Суренова Юлиана. Книга 6_Путь тени

   – А ты сама что думаешь о всем этом? – спросил Гареш девушку. В отличие от своих спутников, ему все это нравилось все меньше и меньше. Потому что было слишком сложно. А сложный вопрос не может иметь легкого решение.
   Мати пожала плечами.
   – Не знаю.
   – Но ты что-нибудь решила для себя?
   – Конечно. Пусть все идет как идет. От своего будущего не убежишь, чужого не догонишь. Все равно, что бы я ни делала, то, что должно случиться, произойдет. И вообще, если сопротивляться, будет только хуже. Так что… – она наклонила голову, вздохнула. – Будь что будет.
   – Так сказала золотая волчица?
   – Так учит жизнь. Что же до Ашти… – Мати улыбнулась, впервые за весь их разговор. – Она велела мне позвать метель. Как будто я – сама повелительница снегов, которой послушны ветра! – еще мгновение назад обычная теплая улыбка, навеянная воспоминаниями о подруге, померкла, стала бледной и грустной, а потом и вовсе обратилась усмешкой. Если бы это ни было так больно, она бы, наверно, рассмеялась над самой собой.
   Гареш и Лари переглянулись. Вообще-то… Если девочка действительно дочь госпожи Айи, ей подобное под силу. Вот только… Когда же все началось? Прежде, чем Мати увидела этот сон или уже после? Что было в начале: тропа или караван?
   А Мати, не замечая ничего, ничьих взглядом, ничьих вздохов, даже того, как сильнее сжалась державшая ее рука Киша, не слыша, как он зашептал ей на ухо: – Не бойся ничего! Я не оставлю тебя одну! Мы уйдем вместе! – продолжала:
   – Еще Ашти очень разозлилась, когда узнала о помолвке. Она сказала, что этого не должно случится.
   – Нет! – резко вскинул голову юноша. Его глаза горели решимостью настаивать на своем. Во всяком случае, до тех пор, пока боги сами не заставят его отступиться.
   – Ты говоришь так, потому что боишься!
   – Это не удивительно… – попыталась поддержать девочку, ободрить ее старуха, но Киш не дал ей ничего сказать.
   – Но это не правда! Мати! – он затряс ее за плечи, вынуждая признаться.
   – Я не знаю, – сорвалось с губ у девушке.
   – Так или иначе, это был только сон!
   – Да. Мой сон. А меня учили управлять снами. Какой бы бездарной ученицей я не была, Шамаш – хороший учитель. И что-то у меня получается. Во всяком случае, тогда, когда я знаю, что сплю. Я хотела увидеть Ашти – и она пришла. Я хотела, чтобы она сказала мне, что я вернусь в караван, и она сказала…
   – Значит, ты хочешь пройти испытание? – старуха тепло улыбнулась ей. О да, именно о такой дочери она всегда мечтала – искренней, доброй, робкой и такой невинной, не только в жизни, но даже в мыслях.
   Девушка кивнула.
   – Наверно, я достаточно повзрослела, чтобы стать взрослой.
   – А как же помолвка?
   Она только тяжело вздохнула.
   – Мати, если все дело… – Киш, еще мгновение назад такой решительный и резкий, поддался ее настроению, сник, отступил чуть назад, хотя, при этом, не отпустил ее руки, в результате – даже мягкостью своей вынуждая девушку сделать шаг себе навстречу. – Отец, – он повернулся к одному из дозорных, стоявших за спиной хозяина каравана – седоволосому, широкоплечему человеку с изрезанным морщинами лицом и широкими сильными ладонями. – Пожалуйста, повремените с помолвкой!
   Мужчина молчал, нахмурившись. Было видно, что он не хочет менять принятого решения. Однако, если таково желание богов… Кто пойдет против небожителей, кроме отступника? Вместо него заговорила его жена – невысокая толстушка, выглядевшая куда моложе мужа, моложе даже своего возраста:
   – Конечно, сынок! Раз богиня снегов считает, что сейчас не время, – она улыбнулась, подбадривая и вместе с тем – смущенно: – Может быть, для этого Она выбрала другое место. Какое-нибудь особенное, чудесное, – она рассмеялась – несколько нервно, пряча в этом смехе вздох облегчения – какая мать позволит своему сыну уйти в снега, навстречу с демонами Губителя? А ведь ему пришлось бы отправиться вслед за этой несчастной девочкой, если обряд будет совершен. – Гареш? – она повернулась к хозяину каравана.
   Тот прицыкнул, со свистом выдул воздух сквозь стиснутые зубы, наконец, глянул на жену.
   Лари качнула головой:
   – Это не правильно, – ее слова… каждый мог воспринять их по-своему, ведь она не пояснила, с чем именно была не согласна.
   Гареш кивнул.
   – Вот и хорошо, – облегченно вздохнула мать Киша.- Раз так, нашему сыну еще рано проходить испытание…
   – Нет, – резко прервал жену дозорный.
   – Что?-она, удивленная, воззрилась на него.
   – Решение было принято. И мы не станем его менять.
   – Верно, – вновь кивнул Гареш.
   – Но ты только что сказал… – метнулась к нему караванщица.
   – Нельзя менять путь, по которому уже идешь.
   – Нет! – вскинулась женщина, чувствуя, что теряет сына.
   Но она была одна против всех.
   – Обманщик именно на это и надеется.
   – Я не хочу…! – сжав кулаки, она резко взмахнула руками, словно что было сил стучась в невидимую дверь небесного дворца.
   – Мама…! – губы юноши дрогнули. Он чувствовал себя готовым на подвиг, на все, что угодно, лишь бы доказать, что он – не слабый маленький маменькин сынок!
   – Все, что должно случится, непременно произойдет, – хмуро глянул на жену дозорный.
   – Ты никогда не думал о нашем сыне!…
   – Вот как?
   – Ты…
   – А что если это его судьба?
   – Гареш, мой муж всегда был помешан на вере, но ты-то разумный человек! Лари, скажи ему! Ты ведь женщина, мать, ты должна понимать…
   – Если, – прервал их голос девушки, – в моем сне был хотя бы вздох правды, помолвки не будет.
   – Ты не сможешь отменить ее! – все взрослые повернулись к ней.
   – Я и не стану. Если мой сон – правда, Ашти скоро будет здесь, – она смотрела прямо перед собой, в то время как всех остальных ее слова заставили занервничать, закрутить головами, в поисках золотых волков.
   – Значит, – в обращенных на нее взглядах караванщиков перемешалось множество чувств, начиная со страха и заканчивая вызовом, в котором читалось возбужденно-нервное:
   "Мы что, напрасно боялись?!" – Если волки не прибегут, значит, сон был от Обманщика? – "Да, удобно же устроилась эта чужачка! И что бы ни случилось, она ни при чем!" -Наверно, – развела руками девушка в движении полном безнадежности, словно в ее душе не было ни одного мгновения веры в то, что так и произойдет.
   – Выходит, мы должны подождать… – проговорил Гареш, скрестив руки перед грудью.
   – И сколько, интересно?! – нетерпеливо воскликнул кто-то из мужчин.
   – Сколько нужно, – хозяин каравана болезненно поморщился.
   – То есть, ты собираешься распустить круг, назначить новый сбор на более поздний срок и пока отправить всех в снега, чтобы мы, упаси нас боги, не упустили появления священных зверей? – продолжал настаивать тот же молодой голос.
   Дерзость его речей, обращенных к хозяину каравана, имела объяснение: это ведь был его сын.
   – Да, Гур, – Гареш тяжело вздохнул, устало закрыл глаза, мысленно шепча молитвой:
   "Великие боги, только Вы знаете, как же мне надоело с ним спорить!" – Именно так.
   Тебя это чем-то не устраивает?
   – Почему же? – фыркнув, невысокий рыжеволосый мужчина с цепким взглядом карих, вечно оценивающе прищуренных глаз, повел плечами, не то расправляя их, не то – сбрасывая невидимую глазу пелену. – Все прекрасно. Вот только… Скажи на милость, а что нам делать, если волки, хотя все тут и сомневаются, что это случится, все таки придут? Что тогда?
   Старик не сразу ответил. И вовсе не потому, что ему нечего было сказать. Просто на какое-то мгновение он разучился говорить, звуки никак не хотели складываться в слова. Чувство, что подкралось к нему, незваным гостем… Это был необъяснимый, панический ужас. Ведь снежные волки – не миленькие домашние собачки, размером чуть больше крысы. Он никогда в своей жизни не видел ни одного из них, но из легенд, из рассказов горожан, которым довелось встретить одного из тех, которые шли в караване повелителя небес, знал:
   "Если этот зверь поднимется на задние лапы, то спокойно положит передние на плечи мужчины, становясь с ним одного роста. Его пасть полна острых, как ножи, зубов, а челюсти столь сильны, что способны перекусить хребет оленя. И вообще…
   Да, легенды нового мира показывают их добрыми и верными созданиями, но ведь это когда речь идет о спутниках повелителя небес, супруга их повелительницы! Но есть и другие легенды. И снежные истории. Никто не поднимет руки на священного зверя, но сам он… Сколько караванщиков были покалечены золотыми волками? А сколько вообще лишились своих жизней? Что будет, если кому-то из стаи не понравится обращенный на него взгляд? Или движение в направлении подруги покажется угрожающим? Или… Да мало ли что может случиться! Ведь рядом не будет бога солнца, чтобы заставить зверей остановиться, убедить, что караванщики им не враги… А эта девочка… – караванщик скосил взгляд на Мати, стоявшую на месте, не шевелясь, точно став ледяной статуей. – Она так молода и наивна…" -В любом случае, нам нечего бояться, – сглотнув подкативший к горлу комок, успокоил он начавших взволнованно перешептываться, обсуждая слова Гура, спутников.
   – Мне так не кажется, – резко возразил отцу сын.
   – И что ты предлагаешь? Приготовить мечи и копья?
   – Нет! – едва услышав эти слова и почему-то сразу поверив, что подобное возможно, вскрикнула Мати, глаза которой наполнились ужасом, в котором растаяло все спокойствие, все безразличие. Сперва заметалась ее душа, засуетился, перескакивая с одного лица на другое, взгляд, потом – она заспешила: – Я… Я лучше подожду ее за шатром. Так будет правильно. Действительно. Волки не любят шатер -Замечательно! – одобряюще кивнул Гур.- Что ж.. – он хлопнул ладонью себя по ноге, словно скрепляя сделку. – Как и следовало ожидать, боги сами избрали испытание для той, в которой есть частица их сущности.
   Караванщики насторожились. Обращенные на сына хозяина каравана взгляды стали внимательнее.
   – О чем это ты? – Гареш нахмурился.
   – Если она на самом деле Творец заклинаний, то должна входить не в круг людей, а сонм небожителей. Не люди, а боги совершат над ней обряд. Они и назначают испытание.
   Мати сразу поняла, что имел в виду караванщик, выпрямилась, чувствуя небывалый прилив сил.
   "Все верно! Он прав! Испытание! Вот что имела в виду Ашти! Не обычное испытание!" -Призвать золотых волков… – Гареш пожевал губами.
   Гур кивнул, а потом добавил:
   – Не слишком трудно, верно? Для той, которая столько лет была связана со священным зверем узами дружбы.
   – Да… – соглашаясь, наклонил голову караванщик. Остальные согласно закивали.
   Все верно: особая судьба приходит в особом испытании.
   – Что вы такое говорите! – и лишь Лари, в отчаянии и непонимании переводя взгляд с мужа на сына, всплеснула руками. – Вы хотите, чтобы она ждала волков в снегах пустыни? Одна против целой стаи? Безоружная маленькая девочка?!
   – Золотые волки не тронут меня! – Мати не была уверена, что снежные охотники придут, но уж в том, что говорила – не сомневалась ни на мгновение.
   – И до каких пор ей ждать?
   – Пока те не прибегут, – спокойно пожал плечами Гур.
   – Да? А если волки далеко? А в снегах ведь холодно! Она замерзнет!
   – Это дочь госпожи Айи замерзнет?! Тебе самой-то не смешно, мать?
   – А если…
   – Что если? Ну что если? Ты сама призывала меня ей верить! Хорошо, я согласен.
   Давай верить. Только тогда во всем. Нельзя же принимать на веру лишь часть целого, правильно? Или все или ничего!
   – Он прав, Лари, – поддержали его караванщики.
   – Но девочка… Одна в снегу…
   – Испытание не бывает легким, – Гур с вызовом взглянул в глаза матери.
   – Да, – с этим было трудно спорить, – но чего ради она вообще должна идти в снега?
   – Мама, ты что, не слышала, о чем мы говорили все последнее время? – устало поморщился Гур.
   – Она здесь, чтобы войти в круг людей, которые и собрались, чтобы совершить обряд!
   Но я не вижу ни одного бога! Где Они? Где Те, которые готовы ввести ее в свой сонм?
   И тут вдруг, словно в ответ на ее слова, под купол шатра ворвался порыв ветра – холодный, дикий, недовольный тем, что его разбудили. Диким оленем промчался он по воздушной дороге над головами смертных.
   Лица всех тотчас обратились вверх, головы запрокинулись. Это был знак. Тот, который все только и ждали.
   Караванщики закивали. У них больше не осталось сомнений, что они поступают правильно, следуя воле повелительницы снегов.
   – Да…- вздохнула старуха, которая, наверно, единственная была недовольна всем происходившим. Она считала, что люди совершают ошибку, однако она знала, что сказать, что сделать, чтобы остановить это безумие. А теперь, после того, как был дан знак, поняла, что ее и слушать никто не станет. Время ушло.
   – Все в порядке, – пришла на помощь старой женщине Мати. Она улыбнулась Лари, потом – Гарешу, благодарная им за помощь, поддержку, которой она не ждала от чужаков, тем более – людей этого каравана, несмотря на те дни, которые она уже прошла его дорогой, и даже – те годы, которые, может быть, она будет вынуждена пройти. – Я подожду за пологом. И не беспокойтесь обо мне. Со мной все будет в порядке. Ведь я родилась в снегах. Здесь мой дом.
   – И все же… – Гареш и сам не знал, почему, но, несмотря ни на что, у него тоже были некоторые сомнения. Не по поводу обряда, с этим все было понятно. Вот только… Ему не хотелось отпускать ее одну.
   "Мало ли что может случиться. Госпожа Айя вручила моим заботам Свою дочь. И я должен оберегать ее от всех опасностей до тех пор, пока не придут Ее слуги.
   Только передав ее им я буду свободен от долга. Пока же, если что-то пойдет не так… Небожители не простят мне ошибки, даже самой маленькой! Но с другой стороны… – это противное, вредное "но", без которого почему-то ничего не обходилось! – Я не должен мешать девочке проходить испытание, назначенное для нее богами… Как же все сложно!" И поэтому когда стоявший рядом с Мати юноша сказал: – Я тоже пойду!, Гареш схватился за эти слова, решив: "Вот оно!" Эти двое должны были пройти испытание одновременно. Таково было решение людей.
   Но теперь он думал – не только людей, но и богов.
   – Я тоже пойду! – между тем повторил Киш, видимо, по затянувшемуся молчанию решив, что караванщики его не услышали. Голос юноши звучал решительно и твердо, такими же были и его движения, когда, сделав шаг вперед, он встал перед Мати, между ней и караванщиками, словно заслоняя ее от них.
   – Нет! – вскрикнула Мати. В ее глазах был страх, причину которого она сама не понимала.
   – Я же говорю не о помолвке, а о… И вообще, я уже все решил! Мы вместе вошли в круг для обряда, и вместе должны пройти испытание! -он был готов настоять на своем, и не важно, что против ее воли.
   – Это не правильно, – качнула головой девушка.
   – Да! – схватилась за ее слова мать Киша. – Послушайте ее! Она – Творец заклинаний! И знает, что говорит!
   – Нет, пока не пройдет испытание, – качнул головой Гареш. Он понимал, какие чувства движут женщиной. Однако все уже было решено. Поздно что-либо менять. Да и зачем?
   Сати, с нескрываемой злостью глянув на хозяина каравана, жалея лишь о том, что не может одарить таким же взглядом стоявших за всем происходившим богов, бросилась к сыну, обхватила, удерживая. – Не пущу!
   – Но мама!
   – Женщина, – Гареш нахмурился. – Ты не можешь идти против воли богов! Никто не может!
   Собравшиеся согласно закивали. Все, кроме Сати и Лари.
   – Я знала, что все этим закончится! Знала! – первая из них была близка к истерике.
   – Но Киш, он не может идти! Испытание Творца заклинаний слишком тяжело для простого смертного!
   – Богам виднее… – нахмурился караванщик, глядя на нее с осуждением.
   – Но…
   И тут налетел еще один порыв ветра, такой же холодный и безумно-дикий, будто являя собой новый знак.
   – Что ж… – теперь у хозяина каравана не оставалось никаких сомнений. – Ладно, расходитесь все, – Гареш взмахнул рукой, распуская круг. – И да будут милостивы к нам боги!
   Людей не нужно было уговаривать. Конечно, любое чудо завораживает, привлекает к себе внимание, все необычное вызывает любопытство. Но от одной мысли о богах и том испытании, которое Они могли послать, становилось не по себе. Ведь за чудом всегда лучше наблюдать со стороны. Особенно зная, что оно все равно не осветит тебя своим пламенем. Разве что обожжет.
   Что бы там ни было, через несколько мгновений рядом с Мати остались лишь те, кто не просто сочувствовал ей, но был готов помочь не на словах, а на деле.
   Лари тяжело вздохнула, прошептала:
   – Не правильно все это! Нужно по-другому! Не так!
   – А что мы можем? Такова воля богов… – проговорил Гареш, прекрасно понимая, что его слова не успокоят жену.
   – Все в порядке, – Мати пододвинулась к ней, заглянула в глаза. – Все будет хорошо!
   – Хорошо бы… – она вновь вздохнула, добавила: – Я буду молиться за тебя, милая, – а потом, смирившись с тем, что случилось, заговорила уже громче, решительнее:
   – Ну ладно. Пойдем, милая. Надо потеплее одеться. И поесть. Хорошенько поесть, чтобы не проголодаться до вечера.
   – Мне тепло, – девушке совсем не хотелось возвращаться в повозку невест, – и есть совсем не хочется.
   – Конечно, не хочется! – хмыкнула Лари. – Понятное дело – когда так волнуешься…
   – Я не волнуюсь.
   – Это тебе только кажется. А на самом деле – волнуешься. И отсутствие аппетита – тому подтверждение.
   – Когда я волнуюсь, то, наоборот, постоянно что-нибудь жую.
   – Значит… – она собиралась сказать что-то вроде "раз на раз не приходится", но умолкла, услышав, что ее спутница в это время говорила своему сыну:
   – Не отпущу!
   – Но мама! Неужели ты не понимаешь! Я должен!
   – Ничего ты не должен! Ты еще не прошел испытание! А, значит, у тебя нет своей судьбы, своей тропы и уж тем более своего долга!
   – Но…
   – Сати, – не выдержав, вмешался в их разговор ее муж, – все уже решено.
   – Решено?! – зло окрысилась на него женщина. – Я ничего не решила! А он мой сын!
   Сын, который все еще идет по моей тропе, не забывай этого!
   – Твоя тропа – это моя дорога. Я – глава семьи.
   – А ты решил, да? Решил?…
   – Не я, – хмуро глянул на жену Арк. – Боги.
   – Да что боги… – начала она, но Лари остановила ее.
   – Не надо, Сати. Так ты только хуже сделаешь, настроив против нас, а, значит, и их, – она качнула головой в сторону молодых людей, – небожителей.
   – Что ты понимаешь!
   – Я все понимаю. Понимаю, что ты чувствует, будто боги забирают у тебя ребенка.
   Наверное, я сопротивлялась бы судьбе так же, как и ты, если бы речь шла о моем сыне. Но… -она вздохнула, качнула головой. – Но раз боги хотят…
   – Я изменю судьбу! Не отпущу его! И все! И ничего вы тут не сможете поделать!
   – Боги…
   – Мне нет дела до Них! Где Они, где? Пусть придут, пусть скажут мне, глядя в глаза!
   – Мама! – Киш смотрел на нее с ужасом, не узнавая ее, всегда такую спокойную и рассудительную.
   – Только слепая материнская любовь может оправдать такие слова!
   – Слепая?!
   – Ты не сможешь ничего сделать…
   – Смогу! К демонам все!
   – Опомнись! – воскликнула Лари, а затем, подойдя к той, которая была не просто ее подругой, но и сестрой, обняла за плечи.
   – Отпусти! – Сати попыталась вырваться, но жена хозяина каравана удержала ее:- Успокойся!-прижалась, делясь своим теплом. – Все будет хорошо! С ним ничего не случится!
   – Ты обещаешь мне? Клянешься жизнью своего сына?
   – Обещаю и клянусь.
   – Хорошо, – она вздохнула с некоторым облегчением. – Как же ты уверена, что ничего не случится, раз можешь давать такую клятву!
   – Уверена. Конечно, уверена!
   – Но почему?!
   – С нами уже раз случалось чудо!
   – Оно случилось не с нами, а с караваном спутников бога солнца, нас же только коснулось, словно ветер крылом.
   – Ты жалеешь об этом?
   – Когда-то жалела. А теперь – нет!
   – Я вот тоже, – она зашептала ей в самое ухо. – Потому что могу заглянуть в глаза девочки, вся жизнь которой чудо. И, глядя в них, вижу, как она несчастна. Имея многое, мечтаешь еще о большем. А большего боги уже не дают… Но, кто знает, может быть, небожители не продавали чуда нам потому, что хотели отдать просто так нашим детям.
   – Да… – Сати вздохнула. – Если это действительно его судьба… Не обретя ее, он просто не сможет жить. Ладно. Я отпущу сына. В конце концов, Арк будет рядом…
   – Слава богам! – облегченно вздохнув, Киш расплылся в довольной улыбке, за что был тотчас вознагражден хмурым взглядом матери, которая уже собиралась подкрепить его поучением, но, посмотрев на Мати, решила промолчать, лишь качнув головой.
   – Ну все, – Лари взяла девушку за плечо, – пойдем собираться.
   – Я и так готова.
   – Не хочешь возвращаться в повозку невесты?
   – Не хочу, – вздохнув, призналась та.
   – Ну вот что, – Сати хлопнула в ладоши, привлекая внимание к себе, – Мати, пошли-ка с нами.
   – Как? – девушка даже растерялась.
   – А вот так – просто. Мне же что одного кормить, что двоих. Да и кофточку потеплее тебе подберу. У тебя ведь небось и нет ничего.
   Лари улыбнулась:
   – Я собиралась отвести Мати в свою повозку, – довольно хмыкнув, она потерла нос.
   – Но так даже лучше… Помощь нужна?
   – Да что уж там, сама справлюсь. Ты только… Вот, – быстро подойдя к девушке, она, не спрашивая, забрала из рук Мати варежки, которые та сняла, сама уже забыла когда. – Смотри, – женщина натянула одну на руку. Варежка была старая, штопанная-перештопанная.
   – Да, не гоже в таких в снега, – понимающе кивнула жена хозяина каравана.
   – У меня нет других, – испуганно смущенно прошептала Мати. – Я… Я носила их аккуратно, но они все равно порвались.
   – Потому что старые совсем. Вот и рвутся, – бросила на нее быстрый взгляд мать Киша. – Это ведь не те, что тебе дал Гареш?
   – Нет… – она втянула голову в плечи.
   – А что с теми случилось? Да не дрожи, никто тебя не ругает.
   – Я… Я их потеряла.
   – В дороге?
   – В повозке.
   – В повозке?! – женщина нервно рассмеялась. – Как! Нет, не отвечай, мне и так все ясно. "В повозке потеряла!" -Ладно, Сати, сейчас не время для выяснений, – махнула рукой Лари. – Потом. А пока я подыщу для нее что-нибудь более подходящее. Ты же постарайся заставить нашу девочку поесть.
   – Накормлю. Можешь не сомневаться. Пойдем, милая, – потянула она за собой Мати. – Киш! – взмахом свободной руки позвала она сына. – Идем! У нас не вечность впереди, чтобы разбрасывать мгновения в разные стороны словно снежинки! Если, конечно, ты не решил остаться в шатре.
   – Нет!
   – Ты куда это? – заметив, что тот направился совсем не в ту сторону, в которую шла сама, нахмурилась Сати.
   – В повозку холостяков.
   – А есть? Кто тебя там накормит?
   – Мне нужно собраться. Там нужные вещи.
   – Ладно, – женщина махнула рукой, не став выяснять, что сын имел в виду под этими "нужными вещами", – ступай. Только быстро! И сразу к нашему костру! Понял?
   – Понял, – кивнул Киш уже на бегу.
 

Глава 18

 
   Киш напряженно вглядывался в снега, силясь разглядеть хоть что-нибудь на бескрайних просторах пустыни. Но нет, их белоснежное покрывало было чистым, словно безоблачное небо, которого никогда не коснется ни нога человека, ни лапа зверя.
   Юноша чувствовал себя неуютно, не представляя, что делать дальше. Идти вперед?
   Но куда? Где искать снежных волков? И вообще ему не хотелось слишком уж удаляться от каравана. И так шатер, оставшийся за спиной, уменьшился до размеров кукольного домика, притулившегося к горизонту.
   – Даже охотники не уходят дальше в снега, – пробормотал он.
   – Тебе никогда прежде не приходилось покидать караван? – скользнув по спутнику задумчивым взглядом, спросила Мати.
   – Почему же? – Киш храбрился, считая, что если покажет хотя бы тень своего страха девушке, та еще сильнее испугается. Нет, пусть не в своих, но хотя бы в ее глазах он будет решительным и отважным. – Я ходил с отцом на охоту. И не раз.
   – Да, конечно, – Мати кивнула, казалось бы – с пониманием, однако в ее затуманенных глазах покоя не прибавилось.
   – Ты сомневаешься во мне? – это был не простой вопрос, а своего рода словесная ловушка. Скажи Мати "да", она Мати оскорбила б юношу недоверием. А Киш достаточно узнал спутницу, чтобы понимать: она никогда не сделает ничего подобного. Сказав же "нет", она должна была хоть немного поверить в него, убедить себя в этом и успокоиться.
   Прикусив губу, Мати молчала, глядя в окружавшую ее со всех сторон белизну снежной пустыни, ничего не замечая, ни на что не обращая внимание, ничего не видя, за исключением пустоты. Прошло какое-то время, прежде чем она проговорила:
   – Если я в чем и сомневаюсь, так это в том, что все происходит действительно так, как должно быть.
   – Как это? Ведь боги сами своим знаком подтвердили…
   – Когда губы молчат, глаза закрыты, а тело неподвижно, как ты отличишь "да" от "нет"? – девушка качнула головой, отвечая на свой вопрос: – Никак, – а потом еле слышно прошептала: -И вообще, это не правильно.
   Какое-то время они стояли в полной тишине.
   – Мати… – когда молчание стало в тягость, заговорил Киш, спеша наполнить морозную пустоту тишины облаком дыхания и звуком голоса.