Страница:
Майкова закричала и снова хлестнула кнутом. И еще два метра живого металла отлетели в сторону, дымясь на срезе.
Но Чайкова все же попыталась еще раз хлестнуть своим укоротившимся оружием, и на сей раз, после контрудара Кары, у нее остался только обрубок рукояти.
— Ну что, сучка, осталось у тебя еще что-нибудь? — произнесла Кара, сжимая в руке занесенный, подрагивающий меч.
Чайкова бросила лито-кнут, замерший на полу.
А затем обернулась и протянула руку в сторону распахнутого люка флаера.
В ее ладонь прилетел меч. Это было двуручное энергетическое оружие с широким, длинным клинком, отзывавшееся на ее зов. Даже с такого расстояния я мог обонять, чувствовать его жажду. Жажду крови. Вампирская сталь, голодная и непримиримая.
— У меня есть это, сучка, — ответила Чайкова, отсалютовав клинком.
Сжимая в правой руке трепещущий меч, Кара поманила ее пальцами левой.
— Иди сюда, — сказала она.
— Так, эти неожиданности уже раздражают, — произнес Карл Тониус.
— Что случилось? — спросил я.
— Вот что, — сказал он, указывая на покрытый гравировкой стеклянный куб, стоящий в личной комнате Чайковой на гладкой поверхности стола.
— Ах, это, — откликнулся я. — А мне уж на минуточку показалось, ты все еще оплакиваешь то, что твоя симпатичная мантия слегка порвалась.
Карл обиженно посмотрел на меня, а потом перевел печальный взгляд на нитки, свисающие с подола дорогой накидки на меховой подкладке. Он зацепился за дверной косяк еще на входе.
— Ладно, можете считать это ужасным преступлением. Но я действительно люблю свою мантию. Но я же выкинул это из головы и занялся делом. Неужели вы думаете, что я настолько мелочен?
— Хочешь честный ответ? — произнес я. — Мы планируем штурм, а ты разоделся словно на вечеринку.
Карл обожал хорошую одежду и кичился своими нарядами. В этот раз, когда вся остальная команда облачилась в комбинезоны и кольчужную броню, он выбрал мантию, шелковую, вышитую серебряной нитью блузу, перскиновые панталоны и изящные тапочки из золотого крепа.
— Кто бы говорил, — сказал он. — Сами-то как разоделись.
Это верно. Разоделся. Я носил тело Зэфа Матуина. Моя физическая оболочка осталась далеко, в «Доме грусти», под охраной Вистана и Заэля. На все время операции мое сознание поместилось в Матуине.
«Надевать» чье-либо тело — это очень непросто и требует профессионализма. Я способен проделать это практически с любым человеком, хотя риск травм серьезно повышается и для меня, и для объекта, если тот начнет сопротивляться. Я никогда без крайней необходимости не облачался в тела Нейла, Кыс или Карла: это была слишком утомительная работа. Кара оказалась более податлива, но после того, как я покидал ее тело, она долго оставалась слишком уставшей и нервозной. По какой-то причине Зэф оказался самым подходящим кандидатом в моей команде. Я мог проникать в его сознание и выходить из него с минимумом болезненных ощущений. И он никогда не возражал. В том числе и поэтому я держал его при себе.
«Ношение» чужого тела дарило мне возможность напрямую и с максимальной выгодой использовать его навыки и таланты и давало чувство физического присутствия, которого я обычно был лишен. Зэф Матуин был высоким и мощным мужчиной. Как и Нейл, раньше он зарабатывал охотой за головами. Кожа его была темна, а черные волосы, заплетенные в косы, ниспадали по спине. Глаза казались маленькими и невыразительными красными угольками. Левую руку заменял полированный хром аугметики. Он был тайной, его прошлое — загадочным и темным. Даже оказавшись внутри его сознания, я практически ничего не мог узнать о нем, кроме того, что он сам был готов мне рассказать. Я никогда не пытался проверить его. Матуин работал на меня, потому что ему нравилась эта работа и он хорошо с ней справлялся. Он имел право хранить свою тайну; меня это не касалось.
Облачившись в его плоть, я чувствовал себя сильным и живым. Чувствовал вес кожаного плаща на его плечах, чувствовал тяжесть матово-черного лазерного пистолета «Бэккхауз» в правой руке, чувствовал биение его сердца так, как если бы все это было моим.
— И что это? — спросил я, показывая рукой Матуина на куб.
— Если не ошибаюсь — а я, конечно же, не ошибаюсь, — это куливатская коробочка с загадками. Редкость. Если быть честным, она бесценна. Это многое объясняет.
— Рад за тебя. А теперь объясни это «многое» и мне.
Тониус пожал плечами.
— Это объясняет, почему мы оказались здесь. Нам пришлось организовать этот набег, потому что я не смог незаметно подключиться к системам данных Чайковой. Не смог найти даже малейшего признака этих данных. И вот почему. Она просто не пользуется информационными системами.
— Совсем?
— А вы видите здесь хоть один когитатор? Или кодифер? Хотя бы какое-нибудь устройство, способное обрабатывать данные?
Он был прав. В комнате не оказалось никакой вычислительной аппаратуры. Не было ни электрических цепей, ни портов, ни вокса, вообще ничего. Чайкова по старинке вела все свои дела на бумаге. Здесь не к чему было подключаться и взламывать.
— Она родом с Пунцля. Его обитатели гордятся тем, что умеют справляться с тяжелым умственным трудом и хранят древние традиции. Разве вы не заметили, когда вошли, что ее складские рабочие пользуются счётами?
— Заметил.
— К тому же в имеющихся отчетах предполагается, что Чайкова прошла обучение в Когнитэ. Как вы помните, там тоже стремились как можно меньше использовать машины, предпочитая рассчитывать на собственный ум.
— Верно.
— Будь у нас грузовой лифтер, мы могли бы забрать все ее бумаги и тщательно их проверить, но я уже сейчас могу вам сказать, что там окажутся только легальные счета и декларации. Все ее секреты спрятаны здесь. Она их не хранит в цифровом формате.
Я вскинул пистолет Зэфа и выстрелил в голову кланстера, вбежавшего в комнату за спиной Карла.
Тониус вздрогнул.
— Во имя Трона! Если не возражаете, то я бы попросил предупреждать меня в следующий раз!
— Ты хочешь, чтобы я сказал что-нибудь вроде: «Осторожней, Карл, у тебя за спиной человек с оружием… упс… уже поздно, он тебя пристрелил»? Так?
— Смешно. Лучше скажите, вам известно о коробочках с загадками?
— Не совсем.
Он ласково погладил грани стеклянного куба:
— Куливаты создали их три тысячи лет тому назад, прежде чем их цивилизация деградировала. Сейчас куливаты представляют собой расу, находящуюся в первобытном состоянии и неспособную разобраться в механизмах, которые сами же и создали. Они обожали тайны и загадки. На самом деле никто толком не знает, отчего разрушилась их цивилизация. Но коробочки с загадками — артефакты этой культуры. Время от времени они выставляются на торги. Сомневаюсь, что Чайкова достаточно богата, чтобы самостоятельно совершить такую покупку. Должно быть, это приобретение сделано картелем для ведения своих дел.
— И как она работает?
— Это инертный хрустальный куб, вставленный в другой хрустальный куб, вставленный в хрустальный куб, и так далее. Не могу вам точно сказать, сколько здесь слоев. Обычно их число колеблется от десяти до семнадцати. Видите изображения, вырезанные по бокам?
— Да.
— Коробочку с загадками необходимо вращать, перемещая последовательно каждый слой, пока не будет составлена заключительная комбинация. Тогда она откроется. Внутри хранится писчий камень, размером с мелкую гальку, представляющий собой идеальную стеклянную сферу, на которой в микроскопической форме выгравированы тайны Чайковой.
Я огляделся. Из близлежащего коридора доносились звуки яростной перестрелки — Нейл и Кыс заканчивали с последними охранниками дома Чайковой.
— Уверен? — спросил я. — А если это только сувенир, украшение?
Карл покачал головой и показал на боковой столик, на котором стоял сложный инструмент, напоминающий микроскоп.
— У нее есть считыватель. Кладете сферу сюда и изучаете ее под увеличением. А вот тут, посмотрите, гравировальные иглы на случай, если ей понадобится добавить новую информацию.
— А что, если нам просто разломать его? — предложил я.
— Куб сделан так, что превратит сферу в прах сразу же, как только будут повреждены стенки.
— Ясно. Но почему же мадемуазель Чайкова не взяла с собой столь жизненно важные для нее данные?
— Да потому, что их не без причины называют коробочками с загадками, — произнес Карл. — Не зная ключа, их совершенно невозможно открыть.
Я собирался парировать его реплику, но тут между нами промчался лазерный импульс, ударивший в дальнюю стену и содравший с нее шелковый занавес. Через западную дверь в помещение ворвались двое вооруженных охранников из клана Красавцев К. Я только начал поворачиваться, как Карл уже вскинул «Гекатер 6», подаренный ему много лет назад Уиллом Толлоухандом.
«Шестерка» громко зарявкала, выплевывая крупнокалиберные заряды в громил, тут же рухнувших в лужи собственной крови. Пустые гильзы звенели, падая на мраморный пол. Карл подошел к дергающимся в агонии телам и всадил каждому в голову по пуле.
Карл Тониус был печально известен своими сложными отношениями с огнестрельным оружием. Он демонстрировал почти аллергическую реакцию ко всему, что касалось сражений или любой физической конфронтации. Он был мыслителем — и почти гениальным мыслителем, — но не исполнителем, что отчасти и привлекло меня в нем, когда я решил сделать его своим дознавателем. Пускай вся кровь останется Нейлу и прочим. Карл был ценен своим умом и всеми вытекающими из этого способностями.
Если говорить по правде, то он никогда не пользовался оружием в гневе вплоть до той жуткой ночи на Флинте год назад, да и тогда только из отчаяния. А в этот раз он применил его со спокойствием и уверенностью закаленного стрелка. Я был впечатлен и более чем обеспокоен.
— Ты успел потренироваться, — заметил я.
— Ох, понимаете… — ответил он, робко убирая оружие в кобуру. — Все эти скучные космические перелеты. Да еще к тому же я устал, что ты все время строишь из себя крутого.
— Я?
— Нет. Я про Матуина.
— Эта коробка, Карл. У кого может быть ключ?
— Думаю, — улыбнулся он, — у Чайковой, и только у Чайковой.
— Кара. Что бы ни произошло, ты не должна убивать Чайкову.
— Без проблем, — ответила Кара Свол, откатываясь в сторону, чтобы сохранить свою голову на плечах.
Вампирский клинок Чайковой выбил искры из металлического пола.
— Вот только не могли бы вы дать этой стерве тот же совет в моем отношении?
— Она носит какой-то глушитель. Я не смогу проникнуть в ее сознание. Прости.
— Спросить стоило.
Кара отпрыгивала то туда, то сюда, размахивая трепещущим клинком, но Чайкова всякий раз была готова отразить удар — тогда мечи сталкивались со звоном, — а затем нанести ответный выпад.
Самый кончик энергетического клинка лизнул по броне Кары в области живота и пустил ей кровь раньше, чем она успела уйти колесом в сторону. Почувствовав жизненную влагу, меч-вампир закричал.
— Вот и все, — произнесла Чайкова, лаская покрывшееся испариной оружие.
Кара приземлилась, широко расставив ноги, выставив трепещущий меч перед собой и отставив в сторону левую руку. Чайкова прокрутилась и бросилась снова вперед, то приседая, то подскакивая в непрестанном движении. Клинки столкнулись… один раз, второй, третий, четвертый… отскакивая друг от друга и снова сходясь.
— Он попробовал тебя, — сквозь зубы процедила Чайкова. — Все кончено.
Кара отразила еще два выпада, а затем отшатнулась, задыхаясь. Она сжала рукой свой живот, уставившись на него недоверчивым взглядом. Кровь покидала ее тело. Убегала из незначительного надреза, и капли ее парили в воздухе, протянувшись красной дугой от раны к клинку Чайковой.
Кара упала на колени. Кровь красными лентами летела к жаждущему мечу, росой собираясь на клинке.
Клинок высасывал ее.
— О Трон! — прохрипела Кара. — Помогите мне…
Пэйшэнс Кыс с грохотом приземлилась на погрузочной платформе. Точно рыбы-лоцманы вокруг акулы, вращались вокруг нее кайны. Она моргнула, и кинжалы устремились к Чайковой… и безжизненно покатились по полу, не долетев всего нескольких метров. Глушитель Чайковой помешал телекинезу Кыс.
— О боги! — закричала Кара, завалившись на бок и пытаясь зажать рану руками.
Пэйшэнс двинулась вперед, но Чайкова развернулась и указала на нее кончиком меча.
— А ты, ведьма, будешь следующей, — предупредила она.
— Нет, — сказал Гарлон Нейл, — следующим буду я.
Он, прихрамывая, вошел в док через один из внутренних шлюзов. Окровавленная левая рука безжизненно свисала вдоль его тела. Но правая его рука вскинула и нацелила тяжелый «Тронзвассе».
Чайкова обернулась к нему, капая жизненными соками Кары со своего клинка. Нейл выстрелил. Чайкова взмахнула мечом, отбивая пулю, которая пересекла весь склад и зарылась в тюк ткани.
Нейл выстрелил снова, и вновь Чайкова отбила пулю мечом.
— Парень вроде меня, — с уважением кивнул Нейл, — мог бы и влюбиться в женщину, способную на подобное.
Чайкова слегка поклонилась ему и снова приняла боевую стойку, поднимая меч в обеих руках и чуть наклоняя его к правому плечу.
Нейл вновь вскинул пистолет, передвинув рычажок переключения большим пальцем.
— Вот только управишься ли ты с автоматическим режимом? — спросил он.
Оружие взревело, открывая огонь… одно нажатие полностью опустошило всю обойму длинной очередью. К ее чести, Чайкова успела отбить первые три выстрела.
Четвертая пуля поразила ее в левое бедро, пятая оторвала ногу в колене. Все остальные прошли мимо, когда женщина упала.
Меч со звоном ударился об пол, а потом стал дюйм за дюймом подползать к луже горячей крови, растекающейся из отрубленной ноги Чайковой. Он с дребезжанием вполз в лужу и стал пить.
Чайкова застонала и задергалась.
Нейл убрал в кобуру свое оружие и подошел к ней. Он сжал рукой пулевое ранение в своем левом плече, брызнув кровью на пол. Меч задергался и развернулся на запах новой жертвы. Он пополз к Нейлу.
Гарлон еще сильнее сжал свою рану, заставив кровь хлынуть струей. Для меча это было уже слишком. Оружие полетело к Нейлу.
Тот отступил в сторону и поймал его за рукоять прямо в воздухе. Как только меч оказался в его руке, Гарлон яростно раскрутил его и обрушил на пол.
Потребовалось три неистовых удара, чтобы клинок, наконец, сломался. В полу остались глубокие выщерблины. Меч взвыл и умер.
Нейл отбросил в сторону бесполезную рукоять и подошел к Чайковой.
— Ключ, пожалуйста, — сказал он.
— Никогда! — прошипела она.
— Вы истекаете кровью, мамзель, — отметил он.
— Значит, я умру, — ответила она, и из-под маски донесся судорожный вздох.
— Все не обязательно должно заканчиваться так, — произнес Нейл.
— А что? Вы предлагаете мне спасение? Собираетесь пощадить меня? Доставить в Медика?
Нейл покачал головой. Он перезарядил пистолет и нацелил ей в правый висок.
— Мое предложение состоит в том, чтобы закончить все быстро. Один краткий момент боли против медленной, утомительной смерти.
— Вы человек чести, сэр, — задыхаясь, произнесла Чайкова. — Благодарю вас. Ключ: пять два восемь шесть пять.
— И вам спасибо, — сказал Нейл, поднимаясь и собираясь уйти.
— Я же дала вам ключ! — закричала Чайкова. — Делайте, что обещали! Прикончите меня!
Нейл продолжал идти.
— Хорошо! Хорошо! — завопила Чайкова. — Пять восемь два шесть пять! Это — ключ! Настоящий ключ! В прошлый раз я соврала, но в этот раз говорю правду! Убейте меня! Остановите эту боль! Пожалуйста!
Нейл не останавливался.
— Все равно надо убедиться, — произнес он.
Глава восьмая
Но Чайкова все же попыталась еще раз хлестнуть своим укоротившимся оружием, и на сей раз, после контрудара Кары, у нее остался только обрубок рукояти.
— Ну что, сучка, осталось у тебя еще что-нибудь? — произнесла Кара, сжимая в руке занесенный, подрагивающий меч.
Чайкова бросила лито-кнут, замерший на полу.
А затем обернулась и протянула руку в сторону распахнутого люка флаера.
В ее ладонь прилетел меч. Это было двуручное энергетическое оружие с широким, длинным клинком, отзывавшееся на ее зов. Даже с такого расстояния я мог обонять, чувствовать его жажду. Жажду крови. Вампирская сталь, голодная и непримиримая.
— У меня есть это, сучка, — ответила Чайкова, отсалютовав клинком.
Сжимая в правой руке трепещущий меч, Кара поманила ее пальцами левой.
— Иди сюда, — сказала она.
— Так, эти неожиданности уже раздражают, — произнес Карл Тониус.
— Что случилось? — спросил я.
— Вот что, — сказал он, указывая на покрытый гравировкой стеклянный куб, стоящий в личной комнате Чайковой на гладкой поверхности стола.
— Ах, это, — откликнулся я. — А мне уж на минуточку показалось, ты все еще оплакиваешь то, что твоя симпатичная мантия слегка порвалась.
Карл обиженно посмотрел на меня, а потом перевел печальный взгляд на нитки, свисающие с подола дорогой накидки на меховой подкладке. Он зацепился за дверной косяк еще на входе.
— Ладно, можете считать это ужасным преступлением. Но я действительно люблю свою мантию. Но я же выкинул это из головы и занялся делом. Неужели вы думаете, что я настолько мелочен?
— Хочешь честный ответ? — произнес я. — Мы планируем штурм, а ты разоделся словно на вечеринку.
Карл обожал хорошую одежду и кичился своими нарядами. В этот раз, когда вся остальная команда облачилась в комбинезоны и кольчужную броню, он выбрал мантию, шелковую, вышитую серебряной нитью блузу, перскиновые панталоны и изящные тапочки из золотого крепа.
— Кто бы говорил, — сказал он. — Сами-то как разоделись.
Это верно. Разоделся. Я носил тело Зэфа Матуина. Моя физическая оболочка осталась далеко, в «Доме грусти», под охраной Вистана и Заэля. На все время операции мое сознание поместилось в Матуине.
«Надевать» чье-либо тело — это очень непросто и требует профессионализма. Я способен проделать это практически с любым человеком, хотя риск травм серьезно повышается и для меня, и для объекта, если тот начнет сопротивляться. Я никогда без крайней необходимости не облачался в тела Нейла, Кыс или Карла: это была слишком утомительная работа. Кара оказалась более податлива, но после того, как я покидал ее тело, она долго оставалась слишком уставшей и нервозной. По какой-то причине Зэф оказался самым подходящим кандидатом в моей команде. Я мог проникать в его сознание и выходить из него с минимумом болезненных ощущений. И он никогда не возражал. В том числе и поэтому я держал его при себе.
«Ношение» чужого тела дарило мне возможность напрямую и с максимальной выгодой использовать его навыки и таланты и давало чувство физического присутствия, которого я обычно был лишен. Зэф Матуин был высоким и мощным мужчиной. Как и Нейл, раньше он зарабатывал охотой за головами. Кожа его была темна, а черные волосы, заплетенные в косы, ниспадали по спине. Глаза казались маленькими и невыразительными красными угольками. Левую руку заменял полированный хром аугметики. Он был тайной, его прошлое — загадочным и темным. Даже оказавшись внутри его сознания, я практически ничего не мог узнать о нем, кроме того, что он сам был готов мне рассказать. Я никогда не пытался проверить его. Матуин работал на меня, потому что ему нравилась эта работа и он хорошо с ней справлялся. Он имел право хранить свою тайну; меня это не касалось.
Облачившись в его плоть, я чувствовал себя сильным и живым. Чувствовал вес кожаного плаща на его плечах, чувствовал тяжесть матово-черного лазерного пистолета «Бэккхауз» в правой руке, чувствовал биение его сердца так, как если бы все это было моим.
— И что это? — спросил я, показывая рукой Матуина на куб.
— Если не ошибаюсь — а я, конечно же, не ошибаюсь, — это куливатская коробочка с загадками. Редкость. Если быть честным, она бесценна. Это многое объясняет.
— Рад за тебя. А теперь объясни это «многое» и мне.
Тониус пожал плечами.
— Это объясняет, почему мы оказались здесь. Нам пришлось организовать этот набег, потому что я не смог незаметно подключиться к системам данных Чайковой. Не смог найти даже малейшего признака этих данных. И вот почему. Она просто не пользуется информационными системами.
— Совсем?
— А вы видите здесь хоть один когитатор? Или кодифер? Хотя бы какое-нибудь устройство, способное обрабатывать данные?
Он был прав. В комнате не оказалось никакой вычислительной аппаратуры. Не было ни электрических цепей, ни портов, ни вокса, вообще ничего. Чайкова по старинке вела все свои дела на бумаге. Здесь не к чему было подключаться и взламывать.
— Она родом с Пунцля. Его обитатели гордятся тем, что умеют справляться с тяжелым умственным трудом и хранят древние традиции. Разве вы не заметили, когда вошли, что ее складские рабочие пользуются счётами?
— Заметил.
— К тому же в имеющихся отчетах предполагается, что Чайкова прошла обучение в Когнитэ. Как вы помните, там тоже стремились как можно меньше использовать машины, предпочитая рассчитывать на собственный ум.
— Верно.
— Будь у нас грузовой лифтер, мы могли бы забрать все ее бумаги и тщательно их проверить, но я уже сейчас могу вам сказать, что там окажутся только легальные счета и декларации. Все ее секреты спрятаны здесь. Она их не хранит в цифровом формате.
Я вскинул пистолет Зэфа и выстрелил в голову кланстера, вбежавшего в комнату за спиной Карла.
Тониус вздрогнул.
— Во имя Трона! Если не возражаете, то я бы попросил предупреждать меня в следующий раз!
— Ты хочешь, чтобы я сказал что-нибудь вроде: «Осторожней, Карл, у тебя за спиной человек с оружием… упс… уже поздно, он тебя пристрелил»? Так?
— Смешно. Лучше скажите, вам известно о коробочках с загадками?
— Не совсем.
Он ласково погладил грани стеклянного куба:
— Куливаты создали их три тысячи лет тому назад, прежде чем их цивилизация деградировала. Сейчас куливаты представляют собой расу, находящуюся в первобытном состоянии и неспособную разобраться в механизмах, которые сами же и создали. Они обожали тайны и загадки. На самом деле никто толком не знает, отчего разрушилась их цивилизация. Но коробочки с загадками — артефакты этой культуры. Время от времени они выставляются на торги. Сомневаюсь, что Чайкова достаточно богата, чтобы самостоятельно совершить такую покупку. Должно быть, это приобретение сделано картелем для ведения своих дел.
— И как она работает?
— Это инертный хрустальный куб, вставленный в другой хрустальный куб, вставленный в хрустальный куб, и так далее. Не могу вам точно сказать, сколько здесь слоев. Обычно их число колеблется от десяти до семнадцати. Видите изображения, вырезанные по бокам?
— Да.
— Коробочку с загадками необходимо вращать, перемещая последовательно каждый слой, пока не будет составлена заключительная комбинация. Тогда она откроется. Внутри хранится писчий камень, размером с мелкую гальку, представляющий собой идеальную стеклянную сферу, на которой в микроскопической форме выгравированы тайны Чайковой.
Я огляделся. Из близлежащего коридора доносились звуки яростной перестрелки — Нейл и Кыс заканчивали с последними охранниками дома Чайковой.
— Уверен? — спросил я. — А если это только сувенир, украшение?
Карл покачал головой и показал на боковой столик, на котором стоял сложный инструмент, напоминающий микроскоп.
— У нее есть считыватель. Кладете сферу сюда и изучаете ее под увеличением. А вот тут, посмотрите, гравировальные иглы на случай, если ей понадобится добавить новую информацию.
— А что, если нам просто разломать его? — предложил я.
— Куб сделан так, что превратит сферу в прах сразу же, как только будут повреждены стенки.
— Ясно. Но почему же мадемуазель Чайкова не взяла с собой столь жизненно важные для нее данные?
— Да потому, что их не без причины называют коробочками с загадками, — произнес Карл. — Не зная ключа, их совершенно невозможно открыть.
Я собирался парировать его реплику, но тут между нами промчался лазерный импульс, ударивший в дальнюю стену и содравший с нее шелковый занавес. Через западную дверь в помещение ворвались двое вооруженных охранников из клана Красавцев К. Я только начал поворачиваться, как Карл уже вскинул «Гекатер 6», подаренный ему много лет назад Уиллом Толлоухандом.
«Шестерка» громко зарявкала, выплевывая крупнокалиберные заряды в громил, тут же рухнувших в лужи собственной крови. Пустые гильзы звенели, падая на мраморный пол. Карл подошел к дергающимся в агонии телам и всадил каждому в голову по пуле.
Карл Тониус был печально известен своими сложными отношениями с огнестрельным оружием. Он демонстрировал почти аллергическую реакцию ко всему, что касалось сражений или любой физической конфронтации. Он был мыслителем — и почти гениальным мыслителем, — но не исполнителем, что отчасти и привлекло меня в нем, когда я решил сделать его своим дознавателем. Пускай вся кровь останется Нейлу и прочим. Карл был ценен своим умом и всеми вытекающими из этого способностями.
Если говорить по правде, то он никогда не пользовался оружием в гневе вплоть до той жуткой ночи на Флинте год назад, да и тогда только из отчаяния. А в этот раз он применил его со спокойствием и уверенностью закаленного стрелка. Я был впечатлен и более чем обеспокоен.
— Ты успел потренироваться, — заметил я.
— Ох, понимаете… — ответил он, робко убирая оружие в кобуру. — Все эти скучные космические перелеты. Да еще к тому же я устал, что ты все время строишь из себя крутого.
— Я?
— Нет. Я про Матуина.
— Эта коробка, Карл. У кого может быть ключ?
— Думаю, — улыбнулся он, — у Чайковой, и только у Чайковой.
— Кара. Что бы ни произошло, ты не должна убивать Чайкову.
— Без проблем, — ответила Кара Свол, откатываясь в сторону, чтобы сохранить свою голову на плечах.
Вампирский клинок Чайковой выбил искры из металлического пола.
— Вот только не могли бы вы дать этой стерве тот же совет в моем отношении?
— Она носит какой-то глушитель. Я не смогу проникнуть в ее сознание. Прости.
— Спросить стоило.
Кара отпрыгивала то туда, то сюда, размахивая трепещущим клинком, но Чайкова всякий раз была готова отразить удар — тогда мечи сталкивались со звоном, — а затем нанести ответный выпад.
Самый кончик энергетического клинка лизнул по броне Кары в области живота и пустил ей кровь раньше, чем она успела уйти колесом в сторону. Почувствовав жизненную влагу, меч-вампир закричал.
— Вот и все, — произнесла Чайкова, лаская покрывшееся испариной оружие.
Кара приземлилась, широко расставив ноги, выставив трепещущий меч перед собой и отставив в сторону левую руку. Чайкова прокрутилась и бросилась снова вперед, то приседая, то подскакивая в непрестанном движении. Клинки столкнулись… один раз, второй, третий, четвертый… отскакивая друг от друга и снова сходясь.
— Он попробовал тебя, — сквозь зубы процедила Чайкова. — Все кончено.
Кара отразила еще два выпада, а затем отшатнулась, задыхаясь. Она сжала рукой свой живот, уставившись на него недоверчивым взглядом. Кровь покидала ее тело. Убегала из незначительного надреза, и капли ее парили в воздухе, протянувшись красной дугой от раны к клинку Чайковой.
Кара упала на колени. Кровь красными лентами летела к жаждущему мечу, росой собираясь на клинке.
Клинок высасывал ее.
— О Трон! — прохрипела Кара. — Помогите мне…
Пэйшэнс Кыс с грохотом приземлилась на погрузочной платформе. Точно рыбы-лоцманы вокруг акулы, вращались вокруг нее кайны. Она моргнула, и кинжалы устремились к Чайковой… и безжизненно покатились по полу, не долетев всего нескольких метров. Глушитель Чайковой помешал телекинезу Кыс.
— О боги! — закричала Кара, завалившись на бок и пытаясь зажать рану руками.
Пэйшэнс двинулась вперед, но Чайкова развернулась и указала на нее кончиком меча.
— А ты, ведьма, будешь следующей, — предупредила она.
— Нет, — сказал Гарлон Нейл, — следующим буду я.
Он, прихрамывая, вошел в док через один из внутренних шлюзов. Окровавленная левая рука безжизненно свисала вдоль его тела. Но правая его рука вскинула и нацелила тяжелый «Тронзвассе».
Чайкова обернулась к нему, капая жизненными соками Кары со своего клинка. Нейл выстрелил. Чайкова взмахнула мечом, отбивая пулю, которая пересекла весь склад и зарылась в тюк ткани.
Нейл выстрелил снова, и вновь Чайкова отбила пулю мечом.
— Парень вроде меня, — с уважением кивнул Нейл, — мог бы и влюбиться в женщину, способную на подобное.
Чайкова слегка поклонилась ему и снова приняла боевую стойку, поднимая меч в обеих руках и чуть наклоняя его к правому плечу.
Нейл вновь вскинул пистолет, передвинув рычажок переключения большим пальцем.
— Вот только управишься ли ты с автоматическим режимом? — спросил он.
Оружие взревело, открывая огонь… одно нажатие полностью опустошило всю обойму длинной очередью. К ее чести, Чайкова успела отбить первые три выстрела.
Четвертая пуля поразила ее в левое бедро, пятая оторвала ногу в колене. Все остальные прошли мимо, когда женщина упала.
Меч со звоном ударился об пол, а потом стал дюйм за дюймом подползать к луже горячей крови, растекающейся из отрубленной ноги Чайковой. Он с дребезжанием вполз в лужу и стал пить.
Чайкова застонала и задергалась.
Нейл убрал в кобуру свое оружие и подошел к ней. Он сжал рукой пулевое ранение в своем левом плече, брызнув кровью на пол. Меч задергался и развернулся на запах новой жертвы. Он пополз к Нейлу.
Гарлон еще сильнее сжал свою рану, заставив кровь хлынуть струей. Для меча это было уже слишком. Оружие полетело к Нейлу.
Тот отступил в сторону и поймал его за рукоять прямо в воздухе. Как только меч оказался в его руке, Гарлон яростно раскрутил его и обрушил на пол.
Потребовалось три неистовых удара, чтобы клинок, наконец, сломался. В полу остались глубокие выщерблины. Меч взвыл и умер.
Нейл отбросил в сторону бесполезную рукоять и подошел к Чайковой.
— Ключ, пожалуйста, — сказал он.
— Никогда! — прошипела она.
— Вы истекаете кровью, мамзель, — отметил он.
— Значит, я умру, — ответила она, и из-под маски донесся судорожный вздох.
— Все не обязательно должно заканчиваться так, — произнес Нейл.
— А что? Вы предлагаете мне спасение? Собираетесь пощадить меня? Доставить в Медика?
Нейл покачал головой. Он перезарядил пистолет и нацелил ей в правый висок.
— Мое предложение состоит в том, чтобы закончить все быстро. Один краткий момент боли против медленной, утомительной смерти.
— Вы человек чести, сэр, — задыхаясь, произнесла Чайкова. — Благодарю вас. Ключ: пять два восемь шесть пять.
— И вам спасибо, — сказал Нейл, поднимаясь и собираясь уйти.
— Я же дала вам ключ! — закричала Чайкова. — Делайте, что обещали! Прикончите меня!
Нейл продолжал идти.
— Хорошо! Хорошо! — завопила Чайкова. — Пять восемь два шесть пять! Это — ключ! Настоящий ключ! В прошлый раз я соврала, но в этот раз говорю правду! Убейте меня! Остановите эту боль! Пожалуйста!
Нейл не останавливался.
— Все равно надо убедиться, — произнес он.
Глава восьмая
Вистан Фраука услышал низкую трель тревоги детектора. Он бросил взгляд на Заэля и приложил палец к губам. Затем поднялся, вынул из кармана хромированный короткоствольный пистолет и наклонился над портативным воксом, нажав на кнопку «связь».
— Да?
— Это мы. Отключай экраны, открывай двери и впускай нас.
Фраука возвратился к переносной консоли, установленной неподалеку. Она управляла экранами безопасности, понаставленными Гарлоном вокруг «Дома грусти». Вистан отключил их и открыл автоматические замки.
— Готово, — произнес он в вокс.
Спустя минуту или две на лестнице появились пятеро. Впереди шел Зэф Матуин, сопровождаемый Тониусом, который нес какую-то стеклянную коробку.
— Как все прошло? — спросил Фраука у Матуина, прекрасно зная, что ответит ему не Зэф.
Неподвижное кресло Рейвенора стояло в углу комнаты, где Фраука весь вечер провел в компании Заэля.
— Ужасно, — произнес Рейвенор голосом Матуина. — Мы получили то, что нам было нужно, но пришлось устроить кровавую бойню.
Заэль вскочил на ноги и теперь большими глазами смотрел на вернувшихся. Нейл, с отвратительной раной руки, полутащил на себе Кару, которая выглядела очень бледной.
— Мы не сможем самостоятельно вылечить ее, — сказал Рейвенор. — Придется искать врача. Кого-то, кто не станет задавать лишних вопросов.
— Значит, отправляюсь на поиски, — мрачно произнесла Кыс.
— А я знаю, где его найти, — сказал Заэль, и все взгляды устремились на него. — Я же вырос здесь, помните? Мне знаком один парень.
— Очень хорошо, — сказала Кыс мальчику. — Ты отправишься со мной.
Они поспешили на выход. Нейл отвел Кару в одну из спален, постаравшись уложить ее поудобнее.
— Карл, приступай к расшифровке содержимого коробки, — сказал Рейвенор. — Да, и, пожалуйста, проверь, как там Скох.
Тониус кивнул и торопливо удалился вместе со своей находкой.
Рейвенор усадил тело Матуина в разбитое кресло.
— Значит, паршивая выдалась ночка? — спросил Фраука.
— Служба безопасности Чайковой была приведена в полную боеготовность. Как только им кто-нибудь не нравился, они срывались с места. Было много крови. Пришлось поджечь там все, чтобы замести следы.
— Сожгли все дотла? — лаконично спросил Фраука, прикуривая очередную лхо-папиросу.
— Было много тел, — произнес Рейвенор. — Чем больше у других уйдет времени на то, чтобы выяснить, что там произошло, тем лучше. Чайкова была видной фигурой в преступном мире. Учитывая, какой бардак мы там устроили, люди решат, что она стала жертвой нападения конкурентов.
Матуин вздохнул. Рейвенор освободил его. Зэф моргнул и посмотрел на Фрауку.
— Здорово, Вист, — сказал он, поднимаясь на ноги. — Я голоден, — добавил Матуин и покинул комнату.
Кресло жизнеобеспечения загудело, развернулось и поплыло к Фрауке.
— Так что, Нейл поймал пулю? — спросил Фраука. — А что стало с рыженькой?
— Какой-то проклятый варпом клинок.
— И все это за одну ночь…
— По крайней мере, я так предполагаю. Надо навестить ее, а потом мне надо помочь Тониусу расшифровать захваченную информацию.
— Гм… прежде, чем вы уйдете… — заговорил Фраука.
— Да, Вистан?
— Когда вы все ушли, мальчик, похоже, немного занервничал. Поэтому я остался с ним и немного поболтал, ну вы понимаете.
— Улучшаешь свои социальные навыки?
— Не суть важно. — Фраука затянулся.
Казалось, что он чувствует себя неуютно, словно не был уверен, стоит ли мне это рассказывать.
— Мы поболтали с ним о том о сем, о его прошлом, о том, как он рос здесь. Похоже, возвращение на Юстис Майорис разбудило в нем некоторые воспоминания. Он говорил мне о своей бабушке и о сестре.
— Что же, я рад, что ты оказался способен к…
Фраука поднял руку и вежливо помахал:
— Нет, я не об этом. Знаете ли вы, как его зовут?
— Конечно, — ответил Рейвенор. — Заэль Эффернети. Это одна из первых вещей, что он мне сказал.
— Да, — произнес Фраука. — Эффернети. Фамилия его отца. Вот только во время нашего сегодняшнего общения всплыло, что его мамочка и папочка так никогда и не оформили свои отношения на официальном уровне.
— Ну, значит, он рожден вне брака. И что с того?
— Если чисто технически, то это означает, что он должен носить фамилию своей матери, а не отца, которой он представился. Я прав?
— Прав. Но это только техническая заминка. С чего ты взял, что это так уж важно?
— Да с того, что фамилия его матери, — произнес Вистан Фраука, — была Слит.
Тониус отпер дверь и заглянул внутрь. Скох сидел на стуле. Охотник медленно повернул голову и посмотрел на Карла.
— Еда? — спросил он.
— Мы слегка заняты. Позже.
Скох немного приподнял свои скованные руки.
— Руки снова сводит. Сильно сводит.
— Ладно, — со вздохом произнес Карл, входя в комнату и останавливаясь чуть вне досягаемости цепи, приковавшей охотника к полу. — Показывай.
Скох поднял руки, демонстрируя, что оба тяжелых стальных браслета туго сжаты на его запястьях.
Карл кивнул, вынул из кармана ключ и бросил Скоху. Охотник ловко поймал его, разомкнул и стащил с себя наручники. Скох баюкал и растирал запястья, сгибая их и разминая их.
— Проклятье, так-то лучше.
— Хватит, — сказал Карл.
Скох закончил разминать руки и снова застегнул наручники, а потом бросил ключ обратно.
— Показывай.
Скох повторил свой жест, поднимая руки так, чтобы Тониусу было четко видно, что браслеты заперты и их не снять.
Карл вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Его правая рука снова задрожала. Нападение на дом Чайковой стало настоящим испытанием, настоящим источником адреналина. У него все получилось, он достал то, в чем нуждался Рейвенор. Но Скох испортил ему настроение. Что-то в этом охотнике, даже когда он заперт, лишало Тониуса самообладания.
Карл почувствовал кислый привкус во рту, а сердце его бешено забилось. Он знал, что должен вернуться вниз и приступить к работе над коробочкой с загадками. Но прежде ему хотелось освежить свой разум.
Он вошел в ванную, запер дверь на задвижку и достал из кармана красный сверток.
Они проехали на поезде через восточный сектор города, сойдя на грязном полустанке, расположенном, судя по вывеске, в общем блоке J.
— Здесь ты и вырос, — произнесла Пэйшэнс. Заэль кивнул.
— Уверена, что можно было бы найти доктора и поближе к нашему дому.
— Нам ведь нужен правильный доктор, — сказал мальчик. — Правильный, да? Я хочу сказать, такой, что не станет задавать лишних вопросов.
С этим Пэйшэнс поспорить не могла.
— По соседству с моим домом живет один парень. Мы звали его Локум [4]. Думаю, это тот, кто вам нужен.
Жаркий, удушливый ветер проносился по транзитным тоннелям, когда проезжали другие поезда. Заэль повел Пэйшэнс по железной лестнице в темноту сырых, грязных этажей общего блока J.
Район этот не был хорошим. В стоках скопилось столько мусора и ядовитых отходов, что большая часть пеших переходов осуществлялась по мосткам, переброшенным между разрушающимися зданиями. Заэль и Кыс миновали несколько шумных забегаловок и столовых, полных света и пьяного гвалта. Но в основном их глазам представал трущобный город, населенный людьми, пойманными в ловушку нищеты, которые стояли в дверях источенных крысами домов или сидели на ступенях, прикладываясь к бутылкам без ярлыков. В воздухе сильно пахло кислотой и мочой. Это немного напоминало Пэйшэнс об Урбитане, улье на Саметере, где выросла она сама. Но там чувствовалось хотя бы какое-то движение, ощущалась борьба людей за то, чтобы вырваться из жизни в нищете. Здесь же, казалось, люди утратили всякую надежду.
Еще двадцать минут мальчик вел Кыс по лабиринту темных переулков и каналов между домами, давно требующими сноса. По подвесной железной дороге промчался поезд.
— Здесь, — сказал Заэль, заходя на первый этаж какого-то невероятно ветхого общественного здания. Стены его украшали мрачные лозунги бандитских кланов.
— Здесь? — усомнилась она.
— Табличку видела? Написано же: «Операционная».
— Ну… да. Но мне показалось, что это было написано от руки и кровью.
Они вошли в грязное помещение, где на колченогих стульях сидели несколько человек. Старик, невротик, изнуренный наркоман с ломкой, озабоченная мамаша с маленьким ребенком и молодой пьянчуга, чью бровь пересекал серьезный порез.
«Если это очередь к врачу, — подумала Кыс, — то могу себе представить этого медика. Какой-нибудь бомжеватый старый шарлатан или подпольный абортмахер»…
Заэль провел ее через внутреннюю дверь. Локум был занят. В старом парикмахерском кресле перед ним, в свете кустарной лампы, сидел кланстер, которому врач зашивал глубокую, двадцатисантиметровую рану на плече. Ножевое ранение, с уверенностью определила Кыс.
Сама комната оказалась на удивление опрятной, хотя ни одна из вещей в ней не была новой. Кое-какое медицинское оборудование, инструменты, засунутые в антибактериальный гель, — чисто символическая дань уважения к стерильности.
Локум работал, стоя спиной к вошедшим. Среднего телосложения, худощавый и жилистый. Светло-каштановые волосы. А одет врач был в черные мешковатые штаны армейского покроя, черный же жилет, хирургические перчатки и туго зашнурованные сапоги.
— Встаньте в очередь! — прокричал он. — Я принимаю только в порядке очереди.
— Привет, — сказал Заэль.
— Вы что, не слышали? — произнес Локум и обернулся.
Кыс увидела его лицо. Волевое, твердое как камень, хотя и морщинистое, усталое и озабоченное. Голубые глаза выдавали незаурядный интеллект. Но сейчас смотрели удивленно.
— Да?
— Это мы. Отключай экраны, открывай двери и впускай нас.
Фраука возвратился к переносной консоли, установленной неподалеку. Она управляла экранами безопасности, понаставленными Гарлоном вокруг «Дома грусти». Вистан отключил их и открыл автоматические замки.
— Готово, — произнес он в вокс.
Спустя минуту или две на лестнице появились пятеро. Впереди шел Зэф Матуин, сопровождаемый Тониусом, который нес какую-то стеклянную коробку.
— Как все прошло? — спросил Фраука у Матуина, прекрасно зная, что ответит ему не Зэф.
Неподвижное кресло Рейвенора стояло в углу комнаты, где Фраука весь вечер провел в компании Заэля.
— Ужасно, — произнес Рейвенор голосом Матуина. — Мы получили то, что нам было нужно, но пришлось устроить кровавую бойню.
Заэль вскочил на ноги и теперь большими глазами смотрел на вернувшихся. Нейл, с отвратительной раной руки, полутащил на себе Кару, которая выглядела очень бледной.
— Мы не сможем самостоятельно вылечить ее, — сказал Рейвенор. — Придется искать врача. Кого-то, кто не станет задавать лишних вопросов.
— Значит, отправляюсь на поиски, — мрачно произнесла Кыс.
— А я знаю, где его найти, — сказал Заэль, и все взгляды устремились на него. — Я же вырос здесь, помните? Мне знаком один парень.
— Очень хорошо, — сказала Кыс мальчику. — Ты отправишься со мной.
Они поспешили на выход. Нейл отвел Кару в одну из спален, постаравшись уложить ее поудобнее.
— Карл, приступай к расшифровке содержимого коробки, — сказал Рейвенор. — Да, и, пожалуйста, проверь, как там Скох.
Тониус кивнул и торопливо удалился вместе со своей находкой.
Рейвенор усадил тело Матуина в разбитое кресло.
— Значит, паршивая выдалась ночка? — спросил Фраука.
— Служба безопасности Чайковой была приведена в полную боеготовность. Как только им кто-нибудь не нравился, они срывались с места. Было много крови. Пришлось поджечь там все, чтобы замести следы.
— Сожгли все дотла? — лаконично спросил Фраука, прикуривая очередную лхо-папиросу.
— Было много тел, — произнес Рейвенор. — Чем больше у других уйдет времени на то, чтобы выяснить, что там произошло, тем лучше. Чайкова была видной фигурой в преступном мире. Учитывая, какой бардак мы там устроили, люди решат, что она стала жертвой нападения конкурентов.
Матуин вздохнул. Рейвенор освободил его. Зэф моргнул и посмотрел на Фрауку.
— Здорово, Вист, — сказал он, поднимаясь на ноги. — Я голоден, — добавил Матуин и покинул комнату.
Кресло жизнеобеспечения загудело, развернулось и поплыло к Фрауке.
— Так что, Нейл поймал пулю? — спросил Фраука. — А что стало с рыженькой?
— Какой-то проклятый варпом клинок.
— И все это за одну ночь…
— По крайней мере, я так предполагаю. Надо навестить ее, а потом мне надо помочь Тониусу расшифровать захваченную информацию.
— Гм… прежде, чем вы уйдете… — заговорил Фраука.
— Да, Вистан?
— Когда вы все ушли, мальчик, похоже, немного занервничал. Поэтому я остался с ним и немного поболтал, ну вы понимаете.
— Улучшаешь свои социальные навыки?
— Не суть важно. — Фраука затянулся.
Казалось, что он чувствует себя неуютно, словно не был уверен, стоит ли мне это рассказывать.
— Мы поболтали с ним о том о сем, о его прошлом, о том, как он рос здесь. Похоже, возвращение на Юстис Майорис разбудило в нем некоторые воспоминания. Он говорил мне о своей бабушке и о сестре.
— Что же, я рад, что ты оказался способен к…
Фраука поднял руку и вежливо помахал:
— Нет, я не об этом. Знаете ли вы, как его зовут?
— Конечно, — ответил Рейвенор. — Заэль Эффернети. Это одна из первых вещей, что он мне сказал.
— Да, — произнес Фраука. — Эффернети. Фамилия его отца. Вот только во время нашего сегодняшнего общения всплыло, что его мамочка и папочка так никогда и не оформили свои отношения на официальном уровне.
— Ну, значит, он рожден вне брака. И что с того?
— Если чисто технически, то это означает, что он должен носить фамилию своей матери, а не отца, которой он представился. Я прав?
— Прав. Но это только техническая заминка. С чего ты взял, что это так уж важно?
— Да с того, что фамилия его матери, — произнес Вистан Фраука, — была Слит.
Тониус отпер дверь и заглянул внутрь. Скох сидел на стуле. Охотник медленно повернул голову и посмотрел на Карла.
— Еда? — спросил он.
— Мы слегка заняты. Позже.
Скох немного приподнял свои скованные руки.
— Руки снова сводит. Сильно сводит.
— Ладно, — со вздохом произнес Карл, входя в комнату и останавливаясь чуть вне досягаемости цепи, приковавшей охотника к полу. — Показывай.
Скох поднял руки, демонстрируя, что оба тяжелых стальных браслета туго сжаты на его запястьях.
Карл кивнул, вынул из кармана ключ и бросил Скоху. Охотник ловко поймал его, разомкнул и стащил с себя наручники. Скох баюкал и растирал запястья, сгибая их и разминая их.
— Проклятье, так-то лучше.
— Хватит, — сказал Карл.
Скох закончил разминать руки и снова застегнул наручники, а потом бросил ключ обратно.
— Показывай.
Скох повторил свой жест, поднимая руки так, чтобы Тониусу было четко видно, что браслеты заперты и их не снять.
Карл вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Его правая рука снова задрожала. Нападение на дом Чайковой стало настоящим испытанием, настоящим источником адреналина. У него все получилось, он достал то, в чем нуждался Рейвенор. Но Скох испортил ему настроение. Что-то в этом охотнике, даже когда он заперт, лишало Тониуса самообладания.
Карл почувствовал кислый привкус во рту, а сердце его бешено забилось. Он знал, что должен вернуться вниз и приступить к работе над коробочкой с загадками. Но прежде ему хотелось освежить свой разум.
Он вошел в ванную, запер дверь на задвижку и достал из кармана красный сверток.
Они проехали на поезде через восточный сектор города, сойдя на грязном полустанке, расположенном, судя по вывеске, в общем блоке J.
— Здесь ты и вырос, — произнесла Пэйшэнс. Заэль кивнул.
— Уверена, что можно было бы найти доктора и поближе к нашему дому.
— Нам ведь нужен правильный доктор, — сказал мальчик. — Правильный, да? Я хочу сказать, такой, что не станет задавать лишних вопросов.
С этим Пэйшэнс поспорить не могла.
— По соседству с моим домом живет один парень. Мы звали его Локум [4]. Думаю, это тот, кто вам нужен.
Жаркий, удушливый ветер проносился по транзитным тоннелям, когда проезжали другие поезда. Заэль повел Пэйшэнс по железной лестнице в темноту сырых, грязных этажей общего блока J.
Район этот не был хорошим. В стоках скопилось столько мусора и ядовитых отходов, что большая часть пеших переходов осуществлялась по мосткам, переброшенным между разрушающимися зданиями. Заэль и Кыс миновали несколько шумных забегаловок и столовых, полных света и пьяного гвалта. Но в основном их глазам представал трущобный город, населенный людьми, пойманными в ловушку нищеты, которые стояли в дверях источенных крысами домов или сидели на ступенях, прикладываясь к бутылкам без ярлыков. В воздухе сильно пахло кислотой и мочой. Это немного напоминало Пэйшэнс об Урбитане, улье на Саметере, где выросла она сама. Но там чувствовалось хотя бы какое-то движение, ощущалась борьба людей за то, чтобы вырваться из жизни в нищете. Здесь же, казалось, люди утратили всякую надежду.
Еще двадцать минут мальчик вел Кыс по лабиринту темных переулков и каналов между домами, давно требующими сноса. По подвесной железной дороге промчался поезд.
— Здесь, — сказал Заэль, заходя на первый этаж какого-то невероятно ветхого общественного здания. Стены его украшали мрачные лозунги бандитских кланов.
— Здесь? — усомнилась она.
— Табличку видела? Написано же: «Операционная».
— Ну… да. Но мне показалось, что это было написано от руки и кровью.
Они вошли в грязное помещение, где на колченогих стульях сидели несколько человек. Старик, невротик, изнуренный наркоман с ломкой, озабоченная мамаша с маленьким ребенком и молодой пьянчуга, чью бровь пересекал серьезный порез.
«Если это очередь к врачу, — подумала Кыс, — то могу себе представить этого медика. Какой-нибудь бомжеватый старый шарлатан или подпольный абортмахер»…
Заэль провел ее через внутреннюю дверь. Локум был занят. В старом парикмахерском кресле перед ним, в свете кустарной лампы, сидел кланстер, которому врач зашивал глубокую, двадцатисантиметровую рану на плече. Ножевое ранение, с уверенностью определила Кыс.
Сама комната оказалась на удивление опрятной, хотя ни одна из вещей в ней не была новой. Кое-какое медицинское оборудование, инструменты, засунутые в антибактериальный гель, — чисто символическая дань уважения к стерильности.
Локум работал, стоя спиной к вошедшим. Среднего телосложения, худощавый и жилистый. Светло-каштановые волосы. А одет врач был в черные мешковатые штаны армейского покроя, черный же жилет, хирургические перчатки и туго зашнурованные сапоги.
— Встаньте в очередь! — прокричал он. — Я принимаю только в порядке очереди.
— Привет, — сказал Заэль.
— Вы что, не слышали? — произнес Локум и обернулся.
Кыс увидела его лицо. Волевое, твердое как камень, хотя и морщинистое, усталое и озабоченное. Голубые глаза выдавали незаурядный интеллект. Но сейчас смотрели удивленно.