– Да, господи! Час назад.
Виталий бросил укоризненный взгляд на Жаткина.
– Так пойдем быстрее к Сергею Прокофьевичу, – торопливо воскликнул тот, скрывая смущение. – Они, ведь, еще ничего не получили.
– Значит, вы им ничего не отпускали? – еще раз на всякий случай уточнил Виталий, обращаясь к пожилой бухгалтерше.
– Да, нет, я же вам сказала.
– Ну, извините. Как пройти к вашему замдиректора?
Люба быстро поднялась со своего места.
– Пойдемте, провожу. Мне как раз к нему надо.
– Люба, – предостерегающе произнесла пожилая бухгалтерша.
– А что такое? Мне же надо. Он просил зайти.
– Он два часа назад просил зайти.
– Вот я и пойду, – своенравно ответила Люба и обратилась к Лосеву: – Пойдемте.
Она быстро направилась к двери. Лосев и Жаткин последовали за ней. Поднявшись на второй этаж, они зашли в небольшую приемную. У двери кабинета, на Которой красовалась табличка «С. П. Бузин», Лосев мягко сказал:
– Вам, Люба, придется подождать здесь.
Девушка сделала недовольную гримаску, но возражать не решилась.
Лосев приоткрыл дверь кабинета:
– Разрешите, Сергей Прокофьевич?
И не дождавшись ответа, они с Жаткиным вошли в кабинет, плотно прикрыв за собой дверь.
За большим письменным столом сидел полный, но довольно молодой еще человек в белой сорочке с расстегнутым воротничком на толстой, розовой шее, полосатый галстук был приспущен на грудь, пиджак висел на спинке кресла за его спиной. Редкие светлые волосы были гладко зачесаны назад, на широком лбу проступила испарина. Сергею Прокофьевичу почему-то было невыносимо жарко. На столе, среди разложенных бумаг, стояла недопитая бутылка «Боржоми». Поверх бумаг лежали большие, модные очки.
– Здравствуйте, Сергей Прокофьевич, – сказал Лосев, подходя к столу. – Извините за вторжение. Но час назад у вас были получатели из Московской области, и…
– Товарищи, товарищи, – нетерпеливо перебил его Бузин. – Я уже дал распоряжение. Им отпустит наш филиал. У нас сейчас такого количества кислоты нет. Почему вы врываетесь? Должен же быть какой-то порядок? Видите, я занят.
– Документы, надеюсь, у них в порядке? – со скрытым коварством осведомился Жаткин.
Бузин перевел на него взгляд и пожал толстыми плечами:
– А как вы думаете? Иначе я не дал бы распоряжения.
В это время Виталий заметил на перекидном календаре, стоявшем возле, массивного чернильного прибора, размашистую, торопливую запись: «Москва, Астраханский пер. дом…». Далее следовал номер дома и квартиры, какой-то телефон. Виталий не успел разобрать цифры, он только прочел фамилию и имя: «Андреев Саша»
А Бузин тем временем строго и неприязненно спросил:
– Вы, собственно, откуда, товарищи?
– Извините, не представились, – весело улыбнулся ему Жаткин. – Мы из милиции. Вот, извольте ознакомиться.
Он протянул свое служебное удостоверение.
Бузин мельком взглянул на него, не беря даже в руки, и обратился к Лосеву:
– А вы?
– Я тоже из милиции, – сухо ответил Виталий, вынимая удостоверение и стараясь побороть вспыхнувшее раздражение.
Показав удостоверение, он сказал:
– Потрудитесь позвонить на филиал и выяснить, получена там кислота или нет.
– А почему, собственно говоря, я должен… – начал было Бузин.
Но Лосев не дал ему кончить и резко сказал:
– Не теряйте времени, Сергей Прокофьевич. Мы зря такие визиты не наносим.
– Вы обратили внимание, откуда прибыл товарищ? – невинным тоном осведомился Жаткин, указывая на Лосева.
– Я… То есть откуда? – растерялся Бузин.
– Москва. Уголовный розыск, – пояснил Володя и добродушно добавил. – Так звоните, звоните. Не теряйте времени.
Бузин демонстративно вздохнул, молча снял трубку и стал набирать номер.
– Кому вы звоните? – спросил Лосев.
– Инженеру по сбыту. Винокуровой, – отрывисто сказал Бузин и тут же произнес в трубку: – Анна Савельевна?.. Бузин. Из Московской области, с кондитерской фабрики к вам прибыли товарищи?.. Понятно. Ничего, ничего. Пусть они потом ко мне заедут.
– Прошу извинить, – резко сказал Лосев и взял у Бузина трубку. – Товарищ Винокурова?
– Да. Кто это говорит? – услышал он в ответ молодой, звонкий женский голос.
– Говорит инспектор Московского уголовного розыска Лосев. Прошу задержать отпуск кислоты, Анна Савельевна. Под каким-нибудь пустяковым предлогом. Пустяковым, понимаете? Мы сейчас к вам приедем.
– А я уже задержала! – взволнованно воскликнула женщина. – В доверенности неверно названо наше Управление и еще… В общем я как раз собралась звонить Сергею Прокофьевичу. Но он, видите…
– И отлично, что задержали, – весело откликнулся Виталий. – Молодец вы. Так мы едем. Всего доброго.
Он положил трубку и сказал Жаткину:
– Наконец-то первый человек обратил внимание на их доверенность. А теперь позови Солодовникова.
Жаткин бросил удивленный взгляд на Лосева и молча вышел из кабинета.
– А какие, собственно говоря, у них доверенности? – не очень уверенно спросил Бузин, перебирая бумаги на столе.
– Фальшивые, – насмешливо ответил Лосев. – Вы это тоже могли бы заметить, если бы потрудились.
– Я, к вашему сведению, не криминалист, а хозяйственник.
В этот момент появился Солодовников.
– Побудьте здесь до нашего звонка, – сказал ему Лосев и обратился к Бузину. – Я прошу вас пока никуда не звонить. И никуда не выходить из кабинета.
– Но…
– Очень прошу, – настойчиво повторил Лосев. – Мне не нравится, что вы уже успели подружиться с неким Андреевым Сашей. Кстати, имя вымышленное.
– Но я видел…
– Паспорт? А он краденый.
И не глядя на испуганного Бузина, Лосев быстро пощел к двери.
Уже в машине он зло сказал Володе:
– Каков, а? Это не только разиня. Он уже на какие-то посулы клюнул, ручаюсь. Он уже, сукин сын, в гости в Москву собрался.
Машина мчалась по улицам города. У одного из перекрестков к ним присоединилась еще одна машина.
Неширокие, суетливые улицы центра вскоре сменились просторными, прямыми, новыми проспектами со светлыми многоэтажными зданиями. Потеряли свой былой жалкий облик городские окраины.
И филиал завода, куда подъехали машины, оказался на взгляд куда крупнее, мощнее и благоустроеннее самого завода.
На просторном дворе, у длинного кирпичного здания склада готовой продукции, выстроились грузовые машины. Возле одной из них стояло несколько человек, там шел какой-то оживленный разговор. В центре группы молодая женщина в темном пальто и с белым пушистым платком на голове о чем-то спорила с высоким, усатым мужчиной в очках.
Лосев и Жаткин торопливо выскочили из машины и подошли к спорящим. На них никто не обратил внимания.
– Я буду жаловаться в министерство! – кипятился человек в очках. – Безобразие! Люди стоят без дела, а вы не разрешаете грузить продукцию! Бюрократизм развели! Время не умеете беречь!
– Не бюрократизм, а порядок! – запальчиво возражала женщина. – Я же вам говорю: документы еще не оформлены!
– Так оформляйте!
– А что я могу сделать? Бухгалтер на полчаса отлучилась. У нее ребенок заболел. Она рядом живет и сейчас вернется. Я же русским языком вам говорю.
– Ребенок! Ну, порядки! Ну, дисциплина! – возмущался человек в очках. – Вы документы последнего Пленума читали?.. А, ладно! – перебил он сам себя. – Мы уезжаем, больше ждать не могу. Завтра к утру, надеюсь, вы все оформите?
– Да сейчас она придет, что вы волнуетесь?
– А я требую…
– Одну минуточку, – решительно вмешался Лосев. – Это непорядок, дорогие товарищи, – и он обратился к человеку в очках: – Пойдемте, вам все немедленно оформят. Как же так можно, товарищ Винокурова?
Он посмотрел на женщину.
– А вы, собственно… – гневно начала та и вдруг осеклась под веселым и дружеским взглядом Виталия. – Ox, извините. Ну, пойдемте, постараюсь что-нибудь сделать.
– Давно бы так, – удовлетворенно проворчал человек в очках. – Спасибо вам, товарищ. Развели, понимаете, черт знает что на пустом месте. Когда мы только…
Теперь Виталий узнал его, хотя раньше никогда и не видел, узнал по приметам. Никакие усы не могли этому помешать. Пожалуй, даже усы помогли, те самые рыжеватые усики, которые изготовила однажды Липа. Словом, это был, конечно же, Бобриков, Валерий Геннадиевич Бобриков собственной персоной.
Когда пришли в бухгалтерию, Виталий обратился к Бобрикову:
– Прошу ваши документы, гражданин.
– Причем здесь… Мой паспорт у них.
– Это не ваш паспорт, – насмешливо возразил Виталий. – Потрудитесь предъявить свой, гражданин Бобриков.
– Что?!.. Какой еще… Бобриков?!.. Это… Это провокация! Я немедленно…
– Вы немедленно последуете за нами, – властно перебил его Лосев и приказал Жаткину: – Водителя во вторую машину.
– Он уже там, – усмехнулся Володя.
– Да кто вы такие, в конце концов? – гневно спросил человек в очках. – Какое вы имеете право?
Но в голосе его уже не было прежней уверенности.
– Извините, – иронически ответил Лосев. – В горячке не успел представиться. Вот, извольте, – он протянул свое удостоверение. – Как видите, из Москвы за вами приехал.
Человек посмотрел удостоверение и спросил слегка дрогнувшим голосом:
– Это вы и есть Лосев?
– Я и есть. Откуда вы меня знаете? Лично мы еще не встречались, кажется.
– Наслышан, – сухо ответил Бобриков и добавил: – Но… я должен позвонить.
– Вот и отлично. Куда?
– Это вас не касается.
– Нас теперь все касается, Валерий Геннадиевич. Так куда вы собрались позвонить?
Бобриков молчал, нервно покусывая губу.
– Вы хотите помешать следствию? – ледяным тоном осведомился Лосев. – Вы сильно себе вредите этим, Валерий Геннадиевич.
Бобриков глядел куда-то в сторону и упрямо молчал.
– Хорошо, поехали, – распорядился Лосев.
Когда все вышли из бухгалтерии, Виталий с улыбкой сказал молодой женщине, шедшей рядом:
– Спасибо вам, Анна Савельевна. Вы помогли задержать очень опасных «преступников.
– Ну что вы, – улыбнулась та, пытаясь скрыть волнение. – Это…
– Это ваш долг, я понимаю. Но знали бы вы, сколько людей до вас его не выполнили.
В коридоре Бобриков неожиданно остановился и объявил, понизив голос:
– Мне… мне надо в туалет.
– Пожалуйста, – предупредительно ответил стоявший возле него Жаткин. – Вот они вас проводят.
И он кивнул двум сотрудникам.
Бобриков опасливо оглядел обоих и махнул рукой.
Когда приехали в управление и расположились в комнате Жаткина, Лосев сказал Бобрикову:
– Итак, Валерий Геннадиевич, вы арестованы. Вот постановление следователя, вот санкция прокурора.
Он достал бумагу и протянул ее Бобрикову. Тот отвел его руку.
– Я вам верю, – угрюмо сказал он.
– Арестован Глинский, арестован Шанин, – продолжал Виталий. – Кое-кто объявлен в розыск. Теперь арестованы вы. С поличным, можно сказать. Кроме того, мы вас предъявим на комбинате верхнего трикотажа в Москве. Вот прямо таким, как вы есть, с вашими усиками.
Вас там узнают, в бухгалтерии. Словом, как видите, разваливается ваша преступная группа. Надеюсь, вы не собираетесь взять на себя роль главаря? Глинский от этой чести отказался.
– Я тоже не собираюсь, – хмуро – процедил Бобриков.
– Понятно. Значит, все сходится на Льве Константиновиче, не так ли? Кстати, как его настоящее имя, не знаете?
– Понятия не имею.
– У вас это будет вторая судимость, Бобриков. И в ваших интересах…
– Первая.
– Нет. Первую вы сумели скрыть от управления торговли. Но у нас иное дело, Бобриков. От нас не скроешь. Надо бы знать. А вторая судимость – это рецидив. И вы, конечно, знаете, как на это смотрит Уголовный кодекс.
– Ничего я не знаю, – Бобриков нервно сцепил руки на коленях.
– Знаете, знаете. Дело, ведь, серьезное, Валерий Геннадиевич. Надо смотреть на вещи трезво. Поэтому призываю к сотрудничеству.
В тоне Лосева не было фальши и не было злости, тон был ровен и. спокоен, даже чуточку доброжелателен. Он как бы говорил: «Должна торжествовать справедливость, вот и все. Никакой поблажки я тебе не окажу, но и лишнего не будет».
Бобриков неожиданно поднял голову и пристально посмотрел на Виталия.
– Да, не зря я о вас наслышан, – сказал он.
– От кого, интересно?
– В частности, от Льва Константиновича.
Виталий усмехнулся.
– Характеризовал меня, вероятно, не слишком лестно?
– Весьма лестно. Не советовал встречаться. Да я и не рассчитывал на встречу с вами, признаться.
Бобриков заметно осваивался с обстановкой.
Его уже обыскали. И сейчас на столе перед Виталием лежали изъятые у Бобрикова вещи: бумажник, кошелек, связка ключей, записная книжка и всякая карманная мелочь. Виталий во время разговора небрежно перелистывал записную книжку. Неожиданно из нее выпал сложенный вдвое листок. Виталий развернул его. Там оказался торопливо записанный номер телефона.
– Чей это телефон? – спросил Виталий.
Жаткин нагнулся над запиской и сказал:
– Это телефон Борска. Гостиница, если не ошибаюсь.
– Вы там остановились? – спросил Виталий, посмотрев на Бобрикова.
– Да, – неохотно ответил тот.
– Один?
– М-м… Да.
– Вы, конечно, хотели позвонить самому себе, не так ли? – иронически поинтересовался Виталий.
Бобриков, глядя в сторону, молчал.
– Слушайте, Валерий Геннадиевич, – вздохнув, сказал Виталий. – Хоть вы и не рассчитывали на встречу со мной, все же эта встреча состоялась. На этот случай Лев Константинович вам ничего не советовал?
Бобриков рывком повернул голову и со злостью посмотрел на Виталия.
– Он… он жалел, что не застрелил вас… однажды.
– Вот как? – задумчиво переспросил Лосев. – Интересно… Только один человек, из вашего круга, конечно… однажды в меня стрелял. Неужели он уже на свободе?.. Спасибо, Бобриков. Теперь я, кажется, знаю его настоящее имя. Он ждет вас?
– Да…
– Где?
– В гостинице. Номер триста восемнадцать.
– Почему он приехал с вами?
– Не знаю.
– Это первый такой случай?
– Да.
– Ага. Это уже кое-что, – задумчиво, как бы про себя, произнес Виталий. – Кое-что…
– А что такое? – равнодушно пожал плечами Бобриков.
– Он один вас ждет? – снова спросил Виталий, игнорируя пустой вопрос Бобрикова.
– Не знаю.
– Знаете, Бобриков, знаете, – нетерпеливо произнес Лосев. – Не затевайте пустой игры.
– Но даю вам слово…
– Он приехал с ней?
– Ах, вы про это? – усмехнулся Бобриков. – Во всяком случае утром я ее не видел.
– Ладно. Что ж, буду рад встрече со старым знакомым, – сказал Лосев, вставая.
– Вряд ли.
– Ну, ну. Не пугайте меня, Бобриков.
– Вас испугаешь.
– Именно что, – с ударением произнес Лосев.
…Через пятнадцать минут он, Жаткин и еще двое сотрудников приехали в гостиницу. На третий этаж поднялись только Лосев и Жаткин. Дежурной по этажу они показали свои удостоверения, и Виталий попросил:
– Будьте добры, пригласите горничную и постучите в триста восемнадцатый. Скажите, что необходимо исправить телефон.
– Но он…
– Он испорчен, – спокойно усмехнулся Лосев. – А там ждут звонка.
– Уже испорчен, – в тон ему добавил Жаткин.
Дежурная молча пошла с ними по длинному коридору. По пути к ним присоединилась горничная.
На стук откликнулся настороженный, скрипучий, очень знакомый Лосеву мужской голос:
– Кто там?
– Дежурная по этажу. У вас телефон…
– Да, да. Я уже собрался идти за вами.
Дверь открылась.
Лосев первым перешагнул через порог. Человек не успел опомниться, как Виталий перехватил его правую руку и, крепко зажав ее у него за спиной, сказал:
– Так приходится встречаться с вами, Лев Игнатьевич. Ничего не поделаешь, я помню уроки.
– Будьте вы прокляты, Лосев… – прохрипел Барсиков, судорожно пытаясь вырваться.
Из комнаты вышла молодая, полная женщина.
– Что здесь происходит, боже мой? – взволнованно спросила она.
– Встреча старых знакомых, Нинок, – ответил Барсиков, тяжело дыша. – Ничего не поделаешь, судьба… Пустите!..
– Гражданка Грачева Нина Сергеевна? – спросил Лосев, все еще не отпуская Барсикова.
– Да, я.
– Вы поедете с нами.
– Но…
– Никаких «но», Нина Сергеевна, – отрезал Лосев.
– Отпустите же… – задыхаясь, прохрипел Барсиков. – Пистолет… в правом кармане…
– Вот, вот, – усмехнулся Виталий. – Я же знаю вашу воинственность, – и он кивнул Жаткину: – Володя…
Жаткин достал из пиджака Барсикова пистолет.
На пороге номера застыли в испуге дежурная по этажу и молоденькая горничная.
Барсиков, морщась, подвигал плечом и со злостью сказал:
– Вы мне приносите одни несчастья, Лосев.
– Не могу сказать, что вы мне приносите одни радости, – насмешливо ответил Виталий. – На этот раз вы нашли еще одну щель в нашей экономике, не так ли?
– На этот раз не в экономике, – сердито ответил Барсиков. – Вы, как всегда, поверхностны.
– Где ж вы ее нашли?
– Где? Хотите знать?
Барсиков стоял, расставив ноги, и плотная, невысокая его фигура выглядела, несмотря ни на что, крепко и уверенно, а короткие седые усики на круглом раскрасневшемся лице воинственно топорщились.
– Да, где вы нашли эту щель? – повторил Лосев.
– Представьте себе, на этот раз в ваших чудесных людях, – издевательски усмехнулся Барсиков, но глаза оставались злыми.,
– Какую же именно?
– О, совсем простую. Лень, равнодушие и расхлябанность. Всем на все наплевать. Ну, не всем, не всем, – он иронически усмехнулся. – Но многим, очень многим.
– Да, – вздохнул Лосев. – Как говорится, имеет место.
– Вот, вот, – подхватил Барсиков, сев на своего любимого конька. – Это, уважаемый, будет почище любой щели в экономике. И с этим вы никакими постановлениями не справитесь – это вам я говорю, специалист.
– Да, вы опасный специалист, – кивнул Лосев. – Только в другой области. И справимся мы или не справимся, это вам не под силу решить. Не ваша область. А с вами еще предстоит разбираться нашим коллегам. Куда изволите девать кислоту, пряжу и прочее?
– Я помогать вам не собираюсь, Виталий Павлович. Увольте, – насмешливо ответил Барсиков.
– Ничего. Коллеги наши тоже специалисты. Большие специалисты, как вы знаете. Поехали, – кивнул Лосев Жаткину. – Мне надо доложить руководству, что операция закончена.
Виталий бросил укоризненный взгляд на Жаткина.
– Так пойдем быстрее к Сергею Прокофьевичу, – торопливо воскликнул тот, скрывая смущение. – Они, ведь, еще ничего не получили.
– Значит, вы им ничего не отпускали? – еще раз на всякий случай уточнил Виталий, обращаясь к пожилой бухгалтерше.
– Да, нет, я же вам сказала.
– Ну, извините. Как пройти к вашему замдиректора?
Люба быстро поднялась со своего места.
– Пойдемте, провожу. Мне как раз к нему надо.
– Люба, – предостерегающе произнесла пожилая бухгалтерша.
– А что такое? Мне же надо. Он просил зайти.
– Он два часа назад просил зайти.
– Вот я и пойду, – своенравно ответила Люба и обратилась к Лосеву: – Пойдемте.
Она быстро направилась к двери. Лосев и Жаткин последовали за ней. Поднявшись на второй этаж, они зашли в небольшую приемную. У двери кабинета, на Которой красовалась табличка «С. П. Бузин», Лосев мягко сказал:
– Вам, Люба, придется подождать здесь.
Девушка сделала недовольную гримаску, но возражать не решилась.
Лосев приоткрыл дверь кабинета:
– Разрешите, Сергей Прокофьевич?
И не дождавшись ответа, они с Жаткиным вошли в кабинет, плотно прикрыв за собой дверь.
За большим письменным столом сидел полный, но довольно молодой еще человек в белой сорочке с расстегнутым воротничком на толстой, розовой шее, полосатый галстук был приспущен на грудь, пиджак висел на спинке кресла за его спиной. Редкие светлые волосы были гладко зачесаны назад, на широком лбу проступила испарина. Сергею Прокофьевичу почему-то было невыносимо жарко. На столе, среди разложенных бумаг, стояла недопитая бутылка «Боржоми». Поверх бумаг лежали большие, модные очки.
– Здравствуйте, Сергей Прокофьевич, – сказал Лосев, подходя к столу. – Извините за вторжение. Но час назад у вас были получатели из Московской области, и…
– Товарищи, товарищи, – нетерпеливо перебил его Бузин. – Я уже дал распоряжение. Им отпустит наш филиал. У нас сейчас такого количества кислоты нет. Почему вы врываетесь? Должен же быть какой-то порядок? Видите, я занят.
– Документы, надеюсь, у них в порядке? – со скрытым коварством осведомился Жаткин.
Бузин перевел на него взгляд и пожал толстыми плечами:
– А как вы думаете? Иначе я не дал бы распоряжения.
В это время Виталий заметил на перекидном календаре, стоявшем возле, массивного чернильного прибора, размашистую, торопливую запись: «Москва, Астраханский пер. дом…». Далее следовал номер дома и квартиры, какой-то телефон. Виталий не успел разобрать цифры, он только прочел фамилию и имя: «Андреев Саша»
А Бузин тем временем строго и неприязненно спросил:
– Вы, собственно, откуда, товарищи?
– Извините, не представились, – весело улыбнулся ему Жаткин. – Мы из милиции. Вот, извольте ознакомиться.
Он протянул свое служебное удостоверение.
Бузин мельком взглянул на него, не беря даже в руки, и обратился к Лосеву:
– А вы?
– Я тоже из милиции, – сухо ответил Виталий, вынимая удостоверение и стараясь побороть вспыхнувшее раздражение.
Показав удостоверение, он сказал:
– Потрудитесь позвонить на филиал и выяснить, получена там кислота или нет.
– А почему, собственно говоря, я должен… – начал было Бузин.
Но Лосев не дал ему кончить и резко сказал:
– Не теряйте времени, Сергей Прокофьевич. Мы зря такие визиты не наносим.
– Вы обратили внимание, откуда прибыл товарищ? – невинным тоном осведомился Жаткин, указывая на Лосева.
– Я… То есть откуда? – растерялся Бузин.
– Москва. Уголовный розыск, – пояснил Володя и добродушно добавил. – Так звоните, звоните. Не теряйте времени.
Бузин демонстративно вздохнул, молча снял трубку и стал набирать номер.
– Кому вы звоните? – спросил Лосев.
– Инженеру по сбыту. Винокуровой, – отрывисто сказал Бузин и тут же произнес в трубку: – Анна Савельевна?.. Бузин. Из Московской области, с кондитерской фабрики к вам прибыли товарищи?.. Понятно. Ничего, ничего. Пусть они потом ко мне заедут.
– Прошу извинить, – резко сказал Лосев и взял у Бузина трубку. – Товарищ Винокурова?
– Да. Кто это говорит? – услышал он в ответ молодой, звонкий женский голос.
– Говорит инспектор Московского уголовного розыска Лосев. Прошу задержать отпуск кислоты, Анна Савельевна. Под каким-нибудь пустяковым предлогом. Пустяковым, понимаете? Мы сейчас к вам приедем.
– А я уже задержала! – взволнованно воскликнула женщина. – В доверенности неверно названо наше Управление и еще… В общем я как раз собралась звонить Сергею Прокофьевичу. Но он, видите…
– И отлично, что задержали, – весело откликнулся Виталий. – Молодец вы. Так мы едем. Всего доброго.
Он положил трубку и сказал Жаткину:
– Наконец-то первый человек обратил внимание на их доверенность. А теперь позови Солодовникова.
Жаткин бросил удивленный взгляд на Лосева и молча вышел из кабинета.
– А какие, собственно говоря, у них доверенности? – не очень уверенно спросил Бузин, перебирая бумаги на столе.
– Фальшивые, – насмешливо ответил Лосев. – Вы это тоже могли бы заметить, если бы потрудились.
– Я, к вашему сведению, не криминалист, а хозяйственник.
В этот момент появился Солодовников.
– Побудьте здесь до нашего звонка, – сказал ему Лосев и обратился к Бузину. – Я прошу вас пока никуда не звонить. И никуда не выходить из кабинета.
– Но…
– Очень прошу, – настойчиво повторил Лосев. – Мне не нравится, что вы уже успели подружиться с неким Андреевым Сашей. Кстати, имя вымышленное.
– Но я видел…
– Паспорт? А он краденый.
И не глядя на испуганного Бузина, Лосев быстро пощел к двери.
Уже в машине он зло сказал Володе:
– Каков, а? Это не только разиня. Он уже на какие-то посулы клюнул, ручаюсь. Он уже, сукин сын, в гости в Москву собрался.
Машина мчалась по улицам города. У одного из перекрестков к ним присоединилась еще одна машина.
Неширокие, суетливые улицы центра вскоре сменились просторными, прямыми, новыми проспектами со светлыми многоэтажными зданиями. Потеряли свой былой жалкий облик городские окраины.
И филиал завода, куда подъехали машины, оказался на взгляд куда крупнее, мощнее и благоустроеннее самого завода.
На просторном дворе, у длинного кирпичного здания склада готовой продукции, выстроились грузовые машины. Возле одной из них стояло несколько человек, там шел какой-то оживленный разговор. В центре группы молодая женщина в темном пальто и с белым пушистым платком на голове о чем-то спорила с высоким, усатым мужчиной в очках.
Лосев и Жаткин торопливо выскочили из машины и подошли к спорящим. На них никто не обратил внимания.
– Я буду жаловаться в министерство! – кипятился человек в очках. – Безобразие! Люди стоят без дела, а вы не разрешаете грузить продукцию! Бюрократизм развели! Время не умеете беречь!
– Не бюрократизм, а порядок! – запальчиво возражала женщина. – Я же вам говорю: документы еще не оформлены!
– Так оформляйте!
– А что я могу сделать? Бухгалтер на полчаса отлучилась. У нее ребенок заболел. Она рядом живет и сейчас вернется. Я же русским языком вам говорю.
– Ребенок! Ну, порядки! Ну, дисциплина! – возмущался человек в очках. – Вы документы последнего Пленума читали?.. А, ладно! – перебил он сам себя. – Мы уезжаем, больше ждать не могу. Завтра к утру, надеюсь, вы все оформите?
– Да сейчас она придет, что вы волнуетесь?
– А я требую…
– Одну минуточку, – решительно вмешался Лосев. – Это непорядок, дорогие товарищи, – и он обратился к человеку в очках: – Пойдемте, вам все немедленно оформят. Как же так можно, товарищ Винокурова?
Он посмотрел на женщину.
– А вы, собственно… – гневно начала та и вдруг осеклась под веселым и дружеским взглядом Виталия. – Ox, извините. Ну, пойдемте, постараюсь что-нибудь сделать.
– Давно бы так, – удовлетворенно проворчал человек в очках. – Спасибо вам, товарищ. Развели, понимаете, черт знает что на пустом месте. Когда мы только…
Теперь Виталий узнал его, хотя раньше никогда и не видел, узнал по приметам. Никакие усы не могли этому помешать. Пожалуй, даже усы помогли, те самые рыжеватые усики, которые изготовила однажды Липа. Словом, это был, конечно же, Бобриков, Валерий Геннадиевич Бобриков собственной персоной.
Когда пришли в бухгалтерию, Виталий обратился к Бобрикову:
– Прошу ваши документы, гражданин.
– Причем здесь… Мой паспорт у них.
– Это не ваш паспорт, – насмешливо возразил Виталий. – Потрудитесь предъявить свой, гражданин Бобриков.
– Что?!.. Какой еще… Бобриков?!.. Это… Это провокация! Я немедленно…
– Вы немедленно последуете за нами, – властно перебил его Лосев и приказал Жаткину: – Водителя во вторую машину.
– Он уже там, – усмехнулся Володя.
– Да кто вы такие, в конце концов? – гневно спросил человек в очках. – Какое вы имеете право?
Но в голосе его уже не было прежней уверенности.
– Извините, – иронически ответил Лосев. – В горячке не успел представиться. Вот, извольте, – он протянул свое удостоверение. – Как видите, из Москвы за вами приехал.
Человек посмотрел удостоверение и спросил слегка дрогнувшим голосом:
– Это вы и есть Лосев?
– Я и есть. Откуда вы меня знаете? Лично мы еще не встречались, кажется.
– Наслышан, – сухо ответил Бобриков и добавил: – Но… я должен позвонить.
– Вот и отлично. Куда?
– Это вас не касается.
– Нас теперь все касается, Валерий Геннадиевич. Так куда вы собрались позвонить?
Бобриков молчал, нервно покусывая губу.
– Вы хотите помешать следствию? – ледяным тоном осведомился Лосев. – Вы сильно себе вредите этим, Валерий Геннадиевич.
Бобриков глядел куда-то в сторону и упрямо молчал.
– Хорошо, поехали, – распорядился Лосев.
Когда все вышли из бухгалтерии, Виталий с улыбкой сказал молодой женщине, шедшей рядом:
– Спасибо вам, Анна Савельевна. Вы помогли задержать очень опасных «преступников.
– Ну что вы, – улыбнулась та, пытаясь скрыть волнение. – Это…
– Это ваш долг, я понимаю. Но знали бы вы, сколько людей до вас его не выполнили.
В коридоре Бобриков неожиданно остановился и объявил, понизив голос:
– Мне… мне надо в туалет.
– Пожалуйста, – предупредительно ответил стоявший возле него Жаткин. – Вот они вас проводят.
И он кивнул двум сотрудникам.
Бобриков опасливо оглядел обоих и махнул рукой.
Когда приехали в управление и расположились в комнате Жаткина, Лосев сказал Бобрикову:
– Итак, Валерий Геннадиевич, вы арестованы. Вот постановление следователя, вот санкция прокурора.
Он достал бумагу и протянул ее Бобрикову. Тот отвел его руку.
– Я вам верю, – угрюмо сказал он.
– Арестован Глинский, арестован Шанин, – продолжал Виталий. – Кое-кто объявлен в розыск. Теперь арестованы вы. С поличным, можно сказать. Кроме того, мы вас предъявим на комбинате верхнего трикотажа в Москве. Вот прямо таким, как вы есть, с вашими усиками.
Вас там узнают, в бухгалтерии. Словом, как видите, разваливается ваша преступная группа. Надеюсь, вы не собираетесь взять на себя роль главаря? Глинский от этой чести отказался.
– Я тоже не собираюсь, – хмуро – процедил Бобриков.
– Понятно. Значит, все сходится на Льве Константиновиче, не так ли? Кстати, как его настоящее имя, не знаете?
– Понятия не имею.
– У вас это будет вторая судимость, Бобриков. И в ваших интересах…
– Первая.
– Нет. Первую вы сумели скрыть от управления торговли. Но у нас иное дело, Бобриков. От нас не скроешь. Надо бы знать. А вторая судимость – это рецидив. И вы, конечно, знаете, как на это смотрит Уголовный кодекс.
– Ничего я не знаю, – Бобриков нервно сцепил руки на коленях.
– Знаете, знаете. Дело, ведь, серьезное, Валерий Геннадиевич. Надо смотреть на вещи трезво. Поэтому призываю к сотрудничеству.
В тоне Лосева не было фальши и не было злости, тон был ровен и. спокоен, даже чуточку доброжелателен. Он как бы говорил: «Должна торжествовать справедливость, вот и все. Никакой поблажки я тебе не окажу, но и лишнего не будет».
Бобриков неожиданно поднял голову и пристально посмотрел на Виталия.
– Да, не зря я о вас наслышан, – сказал он.
– От кого, интересно?
– В частности, от Льва Константиновича.
Виталий усмехнулся.
– Характеризовал меня, вероятно, не слишком лестно?
– Весьма лестно. Не советовал встречаться. Да я и не рассчитывал на встречу с вами, признаться.
Бобриков заметно осваивался с обстановкой.
Его уже обыскали. И сейчас на столе перед Виталием лежали изъятые у Бобрикова вещи: бумажник, кошелек, связка ключей, записная книжка и всякая карманная мелочь. Виталий во время разговора небрежно перелистывал записную книжку. Неожиданно из нее выпал сложенный вдвое листок. Виталий развернул его. Там оказался торопливо записанный номер телефона.
– Чей это телефон? – спросил Виталий.
Жаткин нагнулся над запиской и сказал:
– Это телефон Борска. Гостиница, если не ошибаюсь.
– Вы там остановились? – спросил Виталий, посмотрев на Бобрикова.
– Да, – неохотно ответил тот.
– Один?
– М-м… Да.
– Вы, конечно, хотели позвонить самому себе, не так ли? – иронически поинтересовался Виталий.
Бобриков, глядя в сторону, молчал.
– Слушайте, Валерий Геннадиевич, – вздохнув, сказал Виталий. – Хоть вы и не рассчитывали на встречу со мной, все же эта встреча состоялась. На этот случай Лев Константинович вам ничего не советовал?
Бобриков рывком повернул голову и со злостью посмотрел на Виталия.
– Он… он жалел, что не застрелил вас… однажды.
– Вот как? – задумчиво переспросил Лосев. – Интересно… Только один человек, из вашего круга, конечно… однажды в меня стрелял. Неужели он уже на свободе?.. Спасибо, Бобриков. Теперь я, кажется, знаю его настоящее имя. Он ждет вас?
– Да…
– Где?
– В гостинице. Номер триста восемнадцать.
– Почему он приехал с вами?
– Не знаю.
– Это первый такой случай?
– Да.
– Ага. Это уже кое-что, – задумчиво, как бы про себя, произнес Виталий. – Кое-что…
– А что такое? – равнодушно пожал плечами Бобриков.
– Он один вас ждет? – снова спросил Виталий, игнорируя пустой вопрос Бобрикова.
– Не знаю.
– Знаете, Бобриков, знаете, – нетерпеливо произнес Лосев. – Не затевайте пустой игры.
– Но даю вам слово…
– Он приехал с ней?
– Ах, вы про это? – усмехнулся Бобриков. – Во всяком случае утром я ее не видел.
– Ладно. Что ж, буду рад встрече со старым знакомым, – сказал Лосев, вставая.
– Вряд ли.
– Ну, ну. Не пугайте меня, Бобриков.
– Вас испугаешь.
– Именно что, – с ударением произнес Лосев.
…Через пятнадцать минут он, Жаткин и еще двое сотрудников приехали в гостиницу. На третий этаж поднялись только Лосев и Жаткин. Дежурной по этажу они показали свои удостоверения, и Виталий попросил:
– Будьте добры, пригласите горничную и постучите в триста восемнадцатый. Скажите, что необходимо исправить телефон.
– Но он…
– Он испорчен, – спокойно усмехнулся Лосев. – А там ждут звонка.
– Уже испорчен, – в тон ему добавил Жаткин.
Дежурная молча пошла с ними по длинному коридору. По пути к ним присоединилась горничная.
На стук откликнулся настороженный, скрипучий, очень знакомый Лосеву мужской голос:
– Кто там?
– Дежурная по этажу. У вас телефон…
– Да, да. Я уже собрался идти за вами.
Дверь открылась.
Лосев первым перешагнул через порог. Человек не успел опомниться, как Виталий перехватил его правую руку и, крепко зажав ее у него за спиной, сказал:
– Так приходится встречаться с вами, Лев Игнатьевич. Ничего не поделаешь, я помню уроки.
– Будьте вы прокляты, Лосев… – прохрипел Барсиков, судорожно пытаясь вырваться.
Из комнаты вышла молодая, полная женщина.
– Что здесь происходит, боже мой? – взволнованно спросила она.
– Встреча старых знакомых, Нинок, – ответил Барсиков, тяжело дыша. – Ничего не поделаешь, судьба… Пустите!..
– Гражданка Грачева Нина Сергеевна? – спросил Лосев, все еще не отпуская Барсикова.
– Да, я.
– Вы поедете с нами.
– Но…
– Никаких «но», Нина Сергеевна, – отрезал Лосев.
– Отпустите же… – задыхаясь, прохрипел Барсиков. – Пистолет… в правом кармане…
– Вот, вот, – усмехнулся Виталий. – Я же знаю вашу воинственность, – и он кивнул Жаткину: – Володя…
Жаткин достал из пиджака Барсикова пистолет.
На пороге номера застыли в испуге дежурная по этажу и молоденькая горничная.
Барсиков, морщась, подвигал плечом и со злостью сказал:
– Вы мне приносите одни несчастья, Лосев.
– Не могу сказать, что вы мне приносите одни радости, – насмешливо ответил Виталий. – На этот раз вы нашли еще одну щель в нашей экономике, не так ли?
– На этот раз не в экономике, – сердито ответил Барсиков. – Вы, как всегда, поверхностны.
– Где ж вы ее нашли?
– Где? Хотите знать?
Барсиков стоял, расставив ноги, и плотная, невысокая его фигура выглядела, несмотря ни на что, крепко и уверенно, а короткие седые усики на круглом раскрасневшемся лице воинственно топорщились.
– Да, где вы нашли эту щель? – повторил Лосев.
– Представьте себе, на этот раз в ваших чудесных людях, – издевательски усмехнулся Барсиков, но глаза оставались злыми.,
– Какую же именно?
– О, совсем простую. Лень, равнодушие и расхлябанность. Всем на все наплевать. Ну, не всем, не всем, – он иронически усмехнулся. – Но многим, очень многим.
– Да, – вздохнул Лосев. – Как говорится, имеет место.
– Вот, вот, – подхватил Барсиков, сев на своего любимого конька. – Это, уважаемый, будет почище любой щели в экономике. И с этим вы никакими постановлениями не справитесь – это вам я говорю, специалист.
– Да, вы опасный специалист, – кивнул Лосев. – Только в другой области. И справимся мы или не справимся, это вам не под силу решить. Не ваша область. А с вами еще предстоит разбираться нашим коллегам. Куда изволите девать кислоту, пряжу и прочее?
– Я помогать вам не собираюсь, Виталий Павлович. Увольте, – насмешливо ответил Барсиков.
– Ничего. Коллеги наши тоже специалисты. Большие специалисты, как вы знаете. Поехали, – кивнул Лосев Жаткину. – Мне надо доложить руководству, что операция закончена.