Давая клятву, она и представить себе не могла, как будет тяжело ее сдержать. А ведь еще совсем недавно девушка отмахивалась от бесконечных разговоров Сати, мечтая посидеть в тишине и одиночестве хотя бы одно мгновение. Теперь же эта пустота вокруг и мертвое молчание ее просто угнетали. Особенно когда она слышала доносившиеся из внешнего, за пологом повозки, мира обрывки фраз проходивших мимо караванщиков, крики дозорных…
   "У них там жизнь, а я тут… Словно похороненная в снегах наяву, не в вечном сне!" Откинувшись на подушки, она вытянулась и какое-то время неподвижно лежала на спине, скользя взглядом по обтянутому кожей каркасу повозки, примечая каждую шероховатость и незаметную прежде трещинку. Потом, когда и это занятие ей надоело, Мати перевернулась на бок, закрыла глаза, пытаясь уснуть, зная, что во сне время течет быстрее, чем наяву.
   "Даже если мне приснится кошмар, – решила про себя она, – пусть… Ведь всегда можно проснуться… Вот если бы так же было и наяву – испугало что-то – раз, и ты перенеслась туда, где безопасно, не получилось что-то, не удался день – пожелай, и ты вернулась во вчера и можешь пережить все вновь, поступая по-другому, правильнее… Если бы наяву все было так же просто, как во сне…" Она уже начала фантазировать, придумывая, что было, если бы…
   "Если бы можно было вернуться в прошлое… Но не во вчера, а далеко-далеко, когда я была еще ребенком…" Какой беззаботной и легкой жизнь тогда казалась!
   "Но не совсем маленькой, – поспешила она чуть подправить тропу грез. – Пусть мне вновь будет… Пусть мне завтра исполнится одиннадцать…-блаженная улыбка коснулась ее губ. День, который она вспоминала, до сих пор казался ей самым прекрасным и счастливым в жизни. – Во сне я увижу Матушку метелицу… Потом Шамаш перенесет караван в мир сказки… И подарит мне Шуши… Мою маленькую Шуши! – ее глаза наполнились слезами, как бывало всякий раз, когда она вспоминала о волчице. – Я… Я буду заботиться о ней лучше, чем тогда, я сделаю все, чтобы с ней ничего не случилось, я… Я… Ведь теперь я знаю, что должна была сделать тогда, в драконьем городе… Теперь я это знаю – шагнуть вперед. И все! Ну почему жизнь нельзя пережить заново!" – она уткнулась в подушку, чувствуя, что вот-вот разрыдается.
   "Интересно, а если бы я не была защищена этим браслетом, – ее рука незаметно соскользнула к ноге, как будто она могла почувствовать его сквозь валенок и носки… Впрочем, их ведь можно было и снять… Давно было пора. В повозке тепло, а выходить в ближайшее время она все равно никуда не собиралась. Тут она горько усмехнулась, подумала: – Может, и собиралась. Я нашла бы, куда пойти, чем заняться.
   Да кто мне позволит! Ведь даже Шамаш с ними заодно: надо же, вместо того, чтобы убедить всех, что они ошибаются и приказать оставить меня в покое, придумал это заклятие… – она тяжело вздохнула. – Нет, я не должна злиться на Шамаша. Только не на Него. Если кто и виноват в том, что мне приходится сейчас сидеть в одиночестве, так это отец! – она нахмурилась, ее лицо стало не просто недовольным, но злым. – Ну зачем, зачем он велел дяде Евсею рассказать обо мне? Сам бы тот промолчал. Я ведь видела – ему не хотелось говорить. Эх, папа, папа, вечно мне из-за тебя достается! – она могла обижаться на него, даже ненавидеть, но всякий раз – не забывая при этом: – Только если бы тебя не было, я бы вовсе не родилась…" Так что… Так что выходило – винить ей было некого. Разве что саму себя…
   "Нет! За что! Я ведь ничего такого не сделала! Я… Я же не виновата, что все желания исполняются! – вдруг ее глаза сощурились. – Вот именно – их желания.
   Значит, кто-то в караване хотел, чтобы я была Творцом заклинаний. Интересно, кто?
   Что за глупый вопрос! Конечно, отец, кто же еще! И как только ему в голову такое пришло: представить меня дочерью богини! Может быть, даже самой госпожи Айи!" А ведь Мати должна была признаться, что и сама не раз представляла себе: а что бы было, если бы ее матерью была повелительница снегов? Конечно, это было дерзко – даже думать о чем-то подобном, но…
   "Ну и что? Мои мечты ведь не сбываются. Значит, я могу думать о чем угодно!
   Интересно, а как выбирается это самое-самое заветное желание, которому суждено здесь исполнится? Ведь все желают для себя так много всего… Или заветное желание только одно?" Потом, поразмыслив немного, она решила:
   "За всем этим что-то стоит… Кто-то стоит. И, должно быть, он выбирает из наших фантазий те, которые выгодны ему, нужны для достижения его цели… Вот только какой? Может быть, если я найду связь между всеми желаниями, то пойму… Семьи у рабов… Молодость летописца и годы Ри… И простой маг вместо бога солнца… и еще я… Ну что тут может быть общего?" Промучившись некоторое время над этой загадкой, но так и не найдя ответа, она решила: "Ладно, потом. Я ничего не могу понять, потому что не все еще случилось.
   Нужно подождать…" "Интересно, – спустя какое-то время пришла ей в голову странная, даже безумная мысль, – а что будет если я сниму браслет. Тогда и мое желание исполнится? Какое?
   Вернуться назад, в одиннадцать лет? Или никогда не заходить в драконий город?
   Или стать Хранительницей? Или… или… -положив голову на руку, она замерла, лучистый взгляд стал печален. Да. У нее было заветное желание. Но оно никогда не исполнится. Потому что это невозможно. И нет смысла пытаться. Никакой надежды…