Артамова Кира. Король Мертвой Страны

   Нартанг же быстро осмотрел дом, оценил мгновенно и отсутствие вкусных съедобных запахов и не совсем чистую скатерть на столе и поломанные табуреты, составленные в дальнем углу, и не так давно сбитую ударом меча побелку печи… Потом его взгляд наконец вернулся к замершим женщинам. Все их чувства он понимал. Взгляды их были ему уже настолько знакомы и неприятны, что воин пожалел, что все же решил идти в жилой дом, а не залез в брошенный. Однако, уже начав действие, он не привык его обрывать.
   – Я переночую и уйду. Вас не трону. Где можно лечь? – уже в полный голос, с тоскливым безразличием прорычал он.
   Прошло некоторое время, пока вздрогнувшие от его рыка женщины переварили и осмыслили услышанное, потом старшая из них быстро ткнула на печь, где, видно, за занавеской был устроен лежак.
   – Только не протоплено у нас, – потом как-то машинально, извиняюще добавила она, запирая вновь простонавшую на петлях дверь.
   От этих слов Нартанг немного потеплел. Ну что винить перепуганных разграбленных женщин за то, что испугались такого как он, пришедшего ночью неизвестно зачем, да и правду ли он сказал, что не замышляет зла? Вздохнув, воин прошел в угол просторной комнаты и присел на пол – садиться на узкую и даже на вид неудобную лавку ему не хотелось.
   – Сами, небось, там спите, – буркнул он, – Вот и спите. А мне покрывало дайте какое и ладно.
   Спокойное поведение страшного пришельца явно немного успокоило и хозяек, и та, которая была толи дочерью толи свояченицей, бойко юркнула за печь и вытащила полинялое шерстяное одеяло. Однако весь ее порыв иссяк на полпути до гостя – просто она, наконец, посмотрела в зрячий глаз чужака, и так и обмерла, остановившись на пол пути. В черном колодце не было никаких знакомых ей выражений или мыслей – ей показалось, что там вообще нет ничего, и что на нее смотрит сама тьма… Наверное, она намного меньше испугалась, если бы воин смотрел на нее с угрозой, похотью или хитрецой, в общем хоть с каким-то выражением.
   Взгляд же Нартанга не выражал ровным счетом ничего… Однако наряду с этим в нем было то холодное спокойствие превосходства с какой человек смотрит на еле видную мошку ползущую рядом; и ничего не стоит ему эту мошку раздавить, но он все же думает а не лень ему это делать, двигаться, или да ну ее пусть ползет – все равно ни про что… Все это как то быстро промелькнуло в голове у вовсе не одаренной большим умом Гарьины, и сделалось ей от этого совсем не по себе, потому что фантазии необразованной селянки сразу начали лепить страшные картины, которые, казалось, лишь только погаснет лучина, сотворит с ними посланник Подземного властелина. И фантазии эти родили бы еще более дремучие суеверные страхи, если бы сжалившийся над бедной женщиной воин не сотворил охранный жест по вере Кеменхифа и не кивнул бы ей в знак благодарности, протягивая навстречу руку за сжатым в ее руках одеялом.
   Гарьина немного оттаяла, точно зная, что никто из Подземного царства не мог бы осенить себя знаком Неба, быстро прошла последние два шага, всунула в протянутую гостем руку одеяло и не поворачиваясь спиной, попятилась назад, не сводя с занявшегося одеялом воина глаз. «И рука-то у него какая-то не такая», – ни к чему подумала женщина.
   Старуха же, наблюдавшая все это со стороны, и явно повидавшая на своем веку поболее, чем Гарьина, увидела по пришедшему человеку, что ему и впрямь нужно лишь переночевать. Видела она и что пришедшей наделен большой силой и очень не бывалой волей, такими которые не скроешь ни под тряпьем нищего ни под латами воина – в мужчине угадывалась власть сразу и безошибочно. Также четко уловила сметливая Нарунг, что меньше всего гость хочет, чтобы на него глазели и вообще как бы то ни было беспокоили, что и сам он уже не рад, что дал кому-то смотреть на свое изуродованное лицо… А потом мысли Нарунг прекратились и испарились – черный глаз вперился в полуприщуренные изучающие глаза пожилой женщины, парализовал ее мысли и пошел дальше, казалось заглядывая в самую душу, туда, где только рождались мысли и чувства, быстро перебрал все эти сами зародыши и отстранился… Нарунг вздохнула облегченно и поспешно полезла на печь:
   – Спокойной ночи, дорогой гость, крепких и добрых снов тебе, – быстро вымолвила она, – Туши лучину, Гарьина, да полезай тоже спать – нечего засиживаться да и путник притомился – спать хочет.
   – Да, – только и выдавила из себя Гарьина и еще раз бросив уже притупленный взгляд на устроившегося в углу Нартанга, взяла светец и прошла с ним к печи, где, наконец задув его, тоже залезла на лежак заученными привычными движениями.
   Утро началось с переполоха в поредевшей до одних старух деревеньке, где заночевал воин. Выбежавшая было на шум Гарьина быстро вернулась обратно:
   – Идут! Снова идут, проклятущие!
   – Ох ты, великие Небеса, да уже и брать у нас нечего! Чего им все надо?!- всплеснула руками только слезшая с печи взлохмаченная Нарунг.
   Нартанг сел, провел ладонью по лицу и быстро поднялся, подходя к тусклому оконцу, которое, право сказать, не давало ровным счетом никакого обозрения улицы – лишь приглушенный ее свет.
   – Ну и кто там идет? – недовольно буркнул он, направляясь к двери и быстро выходя на утренний свет.
   – Беглые идут! Ну, солдаты в смысле бежавшие! Сейчас опять тут все вверх дном перевернут! – быстро и сбивчиво стала объяснять Гарьина.
   – Уходи, солдатик, пока они далеко еще. Ты один – а их дюжины две будет, – подслеповато щурилась Нарунг, вышедшая на крыльцо вслед за воином, – Нас-то они не тронут – уж не впервой приходят. Девок, кто помоложе был всех-то попортили да с собой уволокли. Нас же с Гарьиной не тронули – не хороши мы – горько и саркастично фыркнула старуха, – А вот мужиков всех поубивали, и если кого находят – тоже убивают. Так что ты беги.
   – Угу, – буркнул Нартанг, – Я и шагом дойду, – процедил он сквозь зубы, сплюнул на землю, и пошел навстречу приближающемуся отряду хистанцев.
   Женщины только ахнули за его спиной.
   Но воин уже и забыл про них: восемнадцать, без луков – очень хорошо – явно кучка спасшаяся с резни у Радмова ущелья… -спокойно и размеренно текли его мысли, – Посмотрим, будут ли биться или опять побегут – как-то угрюмо и зло подумал воин, скалясь не пойми чему. Он сейчас ощущал себя неведомым зверем, вышедшем на охоту.
   Но на охоту за людьми, именно за вооруженными людьми… И зверь этот в воображении воина был огромен и черен, имел короткую лоснящуюся шерсть и страшный арсенал зубов и когтей в купе с мускулистым телом: он скалился и рычал, обнажая клыки грозной пасти, тело его с шага переходило в легкий бег, давая обреченным людям лучше разглядеть сокрушительную мощь витых мышц и длину когтей могучих лап – от него не было спасения и не могло придти пощады. А люди, завидев черного зверя, в панике кидались прочь, не смея и помыслить даже защищаться, потому что зверь этот был посланником смерти и служил только ей… Нартанг ухмыльнулся своей фантазии – раньше его не посещали такие никчемные и бахвальные мысли – видно и вправду уже настолько устал быть серьезным, что принялся за ребячества.
   Ну а восемнадцать хистанцев не видели того страшного зверя, что родило воображение воина – они видели только одинокого вооруженного мужчину, быстро и уверенно шагающего им навстречу. По целеустремленной походке, они решили, что он наверняка их соотечественник, иначе бы наверняка не спешил бы к ним один так лихо. И поэтому даже обычная настороженность лиц сменилась удивленной улыбкой, когда они начали переглядываться меж собой:
   – Кто это там идет?
   – Кто ж его знает. Похоже, наш.
   – Ну да, спешит, прям, как братьев увидел.
   – Побегал бы ты один – тоже бы заспешил… Нам-то все половчей выжить, чем ему одному.
   – Да уж.
   Расстояние быстро сокращалось.
   Нартанг уже входил в боевой азарт и лишь расплывчато видел силуэты, он продолжал стремительно идти вперед, предвкушая битву, словно нуждался в ней, как больной в лекарстве.
   А хистанцы, разглядев, наконец, приближающегося мужчину начали немного нервничать, потому что все в нем было настораживающе-опасное. Но скорее не глазами, а нутром вояки почувствовали подвох:
   – Ну и рожа, что-то я таких не припомню…
   – Да уж…
   – Что-то не так в нем. Это точно…
   – Зато я помню! Это тот из кифов, что нас крошил!
   – Гаур! – вдруг точно опознал командира штурмовиков один из них.
   Когда хистанцы выхватили свои мечи, а в руке воина блеснул его, женщины, непроизвольно дошедшие за своим ночным гостем до ворот и теперь смотрящие на все происходящее с пригорка, синхронно вскрикнули и прижали руки к груди. Что и как происходило потом они так и не разобрали. Вот только скоро, совсем скоро, так что молитву Небесам вознести за солдатика даже не успели, весь шум от схватки стих сам собой. Прекратилось бешеное мельканье клинков, в один миг стихли крики и ругань хистанцев – мертвецы не кричат – и только страшный незнакомец стоял посреди них, убитых – неотвратимый палач.
 
   – У меня десяток и еще восемь сверху! У кого сколько? – весело скалясь, вышел к общему костру Нартанг – после утренней резни настроение у него заметно улучшилось: перерезав встреченных хистанцев, он махнул рукой двум замершим у ворот женщинам и быстро вернулся в лагерь, где его встретили такие же веселые взгляды довольных подданных:
   – У нас с Рысью – трое, -гордо улыбнулся Куница.
   – Моя десятка стан нашла – два десятка и еще четверых положили, лошадей взяли и корову, -деловито доложил Халак.
   – Уже есть начали, – гоготнул извечный весельчак Ригар.
   Остальные разочарованно развели руками – «неудачная охота».
   – Хорошо! Это только первый день! – ободрил их Нартанг и прошел к своему походному мешку – здесь, на лесной стоянке, у него уже не было своего шатра, как в кеменхифском лагере.
 
   Пару раз им попадались сплоченные хистанские отряды, отделившиеся от основного войска еще на пике активных военных действий и потерявшие связь с ним, отрезанные растянувшимся кеменхифским войском, но в основном встречались напуганные до смерти сразу бросающие оружие на землю дезертиры – таких отправляли к Хадору.
 
   – До границы было веселее, – вздыхал Ригар, – Третий день ползаем, ну хоть бы кого нарыли.
   – Не ной. Если до завтра никого не найдем – отпросимся на зверя сходим – я вчера вот такенные следы видел! – растопырил свою бугристую широкую ладонь Валар, – Мальчиков с собой возьмем – быстро добудем.
   Два друга сидели и жевали вяленое мясо, когда с разведки вернулся Рысь.
   Карауливший Гаор негромко свистнул, ему свистнули в ответ, и вскоре показался вернувшийся разведчик:
   – Там отряд лучников. Три десятка насчитал. Луки только у пятерых, а у остальных – арбалеты. Да и сели так, что неоткуда не подобраться – как на ладони будешь, – отрывисто докладывал Рысь, весь измазанный грязью и насквозь промокший после своей вылазки, в которой ему пришлось по-пластунски проделать весь свой путь туда и обратно, чтобы раздобыть важные сведения.
   Нартанг кивнул, принимая его доклад, и задумался: можно пойти железным кулаком, понадеявшись на крепость щитов, но кеменхифские щиты были коротки для медленного наступления и неизменно передние точно получили бы в итоге ранения в ноги; быстрый же штурмовой бросок, даже и сплоченной массой, для хороших стрелков все равно делал бегущих уязвимыми – тяжелые арбалетные болты прошивают кольчуги и сочленения, отскакивая лишь от монолитных панцирей, которых не было ни у кого из непривыкших к слитным доспехам воинов; оставалось еще также подобраться и ударить неожиданно, но местность делала вылазку нескольких воинов сразу приметной… Что и говорить – оставалось только возвращаться и просто докладывать о факте засады. Король Данерата не собирался подставлять под стрелы своих воинов – потери в сложившейся обстановке были неизбежны, но смерть даже одного из них была для него недопустимой. Однако упрямая и горделивая натура Нартанга всячески продолжала упорствовать такой быстрой сдаче.
   – Да, здесь бы десяток собак, а так… – после короткого взгляда и приглашающего к высказыванию своего мнения кивка короля пробормотал Халдок, пожимая плечами, – Полягут наши…
   Нартанг посуровел еще больше – он и сам это прекрасно понимал…
   – Я сам пойду. Один, – отрывисто и зло рыкнул он, поворачиваясь и начиная быстро застегивать распущенные замки пластин дополнительного панциря. Не так давно приобретенная броня стала сейчас как нельзя кстати. Кольчуга у него тоже была хорошая – двойного плетения, так что, если Удача будет с ним, то все пойдет хорошо, главное подобраться поближе.
   – Мой король! Их там три десятка, и пойдешь, как по блюду – у всех на виду! – по-отечески встревожено, небезосновательно, пробовал вразумить молодого горячего предводителя седой воин.
   – Я сказал – пойду! – упрямо рыкнул Нартанг, накидывая поверх своего военного облачения плащ, чтобы сталь не сверкнула в случайном луче солнца и не выдала его раньше времени.
   Воины провожали короля мрачным молчанием, даже обычное пожелание Удачи, как-то было опущено, – в их лицах читались плохо скрываемые тревога и неодобрение – каждый из них готов был пойти вместо короля и хотел этого, но никто не смел высказаться вслух – Закон запрещал это. На отряд Данерата напал какой-то нервный паралич. Они, конечно же знали и верили в силу своего предводителя, но уж очень сложной была задача… Даже для несокрушимого Нартанга.
   Нартанг же, похоже, неосознанно уже даже стремился к смерти, но казалось, сама смерть убегает от него в панике – бросаясь в каждом бою в самую гущу схватки, Нартанг ни разу не получил и царапины… Выходя со стоянки, он испытывал смешанные чувства – он и сомневался в правильности принятого решения, и нервничал, понимая, что ему не удастся осуществить свою дерзкую и отчаянную затею без вреда для себя; однако немного отдалившись от оставшихся ожидать его возвращения воинов, все это ушло, как наваждение и осталась какая-то бесшабашная веселость и мальчишеский азарт, словно он был сейчас тем подростком-принцем, которому задали сложное, совсем взрослое задание, но он точно должен был его исполнить – назло и удивленье всем! Так всегда было с малых лет его жизни! Правда сейчас сложное, почти невыполнимое задание задал себе он сам, явно уже заскучав по сосущему чувству напряжения от серьезной, смертельной опасности, которого давно уже не испытывал и явно нуждаясь в нем.
 
   С этой вылазки Нартанг возвращался медленно. Словно в наказание за его самонадеянность, впервые за долгое время битв после своего юношеского поражения, навсегда изуродовавшего его, он получил ранения: два арбалетных болта прошло навылет, едва чиркнув по телу, однако третий пропущенный, не отбитый выстрел оставил в теле вражеский наконечник, засевший в бедре гадкой сосущей болью, не позволяющей твердо наступать на ногу. Его мальчишеская бравада была наказана реалию жизнью – даже небывалых военных способностей не хватило на исполнение сказочных планов: хоть и перебив всех врагов, он все равно получил в бою непривычные для себя и болезненные раны, но непокорность его бытия не позволяла ему показать их остальным, и сейчас он шел, тренируясь скрывать хромоту.
   Превозмогать пронизывающую при каждом шаге боль было тяжело, но это не было для него новым испытанием.
   Нартанг вошел на стоянку прямым уверенным шагом, предварительно замаскировав кровавые потеки на облачении и победно скалясь, видимо и не расходившимся после его ухода воинам:
   – Засады больше нет! – просто объявил он, – Витар, Ригар, Варту, Харок – надо бы забрать там, что пригодится… Харок главный.
   Бодро прошествовав на свое место, Нартанг бросил все силы на то, чтобы не повалиться на лежащую лесину: как бы невзначай отведя прострелянную ногу в сторону он присел на одной здоровой – к счастью, его натренированное тело исполнило все слажено и едино, не родив ни у кого и тени подозрения на ранение предводителя. Однако вереди было самое трудное – их отряд был в разведке и теперь им предстояло идти обратно к общему лагерю и по идее можно было уже сейчас сниматься с временной стоянки и отправляться в обратный путь. Да вот только Нартанг не представлял, как преодолеет этот путь.
   – Что, устал, мой король!? – по-дружески усмехнулся старый командир, подходя к молодому королю.
   – Да есть, немного, Халдок, – оскалился в ответ Нартанг.
   Их взгляды встретились, и Нартангу показалось, что старый вояка все понял, потому что потом его взгляд быстро прошелся по всему телу предводителя, явно что-то отыскивая.
   – Куда? – после минутного и напряженного молчания тихо спросил немолодой воин.
   Нартанг испытующе посмотрел на него. Он и хотел довериться пятидесятнику, и в то же время совсем не хотел говорить о своей ране…
   – В ногу, – после долгих внутренних колебаний, все же ответил король Данерата.
   – Стрела? – совсем понижая голос и озираясь по сторонам взволнованно спрашивал Халдок.
   Нартанг только кивнул в ответ, скалясь воинам, проходящим мимо и принимая беззаботную позу.
   – Вытащил?
   – Нет, сидит…
   – Надо вытаскивать.
   – Не хочу, чтобы парни видели, – король опять упер свой тяжелый взгляд в встревоженное лицо рубаки.
   – Ты не дойдешь до лагеря.
   – Мы останемся здесь, – вдруг принял свежее решение Нартанг, – Эй, Ветер! – в следующий миг подозвал он своего воина.
   – Да, мой король?! – быстро подошел тот.
   – Наши еще не вернулись с барахлом, а Хадор ждет вестей до заката. Слетай к главнокомандующему – скажи, все чисто – скоро подарки привезем.
   – Сделаю! – бодро кивнул воин; уже отходя от сидящего на бревне короля, он быстро перекинул ножны на спину, потуже затянул ремни и после этого тут же пустился в быстрый бег, которым и отличался.
   Ветер умчался прочь от стоянки к основному лагерю, воины расположились на отдых вокруг короля и командира.
   Халдок все не отходил от Нартанга, переживая за юного короля.
   – Пошли, отойдем – сделаем все, как надо, – все не сдавался старый вояка.
   – Ладно, – кивнул Нартанг и, вновь напрягая все мышцы тела, поднялся, – Сейчас придем – отдыхайте пока, – просто сказал он обратившим на него взгляды воинам.
   Они дошли с Халдоком до места, которое не просматривалось с их стоянки, укрытое густым высоким подлеском.
   – Ложись, – кивнул Халдок на небольшую моховую кочку.
   Нартанг послушно лег и распустил нижние завязки плаща, в который плотно запахнулся перед возвращением с военной вылазки. Чуть ниже бедра правая нога его была перетянута уже пропитавшейся насквозь кровью тряпкой.
   – Снимай давай все, – деловито распоряжался седой пятидесятник, снимая свой небольшой заплечный мешок и начиная копаться в нем.
   Не возражая уже ни в чем и доверившись опытному воину, Нартанг аккуратно разделся, оберегая раненую ногу, и отвернулся, не желая даже смотреть на то, что с ним сейчас будут делать. Он, конечно, теоретически знал, как надо обрабатывать и зашивать раны, но никогда не имел такой практики, Халдок же, по-видимому, наоборот был в этом большим специалистом – быстро и уверенно принялся за дело:
   – Да, ну и угораздило же тебя так обломать?! – сквозь зубы недовольно процедил он, пытаясь достать ушедший еще глубже в распухшую рану железный наконечник арбалетного болта.
   – Не помню как и пропустил, – тоже сквозь зубы просипел Нартанг, входя от боли в какое-то оцепенение и уже даже почти не чувствуя ее.
   Тем временем, воины, посланные забрать оружие и снаряжение убитых, быстро и четко осматривали то, что представляет из себя интерес, а что – барахло, которое и брать-то не след. Осматривающий внешний периметр укрепления Варту уже сужал свой третий круг, когда приметил в кустах отброшенный кем-то в гневе прострелянный щит. Через мгновенье Варту уже не сомневался чей щит нашел – это был щит Нартанга, в пяти местах прошитый тяжелыми арбалетными болтами насквозь.
   Воин застыл в нерешительности, держа в руках свою находку и не зная что ему и делать. Однако все разрешилось само собой – озадаченный вид и вытянувшееся лицо соотечественника привлекло сразу Ригара и Витара, быстро подошедших к товарищу.
   Они также молча принялись разглядывать его находку. Через несколько минут опытные воины уже не бесцельно кружили по месту короткого сражения, а умело восстанавливали все события. Им не доставило затруднений восстановить картину боя: их король подобрался незамеченным практически к самым камням, за которыми скрывалась засада, и в первом своем прыжке сразил сразу восьмерых, орудуя обеими руками и поражая всех, кто был в радиусе охвата его замаха. Захваченные врасплох, лучники не сразу сориентировались, что на них нападает один человек, и это замешательство также выкосило из их рядов еще восьмерых. Однако оставшиеся в живых и уже сообразившие что к чему солдаты выстроили грамотную защиту: шестеро оградились щитами – остальные восемь взялись за арбалеты, заряженные уже заранее.
   Сколько стрел нашли свою цель в первом залпе, было не ясно, но все шестеро, что держали щиты и прикрывал стрелков, после этого залпа были мертвы – у троих, кто попал на правую сторону – меча Нартанга – не выдержали щиты, трех остальных, воин сбил на землю и добил лезвием. Второй залп успели сделать только пятеро – трое, что стояли за сбитыми с ног щитоносцами, также были повержены после первого же выстрела. Пятеро, погибшие последними, смогли выстрелить второй раз.
   Перед их выстрелами воин успел поднять с земли щит одного из убитых и закрыться им, но выпущенные с такого малого расстояния арбалетные болты прошили его насквозь. После чего щит и улетел далеко прочь – пробитый и ненужный.
   Воины Данерата долго и тщательно искали и считали стрелы: шесть болтов были явно отбиты оружием и, скорее всего, остались после первого залпа, ударившись о камни находясь совсем рядом с погибшими стрелками; еще одна застряла в расщелине между камнями, порыскав вокруг, воины отыскали еще две, выпущенные, видимо, уже мертвыми падающими стрелками и улетевшие высоко вверх и за круг камней. По подсчетам оставалось найти еще три.
   Первую нашел Варту – с зазубренным краем наконечника и со следами крови на нем, древке и оперенье – она прошла навылет, пробив кольчугу… Еще одну такую же нашел несколько мгновений спустя Харок. Ригар же нашел самый неприятный след – обломок стрелы без жала. От места этой последней находки проглядывался четкий кровавый след. Хоть кровь была и не обильной, но верно тянулась прочь от уничтоженной засады. Потом Нартанг, видимо, перетянул рану – кровавая полоса кончилась. След короля, теперь едва различимый даже для опытных воинов, повел обратно к их стоянке…
   Воины молча переглянулись. Их король был ранен. И явно решил скрыть свою рану от них – вернувшийся с военный вылазки Нартанг ни у кого не вызвал и тени подозрения на какой-то сбой…
   Первым нарушил тишину Ригар:
   – Получается, жало в Нартанге…
   – Да и эти две тоже через него прошли, – протянул найденную обагренную кровью стрелу Харок и кивнул на такую же, зажатую в руке Варту.
   – Как же? Он ходит, как и прежде? – Витар, самый молодой из четверки, удивленно переводил взгляд с одного воина на другого.
   – Как, как… Так и ходит. Это же Нартанг! – зло передразнил его Харок, – Вот что думаю: король не захотел выдавать свои раны, и мы не можем рассказывать никому больше то, что нашли и узнали здесь.
   – Правильно, – в один голос согласились с ним Витар и Ригар.
   Варту, немного ошарашенный, только согласно закивал в ответ.
   – Поэтому с этого мига все, что узнали здесь – только наше! – торжественно протянул вперед руку Харок, трое соратников поспешно накрыли его предложенную руку своими, скрепляя слова. – Ну все, берем барахло и бегом на стоянку – долго мы здесь ползали, как бы не хватились – еще все снимутся за нами!
   И воины заторопились, быстро собирая военные трофеи.
 
   Когда четверка, нагруженная арбалетами и другим одобренным придирчивыми профессионалами оружием вернулась на стоянку, Нартанг, прооперированный Халдоком, потягивал вино, стараясь хоть как-то сбить нервное напряжение от сегодняшнего дня.
   – Все, что сгодится забрали, мой король! – быстро доложил Харок, назначенный главным перед их выходом.
   – Хорошо, я доволен вами, – кивнул в ответ Нартанг, прищуривая глаз, присматриваясь к воинам, – Отдыхайте, – отпустил он их.
   Только что вернувшиеся присоединились к остальным за общим костром.
   Потом от костра встал Халдок и подошел вновь к своему молодому королю – в его глазах Нартанг прочитал тревогу.
   – Я знаю, – не дожидаясь слов седого командира, тихо ответил на несказанные еще слова он, – Они обо мне знают.
   Халдок только кивнул, в который раз признавая наследство крови истинных правителей.
   – Не беспокойся – они будут молчать, – уверенно произнес Нартанг.
   – Как знать, – тяжело вздохнул Халдок.
   – Харок! – немного раздражаясь, рыкнул король, поднимаясь со своего места – все так же легко – и отзывая обоих жестом отойти в сторону.