Артамова Кира. Король Мертвой Страны

   – Я не раб, – зло глянул на него Нартанг. Ему почему-то в миг перехотелось говорить с этим ноющим ничтожеством. Он повернулся и пошел прочь. Вскоре он увидел большую каменную чашу, чуть ли не по грудь высотой, наполненную водой.
   Воин с жадностью напился и пошел обратно в свою клетушку.
   За его спиной вновь возобновились всхлипывания.
 
   – Еще раз станешь при мне залезать на рабынь, которых не я тебе дарила, клянусь, я выберу себе раба помоложе и посильней и сделаю то же самое! – зло взглянув на мужа с вызовом и негодованием произнесла Калиархара, когда они с мужем остались одни.
   – А разве ты еще этого не делала? – пытался отшутиться тот, беззаботно улыбаясь и глядя на нее заинтересованно-веселыми глазами.
   – Как ты смеешь так про меня говорить? Ты знаешь чья я дочь?! – высокомерно фыркнула красотка, не желая мириться. Она вовсе не ревновала мужа к убитой ею рабыне – просто ей не нравилось то, что супруг не посоветовался с ней в выборе…
   – Я знаю чья ты жена! – продолжал улыбаться вельможа, – Ну хватит злиться! Иди ко мне! – он протянул к ней руку, приглашая лечь рядом на ложе.
   – Знаешь, мне надоел этот город, шум за стенами! Я, наверное, поеду завтра в Партеи – там тихо и красиво и никого на сто миль вокруг! – хорошо зная, что мужу не нравится оставаться без нее в городе, и что у него сейчас здесь неотложные дела, все с той же спокойной надменностью, задумчиво нахмурив бровь изрекла Калиархара, садясь на сиденье перед ложем в обольстительной позе.
   – Калиархара! – недовольно прикрикнул на нее супруг, – Ты опять пытаешься меня разозлить?!
   – Да, – засмеялась женщина,- Ты же знаешь – мне нравятся злые!
   – Ты сама злая!
   – Разве?
   – Ну иди сюда!
   – Не хочу!
   – Я сейчас разозлюсь!
   – Может, я этого и жду!
 
   Когда солнце стало заходить, к бараку потянулись рабы, окончившие свою работу и получившие за это положенную миску похлебки и кусок хлеба. Нартанг, продремавший еще несколько часов после выпитой воды, вышел из своей отгородки на звуки голосов, и увидев шествующую толпу недобро оскалился – так и есть – его поселили вместе с рабами! Он сплюнул на землю и вышел наружу, не желая находиться под одной крышей с двуногим скотом. Все проходившие опасливо озирались на него, но никому не приходило в голову заговорить с новичком, хотя это и было принято, чтобы сразу знать имя и работу, которой новенький будет заниматься. Но, глядя на этого человека, было понятно, что его хозяева взяли для какой-то очередной своей страшной забавы, а никак не для обычных работ…
   Нартанг продолжал скалиться, недобро рассматривая проходивших мимо – среди них не было низеньких и щуплых – все достаточно рослые крепкие парни и мужчины с правильными лицами и сильными руками. Почему они, как рабочий скот идут после тяжелой работы и радуются, что получили за нее похлебку, а не удар кнутом? Как может смириться с такой жизнью когда-то свободный человек?
   – Нар-танг, – с трудом выговаривая имя нового приобретения хозяина, окликнул воина надсмотрщик. Он был уже немолодым солдатом, прошедшим несколько воин и теперь являвшийся простым гражданином Тира.
   Чтобы обеспечить жену и двоих детей более достойной жизнью, шесть лет назад Квито нанялся к Партаклу надсмотрщиком и с тех пор не знал горя – вышколенные рабы практически никогда не доставляли хлопот, а щедрый хозяин всегда платил вовремя, – Одий сказал дать тебе еду – иди возьми у тониды, – махнул он неопределенно в сторону более низкого строения, прилегающего к дому.
   Что такое тонида и где она находится Нартанг не имел никакого представления, то, что к нему обращается человек с плетью за поясом, только что приведший сюда все «стадо», его тоже немного раздражало. Поэтому он просто промолчал, продолжая рассматривать обратившегося к себе надсмотрщика.
   – Ты что, глухой или немой? – беззлобно спросил Квито, вполне допуская, что настолько изуродованный человек мог потерять речь и слух от какого-либо из своих увечий.
   – Нет, – рыкнул в ответ Нартанг, продолжая оценивать стоящего перед ним человека.
   Взгляд же его, навсегда уже переставший быть теплым или хотя бы просто спокойным, заставил напрячься давно переставшего волноваться Квито:
   – Чего тогда стоишь? Или есть не хочешь? – для пущей убедительности он положил руку на рукоять никогда не используемой им плети.
   Это движение не осталось незамеченным. Нартанг распрямился и скрестил на груди руки, «катанув» мышцы бицепса и груди и задирая голову, он ухмыльнулся миролюбивому «псу», что хотел напугать его своей плеткой.
   Этот оскал совсем вывел Квито из душевного равновесия – такого чудовища он не видел даже во время войн – на дне черного колодца единственного глаза этого человека притаилась сама смерть. В его этом вызывающем спокойствие скрывалась опасная и безжалостная сила. Солдат четко угадал в нем бойца, причем бойца совсем не простого – умелого, пусть даже и не совсем удачливого – раз получил столько ран, – но видимо, безрассудно отважного.
   – У тебя рана. Где получил? – заметил он окровавленную повязку на ноге воина и решил как-то наладить отношения с новеньким, чтобы потом можно было легче им управлять.
   – На арене, – коротко ответил Нартанг.
   – Ты дрался на арене?
   – Я не раб, – невпопад ответил воин, – Отведи меня в другое место. Мне не место среди них, – кивнул он головой на заполнившийся уже барак.
   – Не я распоряжаюсь этим, – качнул головой Квито, припоминая короткий разговор с приятелем на днях и его рассказ про небывалого бойца, что один сражается с десятками и выходит живым, и тут же догадался, что именно этот боец и стоит перед ним.
   – Кто распоряжается?
   – Хозяин или Одий, – пожал плечами надсмотрщик, – Но если ты свободный, то тебя сразу бы поселили в другой дом.
   – Где найти этого Одия?
   – Я не знаю где он сейчас может быть, – недовольно дернул плечами бывший солдат, четко понимая, что только что познакомился со своей новой проблемой.
   – Ладно, – буркнул Нартанг, – Где там эта ваша «тонида», – аккуратно повторил он незнакомое слово, – Жрать охота.
   – Вон там за беседкой пристройка и дверь небольшая, – махнул Квито, радуясь, что легко отделался.
   – Проводишь? – скорее повелительно, чем вопросительно произнес воин.
   – Пошли, – вздохнул надсмотрщик, проклиная богов, что именно он сегодня был в карауле и что по какому-то непонятному случаю не может отказать этому напористому уроду.
   Надсмотрщик провел Нартанга к пристройке из которой издалека еще доносились аппетитные запахи. Заправлял там всем маленький толстый человечек, который покрикивал на трех своих помощниц, обладательниц такой же комплекции, как и он сам. Воину он сразу почему-то напомнил Карифа и следовательно вызвал самые черные чувства.
   – Пунций! – окрикнул «бога еды» Квито, – Накорми Нартанга, – указал он рукой на воина и поспешил прочь, не желая оказаться в его поле зрения, когда тот получит свою порцию.
   Пунций понял приход надсмотрщика по-своему, причислил ужасного раба к «любимчикам» и навалил огромную миску сытной похлебки, прикрыв ее толстым ломтем хлеба.
   Необыкновенно проворная для своей фигуры помощница ловко всунула в уже протягиваемую воину миску деревянную ложку. Нартанг кивнул, забрал еду и пошел в сад, не намериваясь возвращаться в барак.
 
   – Одий, отправь Мидия на работы – не хочу больше видеть у себя в доме! – не оправившись от утреней лени, потягиваясь за столом, заставленным всякими яствами, давал распоряжения Партакл перед уходом на нудный совет Тира.
   Калиархара ехидно улыбнулась:
   – Боишься, что развратник вновь соблазнит тебя? – зло хихикнула она.
   – Ай, забудь! – махнул на нее вельможа.
   – Тебе же понравилось? – не отступала вредная женщина.
   – Дорогая, ну что ты за змея?!
   – В змею оборачивалась сама Гиора! – смеялась красотка, выбирая самую спелую гроздь винограда и начиная медленно объедать с нее ягоды.
   – Ладно, – смиряясь в который раз с ее натурой, вздохнул Партакл, – На чем я остановился?
   – На Мидии, господин, – поспешно напомнил казначей.
   – Ах да. Так… Мне нужна новая одежда, пусть Вигий сходит на рынок и купит ткань – к вечеру должна быть готова… Колесница стала по другому идти – пусть проверят. Я сегодня целый день буду занят, так что ты – в распоряжении моей жены! – закончил Партакл свою утреннюю трапезу и распоряжения на день.
   – А что же делать мне?! – недовольно произнесла Калиархара капризным тоном.
   – Сходи на рынок, купи чего-нибудь интересного! – пожал плечами вельможа.
   – Ну ладно, – быстро согласилась красотка, – Как раз выведу нашего нового раба!
   – Дорогая, не шути с ним особо – он еще дикий, – покачал головой Партакл.
   – Не волнуйся, дорогой, – я хорошо понимаю животных, – засмеялась в ответ Калиархара.
 
   Навернув миску сытной похлебки и напившись вдоволь воды, Нартанг почувствовал себя немного бодрее, настроение невольно улучшилось. Он посмотрел на свои руки – они все еще были в чужой крови. Воин поспешил к воде. Долго отчищался, потом промывал рану, мерзко саднившую и ноющую от всякого прикосновения. Закончив «прихорашиваться» сходил к тониде – вернул миску толстолицему повару под непонятные взгляды его помощниц и пошел в барак за своими доспехами – ночевать там он не собирался.
   Войдя в наполнившееся людским гомоном помещение он утвердился в мысли, что не будет здесь находиться – все занавески оставались открытыми и улегшись на свои лежаки, рабы высовывали головы в общий проход и говорили, при этом собеседник одного мог находиться через пять других отгородок, в которых их обитатели так же с кем-то перекрикивались какими-то глупыми шутками и подколками, пошловатыми намеками и простым обменом впечатлений от сегодняшней похлебки. Когда вошел воин, весь этот гомон как-то очень быстро сошел на нет, а потом и вовсе затих. Нартанг окинул взглядом многоглазую толпу обесправленных людей и пошел к своей отгородке.
   Пока он шел, оказавшиеся у него за спиной вновь потихоньку продолжали свое общение, когда же воин скрылся за занавеской, гомон вновь обрел свою прежнюю силу. Нартанг быстро облачился в доспехи, сдернул с лежака толстую дерюгу, взял шлем и вышел вновь. Теперь гомон затих намного быстрее, чем при первом его появлении. Все так же молча воин быстро вышел вон и пошел в уже высмотренный густой кустарник, выстриженный правильным кольцом, расположенный не так далеко от барака и от вазы с водой. Не долго думая, он протиснулся сквозь плотные ветви и устроился в природном укрытии. В бараке же поднялся еще более оживленный галдеж. Воин сплюнул «за борт» и улегся спать, взглянув еще раз через более редкие нижние ветки на пустые дорожки парка. Почти уже засыпая, он насторожился звуками неверных шагов – по дорожке как-то странно шел уже виденный им сегодня парень. Он уже не плакал, а часто как-то всхлипывал при каждом шаге, который явно причинял ему боль. Раб проковылял мимо. Глядя на него, Нартанг невольно вспомнил о своей ране, которая ему мешала ходить весь этот день. Он развязал повязку – глубокий порез имел скверный вид – судя по всему что-то попало туда, но воин решил оставить это до завтра. Нартанг ругнулся и заснул.
 
   – На работу, собаки! Быстро пошли вон! Кого сейчас внутри застану – вот уж всыплю!
   – Нартанг так устал за все приключения, что не услышал, как мимо прошел надсмотрщик. Это был не тот, с которым говорил он вчера, а новый – молодой и злобный. В нем было что-то от Талибара, наверное, то же желание высмотреть какую-нибудь провинность в любом действии подопечных и тут же примерно наказать. Рабы вылетали из барака, как бобы из созревшего и раскрывшегося стручка, по-видимому уже знакомые со «слабостью» своего надзирателя.
   Вскоре все «стадо с пастухом» ушло прочь. Нартанг вышел из своего укрытия.
   Подошел к воде, стал жадно пить ее. Маята от потери времени приводила его в полнейшую депрессию. Настроение еще больше испортилось, когда он увидел рыдавшего вчера в саду раба, впрочем, тот рыдал и сейчас – правда, не так надрывно как в прошлый раз. Нытик прошел мимо него, утирая тихие слезы, вслед за исчезнувшей оравой из барака. Нартанг проводил его брезгливым презрительным взглядом, потом тяжело заковылял обратно в кусты – наступать на ногу стало еще сложней. Он решил отдыхать впрок. Однако покоя ему так и не дали: вскоре вокруг барака забегал Одий, истошно призывая воина: «Нартанг! Нартанг, куда ты делся?!
   Нартанг!»
   Первое желание не вылезать из своего зеленого убежища воин с трудом преодолел, подождал пока казначей скроется за строение, не торопясь одел доспехи и вышел на дорожку, направляясь за убежавшим в сад толстяком. Но тот, видимо сделав очередной круг, уже возвращался обратно:
   – Нартанг! – запыхавшись закашлялся он его именем, – Нартанг!
   – Ну, чего? – устало посмотрел на него воин.
   Казначей мялся, явно не находя нужных слов и не зная как вести себя с таким человеком:
   – Госпожа Калиархара – жена нашего господина – желает чтобы ты сопровождал ее в городе.
   – Калиархара, – повторил Нартанг, вспоминая, где он мог слышать это имя, которое явно было ему знакомым.
   – Да, да, следуй за мной, – приглашающе махнул ему слуга и поспешил в дом господ.
   Нартанг заковылял за казначеем, с каждым шагом зверея все больше – боль не давала ему идти нормально, а маленький паршивец семенил все быстрей, постоянно недовольно оглядываясь и пыхтя. Когда он, наконец, дошел до дома, на ступенях его он увидел ту красотку, что предлагала ему на рынке послужить у нее. Тогда он не хотел ее обижать и что-то ответил ей… Хьярг! Он ответил, что свободный воин!
   – Здравствуй, Калиархара, – прогудел Нартанг своим низким рычащим басом, тщетно пытаясь придать голосу мягкие человеческие нотки.
   – Теперь я тебе госпожа, воин, – холодно улыбнулась в ответ та, задирая голову.
   – Я не раб, чтобы мне кто-то был господином, – уже не заботясь о впечатлении от себя, рыкнул Нартанг – ему расхотелось щадить женщину, что вознамерилась командовать им.
   – Вот как?! Мой муж говорил иначе, но толку с наших споров не будет никаких, – остановила она очередной ответ воина властным жестом, – Так случилось, что ты будешь пока здесь. Так может проводишь меня на площадь, чтобы никому не пришло в голову задумать зло против меня?! – улыбнулась она своей обольстительно-хищной улыбкой.
   – Коль надо – схожу, – без особого энтузиазма кивнул воин.
   – Вот и славно! – победно кивнула красавица, – Сейчас велю рабам, чтобы привели тебя в порядок, – она юркнула в дом, радуясь, словно девчонка, которой подарили блохастого грязного котенка, но она-то знает – стоит его помыть, причесать и заморыш превратиться в красивый пушистый комочек, – Пошли, – позвала она Нартанга.
   Воин заковылял за ней. Обернувшись на звук его неверных шагов, красотка нахмурилась:
   – Ты что – калека? Чего хромаешь?
   – Ранили на арене, – буркнул воин.
   Калиархара нахмурилась еще больше:
   – Плохо, очень плохо, – ковыляющий охранник, даже такого облика, может быть просто смешон… – Одий! он ранен! Ты что не видел?! – напустилась она на казначея,
   – Почему не распорядились его лечить?!
   – Госпожа моя, он весь был в крови! Я думал, что то всё чужая! – стал оправдываться слуга.
   – Помыть! Придать человеческий вид! Вылечить как можно быстрей! Что за олухи?! – негодуя, фыркала Калиархара под оскал воина, которому стало интересно, как ему будут «придавать человеческий вид»…
   – Мне еще жилья не выделили, – решив воспользоваться моментом и веселясь быстрой смене гримас на лице Одия, наябедничал воин.
   – Не ври! – взвизгнул казначей, – Угол есть! – поклонился он совсем звереющей госпоже.
   – Я спал в саду – с рабами рядом не буду… – безапелляционно заявил Нартанг.
   Калиархаре он понравился, она улыбнулась – ей всегда были интересны непростые люди, которых сложно заставить делать то, что она хотела.
   – Отведи ему место в том доме, где сам живешь! – она знала, что злого пса сначала надо заманить лаской, задобрить вкусной обильной пищей, успокоить спокойными речами…
   – М-м-м, – совсем скуксился казначей, – Да, госпожа, – покорно поклонился он.
   – Все, исполняй что велено! – махнула она на Одия и пошла в дом, что-то мурлыкая себе под нос.
   Совсем «затухший» казначей махнул рукой воину и они пошли через первый этаж дома в небольшой дворик.
   – Жди здесь, – не оборачиваясь, буркнул Одий Нартангу и ушел куда-то.
   Воин присел на высокий парапет в тени – стоять было трудновато. Вскоре пришло трое молодых рабов – они поклонились воину и жестами пригласили за собой.
   Вздохнув, он поднялся и опять заковылял по дому. Помещение ванны слуг – свободных граждан, находящихся на службе у богача – было небольшим, но аккуратным: не очень глубокая ниша, заполненная водой и два лежака – вот все, что разместилось в нем. Рабы все так же знаками показали Нартангу, что можно погружаться – вода была нормальной температуры. Воин кивнул, отстранил одного из них, собиравшегося помочь ему раздеться:
   – Сам, – коротко рыкнул он, и этого было достаточно, чтобы парень с поспешностью отскочил от него.
   Флигель сообщался с основным домом небольшим крытым переходом, которым и не преминула воспользоваться любопытная Калиархара. Она вошла в ванное помещение как раз, когда воин погрузился в воду и с блаженством прикрыл глаз, отдавая должное удобству сидения и восхитительно подобранной температуре воды. Рабы подождали немного, но он не открывал глаза, и они решились приступить к своим обязанностям. Когда первый из рабов шагнул в воду к Нартангу с губкой в руке в комнату как раз вошла Калиархара. Воин сразу почувствовал ее приближение – черный глаз уперся в горящий хищный взгляд.
   – Тебе удобно? – улыбнулась она, занимая любимую позу на лежаке.
   – Хорошо, – кивнул воин, слегка ухмыляясь сумасбродной красотке – нагота его не смущала – в Данерате девушка сама должна была заботиться, чтобы не случилось лицезреть мужской наготы, ну а коль такое случалось – значит, она была к месту.
   Рабы, смелея в присутствии госпожи, принялись за свое дело с видимым усердием.
   Один из них, слишком увлекшись, безмятежно провел по больной ноге. Железные клещи руки Нартанга тут же сошлись на его шее, почти обхватив ее, бедолагу откинуло в сторону, протащив по воздуху – лишь в последний момент воин остановился, чтобы не отшвырнуть парня вон, от чего бы тот неминуемо погиб, ударившись спиной о каменный бортик. Прожигающий взгляд воина немного смягчился; спустя мгновение он взял себя в руки:
   – Ногу не трогать! – разжал он пальцы.
   Раб упал в воду, ловя ртом воздух:
   – Да, господин, – прохрипел он, хватаясь за полураздавленное голо.
   Калиархара улыбалась – ей все больше нравился этот человек – сильный, злобный, страшный, беспощадный. Ей все больше хотелось владеть им, управлять…, чтобы она одна могла иметь над ним власть!
   – Нартанг! – впервые назвала она воина по имени, – Хочешь женщину? – преложила свой излюбленный подарок для гостей Калиархара.
   – Нет, – рыкнул воин, исподлобья глядя на непонятную красотку.
   – Ты не любишь женщин? – не унималась та.
   – Люблю. Но тех, кого сам выбираю…
   – Я могу дать тебе выбрать, – не сдавалась Калиархара.
   – Нет, – качнул головой Нартанг – он сразу почему-то вспомнил дворец Сухада и изнасилованную им наложницу… – Я не сплю с рабынями.
   – Хм, – заулыбалась красавица, – Даже знатные граждане берут своих рабынь.
   – А я нет, – воин встал – ему надоел непонятный и никчемный разговор, его настораживала эта обворожительная женщина.
   – Какой интересный знак! – обратила внимание на знак королей Данерата на бедре воина Калиархара, – Что он обозначает? – она изогнулась, заняв еще более откровенную позу. Язык ее тела был настолько обольстительным, что тело Нартанга невольно отозвалось на призыв. Красотка засмеялась, отмечая это изменение.
   Нартанг немного сконфузился, но потом тоже оскалился:
   – Это знак предводителя, – он вышел из воды и встал на расстоянии вытянутой руки от лежащей бестии.
   – Хм, интересный, – абсолютно не смущаясь мужской наготы, продолжала рассматривать воина та, непонятно что именно так тщательно разглядывая – сплетение сложных рун знака или его мужское достоинство.
   Нартанга еще больше озадачило такое поведение – настолько развращенной женщины он еще не встречал. Он проковылял ко второму лежаку и присел, настороженно рассматривая улыбающуюся и явно совращавшую его женщину.
   – Чего встали? – прикрикнула госпожа на рабов, как будто и не было только что сейчас недвусмысленного общения с воином, – Где лекарь?!
   Два раба тут же подскочили к Нартангу – в руке у одного оказался гребень, второй подхватил полотенце. Третий же помчался внутрь дома – видимо за лекарем.
   – Ты тощий, – усмехнувшись, заметила красотка, – Мало кормили?
   – В пустыне жарко – есть не охота, – ответил воин – ее тон сбивал его с толку – она говорила так, словно была знакома с ним давно и просто поддерживала дружескую беседу, однако в голосе слышались нотки превосходства и покровительства.
   – Ты жил в пустыне?
   – С торговцем, что ты видела на рынке, – как не странно, но воину хотелось говорить с ней.
   – Ты охранял его за деньги?
   – Нет… Я проспорил ему сто жизней, – немного приврал Нартанг.
   – Это как? – заинтересованно посмотрела на него Калиархара, поудобней устраиваясь на лежаке, чтобы послушать рассказ.
   – Был спор и я проиграл – за это должен был сто раз победить на боях.
   – На боях дерутся рабы.
   – Торговец выкупил меня из плена, – признался Нартанг, – За это я побеждал для него. Где и как – мне было не важно.
   – Ты исполнил уговор – убил сто противников? – хищно улыбнулась Калиархара, с задором рассматривая воина.
   – Больше. Полторы сотни, да еще дюжину, не считая солдат, из-за которых попал теперь еще и к твоему мужу в должники, – с неохотой отвечал Нартанг.
   – Неужели тебе прям так уж здесь плохо? – опять потянулась красотка, заставляя воина невольно отвернуться, чтобы не потерять свое самообладание.
   – Мне здесь не место. Нужно попасть далеко отсюда и побыстрее.
   – По твоему приказу, госпожа, – вошел в комнату убежавший раб, за ним следовал пожилой человек с холщевой сумкой, – Рат, – напомнил красотке имя слуги юноша и присоединился к своим компаньонам, которые умело заканчивали подрезать ногти воина.
   – Рат, Нартанг ранен. Мне нужно, чтобы ты побыстрее вылечил его, – указала Калиархара на сидящего все в той же позе воина.
   Старик подошел к нему, скептически осматривая, видимо соображая что еще могло приключиться с этим человеком, кроме того, что с ним уже случилось за его жизнь.
   – Нога, – коротко кивнул воин на ногу, которой всячески избегал недавно схваченный им за горло раб, даже предоставив заниматься педикюром на ней своему соседу, пока третий бегал за лекарем.
   – Угу, – облегченно кивнул лекарь и присел, разглядывая вспухшую икру, – Скверно, очень скверно… – задумчиво пробормотал он, разглядывая глубокий порез, приобретший нехороший цвет, – Нужно вскрывать и чистить.
   – Чего вскрывать-то? И так открыто, – буркнул Нартанг.
   – Грязь уже затянулась и начала гнить. Когда сойдутся края – нога уже будет шире туловища!
   – Жуть! – ввернула Калиархара, – Делай что нужно, Рат!
   – Мне нужны другие лекарства – я взял легкие.
   – Так шевелись!
   – Пока хожу, нужно еще веревки – придется резать – надо связать, чтобы не дергался, – деловито и веско распорядился старик.
   – Так посижу, – рыкнул воин утопив удивленный взгляд лекаря в своем черном колодце глаза.
   – Это очень больно, – взялся было объяснять лекарь, – Тело не слушает разум от такой боли…
   – Мое слушает, – отрезал Нартанг.
   – Давай уже иди, Рат, – недовольно поторопила старика Калиархара – она, как и муж, не любила, когда события надолго растягиваются.
   Лекарь развел руками и заторопился прочь. Рабы мялись так и не определившись – идти кому-то за веревками или нет. Нартанг стал настраиваться на предстоящую операцию – что ногу нужно было вскрывать он и сам предполагал. Калиархара сомневалась – оставаться ли ей и для этого зрелища, но потом решила остаться – такого она еще не наблюдала.
   – Хочешь показать, что не боишься боли, – усмехнулась она, чтобы немного разрядиться от щекотавшего нервы предчувствия неприятного зрелища.
   – Не хочу, чтобы связывали – не терплю, – бесцветно ответил воин.
   – Пусть придет Одий! – кивнула хозяйка одному из юношей. Раб удалился. Двое других продолжали стоять, переминаясь с ноги на ногу.
   Вскоре возвратился лекарь, таща достаточно объемный ларец, в котором зловеще позвякивал металл.
   – Ну ложись, – обратился он к Нартангу, – Но я все же связал бы его – он может повредить себе еще больше, – обернулся он на Калиархару.
   – Он сказал, что будет терпеть – пусть терпит, – равнодушно пожала плечами та.
   Нартанг устроился поудобней на лежаке, обхватил руками резное дерево ножек.
   – Я начинаю, – предупредил лекарь, обкладывая рану воина тряпками и целясь в намеченное место блестящим небольшим ножом.
   – Давай, – рыкнул воин и уткнулся лицом в тисненую ткань.
   Боль вонзилась сразу, прогулялась по порезу, охватила тугим клубком всю икру, после чего растворилась в какой-то приятной пощипывающей прохладе. Лекарь очень быстро вскрыл принявшуюся было зарастать рану, поспешно выдавил остатки вырвавшейся оттуда крови и гноя, потом мгновенно залил все жидкостью из темного стекла, имеющей красивый изумрудно-зеленый цвет.