Золотько Александр. Зубы дракона

   – А чего же вы не попросили? Вы же сказали, что хотите сами… – Светлана растерянно улыбнулась.
   – Я не подумал, – улыбнулся в ответ Шатов. – Просто не подумал. Зациклился на одном – поесть самому, своими руками.
   Светлана засмеялась. К ней, с облегчением присоединился Шатов.
   Вот такие дела, Евгений Сергеевич, сказал себе Шатов, встав под душ. Есть у нас еще порох в пороховницах. Смогли настоять на своем. Вернули себе свободу. Махонький ее кусочек, но все-таки. Теперь вот можно самостоятельно помыться. Можно будет самостоятельно сходить в туалет.
   И еще можно отложить в память один маленький, но очень интересный нюансик. Крохотный.
   Шатов подставил лицо под струйки душа. Как много разных мыслей приходи в голову заключенным. Если бы с месяц назад ему описали вот такую ситуацию и предложили найти выход, он бы расписался в собственном бессилии. А так… В реальности мозг работает гораздо быстрее и изощреннее.
   Значит, мы себе представляем, как сможем при необходимости выбраться из смирительной рубашки… Если они все-таки снова наденут ее Шатову на ночь. И есть у нас одно смешное предположение, почти уверенность…
   Интересно, у всех сумасшедших становится таким изощренным ум? Все они так вдумчиво оценивают ситуацию в поисках пути для побега?
   При чем здесь сумасшедшие, Шатов? Что ты подумал об этом? Ты совершенно нормален. Абсолютно.
   Все нормально.
   Выключай воду, вылезай из ванной. Вытрись полотенцем насухо. Ты абсолютно нормален.
   Шатов посмотрел на свое отражение в зеркале. Губа чуть припухла. Самую малость. И с брови опухоль тоже сошла. Теперь – хоть в ночной клуб.
   Хорошая, кстати, идея. Очень хорошая. Тем более что давно обещал девушке. Только, не в ночной клуб, а в клуб ночью. Ночью в сельский клуб. Что там у них – кино и дискотека? В одиннадцать часов вечера. И до какой поры?
   И отпустят ли его врачи?
   Интересный вопрос. Очень интересный вопрос.
   И еще один вопросик, Шатов. Ты что, собираешься надевать свое несвежее белье? Нет? Тогда тебе предстоит выйти нагишом к Светлане. Девушка будет просто счастлива.
   Шатов завернулся в полотенце. Вот таким вот образом. И не забывать улыбаться. И…
   Шатов присел на край ванной и закрыл глаза. Сейчас он должен был лежать с приступом боли. Сейчас тело его должно было гореть. И Дракон мог прийти к нему, чтобы помучить.
   Спокойно. Ты победил. Ты пока победил.
   В спальне Шатов заглянул в шкаф, взял трусы, спортивные штаны и футболку. Переложил свою сумку с нижней полки на верхнюю. Заглянул во внутрь. Ага, там у него валялись диктофон и блокнот. Плюс ручка, кассеты и запасные батарейки.
   Пусть себе лежат.
   Джинсовой рубашки на вешалке не было. Только белая рубаха с длинными рукавами. Все правильно, джинсовую ему порвали в школе, когда били. Или отбивались. Все зависит от того, чья версия правильная – Шатова или Дмитрия Петровича. Кстати, а ведь поведение дедушки отечественной литературы здорово изменилось с момента первой встречи.
   Просто разительно изменилось. Куда подевалась доброжелательность? Где приторное гостеприимство? С больными, кстати, принято разговаривать нежно, чтобы не повредить и без того слабые мозги.
   – Теперь можно и позавтракать, – сказал Шатов с порога.
   Светланы в комнате не было. На тахте сидел Дмитрий Петрович, держа в руках какую-то книжку.
   – Свое произведение читаете? – поинтересовался Шатов, присаживаясь к столу. – И как оцениваете?
   – Мои произведения оценивают другие, – Дмитрий Петрович отложил книгу в сторону. – Рад за вас.
   – За что конкретно?
   – Ну, вы все-таки успели принять… э-э… дозу.
   – А вам очень хотелось, чтобы я не успел?
   – За старого козла – хотелось бы.
   – За старого козла – извиняюсь, – без сожаления в голосе сказал Шатов, работая вилкой и ножом.
   – Стыдно, батенька. Это вы специально использовали слово «извиняюсь”, а не «простите”? Ведь вы должны знать, что в первом случае вы извиняете себе, а во втором…
   – Прошу прощения у вас. Простите меня, пожалуйста. И еще я прошу у вас прощения за то, что угрожал несколько дней назад набить вам лицо.
   – Когда это? – удивленно приподнял брови Дмитрий Петрович.
   – Как раз, когда спрашивал о том, как попал сюда, – Шатов разбил на яйце скорлупу и принялся ее счищать. Яйцо чистилось плохо.
   – Простите, но такого разговора у нас не было, – мягко произнес Дмитрий Петрович.
   – Ну, не было так не было, – махнул рукой Шатов, – не будем спорить. Тем более что у меня есть несколько весьма практических вопросов. Не возражаете?
   – Извольте, – развел руками Дмитрий Петрович, приглашая Шатова не стесняться в вопросах.
   – Когда и как я получу следующую дозу? Ее, как я понимаю, мне уменьшили?
   – Нет, не уменьшили. Вы получили обычную дозу и спокойно сможете гулять до обеда.
   – Гулять?
   – Гулять, но не отходя далее чем на сто метров от домов. Можете также не гулять. Читайте, смотрите телевизор, можете поработать с компьютером.
   – Он в сети?
   – Имеете ввиду «Интернет”? Нет. Не в сети.
   – А я могу связаться с кем-нибудь по телефону? – Шатов подцепил на вилку листик салата.
   – Нет.
   – Почему так? Можете объяснить?
   – Не могу, – Дмитрий Петрович снова развел руками.
   – А, простите, какова ваша роль во всем происходящем? В процессе лечения? Если таковой происходит? Вы ведь не врач?
   – Не врач. Я писатель.
   Шатов доел и положил вилку на тарелку.
   – Тогда почему именно вы принимаете такое участие во мне?
   – У этого заведения есть правило – люди лечатся сами и помогают лечиться друг другу. Им только содействуют в этом. Немного.
   – Всякую гадость добавляют в еду?
   – И это тоже, – Дмитрий Петрович разгладил какую-то невидимую складочку на брюках. – У вас еще есть вопросы?
   – Да, – Шатов вытер губы салфеткой, покрутил ее в руках и начал складывать ее.
   Вдвое, потом еще раз вдвое. Потом уголком.
   – Пару дней назад Светлана пригласила меня в здешний клуб…
   – И? – подбодрил Дмитрий Петрович, когда пауза стала уж очень долгой.
   – И я подумал, раз уж мы пришли к некоему согласию, то не мог бы я сегодня вечером сходить в клуб?
   – Вы что-то говорили о смирительной рубахе на ночь… – задумчиво сказал Дмитрий Петрович.
   – Вернусь, и вы наденете ее на меня. Или не отпустите? – Шатов постучал по столу кончиками пальцев.
   Думай, дедушка. Соображай. Сам примешь решение, или признаешься, что это не в твоей компетенции?
   – Я сейчас не совсем готов отвечать на ваш вопрос…
   – Власти такой не имеете? – участливо спросил Шатов.
   – Нет. Просто вам еще ни разу не удалось провести на свежем воздухе день и не сорваться.
   – Доверия ко мне нет?
   – Можно и так сказать, – кивнул Дмитрий Петрович.
   – Так и скажите.
   – Нету к вам доверия, дорогой Евгений Сергеевич.
   – А если я смогу дотянуть до ужина, не устроив драки? Я могу рассчитывать на увольнительную?
   – Не знаю, но попробовать можно. Еще что-то?
   – Не смею вас больше задерживать, – теперь уже Шатов развел руками.
   Можешь идти, дедушка. Свободен.
   – Тогда я пойду, – Дмитрий Петрович встал с тахты, одернул брюки. – Обед, кстати, у нас общий.
   – Вдвоем?
   – Общий, это значит, что все обитатели нашего поселка собираются у меня.
   – И сколько их, обитателей?
   – Приходите на обед, – Дмитрий Петрович проследовал к выходу.
   – И все они чокнутые, как мы с вами, или тут и нормальные живут? – спросил вдогонку Шатов, полагая, что вопрос будет проигнорирован.
   – По-разному, Евгений Сергеевич. По-разному. Сами посмотрите.
   Посмотрим, подумал Шатов. Конечно, посмотрим. Мы сегодня будем исключительно вежливы и обходительны. И завтра. И послезавтра, если понадобиться.
   – Похоже, Шатов, что у вас есть план. – Конечно, у нас есть план. – И в чем же он заключается, этот ваш план? – Извините, Евгений Сергеевич, но даже вам я его сообщить не могу. – За что такое недоверие, господин Шатов? – Вы можете проболтаться в постели с девушкой, Евгений Сергеевич. – Вы полагает, что я могу оказаться в постели с девушкой?
   Разговаривать с самим собой, а тем более иметь от себя самого тайны – это признак шизофрении, господин Шатов. Займитесь лучше чем-нибудь полезным. Или, в крайнем случае, отвлекающим от мыслей о сумасшествии. Вот поулыбайтесь вошедшей в дом Светлане.
   – Я тебе уже говорил, Света, сегодня комплимент?
   – Вы мне их вообще не говорили, – улыбнулась Светлана, подходя к столу.
   – Как, – возмутился Шатов, – а вот на днях, я сказал, что у тебя красивая грудь.
   – Это я вас заставила сказать. Разве это комплимент?
   – Да, – согласился Шатов, – это верно. А если я скажу, что сегодня твоя грудь такая же красивая, как и вчера? Это будет зачтено, как комплимент?
   – Будет.
   – И глаза у тебя очень красивые.
   – Да? – не поднимая головы, спросила Светлана. – И какого же они у меня цвета?
   – Какого цвета у меня глаза, спросила Света, – нараспев продекламировал Шатов.
   – Какого? – повторила свой вопрос девушка. – Не подглядывайте!
   – Я и не подглядываю! – засмеялся Шатов. – Они у тебя очень красивого цвета.
   – Выкручиваетесь, – укоризненно произнесла Светлана.
   – Ни в коем случае, – Шатов встал со стула и осторожно взял сзади девушку за плечи.
   Она замерла, выпрямившись.
   Шатов наклонился к ее уху и прошептал, касаясь губами:
   – У тебя самые красивые голубые глаза, которые мне доводилось видеть в жизни.
   Светлана качнулась назад, прижалась к Шатову:
   – Еще раз, пожалуйста…
   – У тебя необыкновенно красивые глаза, – Шатов легонько поцеловал девушку в ухо, сжав плечи руками. – Ты очень красивая и привлекательная девушка.
   Она попыталась обернуться, но Шатов удержал ее.
   – И если все будет нормально, я сегодня приду в клуб. Приглашение все еще в силе?
   – Конечно, – тихо-тихо сказала Светлана. – Я вас буду ждать.
   – А мы не пойдем вместе?
   – Нет, – покачала головой Светлана, – я иду туда с ребятами.
   – Всем классом?
   – Да.
   – Вас туда отправляют в обязательном порядке? Парами и под надзором классной дамы?
   – Почти, – засмеялась девушка.
   – А сейчас ты пойдешь…
   – А сейчас я побегу в школу. Я и так пропустила несколько дней, – Светлана быстро поставила посуду на поднос.
   – А почему не у меня помоешь?
   – Не знаю. Всегда мою у Дмитрия Петровича, – Светлана подхватила поднос и шагнула к двери.
   Остановилась и искоса взглянула на Шатова:
   – А поцеловать?
   – Хитрая, – погрозил пальцем Шатов.
   – Разик, – жалобно попросила Светлана.
   – Ну, разве что, разик, – серьезно произнес Шатов и, подойдя к девушке, громко чмокнул ее в щеку.
   – Спасибо, барин, – жеманно улыбнулась Светлана.
   – Ступай, ступай, – Шатов легонько шлепнул Светлану по попке. – Встретимся за обедом.
   – Не встретимся. Обед и ужин вам будет накрывать Галка. А мы с вами увидимся уже только в клубе.
   – Если меня отпустят родители.
   – Отпустят, – пообещала Светлана. – Только вы тут за обедом и ужином на Галку особо не пяльтесь. А то…
   – Она красивая? – заинтересовался Шатов.
   – Красивая. Но я ей, если что, красоту испорчу.
   – Ступай, селянка, я обещаю хранить тебе верность до самой полуночи.
   Светлана вышла.
   Улыбка медленно сползла с лица Шатова.
   Ублюдок ты, Жека. Скотина. Мало того, что ты решил изменить Вите… Мало этого. Ты еще решил использовать девчонку. Просто использовать. В прямом смысле этого слова. Ты же не сможешь отделаться поцелуйчиками и дружеским тисканьем. Здесь ты будешь…
   Мерзко.
   Есть другие предложения? Давай, предлагай! Ты уже и так начал ее использовать, Шатов. Уже. Ты выспрашиваешь ее, уже получил часть нужной информации. Хочешь остановиться на половине пути? Давай, останавливайся. Только ты тогда так и не сможешь узнать, что с тобой происходит. Кто тебе говорит правду – память или доброжелательный Дмитрий Петрович? Ты нормален, или все-таки съехал крышей?
   Ты, кажется, нашел способ это выяснить? Хочешь от него отказаться? Слюни распустил – девочку жалко? А она, между прочим, твой единственный шанс. Единственный. И как бы ты не думал сейчас, тебе придется это сделать.
   Сжать свой гуманизм в кулак и… Не нужно только думать о Вите. Господи, ей же рожать со дня на день. Не думай об этом. Забудь.
   Сегодня вечером, если все будет нормально, мы сможем кое-что уточнить. И будем действовать исходя из этой новой информации.
   А сейчас…
   Шатов нервно потер руки. Сейчас можно выйти на небольшую прогулку. Как на днях говорил доктор Звонарев, сидеть в такую погоду в помещении – преступление перед своим организмом.
   И погодка замечательная.
   Солнце, сосны, жаворонок – будь они все вместе трижды прокляты! Как они уже достали меня, эти тихие красоты милой природы. Хочу в каменные джунгли города. Хочу подышать выхлопными газами и потолкаться в городском транспорте. Даже рожу Хорунжего хочу увидеть. Вот уж никогда не думал, что дойду до этого.
   Сделать, что ли, зарядку?
   Шатов несколько раз махнул руками. Не отлынивайте, Женя. Разминайтесь, вам это сегодня может понадобиться. И не делайте вид, что вам больно наклоняться. Давешние побои почти не имели последствий для вашего организма. Так, легкая память.
   Присели, встали. Присели, встали. Теперь наклоны из стороны в сторону. И не нужно думать о Светлане. Все уже решили. Вправо – влево. Вправо – влево. Резче.
   Они придут в клуб всем классом. Молодцы. Вправо – влево.
   Теперь – наклоны вперед.
   Все придут. Очень хорошо. Раз – два. Они сегодня разрешили мне встать. Славно. Но дозу не уменьшили. Раз – два. Пять часов с завтрака до обеда, столько же – с обеда до ужина. И здоровенная порция с ужина до завтрака. Раз – два.
   Упал – отжался. Тоже на два счета. Раз. Вы сумасшедший, Женя. Два. Не забывайте вовремя кушать. Раз. Порцию мы вам не уменьшили. Два. Но разыграли сценку, будто решаем этот вопрос. Раз.
   Светлану гоняли за новым соком. Два. А порцию не уменьшили. Раз. Значит, лекарство не в соке. Два. А мы, наивные, пошли принимать душ. Раз. И могли запросто не принять дозу. Два. А ведь рисковали. Раз. Упал бы я в ванной и захлебнулся. Два.
   Все правильно. Все отлично. Все пока сходится.
   Вечером – уточним.
   Теперь – трусцой от инфаркта. Раз – два. Раз – два. Глубже дышите, наклоны на ходу. Руки через стороны поднимаются вверх и с выдохом падают вниз. Вдох – выдох.
   Сегодня – общий обед.
   Чокнутые и нормальные за одним столом. Попытайтесь разобраться сами. Вдох – выдох. Все обитатели поселка. Пока кажется, что тут принято обитать по одному человеку в домике. А домиков у нас… Шатов посчитал.
   Домиков – одиннадцать штук.
   Получается, что и за столом будет не более одиннадцати человек. Шатов вспомнил гостиную Дмитрия Петровича. Одиннадцать человек там за стол не поместятся.
   Значит, не в каждом домике сейчас есть жилец. Правильно. Значит, выбором Шатова восторгались не потому, что он выбрал единственный пустующий дом. Тогда почему? Выбрал именно тот, который ему приготовили?
   Стоп. Дмитрий Петрович сообщил, что Шатова привезли прямо из гостиницы, где он начал куролесить. То, что это расходится с воспоминаниями самого Шатова – ерунда. С ними в последнее время много чего расходится. Но это расходится еще и с тем, что сейчас происходит.
   Привозят чокнутого в заведение. Пусть даже в такое загадочное. Не станут же его укладывать на улице? Его должны сразу устроить в доме. Тогда не совсем понятно, как Шатов оказался на тропинке.
   Если здесь такие правила, эдакий хитрый психологический выверт, то… Почему Шатова не предупредили сразу о возможных приступах и…
   Присядем на крылечке и подумаем.
   Что нам говорил Дмитрий Петрович? Приступы нас свалили, и после них нам сделали уколы и доставили на ночлег. Тогда, либо у Шатова действительно провалы в памяти, либо ему чего-то врут. До приступов, насколько Шатов помнит, он никому не обещал сходить в школу.
   Ну, не помнит Шатов об этом.
   Забыл? Зачем тогда сумасшедшего, да еще буянившего в гостинице, вести в школу? Ведь он мог сорваться. Как, если верить Дмитрию Петровичу, и произошло.
   Не нужно верить Дмитрию Петровичу. Ладно, вечером уточним.
   Это они думают, что придавили Шатова. Не знаю, какие у них цели и планы, но ни хрена у них не получится. Сколько там у него времени до обеда? Шатов автоматически взглянул на свое запястье. А часики электронные так у него на руке и были все это время. Он к ним начинает потихоньку привыкать.
   А времени до обеда… Еще до фига и больше.
   Как его убить?
   Шатов посмотрел на свои ладони. Помыть руки. И, наконец, провести обследование библиотеки и кабинета. Неплохая программа.
   Книги и компьютер.
   Что раньше? Шатов задумчиво посмотрел на корешки книг. История, детективы, военная история, психология, триллеры, энциклопедии, даже фантастика, мемуары, справочники по самым разным областям, медицина – да, бывший обитатель домика был человеком разносторонним. Шатов еще раз пробежал взглядом по книжным полкам. Если бы Шатову сейчас довелось с самого начала собирать библиотеку, то не исключено, что он собрал бы почти такую же. За небольшим исключением.
   Приятно встретить родственную душу.
   Ладно, книги потом. Покопаемся в компьютере.
   Шатов сел в кожаное кресло перед монитором, щелкнул выключателем. Что мы имеем в машине? Можно попытаться угадать, раз уж души родственные.
   Естественно, игрушки. Пару ходилок – стрелялок, к ним что-нибудь из простеньких, типа «го”, леталочки и гонки. И несколько стратегических. Тоже не слишком навороченных. Там, «Цивилизацию”, «Колонизацию” и…
   Здрасте, сказал Шатов вслух. Добрый день. Между прочим, ставить машину на пароль – это свинство. И единственное, что спасает бывшего владельца от полной дискредитации, это то, что запаролил он только один диск.
   Доступ в директорию «Мои документы” открыт, но документов в ней нет. И еще можно войти в игротеку. Шатов щелкнул мышкой. Ага, почти угадал. Шарики и линии, шахматы и тетрисы. Широчайший выбор бродилок-стрелялок. А вот стратегий нету.
   Странно.
   Шатов выдвинул ящик стола.
   А вот и диски. Энциклопедии, библиотеки, игры. Да, и тут Шатов не ошибся – комплект более-менее толковых стратегических игрушек такой, что добавить, пожалуй, нечего. И еще несколько дисков с музыкой.
   Большей частью классика.
   Шатов запустил в компьютер диск с полным Стингом и снова вернулся к паролю.
   В кино толковые ребята ломают такие пароли за полторы минуты. Клац-клац, задумался на минуту и, пожалуйста, все тайны как на ладони. Еще где-то Шатов читал, что существует достаточно ограниченный список наиболее употребляемых паролей.
   Ладно, Шатов вернулся к шарикам, попереставлял их некоторое время. Все равно заняться нечем.
   Играться так играться – Шатов выключил Стинга, который как раз начал объяснять, что русские тоже любят детей, извлек «Эпоху империй” и запустил игру. Подобные игрушки в реальном времени вызывали у него странное ощущение. Безропотные фигурки, послушно выполняющие приказы, строящие домики, добывающие полезные ископаемые и еду, отправляющиеся убивать или гибнущие сами – это пробуждало некую гордыню, но при этом еще и раздражало.
   Они убивали друг друга совершенно спокойно, не нужно было им объяснять и даже не нужно было их контролировать. Просто дать приказ. И все.
   Правда, оставленные без контроля фигурки начинали совершать глупости, лезли, куда не нужно, гибли почем зря, или, еще хуже, переходили на сторону противника. И еще злило то, что приходилось долго кропотливо строить свой мир, переходить из одного времени в другое, и лишь потом начинать основную разборку.
   Вот для таких нетерпеливых, как Шатов и существовали кода. Набираешь и строения возводятся мгновенно, богатства сыплются не меряно, а если есть желание, то можно и вовсе славно покуражиться.
   Когда Шатов открыл, что в «Эпохе” есть код для получения машины с ракетной установкой, то сначала не поверил, а потом игра потеряла всякий смысл. Что толку развиваться и накапливать, если можно вызвать из небытия совершенно неуместную машину и начать истреблять первобытные племена.
   Вот как сейчас. Шатов включил мгновенное строительство, подождал, пока недруги обрастут жирком, а потом запустил свой автомобиль.
   Дома обращались в пепел, колесницы и боевые слоны умирали так и не успев нанести удар, а галеры тонули, так и не поняв, что с ними произошло. Строились новые, гибли, снова строились и снова гибли. Потом у врага закончились средства, и машина Шатова добила то, что осталось.
   Вот такие пироги. С боевыми слонами на ракетную установку. Вот сейчас бы Шатову такую машинку, он бы объяснил Дмитрию Петровичу, кто в доме хозяин.
   Шатов закончил игру, извлек диск, хотел уже, было, выключить компьютер, но обнаружил интересный значок с подписью – «Связь”.
   Интересно. Это первое явление чего-либо, имеющего отношение к связи. А Дмитрий Петрович говорил, что не в сети.
   Шатов щелкнул «мышкой”.
   На мониторе высветилась иконка с изображением замка. Ворота, башенка на ними, пару башен по углам и донжон на заднем плане. Шатов присвистнул. Очень интересно. Не тот ли это замок, который может дать разрешение на охоту Игорю?
   Щелчок. Замок исчез и в левом верхнем углу очистившегося экрана запульсировала вертикальная черточка курсора. Можно попытаться послать запрос. В конце концов, хуже не будет, а с психа и вообще спроса нет никакого.
   – Добрый день, – набрал Шатов на клавиатуре.
   Нужно нажимать «энтер” или нет? Шатов прицелился в клавишу, но в это время на экране, под его приветствием стали появляться буквы.
   – Привет.
   – Меня зовут Шатов, – отпечатал Шатов.
   – Знаю.
   – А тебя как зовут?
   – Не твое дело, – появилось на экране.
   – Хамить – плохо, – набрал Шатов. – А тебя называют Замком. Нет?
   – Уж очень ты умный!
   – Стараюсь.
   – Тогда почему не разгадал пароля?
   – Не интересуюсь чужими секретами.
   – Ты интересуешься «Эпохой империй”. Между прочим, с кодами играть – не интеллигентно.
   – Это в чужие компьютеры заглядывать не интеллигентно, – быстро отпечатал Шатов.
   – В свои заглядываю, Шатов. Тут все – мое.
   – Ну и засунь себе это в… – Шатов не закончил фразу, отбил ряд точек.
   Вот и появился некто, кому все это принадлежит.
   – Грубишь.
   – Стараюсь.
   – Настроение плохое?
   – Я, между прочим, чокнутый, если ты не знал.
   – Знаю.
   – Тогда чего обижаешься?
   – Чокнутому вовсе не обязательно быть грубым.
   – Спасибо за совет, – Шатов потер руки.
   Как еще разговаривать с Замком? И насколько это серьезно?
   – Есть проблемы? – спросил монитор.
   – А ты как думаешь?
   – Могу помочь?
   – Отвези меня домой.
   – Извини, не могу.
   – Не хочешь?
   – Не хочу.
   – Тогда… – Шатов задумался. – Я хочу сегодня сходить в клуб.
   – Иди, – быстро ответил Замок.
   – Серьезно? А меня отпустят?
   – Скажешь ДП, что я разрешил. Еще что?
   – Все.
   – Тогда – пока. По пустякам не беспокой.
   Шатов откинулся в кресле. Поигрались. Интересно, а он действительно может принимать такие решения? Или это очередная шутка? Вам уже и в компьютере что-то мерещится, Евгений Сергеевич.
   Значок связи все еще на экране. Маленькое стилизованное изображение Замка. Крохотная башенка.
   А если код – Замок?
   Фокус не прошел ни с маленькой буквы, ни с заглавной, ни вообще одними заглавными. Не очень и хотелось. Шатов задумался и быстро набрал «Шатов”. Не получилось. Ну и ладно, пробормотал Шатов. Не все сразу. К тому же, часы зовут на обед. Время в играх и приятных разговорах летит совершенно незаметно и уже без десяти два.
   Будем аккуратны и пунктуальны. Докажем, что точность – вежливость не только снайперов.
   Шатов выключил компьютер, вышел на крыльцо и потянулся. Очень хорошо. Все идет пока прелесть, как хорошо. В клуб нас, кажется, отпустили.
   Через десять минут за столом у Дмитрия Петровича собралось семь человек. Кроме Шатова, самого Дмитрия Петровича, Звонарева, Игоря и директора школы, появился еще некий Андрей Валентинович и дама лет тридцати, представленная хозяином дома как Елена.
   – Прекрасная, – дежурно пошутил директор школы, и все засмеялись. Тоже очень дежурно.
   – И так каждый день, – печально сказала Елена. – мы шутим одни и те же шутки, я выслушиваю одни и те же комплименты… Вы, кстати, Евгений Сергеевич, умеете делать комплименты?
   – Сегодня утром вроде бы получилось.
   – Да? А вы не могли бы осуществить нечто подобное и для меня? – кокетливо поправила прическу Елена. – Так не хватает свежего… э-э…
   – Взгляда, – закончил Андрей Валентинович.
   – Кавалера, – поправила его Елена. – Так какой же комплимент вы презентовали сегодня утром? Надеюсь, он подойдет и мне?
   Шатов сжал под столом кулаки. А, впрочем, какого черта? Сумасшедшие имеют алиби.
   – Принеприменно подойдет, – заверил Шатов. – Я просто уверен в этом.
   – Я вас внимательно слушаю, – Елена грациозно оперлась подбородком о руку. – Переадресуйте мне утренний комплимент.
   – Ваша грудь, сударыня, так же хороша, как и вчера.
   Шатов посмотрел на потолок.
   – А ведь подходит, – признал Дмитрий Петрович. – Грудь Елены действительно сегодня ни чуть не хуже, чем вчера. На сколько я смог заметить.