Адамов Аркадий Григорьевич. Идет розыск [Полный вариант]

   – И вы устояли? – улыбнулся Виталий. – Только честно.
   И такая у него была открытая, дружеская, обезоруживающая улыбка, что Рита сконфуженно улыбнулась ему в ответ:
   – Не устояла.
   – И что же он сказал?
   – «Пустяк дело, – говорит. – «Березку» на Кутузовском знаете? Обратитесь к дежурному администратору, Нине, скажите «от Димы». Все вмиг сделает».
   – Ну, ловкач. А как насчет театра?
   – Мне в тот вечер не до театра было, – вздохнула Рита и попыталась даже всхлипнуть. – Так я с ним и пошла!
   – Но свидание он все-таки назначил?
   – Нет. Я сказала, что занята.
   – Да-а. Все-таки он дрогнул при виде вас, – улыбнулся Виталий. – Может, он вам адресок или телефончик оставил?
   – Вот этого не оставил, – засмеялась Рита, у которой от последних слов Виталия снова улучшилось настроение. – Что ж вы хотите, все-таки жулик.
   – Да. И опасный.
   На этом их беседа окончилась. Больше Рита вспомнить ничего не могла.
   К этому времени сложный механизм розыска был уже запущен. На первый взгляд может показаться, что в таком огромном городе, как Москва, найти среди чуть не миллиона машин, постоянно или временно находящихся здесь, одну, да еще с обмененным номером и, кроме того, намеренно скрывающуюся и в любой момент готовую удрать, – задача немыслимая. Хотя была известна марка машины и то, что у нее помято крыло, все же это не очень облегчало поиск. Однако такой поиск у специалистов не выглядел безнадежным. Наоборот, при условии безукоризненной работы всех звеньев сложного механизма розыска, машина могла быть обнаружена в кратчайший срок. Надо было только знать, где и как ее искать.
   От людей, включившихся в поиск, требовались не только добросовестность и настойчивость, но и ряд специальных знаний, навыков и способностей.
   Итак, первый вопрос – где эту машину искать. Ведь преступники должны были ее спрятать на ночь. Но постороннюю машину не поставят на ночь ни в одно автохозяйство или гараж. Ни на одну официальную автостоянку преступники ее тоже не поставят, слишком это рискованно, ведь там регистрируют номер. Правда, на ней уже может стоять и не тот номер, который объявлен в розыск. Но сам факт появления грузовой машины известной марки в ту ночь на стоянке может привлечь внимание, а тут еще вмятина на крыле. На улице бросить ее тоже было невозможно: всю ночь там несут службу милицейские патрули. Остаются дворы, и не всякие, а такие, где большая грузовая машина может быть поставлена незаметно. Такие дворы на своей территории знают, конечно, участковые инспектора.
   Впрочем, та, первая ночь уже прошла, и задача, казалось, сама собой отпала. Но нет. Найти место, где эта машина простояла ночь, и сейчас представляло немалый интерес. От этого места могли потянуться кое-какие ниточки. Кто-то должен был видеть эту машину и, может быть, говорил с водителем, что-то тот узнавал или о чем-то просил, словом, след там мог остаться.
   Однако вопрос, где искать машину, сводился не только к поиску ее ночной стоянки. Ее следовало еще и починить: с помятым крылом опасно вырываться из города, ведь это была самая верная ее примета, по которой машину непременно попытаются задержать. Это преступники, конечно, понимали. И тут нужна была чья-то помощь. Допустим, они ее за большие деньги смогут получить. Но сама работа-то непростая: крыло надо выправить, прошпатлевать и покрасить. Последние две операции требуют еще время на сушку. Так вот, где все это можно сделать? Ни в одном личном гараже это невозможно – размеры машины не позволят. Значит, остаются автохозяйства и парки, а это уже поддается проверке, быстрой и одновременной. Однако и тут может показаться, что время упущено: за вчерашний день этот небольшой ремонт мог быть закончен, и сегодня ее уже в автохозяйстве нет. Но, во-первых, место ремонта все равно представляло немалый интерес, как и место ночной стоянки. Во-вторых, проверка-то была осуществлена именно вчера, одновременно по всему городу. Грузовая машина не иголка, ее можно незаконно поставить на ремонт, соблазнившись большими деньгами, но ее невозможно там спрятать. Да и не осмелятся преступники просить об этом, даже заикнуться об этом, иначе каждый понял бы: значит, авария непростая, значит, машину ищут. Тут, ведь, любой испугается и не захочет рисковать ни за какие деньги.
   Словом, вчера при проверке машину могли обнаружить, но не обнаружили. Почему? Или ее вчера нигде не ремонтировали: преступники, спрятав машину, решили выждать, или кто-то и где-то проверку провел небрежно и машину не обнаружил. Как бы хотел Лосев быть уверенным в каждом участнике поиска, в каждом участковом инспекторе, на территории которого находится какое-либо автохозяйство. Впрочем, ему ничего не оставалось, как верить. А раз так, то следовало исходить из того, что машину на сутки или двое где-то спрятали. Больший срок вряд ли возможен, ибо каждый лишний день пребывания в Москве грозит опасностью. А главное, машину где-то ждут, и самое горячее желание преступников – как можно скорей избавиться от краденого груза, от машины и получить свои бешеные деньги.
   – И учтите еще один момент, – заметил Цветков, когда они с Лосевым и Албаняном обсуждали суточные итоги поиска. – Учтите их характер и состояние, в котором они сейчас находятся.
   – Характер подлый, состояние паршивое, – засмеялся Эдик. – А если серьезно…
   – Если серьезно, – подхватил Лосев, – то характер, во всяком случае, у второго водителя, видимо, нетерпеливый, взрывной, отчаянный. Так рвануть на машине, мгновенно решиться на убийство…
   – Злобный характер, жестокий, – добавил Албанян. – Для своих тоже опасен.
   – Точно, – кивнул Цветков. – Но это потом учесть надо будет. А пока все говорит за то, что в Москве они долго сидеть не будут. Трое суток, это даже много.
   – Мне не нравятся сведения Маргариты Евсеевны, – сказал Виталий. – Если этот тип, действительно, москвич…
   – Ты уверен? – поинтересовался Эдик.
   – Очень похоже. Например, с погодой в Житомире он с ходу наврал, там сейчас не холоднее, а гораздо теплее, чем в Москве. Я проверил. А одеколоном «Русский лес» она меня прямо сразила, – Виталий улыбнулся. – Только женщина это может.
   – Не всякая, – поднял палец Эдик. – Вот Маргарита Евсеевна может. Я заочно вижу.
   – Ты очно на нее взгляни, – засмеялся Лосев – Ослепнешь.
   Цветков иронически посмотрел на обоих и проворчал:
   – Ну, хватит вам, – и обратился к Лосеву. – Ты что насчет москвича хотел сказать?
   – Да! – сразу стал серьезным Виталий. – Если этот тип москвич, то у него тут наверняка всякие связи, помимо «Березки» и театра. И тогда ремонт машины он тайком, возможно, и сделал или делает.
   – Ты, кстати, насчет «Березки» и театра не забудь, – напомнил Цветков.
   – Не такой он дурак, – сказал Эдик. – Все наболтал. Пижон несчастный.
   – На всякий случай проверю, – откликнулся Виталий и взглянул на часы. – Может, сегодня даже успею.
   – И я кое-что успею, – Эдик тоже посмотрел на часы. – Постараюсь к вечеру доложить о возможных приемщиках этой лимонной Кислоты.
   – Как насчет фоторобота? – напоследок спросил Цветков у Лосева.
   – Вечером будут готовы, – ответил тот. – Сейчас наши опрашивают свидетелей в лаборатории. И Маргарита Евсеевна там, – добавил он с усмешкой.
   Но Эдик не прореагировал на его намек, мысли его были уже далеко от этой темы.
   Впрочем, и Виталия беспокоили сейчас совсем другие проблемы.
   Возвратившись к себе в комнату, он вытащил из ящика стола план Москвы и разложил его перед собой.
   – Так, так… Давай сначала определимся, – пробормотал он.
   И для начала отыскал на плане место, где находился злополучный завод по производству лимонной кислоты.
   – Они свернули направо… – продолжал бормотать Виталий, водя карандашом по карте. – В центр им дороги нет… Выходит, тут они свернули… Куда же они свернули?.. У них две цели сейчас… Две… Спрятаться и заправиться… На последних каплях добрались… так, так… Где же здесь заправочные колонки для грузовых?.. Где?.. Ага! Вот одна…
   Он обвел кружком найденное место.
   В этот момент в комнату заглянул Валя Денисов.
   – Валь! – окликнул его Лосев. – Помощь требуется.
   – Лететь надо, – быстро проговорил Денисов. – Где Игорь?
   – Не знаю.
   – А, черт! Я тебе Петра пришлю. Он вернулся.
   – Давай.
   Через минуту в комнате появился Шухмин, и в ней сразу стало как будто теснее.
   – Уф!.. – отдуваясь, Петр тяжело опустился на стул и с любопытством посмотрел на план города. – Ты чего это ищешь? Кружки какие-то рисуешь.
   – Вот слушай, – сказал Лосев. – Возьмешь сейчас машину и объедешь все эти колонки…
   Виталий торопливо объяснил задачу.
   – …Вдруг какой-нибудь хвостик ухватишь, – заключил он. – Какую-нибудь зацепочку. Ничего пока поиск не дает.
   – М-да… – скептически промычал Петр. – Ну, попробую.
   – Ты только свое обаяние в ход пусти, – улыбнулся Виталий. – Там, ведь, женщины. Всё сразу вспомнят.
   – Ладно тебе, – устало махнул рукой Шухмин. – На сегодня оно у меня уже кончилось. Голова аж гудит. И ноги. С семи утра все-таки.
   – Давай, Петя, давай. Ты же сам понимаешь…
   – Да понимаю.
   Петр с усилием поднялся со стула.
   Через полчаса он был уже на первой колонке.
   Немолодая, грубоватая блондинка осталась безучастна к Петиной обворожительной улыбке и раздраженным тоном сказала:
   – Как это я могу всех помнить? Странные люди, ейбогу. Я на талоны смотрю. А тут этих шоферюг за день тыща мелькнет. Да еще каждый второй скандал устраивает, то, видите ли, недолила, то медленно его обслуживают. Нервов на этой работе не хватает. А уж кто третьего дня был… Да я их к вечеру всех из головы вытряхиваю. Провались они…
   – Так-то оно так, но третьего дня вечером… Простите, не знаю ваше имя и отчество.
   – Анна Макаровна.
   – Так вот, Анна Макаровна, – морщась от неутихающей головной боли, сказал Шухмин, – третьего дня вечером у вас, возможно, были не простые шоферы, были преступники, убийцы.
   – Ну, да! – оживилась заправщица и взволнованно поправила прическу. – А какие же они из себя?
   – Один высокий, худощавый, в сером импортном пальто, в шляпе. Но подходил к вам скорее всего другой, в черной телогрейке, в кепке, лицо круглое, толстые губы, толстый нос, бородавка около носа.
   – Ой, были! – всплеснула руками Анна Макаровна. – Ей-богу, были! «Москвич» – фургон у них, да?
   – Нет, ЗИЛ-133.
   – Нет, «Москвич», я вам говорю, – безапелляционно заявила Анна Макаровна. – Они, они, точно. А кого же они убили-то?
   – Наезд, – скучным голосом ответил Петр и поспешил распрощаться.
   На второй колонке пожилая заправщица никого не могла вспомнить, как ни старалась.
   – Склероз, – пожаловалась она. – Чего уж только не принимаю. Вот, говорят, еще йод помогает, не слышали? И еще… вот тоже забыла. А моя приятельница говорит, надо…
   Избавиться от словоохотливой женщины, которая вдруг прониклась к Петру необычайным доверием, оказалось совсем не просто, тем более что на колонке в этот момент не было ни одной машины.
   На третьей колонке Шухмин, как он потом выразился, докладывая Лосеву, по крайней мере «отогрелся душой», такая попалась милая девушка, которая, однако, кроме сочувствия и явной симпатии, ничем его не порадовала.
   Зато на четвертой колонке, до которой, по словам Петра, он «еле дополз», его ждал сюрприз.
   – Помню их, – неприязненно сказала женщина-заправщица. – Водитель чуть тут драку не устроил.
   Без очереди лез и шланг у человека вырывал. Спешил, видите ли, опаздывал. Прямо убить готов был за этот шланг. Уж тот, второй, вылез, его успокоил. А то милицию хотела вызывать.
   – Куда же это он спешил, случайно не сказал?
   – Обратно. Машина-то крымская. «Мне, – говорит, – всю ночь по трассе пилить, а вам водку жрать».
   Врал, конечно.
   – Почему, думаете?
   – А второй-то ему говорит: «Ладно, Семен, успеем».
   – Семен?
   – Вроде, Семен… Может, и ошибаюсь.
   – А он ему что в ответ?
   – Да ничего. Бросил шланг и отошел. Остывать.
   – И ничего не сказал?
   – Вроде, нет.
   – А когда очередь подошла? Вы уж, пожалуйста, Серафима Ивановна, каждое словечко постарайтесь вспомнить, – взмолился Петр. – Тут, ведь, любая мелочь важна, каждое слово. Сами понимаете, кого ловим.
   Женщина сочувственно вздохнула.
   – Как не понимать. Когда, значит, очередь-то подошла, тот, зверюга-то, талоны второму отдал, который в шляпе был, и говорит, слышу: «Не пойду я к ней, сам давай». Видно все же испугался. А тот, второй, пересчитывать талоны начал. Ну, а этот озлился опять, говорит: «Я тебя обманывать что ли буду! Восемьдесят там!». И точно, на восемьдесят литров было.
   – А не назвал он его как-нибудь? Тот-то, небось, грубости ему не спустил.
   – Вроде… Да нет, не помню. Но как-то он ему потом ответил. Мирно уже.
   – А как, все-таки?
   – Ну, вроде, «ладно, Димок».
   – Димок?
   – Ага, вроде, Димок. Аккуратненький он такой.
   – Ну, спасибо вам, Серафима Ивановна, – весело попрощался Шухмин. – И дочке Наде привет от уголовного розыска. А вам от меня букет будет.
   – Да ладно, – сконфуженно махнула та в ответ. – Без вас я бы в жизни всего этого не вспомнила. Очень уж вы дотошный. Даже про дочку вам рассказала.
   Она усмехнулась.
   – Работа такая, – радостно ответил Петр. – Прежде чем одного плохого человека разыщешь, сто хороших надо отыскать. Вот вас, например, нашел. Ну, спасибо вам еще раз.
   Петр вскочил в машину, уже не чувствуя никакой усталости, голова как-то сама собой незаметно прошла.
   …А в это время в одном из районных управлений Лосев и начальник отдела уголовного розыска Лаптев беседовали с группой участковых инспекторов. Перед Лосевым лежал список автохозяйств района.
   – Значит, все точно, товарищи? – в который уже раз спросил Виталий. – Нигде посторонней машины ЗИЛ-133-фургон не обнаружили вчера?
   – Да не сомневайтесь, товарищ Лосев, – бодро откликнулся один из инспекторов, молодой и энергичный старший лейтенант. – Мы эти автохозяйства знаем как свои пять пальцев.
   – И людей знаете?
   – А как же! И актив, и пассив, – старший лейтенант улыбнулся. – Надо вам получше в других районах пошукать.
   – Пошукали, – досадливо ответил Лосев. – Ничего и там не светит. Провалилась машина.
   – Не может машина провалиться, – заметил сидевший возле Лосева пожилой седоватый майор. – Что-то, выходит, мы не доглядели.
   – Да почему – мы? – вмешался все тот же старший лейтенант. – Может, другие? У меня, например, порядок. Я своим ребятам вот так верю, – он провел ребром ладони по горлу.
   – Каким ребятам? – почти равнодушно спросил Лосев.
   – Дружинникам. Орлы ребята.
   Виталий невольно улыбнулся.
   – Где же такие орлы водятся?
   – А вот на моей автобазе, Главмостранса. Огромное, между прочим, хозяйство. Больше трех тысяч машин.
   Вот я орлам моим установку и дал.
   – А сами?
   – Проконтролировал. Всюду сам не успеешь. Вот сейчас, – он отдернул рукав мундира и посмотрел на часы. – Семнадцать сорок три. А я, дай бог, только в двадцать два домой появлюсь. А в девятнадцать пятьдесят по первой программе наш милицейский фильм пускают. Премьера. Обязаны мы такие фильмы смотреть?
   Все заулыбались.
   – Та-ак, – задумчиво побарабанил по столу Виталий, вдруг ощутив какое-то непонятное ему самому напряжение, какое-то беспокойство в душе.
   Он посмотрел на старшего лейтенанта и неожиданно предложил:
   – А давайте-ка, старший лейтенант, проедем сейчас вместе в это автохозяйство. Согласны?
   – Слушаюсь, – чуть заметно пожал плечами тот.
   – Ну, вот и договорились, – заключил Лосев и обернулся к Лаптеву. – Дашь машину, Василий Ильич?
   – Нет вопроса, – кивнул тот, внимательно взглянув на Виталия.
   Когда приехали на автобазу, молодой инспектор спросил:
   – С чего начнем?
   – Заглянем в ремонтную зону, – решил Лосев и в свою очередь спросил: – Там у вас орлы тоже есть?
   – Непременно, – уверенно откликнулся инспектор.
   Виталий усмехнулся.
   В огромной ремонтной зоне царили шум и суета. На подъемниках и ямах стояли десятки машин, около них возились слесаря и механики. В стороне гудели и визжали станки. Под потолком мостовые краны легко несли части кузовов, передние и задние мосты, моторы и другие крупные узлы и детали. В проездах с грохотом катились автокары. В воздухе стоял неумолчный шум и запах нагретого металла и масла.
   – Знакомьте с орлами! – крикнул Лосев молодому инспектору.
   Он уже заметил, что с тем то и дело кто-нибудь здоровался, то весело и открыто, то заискивающе и боязливо.
   – Пошли в красный уголок! – прокричал тот в ответ. – Сейчас соберутся.
   Он остановил кого-то из рабочих и что-то ему сказал.
   Через несколько минут в красном уголке собралось с десяток рабочих, в основном молодых парней, разбитных и веселых.
   – Вот, значит, товарищ из МУРа интересуется, – объявил участковый, – как вчера проверку провели насчет той машины.
   – Из МУРа? – обрадованно удивился кто-то. – Ну, дело будет, братцы.
   – А чего? Проверили, как надо, – откликнулся другой дружинник. – Не было у нас той машины.
   – Точно, – подтвердил еще кто-то. – Все излазили.
   – А что вы, ребята, искали? – поинтересовался Лосев. – Какую машину, по каким приметам?
   – ЗИЛ-133 с иногородним номером, – ответил первый из дружинников, который так удивился появлению Лосева.
   – Все?
   – Не, – вмешался другой. – Еще вмятина на крыле.
   – На каком?
   – Вроде, на правом… – не очень уверенно ответил тот же из парней.
   – На левом, – поправил его другой.
   – Да что вы! На правом, – вмешался третий.
   – На левом!
   – Ясно, что ясности нет, – улыбнулся Лосев. – Да, ладно! А вот какие следы на этой вмятине были, знаете? – он обвел глазами стоявших вокруг рабочих и сказал. – Там на зеленой краске – зеленой! – следы серебристой от удара по воротам. Но самое главное, вы знаете, почему мы эту машину ищем по всему городу?
   – Наезд, сказали, – ответил кто-то.
   – Не случайный наезд, – покачал головой Лосев. – Это убийство. Старика-вахтера. С дорогим грузом машина вырывалась с завода. А тот что-то заподозрил. Вот они его… И еще девушку. Тоже вахтера. Но жива осталась. В больнице сейчас.
   – Ох, заразы, – зло вздохнул один из дружинников. – Носит же земля.
   – Она все носит, горемычная. Еще почище ходят, – откликнулся другой, тоже вздохнув, и с сожалением добавил. – А все-таки той машины у нас не было.
   – Слышь, Федор, – сказал кто-то из дружинников соседу, – что Гришка Хромов говорил, просили его вроде вчера об ремонте? Хорошие деньги предлагали.
   – Да скажет он, – махнул рукой сосед. – Ему всюду хорошие деньги снятся. И всегда слева, а тут его не допросишься.
   – Он и здесь норовит с водителя содрать, – откликнулся еще кто-то. – Привык в своем таксопарке полтинники собирать.
   – Познакомьте-ка меня с этим Гришкой, – попросил Лосев. – Он сейчас на работе?
   – Должен быть, если бюллетень не организовал. Как какая халтура подвернется, он враз больной.
   – Да нет, здесь. Видел я его.
   Через несколько минут в пустой уже Красный уголок, где покуривал один Лосев, заглянул худой, перепачканный парень в замасленной кепке и лоснящихся старых брюках.
   – Вы меня, что ли, звали? – спросил он.
   – Гриша?
   – Я самый.
   – Ну, садись, Гриша, потолкуем, – Лосев указал на стул возле себя.
   – Некогда мне рассиживаться, – хмуро проворчал Гриша. – Работы навалом.
   – А я недолго. Тут такое дело, понимаешь, случилось, посоветоваться надо.
   Дружеский и серьезный тон Лосева подействовал на парня.
   – Ну, чего такое случилось? – солидно спросил он, закуривая.
   – Беда случилась, Гриша. Большая беда, – вздохнул Лосев. – Вот слушай.
   И по мере того, как он рассказывал, на бледном, перепачканном лице парня, в его беспокойных глазах сначала отразился испуг, потом злость и, наконец, решимость.
   Виталий прекрасно уловил про себя эту смену настроений. И в заключение сказал:
   – …Теперь они ищут, где бы крыло поправить. Без этого из города им не вырваться, они знают.
   – Точно! – Гришка с силой ударил себя кулаком по колену. – Ищут, гады! У нас были. Мне предлагали. Точно они. Один в шляпе, другой в телогрейке.
   Правое крыло показывали.
   – Ну, а ты им ничего не обещал? – с досадой и надеждой спросил Виталий.
   Этот его тон снова подкупил Гришку.
   – Побоялся, – виновато вздохнул он.
   – Так и уехали?
   – Уехали…
   – И совета ты им не дал?
   – Совета? – Гришка криво усмехнулся. – Совет дал, – и, снова решившись, с жаром добавил: – Я им, гадам, адрес дал. Давай, жми туда.
   – А что там? Тоже автохозяйство?
   – Шарашкина контора там, а не автохозяйство. – Ты жми, жми туда. Тольку Балабанова спросишь. Ом им точно делает. Ах, гады… Как же это я их…
   И Лосев с молодым участковым помчались по новому адресу. Всю дорогу старший лейтенант сконфуженно курил.
   Однако в гараже, куда они приехали, им сказали:
   – Балабанов? Нет его у нас. Неделю, как уволили. Халтурщик. А третьего дня его какой-то гражданин спрашивал, это точно.
   И след снова пропал.
 
   Рита переживала. Такого еще с ней не бывало, чтобы мужчина, к которому она проявила благосклонность, вдруг исчез. Это прежде всего уязвило ее самолюбие.
   Нахал такой, как он мог? Ну, пусть только появится. Она попыталась убедить себя, что он ей вовсе не нужен.
   Подумаешь. Поклонников у нее хватает. И получше. Но на второй или третий день она почувствовала, что скучает. В то же время Сева ее чем-то пугал, она не могла объяснить себе этого чувства. И все-таки она хотела его видеть. Она скрыла это даже от Верки.
   Но та учуяла, змея. Впрочем, вначале она просто игриво поинтересовалась:
   – А что наш Сева, пропал?
   – Найдется, – махнула рукой Рита. – Он в командировке, Валерий сказал.
   – Какие могут быть у хирурга командировки? – удивилась Верка.
   – Ах, откуда я знаю! Меня это мало интересует.
   – Ой-ли? – насмешливо улыбнулась Верка. – Он тебе, кажется, понравился. Особенно после той ночи, в мотеле. Меня, милочка, не обманешь.
   – И не собираюсь.
   – Знаешь что? – загорелась Верка. – Я спрошу у Валерия. Мне можно. Хочешь?
   – Что же ты спросишь?
   – Где Сева. Пусть попробует мне соврать.
   Рита небрежно пожала плечами.
   Иногда Рита задумывалась над своей жизнью. Особенно, если случайная книга, попавшаяся ей в руки, неожиданно оказывалась не просто хорошей, а какой-то близкой ей, будившей что-то в душе, ответные какие-то мысли. «Зачем я живу? – думала тогда Рита. – Ну, зачем? Какие у меня радости, от чего я получаю радость? Неужели я хуже других людей?» В такие минуты особой откровенности она говорила себе, что живет плохо, не так, как надо. А жить иначе она не умеет, ничего у нее не получается. И ее охватывало раскаяние перед матерью, отцом, Стасиком. Господи, какая она плохая, какая дрянь, отец прав. Эти мысли чаще всего приходили Рите ночью, и тогда она плакала, уткнувшись лицом в подушку. И думала, что ее жизнь не удалась. Женщине нужна семья, дети. И еще нужна какая-то любимая работа. А у нее… Рита мучилась и стыдилась, перенося на себя все, только что прочитанное в книге. Ой, какая хорошая книга попалась ей! Нет, надо жить правильно, по совести. А она живет неправильно, совести у нее нет. И она снова принималась плакать, тихо плакать, в подушку, чтобы Верка в соседней комнате не услышала. Так в слезах и засыпала. А утром Рита вставала тихая, хмурая, все поначалу валилось из рук. Но постепенно настроение исправлялось, и куда-то уходили ночные тревожные мысли. Рита любовалась собой в зеркале после душа и потом, уже перед уходом на работу. Какая она все-таки красавица! И все это видят. Это так приятно. А затем начинался обычный, суетный день, со своими заботами, радостями, волнениями, и ночные мысли окончательно таяли.
   А Верка слово сдержала и поговорила с Валерием.
   Тот работал директором овощного магазина, и Верка часто заглядывала к нему за дефицитными соками, бананами, винами. В тот же вечер она докладывала о своем разговоре Рите, возбужденная и заинтригованная.
   – Понимаешь, он сам не знает, где Сева. Уехал и все. Оказывается, не такие уж они приятели. Валерий только домашний телефон его знает. А тот не отвечает. Он уже раз десять ему звонил. И при мне тоже, – Верка хитро улыбнулась. – Нужен телефончик?
   – Откуда он у тебя?
   – Я же сказала, Валерий при мне звонил.
   – Ну, ты, Верка, даешь, – восхитилась Рита. – Только я ему звонить все равно не буду.
   – Тю! Дело какое. Да я ему сама позвоню, – нахально объявила Верка. – Хочешь?
   – Не надо.
   Рита величественным жестом отвергла предложение.
   – Ох, и красавица ты, Ритка, – завистливо вздохнула Верка. – И грация у тебя есть, природная.
   Рита решала, позвонить или не позвонить Севе. В конце концов она решила, что позвонить можно, не ей самой, конечно, а Верке. Но теперь уже завтра; она взглянула на часы и зевнула. Пора спать. Какой-то пустой вечер получился, никто никуда не пригласил, никуда не завалились посидеть, поужинать. Знакомые мужчины все словно вымерли.
   Ее мысли как будто передались Верке. Она устало потянулась и машинально поправила прическу.