Страница:
– Наши дети должны узнать здесь мир, да?
– Да, должны.
– Но что будет с их детьми? И детьми их детей? Сколько времени пройдет до того, как Красный Дракон отыщет этот остров и все здесь уничтожит?
– Может, сотня лет. Может, тысяча или никогда – я не знаю.
– А остальные земли Эа? Вендраш, Алония, Меш?
Атара просто смотрела на меня алмазными глазами, открытыми в будущее.
Потом я услышал в душе неумирающий огненный голос. То же пламя, я знал, горело в Атаре и всех моих друзьях.
– Я не могу здесь остаться.
Глаза Атары наполнились ужасной печалью.
– И я.
– И я, – сказала Лильяна, глядя на мастера Йувейна.
– И я, – кивнул тот. – Камень Света будет найден – если не нами или остальными, что были в Трайе, то Красным Драконом.
Так каждый из нашей компании прошел через невыразимое пламя, чтобы вспомнить о цели и устремить свою волю к ее достижению. Даже Мэрэм оторвал взгляд от Лалайи.
– Не хочу покидать этот остров, но, похоже, таков мой долг.
– Ваше предложение остаться здесь очень любезно, – сказал я, поворачиваясь к леди Нимайю. – Однако нам надо продолжить поиск.
– Искать джелстеи, что вы называете камнем Света?
– Да, камень Света.
– Но почему вы должны рисковать жизнями, чтобы отыскать эту вещь?
Я в тысячный раз спросил себя, почему так важно отыскать золотую чащу. Ответ, теперь я знал точно, заключался не в том, чтобы обрадовать отца и братьев, и даже не в том, чтобы завоевать руку Атары. Что до исцеления от вэларды и киракса, усилившего этот дар… страдания одного человека не имеют значения. Если бы я только нашел силы, то принял бы на себя всю боль мира и вручил камень Света кому-нибудь более достойному, дабы чудовище, подобное Мелиадусу, никогда больше не появилось на свет и злые места вроде Вардалууна не оскверняли мир.
– Я должен найти камень Света, чтобы исцелить земли Эа и сделать их подобными вашей. Ради этого я готов сражаться со всеми демонами ада.
Лильяна перевела мои слова, и печальная улыбка легла на лицо леди Нимайю. Она склонила голову, будто сознавая чистоту моей цели и в то же время находя ее слишком мучительной. Пока множество людей на лужайке за нами шептали тихие слова одобрения, она долго смотрела мне в глаза.
– У тебя нет меча, – наконец сказала она, поглядев на рукоять моей кэламы. – Если ты должен сражаться, то тебе он понадобится.
Она взяла меня за руку и повела по ступеням к кромке озера. Я не знал, каковы ее намерения. Может быть, она хотела очистить меня от крови, что придется проливать во исполнение этой мечты.
Несколько раз глубоко вздохнув, она вдруг отпустила мою руку и одна пошла по ступеням в воду.
– Что она делает? – закричал Мэрэм.
Я тоже удивился, как и все остальные. Мэйи уставились на леди Нимайю, а она в последний раз глубоко вдохнула и исчезла в озере. Крики беспокойства дали мне понять, что это вовсе не часть известной им церемонии очищения.
Мое сердце забилось быстрее, словно это я задерживал дыхание. Я уставился в воду и будто увидел, как леди Нимайю плывет к каменному алтарю, покрытому илом и поросшему прядями озерного мха. Но потом горы двинулись, выбросив в небо пламя и заставив землю поколебаться, по поверхности озера пробежала сияющая рябь, и заглянуть в его ледяные глубины стало невозможно.
– Куиври Лаис Нимайю? – воскликнул молодой паренек за моей спиной. Теперь и он, и еще многие вскочили на ноги, указывая на озеро. – Куиври Лаис Нимайю?
Давление в моей груди переросло в боль, ужасную боль, практически невыносимую. Я не мог двинуться, таким глубоким был холод в моих членах, приморозивший меня к берегу.
Потом лебеди закричали и взмыли в небо под гром бьющих крыльев, а гладь озера рассекла рука, сжимавшая меч. Секундой позже из воды появилось лицо леди Нимайю, окруженное сияющими черными волосами. Она вдохнула и поднялась к нам по мраморным ступеням, держа меч высоко над головой.
– Меч Пламени, – прошептал Альфандерри. – Меч Света.
Даже не смея поверить словам менестреля, я узрел меч достаточно яркий, чтобы носить такие имена. Длинный, как кэлама валари, клинок сверкал серебром, а его кромки были так остры, что, казалось, рассекали сами солнечные лучи.
Мэйанцы стояли молча, служительницы храма взволнованно перешептывались, мои друзья переглядывались, а глаза Кейна вспыхнули, как черные угли, когда леди Нимайю приблизилась ко мне, чтобы вручить меч.
Я сомкнул ладони вокруг рукояти из черного нефрита, украшенной изображениями лебедей и семью звездоподобными алмазами; самый крупный алмаз, со множеством сверкающих граней, служил навершием.
От прикосновения к мечу по моим жилам потек огонь. Сверхъестественное пламя пробежало от изогнутой гарды к невероятно острому кончику серебристого клинка. Меч был очень тяжелым, словно бы и вправду сделан из серебра, и в то же время необыкновенно легким, будто само солнце наполняло его сиянием и заставляло рваться в небо.
Как такое удивительное оружие попало в воды озера?
Леди Нимайю указала на меч и начала рассказывать.
Давным-давно, в другую эпоху, рыбак по имени Элкайю забросил сети, надеясь поймать серебристого лосося. Вместо этого он зацепил что-то тяжелое и, вытянув сеть, обнаружил серебряный меч. Элкайю был удивлен – не только самой находкой, но и тем, что на мече не было ни следа ржавчины, хотя он и пролежал несчетные годы в соленых морских водах. Элкайю принес меч своей Владычице, которая почувствовала в нем великую силу. Однако ощутила она и то, что меч был брошен в морские воды для очищения, и приказала погрузить его в воды озера. Владычица, конечно, состарилась и умерла, но передала знание о мече своей преемнице. Так и повелось: многие сотни лет тайну меча хранили Владычицы озера. За века возникла легенда о том, что однажды истинный владелец меча придет за ним.
– Должно быть, это ты, сэр Вэлаша, – сказала леди Нимайю, указывая на кэламу в моих ножнах, чья рукоять также была украшена лебедем и звездами. – И этот меч , как ты его зовешь, наверное, тот самый джелстеи, о котором говорил Морской народ.
Да , – подумал я, уставившись на сияющее чудо, – да .
– Серебряный джелстеи, – повторил мастер Йувейн, глубоко дыша. – Так это за ним прибыли мы сюда…
На мгновение все притихли, глядя на длинное лезвие, сверкающее в утреннем свете. Кейн, любивший хорошую сталь едва ли не больше жизни, дольше и пристальнее прочих всматривался в него.
– Элькэлэдар… Да, это Элькэлэдар.
Альфандерри, стоявший рядом, положил ему руку на плечо и запел:
– Что это за слова? – спросил Мэрэм.
– Они из гораздо более длинной песни, рассказывающей о том, как Кэлькамеш создал Сверкающий меч, – сказал Кейн. – Это было во времена после Первого поиска, когда Морйин чуть не убил Кэлькамеша и забрал себе камень Света.
– Ты знаешь ее целиком? Может, споешь?
Альфандерри кивнул, потом неуверенно посмотрел на леди Нимайю и спутниц, расчесывавших ее спутанные волосы. Должно быть, он счел грубым петь на незнакомом языке – Лильяна, конечно, не могла достаточно быстро и верно перевести слова.
Однако леди Нимайю, осознав затруднение, попросила Альфандерри продолжать. Она сказала, что дух песни передаст его голос, а это самое важное.
И он начал петь:
Альфандерри замолчал. Взгляды всех собравшихся вокруг озера были прикованы к легендарному клинку.
Мэрэм медленно кивнул.
– Если Кэлькамеш действительно бросил меч в море в гневе на то, что король Эрамеш пощадил Морйина, тогда, похоже, волны пронесли его тысячи миль к этому острову только для того, чтобы случайно опустить в сеть Элкайю.
– Случайно!.. – хмыкнул Кейн. – Здесь кроется нечто большее, чем простая случайность!
Альфандерри попросил Лильяну, и она рассказала историю меча на языке мэйи.
– Теперь я понимаю, почему он так долго пролежал в озере – да, наверное, еще дольше в море, – задумчиво произнесла леди Нимайю. – Много крови на этом мече.
Наверное, когда-то так и было. Но теперь, когда я поднял меч к солнцу, серебряная поверхность клинка отражала свет так совершенно, что казалось, ничто не в состоянии запятнать или испортить его красоту.
Мастер Йувейн, который мог размышлять над несколькими вещами одновременно – так ветер шевелит сразу всеми листьями, – кивнул в сторону меча лысой головой.
– Итак, перед нами Пробуждающий, о котором говорится в песне. Впрочем, мы должны убедиться в том, прежде чем Вэль возьмет его себе.
– Но, сир, как мы можем убедиться? – спросил Мэрэм.
– Проведем испытание. Если он и вправду из силюстрии, а не из какого-нибудь низшего джелстеи, то испытание пройдет.
– Какое испытание? – резко спросил я.
– Говорят, что серебряные джелстеи очень прочны – прочнее, чем материал камня Света.
Наставник подошел ко мне, чтобы получше рассмотреть меч, который я держал лезвием к земле.
– Море носило его тысячу лет по камням и песку. Есть ли на нем царапины?
Я вертел меч так и сяк, пытаясь найти на сияющем лезвии хоть легчайшую отметину. Но оно было гладким, как поверхность спокойного озера.
– Прочна силюстрия – прочнее адаманта, – сказал мастер Йувейн, глядя на два сверкающих камня в моем рыцарском кольце. – Почему бы не царапнуть лезвие алмазом?
Я снова посмотрел на удивительную поверхность меча, ибо хотел царапать ее не больше, чем собственный глаз.
– Он должен быть испытан, Вэль. Нам надо знать.
Сжав кулак, я прикоснулся алмазами к лезвию и провел небольшую дугу рядом с рукоятью. Серебро осталось нетронутым. Тогда я уперся одним камнем, найдя точку, где три грани сходились вместе, и прижал его так сильно, как только мог, пытаясь поцарапать меч. Но алмаз скользил, как свет по зеркалу, не оставляя даже легчайшего следа.
– Элькэлэдар, – почтительно произнес мастер Йувейн. – Это и есть Сверкающий меч.
Теперь, когда церемония была завершена, многие мэйи подходили поздравить нас и получше рассмотреть чудесный меч, так долго и тайно лежавший в их озере. Они вытягивали шеи, чтобы увидеть его, но никто не пытался дотронуться, да я бы и не позволил.
– Есть строки в песне, которые я хотел бы понять получше, – сказал Мэрэм, подходя ко мне. – Что значит, что он возвратит золотой джелстеи?
– Гм-м, это как раз ясно, – пожала плечами Атара. – Ты разве не слушал?
Она устремила глаза на меч и пропела:
Меч – серебристая звезда,
Взыскует солнечный фиал.
В его присутствии всегда
Горел он ярко и сверкал.
– Да, понимаю. – Мастер Йувейн потер сияющую макушку. – Эти строки говорят правду. Некоторые верят, что камень Света не просто пришел со звезд, но и является источником их света. Известно, что серебряный джелстеи был первой находкой в попытках создать золотой. Между ними существует глубокий резонанс. Говорят, что он любит камень Света, как зеркало любит солнце. Но вспыхнет ли он в его присутствии, как говорит песнь, я не знаю.
– Почему бы нам это не включить в испытание? – прорычал Кейн.
– Прекрасная идея. Я верю, что Морской народ сказал правду: на острове действительно был великий джелстеи. Но похоже, что не камень Света.
Я тоже верил тому, что сказали огромные киты, и все равно повернулся взглянуть на храм.
– Почему бы тебе не направить меч туда? – спросил Кейн. Я сделал, как он предложил, направив острие меча точно на храмовые колонны к югу от нас. Однако серебряное лезвие, хотя и полное света, не стало ярче.
– Он не здесь, – пробормотал Мэрэм.
Мы замолчали, и Лильяна использовала эту возможность, чтобы объяснить леди Нимайю и мэйи наши действия. Потом высказался мастер Йувейн, все еще смотревший на меч и чесавший голову:
– Может быть, помедитируешь, Вэль? У силюстрии есть и такое качество:
Применять ее
Нужно в тишине,
С чистым разумом,
Не питая страха.
Глядя на отражение своих темных глаз в полированных обводах меча, я вспомнил, что мастер Йувейн однажды рассказывал мне о серебряном джелстеи: это камень души и разума, что вырастает из нее. В этот момент, когда на меня смотрели тысячи людей и лезвие меча ловило яркий утренний свет, разум мой был каким угодно, только не чистым.
– Почему бы тебе не попробовать седьмую медитацию света?
Так я и сделал. Пчелы жужжали на цветочных луговинах к западу от озера, а я закрыл глаза и вообразил совершенный алмаз, паривший в воздухе. Этот алмаз – я. Ничто не может его испортить – и уж точно не мой страх потерпеть неудачу в поисках камня Света; у него тысячи граней, каждая из которых с совершенной ясностью впитывает солнечные лучи, собирая их в звездоподобном сердце алмаза в сверкающий свет…
– Похоже, там ничего нет, – откуда-то издалека донесся голос мастера Йувейна. – Вообще ничего.
Я открыл глаза и увидел, что клинок не изменился.
– Да, наверное, камня Света действительно нет на острове, – подавленно произнес Мэрэм. – Наверное, твои братья были правы, и он уничтожен.
– Нет, я чувствую его, Мэрэм. Я знаю, что где-то в Эа он существует.
С этими словами я снова вызвал внутри себя образ алмаза и направил меч к Саду Жизни на западе. Однако клинок не вспыхивал.
– Продолжай, Вэль, – подбодрил меня Кейн. – Попробуй другое направление.
Я медленно кивнул и направил меч к курящейся горе на севере – с таким же результатом.
– Снова, Вэль, снова.
Я ослабил захват вокруг украшенной лебедями рукояти так, чтобы семь алмазов, вставленных в нефрит, не резали мою ладонь, и устремил меч, что люди назвали Пробуждающим, к той части мира, где на востоке встает Утренняя Звезда.
– Горит! – неожиданно воскликнул Кейн. – Ты видишь, горит?!
Чувствуя, что не достаточно просто очистить разум, я открыл Элькэлэдару свое сердце, как открывал его братьям в редкие моменты доверия. И огонь вспыхнул жарче, очищая и воссоздавая тот тайный меч, что я нес в себе с рождения. Я ощущал, как два меча, внутренний и внешний, резонируют словно совершенно настроенные кристаллы, перезванивающиеся в гармонии более древней, чем время. Каждый из них будто подпитывался сущностью другого; яростный свет пульсировал по мечу, по моему позвоночнику и через сердце шел к рукам, сжимавшим Элькэлэдар.
– Он горит! – закричал Кейн. – Горит!
Я открыл глаза и увидел, что серебряный меч ярко сияет, словно наполненный светом. Руки мои задрожали, а кончик меча волнообразно переместился с юга к востоку.
– Так, камень Света находится где-то к востоку от нас, но, похоже, все еще очень далеко, – сказал Кейн.
К востоку от нас лежали Драконий залив, Суррапам и великие горы Полумесяца. И дальше: Эанна, Йаркона и древняя Библиотека в Кайшэме. А за ними еще более великие Белые горы Сакэя и равнины Вендраша. И наконец, Утренние горы Меша.
Мэйанцы собрались вокруг, с удивлением глядя на мой меч. После того, как Лильяна объяснила леди Нимайю насчет серебряного джелстеи, та кивнула головой и улыбнулась мне.
– Похоже, сэр Вэлаша, что ты покидаешь наш остров не с пустыми руками.
– Да, леди Нимайю. И спасибо тебе.
– Вы все-таки должны отбыть?
Я посмотрел на Атару, Кейна и остальных своих спутников.
– Да, должны.
– Но вы не откажетесь разделить прежде с нами трапезу? Я посмотрел на солнце, теперь висевшее высоко в небе «Снежная сова» отплывала завтра на рассвете.
– Пообедать с вами для нас честь.
Пока мэйи шли к храму и пиру, ждущему там, леди Нимайю тепло меня обняла. Потом прикоснулась раненым пальцем к клинку Элькэлэдара и посмотрела на меня яркими черными глазами.
Чтобы вложить в ножны новый меч, следовало сперва извлечь старый. Так я и поступил, с великой печалью в сердце глядя на обломок. Но была в сердце и великая радость, и, с позволения леди Нимайю, я забросил сломанную кэламу далеко в озеро. Она без следа утонула в темно-синих глубинах.
Потом я вложил Элькэлэдар в ножны. Завтра, подумал я, опуская руку на украшенную лебедями рукоять, завтра мы поплывем на восток, к восходящему солнцу.
Глава 29
– Да, должны.
– Но что будет с их детьми? И детьми их детей? Сколько времени пройдет до того, как Красный Дракон отыщет этот остров и все здесь уничтожит?
– Может, сотня лет. Может, тысяча или никогда – я не знаю.
– А остальные земли Эа? Вендраш, Алония, Меш?
Атара просто смотрела на меня алмазными глазами, открытыми в будущее.
Потом я услышал в душе неумирающий огненный голос. То же пламя, я знал, горело в Атаре и всех моих друзьях.
– Я не могу здесь остаться.
Глаза Атары наполнились ужасной печалью.
– И я.
– И я, – сказала Лильяна, глядя на мастера Йувейна.
– И я, – кивнул тот. – Камень Света будет найден – если не нами или остальными, что были в Трайе, то Красным Драконом.
Так каждый из нашей компании прошел через невыразимое пламя, чтобы вспомнить о цели и устремить свою волю к ее достижению. Даже Мэрэм оторвал взгляд от Лалайи.
– Не хочу покидать этот остров, но, похоже, таков мой долг.
– Ваше предложение остаться здесь очень любезно, – сказал я, поворачиваясь к леди Нимайю. – Однако нам надо продолжить поиск.
– Искать джелстеи, что вы называете камнем Света?
– Да, камень Света.
– Но почему вы должны рисковать жизнями, чтобы отыскать эту вещь?
Я в тысячный раз спросил себя, почему так важно отыскать золотую чащу. Ответ, теперь я знал точно, заключался не в том, чтобы обрадовать отца и братьев, и даже не в том, чтобы завоевать руку Атары. Что до исцеления от вэларды и киракса, усилившего этот дар… страдания одного человека не имеют значения. Если бы я только нашел силы, то принял бы на себя всю боль мира и вручил камень Света кому-нибудь более достойному, дабы чудовище, подобное Мелиадусу, никогда больше не появилось на свет и злые места вроде Вардалууна не оскверняли мир.
– Я должен найти камень Света, чтобы исцелить земли Эа и сделать их подобными вашей. Ради этого я готов сражаться со всеми демонами ада.
Лильяна перевела мои слова, и печальная улыбка легла на лицо леди Нимайю. Она склонила голову, будто сознавая чистоту моей цели и в то же время находя ее слишком мучительной. Пока множество людей на лужайке за нами шептали тихие слова одобрения, она долго смотрела мне в глаза.
– У тебя нет меча, – наконец сказала она, поглядев на рукоять моей кэламы. – Если ты должен сражаться, то тебе он понадобится.
Она взяла меня за руку и повела по ступеням к кромке озера. Я не знал, каковы ее намерения. Может быть, она хотела очистить меня от крови, что придется проливать во исполнение этой мечты.
Несколько раз глубоко вздохнув, она вдруг отпустила мою руку и одна пошла по ступеням в воду.
– Что она делает? – закричал Мэрэм.
Я тоже удивился, как и все остальные. Мэйи уставились на леди Нимайю, а она в последний раз глубоко вдохнула и исчезла в озере. Крики беспокойства дали мне понять, что это вовсе не часть известной им церемонии очищения.
Мое сердце забилось быстрее, словно это я задерживал дыхание. Я уставился в воду и будто увидел, как леди Нимайю плывет к каменному алтарю, покрытому илом и поросшему прядями озерного мха. Но потом горы двинулись, выбросив в небо пламя и заставив землю поколебаться, по поверхности озера пробежала сияющая рябь, и заглянуть в его ледяные глубины стало невозможно.
– Куиври Лаис Нимайю? – воскликнул молодой паренек за моей спиной. Теперь и он, и еще многие вскочили на ноги, указывая на озеро. – Куиври Лаис Нимайю?
Давление в моей груди переросло в боль, ужасную боль, практически невыносимую. Я не мог двинуться, таким глубоким был холод в моих членах, приморозивший меня к берегу.
Потом лебеди закричали и взмыли в небо под гром бьющих крыльев, а гладь озера рассекла рука, сжимавшая меч. Секундой позже из воды появилось лицо леди Нимайю, окруженное сияющими черными волосами. Она вдохнула и поднялась к нам по мраморным ступеням, держа меч высоко над головой.
– Меч Пламени, – прошептал Альфандерри. – Меч Света.
Даже не смея поверить словам менестреля, я узрел меч достаточно яркий, чтобы носить такие имена. Длинный, как кэлама валари, клинок сверкал серебром, а его кромки были так остры, что, казалось, рассекали сами солнечные лучи.
Мэйанцы стояли молча, служительницы храма взволнованно перешептывались, мои друзья переглядывались, а глаза Кейна вспыхнули, как черные угли, когда леди Нимайю приблизилась ко мне, чтобы вручить меч.
Я сомкнул ладони вокруг рукояти из черного нефрита, украшенной изображениями лебедей и семью звездоподобными алмазами; самый крупный алмаз, со множеством сверкающих граней, служил навершием.
От прикосновения к мечу по моим жилам потек огонь. Сверхъестественное пламя пробежало от изогнутой гарды к невероятно острому кончику серебристого клинка. Меч был очень тяжелым, словно бы и вправду сделан из серебра, и в то же время необыкновенно легким, будто само солнце наполняло его сиянием и заставляло рваться в небо.
Как такое удивительное оружие попало в воды озера?
Леди Нимайю указала на меч и начала рассказывать.
Давным-давно, в другую эпоху, рыбак по имени Элкайю забросил сети, надеясь поймать серебристого лосося. Вместо этого он зацепил что-то тяжелое и, вытянув сеть, обнаружил серебряный меч. Элкайю был удивлен – не только самой находкой, но и тем, что на мече не было ни следа ржавчины, хотя он и пролежал несчетные годы в соленых морских водах. Элкайю принес меч своей Владычице, которая почувствовала в нем великую силу. Однако ощутила она и то, что меч был брошен в морские воды для очищения, и приказала погрузить его в воды озера. Владычица, конечно, состарилась и умерла, но передала знание о мече своей преемнице. Так и повелось: многие сотни лет тайну меча хранили Владычицы озера. За века возникла легенда о том, что однажды истинный владелец меча придет за ним.
– Должно быть, это ты, сэр Вэлаша, – сказала леди Нимайю, указывая на кэламу в моих ножнах, чья рукоять также была украшена лебедем и звездами. – И этот меч , как ты его зовешь, наверное, тот самый джелстеи, о котором говорил Морской народ.
Да , – подумал я, уставившись на сияющее чудо, – да .
– Серебряный джелстеи, – повторил мастер Йувейн, глубоко дыша. – Так это за ним прибыли мы сюда…
На мгновение все притихли, глядя на длинное лезвие, сверкающее в утреннем свете. Кейн, любивший хорошую сталь едва ли не больше жизни, дольше и пристальнее прочих всматривался в него.
– Элькэлэдар… Да, это Элькэлэдар.
Альфандерри, стоявший рядом, положил ему руку на плечо и запел:
Элькэлэдар, Элькэлэдар!
Огня и Света меч святой,
Что Пробуждающим зовут
От тьмы эпох и мглы ночной.
– Что это за слова? – спросил Мэрэм.
– Они из гораздо более длинной песни, рассказывающей о том, как Кэлькамеш создал Сверкающий меч, – сказал Кейн. – Это было во времена после Первого поиска, когда Морйин чуть не убил Кэлькамеша и забрал себе камень Света.
– Ты знаешь ее целиком? Может, споешь?
Альфандерри кивнул, потом неуверенно посмотрел на леди Нимайю и спутниц, расчесывавших ее спутанные волосы. Должно быть, он счел грубым петь на незнакомом языке – Лильяна, конечно, не могла достаточно быстро и верно перевести слова.
Однако леди Нимайю, осознав затруднение, попросила Альфандерри продолжать. Она сказала, что дух песни передаст его голос, а это самое важное.
И он начал петь:
Когда землей владел Дракон,
Меш древний воин посетил.
Кровавой мести жаждал он,
Ее огонь в себе таил.
И в нем другой огонь пылал,
Священнее и ярче нет,
В руках и сердце сохранял
Он Галадинов яркий свет.
Он пламя яркое средь звезд,
Лебяжьих стай, ночных холмов
К алмазным воинам принес,
В их земли вязов и дубов.
И в Годру воин тот пришел,
Что у серебряных озер.
Он пламенной своей душой
Поклялся меч сковать остер.
Элькэлэдар, Элькэлэдар!
Огня и Света меч святой,
Что Пробуждающим зовут
От тьмы эпох и мглы ночной.
Ковал не камень, не металл —
Клинок он тайно сотворил,
Взяв тайный, редкостный кристалл,
Что неизвестен ране был.
Силюстрия – как серебро,
Как шелк, алмазный твердый свет.
Дыханье ангелов светло
На ней оставило свой след.
Он десять лет ее ковал,
Кристалл выделывал, гранил,
В слезах и крови закалял
И душу в тот клинок вложил.
Алмаз – навершия хрусталь,
На рукояти – лебедь бел,
И семь алмазов как в янтарь
Искусно вплавить он сумел.
Элькэлэдар, Элькэлэдар!
Меч Истины, Меч Серебра,
Что Победителем зовут
Всей лжи, что в мире собрана.
И с Эрамешем в битву он,
К кровавым Сарбэрна полям
Ушел, надеясь, что Дракон
Настигнут ими будет там.
Лишь Зверя крови он алкал,
Того, что камень Света скрыл,
Того, что он всю жизнь искал,
И гнал его, сколь было сил.
Меч – серебристая звезда,
Взыскуя солнечный фиал,
В его присутствии всегда
Горел он ярко и сверкал.
И вот на Сарбэрна полях,
Средь раненых и мертвых тел,
Объял Дракона дикий страх,
Ведь он судьбу свою прозрел.
Элькэлэдар! Элькэлэдар!
Меч Видения, меч Судьбы,
Что Предвещающим зовут
Погибель тем, кто жаждет тьмы.
И в Трайе тот Дракон дрожал,
Таясь за прочным камнем стен,
Но воин, мести что взыскал,
И там найти его сумел.
Пришел с ним благостный король,
Борьбе конец положен был.
Длить не желал он кровь и боль
И вот, Дракона пощадил.
Забрал он кубок золотой,
Святую дружбу разорвав.
И воин с раненой душой
Меч в море бросил, все прокляв.
Так глубоко на дне морском
Серебряный джелстеи скрыт.
Но сказано давным-давно:
Что золотой он возвратит.
Элькэлэдар! Элькэлэдар!
Клинок бессмертный, древний меч,
Что Возвращающим зовут
И чистоту, и сердца речь.
Альфандерри замолчал. Взгляды всех собравшихся вокруг озера были прикованы к легендарному клинку.
Мэрэм медленно кивнул.
– Если Кэлькамеш действительно бросил меч в море в гневе на то, что король Эрамеш пощадил Морйина, тогда, похоже, волны пронесли его тысячи миль к этому острову только для того, чтобы случайно опустить в сеть Элкайю.
– Случайно!.. – хмыкнул Кейн. – Здесь кроется нечто большее, чем простая случайность!
Альфандерри попросил Лильяну, и она рассказала историю меча на языке мэйи.
– Теперь я понимаю, почему он так долго пролежал в озере – да, наверное, еще дольше в море, – задумчиво произнесла леди Нимайю. – Много крови на этом мече.
Наверное, когда-то так и было. Но теперь, когда я поднял меч к солнцу, серебряная поверхность клинка отражала свет так совершенно, что казалось, ничто не в состоянии запятнать или испортить его красоту.
Мастер Йувейн, который мог размышлять над несколькими вещами одновременно – так ветер шевелит сразу всеми листьями, – кивнул в сторону меча лысой головой.
– Итак, перед нами Пробуждающий, о котором говорится в песне. Впрочем, мы должны убедиться в том, прежде чем Вэль возьмет его себе.
– Но, сир, как мы можем убедиться? – спросил Мэрэм.
– Проведем испытание. Если он и вправду из силюстрии, а не из какого-нибудь низшего джелстеи, то испытание пройдет.
– Какое испытание? – резко спросил я.
– Говорят, что серебряные джелстеи очень прочны – прочнее, чем материал камня Света.
Наставник подошел ко мне, чтобы получше рассмотреть меч, который я держал лезвием к земле.
– Море носило его тысячу лет по камням и песку. Есть ли на нем царапины?
Я вертел меч так и сяк, пытаясь найти на сияющем лезвии хоть легчайшую отметину. Но оно было гладким, как поверхность спокойного озера.
– Прочна силюстрия – прочнее адаманта, – сказал мастер Йувейн, глядя на два сверкающих камня в моем рыцарском кольце. – Почему бы не царапнуть лезвие алмазом?
Я снова посмотрел на удивительную поверхность меча, ибо хотел царапать ее не больше, чем собственный глаз.
– Он должен быть испытан, Вэль. Нам надо знать.
Сжав кулак, я прикоснулся алмазами к лезвию и провел небольшую дугу рядом с рукоятью. Серебро осталось нетронутым. Тогда я уперся одним камнем, найдя точку, где три грани сходились вместе, и прижал его так сильно, как только мог, пытаясь поцарапать меч. Но алмаз скользил, как свет по зеркалу, не оставляя даже легчайшего следа.
– Элькэлэдар, – почтительно произнес мастер Йувейн. – Это и есть Сверкающий меч.
Теперь, когда церемония была завершена, многие мэйи подходили поздравить нас и получше рассмотреть чудесный меч, так долго и тайно лежавший в их озере. Они вытягивали шеи, чтобы увидеть его, но никто не пытался дотронуться, да я бы и не позволил.
– Есть строки в песне, которые я хотел бы понять получше, – сказал Мэрэм, подходя ко мне. – Что значит, что он возвратит золотой джелстеи?
– Гм-м, это как раз ясно, – пожала плечами Атара. – Ты разве не слушал?
Она устремила глаза на меч и пропела:
Меч – серебристая звезда,
Взыскует солнечный фиал.
В его присутствии всегда
Горел он ярко и сверкал.
– Да, понимаю. – Мастер Йувейн потер сияющую макушку. – Эти строки говорят правду. Некоторые верят, что камень Света не просто пришел со звезд, но и является источником их света. Известно, что серебряный джелстеи был первой находкой в попытках создать золотой. Между ними существует глубокий резонанс. Говорят, что он любит камень Света, как зеркало любит солнце. Но вспыхнет ли он в его присутствии, как говорит песнь, я не знаю.
– Почему бы нам это не включить в испытание? – прорычал Кейн.
– Прекрасная идея. Я верю, что Морской народ сказал правду: на острове действительно был великий джелстеи. Но похоже, что не камень Света.
Я тоже верил тому, что сказали огромные киты, и все равно повернулся взглянуть на храм.
– Почему бы тебе не направить меч туда? – спросил Кейн. Я сделал, как он предложил, направив острие меча точно на храмовые колонны к югу от нас. Однако серебряное лезвие, хотя и полное света, не стало ярче.
– Он не здесь, – пробормотал Мэрэм.
Мы замолчали, и Лильяна использовала эту возможность, чтобы объяснить леди Нимайю и мэйи наши действия. Потом высказался мастер Йувейн, все еще смотревший на меч и чесавший голову:
– Может быть, помедитируешь, Вэль? У силюстрии есть и такое качество:
Применять ее
Нужно в тишине,
С чистым разумом,
Не питая страха.
Глядя на отражение своих темных глаз в полированных обводах меча, я вспомнил, что мастер Йувейн однажды рассказывал мне о серебряном джелстеи: это камень души и разума, что вырастает из нее. В этот момент, когда на меня смотрели тысячи людей и лезвие меча ловило яркий утренний свет, разум мой был каким угодно, только не чистым.
– Почему бы тебе не попробовать седьмую медитацию света?
Так я и сделал. Пчелы жужжали на цветочных луговинах к западу от озера, а я закрыл глаза и вообразил совершенный алмаз, паривший в воздухе. Этот алмаз – я. Ничто не может его испортить – и уж точно не мой страх потерпеть неудачу в поисках камня Света; у него тысячи граней, каждая из которых с совершенной ясностью впитывает солнечные лучи, собирая их в звездоподобном сердце алмаза в сверкающий свет…
– Похоже, там ничего нет, – откуда-то издалека донесся голос мастера Йувейна. – Вообще ничего.
Я открыл глаза и увидел, что клинок не изменился.
– Да, наверное, камня Света действительно нет на острове, – подавленно произнес Мэрэм. – Наверное, твои братья были правы, и он уничтожен.
– Нет, я чувствую его, Мэрэм. Я знаю, что где-то в Эа он существует.
С этими словами я снова вызвал внутри себя образ алмаза и направил меч к Саду Жизни на западе. Однако клинок не вспыхивал.
– Продолжай, Вэль, – подбодрил меня Кейн. – Попробуй другое направление.
Я медленно кивнул и направил меч к курящейся горе на севере – с таким же результатом.
– Снова, Вэль, снова.
Я ослабил захват вокруг украшенной лебедями рукояти так, чтобы семь алмазов, вставленных в нефрит, не резали мою ладонь, и устремил меч, что люди назвали Пробуждающим, к той части мира, где на востоке встает Утренняя Звезда.
– Горит! – неожиданно воскликнул Кейн. – Ты видишь, горит?!
Чувствуя, что не достаточно просто очистить разум, я открыл Элькэлэдару свое сердце, как открывал его братьям в редкие моменты доверия. И огонь вспыхнул жарче, очищая и воссоздавая тот тайный меч, что я нес в себе с рождения. Я ощущал, как два меча, внутренний и внешний, резонируют словно совершенно настроенные кристаллы, перезванивающиеся в гармонии более древней, чем время. Каждый из них будто подпитывался сущностью другого; яростный свет пульсировал по мечу, по моему позвоночнику и через сердце шел к рукам, сжимавшим Элькэлэдар.
– Он горит! – закричал Кейн. – Горит!
Я открыл глаза и увидел, что серебряный меч ярко сияет, словно наполненный светом. Руки мои задрожали, а кончик меча волнообразно переместился с юга к востоку.
– Так, камень Света находится где-то к востоку от нас, но, похоже, все еще очень далеко, – сказал Кейн.
К востоку от нас лежали Драконий залив, Суррапам и великие горы Полумесяца. И дальше: Эанна, Йаркона и древняя Библиотека в Кайшэме. А за ними еще более великие Белые горы Сакэя и равнины Вендраша. И наконец, Утренние горы Меша.
Мэйанцы собрались вокруг, с удивлением глядя на мой меч. После того, как Лильяна объяснила леди Нимайю насчет серебряного джелстеи, та кивнула головой и улыбнулась мне.
– Похоже, сэр Вэлаша, что ты покидаешь наш остров не с пустыми руками.
– Да, леди Нимайю. И спасибо тебе.
– Вы все-таки должны отбыть?
Я посмотрел на Атару, Кейна и остальных своих спутников.
– Да, должны.
– Но вы не откажетесь разделить прежде с нами трапезу? Я посмотрел на солнце, теперь висевшее высоко в небе «Снежная сова» отплывала завтра на рассвете.
– Пообедать с вами для нас честь.
Пока мэйи шли к храму и пиру, ждущему там, леди Нимайю тепло меня обняла. Потом прикоснулась раненым пальцем к клинку Элькэлэдара и посмотрела на меня яркими черными глазами.
Чтобы вложить в ножны новый меч, следовало сперва извлечь старый. Так я и поступил, с великой печалью в сердце глядя на обломок. Но была в сердце и великая радость, и, с позволения леди Нимайю, я забросил сломанную кэламу далеко в озеро. Она без следа утонула в темно-синих глубинах.
Потом я вложил Элькэлэдар в ножны. Завтра, подумал я, опуская руку на украшенную лебедями рукоять, завтра мы поплывем на восток, к восходящему солнцу.
Глава 29
Дул сильный попутный ветер, мы пересекли Драконий пролив и добрались до Суррапама всего за сутки быстрого плавания. Следующим утром, в Эртраме, последнем свободном порту Суррапама, переполненном кораблями, что курсировали через его шумную гавань, мы распрощались со «Снежной совой».
Когда лошадей свели на берег, капитан Кэральд обсудил с нами свежие новости.
– Король Кайман остановился у Эзама всего в сорока милях отсюда. Похоже, наша пшеница там здорово пригодится.
Я смотрел на истощенных и голодных суррапамских докеров, разгружавших мешки с пшеницей из трюмов «Снежной совы». Из ближайших кузниц на шумные улицы Эртрама вырывались звуки кующейся стали.
– Ваши мечи тоже понадобятся. Не хотите ли поднять их против врага, которому, как вы сказали, противостоите?
Я вспомнил просьбу Тамана в замке герцога Резу.
– Противостоять гесперийцам с этим? – Я показал ему деревянный меч.
– Многие будут драться с ними ногтями и зубами, – мрачно сказал Кэральд, оглядывая отчаявшихся суррапамцев. – Но думаю, что у тебя есть оружие получше, чем кусок дерева.
Вчера, когда мы вернулись на корабль, случайный порыв ветра откинул мой плащ, и острые глаза капитана Кэральда заметили изукрашенную рукоять Элькэлэдара. С тех пор я старался укрыть его получше.
– Ты не говорил, что произошло на острове, и это твое дело. А мое дело – помочь родной стране.
Неожиданно проснувшаяся совесть изменила его цель, но не энергию: я подумал, что этот человек станет служить новому делу со всей хитростью и силой, которые раньше направлял на зарабатывание денег.
– Мы не нашли камень Света, – ответил я, пока Кейн бродил вокруг лошадей, проверяя поклажу; остальные стояли рядом, ожидая своей очереди попрощаться. – Что тут еще сказать?
– Только ты знаешь что, Вэлаша Элахад.
Надеясь вселить в него бодрость, я наконец рассказал историю обретения Сверкающего Меча.
В синих глазах капитана отразилось удивление.
– Такой меч и рыцарь валари, владеющий им, лучше целого отряда. А с Кейном и твоими друзьями – целого полка.
Я улыбнулся его лести.
– Даже сотни полков будет недостаточно, чтобы победить Красного Дракона. Для этого нужно отыскать камень Света.
– Так вы собираетесь продолжать поиски?
– Да.
– Но куда вы пойдете? Скоро боевые корабли гесперийцев блокируют канал.
Кейн, похлопывавший по шее белого терволийца Альфандерри, кинул мне предостерегающий взгляд. Хотя путь наш лежал на восток, мы еще не совсем определились с курсом.
– Мы пойдем туда, куда нужно.
– Ну так ступайте в свете Единого. Желаю удачи, Вэлаша Элахад.
Я тоже пожелал ему удачи, как и все остальные. Потом, по очереди пожав твердую руку капитана Кэральда, мы взобрались на лошадей и поехали на север по узким улочкам Эртрама.
Направление выбрал Кейн. Вечно опасавшийся врагов и шпионов Каллимуна, он не жалел усилий, чтобы сбить со следа возможных преследователей. Эртрам был довольно маленьким городком с крепкими деревянными домами и неизбежными лавками и коптильнями, в которых предохраняли от порчи треску и гольцов, в изобилии вылавливавшихся здесь рыбацкими лодками. Однако большинство этих лавок теперь пустовали, а их запасы были реквизированы квартирьерами короля Каймана. Воистину, в городе осталось мало еды и так же мало надежды противостоять бесчинствующим армиям Гесперу.
Везде мы видели знаки горя на изможденных лицах суррапамцев. Мне больно было смотреть, как дети пожирали глазами наших сытых лошадей и полные седельные сумки. Подобно Таману и капитану Кэральду, они были в большинстве своем рыжеволосыми, белокожими и крепкими; именно были – в лучшие времена. Однако даже на грани полного поражения они держались храбро и с достоинством. Я решил, что если вернусь в Меш, то буду просить оказать им помощь.
Мэрэм удивил нас, снимая свои кольца и раздавая их беднякам, пересекавшим нашу дорогу. Вложив третье кольцо в руку старого одноногого воина, он получил от Кейна упрек в расточительности. А Мэрэм упрекнул его .
– Я всегда могу купить еще колец, а ему другую ногу никто не купит. Жаль, что у меня есть только десять пальцев и десять колец на них.
День застал нас в нескольких милях от города, среди когда-то процветавших ферм. Но квартирьеры короля и здесь побывали. Коптильни, обычно полные различными ветчинами и окороками, теперь были пусты. Амбары, раньше хранившие просушенный ячмень, теперь могли похвалиться лишь соломой. Большинство взрослых мужчин были призваны на войну или уже сложили там головы, так что поля созревающей пшеницы обрабатывали женщины, дети и старики. Они прерывали свою работу, чтобы взглянуть на нас, очевидно, удивляясь, почему по их землям свободно проезжает вооруженный отряд чужестранцев. Но здесь практически не осталось рыцарей и вооруженных воинов, чтобы спросить нас, куда мы едем, – или предложить гостеприимство. Я подумал, что вдовы и встревоженные жены, кланявшиеся нам, поделились бы веем, что имели, даже если это только жидкая каша; суррапамцы были широки душой, хотя иногда и жадны, как капитан Кэральд. Но в тот день мы не стали это проверять и ехали в молчании, не обменявшись с теми, кто смотрел на нас, ничем, кроме нескольких приветливых взглядов.
Когда мы убедились в том, что из Эртрама за нами никто не следует, то повернули на восток к горам. Хотя говорили, что величественные горы Полумесяца очень высоки, мы не могли разглядеть даже высочайшие их вершины. Похоже, Суррапам был землей туманов и облаков, закрывавших небо, а иногда даже верхушки деревьев. Мастер Йувейн сказал нам, что солнце светит здесь редко. Плотное телосложение суррапамцев защищало их от вечной сырости, мокрым шелком прилипающей к пышным полям. Но нам не повезло, так как в тот день моросил мелкий противный дождик. В разгар лета холод заставил меня поплотнее закутаться в плащ.
И все же это была богатая, прекрасная земля вечнозеленых лесов, мягко сиявших под неярким светом небес. Я мог понять, почему гесперийцы так жаждали завоевать ее.
Чем дальше мы ехали по зеленым холмам, тем сильнее мне казалось, что мы взяли не то направление. Но трижды в день я вынимал Элькэлэдар, и каждый раз его слабое сияние указывало на восток. И на восток должны мы были двигаться, несмотря на то, что великие сражения и призывы к оружию оставались за нами.
Той ночью мы расположились в еловой роще у быстрого ручейка. В его чистой и свежей воде было полно форели, и Кейн с Альфандерри выловили десяток рыбин на ужин. Мэрэм пытался развести огонь из нескольких влажных поленьев, пока Лильяна возилась с кастрюлями и сковородками. Впервые после того, как мы покинули Варкалл, ей пришлось готовить для нас полную трапезу.
Когда лошадей свели на берег, капитан Кэральд обсудил с нами свежие новости.
– Король Кайман остановился у Эзама всего в сорока милях отсюда. Похоже, наша пшеница там здорово пригодится.
Я смотрел на истощенных и голодных суррапамских докеров, разгружавших мешки с пшеницей из трюмов «Снежной совы». Из ближайших кузниц на шумные улицы Эртрама вырывались звуки кующейся стали.
– Ваши мечи тоже понадобятся. Не хотите ли поднять их против врага, которому, как вы сказали, противостоите?
Я вспомнил просьбу Тамана в замке герцога Резу.
– Противостоять гесперийцам с этим? – Я показал ему деревянный меч.
– Многие будут драться с ними ногтями и зубами, – мрачно сказал Кэральд, оглядывая отчаявшихся суррапамцев. – Но думаю, что у тебя есть оружие получше, чем кусок дерева.
Вчера, когда мы вернулись на корабль, случайный порыв ветра откинул мой плащ, и острые глаза капитана Кэральда заметили изукрашенную рукоять Элькэлэдара. С тех пор я старался укрыть его получше.
– Ты не говорил, что произошло на острове, и это твое дело. А мое дело – помочь родной стране.
Неожиданно проснувшаяся совесть изменила его цель, но не энергию: я подумал, что этот человек станет служить новому делу со всей хитростью и силой, которые раньше направлял на зарабатывание денег.
– Мы не нашли камень Света, – ответил я, пока Кейн бродил вокруг лошадей, проверяя поклажу; остальные стояли рядом, ожидая своей очереди попрощаться. – Что тут еще сказать?
– Только ты знаешь что, Вэлаша Элахад.
Надеясь вселить в него бодрость, я наконец рассказал историю обретения Сверкающего Меча.
В синих глазах капитана отразилось удивление.
– Такой меч и рыцарь валари, владеющий им, лучше целого отряда. А с Кейном и твоими друзьями – целого полка.
Я улыбнулся его лести.
– Даже сотни полков будет недостаточно, чтобы победить Красного Дракона. Для этого нужно отыскать камень Света.
– Так вы собираетесь продолжать поиски?
– Да.
– Но куда вы пойдете? Скоро боевые корабли гесперийцев блокируют канал.
Кейн, похлопывавший по шее белого терволийца Альфандерри, кинул мне предостерегающий взгляд. Хотя путь наш лежал на восток, мы еще не совсем определились с курсом.
– Мы пойдем туда, куда нужно.
– Ну так ступайте в свете Единого. Желаю удачи, Вэлаша Элахад.
Я тоже пожелал ему удачи, как и все остальные. Потом, по очереди пожав твердую руку капитана Кэральда, мы взобрались на лошадей и поехали на север по узким улочкам Эртрама.
Направление выбрал Кейн. Вечно опасавшийся врагов и шпионов Каллимуна, он не жалел усилий, чтобы сбить со следа возможных преследователей. Эртрам был довольно маленьким городком с крепкими деревянными домами и неизбежными лавками и коптильнями, в которых предохраняли от порчи треску и гольцов, в изобилии вылавливавшихся здесь рыбацкими лодками. Однако большинство этих лавок теперь пустовали, а их запасы были реквизированы квартирьерами короля Каймана. Воистину, в городе осталось мало еды и так же мало надежды противостоять бесчинствующим армиям Гесперу.
Везде мы видели знаки горя на изможденных лицах суррапамцев. Мне больно было смотреть, как дети пожирали глазами наших сытых лошадей и полные седельные сумки. Подобно Таману и капитану Кэральду, они были в большинстве своем рыжеволосыми, белокожими и крепкими; именно были – в лучшие времена. Однако даже на грани полного поражения они держались храбро и с достоинством. Я решил, что если вернусь в Меш, то буду просить оказать им помощь.
Мэрэм удивил нас, снимая свои кольца и раздавая их беднякам, пересекавшим нашу дорогу. Вложив третье кольцо в руку старого одноногого воина, он получил от Кейна упрек в расточительности. А Мэрэм упрекнул его .
– Я всегда могу купить еще колец, а ему другую ногу никто не купит. Жаль, что у меня есть только десять пальцев и десять колец на них.
День застал нас в нескольких милях от города, среди когда-то процветавших ферм. Но квартирьеры короля и здесь побывали. Коптильни, обычно полные различными ветчинами и окороками, теперь были пусты. Амбары, раньше хранившие просушенный ячмень, теперь могли похвалиться лишь соломой. Большинство взрослых мужчин были призваны на войну или уже сложили там головы, так что поля созревающей пшеницы обрабатывали женщины, дети и старики. Они прерывали свою работу, чтобы взглянуть на нас, очевидно, удивляясь, почему по их землям свободно проезжает вооруженный отряд чужестранцев. Но здесь практически не осталось рыцарей и вооруженных воинов, чтобы спросить нас, куда мы едем, – или предложить гостеприимство. Я подумал, что вдовы и встревоженные жены, кланявшиеся нам, поделились бы веем, что имели, даже если это только жидкая каша; суррапамцы были широки душой, хотя иногда и жадны, как капитан Кэральд. Но в тот день мы не стали это проверять и ехали в молчании, не обменявшись с теми, кто смотрел на нас, ничем, кроме нескольких приветливых взглядов.
Когда мы убедились в том, что из Эртрама за нами никто не следует, то повернули на восток к горам. Хотя говорили, что величественные горы Полумесяца очень высоки, мы не могли разглядеть даже высочайшие их вершины. Похоже, Суррапам был землей туманов и облаков, закрывавших небо, а иногда даже верхушки деревьев. Мастер Йувейн сказал нам, что солнце светит здесь редко. Плотное телосложение суррапамцев защищало их от вечной сырости, мокрым шелком прилипающей к пышным полям. Но нам не повезло, так как в тот день моросил мелкий противный дождик. В разгар лета холод заставил меня поплотнее закутаться в плащ.
И все же это была богатая, прекрасная земля вечнозеленых лесов, мягко сиявших под неярким светом небес. Я мог понять, почему гесперийцы так жаждали завоевать ее.
Чем дальше мы ехали по зеленым холмам, тем сильнее мне казалось, что мы взяли не то направление. Но трижды в день я вынимал Элькэлэдар, и каждый раз его слабое сияние указывало на восток. И на восток должны мы были двигаться, несмотря на то, что великие сражения и призывы к оружию оставались за нами.
Той ночью мы расположились в еловой роще у быстрого ручейка. В его чистой и свежей воде было полно форели, и Кейн с Альфандерри выловили десяток рыбин на ужин. Мэрэм пытался развести огонь из нескольких влажных поленьев, пока Лильяна возилась с кастрюлями и сковородками. Впервые после того, как мы покинули Варкалл, ей пришлось готовить для нас полную трапезу.