Страница:
Уже стемнело, и город освещали огни желтых фонарей, а небо грозило разразиться дождем. Но все равно он отсылал подбегавших к нему мальчишек-зонтоносцев. Он спустился в переход под стеком Эйзеля и похромал по ступеням пешеходного моста, перекинутого через разверстый зев гидроэлектрического каньона На мосту никого не было. Несколько капель дождя разбились о стеклянную крышу, защищающую мост.
Холодный вечерний ветер задувал с боков, принося запах азотной кислоты.
Рикенс продолжал идти, постукивая тростью по мостовой.
На противоположной стороне моста появился человек, идущий ему навстречу. Он был худощав, хорошо одет и курил лхо-папиросу, вставленную в длинный мундштук. Его глаза в желтом свете уличных фонарей казались бесцветными.
Рикенс достаточно долго прослужил в Магистратуме, чтобы насторожиться. Его левая рука опустилась на пистолет, лежащий в кармане плаща. Вооруженный грабеж. Что ж, это стало бы просто великолепным завершением на редкость паршивого дня. Хотя человек выглядел слишком хорошо, чтобы быть грабителем. Он не был похож на этих животных, кланстеров. Человек прошел мимо, практически коснувшись его плечом. Рикенс немного расслабился. Ложная тревога.
Но тут прохожий внезапно остановился и обернулся.
— Простите, сэр? — позвал он.
— Да? — Рикенс застыл на месте и повернулся к нему.
Человек снова направился к нему с любопытствующим выражением.
— Вы ведь Дерек Рикенс? Я прав?
Рикенс насторожился:
— Знаете, вряд ли это простая случайность. Учитывая размеры этого улья. И вдруг случайная встреча на пустом мосту. С кем-то, кто знает мое имя.
— Полностью согласен, — сказал незнакомец. — Рад видеть, что ваши былые инстинкты никуда не делись. И благодарю за подтверждение того, что вы и есть Дерек Рикенс.
— Я не шучу, сынок, — сказал Рикенс, снимая оружие в своем кармане с предохранителя. — Кто послал тебя? Санкельс?
— Он только сделал один звонок, но власти надо мной не имеет. Ему до этого расти и расти. Лишь один человек в этом улье отдает приказы секретистам.
— Что же, — засмеялся Рикенс, — это самое тупое название, какое я слышал за свою жизнь. И что, я должен испугаться?
— Вам решать, — сказал Торос Ревок.
— Расслабься, сынок, — ответил Рикенс. — Я уже все понял. Ты пришел слегка припугнуть меня, чтобы я передумал и все-таки ушел в отставку. Я ждал чего-то подобного. Давай заканчивать. Выкладывай свои угрозы или ударь, если должен. Полагаю, что твой начальник именно это и приказал, а мне не хотелось бы доставлять тебе неприятности. Я только хочу добраться домой. Так что давай быстрее.
— Вы думаете, — улыбнулся Ревок, — что я собираюсь вас пугать? Слегка наподдать вам, чтобы заставить быть паинькой и играть по чужим правилам?
— Что-то вроде того.
— Жаль, но время, когда это было возможно, давно миновало. — Ревок щелкнул пальцами.
Рикенс услышал жужжание у себя за спиной. Он обернулся. На противоположном конце моста в свете фонарей вырисовывался силуэт высокого, сутулого человека с длинными, нечесаными лохмами на голове. Человек раскручивал какую-то трещотку.
— Ладно, — произнес Рикенс. — Раз уж вы сами этого хотите.
Он выхватил и вскинул оружие, но человек с желтыми глазами исчез. Рикенс обернулся, нацеливая пистолет на второго и приближаясь к нему. Чертова штуковина по-прежнему кружила в воздухе и гудела.
— Магистратум! — закричал Рикенс. — Бросай оружие, руки за голову! Это первое и последнее предупреждение!
Раздался шум, напоминающий звон металлических венчиков, взбивающих сливки. На секунду Рикенсу показалось, что начался дождь. Он оглянулся.
Через открытые боковины моста влетали, хлопая крыльями, сверкающие птицы. Сотни птиц из хрома, стали и серебра напоминали гонимую ветром снежную бурю.
Рикенс вскрикнул. Он выстрелил один раз, второй, третий… Выстрелы вспыхивали в темноте, отражаясь на металлических крыльях стаи.
Затем Пагуба окружила его. Сила ударов заставила его налететь спиной на ограждение. Когда Рикенс с полностью содранной кожей упал в бездну гидроэлектрического каньона, он был уже мертв.
Дракс прекратил раскручивать манок. Торос Ревок вышел из тени, поднял трость и сбросил ее с моста.
Глава восемнадцатая
Глава девятнадцатая
Часть вторая
Глава двадцатая
Холодный вечерний ветер задувал с боков, принося запах азотной кислоты.
Рикенс продолжал идти, постукивая тростью по мостовой.
На противоположной стороне моста появился человек, идущий ему навстречу. Он был худощав, хорошо одет и курил лхо-папиросу, вставленную в длинный мундштук. Его глаза в желтом свете уличных фонарей казались бесцветными.
Рикенс достаточно долго прослужил в Магистратуме, чтобы насторожиться. Его левая рука опустилась на пистолет, лежащий в кармане плаща. Вооруженный грабеж. Что ж, это стало бы просто великолепным завершением на редкость паршивого дня. Хотя человек выглядел слишком хорошо, чтобы быть грабителем. Он не был похож на этих животных, кланстеров. Человек прошел мимо, практически коснувшись его плечом. Рикенс немного расслабился. Ложная тревога.
Но тут прохожий внезапно остановился и обернулся.
— Простите, сэр? — позвал он.
— Да? — Рикенс застыл на месте и повернулся к нему.
Человек снова направился к нему с любопытствующим выражением.
— Вы ведь Дерек Рикенс? Я прав?
Рикенс насторожился:
— Знаете, вряд ли это простая случайность. Учитывая размеры этого улья. И вдруг случайная встреча на пустом мосту. С кем-то, кто знает мое имя.
— Полностью согласен, — сказал незнакомец. — Рад видеть, что ваши былые инстинкты никуда не делись. И благодарю за подтверждение того, что вы и есть Дерек Рикенс.
— Я не шучу, сынок, — сказал Рикенс, снимая оружие в своем кармане с предохранителя. — Кто послал тебя? Санкельс?
— Он только сделал один звонок, но власти надо мной не имеет. Ему до этого расти и расти. Лишь один человек в этом улье отдает приказы секретистам.
— Что же, — засмеялся Рикенс, — это самое тупое название, какое я слышал за свою жизнь. И что, я должен испугаться?
— Вам решать, — сказал Торос Ревок.
— Расслабься, сынок, — ответил Рикенс. — Я уже все понял. Ты пришел слегка припугнуть меня, чтобы я передумал и все-таки ушел в отставку. Я ждал чего-то подобного. Давай заканчивать. Выкладывай свои угрозы или ударь, если должен. Полагаю, что твой начальник именно это и приказал, а мне не хотелось бы доставлять тебе неприятности. Я только хочу добраться домой. Так что давай быстрее.
— Вы думаете, — улыбнулся Ревок, — что я собираюсь вас пугать? Слегка наподдать вам, чтобы заставить быть паинькой и играть по чужим правилам?
— Что-то вроде того.
— Жаль, но время, когда это было возможно, давно миновало. — Ревок щелкнул пальцами.
Рикенс услышал жужжание у себя за спиной. Он обернулся. На противоположном конце моста в свете фонарей вырисовывался силуэт высокого, сутулого человека с длинными, нечесаными лохмами на голове. Человек раскручивал какую-то трещотку.
— Ладно, — произнес Рикенс. — Раз уж вы сами этого хотите.
Он выхватил и вскинул оружие, но человек с желтыми глазами исчез. Рикенс обернулся, нацеливая пистолет на второго и приближаясь к нему. Чертова штуковина по-прежнему кружила в воздухе и гудела.
— Магистратум! — закричал Рикенс. — Бросай оружие, руки за голову! Это первое и последнее предупреждение!
Раздался шум, напоминающий звон металлических венчиков, взбивающих сливки. На секунду Рикенсу показалось, что начался дождь. Он оглянулся.
Через открытые боковины моста влетали, хлопая крыльями, сверкающие птицы. Сотни птиц из хрома, стали и серебра напоминали гонимую ветром снежную бурю.
Рикенс вскрикнул. Он выстрелил один раз, второй, третий… Выстрелы вспыхивали в темноте, отражаясь на металлических крыльях стаи.
Затем Пагуба окружила его. Сила ударов заставила его налететь спиной на ограждение. Когда Рикенс с полностью содранной кожей упал в бездну гидроэлектрического каньона, он был уже мертв.
Дракс прекратил раскручивать манок. Торос Ревок вышел из тени, поднял трость и сбросил ее с моста.
Глава восемнадцатая
Скох перемахнул через стену в конце Парнаса и приземлился на металлическую дорожку. Он увидел лестницу и загрохотал по ней, направляясь к центральной улице.
Карл Тониус был уже примерно в двадцати шагах за его спиной.
Теперь им приходилось обегать пешеходов: группки граждан, торговцев и зонтоносцев, отскакивавших в сторону и глядевших вслед двум несущимся мужчинам. Карл услышал рев транспорта за четыре перекрестка до артериальной трассы. Он знал, что путь к бегству для Скоха отрезан. Ближайший мост находился в девяти кварталах. Фивер мог либо побежать вдоль реки, либо свернуть обратно в «грязи».
Карл видел, как Скох врезается в толпу, сбивая людей. Он направлялся к нижним тротуарам.
Тониус уже и сам не понимал, как умудряется не отставать от охотника. Молочная кислота горела в его мускулах, а лицо чертовски саднило. Но он осознал, что все просто. Ему совершенно не хотелось, чтобы Рейвенора раскрыли. Скох не должен уйти. Ему нельзя дать шанс вступить в контакт с друзьями-заговорщиками. Выбора просто нет. Карл обязан поймать его и остановить.
Если бы не отсутствие оружия! «Гекатер 6» значительно упростил бы задачу.
Карл потерял Скоха из виду. Тот метнулся влево, к переходу между двумя стеками. Карл последовал за ним и остановился. Переход был пуст.
«Куда, черт его дери, девался Скох?…»
Фивер, вымотанный не меньше него, устал убегать. Он выскочил из тени, подобно атакующему карнодону.
Но Карла Тониуса в этот раз подпитывала ярость. Он развернулся, отразил нападение и обрушил кулак на нос Скоха. Охотник откатился назад, а затем снова бросился в атаку, нанося потенциально смертельный удар, от которого Тониус просто ушел в сторону.
Карл хоть и казался хрупким, стройным человеком, но был подвижен и обучен лучшим трюкам Инквизиции. Не обладая особыми способностями, с дознавателем не справиться. Тот факт, что Карл Тониус избегал рукоприкладства, не означал, что он не умел драться.
Борьба продолжалась всего десять секунд. За это время двое мужчин успели обменяться почти пятьюдесятью ударами и контрударами. По-змеиному быстрый, с отточенными боевыми навыками агент Трона против грубой силы и хитрости охотника, пережившего опасности исторгнутых миров и бесчисленных кабацких поединков.
Прохожие изумленно таращили глаза на происходящее в переулке. Два человека казались размытыми пятнами, увидеть такой поединок — редкость даже для города, где есть Карнивора. Каждый взмах кулака, каждый удар ноги грозил смертью; каждый блок, каждый захват — переломанными костями.
Карл ушел в сторону и вбил кулак Скоху под ребра, а затем нанес широкий рубящий удар по открывшейся шее, но Фивер качнулся в сторону, перехватил руку дознавателя и попытался ее сломать. Тониус вырвался из захвата и, приземлившись за спиной охотника, провел подсечку под правую ногу.
Скох упал, но превратил падение в секущий удар ногами, которого Карл избежал, в очередной раз отпрыгнув.
Скох вскочил, расквасил дознавателю уже второй раз за эту ночь страдающий нос и размозжил левое ухо, но третий удар Карлу удалось заблокировать. Тониус в ответ сломал Фиверу еще одно ребро и нанес ему сокрушительный удар в правый глаз.
Скох зашатался. Карл прыгнул на него, но недооценил яростную решимость охотника. Фивер сумел достать его гортань, заставив задыхающегося дознавателя рухнуть на колени.
Скох снова пустился наутек. Как оказалось, переулок не ведет никуда, кроме как к забору, за которым начиналась артериальная трасса. Скох вскарабкался по задрожавшей сетке изгороди и стряхнул руки Тониуса, вцепившегося в его лодыжки. Охотник перевалил на другую сторону и спрыгнул на пролетную балку в десяти метрах над мчащимися машинами.
Он широко расставил руки и пошел по балке.
Карл последовал за ним, спрыгнув на узкую перекладину. Шириной она была не больше двух его ступней. Внизу ревели огромные транспортники и грузовики.
Скох увидел, что Карл не отстает. Он посмотрел вниз на то, как по всем четырем линиям трассы мчатся машины, и спрыгнул.
— Трон святый! — вскрикнул Тониус.
Удача это была или точный расчет, но Скох приземлился на крышу десятиколесного грузовика. Он успел вцепиться в покрывающую кузов сетку, прежде чем его сорвало бы воздушным потоком.
Карл тоже спрыгнул.
Хотя жесткое приземление и выбило из него весь воздух, но Тониус сумел остаться на крыше машины для перевозки рассыпчатых грузов.
Все вокруг тряслось. Ветер бил прямо в лицо. В опасной близости над головой раскачивались яркие дорожные знаки.
Карл стал пробираться вперед. Он с изумлением увидел, как Скох перескакивает с десятиколесника на крышу обгоняющего небольшого грузовичка.
Тониус распрямился и прыгнул в пространство, приземлившись на крышу транзитного омнибуса, идущего по внешней линии. Его металлическая крыша была плоской, и Карл соскользнул бы, если бы не успел схватиться за ветровой отражатель.
Скох на машине впереди поднялся на ноги и оглянулся. Он увидел Карла.
— Ублюдок… — пробормотал Тониус, пытаясь удержаться.
Грохочущие машины с такой неожиданностью сбавили скорость, что Карл чуть не слетел вниз.
Информационные стенды над трассой сообщили об аварии возле цирка Витни. Транспортный поток застыл. Карл спрыгнул с автобуса на крышу маленького частного транспорта, продавив ее. Он услышал возмущенные крики. Скох тоже продолжал двигаться, перебравшись с грузовика на восьмиколесник, а оттуда на лимузин.
Карл следовал за ним, перепрыгивая с одной медленно ползущей машины на другую, не обращая внимания на ругань водителей и гул клаксонов. Он чуть не поскользнулся, прыгая на транспортник, чуть не оказался под его колесами.
Чуть…
Скох скатился с крыши седана по лобовому стеклу на капот. Машина резко затормозила, и фургон, который она тянула, ударился о нее с громким лязгом. Снова заревели клаксоны. С того места, где стоял Карл, казалось, будто Скоха скинуло на дорогу.
Но нет… он уже взбирался по отбойнику артериальной трассы.
Карл взлетел в воздух, прокатился по крыше кабриолета и вскочил. Следующий прыжок, и он уже на крыше восьмиколесника, а там уже и на стене.
Карл пришел в бешенство и больше уже не рассуждал. Он черпал силы из неведомых доселе глубин самого себя.
Это была отвратительная сила. Темная, неприятная мощь. Но Карл Тониус не собирался тратить время на размышления об этом. Машины под ним снова набирали скорость, все громче ревя моторами. Карл взобрался до верха шестиметровой стены.
Он поднял взгляд.
Скох стоял прямо над ним, глядя на него. Выбитый глаз сочился кровью.
Скох усмехнулся и наступил Карлу на руки.
Тониус закричал, утратив опору и полетев прямо на дорогу.
Скох спрыгнул со стены и захромал по неосвещенному переулку, пытаясь восстановить дыхание. Уцелевшим глазом он видел впереди огни улицы, а это означало такси или железнодорожную станцию, а может даже, и будку общественного вокса. Он ошеломленно пытался собраться с мыслями. Акунин.Ведь он мог вызвать Акунина? А может быть, лучше направиться в цирк? Или сразу обратиться на самый верх? Министерство, конечно же, поможет ему, учитывая, сколько всего он знает. Трайс задолжал ему.
Он похромал вперед.
Из теней перед ним вышел человек. И человек этот улыбался. Это был Карл Тониус.
— Как… черт возьми… ты?… - начал было Скох.
— По правде сказать, я и сам не знаю, — ответил Карл.
Вот только это был не его голос. Он звучал сухо, хрипло… напоминая рычание. Скох стал пятиться. Глаза Карла пылали изнутри красным огнем, будто ему в череп засунули лампу.
— Святые небеса, — пробормотал Скох, продолжая отступать. — Что же ты такое?
— Пока еще не уверен, — ответил хриплый голос, срываясь с гнилым дыханием.
Внутренний свет усилился, падая лучами из ноздрей Карла Тониуса, его рта, глаз и пылая под кожей так, что теперь, будто на рентгеновском снимке, были видны очертания его черепа.
— Зато я знаю, кто ты, — сказал он.
Тониус вскинул правую руку. Плоть сползала с нее, подобно тающему воску, а обнажившиеся кости пальцев превращались в длинные, изогнутые когти.
— Я знаю, что ты покойник, — прохрипел Карл.
Карл Тониус был уже примерно в двадцати шагах за его спиной.
Теперь им приходилось обегать пешеходов: группки граждан, торговцев и зонтоносцев, отскакивавших в сторону и глядевших вслед двум несущимся мужчинам. Карл услышал рев транспорта за четыре перекрестка до артериальной трассы. Он знал, что путь к бегству для Скоха отрезан. Ближайший мост находился в девяти кварталах. Фивер мог либо побежать вдоль реки, либо свернуть обратно в «грязи».
Карл видел, как Скох врезается в толпу, сбивая людей. Он направлялся к нижним тротуарам.
Тониус уже и сам не понимал, как умудряется не отставать от охотника. Молочная кислота горела в его мускулах, а лицо чертовски саднило. Но он осознал, что все просто. Ему совершенно не хотелось, чтобы Рейвенора раскрыли. Скох не должен уйти. Ему нельзя дать шанс вступить в контакт с друзьями-заговорщиками. Выбора просто нет. Карл обязан поймать его и остановить.
Если бы не отсутствие оружия! «Гекатер 6» значительно упростил бы задачу.
Карл потерял Скоха из виду. Тот метнулся влево, к переходу между двумя стеками. Карл последовал за ним и остановился. Переход был пуст.
«Куда, черт его дери, девался Скох?…»
Фивер, вымотанный не меньше него, устал убегать. Он выскочил из тени, подобно атакующему карнодону.
Но Карла Тониуса в этот раз подпитывала ярость. Он развернулся, отразил нападение и обрушил кулак на нос Скоха. Охотник откатился назад, а затем снова бросился в атаку, нанося потенциально смертельный удар, от которого Тониус просто ушел в сторону.
Карл хоть и казался хрупким, стройным человеком, но был подвижен и обучен лучшим трюкам Инквизиции. Не обладая особыми способностями, с дознавателем не справиться. Тот факт, что Карл Тониус избегал рукоприкладства, не означал, что он не умел драться.
Борьба продолжалась всего десять секунд. За это время двое мужчин успели обменяться почти пятьюдесятью ударами и контрударами. По-змеиному быстрый, с отточенными боевыми навыками агент Трона против грубой силы и хитрости охотника, пережившего опасности исторгнутых миров и бесчисленных кабацких поединков.
Прохожие изумленно таращили глаза на происходящее в переулке. Два человека казались размытыми пятнами, увидеть такой поединок — редкость даже для города, где есть Карнивора. Каждый взмах кулака, каждый удар ноги грозил смертью; каждый блок, каждый захват — переломанными костями.
Карл ушел в сторону и вбил кулак Скоху под ребра, а затем нанес широкий рубящий удар по открывшейся шее, но Фивер качнулся в сторону, перехватил руку дознавателя и попытался ее сломать. Тониус вырвался из захвата и, приземлившись за спиной охотника, провел подсечку под правую ногу.
Скох упал, но превратил падение в секущий удар ногами, которого Карл избежал, в очередной раз отпрыгнув.
Скох вскочил, расквасил дознавателю уже второй раз за эту ночь страдающий нос и размозжил левое ухо, но третий удар Карлу удалось заблокировать. Тониус в ответ сломал Фиверу еще одно ребро и нанес ему сокрушительный удар в правый глаз.
Скох зашатался. Карл прыгнул на него, но недооценил яростную решимость охотника. Фивер сумел достать его гортань, заставив задыхающегося дознавателя рухнуть на колени.
Скох снова пустился наутек. Как оказалось, переулок не ведет никуда, кроме как к забору, за которым начиналась артериальная трасса. Скох вскарабкался по задрожавшей сетке изгороди и стряхнул руки Тониуса, вцепившегося в его лодыжки. Охотник перевалил на другую сторону и спрыгнул на пролетную балку в десяти метрах над мчащимися машинами.
Он широко расставил руки и пошел по балке.
Карл последовал за ним, спрыгнув на узкую перекладину. Шириной она была не больше двух его ступней. Внизу ревели огромные транспортники и грузовики.
Скох увидел, что Карл не отстает. Он посмотрел вниз на то, как по всем четырем линиям трассы мчатся машины, и спрыгнул.
— Трон святый! — вскрикнул Тониус.
Удача это была или точный расчет, но Скох приземлился на крышу десятиколесного грузовика. Он успел вцепиться в покрывающую кузов сетку, прежде чем его сорвало бы воздушным потоком.
Карл тоже спрыгнул.
Хотя жесткое приземление и выбило из него весь воздух, но Тониус сумел остаться на крыше машины для перевозки рассыпчатых грузов.
Все вокруг тряслось. Ветер бил прямо в лицо. В опасной близости над головой раскачивались яркие дорожные знаки.
Карл стал пробираться вперед. Он с изумлением увидел, как Скох перескакивает с десятиколесника на крышу обгоняющего небольшого грузовичка.
Тониус распрямился и прыгнул в пространство, приземлившись на крышу транзитного омнибуса, идущего по внешней линии. Его металлическая крыша была плоской, и Карл соскользнул бы, если бы не успел схватиться за ветровой отражатель.
Скох на машине впереди поднялся на ноги и оглянулся. Он увидел Карла.
— Ублюдок… — пробормотал Тониус, пытаясь удержаться.
Грохочущие машины с такой неожиданностью сбавили скорость, что Карл чуть не слетел вниз.
Информационные стенды над трассой сообщили об аварии возле цирка Витни. Транспортный поток застыл. Карл спрыгнул с автобуса на крышу маленького частного транспорта, продавив ее. Он услышал возмущенные крики. Скох тоже продолжал двигаться, перебравшись с грузовика на восьмиколесник, а оттуда на лимузин.
Карл следовал за ним, перепрыгивая с одной медленно ползущей машины на другую, не обращая внимания на ругань водителей и гул клаксонов. Он чуть не поскользнулся, прыгая на транспортник, чуть не оказался под его колесами.
Чуть…
Скох скатился с крыши седана по лобовому стеклу на капот. Машина резко затормозила, и фургон, который она тянула, ударился о нее с громким лязгом. Снова заревели клаксоны. С того места, где стоял Карл, казалось, будто Скоха скинуло на дорогу.
Но нет… он уже взбирался по отбойнику артериальной трассы.
Карл взлетел в воздух, прокатился по крыше кабриолета и вскочил. Следующий прыжок, и он уже на крыше восьмиколесника, а там уже и на стене.
Карл пришел в бешенство и больше уже не рассуждал. Он черпал силы из неведомых доселе глубин самого себя.
Это была отвратительная сила. Темная, неприятная мощь. Но Карл Тониус не собирался тратить время на размышления об этом. Машины под ним снова набирали скорость, все громче ревя моторами. Карл взобрался до верха шестиметровой стены.
Он поднял взгляд.
Скох стоял прямо над ним, глядя на него. Выбитый глаз сочился кровью.
Скох усмехнулся и наступил Карлу на руки.
Тониус закричал, утратив опору и полетев прямо на дорогу.
Скох спрыгнул со стены и захромал по неосвещенному переулку, пытаясь восстановить дыхание. Уцелевшим глазом он видел впереди огни улицы, а это означало такси или железнодорожную станцию, а может даже, и будку общественного вокса. Он ошеломленно пытался собраться с мыслями. Акунин.Ведь он мог вызвать Акунина? А может быть, лучше направиться в цирк? Или сразу обратиться на самый верх? Министерство, конечно же, поможет ему, учитывая, сколько всего он знает. Трайс задолжал ему.
Он похромал вперед.
Из теней перед ним вышел человек. И человек этот улыбался. Это был Карл Тониус.
— Как… черт возьми… ты?… - начал было Скох.
— По правде сказать, я и сам не знаю, — ответил Карл.
Вот только это был не его голос. Он звучал сухо, хрипло… напоминая рычание. Скох стал пятиться. Глаза Карла пылали изнутри красным огнем, будто ему в череп засунули лампу.
— Святые небеса, — пробормотал Скох, продолжая отступать. — Что же ты такое?
— Пока еще не уверен, — ответил хриплый голос, срываясь с гнилым дыханием.
Внутренний свет усилился, падая лучами из ноздрей Карла Тониуса, его рта, глаз и пылая под кожей так, что теперь, будто на рентгеновском снимке, были видны очертания его черепа.
— Зато я знаю, кто ты, — сказал он.
Тониус вскинул правую руку. Плоть сползала с нее, подобно тающему воску, а обнажившиеся кости пальцев превращались в длинные, изогнутые когти.
— Я знаю, что ты покойник, — прохрипел Карл.
Глава девятнадцатая
Мы уже уходили из особняка Страйксона, когда запищал вокс. На то, чтобы вытянуть из бывшего капера все, что он знал, у нас ушло несколько часов. Позади мы оставляли человека, который и понятия не имел о том, сколько всего рассказал. И Афин Страйксон, и вся его прислуга были уверены, что ему просто нанесла неприятный визит налоговая служба.
— Да? — ответил я на вызов.
— Мы нуждаемся в вашем присутствии, — произнес Фраука.
Глазами Матуина я посмотрел на Кыс и Нейла.
— Надо идти. Желаю добраться без приключений.
Они кивнули. Как только я покинул тело, они повели слегка пошатывающегося Матуина к холму, где за деревьями стоял арендованный нами флаер.
— Что случилось? — спросил я, снова оказываясь в своем кресле.
— Несчастный случай, — просто ответил Фраука. — Мы с мальчиком отправились в музей, как вы и посоветовали. Выставка поздних поминателей, весьма красивые работы, хотя и немного…
— Вистан, к делу.
— Пришлось вернуться, — пожал он плечами. — Скох сбежал.
— Как?
— Похоже, мазь доктора Белкнапа дала ему возможность стащить с себя наручник. Он избил Тониуса. Кара бросилась в погоню, но только сделала себе хуже.
— Она в порядке?
— Белкнап уже у нее. Карл продолжил преследование. Судя по всему, он прикончил Скоха.
Я развернул свое кресло.
— Прошу тебя, займись Заэлем. Отвлеки его.
— Хорошо, — ответил Фраука. — Как все прошло со Страйксоном?
— Отлично. Остальные уже возвращаются. Подробности расскажу позднее.
Я пролетел по коридору и спустился к главной гостиной. Карл уже сидел там, в кресле, уставившись в пространство. Я пытался прочитать мысли Тониуса, но его сознание оказалось непроницаемо. Я предположил, что он в шоке.
— Карл? Что случилось?
— Скох попытался удрать, сэр, — сказал он, поднимаясь на ноги.
Его лицо покрывали гематомы и ссадины. Вся одежда была порвана и пропиталась кровью.
— Я погнался за ним. Ему нельзя было позволить уйти.
— Это было бы плохо, — признал я. — Значит, ты его убил?
Он бросил на меня резкий взгляд.
— Нет. Нет, нет. Не убил. Я гнался за ним. Потом мы сцепились. Он попытался подняться по ограждению артериальной трассы. И сорвался. Прямо под колеса грузовика. Это была… мгновенная смерть.
Я вздохнул.
— Лучше уж так… — заговорил я. — Это лучше, чем если бы он сбежал. Ты в порядке?
— Немного звенит в ушах. Всякое бывает, верно?
— Да. Иди приведи себя в порядок, Карл. И пусть Белкнап осмотрит твое лицо.
Он кивнул.
— А что потом? — спросил Тониус.
— Нам известно, чем они занимаются. Мы только не знаем почему. Завтра начинаем готовиться к проникновению. Пойдут Кыс и Гарлон. Они узнают, ради чего все это.
— Для чего им нужны информационные системы?
— В точку, Карл. Именно так.
— Понятно, — сказал он и продолжил после паузы: — Мне действительно очень жаль, что со Скохом так вышло…
— Пустое, — сказал я. — Наше прикрытие по-прежнему цело. И это главное. Если бы наш враг узнал, что мы все еще живы и продолжаем действовать, проникновение стало бы самоубийством. Благодаря тебе наша тайна сохранена. Ты можешь гордиться собой.
— Уже горжусь, — ответил он.
— Прекрасно, — ответил я. — Пока мы не засветились, мы можем продолжать операцию.
Капитан Акунин, сидящий в своих личных апартаментах в Петрополисе, отставил бокал и откинулся в кресле, слушая, как чирикают в клетках неотропические поющие жуки.
Акунин был низкорослым, полным мужчиной с венчиком седых волос, окружающих лысину на макушке. Он носил черные одеяния с красными кнопками. Цепочки электронных внедрений протянулись по подбородку.
В комнату вошел его помощник.
— Ну что? — поинтересовался Акунин.
— Похоже, мы зря поднимали тревогу касательно того, что случилось днем в доме капитана Страйксона.
— В самом деле?
— Я еще жду подробностей, но, кажется, его просто навестили налоговики. Вполне законный визит.
Акунин пригубил свою выпивку.
— Они не должны были допрашивать его. Трайс уверял, что картель обладает иммунитетом от…
Он посмотрел на своего помощника.
— Все больше оснований для жалоб. Вначале Чайкова, теперь это нахальство. Сообщите Трайсу. Повторите ему, что я должен с ним встретиться лично. Прошу проявить настойчивость. Я больше не потерплю, чтобы от меня отмахивались. Все выходит из-под контроля.
Помощник кивнул.
— Кроме того, сэр, к вам пришел капитан Сайскинд.
— Впусти его. — Акунин поднялся.
Бартол Сайскинд вошел в величественный зал, оглядываясь по сторонам. Со своими рыжими космами и стеклянной курткой, он казался здесь неуместным, и чувствовал себя неуютно среди всех этих атрибутов красивой жизни.
— Приветствую, Сайскинд, — произнес Акунин, протягивая руку. — Ваш визит неожидан.
Сайскинд ответил рукопожатием.
— Благодарю вас, капитан, что согласились встретиться.
— Желаете присесть?
— Спасибо.
— Я думал встретиться с вами в Пределе Боннэ в прошлом году. Ваш кузен говорил, что вы уже готовы присоединиться к нам.
— Возникла непредвиденная заминка в пути.
— Но вот вы здесь.
— Верно, — сказал Сайскинд. — Мастер Акунин, когда вы в последний раз получали известия от моего кузена, капитана Феклы?
— Я о нем ничего не слышал со времени Огненного Потока, — произнес Акунин. — В Пределе Боннэ он выполнял одно наше поручение. Полагаю, что он будет вынужден на какое-то время затаиться, хотя и рассчитываю увидеть его здесь спустя несколько недель. Знаете, он выражает ваши интересы. Он очень настаивал на том, чтобы вас приняли в картель.
— Поэтому я пришел, — произнес Сайскинд.
— Я мог бы на это поспорить, — улыбнулся Акунин. — Готовы внести залог?
— Да, мастер. Я решил присоединиться к картелю. Ради возможности заработать кучу денег. И мое судно в распоряжении картеля.
— Рад это слышать, — произнес Акунин, подаваясь вперед, чтобы скормить одному из поющих жуков, сидящих в изящной клетке, несколько семян. — Тогда давайте приступим к делу. Я приглашаю вас на обед в Лавочей. Это традиция картеля. Впрочем, вначале один простой вопрос…
— Вы хотите знать, есть ли у меня средства, чтобы купить место? — произнес Сайскинд.
— Именно так. Три четверти миллиона крон. Подойдут акции или расписка из банка.
— У меня их нет.
— Акций?
— Нет, я хочу сказать, что у меня нет лишних трех четвертей миллиона.
— Значит, наша встреча окончена, мастер Сайскинд, — нахмурился Акунин. — Фекла же должен был проинформировать вас о деталях?
— Так когда вы в последний раз его видели? — повторил Сайскинд.
— Встреча закончена, — процедил Акунин. — Уходите, хватит утомлять меня своим…
— Фекла мертв.
Акунин высыпал остатки семян на стол и отряхнул руки. А потом перевел взгляд на Сайскинда:
— Что?
— Сказать с абсолютной уверенностью не могу, — сказал Сайскинд, — но полагаю, что мой кузен мертв, а «Октобер Кантри» уничтожен. В Пределе Боннэ вы поручили ему расставить ловушку на имперского инквизитора и расправиться с ним. Гидеон Рейвенор. Я прав?
— Продолжайте, сэр.
— Рейвенор подобрался к вам слишком близко. Он пытался разнюхать все, что касалось Тринадцатого Контракта, и особенно много накопал на вас. Поэтому вы и заманили его в Протяженность Удачи, где никому не было бы ни малейшего дело до его гибели.
— Не стану ни подтверждать, ни отрицать, — произнес Акунин. — Но, думаю, вы уже сказали достаточно. Я-то думал, что вы пришли ко мне затем, чтобы выкупить место в картеле.
— Именно за этим, — сказал Сайскинд. — Наличности у меня нет, зато есть нечто не менее ценное. В обмен на это я попрошу место в картеле.
Акунин на мгновение задумался.
— Ладно, хорошо. Но это должно быть равноценным. Если вы попытаетесь играть со мной, Сайскинд, я вышвырну вас через шлюз прямо в вакуум.
— Фекла всегда говорил, что с таким ублюдком, как вы, трудно вести дела. — Сайскинд поднялся и показал на дверь.
Люциус Уорна вошел в залу, поскрипывая доспехами. В одной руке он нес мешок.
— И это ваша плата? — спросил Акунин. — Чертов охотник за головами?
— Нет, — пророкотал Уорна, бросая мешок на пол. — Вот его плата.
Мешок зашевелился и раскрылся. Окровавленный и избитый, одетый в рубище Шолто Ануэрт медленно поднял голову и посмотрел на Акунина.
— Я знаю этого недоумка. Его зовут Ануэрт, — произнес Акунин.
— Верно, — ответил Сайскинд. — Шолто, скажи этому доброму господину то же, что говорил мне. Как звали пассажира, которого ты примерно неделю назад доставил сюда, на Юстис Примарис, из Предела Боннэ?
Ануэрт что-то пробормотал.
— Громче! — прорычал Уорна, пнув его ногой.
— Во всей оценке, — прошептал Шолто Ануэрт, — его имя было Рейвенор.
— Да? — ответил я на вызов.
— Мы нуждаемся в вашем присутствии, — произнес Фраука.
Глазами Матуина я посмотрел на Кыс и Нейла.
— Надо идти. Желаю добраться без приключений.
Они кивнули. Как только я покинул тело, они повели слегка пошатывающегося Матуина к холму, где за деревьями стоял арендованный нами флаер.
— Что случилось? — спросил я, снова оказываясь в своем кресле.
— Несчастный случай, — просто ответил Фраука. — Мы с мальчиком отправились в музей, как вы и посоветовали. Выставка поздних поминателей, весьма красивые работы, хотя и немного…
— Вистан, к делу.
— Пришлось вернуться, — пожал он плечами. — Скох сбежал.
— Как?
— Похоже, мазь доктора Белкнапа дала ему возможность стащить с себя наручник. Он избил Тониуса. Кара бросилась в погоню, но только сделала себе хуже.
— Она в порядке?
— Белкнап уже у нее. Карл продолжил преследование. Судя по всему, он прикончил Скоха.
Я развернул свое кресло.
— Прошу тебя, займись Заэлем. Отвлеки его.
— Хорошо, — ответил Фраука. — Как все прошло со Страйксоном?
— Отлично. Остальные уже возвращаются. Подробности расскажу позднее.
Я пролетел по коридору и спустился к главной гостиной. Карл уже сидел там, в кресле, уставившись в пространство. Я пытался прочитать мысли Тониуса, но его сознание оказалось непроницаемо. Я предположил, что он в шоке.
— Карл? Что случилось?
— Скох попытался удрать, сэр, — сказал он, поднимаясь на ноги.
Его лицо покрывали гематомы и ссадины. Вся одежда была порвана и пропиталась кровью.
— Я погнался за ним. Ему нельзя было позволить уйти.
— Это было бы плохо, — признал я. — Значит, ты его убил?
Он бросил на меня резкий взгляд.
— Нет. Нет, нет. Не убил. Я гнался за ним. Потом мы сцепились. Он попытался подняться по ограждению артериальной трассы. И сорвался. Прямо под колеса грузовика. Это была… мгновенная смерть.
Я вздохнул.
— Лучше уж так… — заговорил я. — Это лучше, чем если бы он сбежал. Ты в порядке?
— Немного звенит в ушах. Всякое бывает, верно?
— Да. Иди приведи себя в порядок, Карл. И пусть Белкнап осмотрит твое лицо.
Он кивнул.
— А что потом? — спросил Тониус.
— Нам известно, чем они занимаются. Мы только не знаем почему. Завтра начинаем готовиться к проникновению. Пойдут Кыс и Гарлон. Они узнают, ради чего все это.
— Для чего им нужны информационные системы?
— В точку, Карл. Именно так.
— Понятно, — сказал он и продолжил после паузы: — Мне действительно очень жаль, что со Скохом так вышло…
— Пустое, — сказал я. — Наше прикрытие по-прежнему цело. И это главное. Если бы наш враг узнал, что мы все еще живы и продолжаем действовать, проникновение стало бы самоубийством. Благодаря тебе наша тайна сохранена. Ты можешь гордиться собой.
— Уже горжусь, — ответил он.
— Прекрасно, — ответил я. — Пока мы не засветились, мы можем продолжать операцию.
Капитан Акунин, сидящий в своих личных апартаментах в Петрополисе, отставил бокал и откинулся в кресле, слушая, как чирикают в клетках неотропические поющие жуки.
Акунин был низкорослым, полным мужчиной с венчиком седых волос, окружающих лысину на макушке. Он носил черные одеяния с красными кнопками. Цепочки электронных внедрений протянулись по подбородку.
В комнату вошел его помощник.
— Ну что? — поинтересовался Акунин.
— Похоже, мы зря поднимали тревогу касательно того, что случилось днем в доме капитана Страйксона.
— В самом деле?
— Я еще жду подробностей, но, кажется, его просто навестили налоговики. Вполне законный визит.
Акунин пригубил свою выпивку.
— Они не должны были допрашивать его. Трайс уверял, что картель обладает иммунитетом от…
Он посмотрел на своего помощника.
— Все больше оснований для жалоб. Вначале Чайкова, теперь это нахальство. Сообщите Трайсу. Повторите ему, что я должен с ним встретиться лично. Прошу проявить настойчивость. Я больше не потерплю, чтобы от меня отмахивались. Все выходит из-под контроля.
Помощник кивнул.
— Кроме того, сэр, к вам пришел капитан Сайскинд.
— Впусти его. — Акунин поднялся.
Бартол Сайскинд вошел в величественный зал, оглядываясь по сторонам. Со своими рыжими космами и стеклянной курткой, он казался здесь неуместным, и чувствовал себя неуютно среди всех этих атрибутов красивой жизни.
— Приветствую, Сайскинд, — произнес Акунин, протягивая руку. — Ваш визит неожидан.
Сайскинд ответил рукопожатием.
— Благодарю вас, капитан, что согласились встретиться.
— Желаете присесть?
— Спасибо.
— Я думал встретиться с вами в Пределе Боннэ в прошлом году. Ваш кузен говорил, что вы уже готовы присоединиться к нам.
— Возникла непредвиденная заминка в пути.
— Но вот вы здесь.
— Верно, — сказал Сайскинд. — Мастер Акунин, когда вы в последний раз получали известия от моего кузена, капитана Феклы?
— Я о нем ничего не слышал со времени Огненного Потока, — произнес Акунин. — В Пределе Боннэ он выполнял одно наше поручение. Полагаю, что он будет вынужден на какое-то время затаиться, хотя и рассчитываю увидеть его здесь спустя несколько недель. Знаете, он выражает ваши интересы. Он очень настаивал на том, чтобы вас приняли в картель.
— Поэтому я пришел, — произнес Сайскинд.
— Я мог бы на это поспорить, — улыбнулся Акунин. — Готовы внести залог?
— Да, мастер. Я решил присоединиться к картелю. Ради возможности заработать кучу денег. И мое судно в распоряжении картеля.
— Рад это слышать, — произнес Акунин, подаваясь вперед, чтобы скормить одному из поющих жуков, сидящих в изящной клетке, несколько семян. — Тогда давайте приступим к делу. Я приглашаю вас на обед в Лавочей. Это традиция картеля. Впрочем, вначале один простой вопрос…
— Вы хотите знать, есть ли у меня средства, чтобы купить место? — произнес Сайскинд.
— Именно так. Три четверти миллиона крон. Подойдут акции или расписка из банка.
— У меня их нет.
— Акций?
— Нет, я хочу сказать, что у меня нет лишних трех четвертей миллиона.
— Значит, наша встреча окончена, мастер Сайскинд, — нахмурился Акунин. — Фекла же должен был проинформировать вас о деталях?
— Так когда вы в последний раз его видели? — повторил Сайскинд.
— Встреча закончена, — процедил Акунин. — Уходите, хватит утомлять меня своим…
— Фекла мертв.
Акунин высыпал остатки семян на стол и отряхнул руки. А потом перевел взгляд на Сайскинда:
— Что?
— Сказать с абсолютной уверенностью не могу, — сказал Сайскинд, — но полагаю, что мой кузен мертв, а «Октобер Кантри» уничтожен. В Пределе Боннэ вы поручили ему расставить ловушку на имперского инквизитора и расправиться с ним. Гидеон Рейвенор. Я прав?
— Продолжайте, сэр.
— Рейвенор подобрался к вам слишком близко. Он пытался разнюхать все, что касалось Тринадцатого Контракта, и особенно много накопал на вас. Поэтому вы и заманили его в Протяженность Удачи, где никому не было бы ни малейшего дело до его гибели.
— Не стану ни подтверждать, ни отрицать, — произнес Акунин. — Но, думаю, вы уже сказали достаточно. Я-то думал, что вы пришли ко мне затем, чтобы выкупить место в картеле.
— Именно за этим, — сказал Сайскинд. — Наличности у меня нет, зато есть нечто не менее ценное. В обмен на это я попрошу место в картеле.
Акунин на мгновение задумался.
— Ладно, хорошо. Но это должно быть равноценным. Если вы попытаетесь играть со мной, Сайскинд, я вышвырну вас через шлюз прямо в вакуум.
— Фекла всегда говорил, что с таким ублюдком, как вы, трудно вести дела. — Сайскинд поднялся и показал на дверь.
Люциус Уорна вошел в залу, поскрипывая доспехами. В одной руке он нес мешок.
— И это ваша плата? — спросил Акунин. — Чертов охотник за головами?
— Нет, — пророкотал Уорна, бросая мешок на пол. — Вот его плата.
Мешок зашевелился и раскрылся. Окровавленный и избитый, одетый в рубище Шолто Ануэрт медленно поднял голову и посмотрел на Акунина.
— Я знаю этого недоумка. Его зовут Ануэрт, — произнес Акунин.
— Верно, — ответил Сайскинд. — Шолто, скажи этому доброму господину то же, что говорил мне. Как звали пассажира, которого ты примерно неделю назад доставил сюда, на Юстис Примарис, из Предела Боннэ?
Ануэрт что-то пробормотал.
— Громче! — прорычал Уорна, пнув его ногой.
— Во всей оценке, — прошептал Шолто Ануэрт, — его имя было Рейвенор.
Часть вторая
ВНУТРЕННИЕ РАССЛЕДОВАНИЯ
Глава двадцатая
Медленно ползущие миллионные потоки людей вливались во внутренние блоки Петрополиса. С высоты они казались дельтой реки, растекшейся по поверхностным улицам. Сеть притоков и ручьев питала главное русло. Толпы людей вытекали из железнодорожных станций и остановок общественного транспорта или поднимались с более низких уровней, будто вдруг забил подземный родник. На открытых улицах поток прикрывался покачивающимися зонтами и тентами. В закрытых переулках он казался реками чернил.
Лишь немногие люди говорили. Не было несмолкаемого гула голосов. Только топот ног, гулкие раскаты объявлений, несущихся из радиорупоров, призывы зонтоносцев и рекламные слоганы торговцев.
Лица людей были бледны от вечной нехватки солнечного света и лишены всякого выражения. Пустой взгляд, темные очки, костюмы и балахоны изумрудных, черных или серых тонов, полагающихся конторским служащим. Повсюду можно было увидеть глазную аугметику, разъемы и выходы нейропортов на позвоночнике, механические экзосуставы, похожие на бронзовых пауков, взгромоздившихся на изувеченных тоннельным синдромом запястьях. Ушные гнезда для включения транскриберов и стенографов, вокс-имплантаты для транскрипторов на губах и кадыках. Архивариусы и делопроизводители, которым приходилось работать с высокими стеллажами индексных хранилищ, двигались в своих поскрипывающих четырехлапых каркасах, чьи раздвижные конечности сейчас были сложены. Почти четыреста тысяч человек в толпе заработали аллергию на бумагу, пыль, чернила или сразу на все скопом. Почти две тысячи случаев недиагностированных болезней кожи, мозга и горла, полученных благодаря чрезмерному излучению экранов.
И все они двигались в одном направлении — к огромным административным башням.
Но я наблюдал только за тремя из них.
Вагоны резко остановились, и их автоматические двери с грохотом распахнулись, извергая очередную когорту клерков, влившуюся в топочущий поток. Опустев, поезда закрывали двери и уносились, гремя по душным тоннелям, чтобы развезти рабочих ночной смены, которые выползали сейчас из подножий башен, образуя поток, равный по численности тому, что струился по поверхности. Многочисленные отделы Администратума никогда не отдыхали. Когитаторы работали и день и ночь, записывая и обрабатывая информацию.
Среди этой толпы, вместе с остальным потоком шагала Пэйшэнс. Я увидел, как она посмотрела на собственное отражение в окне вагона, и почувствовал ее отвращение. Волосы Кыс были собраны в пучок, а на лице никакой косметики, если не считать небольшого количества теней на глазах, чтобы придать им опустошенное выражение невыспавшегося человека. Одета она была в бесполый костюм, скроенный из дешевой черной ткани, и изумрудный жакет. Просто очередной писарь, очередной клерк, очередной робот Администратума.
Толпа брела по сырому рокриту огромной площади, расплескавшись от черной железной ограды до широких ступеней железнодорожной станции. Ступени каменных лестниц за десятилетия были отполированы так, что приобрели сходство с мягкими, продавленными подушками.
Люди проходили под аркой станции, под бронзовым орлом, свисающим со стеклянной крыши, выбирались на улицу, вливаясь в толпу. Пэйшэнс несколько раз зажимали в давке. «Если я перестану шагать, — подумала она, — толпа поднимет меня и увлечет за собой, словно дерево, упавшее в реку».
Улицу защищал железный навес, но Кыс чувствовала резкий запах кислоты в воздухе. Радиорупоры выкрикивали вдохновляющие лозунги. От ларьков на обочине долетал неаппетитный аромат жареного лука и жирного мяса. Впереди возвышалась зиккуратом массивная оуслитовая башня Третьего зала Администратума, и ее очертания были смазаны, размыты утренним смогом.
Лишь немногие люди говорили. Не было несмолкаемого гула голосов. Только топот ног, гулкие раскаты объявлений, несущихся из радиорупоров, призывы зонтоносцев и рекламные слоганы торговцев.
Лица людей были бледны от вечной нехватки солнечного света и лишены всякого выражения. Пустой взгляд, темные очки, костюмы и балахоны изумрудных, черных или серых тонов, полагающихся конторским служащим. Повсюду можно было увидеть глазную аугметику, разъемы и выходы нейропортов на позвоночнике, механические экзосуставы, похожие на бронзовых пауков, взгромоздившихся на изувеченных тоннельным синдромом запястьях. Ушные гнезда для включения транскриберов и стенографов, вокс-имплантаты для транскрипторов на губах и кадыках. Архивариусы и делопроизводители, которым приходилось работать с высокими стеллажами индексных хранилищ, двигались в своих поскрипывающих четырехлапых каркасах, чьи раздвижные конечности сейчас были сложены. Почти четыреста тысяч человек в толпе заработали аллергию на бумагу, пыль, чернила или сразу на все скопом. Почти две тысячи случаев недиагностированных болезней кожи, мозга и горла, полученных благодаря чрезмерному излучению экранов.
И все они двигались в одном направлении — к огромным административным башням.
Но я наблюдал только за тремя из них.
Вагоны резко остановились, и их автоматические двери с грохотом распахнулись, извергая очередную когорту клерков, влившуюся в топочущий поток. Опустев, поезда закрывали двери и уносились, гремя по душным тоннелям, чтобы развезти рабочих ночной смены, которые выползали сейчас из подножий башен, образуя поток, равный по численности тому, что струился по поверхности. Многочисленные отделы Администратума никогда не отдыхали. Когитаторы работали и день и ночь, записывая и обрабатывая информацию.
Среди этой толпы, вместе с остальным потоком шагала Пэйшэнс. Я увидел, как она посмотрела на собственное отражение в окне вагона, и почувствовал ее отвращение. Волосы Кыс были собраны в пучок, а на лице никакой косметики, если не считать небольшого количества теней на глазах, чтобы придать им опустошенное выражение невыспавшегося человека. Одета она была в бесполый костюм, скроенный из дешевой черной ткани, и изумрудный жакет. Просто очередной писарь, очередной клерк, очередной робот Администратума.
Толпа брела по сырому рокриту огромной площади, расплескавшись от черной железной ограды до широких ступеней железнодорожной станции. Ступени каменных лестниц за десятилетия были отполированы так, что приобрели сходство с мягкими, продавленными подушками.
Люди проходили под аркой станции, под бронзовым орлом, свисающим со стеклянной крыши, выбирались на улицу, вливаясь в толпу. Пэйшэнс несколько раз зажимали в давке. «Если я перестану шагать, — подумала она, — толпа поднимет меня и увлечет за собой, словно дерево, упавшее в реку».
Улицу защищал железный навес, но Кыс чувствовала резкий запах кислоты в воздухе. Радиорупоры выкрикивали вдохновляющие лозунги. От ларьков на обочине долетал неаппетитный аромат жареного лука и жирного мяса. Впереди возвышалась зиккуратом массивная оуслитовая башня Третьего зала Администратума, и ее очертания были смазаны, размыты утренним смогом.