Абнетт Дэн. Возвращение Рейвенора

   — Восхитительно! Вы убили Грегора Эйзенхорна? — спросил Куллин.
   — Думаю, да. С ним вступили в бой на Федре, в храме Адептус Механикус на Марсианском Холме. Серьезное сражение завершилось взрывом, уничтожившим все вокруг. После этого его нить исчезла из видений провидцев. С известной степенью уверенности мы можем утверждать, что он погиб.
   — С известной степенью уверенности?
   — Он больше не появляется в наших магических зеркалах, — сухо ответил Леззард.
   — Что насчет Рейвенора? Он здесь?
   — Именно в этом и проявляется помутнение. В видениях провидцев есть разногласия. Некоторые говорят, что он уже мертв. Другие говорят, что он здесь, среди нас, в Петрополисе. Вероятно, что он скрывается под завесой предельной секретности. Это вполне может объяснить разногласия.
   — И какие решающие факторы я могу использовать? — спросил Куллин.
   С помощью Стефоя магус-таинник извлек на свет новую стопку мятой бумаги.
   — Вот детерминативы, которые нам удалось установить. Девятнадцать имен; все это люди, которые, согласно нашим видениям, могут оказать существенное воздействие на пророчество.
   — Некоторые из этих людей… высокопоставленные личности, — произнес Куллин, вчитываясь в список.
   — Так и есть.
   — И сам Рейвенор находится в списке.
   — Да. На текущий момент это так, — сказал Леззард. — Мы не знаем почему.
   Куллин посмотрел на Лейлу Слейд.
   — Мне срочно нужен псайкер. Не примыкающий ни к одной организации, через черный рынок. Узнай, работает ли еще на Юстисе Майорис Сол Кинер. Он хорошо знает свое дело.
   — Узнаю при первой возможности, — ответила она.
   — Вы можете помочь нам? — спросил Стефой. — Вы можете справиться с задачей?
   — Думаю, да, — произнес Куллин, поднимаясь на ноги.
   Симивульпа взбежала по его рукаву и уселась на плече. Куллин все еще изучал бумаги.
   — Действовать надо быстро и безжалостно. Нам не следует возиться с этими детерминативами. Все они представляют собой равноценные, взаимозаменяемые элементы. Нам надо расчистить сцену и привести пророчество к очевидному, простому факту.
   — Вы хотите сказать, что мы должны убить их? — спросил Артуа.
   — Возможно. Это словно хирургическая операция. Необходимо устранить все, что может навредить. Полагаю, что начать стоит с него.
   Куллин показал Леззарду листок:
   — Братия не смеет даже и пытаться убить тако…
   — Вот за это вы и платите мне. Все необходимые инструменты у меня с собой.
   — Инструменты? — пробормотал Стефой.
   — Сверкающее орудие судьбы, — с улыбкой ответил Куллин. — Я полагаю, мы должны пробудить инкубулу.
   — В самом деле? Вы уверены в этом, сэр? — спросила Лейла Слейд.
   Куллин бодро кивнул. Он оседлал своего конька, когда принялся командовать.
   — Бронзовый Вор очень покладист и очень хорошо приспосабливается. Да, я уверен. Мы разбудим его.
   — Не его… это, — поправила Лейла Слейд.
   — Ты не знакома с ним так, как я, — усмехнулся Куллин.
   Затем он повернулся к представителям Братии:
   — Мы приступим к делу через день или около того. Где вы базируетесь, магус?
   — В заброшенном маяке на краю залива в общем блоке Q, — ответил Леззард.
   — Надеюсь, он расположен вдалеке от посторонних глаз? Там безопасно?
   — Да, Орфео.
   — Я приду туда к вам. Мы пробудим инкубулу и приступим к делу.
   — А что это такое, о чем вы говорите? — спросил Стефой.
   — Просто инструмент. Диоданд.
   — Такой же, как черепица или ручка?
   Куллин пожал плечами:
   — Чуть более действенный. Но это требует определенной платы.
   — Фонды Братии в вашем распоряжении, Орфео, — ответил Леззард.
   Орфео Куллин поднес кулак ко рту и вежливо откашлялся. Вперед выступила Лейла Слейд.
   — Магус-таинник, сэр, мой господин говорил не о деньгах. Вы должны сделать так, чтобы в нужный момент там оказались люди, чьи жизни будут использованы в качестве платы.
   — Жертвы? — спросил Леззард.
   — По крайней мере, дюжина, — сказал Орфео Куллин. — Бронзовый Вор получил свое имя за то, что крадет жизни. И когда он проснется, то будет очень голоден.
 

Глава четвертая

   — Слушай, есть мысль. Попробуй все-таки открыть его, — предложил Нейл.
   — Попробуй спокойно подождать,пока я его открою! — прорычала в ответ Кара, сражаясь с колесом пневмоусилителя на люке. Во мраке раздался протяжный скрип, и женщина закашлялась, когда вниз посыпались ржавые хлопья. — Чертова хрень проржавела напрочь. Просто сруби ее резаком. Мы тратим время впустую.
   Нейл запалил лазерный резак. В свете шипящего пламени окружающее их пространство приобрело еще более заброшенный и печальный вид.
   Кара спрыгнула с древних металлических ступеней и изобразила поклон «только после вас», что было нелегкой задачей, учитывая, сколько оборудования на ней было понавешано.
   Нейл вскарабкался по лестнице и направил пламя резака на край тяжелого люка в потолке. Металл начал изгибаться, светиться, оплавляться, стекать на пол густыми оранжевыми каплями.
   Загудел вокс.
   — Надеюсь, вы уже готовы? — произнес Карл. — Этот план рассчитан на абсолютную скоординированность. Я, кажется, вам это объяснял?
   — Да, Карл, объяснял, — ответила Кара. — Возникла небольшая техническая заминка с выходом на крышу.
   — Думаю, всему виной кислотный дождь, — произнес Нейл, не отрываясь от работы.
   — Так и запишем, — протрещал в приемнике голос Карла.
   — А я думаю, что всему виной Нейл, — сказала Кара. — Это повышает мою самооценку.
   — Тоже запишем. Рукоплещу твоему настрою.
   — Прошли, — прокричал Нейл, загасив резак и сунув его обратно в набедренный мешочек. — Натягивай маску и готовься.
   Кара проверила герметичность капюшона и опустила на лицо дыхательную маску.
   Нейл ударил по древнему металлическому люку, и тот перевернулся, упав на поверхность крыши. Ветер и дождь тут же волной хлынули вниз. Все оказалось куда хуже, чем ожидала Кара. Ветер завывал с убийственной яростью. Загорелись огоньки кислотной сигнализации, встроенной в капюшоны. Грозовая ночь над центром Петрополиса.
   Из темноты на высокой, плоской крыше фабрики Манзура Хагена выступало беспорядочное нагромождение труб. Ревущий боковой ветер гнал косые простыни кислотного дождя по разрушающейся крыше, угрожая сбить путников с ног.
   Они побрели вперед, низко пригнув головы, — две странные, громоздкие фигуры, движущиеся в темноте на восток. Впереди, за стеной дымящегося дождя, мерцали городские огни, один из которых в особенности привлекал их внимание.
   Фабрика Манзура Хагена, расположенная в общем блоке Н, когда-то гордо носила статус ведущего в субсекторе производителя кнопок и прочих качественных застежек для одежды. Но двадцать лет тому назад производство остановилось, и фабрика закрылась; может быть, появилась мода на повторное использование кнопок, а может, граждане субсектора Ангелус просто перестали заботиться о том, насколько хорошо застегнута их одежда. Как бы то ни было, но предприятие остановилось и было опечатано представителями гильдии.
   Само здание завода являло собой массивное строение из оуслитовых блоков, в километр длиной и половину шириной, почти на четыреста метров возвышаясь над верхними уровнями стека. Оно протянулось с востока на запад, пересекая восемь районов «Грязей». Западный край выходил на общий блок F и огромную свалку отходов производства. Восточный — смотрел на массивную главную башню Депозитария Информиума на границе общего блока D.
   Нейл и Кара добрались до восточного края гигантского строения. Им приходилось цепляться за старые страховочные тросы, чтобы не позволить ветру сбросить себя с крыши.
   — Погода улучшается, — отметил Нейл, и вокс придал его голосу оловянные нотки.
   — Очень любезно с ее стороны. Сверься с направлением ветра.
   Нейл завозился с прибором, примотанным к его запястью.
   — Дует на восток. С небольшим смещением на юг. Похоже, поездка будет быстрой.
   Кара быстро прикинула расчеты в уме.
   — И в самом деле, быстрой, — ответила она. — Не более чем восемнадцать-девятнадцать секунд. Надо будет очень постараться, чтобы не промахнуться. Да, и еще сбрось две секунды на то, что ветер продолжит нас нести даже тогда, когда мы отстегнем парашюты.
   — Две?
   — Да, две! Доверься мне! Ну что, распаковался?
   Нейл высвободил из пояса стартовую трубку, и ветер сразу же вытянул флагом выходящий из нее мягкий мешочек. Гарлон сжал одну руку на страховочном тросе, а вторую положил на помпу инфлятора.
   — Есть!
   Кара проделала то же самое со своим комплектом.
   — Мы на позиции, — сообщила она Карлу по воксу.
   — Тогда я пошел внутрь. Конец связи.
   — Готов? — спросила Кара у Нейла.
   — К этому? Нет, — сказал он. — Но все равно давай приступим.
   Они одновременно задействовали баллоны со сжатым гелием, закрепленные у них на поясах. Менее чем через секунду два мешочка, которые развевались на конце стартовых трубок, превратились в тугие шары в метр диаметром.
   Кара и Нейл отпустили тросы, и резкий ветер с безумной силой оторвал их от крыши фабрики, унося в открытое небо.
   Карл Тониус торопливо пересек залитую дождем улицу, пробежав мимо завывающей кислотной сигнализации, и подошел к северному портику Депозитория Информиума. Оказавшись под навесом, он рассчитался с зонтоносцем, дав мальчику хорошие чаевые. Тот с улыбкой взял монету, отряхнул свой огромный, защищающий от кислоты зонт и отправился на поиски следующего клиента.
   Тониус разгладил полы синего кожаного жакета, извлек наружу кружевные манжеты и поправил шейный платок. На минутку он задержался, чтобы полюбоваться на свое отражение в окне возле входа.
   — Безукоризненно, — пробормотал он.
   Прижимая рукой папку с документами, Тониус поднялся по широким ступеням и вошел в высокий северный атриум. Там стояла одуряющая, почти тропическая жара. Хорошо вооруженные стражники Магистратума спокойно прохаживались по просторному коридору с мраморным полом, в конце которого виднелись украшенные серебряные подиумы общественных судилищ. В столь поздний час здесь было немноголюдно — преимущественно это были адвокаты или юридические ассистенты, уточняющие самые последние подробности до начала утренних судов.
   — Я могу вам чем-то помочь, сэр? — спросил облаченный в униформу гид.
   — Даже не знаю, — улыбнулся в ответ Тониус. — А что вы можете?
   Гид извлек из-под мантии дата-пульт и включил его. С кончика палочки спроецировались гололитические списки заголовков и подзаголовков.
   — Вы ищите свидетельства о рождении? О смерти? Регистрации брака? Родословные? Записи о клонировании или аугметации? Права на землю? Расселения? Информацию по авторскому праву? Исторические и/или аналитические запросы? Отчеты по налоговым выплатам? Путешествия? Мошенничество? Проекты? Конфликты? Губернаторские отчеты…
   — А есть у вас что-нибудь по фротажу? ^[3]
   — Кхм, не думаю, сэр.
   — Жаль. Честно вам это говорю. На самом деле, видите ли, я занимаюсь изучением Высокой имперской архитектуры: модерн, интуитив, постмодерн, квазимодерн и все такое прочее. Сейчас я нахожусь в творческом отпуске на этом прекрасном… и я действительно думаю, что он очень, очень прекрасен… мире, ну и мне посоветовали поискать это место. Лингстром, сказали они… так меня зовут — Лингстром, — ты обязательно должен повидать Информиум в Петрополисе, прежде чем умрешь.
   — Вы умираете? — пробормотал гид, глаза которого изумленно расширились.
   — Мой милый друг, все мы умираем. Только каждый по-своему. Полагаю, моя погибель будет экстравагантной, медленной и меланхоличной, но слегка романтичной. А что насчет вас? Глядя на вас, могу предположить, что лучшее, на что вы можете надеяться, так это однажды оступиться на скользкой лестнице. Или, возможно, поужинать испорченными моллюсками. И без сомнения, в одиночестве.
   — С-сэр?
   Тониус широко развел руки и поднял взгляд к украшенному фресками потолку атриума, возвышающемуся в двухстах метрах над их головами.
   — Только посмотрите на это. Нет, посмотрите! В самом деле, посмотрите!
   Гид посмотрел наверх и заморгал, словно никогда прежде не видел все это великолепие.
   — Роскошно, верно ведь? — произнес Тониус.
   — Да… Думаю, да, сэр, — ответил гид.
   — Я уже в дверях, — прошептал Тониус в спрятанный в одежде вокс-микрофон. — Пэйшэнс, заводи нашего маленького друга.
   — Ты помнишь, что должен делать? — спросила Пэйшэнс Кыс.
   — Думаю, да, — ответил Заэль.
   Она погнала его вперед по дорожке, ведущей к западному входу Информиума. Кислотный дождь хлестал по навесу, туго натянутому над ними. Заэль затеребил правую руку.
   — Прекрати.
   — Но она очень чешется, — пожаловался он.
   — Потерпи минутку, — сказала Кыс, внезапно останавливаясь. — Дай я проверю… Ладно, какая разница. Пошевеливайся и не испорть все.
   — Хватит уже на меня шуметь. Я справлюсь.
   — Тебе же будет лучше, если так, — предупредила Кыс, уставив на мальчика взгляд своих суровых зеленых глаз. — Ошибешься хоть на волосок, и я тебе все кости переломаю раньше, чем ты успеешь сказать: «Ой, мистер Рейвенор, бла… бла… бла…»
   Кыс изобразила плачущее лицо, потирая глаза кулаками и оттопырив нижнюю губу.
   Заэль рассмеялся.
   Она неожиданно отвесила ему несколько резких оплеух.
   — Это, черт возьми, еще зачем? — спросил Заэль, и его глаза покраснели от слез.
   — Просто помогаю тебе вжиться в роль. Пойдем.
   Она схватила его за руку и быстро поволокла к двери западного общественного входа. Здесь располагалось всего несколько подиумов, где наличествовали клерки и немногочисленные охранники.
   Кыс подтащила Заэля к одному из столов и обратила на себя внимание, заломив мальчику руку. Клерк посмотрел на них со своего высокого подиума. Он поправил свои аугметические имплантаты, чтобы как следует разглядеть их.
   — Какое дело вас привело? — спросил он.
   — Мне нужно, чтобы ему устроили генную экспертизу, — произнесла Кыс, указывая на Заэля.
   — А кто вы?
   — Действующий офицер департамента общего блока Е. — Кыс достала кожаный бумажник с удостоверением личности, а потом небрежно открыла и тут же захлопнула его. Слишком быстро, чтобы его действительно можно было разглядеть.
   На ней был строгий, хорошо пошитый серый костюм, волосы стянуты в тугой узел, ни капли косметики.
   Ее грубое поведение и строгий взгляд выдавали в ней типичного социального агента, лишенного чувства юмора.
   — Спал на улице. Приворовывал. Нам нужна генетическая проверка, чтобы установить его ближайшего родственника и назначить опекуна.
   Клерк посмотрел на Заэля. Одежда мальчика была изношенной и потертой, а лицо угрюмым.
   — Что же, хорошо. — Клерк взял со стола несколько цветных форм и протянул их ей через решетку: — Заполняйте. Вон там свободная кабинка. Потом возвращайтесь с ним сюда для анализа. Услуга стоит две кроны.
   — Благодарю, — ответила Кыс.
   Она зажала бумаги под мышкой и повела Заэля к кабинке с письменными принадлежностями.
   — Карл, мы внутри. Ждем только слова, — прошептала она.
   Под ними проносился темный, испещренный огоньками город. В спину бил беспощадный ветер. Кара на мгновение испугалась, что он унесет их воздушные шары прямо в стратосферу.
   Приближалась сверкающая громада Информиума. Гигантская базальтовая ротонда, выложенная тесаным камнем, увитая плющом и заросшая на верхних уровнях сорняками. Это было одно из крупнейших отдельно стоящих зданий во внутренних общих блоках. Здесь хранились все гражданские документы и отчеты со всего Юстиса Майорис.
   — Четырнадцать секунд! — прокричала в вокс Кара. — Пятнадцать. Шестнадцать. Прыгай!
   Кара ударила по карабину на страховочных ремнях. Освободившись от груза, воздушный шар тут же взмыл ввысь и затерялся в шторме. Женщина камнем полетела вниз. Времени оглядываться на Нейла не оставалось. И под ней, и над ней бурлила чернота. Бешено проносились городские огни.
   А затем на нее набросились верхние парапеты ротонды. Кара подобралась и приземлилась, ударившись так, что перешибло дыхание, на краю каменной крыши, густо заросшей петлеросом и плющом. Растительность немного смягчила падение. Кара покатилась по крыше, пытаясь погасить скорость. Железные птицы, испуганные ее приземлением, вспорхнули в небо.
   Под ударами ветра и дождя она поднялась на ноги.
   — Кара? — протрещал вокс.
   — Гарлон?
   — Возникла малюсенькая проблемка.
   — Ты где?
   — Там, где мне не очень хотелось бы находиться.
   Кара подобралась к краю каменной крыши, пробиваясь через обесцвеченный кислотой жесткий плющ. Посмотрела вниз. От бездны, открывавшейся под ногами, кружилась голова. Улица, протянувшаяся километром ниже, казалась узкой цепочкой огоньков.
   И над обрывом висел Нейл, цепляясь за бороду плюща, каскадом ниспадающую по стене.
   — Вот тупой нинкер, — сказала Свол.
   — Благодарю за комплимент. Кхм, может, поможешь?
   Кара торопливо размотала отрез моноволокна, обернутый вокруг ее талии. Она слышала по воксу, как чертыхается внизу Нейл. Густые плети плюща начинали рваться и ломаться под весом Гарлона.
   — Кара? — раздался в воксе голос Карла. — Все хорошо? Вы вышли на позицию?
   — У нас все в порядке. Все замечательно, — услышала она ответ Нейла. — Мы вызовем тебя, как только окажемся на месте.
   — Хорошо, прием окончен.
   — Зачем ты ему это сказал? — крикнула вниз Кара.
   — Я же не собираюсь загубить весь его чертов план, верно? Мне бы не хотелось подвести его. Он что-то хочет доказать боссу этой операцией.
   — Гарлон, тебе ведь Карл даже не нравится. Он тебе никогда не нравился. Ты…
   — Кара. Детка. Прекрати трепаться и помоги мне, наконец, Трона ради.
   — Хорошо. Не двигайся. И даже не дыши.
   Кыс стояла в кабинке и делала вид, будто что-то пишет. Она закончила заполнять формы еще несколько минут назад. А теперь просто тянула время. Отправила поторапливающее сообщение.
   —  Карл? Мы ждем.
    — Продолжай в том же духе. Кара и Нейл еще не совсем на месте.
    — Возникла проблема, леди?
   Кыс напряглась. Телепатические слова произнес не Рейвенор, не кто бы то ни было еще, чей ментальный голос был ей знаком. Их произнес кто-то совсем рядом с ней.
   —  Заэль? Это был ты?
   —  Ага. Это был я.
    — Не знала, что ты умеешь транслировать. Когда ты этому научился?
    — Не знаю. Просто я подумал вслух, и ты оказалась там.
   Кыс посмотрела на него. Даже после всех этих месяцев она по-прежнему не знала, чего ожидать от этого мальчика. В Заэле было что-то такое, что пугало даже ее.
   А напугать Пэйшэнс Кыс было весьма не просто.
   Вистан Фраука оторвался от информационного планшета, с которого читал очередной утомительно плохой эротический роман. Так неприкасаемый коротал время, хотя, казалось, не испытывал ни малейшего возбуждения от этого чтива. Вистан вытащил лхо-папиросу изо рта, выдохнул дым и спросил:
   — Что случилось?
   — О чем это ты? — откликнулся я при помощи передатчика, вмонтированного в мое кресло.
   — Что-то случилось. Я это вижу.
   — Честно? Как? — спросил я.
   — Ну, вы всегда так… — Его голос смолк, и Вистан печально покачал головой. — Вы просто летающая коробка. По вашему виду ничего не скажешь. Просто я пытался быть вежливым. Помните, вы сами говорили, что мне надо развивать свои социальные навыки?
   — Помню, — сказал я. — И вот тебе подсказка… что касается меня, то «летающая коробка» — вовсе не вежливо.
   — Точняк, — ответил он.
   — Как бы то ни было, но кое-что действительно случилось, — признал я. — Карл вышел на позицию, так же как и Кыс, и Заэль. Но вот у Кары и Нейла возникли трудности.
   — Так вмешайтесь. Помогите им, — произнес Вистан.
   — Карл просто одержим тем, чтобы самостоятельно заправлять этим представлением и сделать все как надо. Он хочет выслужиться передо мной. Если я вмешаюсь, это подорвет его веру в себя. Будет казаться, словно я не верю в его силы.
   — И?
   — И я решил тренировать его. Сделать из него инквизитора.
   — Но ведь если он облажается, то накроется вся операция? Мне казалось, что вы сами говорили, что она очень важна.
   —  Важна?
   Вистан потушил папиросу и незамедлительно прикурил следующую.
   — Ау?
   Иногда я забываю, что Фраука не способен слышать мою ментальную речь.
   — Это важно. Очень важно. Я впечатлен, Вистан. Не думал, что ты меня слушал во время инструктажа.
   — Обижаете, инквизитор. Я слушаю. По крайней мере, обычно. Просто меня это, как правило, не слишком волнует.
   Мы прятались с ним в пустой квартире на шестидесятом этаже стека в двух километрах от Информиума. Это были сырые руины, по грязным окнам которых барабанил дождь. Вистан вытянулся на диване, который, похоже, прежде использовали в качестве учебной цели на артиллерийском полигоне, а затем отдали голодным крысам. Фраука был моим «неприкасаемым» — псионически непроницаемым человеком, настоящим аутсайдером в моей команде. Большую часть времени ему совсем нечего было делать, и он просто сидел с включенным ограничителем, покуривая и проглядывая по диагонали свою тоскливую порнографию.
   Я протянулся сознанием и увидел Кару, стоящую на крыше Информиума, и Нейла, свисающего с медленно рвущегося плюща под ней.
   — Вы сказали, что у них возникли трудности, — сказал Фраука.
   — Да.
   — Что за трудности? — спросил он.
   — Они рискуют сверзиться с высотного здания и проделать путь в несколько сотен метров к верной смерти, — сказал я.
   — Какая неприятность, — небрежно заметил он.
   — Как только тебе будет удобно, — пробормотал Нейл.
   Плети плюща начинали серьезно сдавать. Кара сбросила тонкую нить к Нейлу.
   — Хватай и привязывайся!
   Он поймал конец нити, раскачиваясь на гибких ветвях, и отчаянно завозился, пристегивая свисающий с нее карабин к поясу.
   Она натянула веревку и прижалась всем телом к каменной кладке.
   — Знаешь, меня это уже чертовски достало, — пробормотал Нейл.
   — Успокойся и не шевелись. Сейчас я попытаюсь вытащить тебя.
   — Не шевелиться. Не вопрос.
   — Тогда начинаем.
   На это ушло тридцать секунд. Тридцать секунд напряжения, чуть не сломавшего спину Кары. Нейл вполз на край крыши.
   — Гм? Вы на месте? — произнес по воксу Тониус.
   — Карл, еще только две минуты. Обещаю, — ответила Кара.
   Кара помогла Гарлону подняться на ноги, и они вместе поспешили по склону крыши главной башни к цепочкам радиаторных труб, выраставших, подобно лесу, на вершине купола.
   Большая часть хранилищ Информиума Петрополиса располагалась под землей в колоссальных залах или на складах, обустроенных в массивных внешних стенах здания. В главной башне размещалось так много работающих когитаторов, что внутри была ошеломляющая, изнурительная жара. Сверхпроводниковые сети пронизывали всю структуру Информиума и отводили тепло через центральные вытяжные трубы здания и выходы на крыше, чтобы документы не испортились и не воспламенились.
   Гарлон и Кара поспешили миновать изъеденные кислотой кожухи радиаторов. Несмотря на завывающий ветер и плотный ливень, оба сильно вспотели от напряжения в герметичных комбинезонах.
   Они начали отворачивать крышки инспекционных люков радиаторов одну за другой и прокладывать каждый термостат изоляционным слоем. Вскоре шесть труб были обработаны и снова запечатаны.
   — Карл… Мы на месте, и вентиляция выведена из строя, — проговорила Кара в вокс. — Можешь приступать.
   — Мне говорили, что убранство внутренних куполов действительно стоит повидать, — произнес Тониус. — Они сказали мне, Лингстром… и так они сказали, потому что это мое имя… я уже говорил это?
   — Да, сэр, — ответил гид.
   Он все еще был под впечатлением от повести, рассказанной этим посетителем об оуслитовой отделке и чудесном убранстве, созданном еще первым архитектором, несмотря на то, что тот всю свою жизнь боролся с золотухой и асимметрией яичек.
   — Поэтому мне бы очень хотелось повидать это самое внутреннее убранство.
   — Здание скоро закрывается для посещения, — произнес гид. — Если быть точным, всего через несколько минут.
   — Но мне больше и не надо, — сказал Тониус. — Только посмотреть, понимаете?
   — Ладно, — ответил гид и повел Тониуса по мраморному полу к серебряным подиумам общественных приемных.
   — Цель вашего визита? — спросил ближайший клерк.
   — Посетитель выражает интерес к архитектуре, — пояснил гид. — Очень осведомленный человек. Ему хотелось бы посмотреть внутреннее убранство. Он понимает, что время посещения уже заканчивается.
   — Хорошо, проходите, — сказал клерк.
   — Благодарю, милостивый господин! — произнес Тониус, поклонившись.
   Серебряный подиум тихо протрещал, выдавая желтую ленту через отверстие в стенке. Гид взял ее и прикрепил к лацкану Тониуса.
   — Допуск посетителя, — объяснил он. — Только публичные области.
   Карл улыбнулся. У гида тоже оказалась такая лента, только она была алой.
   Они прошли между подиумами, задержавшись перед оптическими сканерами, чтобы те проверили их пропуска. Затем гид повел Карла по широкому сводчатому проходу к мраморной террасе, окружающей первый этаж внутренней ротонды. Высокий купол возвышался в километре над ними.