Суренова Юлиана. Книга 6_Путь тени

   – Легко так говорить, когда знаешь лишь легенды, а не то, чем живут люди, о которых они слагаются! Когда…
   – Да, я понял. Прости меня. Конечно. Тебе виднее. Тем более, что бог солнца опекает весь мир, и Его помощь может понадобиться где-то еще, заставив отлучиться из каравана. Так было в драконьем городе, и…
   – Киш! – она глядела на него с укором.
   – Я слишком много говорю, – вздохнув, караванщик качнул головой. – При этом по большей части о том, о чем не имею никакого представления. Что ж… Мы что-нибудь придумаем. У меня есть немного своих денег. Я копил на повозку. Поговорю кое с кем насчет одной из складских. В караване есть свободные. А если станут спрашивать, скажу, что родители торопятся с браком, а мне не хватает на жилую.
   Это, конечно, будет не совсем правдой, но жилую в снегах мне никто не продаст, а ждать до прихода в город…
   – Нет!
   – Так я и понял. Конечно, начинать искать твой караван лучше было бы сейчас.
   Потому что теперь с каждым днем мы станем удаляться от него.
   – Почему?
   – Ты говорила, они остановились около месяца назад.
   – Да.
   – Раз так, мы должны были уже нагнать их.
   – Мы не могли пройти мимо него.
   – Это верно.
   – А, может быть, тот несуществующий город мне просто приснился, и на самом деле караван продолжает идти по снегам…
   – Может быть. А может, он стоит где-нибудь, окруженный шатром-невидимкой. Ведь если боги решили спрятать его от глаз…
   – Им ничего не стоило это сделать, – закивала Мати.
   – Ты думаешь, так оно и есть?
   – Да. Я почти уверена, что это так. И тогда… Тогда мне не позволят вернуться, пока моя судьба не будет решена…
   – Госпожа Айя?
   – Что? – в глазах Мати вспыхнул испуг. Ей даже показалось, что караванщик прочел ее мысли. Но это было невозможно, потому что Киш был простым смертным и не мог…
   Или мог? Или он не был смертным? С кем она на самом деле говорила? С одним из демонов? Или Лалем, вошедшим в тело юноши? – С чего ты взял?
   – Она повелительница снегов. А мы в пустыне, – спокойно пожал плечами молодой караванщик. – И, к тому же, ты только что говорила, что влюблена в господина Шамаша. Если бы госпожа Айя не была к тебе так благосклонна, то наказала б иначе – заморозила дыхание, обратила в снежного призрака… Не знаю. А так…
   – Действительно… – поджала губы девушка. – Все очень логично. И объяснимо.
   – Ну вот. А ты уже смотрела на меня, как на демона. Я же всего лишь человек, который просто привык наблюдать и анализировать… И делать выводы. Итак… Если мы правы… Она позволит тебе вернуться в свой караван, но не раньше, чем перед лицом небожителей ты будешь моей.
   – Киш, я ведь просила тебя! Давай не будем больше об этом!
   – Мати, я говорю не потому, что мне нравится повторять эти слова. Я пытаюсь разобраться. Ведь получается, чем дольше мы тянем с помолвкой, тем дальше отходим от твоего каравана, и…
   – Я не знаю, не знаю! – вскрикнула она, взмахнув руками. Ее глаза молили: – "Оставь меня! Я… Я не могу… Только не теперь! Потом! Мне нужно время! Может быть, все решится как-нибудь само собой, и…" -Ладно, Мати. Прости меня за настойчивость. Я не должен был так вести себя, не должен был настаивать, давить на тебя, пользуясь ситуацией, твоей растерянностью…
   И вообще, боги мудры. Когда мы не в силах принять решение, Они помогают нам.
   Будем молить Их привести нас к верной тропе.
   – К какой такой тропе? – они даже не заметили, как рядом оказались Нани и Инна.
   – Верной, – одна задавала вопрос, вторая тотчас на него отвечала, словно специально заставляя собеседников почувствовать себя если не лишними, то уж точно совершенно не нужными.
   – Это еще что за зверь такой? Я почему-то ничего о нем никогда раньше не слышала.
   А ты, Инна?
   – Тоже.
   – Я всегда считала, что дорога у нас только одна. Вслед за солнцем. И вести к ней не надо.
   – Потому что мы и так идем по ней.
   – Ну конечно! Вот видишь, и ты так же думаешь. Значит, я права.
   – А неверная дорога…
   – Та, что против солнца, конечно. И если они надеются дойти до верной, выходит, сейчас они на неверной?
   – Выходит, – с готовностью закивала Инна.
   – О-о-о! – протянула Нани. – Пойдем от них подальше! Мало ли что!
   – Идите, идите! – не выдержав, бросила им Мати.
   – А ты нас не торопи! – окрысились караванщицы. – Что хотим, то и делаем!
   – Дело ваше, – хмыкнул Киш, – разве мы спорим? Только вы бы поосторожнее тут. А то случайно шагнете не туда и окажетесь на одной тропе с нами.
   – Да лучше уснуть вечным сном!
   – А вы, я вижу, сошлись.
   – Еще как! – прыснула в кулак Инна. – Просто на одном языке заговорили!
   – И в один голос. А что? Так и положено помолвленным. Конечно, сейчас они еще не помолвлены, но очень скоро… Да, кстати, Киш! – Нани резко повернулась с юноше.
   – Мы тут с Инной выяснили занятную вещь.
   – Да, да, Губитель…
   – Об этом потом, – прервала ее караванщица прежде, чем та успела сказать еще хоть слово. Она словно боялась, что эта часть правды выберется на поверхность снегов из серых нор, где спала не один год. – А лучше вообще никогда.
   – Но почему…
   – Потому что! – прикрикнула Нани и Инна, пожав плечами, умолкла, решив, что лучше замолчать, чем всерьез разозлить подругу. – Так вот, Киш, ты знаешь, что у твоей невесты есть другой?
   – О, как она его любит! Как любит! Ты бы слышал, какие слова она для него готовит!
   – Попроси Мати – она тебе даст свиток. Только не думаю, что тебе понравится. Ведь эти слова не для тебя. Но ты можешь спросить у своей суженной, для кого они.
   – Я знаю.
   – Что? – Нани просто опешила. Было странно видеть ее в таком состоянии. Мати думала, что в мироздании нет ничего, что могло бы задеть или удивить ее. Но, великие боги, как было приятно видеть эту растерянность! Жаль только, что ее смятение было недолгим и очень скоро караванщица взяла себя в руки. – И кто же это? Ну, что молчишь? Расскажи подругам! Нам же интересно!
   Сердце Мати задрожало, забилось взволнованно-быстро.
   Ей подумалось: "А вдруг… Вдруг все те слова, что говорил мне Киш, были обманом?
   Если он специально хотел расположить меня к себе, чтобы войти в доверие и разузнать мою тайну? – ей не хотелось верить, что юноша способен на такое, но…
   – Но Нани могла его просто заставить. Она… Она заставит даже демона служить себе! И… О, боги, нет! – она молила небожителей о понимании, прося Их проявить хоть немного сочувствия: – Мне и так плохо! Не делайте все еще хуже! Дайте мне хоть какую-нибудь, самую что ни на есть слабую надежду, что все еще сможет наладится!" Киш молчал, переводя взгляд с одной девушки на другую, и Мати уже была готова вздохнуть с облегчением: "Слава богам!" Однако Нани явно не собиралась отступать:
   – Ну что ты мнешься? – она надвинулась на него, подошла почти вплотную, даже поднялась на цыпочки, чтобы заглянуть прямо в глаза. – Что, решил унести ее тайну в свой вечный сон? Не глупи, Киш! Это не смешно. Мы ведь все равно все знаем! А что не знаем, очень скоро узнаем. Я умею быть настойчивой.
   – Так что лучше от тебя, чем от кого-то другого. Для тебя лучше, – подхватила Инна. – Потому что иначе мы не будем с тобой дружить. -Вернее даже наоборот.
   Будешь и дальше вставать на сторону этой чужачки, очень скоро окажешься среди наших врагов!
   – Нани, она все-таки спутница бога солнца!
   – Ее отец спутник! А она… – караванщица не сразу нашла нужное слово, когда же оно пришло к ней – обрадованная выпрямилась, расправила плечи: – Она – изгнанница! – ее глаза горели торжеством.
   – Это неправда!
   – Нет, это правда! Если бы она случайно потерялась – ее стали бы искать. Если бы ее перенесли в наш караван демоны или призраки – за ней бы пришел повелитель небес. Вспомни легенды! Прежде Он всегда защищал ее! А раз она остается здесь, у нас целый месяц, выходит…
   – Перестань! – хмуро глянул на нее Киш, его лицо скривилось, словно от боли.
   – Раз никто не торопится прийти за ней, значит, в своем караване она больше никому не нужна!
   – А может быть, боги считают, что она нужнее здесь!
   – Изгнанница-то?! Вот еще! Это сейчас все носятся с ней, как… как с полубогом!
   А как поймут – выгонят взашей, и всех делов!
   – Ерунда! Скоро она войдет в наш караван. И станет моей женой!
   – Ну, тогда и ты последуешь вслед за ней! Но я этого не хочу! Я хочу, чтобы ты остался. Мне это нужно! И поэтому я сделаю все, чтобы взрослые как можно скорее перестали смотреть очарованными глазами на миражи!
   – Она не…
   – Нет, именно изгнанница! И я даже знаю, почему! За что ее изгнали!
   – Ну за что? За что? – Киш был готов взорваться. Это глупое упрямство Нани…
   Ладно, то, что ей не нравится Мати, это можно понять. Даже в ее ненависть к чужачке нет ничего странного. Но это глупое упрямство! Неужели она не понимает, что у нее ничего не выйдет? Потому что хозяин их каравана – отнюдь не наивен. И легковерным его тоже назвать нельзя. И, конечно же, он не станет слушать бред той, которая еще даже не прошла испытание!
   – Ты знаешь, что она носит браслет Губителя?
   – Разумеется! Как и все, кто читал легенду о драконьем городе!
   – Ну так вот!
   – А еще я знаю, что браслет ей передал сам бог солнца!
   – Как знак, что она принадлежит злу!
   – С чего ты взяла! Это подарок! А подарок – знак внимания небожителей, знак признания, а не презрения!
   – Та, которая принимает подарки Губителя, думает о том, чтобы повелитель демонов стал ее другом, не достойна идти одной тропой с господином Шамашем!
   – Что может быть большим служением, чем страстная и, в то же время, совершенно бескорыстная любовь, такая сильная, что ради нее, из-за нее смертный отказывается от всей радости, которую может дать мир людей влюбленным?
   – Так, – сощуренные глаза Нани внимательно взглянули на Киша, затем – на Мати. -Вообще-то, – спустя какое-то время, проговорила она, – я так и думала.
   – Что ты думала? – устало спросил ее Киш. Кто бы знал, как ему все это надоело!
   Как страстно ему хотелось поскорее пройти испытание, обрести свой путь, свою семью, свое дело и, окружив себя всем этим словно пологом шатра, забыть о прошлом, оставшемся среди снегов пустыни… О прошлом и всем, что в нем жило.
   – Я была уверена, что эта дурочка влюбилась в повелителя небес! Иначе и быть не могло! Еще бы! Когда изо дня в день видишь Его, привыкаешь к тому, что Он всегда рядом… Ничего удивительного. Для слабенькой, робкой душонки! – Нани качнула головой, глядя на чужачку с наигранным сочувствием. – Одно дело любить бога, другое – влюбиться в Него! Бедная, бедная! Право же, мне даже жаль тебя! Жить с этой страстью, этим пламенем в груди, зная, что ему никогда не вырваться наружу, сжигая себя… Можно только посочувствовать. Эти слова… Ты ведь хотела, чтобы их прочел господин Шамаш? Они были для Него? То-то мне показалось, что они как-то по-особенному звучат. Словно молитва.
   – Может быть, она действительно Творец заклинаний? – с опаской покосилась на чужачку Инна.
   – Вот еще! – скривившись в усмешке, фыркнула Нани. – Творца заклинаний боги слышат! А мы, заметь, до сих пор живы и прекрасно себя чувствуем.
   – Еще не вечер… – хмуро пробормотал Киш.
   – Что?!
   – Да так… Не обращай на меня внимание. Как ты делаешь обычно.
   – Теперь – конечно. Я ведь узнала все, что хотела. Спасибо, что рассказал.
   – Я тебе ничего не рассказывал!
   – Вот как? А кто же сейчас со мной говорил? Если не ты, то, выходит, твоя тень?
   – Но…
   – Спасибо за объяснение. Если узнаешь еще что-то интересное – не стесняйся, приходи к нам, мы всегда выслушаем… А пока – пока! – и Нани с Инна заспешили прочь, перешептываясь о чем-то между собой, пересмеиваясь Они исчезли за повозками, а Киш с Мати все еще смотрели им вслед.
   – Да-а… – тяжело вздохнула девушка.
   – Вот так они всегда… – он повернулся к ней: – Прости. Я сам не знаю, как это получилось…
   – О чем ты?
   – Ну, я же им все рассказал. Не хотел, а… Все как-то само получилось.
   – Не переживай, – ей было плохо на душе. Но совсем не так, как когда чужачки читали ее молитву. И, потом… "Он же сделал это ненароком, – ей не нужно было даже убеждать себя в этом, потому что так оно и было на самом деле. – Он не стал говорить, когда Нани требовала. Он не предал меня, – от этой мысли становилось легко, так, что она даже смогла улыбнуться. – Он хороший. И он любит меня…" – Все будет в порядке.
   – Спасибо, Мати. Ты… Ты самая замечательная, самая понимающая, и… Я знаю, что порой веду себя как слабак, который не может даже постоять за себя, не то что защитить другого, но… Мати, поверь: я не трус!
   – Я знаю. Ты не трус. Ты сильный и смелый человек. Слабак не стал бы спорить с Нани, защищать меня. Он бы… Он бы сразу сдался.
   – Если будет нужно, если придется с мечом в руках защищать тебя, нашу повозку, наш караван – я не отступлю! Я буду тверд!
   – Конечно… – она хотела сказать что-то еще, но вместо этого, прикусив губу, опустила голову на грудь.
   – Что с тобой? – озабоченно глянул на нее юноша. – Ты вдруг так побледнела. Ты…
   Ты не больна? Может быть, позвать лекаря?
   – Со мной все в порядке. Просто я подумала… Она… – Мати медлила, пока, наконец, не собрала достаточно душевных сил, чтобы решиться спросить: – Нани сможет сделать так, чтобы меня изгнали из вашего каравана?
   – Что за чушь! Никто никогда тебя не изгонит! Ты – спутница бога солнца, отмеченная особым вниманием повелителя небес! И ничто, никакие слова взбалмошной девчонки не изменят этого!
   – Но если случится… Мало ли что может случиться…
   – Тогда я уйду с тобой! Как легендарный Гамеш отправился в скитания вместе со своей супругой!
   – Ты слышал, что сказала Нани? Она сделает так, чтобы меня изгнали прежде, чем будет объявлено о нашей помолвке. Мы еще не будем связаны, и…
   – Ну и что? Подумаешь! Для меня все уже решено!
   – Нет, Киш! – остановила его Мати. – Я не хочу, чтобы ты жертвовал всем ради меня!
   – Но я ничем не жертвую!
   – Жертвуешь!
   – Но…Ты же сама говорила! Ты сама спрашивала меня о том, покину ли я караван, если…
   – Я просто хотела проверить силу твоих чувств! – выпалила Мати, решив, что это единственные слова, которые смогут его остановить.
   – Ты… – его глаза сощурились в две тонкие щелки. – Зачем? Зачем ты врешь? Ведь…
   – Я не вру, – твердо и уверенно, отвергая всякие сомнения, произнесла Мати, потом повторила еще раз – для большей убедительности: – Не вру.
   – Но еще совсем недавно ты говорила совсем другие слова! Что вдруг изменилось?
   – Ничего.
   – Но что-то должно было…
   – Уходи, Киш!
   – Что?
   – Уходи, – она не требовала, не приказывала – просила: – Пожалуйста!
   Но, вместо того, чтобы подчиниться ее воле, выполнить ее просьбу, юноша подошел к девушке вплотную, остановился, загораживая дорогу, взял за плечи, встряхнул:
   – Послушай меня! Послушай! Я не сдамся! Я буду бороться за тебя! Даже с тобой!
   – Киш…
   – Ты испугалась ее угроз, да? Что она выполнит их? Что они обернутся не только против тебя, но и против меня? Спасибо. Теперь я вижу, что не безразличен тебе.
   Для меня это очень важно!
   – Киш, ты сам не понимаешь, что говоришь!
   – Все будет в порядке. Ничего не случиться.
   Мати лишь вздохнула. Она вдруг почувствовала себя такой разбитой, усталой, что больше не могла спорить. Да ей и не хотелось. Девушке была нужна хоть какая-то опора в этом мире.
   Она предупредила его. Он не захотел услышать ее предупреждения. Что же… Значит, так должно быть.
 

Глава 15

 
   Мати проснулась от того, что ее руки коснулся мокрый нос волчицы. Через какое-то время, видя, что подруга продолжает лежать, делая вид, что спит, шершавый язык тронул щеку, спустился к губам.
   "Ашти! – она перекатилась на другой бок. – Не мешай!" "Вставай!" "Ну, Ашти! Еще немного! Такой сладкий сон… Мне снилось, что я дома, в нашем караване, в нашей повозке. Что не было ни исполнения желаний, ни Курунфа, ничего!
   Я была так счастлива! А тут ты! Ну зачем ты меня разбудила?…" – недовольно заворчала она, а затем вдруг вздрогнула, поспешно села.
   – Ашти! Это действительно ты? – "Что это? Я все еще сплю?" Она огляделась вокруг, мечтая увидеть сбывшийся наяву сон. Но с самым первым взглядом надежда ушла из ее глаз – все та же повозка невест чужого каравана, с ее внутренними пологами, из-за которых доносился низкий храп Нани и тихое сопение Инны.
   "Нет, я проснулась. И проснулась там же, где заснула. Но ты, что тогда ты здесь делаешь? Как ты попала сюда?" "А ты что, не рада?" – волчица, наклонив голову на бок, смотрела на подругу подозрительно-испытующе.
   "Рада, очень рада, но…" "Но?" – Ашти, заворчав, раздула губу. Она не любила это ее "но" порою даже сильнее, чем "нет".
   "Но ты не могла прийти ко мне наяву!" "Это еще почему? Разве ты не звала меня?" Мати пожала плечами. Конечно же, она звала. Но это было так давно, что девушка уже перестала верить.
   "Я поняла… – задумчиво глядя прямо перед собой, Мати потянулась к волчице, почесала ее за ухом. – Это сон. Со мной такое уже бывало: я просыпалась у себя в повозке, а потом происходило что-то необычное, и я понимала, что на самом деле все еще сплю…" "Да, – широко зевнув, волчица опустилась рядом с ней на одеяло. – Мое тело пока еще не добралось до тебя. Только дух".
   "Но как это возможно?" Пасть волчицы приоткрылась. Ашти уже собиралась ответить, но Мати опередила ее:
   "Ну конечно! Это Шамаш прислал тебя!" "Нет, – волчица качнула головой. В ее большие рыжие глаза наполнились болью и грустью, – госпожа Айя." "Но почему? Почему не Шамаш? И зачем богине снегов… Она что, считает, что недостаточно наказала меня и решила еще помучить?" "Нет! – рыкнула на нее волчица. – Почему ты так несправедлива к ней?" "Я?! Да я… Это Она…" "Ты ошибаешься, думая, что она ненавидит тебя. Это не так".
   "За что Она так жестока со мной? Я ведь не сделала ничего, что вызвало бы Ее гнев! – однако, чуть подумав, девушка вздохнула, опустив голову на грудь. – Хотя…
   Хотя, да… Я только это и делаю. Должно быть, Она жутко зла на меня…" "Нет! – Ашти не то заворчала, не то зарычала. – Она не зла на тебя!" "Тогда почему я в чужом караване?!" "Не знаю!" – рявкнула та, теряя всякое терпение. Ее зубы оскалились.
   "И почему Она не позволяет мне вернуться домой?" "Она?! – волчица возмущенно мотнула головой. – Это ты так упрямо держишься тропы чужаков, что ни на шаг не отходишь от нее!" "Ну и что? Это мешает Ей услышать меня? Ведь я… Я так просила Ее, так молила…
   Только не говори, что Она меня не слышала!" "Слышала! Еще как слышала! Поэтому и прислала меня!" "Но зачем? Ведь ты пришла не для того, чтобы увести меня в снега?" "Сейчас – нет. Потом. Когда приду к тебе не во сне".
   "А это случится?"
   "Да".
   "Да?"
   "Ты не веришь мне?" "Прости. Тебе-то я верю. Но вот своему сну… И, потом, я слишком долго ждала, чтобы разувериться…" "Вот именно! Ты разуверилась! А этого не должно было случиться! Никогда! Потому что сейчас вся твоя сила – именно в ней, в вере!" "В вере!" – в сорвавшихся с губ девушки смешке было что-то, похожее на презрение.
   "Да! А ты во что тут поверила? Ну просто ни на мгновение оставить одну нельзя!
   Что ты вообще напридумывала? Что должна остаться в караване чужаков навсегда, пройти здесь испытание, принять их путь, их судьбу, и вообще связать себя цепью семьи неизвестно с кем! С караванщиком, которому если и суждено что-то особенное, так это встретиться с тобой! Ты решила отказаться от всех надежд, мечты, исковеркать все, и вообще – жить совсем не той жизнью, ради которой была рождена!" "А для чего я была рождена? Ну скажи: для чего? Чтобы вечно делать все не так, постоянно ошибаясь, причиняя боль тем, кого я люблю, подвергая их жизнь опасности?!" "Да что ты понимаешь! Ты ничего не знаешь!" "Хватит! – Мати резко мотнула головой. – Я не могу больше! – ее сердце разрывалось от боли, душа горела, словно ее бросили в лампу с огненной водой. – Я хочу проснуться!" "Нет! Погоди! – волчица, вскочив, бросилась к ней, прижала лапой руку, удерживая.
   – Я не сказала еще самого главного! Того, ради чего пришла!" "Я не хочу больше ничего слышать! Если хочешь поговорить со мной – приходи наяву!
   Мне надоело вести глупые разговоры с тенями, призраками, духами! И вообще…
   Вообще…" – она сжалась, зажмурилась, с силой стиснула зубы, стремясь поскорее прорвать полотно сна.
   И она проснулась.
   "Ну вот и хорошо, – Мати хмуро глядела прямо перед собой, ничего не видя. – Просто отлично! Пусть так и остается!" Однако стоило ей оглядеться, как покой покинул душу, заставив ее затрепетать.
   Вокруг было что-то… Не правильно. Мати видела знакомые с детства вещи – вот это одеяло отец купил ей, когда старое стало мало. Тогда оно казалось ей таким большим, таким пушистым и теплым… Со временем оно стало холоднее, мех кое-где потерся, свалялся. Отец не раз предлагал купить новое. Но ей не хотелось. Она так привыкла к этому, что почти сжилась с ним, не представляя себе без него жизни… Или эта подушка… Сколько она хранила в себе снов, тайн и надежд…
   – Мати! – окликнул ее кто-то.
   – Да? – встрепенувшись, та вскинула голову.
   Сати сидела возле самого полога, словно собиралась уходить.
   – Куда это ты на ночь глядя?
   – Одна из олених, она должна вот-вот разродиться, а лекарь говорит, с малышом что-то не так… В общем, я вызвалась помочь.
   – Ясно. Поэтому караван остановился?
   – Ну да. На ходу не получится. Так что… Надеюсь, ты не испугаешься провести одну ночь в одиночестве? – заговорщицки подмигнув, спросила Сати.
   – Мне будет нелегко. Все-таки ночь, время теней, призраков, приведений… У-У-У!
   И все такое. Но я как-нибудь справлюсь.
   – Ты постарайся.
   – Конечно.
   – Очень постарайся, – Сати широко улыбнулась подруге, – ну ладно, я побежала, – и она исчезла за пологом повозки.
   Мати же, оставшись одна, откинулась назад, ложась на меховое одеяло:
   – Хорошо, – потянувшись, она широко зевнула. – Хорошо дома!
   Вот только… Конечно, все это мелочь, но… Что-то действительно было не так.
   Толи краски слишком тусклы, толи звуки тихи. И это странное чувство, уверенность, что ей следовало быть не здесь, а в каком-то другом месте, неведомо где…
   – Непонятность на непонятности!
   Впрочем, если быть абсолютно искренней, ей и не особо-то хотелось докапываться до причин. Зачем, когда все в порядке?
   Она была уверена, что только на мгновение закрыла глаза. Хотя, может быть, действительно заснула, когда для этого достаточно и мига… Так или иначе, когда Мати очнулась, караван уже вновь скользил по пологу пустыни и снег глухо хрустел под скрипучими полозьями. Совсем рядом с ней сидела Сати, как-то странно глядя на подругу.
   И откуда взялась эта жалость в глазах? Почему взгляд наполнился сочувствием?
   – Что-то не так? – спросила Мати.
   Подруга, помявшись, молча пожала плечами.
   – Та олениха?
   – С ней все в порядке. И с олененком тоже… Такой славный, голенастый… Он уже встал на ножки и бежит рядом с мамкой… С ними все в порядке…
   Обычные слова, спокойные вести. Почему же тогда голос Сати звучал так приглушенно глухо, словно караванщица что-то недоговаривала? Почему ее глаза были полны слез, а губы дрожали, как будто она была готова в любой момент разрыдаться?
   – А с кем не в порядке? – спросила Мати, чувствуя, как в груди начала расти боль, душу пробила дрожь, заставляя плохо слушавшиеся пальцы натянуть на плечи одеяло, кутаясь в мех.
   – С чего ты взяла? – ее подруга заставила себя улыбнуться. – Все в порядке…
   – Сати, не обманывай меня! – порывом ветра сорвавшись со своего места, девушка подскочила к ней, схватила ее за плечи. – Говори! Ну!
   – Мати… Я… Ты…Нет, – она мотнула головой, – я не могу! Подожди, сейчас придет господин Шамаш…
   – Я не хочу никого ждать! Ведь ты все знаешь! Говори! – она встряхнула Сати, не прося ее – приказывая, требуя рассказать о том, что принадлежало ей по праву, что она была должна знать, что ей было просто необходимо узнать.
   – Это… Это произошло случайно… Несчастный случай…
   – С кем? – она уже не могла сдерживать себя. Зубы стучали, руки дрожали, глаза горели каким-то диким, безумным пламенем…
   – Это была не трещина… Вернее… Не совсем трещина… Скорее яма, или нора, присыпанная сверху снегом. Ее было не видно… Никто не заметил. Пока в нее не провалился один из близнецов. Мальчишке удалось ухватиться за что-то, за какой-то выступ или корень. Он удержался, но, конечно, выбраться сам не мог. А снежная корка начала ломаться… – она тяжело вздохнула, замолчав, взглянула на подругу с жалостью.
   – И что?
   – Там… Все решали мгновения. Он не смог бы спастись. Все, кто оказался поблизости, кто видел – замерли в оцепенении, понимая, что ничего не изменить, парня не спасти, и… Все, кроме твоего отца… Он решил… Что… Паренек ведь еще не прошел испытание. И, значит, у него нет судьбы. И все можно изменить, и…
   – И он бросился ему на помощь, – Мати, не спуская взгляда с подруги, осторожно кивнула. Да, она знала своего отца. Именно так он и должен был поступить. Ее отец… Девушка стала бледнее снега, а руки – холоднее льда. Дыхание замерзало белым паром на губах. Сати могла больше ничего не говорить. Она уже все знала и так…
   – Мати, это случилось… Все произошло очень быстро… Внезапно… И… Он словно поменялся с близнецом местами. И… Но он ведь был куда тяжелее мальчишки. И сорвался… И… Кто-то побежал за господином Шамашем, но.. Но… Но было уже поздно… – она взглянула на подругу. Ей показалось, что девушка восприняла все слишком спокойно. Сати думала, что девушка поведет себя совсем иначе, боялась, что у той начнется истерика, что она будет кричать, плакать навзрыд, биться головой о борт, рвать на себе волосы…