Золотько Александр. Зубы дракона

   А поскольку Дракон отбирал среди горожан потенциальные жертвы для охоты богатеньких любителей острых ощущений, то… То выходило, что сейчас Шатов попал, как кур в ощип, в поле зрения тех самых хозяев Дракона.
   Которых сам Дракон, убивший и организовавший убийство несколько десятков человек, боялся жутко. Настолько боялся, что, провинившись, готов был умереть, лишь бы не попасть им в руки.
   Ласковый и заботливый Дмитрий Петрович подходит на роль жуткого хозяина?
   Шатов мотнул головой – нет. Но о Драконе и о Шатове он знает многое. Если не все. И если он и вправду знает все о Драконе и Шатове, то все эти разговоры о зубах, мести и предках – неспроста. Ой, неспроста.
   Вот такие вот пироги.
   Насколько это объясняет фокусы Шатовской памяти – вопрос, конечно, интересный… Очень и очень интересный. Только…
   Шатов наклонился и поднял вилку с ковра. А кто сказал, что у него действительно состоялся разговор с Ириной? В смысле – а говорила ли Ирина, или Светлана вообще что-нибудь о Шатове и его шраме? Или все это примерещилось Шатову? Как примерещилось пустое удостоверение.
   – Светлана, – позвал Шатов, стараясь, чтобы голос не звучал слишком уж жалобно.
   – Да, Евгений Сергеевич, – девушка появилась на пороге кухни, вытирая руки.
   – Если я вас попрошу поболтать со мной сейчас, это не будет нарушением ваших планов на ближайшее время?
   – Насколько ближайшее? – серьезно спросила Светлана.
   – На ближайшие полчаса.
   – Не будет, если эти полчаса наступят минут через десять – мне нужно будет прибрать со стола и перемыть посуду.
   – Хорошо… – Шатов искоса поглядел на дверь кабинета Дмитрия Петровича, – вы не в курсе, через сколько минут у меня встреча с талантливыми отроками?
   – С нами? Часов через пять-шесть. А с младшими – через два часа, – Светлана улыбнулась. – Да вы не бойтесь, у нас в Школе приезжих не обижают.
   – Ага, – кивнул Шатов, – у вас обижают своих, чтобы чужие, соответственно, боялись.
   Светлана еще раз молча улыбнулась и стала собирать со стола тарелки.
   – Так где мы сможем поговорить? – Шатов встал, чтобы не мешать работе.
   – Вы сейчас к себе пойдете? – во взгляде Светланы что-то скользнуло, что-то такое, что Шатов смог заметить, но не успел распознать.
   – К себе.
   – Тогда я зайду к вам, – снова взгляд, на этот раз не такой быстрый.
   Интерес в нем мелькнул, или ожидание… Во всяком случае, не обещание, оборвал свои мысли на эту скользкую тему Шатов и вышел из дому.
   Попытаемся немного попланировать. Не в том смысле, что пролететь, используя потоки воздуха, а в том, чтобы составить хоть что-то, похожее на план. На маленький планчик. Маленький, но хоть какой-нибудь. Хоть какой…
   Шатов сплюнул и поднялся на свое крыльцо. Оглянулся на сочную зеленую траву, спустился и несколько раз прошел по ней, шаркая ногами, приминая и вырывая травинки.
   И пусть меня расстреляют «зеленые». Это у них болит голова о сохранении природы, а у Шатова задача несколько уже – сохранить, на сколько это возможно, психику от необратимых изменений. Трава – это зарубка. На память. Если завтра снова что-то произойдет с памятью Шатова, то…
   Кстати, неплохая идея. Шатов вошел в дом, чуть притормозил в сенях, оглядываясь по сторонам. Вот взять, например, и чего-нибудь накалякать на стене краской. Или, хотя бы, зубной пастой. Еще опыт пионерских лагерей подсказывал, что засохшая зубная паста отмывается плохо.
   Мысль была настолько соблазнительной, что Шатов с минуту обдумывал ее, прежде чем покрутил пальцем у виска. Не хватало только, чтобы ему сделали замечание по поводу хулиганства. Действовать нужно тоньше. Например…
   Шатов осторожно обвел взглядом стены комнаты. Ему уже начинают мерещиться скрытые камеры и магнитофоны. Фигня, какие камеры и какие магнитофоны? Жрать самогона нужно меньше.
   Вяло прикрикнул, подумал Шатов, нужно жестче. Не может тут быть камер и микрофонов. Не может! Не накручивай себя, не то совсем с ума сойдешь!
   Уже лучше, значительно лучше. Теперь – матом. А потом…
   Но дурацкое чувство не проходило. Шатов осторожно прошел по комнате и сел на тахту. Ну и что из того, что камер наблюдения быть не может? Будем представлять себе, что они есть. И поведение всех местных аборигенов рассматривать, как подозрительное и умышленное. Против Шатова. До тех пор, пока не удастся хоть как-то закрепиться в реальности. Во всяком случае, понять, что именно с ним произошло на самом деле, а что – только примерещилось под действием… Какая разница, под действием чего?
   Вести себя нужно естественно, но уделяя внимание мелочам. На всякий пожарный случай. Что может быть самым естественным сейчас? Выложить вещи из сумки.
   Кстати, Шатов подвинул к себе сумку. Если он вчера поселился здесь, успел познакомиться с Дмитрием Петровичем… Стоп. Шатов задумчиво почесал шрам.
   Сегодня утром, за неимением фантазии и ввиду наличия скудоумия, мы ляпнули Дмитрию Петровичу, что ходили встречать рассвет. И он поверил.
   Если предположить, что Шатов действительно мог пойти встречать рассвет, то какого черта он поволок с собой сумку? И почему он эту сумку не разобрал накануне?
   В гостинице он, между прочим, вещи из сумки вынул, но ничем ему это впоследствии не помогло. Значит, нужно не просто вещи разложить, но и…
   В дверь постучали.
   Светлана, подумал Шатов и крикнул:
   – Войдите.
   – Здравствуйте, Женя, – сказал высокий сухощавый парень лет тридцати.
   – Здравствуйте, – вежливо, но не слишком уверенно ответил Шатов.
   Парня он не знал. Во всяком случае – не помнил. Совершенно. Абсолютно. Не помнил, или все-таки не знал?
   – Меня зовут Игорь, – парень широко улыбнулся и протянул руку.
   – Женя, – Шатов автоматически пожал руку, ожидая продолжения.
   – А я только сегодня вернулся, а Дмитрий Петрович мне и говорит, что домик этот снова занят, что это вы.
   – Я, – честно признался Шатов.
   – Ну, я и решил сразу заскочить, познакомиться, так сказать, непосредственно.
   – Вы присаживайтесь, – предложил Шатов.
   – Да я на минутку, мне нужно будет бежать. Разве что вечером заскочу… Вы не будете возражать?
   – Боже упаси. Почту за честь, – Шатов чуть привстал и церемонно поклонился.
   – Черт, – Игорь рукой взъерошил себе волосы, – вот уж не думал, что придется лично пообщаться. Слухи разные были, но конкретно никто ничего не знал…
   – Бывает, – кивнул Шатов.
   Еще один почитатель, блин. Такое впечатление, что он действительно в восторге от встречи, что давно ее ожидал. И… Странно. Дмитрий Петрович бормотал о мести, о ее неотвратимости. Шатов даже поверил, что попал к хозяевам Дракона. А все встреченные пока чуть ли не на шею бросаются всячески, захлебываются слюной и мстить вроде бы не собираются.
   – Шатов, – почти влюбленным голосом протянул Игорь.
   – А видели бы вы, как я дом выбрал. С первой попытки, – гордо заявил Шатов.
   – Мне Дмитрий Петрович говорил, – кивнул Игорь и осекся.
   – Вчера говорил? – деловито переспросил Шатов. – Или сегодня утром?
   Улыбка медленно сползла с лица парня.
   – Мне пора.
   – Понимаю, пора, – теперь уже Шатов улыбнулся.
   Должен же хоть кто-то улыбаться в этой комнате. Игорь уже не хочет. Глазки у него, правда, не улыбались и до этого, глазки у него настороженно ощупывали лицо Шатова, словно что-то прикидывая и взвешивая.
   В свое время подростку Шатову очень понравилось словечко рекогносцировка. Его произносили профессиональные военные в фильмах про войну, и Шатов потратил некоторое количество усилий, чтобы слово запомнить и научиться воспроизводить без пауз. Рекогносцировка. Это когда военачальник объезжает будущее поле битвы и прикидывает, как бы ему посильнее врезать противнику.
   Вот глаза Игоря, не обращая внимания на цветущую улыбку, именно проводили рекогносцировку. Намечали сектора обстрела, направления главного удара и тому подобное.
   – Я пойду, – предупредил Игорь.
   – Да ради бога! – Шатов поднял руки, чтобы показать, что не собирается задерживать собеседника. – Вечерком – милости прошу.
   – Обязательно.
   Но выйти Игорь не успел – в комнату стремительно вошла Светлана.
   – Игорь, привет! – Светлана запечатлела звонкий поцелуй на щеке парня. – Как прошла охота?
   – Нормально, – Игорь искоса глянул на Шатова, – как обычно. Затравили, ждем.
   – Здорово, – восхищенно сказала Светлана, – когда будете заканчивать?
   – В любую минуту, как только – так сразу.
   – А что говорит замок?
   Игорь снова бросил взгляд на Шатова, взгляд на этот раз достаточно долгий, похожий на предупреждение. Или напоминание Свете о том, что они в комнате не одни.
   – Ты торопишься? – спросила Света.
   – Да.
   – В Школу сегодня зайдешь?
   – А что?
   – Там будет Евгений Сергеевич.
   – Серьезно? – Игорь вежливо посмотрел на Шатова. – Тогда – обязательно. Ни за что не пропущу.
   Шатов задумчиво смотрел на закрывшуюся за Игорем дверь, когда Светлана села на тахту возле него. На расстоянии немного меньшем официального, но большем интимного, слава богу.
   Могла вообще бухнуться на колени и обнять за шею. Свободно. Эта нынешняя молодежь… И что бы тогда пришлось делать старому уставшему журналисту? Спасать свой моральный облик или мужское достоинство? Отпихивать или… Шатов откашлялся, надеясь, что не покраснел. Твои мысли, Шатов, твои враги. Или это еще один признак безумия? Хрен вам, господин Шатов. Это если бы ты перестал думать всякие глупости и двусмысленности, тогда бы появился повод для беспокойства. А так – все в норме. Все отлично. Ты еще пока не сошел с ума. Ты еще только собираешься спросить у девушке об этом. Не сошел ли я с ума?
   – Света… – для придания доверительности разговору следовало положить ей руку на плечо или, хотя бы, на руку. Но…
   – Света, я хотел кое-что выяснить у вас…
   – Да, – девушка спокойно посмотрела Шатову в глаза.
   – Вы только не смейтесь, – попросил Шатов.
   – Ни в коем случае, Евгений Сергеевич, честно.
   Какая вежливая и симпатичная пошла нынче молодежь, мысленно порадовался Шатов. И талантливая.
   – Мы с вами недавно разговаривали… – Шатов придал своей фразе интонацию, среднюю между утвердительной и вопросительной.
   – Разговаривали, – кивнула Светлана.
   Один – один, подумал Шатов. Он спросил двусмысленно, она двусмысленно ответила. Теперь попытайся понять, Шатов, что она имеет ввиду. Вы с ней разговаривали накануне или только вот недавно, в доме у Дмитрия Петровича?
   Шатов откашлялся.
   – Мы с вами шли по дороге к селу… – снова попробуем полувопросительную интонацию.
   – Шли, – подтвердила Светлана.
   Слава богу, таки шли.
   – И разговаривали… – Шатов чуть затаил дыхание.
   – Разговаривали.
   – И о чем? – Шатов чуть приподнял бровь, чуть-чуть, немного иронично. Мол, я-то помню, о чем мы с тобой разговаривали, а вот помнишь ли ты свои обещания и то, о чем говорила…
   Только через несколько секунд Шатов вдруг подумал, что эта его фраза попахивает двусмысленностью. Если Светлана действительно говорила о том, что он ей понравился… Если она действительно потерлась тогда щекой о его руку, то все, что сейчас происходит в комнате выглядит, мягко говоря, пошло. Мужик зазвал к себе в комнату семнадцатилетнюю девчонку и напоминает ей о ее неосторожности.
   Сейчас Светлана начнет раздеваться, или станет раздевать его, или просто полезет с поцелуями, а он начнет ей объяснять, что не это имел ввиду, начнет ее мягко отпихивать, а потом войдет Дмитрий Петрович и скажет, что Шатов молодец, с первой попытки попал куда нужно, или Игорь войдет, чтобы продолжить знакомство и решит, что присутствует при совращении малолетних.
   Шатов вздрогнул, когда Светлана засмеялась.
   – Но я же просил не смеяться.
   – У вас было такое странное выражение лица.
   – Выражение как выражение… – буркнул Шатов.
   – Очень милое, – Светлана чуть наклонилась к Шатову, и тот почувствовал легкий запах ландыша.
   – Так о чем мы с вами разговаривали?
   – Вы спросили меня о селе, сказали, что у него странное название…
   – А какое?
   – Название?
   – Да, как называется село?
   – Главное.
   – Главное… – все сходится, все пока сходится. – А еще о чем мы с вами говорили?
   Светлана положила руки на колени, прикрыла глаза и как примерная ученица на уроке отбарабанила:
   – Еще мы с вами говорили о том, что у вас шрам на лице нанесен ножом не позднее года назад, что вам очень повезло, причем дважды, что вы очень красивый и понравились мне уже давно, и что мы вас изучали в школе.
   Шатов тяжело вздохнул.
   – Изучали в школе, – Светлана снова посмотрела в глаза Шатову, и тому показалось, что вся комната заполнилась запахом ландыша. – И я очень хотела, чтобы вы остались живы.
   – И я остался жив, – сказал Шатов, отворачиваясь, – пока.
   – Да.
   – Что – да? Жив или пока?
   – И то, и другое. Все мы не вечны, – спокойно сказала Светлана.
   – Странное заявление в устах школьницы.
   – Выпускницы, – поправила Светлана.
   – Поздравляю, – Шатов осторожно прикоснулся к руке Светланы. – И куда теперь после школы?
   – В город.
   – А точнее?
   – В город, учиться.
   – А на кого учиться?
   Светлана снова улыбнулась:
   – А какая разница?
   – Но ты же хочешь кем-нибудь стать?
   – Космонавтом, – странным голосом ответила Светлана.
   – А серьезно?
   – Замуж, детей, дом, – Шатову показалось, что Светлана находится где-то далеко.
   – Для это вовсе не обязательно ехать в город. Здесь…
   – Здесь? – Светлана резко встала с тахты. – Здесь!
   – А что, нехватка женихов?
   Светлана промолчала, рассматривая ковер на стене.
   Шатов посмотрел на нее снизу вверх. Встал.
   – Я что-то не так сказал… Извини.
   – Ничего, – Светлана дернула плечом, поправила волосы и обернулась к Шатову. – Все хорошо.
   Снова на лице улыбка. И улыбка эта в опасной близости от лица Шатова.
   Шатов снова сел на тахту. В следующий раз нужно будет беседовать с молодыми девушками только сидя за письменным столом, так безопаснее.
   – Вы больше ничего не хотите спросить? – Светлана подняла руки, потягиваясь.
   Шатов отвел глаза.
   – Еще я хотел спросить…
   – Да?
   – Как давно я сюда попал?
   – Что?
   – Не удивляйся, просто ответь.
   Светлана засмеялась.
   – Все-таки, сколько дней я уже здесь?
   – Мне кажется, что вы были здесь всегда, – сказала Светлана.
   – А на самом деле? – Шатов подавил в себе желание взять девушку за плечи крепко встряхнуть.
   – А на самом деле – слишком мало, – чуть печально сказала Светлана. – Мне девчонки завидуют, а мы с вами даже и не поговорили толком, не то, чтобы…
   – Света, пожалуйста, скажи мне, просто ответь, сколько дней я нахожусь здесь, в этом поселке, в этом доме, – Шатов говорил ровно, сдерживая эмоции. – Сколько дней?
   Светлана прошлась по комнате, словно вальсируя с невидимым партнером:
   – А вы умеете танцевать вальс?
   – Да.
   – Здорово. Тогда я вас приглашаю на наш выпускной вечер. Девчонки с ума сойдут!
   – Сейчас я с ума сойду, – предупредил Шатов и встал. – Мне нужно точно знать – как давно я попал сюда.
   – И как, – пропела Светлана.
   – И как, – Шатов протянул руку, чтобы остановить ее, но девушка легко увернулась.
   – Вопросы, вопросы… Зачем? – Светлана вдруг оказалась возле Шатова и положила руки ему на плечи. – Зачем столько вопросов? Просто потанцуйте со мной.
   – Света…
   – Потанцуйте.
   – Нет, – Шатов отстранился, – не хочу.
   – Тогда я вам не скажу, – тоном обиженной девчонки заявила Светлана и села на стул. – Не стану отвечать на ваши вопросы. Сейчас.
   Она не будет отвечать на вопросы. Не будет. Сейчас. А когда? Когда Шатов с ней потанцует немного? Твою мать, но не приглашать же ее сейчас на тур вальса.
   – Вон, с Игорем потанцуете, – сказал Шатов.
   – С Игорем… С Игорем мы пойдем на охоту.
   – Одно другому не помеха, – Шатов подвинул стул и сел напротив Светланы.
   – Помеха.
   – А на вид этот Игорь очень приятный молодой человек, – сказал Шатов, – симпатичный такой, милый. Зашел ко мне познакомиться поближе. Сказал, что давно хотел свести личное знакомство.
   – Игорь? – на лице Светланы появилась гримаска брезгливости. – Конечно, хотел бы свести… Личное.
   – Знаете, Света, у меня такое чувство, что я все время говорю какие-то неправильные вещи. Все невпопад.
   – А вы не говорите.
   – А что же делать?
   – Комплименты, – Светлана плавным движением провела по своим бедрам. – У меня красивое тело?
   – Гм.
   – Бедра, талия, ноги… А грудь? – Светлана подняла руки. – У меня красивая грудь?
   – Да, – коротко ответил Шатов.
   – А могли бы, между прочим, и сами об этом сказать. Не ждать, пока девушка сама попросит.
   – Света, – Шатов постарался сказать это строгим учительским тоном, – я немолодой, женатый мужчина. Это во-первых.
   – Не такой уж вы и пожилой…
   – Не перебивай. Я люблю свою жену.
   – Естественно, вы любите свою жену. Жену нужно любить. Как же иначе?
   – Света!
   – А что я такого сказала? Я только сказала, что жену нужно любить.
   – Да, но каким тоном ты это сказала?
   – Нормальным, – вздохнула Светлана. – А каким нужно было?
   Интересно, кто здесь взрослый, умудренный житейским опытом человек? Кто из нас должен держать под контролем этот дурацкий разговор? И почему это они вдруг заговорили о пожилых женатых мужчинах, если Шатов собирался говорить совсем о другом?
   – Вы остановились на «во-вторых», – напомнила Светлана.
   – А, в третьих, молодым девушкам не стоит так вот навязываться пожилым женатым мужчинам, – выпалил Шатов, – и вообще кому бы то ни было так навязываться не стоит.
   – А как? – невинно переспросила Светлана.
   – Не знаю.
   – Ждать, пока вы сами ко мне подойдете?
   – Хотя бы.
   – Но вы же пожилой женатый мужчина, который любит свою жену. Вы же сами не подойдете, – рассудительно сказала Светлана.
   Логика в ее заявлении есть, вынужден был признать Шатов. Это, пожалуй, единственное, в чем Шатов обнаружил логику за последнее время.
   – Мне пора, – сказала Светлана, вставая со стула, – нужно бежать в школу. У нас сегодня практикум по биологии. Сразу после встречи с вами.
   – А на какую тему у нас встреча?
   – Разное, – от двери улыбнулась Светлана. – Вы все время притворяетесь, Евгений Сергеевич. Но вам это идет.
   – Как шрам.
   – Нет, шрам вам очень идет.
   – Спасибо за комплимент, – угрюмо произнес Шатов.
   – А я вас приглашала в клуб, помните?
   – Помню.
   – Я вас жду.
   – Когда?
   – Сегодня, к одиннадцати. Придете?
   – Если смогу.
   – Нет, пообещайте!
   Шатов пожал плечами:
   – Хорошо, обещаю.
   – Здорово! Девчонки просто с ума посходят, – сказала Светлана.
   – Сойдут, – поправил Шатов. – Правильно говорить – сойдут.
   – Так они же не все сразу сойдут, а посходят по очереди. И каждая со своего собственного ума. Посходят.
   – Посходят, – подтвердил Шатов. – Если вы мне скажите, где у вас расположен клуб – обязательно посходят.
   – На правом берегу, в конце Третьей улицы.
   – Это район Манхэттена? – осведомился Шатов.
   – Это район правого берега села Центральное, – церемонно ответила Светлана.
   – А мы на каком берегу реки?
   – На правом. И еще… – Светлана подняла указательный палец, словно подражая манере Дмитрия Петровича.
   – Я помню – обед в два часа. Не опаздывать. Вы, кстати, не поинтересовались, что мне приготовить.
   – А я и не буду ничего готовить. Вы сегодня обедаете в школе. И говорить об этом я не собиралась, это вам Дмитрий Петрович сказал бы.
   – Тогда что ты мне собиралась сказать?
   – Я собиралась сказать вам, Евгений Сергеевич, что никуда вы от меня все равно не денетесь. Все равно я вас…
   – Не нужно подробностей, дитя мое, – поднял руку Шатов. – И никогда не давай обещаний, которых не сможешь выполнить.
   – А я никогда и не даю обещаний, которых не смогу выполнить, – очень серьезно сказала Светлана. – Никогда.
   И вышла.
   Шатов погладил шрам. Вот так, Женя. Вас только что пообещала трахнуть семнадцатилетняя девушка, которой это нужно для того, чтобы девчонки посходили с ума. Каждая со своего. Однако волевые в глубинке растут девушки. Не знаю, как на счет горящей избы, но на ходу они могут не только остановить, и не только коня. Если верить им на слово.
   Кстати, о словах. Вам, Евгений Сергеевич, за проведенный разговор минус девяносто пять по десятибалльной системе. Вами манипулировали, как хотели. Светлана мало того, что не ответила на ваши прямые вопросы, но даже все смогла обставить так, будто не скрывает информации, а просто дурачится, пытаясь раззадорить пожилого… и так далее, мужчину.
   Однако, как бы все это не выглядело печально, но в сухом остатке есть и небольшие приобретения. Их нужно отложить в уме и постоянно иметь ввиду.
   Первым, естественно, Игорь. Сам приходит, чтобы засвидетельствовать почтение, но при этом… А что при этом? При этом он очень насторожен и обиделся на совершенно пустяковое замечание Шатова. Даже не на замечание он обиделся, а слишком уж серьезно пережил свою обмолвку. Он что, не должен был подтверждать, что был в курсе того, как Шатов ловко выбрал дом? И туда же, в папочку с информацией о доме – какого черта он вообще должен был выбирать? В смысле, отчего это такой ажиотаж?
   Местные жители ставили на то, какой именно дом он выберет? Такое своеобразное казино?
   И кстати, сам Шатов помнит два утра здесь, причем в первое с ним пришел знакомиться Дмитрий Петрович. Будем считать это утро первым – появление Шатова. В то же утро он выбрал дом, чем привел Дмитрия Петровича в неописуемый восторг. В восторг неописучий. Игорь вон тоже был поставлен в известность о том, что Шатов произвел этот выбор…
   Почему столько эмоций по поводу дома?
   Шатов обвел взглядом комнату. Что в этом доме такого? Или он был единственным пустым домом этого странного поселка? Тогда становится понятно, почему все пришли в восторг от выбора Шатова. Понятно, почему пришли в восторг. Но почему пришли в ТАКОЙ восторг?
   Теперь об Игоре.
   Лет около тридцати, спортивен, подтянут. Не очень умеет скрывать свои чувства, хотя пытается. Светлана назвала его по имени и на «ты». При этом не слишком высокого мнения о нем, если судить по последнему заявлению. Во всяком случае – в глазах местных девчонок сравнение с Шатовым он проигрывает. И еще Света пойдет с ним на охоту.
   Сам Игорь только что вернулся… Откуда? Затравили и могут приступать в любой момент. Откуда вернулись и к чему приступать? Получается, что Игорь охотник. Или егерь. Или браконьер. На дворе лето и охотиться официально нельзя.
   Официально.
   И приступать Игорь сможет только после того, как ему даст команду замок. Именно с ударением на первом слоге. Замок.
   Это слово произнесла Светлана, а Игорь, кажется, был несколько недоволен тем, что слово это прозвучало при постороннем. При Шатове.
   Какое продуктивное утро выдалось у Шатова. Богатое на информацию! Удалось узнать столько новых слов. Вы, Шатов, молодец, и в качестве награды можете засунуть эти слова знаете куда?
   Правильно, угадали.
   Шатов встал, взял сумку, вышел в спальню. Постель не смята. И она не была смята, когда Шатов ходил принимать душ. Кто здесь корчит идиота? Шатов, который распинается насчет встречи восхода, или Дмитрий Петрович, который ему верит. Или делает вид, что верит?
   Ладно, в то первое утро, когда Шатов первый раз обнаружил себя валяющимся на тропинке, все еще могло быть похоже на правду с недомолвками. Выпил, упал, уснул. Один раз такое могло сойти. Но второй раз? Шатов снова лежит на песке, просыпается и идет к домам. Снова заходит в тот же дом, но на этот раз Дмитрий Петрович приветствует его как старого знакомого. И Светлана также не отрицает своего знакомства, с именем только накладки, но это…
   Об этом лучше не думать. С этим как раз можно разобраться потом. Сейчас нужно просто думать. Высматривать и отсортировывать.
   Шатов разложил вещи по полкам в шкафу.
   Замок. Месть. Охота. Светлана – Ирина. Бред.
   Ничего, все рано или поздно решится само собой. Или не решится. Он застрял на границе бреда и яви, застрял, похоже, наглухо и выбираться только предстоит.
   Шатов аккуратно прикрыл дверцу шкафа. В школе может быть телефон. В школе наверняка должен быть телефон. Нужно будет просто набрать номер и сказать Хорунжему, чтобы приезжал. Мишка сразу приедет, он такой. И Виту успокоить. Ей сейчас совершенно не стоит беспокоиться.
   Ей сейчас нужно сосредоточиться на предстоящих родах. А он обещал ей, что будет рядом. Обещал…
   Шатов затравленно оглянулся по сторонам. Только не психовать. Только держать себя в руках. Что бы с ним сейчас не происходило, кто бы за всем этим не стоял – держать себя в руках. Еще наступит момент, когда нужно будет дать волю адреналину. Наверное – наступит. Лучше бы не наступило, но что-то подсказывало Шатову, что…
   Это еще не совсем неприятности, подсказывало Шатову что-то, сидящее под черепной коробкой. Неприятности только начинаются.