Страница:
– Ты, пес, это твой новый хозяин! – пнул скованного по руками и ногам воина Зурам,
– Досточтимый Кариф обратил на тебя, недостойного, свой взор, и ты приглянулся ему, уж не знаю чем! И ты, позор человеческого рода, теперь принадлежишь ему! Я тебя ему дарю! Понял?! – он еще для пущего понимания пнул воина и ушел, – Теперь он твой, досточтимый Кариф! – подтвердил он гостю.
– Да будет так, – улыбаясь избитому пленнику, кивнул Кариф, – Завтра мы уже поедем в мой шатер, – добавил он, заходя обратно в шатер Зурама.
– Ты так скоро покинешь меня, мой друг?
– Дела не ждут, дорогой Зурам.
– Да, да, это верно, – согласно закивал Зурам, – Но для чего же ты приезжал ко мне?
– Я не мог поверить, что Айтар мертв, я хотел услышать это от тебя или проклясть тех людей, что сказали мне неправду! – церемониально ответил хитрый торговец.
– Лучше прокляни этого шакала! – совсем одурманенный вином, вновь вскочил с только что занятого места Зурам, явно порываясь выйти наружу и добавить пленнику тумаков.
– Ай, ай, ай, дорогой Зурам, не надо мараться о недостойного! Давай лучше выпьем еще!…
На утро, Нартанга, не расковывая, словно тушу, погрузили поперек седла, и караван Карифа тронулся в обратный путь.
Нартанг уже проклинал тот день, когда не пал в бою, там под стенами города всадников пустыни. Эти переходы по раскаленным пескам вынимали из него всю душу и так державшуюся в теле только по-видимому на зло всем окружающим. Через два дня пути их караван достиг небольшого селения. Рабы тут же принялись поить верблюдов и лошадей. Двое из них подошли было к связанному воину, но рабы, пришедшие с караваном, остановили их, крикнув какие-то незнакомые Нартангу слова.
– Снимите и прикуйте к столбу! – спрыгнув со своего коня, распорядился Кариф пятившимся рабам потом посмотрел в черный бездонный глаз пленника и отошел, видимо не увидев в нем ничего человеческого, потому что воин уже абсолютно не знал к чему готовиться и был в паническом бешенстве от своего положения живого кулька, притороченного к седлу.
– Накормите как следует. Только не развязывать! – махнул рукой Кариф, явно собиравшись сделать что-то другое, но, раздосадованный, так и ушел прочь. Похоже, его раздражала собственная нерешительность.
Через какое-то время он вернулся, посмотрел, как его рабы отпаивают связанного по рукам и ногам пленника, и, наконец, решившись на что-то, подошел вплотную:
– Я не буду тебя бить, – прямо глядя в бездонный черный глаз Нартанга объявил Кариф, – Зурам говорил, ты убил его лучших людей, – продолжил он после усмешки своего необычного приобретения, – Я вижу – ты воин. И как настоящий воин, ты отказываешься подчиняться – тебе лучше было бы умереть! Я прав? – он торжественно посмотрел на покрытого синяками и ссадинами человека, скованного по рукам и ногам.
– Мне лучше было бы освободиться от цепей и перебить здесь всех кругом, а потом сесть на одного из ваших хваленых коней и умчаться подальше отсюда! – рычащим низким голосом ответил пленник, скалясь одной стороной рта.
– Ай-ай-ай. Ну почему такой злой? Вот что я тебе плохого сделал? Я тебя кормлю, не бью… Хочешь, я дам тебе женщину? Чего ты хочешь?
– Отпусти меня, – мрачно попросил Нартанг, заведомо зная, что услышит в ответ.
– Хорошо, – кивнул Кариф и пленник удивлено поднял на него отведенный было взгляд,
– Я тебя отпущу. Но ты кое-что для меня сделаешь, – добавил хитрый торговец, с радостью отметив, что ему удалось заинтересовать опасного человека.
– Кого я должен убить? – догадавшись для чего он – страшный и неуправляемый – понадобился богатому шейху, просто спросил воин.
– О-о-о! А ты догадлив! Ты настоящий мужчина – сильный, умный, отважный…
– Ты много говоришь, правитель, – оборвал его Нартанг, ему не терпелось услышать цену своей свободы, тень которой он уже едва держал в своих мыслях, и которая вот-вот протягивала ему руку, – Я убью любого на кого ты мне укажешь и ты меня отпустишь?
– Ты человек дела, я смотрю… Ты мне очень дорого обошелся и ты очень дорогой воин…
И ты убьешь для меня не того а тех, кого я тебе буду показывать. Не одного, а многих! Тогда я тебя отпущу! Ты согласен?
– Скольких я должен убить! Десяток, два десятка, три? – хищно сверкнув своим черным глазом, спросил Нартанг, хотя сам сейчас пребывал в таком состоянии, что краше в холстину заворачивали.
– Сотню! Сто человек! Ты убьешь для меня сто воинов – и я отпущу тебя! Ты согласен?
– Согласен, – кивнул Нартанг, – Я их должен убить всех сразу, десятками или по одиночке? – поинтересовался он после, а его хозяин со страхом посмотрел на спокойного пленника.
– Стразу сотню? Нет, нет, ты мне нужен живой! – вновь «надев» на себя свою извечную улыбку, покачал головой Кариф.
– Я смогу, если спина будет прикрыта, и не будут из луков стрелять, – объявил ему воин.
– Нет, нет, – вновь покачал головой хозяин, – это будет не одно сражение, и не в один месяц все случиться… Но ты должен мне поклясться самым святым, что у тебя есть, чужеземец, что исполнишь свой обет! Я и так доверяю тебе, я могу потерять все… Но я не хочу ничего терять! Ты сделаешь хорошо мне – я тебе. Ты будешь побеждать для меня в сражениях – я тебя отпущу по уговору после ста побед.
Договорились?
– У меня другого пути все равно нет, – мрачно заключил Нартанг.
– Ты можешь остаться в цепях – я продам тебя на корабль в Касварии и ты всю свою оставшуюся жизнь будешь вращать весло или таскать тюки, а может тебя потом продадут в каменоломни или еще куда-нибудь, где работают такие же неукротимые… – все так же улыбаясь начал перечислять «радужные перспективы» Кариф.
– Я уже понял, – кивнул воин, – Я согласен.
– Ты клянешься, что не причинишь вреда ни мне, ни моим рабам, ни воинам, и не сбежишь? – победно сверкнув глазами, потер руки торговец.
Нартанг поднял на него тяжелый взгляд, но предложение его нового «хозяина» по крайней мере давало надежду на свободу, а не застилало все пеленой постоянных побоев и унижений.
– Прикажи освободить меня, чтобы я смог встать, – попросил он, – У моего народа принимается только клятва свободного человека, – он прямо посмотрел в обеспокоенные глаза Карифа. Тот немного поколебался, но все же хлопнул в ладоши:
– Залим! Освободи его! – приказал он своему верному рабу. Тот в нерешительности остановился, глядя на хозяина, как на сумасшедшего – когда караван Карифа останавливался в городке Зурама, рабы много рассказывали друг другу за общей похлебкой, пока их хозяева накачивались дорогим вином. И то, какие ужасы рассказали ему про страшного пленника, не могло сравниться ни с какой историей непокорного раба! А теперь его хозяин хочет выпустить это чудовище на свободу?!
– Ты что оглох? Или плети хочешь?! – прикрикнул на раба хозяин.
– Прости, господин, но он страшен свободным! – робко ответил раб.
– Я это и без тебя знаю! – замахнулся на отскочившего прочь раба Кариф, принимая воинственный вид, как будто закованный убийца был сущим ребенком, с которым он бы справился в одиночку,- И пусть придет Манул с луком! – наконец добавил он, придумав, как себя обезопасить, пока его страшный пленник не произнес клятву верности.
Нартанг смотрел на все эти движения с безразличной насмешкой. Он представлял сейчас себя каким-то невиданным страшным зверем, нечаянно пойманным людьми, и вот теперь они бояться его отпустить и не знают что с ним делать…
– Не обмани меня, воин, – вывел его из странных мыслей голос Карифа, – Сейчас мой раб снимет с тебя цепи, и ты дашь мне клятву. Но не думай меня обмануть! Видишь – мой лучник тут же пустит тебе стрелу прямо в сердце, если решишь меня обмануть, он очень метко стреляет!- по обыкновению затараторил шейх, указывая на чернокожего гиганта с луком на изготовку.
– Лучше в глаз – в сердце может по ребрам скользнуть и не поранить глубоко, – зло «пошутил» Нартанг, все так же недобро глядя на людей вокруг себя. Лучник нервно переступил с ноги на ногу, поудобней взявшись за натянутую тетиву, раб с ключами все медлил подходить.
– Если надо будет, то выстрелит и в глаз! – уже теряя терпение, прикрикнул Кариф,
– Но не думай уйти от меня смертью!
– Я шутил, – оскалился Нартанг, – Я не задумываю обман. Ты первый, кто принял меня за человека, и я не собираюсь вредить тебе.
– Хорошо, хорошо, – закивал Кариф, – Залим, ты что так и будешь стоять?! Негодяй!
Отомкни живо цепи, – дал он подзатыльник дрожащему рабу. Тот чуть ли не зажмурившись подошел к неподвижно сидящему воину и трясущимися руками стал открывать замки оков.
Вскоре цепи упали в песок, а Нартанг понял, что не может встать – от долгого сидения в одной позе у него окончательно скрутило все мышцы. Он попробовал разогнуть ноги и испытал жуткую боль, которая едва ли не затмевала прошлые побои.
– Сейчас… встану, – сквозь зубы просипел он, потом, понемногу разогнувшись, уцепившись за столб, к которому был прикован, подтянулся на руке, – Все, – кивнул он, наконец поднявшись.
– И так, ты клянешься, что не причинишь вреда мне и моим людям, и не сбежишь?! – торжественно вопросил Кариф.
– Я клянусь, что пока не убью ста человек, на которых ты мне укажешь, я не причиню вреда ни тебе, ни твоим рабам и не сбегу от тебя, – прижав руку к груди и прикрыв глаз объявил Нартанг, – Клянусь честью воина и памятью предков!
– Я слышал, небо слышало, звезды слышали, солнце слышало и земля слышала тебя! Да не будет тебе от них покоя, если ты нарушишь клятву! – торжественно объявил Кариф.
– Да будет так, – согласно кивнул воин.
– Как мне называть тебя? – спросил дальновидный и ушлый торговец – поездив по свету, он хорошо разбирался в людях и прекрасно знал основные струнки управления мыслями собеседников.
– Нартангом, – немного опешив ответил воин, он понял, что за все время плена его впервые спросили о имени. Кариф отметил свою первую маленькую победу, и, кивнув на манер воина, пошел прочь:
– Залим, займись Нартангом – он должен быть всегда накормлен и побыстрее оправиться от своих ран. Поставь ему отдельный шатер – он не раб, а мой воин!
Покорный раб очень расторопно исполнил приказ господина. Вскоре Нартанг уже сидел на коврике в своем собственном маленьком шатре и ел достаточно вкусную похлебку. Потом раб вновь вернулся с какими-то свертками в руках, не решаясь подойти к суровому воину, и стал знаками показывать что хочет лечить его. Не произнося ни звука, Нартанг кивнул и сел, прикрыв глаз, как привык это делать с пугливым маленьким Альтабом Зурама, чтобы получать хотя бы воду. Воин уже понял, что его взгляд очень пугает людей, но не понимал почему, хотя это не очень-то его заботило и даже забавляло…
Почти все время Нартанг проводил в шатре, выходя наружу только оправляться. Два раза в день появлялся смуглый черноглазый Залим, истинно преданный своему господину. Поначалу он очень опасливо подходил к страшному человеку, буквально сплошняком покрытому следами от жестоких побоев. Но всегда, когда приходил раб, Нартанг сидел смирно, практически неподвижно. Вскоре Залим заметно осмелел, и уже не переминаясь подолгу на пороге с ноги на ногу, бойко входил в шатер воина.
Он оказался неплохим лекарем: сосредоточенно мазал шею и руки Нартанга с глубокими следами от оков жгучей заранее приготовленной мазью, заматывая какой-то сушеной травой и тканью; быстро и ловко протирал избитое тело пахучим отваром и так же быстро исчезал, оставив миску с едой. Нартанг стал быстро поправляться и набирать потерянный вес.
Так началась совсем иная, непривычная жизнь Нартанга. Он был и не рабом и не пленником, но и не свободным – жил в своем собственном шатре, ел хорошую сытную пищу, поправлялся, ежедневно упражнялся с оружием, торжественно выданным Карифом, и готовился к бою… Он не знал с кем ему придется биться, но это не особо заботило воина – он хотел бы биться каждый день с несколькими противниками сразу, чтобы приблизить свою свободу – его не особо заботило то, что его тело еще не оправилось от результатов побоев – но даже первого поединка все не было и не было.
– Когда я буду сражаться? – спросил он, увидев однажды рядом со своим шатром «хозяина».
– Скоро, воин, скоро, – по-обыкновению, улыбаясь закивал головой Кариф, – Уже скоро, готовься!
– Я готов всегда, – ответил Нартанг и вновь скрылся в своем убежище – вид маленького городка Карифа вызывал у него отвращение: непривязанные тощие рабы суетились и что-то делали, и каждый из них был жальче самой последней облезлой собаки, что также изобиловали в пропахшем нечистотами и тухлятиной поселении. И каждого хозяин мог побить, продать, надругаться, оженить на ком угодно, в общем, сделать все, что заблагорассудиться, а те даже не смели сказать ничего против. В Данерате тоже были рабы, но они не выглядели так жалко и вели себя вполне достойно по сравнению с этими вечно пресмыкающимися оборванными созданиями. Это было настолько гадко, что Нартанг старался даже не смотреть на них. После слов Карифа он стал еще усерднее упражняться. Теперь, спустя месяц, из покрытого с головы до ног ссадинами и рубцами тощего оборванца он вновь превратился в сильного воина, отринув жирное мясо и вино из своего рациона, чем удивлял прислуживающего ему Залима. Но Нартанг знал – раскормленный воин хуже держащего себя в строгом духе. Рабы же только радовались его решению – он кидал им «выбракованные» куски, словно собакам, на песок и они подбирали их, спеша побыстрее отбежать от шатра не попасться с непредназначенной им пищей и одновременно заглотить ее.
Близился первый бой, но он нисколько не пугал Нартанга – он знал, что не потерпит поражения – теперь, как никогда раньше, он не имел на это права – впереди его ждала свобода. Однако, он решил для себя не показывать в чужой стране всего своего умения, до поры оставляя его, как основной козырь в неравной игре…
– Нартанг, дорогой, – вошел в его шатер на следующее утро Кариф, – Ты готов к бою?
– Готов, – кивнул воин, опуская поднятый было меч.
– Мы поедем в Город солнца, на состязания. Там все шейхи выставляют своих бойцов.
Я выставлю тебя.
– Выставляют? – не понял Нартанг, потом вспомнил увиденные еще в Хорсии собачьи бои и кивнул, – Понял.
– Ты победишь? Ты ведь хороший воин?
– Да.
– Хорошо. Ты ведь помнишь свое обещанье.
– Я свое помню, – после несколько раз душившего его железного ошейника голос воина из недавнего хрипа окончательно превратился в рык, – А ты свое?
– Конечно, конечно! – заулыбался Кариф, – Ну вот и славно, скоро поедем. Иногда в пустыне случается всякое, – продолжил потом после минутного молчания хитрый шейх,
– Могут напасть разбойники… Ты знай: у моих воинов есть луки. А еще у них есть приказ убить тебя, если я погибну… – беспокойно поглядывая на свою опасную собственность, закончил он. Воин мрачно посмотрел на него, кивнул и отвернулся.
Почувствовав себя неуютно в шатре рядом с непонятным человеком, Кариф поспешил выйти, – Скоро в путь, – добавил он, уходя, чтоб хоть как-то сгладить неприятное чувство от молчания воина.
Через некоторое время караван был готов. На верблюдов нагрузили тюки с поклажей, несколько из них издавали громкие крики, предчувствуя тяжелую дорогу. Кариф указал Нартангу на уложенного на землю верблюда с пустым седлом. Воин залез на ненавистное животное, погонщик подстегнул зверя и Нартанг вознесся над землей.
– О-о-о, Хьярг! – выругался он, хватаясь за седло. Все кругом засмеялись, но потом тут же прикусили языки, когда воин окинул их своим взглядом.
Их путь тянулся через сплошные пески. И Нартанг не понимал, как можно разбирать дорогу в одинаковых дюнах. Ночевали также посреди пустыни, согнав и уложив верблюдов кругом, расположившись внутри. Второй и третий дни были точными копиями первого. Оказалось, что почти вся поклажа состояла из запасов воды. К исходу третьего дня местность вокруг начала меняться, превращаясь в каменистую равнину, а к самому закату показался город. Он был намного больше поселения Карифа или Зурама, и вид его отличался от злополучной песчаной твердыни, где Нартанг стал рабом. Ворота города были резными, а башни и стены отличались красотой линий. Но Нартанга вид города мало заботил, он сразу принялся вглядываться в местных жителей. Низкорослые и смуглые горожане походили друг на друга и лицами и одеждой, и никак, по мнению воина, не были похожи на достойных противников в бою. Потом их караван заехал в какой-то неприметный дворик, в котором Карифа встречали, как давнего знакомого.
– О, Кариф, солнце хранит тебя, как дорога? Опять приехал рискнуть на боях? Ты опять проиграешь – Тумар нашего повелителя непобедим!
– Тумар, может и непобедим, досточтимый Кирхар, но до него есть еще много не таких хороших бойцов, да и на него найдется достойный противник! – учтиво кланяясь хозяину постоялого двора, отвечал старый кочевник.
– О, не этот ли одноглазый демон будет сражаться от тебя? – обратил свой взор худощавый Кирхар на застывшего в седле Нартанга, быстро изучающего обстановку своим уже вошедшим у него в привычку бесцветным взглядом, полным отрешенности от окружающего мира.
Кирхар был внимательным наблюдателем и сразу заметил в черном бездонном взгляде нового человека тень постоянной угрозы.
– Будь с ним осторожен, Кариф. Почему он не в цепях? Я бы не стал ему доверять, – тихо прошептал он на ухо своему старому завсегдатаю.
– О-о-о, не беспокойся, досточтимый Кирхар, мой воин не такой безумный, как все эти бешеные чужеземные собаки! Он силен, как могучий однорог, но и умен, как хитрый леопард! И завтра я советовал бы поставить тебе именно на него! Клянусь Великим Солнцем, он сделает меня богачом, или я не Кариф!
Спустя некоторое время Кариф прошел в глиняный дом Кирхара, Нартанг, не зная что ему делать, присел рядом с расседланными животными. Меч у него Кариф забрал, объяснив, что в городе не принято ходить с оружием – это привилегия лишь личной охраны правителя. Воин устроился на каких-то тюках и уснул под скрытым надзором Залима.
На следующее утро Кариф повел его к высокому круглому строению, потом, войдя в тяжелую дверь, он вывел воина на середину арены. Построенное вкруговую возвышение создавало замкнутую стену арены, на нем были устроены сидения, которые не отличались удобством и изысканностью, присущей красивому городу, они были защищены от солнца плотным навесом и огорожены перилами. Глядя на почти ровный слой давно засохшей крови на окружавших песчаный пятачок высоких стенах, вдыхая смрадный запах, источаемый ими, Нартанг понял, что здесь идет совсем другая жизнь большого торгового города.
– Здесь ты будешь сегодня драться, – нервно перебирая в руках небольшие бусы из сверкающего камня, произнес Кариф, – Здесь везде сидят люди, – махнул он на пустующие скамьи, – А здесь сражаются на смерть, – по привычке улыбаясь спокойно объяснял торговец, обводя взмахом руки вонючие стены и пол.
– Я уже догадался, – кивнул воин, сглотнув от подступившей дурноты, вызванной отвратительным запахом гнили.
– А теперь я отведу тебя в клетку, но ты не бойся, – поспешно затараторил хозяин,
– Это на время, это так надо, чтобы все на тебя смотрели и всё. Это так надо, так положено, – он даже немного заискивающе посмотрел на своего раба.
– Там и другие сидят? С кем буду драться? – только и спросил воин.
– Нет, нет, все сидят по разным – чтобы до боя друг друга не придушили, – немного ободрившись спокойствием воина, еще шире заулыбался Кариф и повел своего бойца в другое низкое сооружение, расположившееся рядом с ареной: под навесом на небольшом расстоянии друг от друга в два ряда стояли клетки. Во многих из них сидели мрачные пленники. Видимо, низкорослый и сухенький народ видел силу только в великанах: большинство из них, по сравнению с высоким, но не особо «мясистым»
Нартангом выглядели просто гигантами. Тогда воин понял насколько хитроумным и расчетливым был его «хозяин»: Кариф все очень правильно продумал – его боец смотрелся рядом с этими горами мышц в совсем невыгодном свете, но зато шейх хорошо знал, как он был опасен на самом деле. Понять же это кто-то другой сможет только после боя, а то и потом будет считать, что все было лишь случайностью.
– С кем я буду сегодня драться? – тихо спросил воин.
– Не знаю – это майтун решает – тот, кто ведает ареной, – пояснил Кариф. Он подвел воина к пустой клетке, – Ты должен здесь сидеть, – вновь заискивающе улыбнулся он Нартангу, будто извиняясь. Воин молча зашел внутрь, и Кариф поспешно закрыл за ним дверь, заперев выуженным откуда-то из складок одежды ключом, – И еще, дорогой, ты на меня не обижайся, но при других я к тебе буду, ну…
– Обращаться, как к собаке, – мрачно закончил за него воин.
– Ну, ты же понимаешь, так надо, – все также слащаво улыбаясь, развел руками Кариф.
– Угу, – кивнул воин, – Ты воды мне только оставь здесь, – посмотрев на пустую грязную миску в углу, окликнул он уже собирающегося уйти хитреца.
– А-а-а, сейчас, сейчас, дорогой, – закивал Кариф, взяв какой-то кувшин с отбитым горлышком и зачерпнув из небольшой лохани, рядом с колодцем, из которого пил скот; потом поймав на себе тяжелый взгляд своего раба, выплеснул ее обратно и зачерпнул свежей,- Вот, дорогой, пей на здоровье! – протянул он холодный кувшин воину и засеменил прочь.
За всей этой сценой наблюдало как минимум десять пар глаз. Когда же Кариф удалился, сосед Нартанга прислонился к прутьям своей клетки:
– Ты что свободный, или просто смирный такой? – недобро глядел на воина высокий смуглый гигант, играя своими могучими мышцами рук и груди. Его обнаженный торс напоминал рельефную стену из камней разного размера, а огромные руки, обхватившие толстенные прутья, казалось, могли без труда раскрошить человеческий череп. Все остальные пленники внимательно слушали.
– Смирный, – кивнул Нартанг, снял с себя балахон, что выдал ему Кариф для защиты от палящего солнца, и уселся на него посередине своей клетки.
– Забили, значит. Не сдюжил, – отметив исполосовавшие спину воина шрамы, заключил сосед, которого про себя Нартанг прозвал Горой.
– Чего ж тогда сюда привели? – подал голос из клетки напротив абсолютно черный белозубый колос, подойдя к прутьям стелящейся кошачьей походкой охотника.
– На людей посмотреть, – криво улыбнулся Нартанг, – Вот ты откуда будешь, я таких ни разу не видел?
– Я из Акрии, слыхал про такую страну? Это не так далеко, – продолжая сверкать ослепительной улыбкой, добродушно отозвался тот.
– Нет, не слыхал,- покачал головой Нартанг и почему-то подумал, что не хочет убивать этого весельчака.
– Чего ты скалишься, образина? – обратился к акрийцу Гора, – Ты сегодня умрешь, ты знаешь об этом?
– Я буду драться, но не буду умирать! – нахмурившись ответил чернокожий охотник.
– Значит, умрет твой противник, если тебе повезет, – продолжил Гора.
– А я и его убивать не стану – стукну, так, чтобы упал и все! Тот полежит – поправиться, и меня хозяин отпустит – он обещал! – вновь улыбнулся акриец.
– Ну, ну, – все так же недружелюбно отозвался Гора, – А коня не обещал подарить? – оскалился он.
– Нет, – не понял подколки охотник.
– Если выиграешь бой – будешь драться и дальше; если проиграешь – пойдешь на корм грифам, – все также неприятно ухмыляясь заявил Гора и уселся на пол, потянувшись к резному кувшину на полу, которого Нартанг не заметил сразу. Он отметил, что Гора тоже занимает особое положение.
– А ты, мальчик, откуда? – поинтересовался сосед с противоположенной от Горы стороны, глядя на Нартанга. Он был почти седой и носил на всем теле следы недавних побоев.
– Издалека, – бесцветно ответил Нартанг, окинув Седого оценивающим взглядом – тот тоже не отличался огромными размерами Горы и его движения не выдавали природной ловкости, но что-то подсказало воину, что не только Удача помогла этому человеку прожить до своего возраста.
Вскоре стали появляться горожане, которые заходили под навес с бойцами и придирчиво осматривали их. Смотритель за пленниками, прошелся вдоль всех клеток, барабаня палкой по прутьям: «А ну встать всем! Встать, собаки!» Нартанг, упрямый по своей природе, и не желающий подчиняться, остался сидеть, остался сидеть и Гора.
– А ну встать, собаки! – остановился около них смотритель.
– А ты зайди, заставь! – зло оскалился Гора. Рядом с ним и Нартанг-то выглядел замухрышкой, а смотритель – просто муравьем. Но у этого муравья было достаточно разума, чтобы не последовать совету – он повернулся к более молодому нарушителю и вознамерился ударить того палкой, просунув ее через прутья, но Нартанг просто поднял на него свой единственный глаз:
– Убью! – только и изрек воин; после минутного колебания, смотритель в сердцах плюнул, смачно выругался и ушел прочь.
Нартанг вновь опустил голову, продолжая разглядывать песок у себя под ногами, он хотел успокоиться, но эти маленькие люди, что проходили мимо, смеялись и показывали на него пальцами, доводили воина до бешенства, ему очень хотелось кинуться к прутьям и изувечить хотя бы парочку из них.
– А ты не так прост, – ухмыльнулся седой сосед слева, глядя, как сжимаются в кулаки жилистые руки молодого воина.
– Ты, я думаю, тоже, – посмотрел на него Нартанг.
– Досточтимый Кариф обратил на тебя, недостойного, свой взор, и ты приглянулся ему, уж не знаю чем! И ты, позор человеческого рода, теперь принадлежишь ему! Я тебя ему дарю! Понял?! – он еще для пущего понимания пнул воина и ушел, – Теперь он твой, досточтимый Кариф! – подтвердил он гостю.
– Да будет так, – улыбаясь избитому пленнику, кивнул Кариф, – Завтра мы уже поедем в мой шатер, – добавил он, заходя обратно в шатер Зурама.
– Ты так скоро покинешь меня, мой друг?
– Дела не ждут, дорогой Зурам.
– Да, да, это верно, – согласно закивал Зурам, – Но для чего же ты приезжал ко мне?
– Я не мог поверить, что Айтар мертв, я хотел услышать это от тебя или проклясть тех людей, что сказали мне неправду! – церемониально ответил хитрый торговец.
– Лучше прокляни этого шакала! – совсем одурманенный вином, вновь вскочил с только что занятого места Зурам, явно порываясь выйти наружу и добавить пленнику тумаков.
– Ай, ай, ай, дорогой Зурам, не надо мараться о недостойного! Давай лучше выпьем еще!…
На утро, Нартанга, не расковывая, словно тушу, погрузили поперек седла, и караван Карифа тронулся в обратный путь.
Нартанг уже проклинал тот день, когда не пал в бою, там под стенами города всадников пустыни. Эти переходы по раскаленным пескам вынимали из него всю душу и так державшуюся в теле только по-видимому на зло всем окружающим. Через два дня пути их караван достиг небольшого селения. Рабы тут же принялись поить верблюдов и лошадей. Двое из них подошли было к связанному воину, но рабы, пришедшие с караваном, остановили их, крикнув какие-то незнакомые Нартангу слова.
– Снимите и прикуйте к столбу! – спрыгнув со своего коня, распорядился Кариф пятившимся рабам потом посмотрел в черный бездонный глаз пленника и отошел, видимо не увидев в нем ничего человеческого, потому что воин уже абсолютно не знал к чему готовиться и был в паническом бешенстве от своего положения живого кулька, притороченного к седлу.
– Накормите как следует. Только не развязывать! – махнул рукой Кариф, явно собиравшись сделать что-то другое, но, раздосадованный, так и ушел прочь. Похоже, его раздражала собственная нерешительность.
Через какое-то время он вернулся, посмотрел, как его рабы отпаивают связанного по рукам и ногам пленника, и, наконец, решившись на что-то, подошел вплотную:
– Я не буду тебя бить, – прямо глядя в бездонный черный глаз Нартанга объявил Кариф, – Зурам говорил, ты убил его лучших людей, – продолжил он после усмешки своего необычного приобретения, – Я вижу – ты воин. И как настоящий воин, ты отказываешься подчиняться – тебе лучше было бы умереть! Я прав? – он торжественно посмотрел на покрытого синяками и ссадинами человека, скованного по рукам и ногам.
– Мне лучше было бы освободиться от цепей и перебить здесь всех кругом, а потом сесть на одного из ваших хваленых коней и умчаться подальше отсюда! – рычащим низким голосом ответил пленник, скалясь одной стороной рта.
– Ай-ай-ай. Ну почему такой злой? Вот что я тебе плохого сделал? Я тебя кормлю, не бью… Хочешь, я дам тебе женщину? Чего ты хочешь?
– Отпусти меня, – мрачно попросил Нартанг, заведомо зная, что услышит в ответ.
– Хорошо, – кивнул Кариф и пленник удивлено поднял на него отведенный было взгляд,
– Я тебя отпущу. Но ты кое-что для меня сделаешь, – добавил хитрый торговец, с радостью отметив, что ему удалось заинтересовать опасного человека.
– Кого я должен убить? – догадавшись для чего он – страшный и неуправляемый – понадобился богатому шейху, просто спросил воин.
– О-о-о! А ты догадлив! Ты настоящий мужчина – сильный, умный, отважный…
– Ты много говоришь, правитель, – оборвал его Нартанг, ему не терпелось услышать цену своей свободы, тень которой он уже едва держал в своих мыслях, и которая вот-вот протягивала ему руку, – Я убью любого на кого ты мне укажешь и ты меня отпустишь?
– Ты человек дела, я смотрю… Ты мне очень дорого обошелся и ты очень дорогой воин…
И ты убьешь для меня не того а тех, кого я тебе буду показывать. Не одного, а многих! Тогда я тебя отпущу! Ты согласен?
– Скольких я должен убить! Десяток, два десятка, три? – хищно сверкнув своим черным глазом, спросил Нартанг, хотя сам сейчас пребывал в таком состоянии, что краше в холстину заворачивали.
– Сотню! Сто человек! Ты убьешь для меня сто воинов – и я отпущу тебя! Ты согласен?
– Согласен, – кивнул Нартанг, – Я их должен убить всех сразу, десятками или по одиночке? – поинтересовался он после, а его хозяин со страхом посмотрел на спокойного пленника.
– Стразу сотню? Нет, нет, ты мне нужен живой! – вновь «надев» на себя свою извечную улыбку, покачал головой Кариф.
– Я смогу, если спина будет прикрыта, и не будут из луков стрелять, – объявил ему воин.
– Нет, нет, – вновь покачал головой хозяин, – это будет не одно сражение, и не в один месяц все случиться… Но ты должен мне поклясться самым святым, что у тебя есть, чужеземец, что исполнишь свой обет! Я и так доверяю тебе, я могу потерять все… Но я не хочу ничего терять! Ты сделаешь хорошо мне – я тебе. Ты будешь побеждать для меня в сражениях – я тебя отпущу по уговору после ста побед.
Договорились?
– У меня другого пути все равно нет, – мрачно заключил Нартанг.
– Ты можешь остаться в цепях – я продам тебя на корабль в Касварии и ты всю свою оставшуюся жизнь будешь вращать весло или таскать тюки, а может тебя потом продадут в каменоломни или еще куда-нибудь, где работают такие же неукротимые… – все так же улыбаясь начал перечислять «радужные перспективы» Кариф.
– Я уже понял, – кивнул воин, – Я согласен.
– Ты клянешься, что не причинишь вреда ни мне, ни моим рабам, ни воинам, и не сбежишь? – победно сверкнув глазами, потер руки торговец.
Нартанг поднял на него тяжелый взгляд, но предложение его нового «хозяина» по крайней мере давало надежду на свободу, а не застилало все пеленой постоянных побоев и унижений.
– Прикажи освободить меня, чтобы я смог встать, – попросил он, – У моего народа принимается только клятва свободного человека, – он прямо посмотрел в обеспокоенные глаза Карифа. Тот немного поколебался, но все же хлопнул в ладоши:
– Залим! Освободи его! – приказал он своему верному рабу. Тот в нерешительности остановился, глядя на хозяина, как на сумасшедшего – когда караван Карифа останавливался в городке Зурама, рабы много рассказывали друг другу за общей похлебкой, пока их хозяева накачивались дорогим вином. И то, какие ужасы рассказали ему про страшного пленника, не могло сравниться ни с какой историей непокорного раба! А теперь его хозяин хочет выпустить это чудовище на свободу?!
– Ты что оглох? Или плети хочешь?! – прикрикнул на раба хозяин.
– Прости, господин, но он страшен свободным! – робко ответил раб.
– Я это и без тебя знаю! – замахнулся на отскочившего прочь раба Кариф, принимая воинственный вид, как будто закованный убийца был сущим ребенком, с которым он бы справился в одиночку,- И пусть придет Манул с луком! – наконец добавил он, придумав, как себя обезопасить, пока его страшный пленник не произнес клятву верности.
Нартанг смотрел на все эти движения с безразличной насмешкой. Он представлял сейчас себя каким-то невиданным страшным зверем, нечаянно пойманным людьми, и вот теперь они бояться его отпустить и не знают что с ним делать…
– Не обмани меня, воин, – вывел его из странных мыслей голос Карифа, – Сейчас мой раб снимет с тебя цепи, и ты дашь мне клятву. Но не думай меня обмануть! Видишь – мой лучник тут же пустит тебе стрелу прямо в сердце, если решишь меня обмануть, он очень метко стреляет!- по обыкновению затараторил шейх, указывая на чернокожего гиганта с луком на изготовку.
– Лучше в глаз – в сердце может по ребрам скользнуть и не поранить глубоко, – зло «пошутил» Нартанг, все так же недобро глядя на людей вокруг себя. Лучник нервно переступил с ноги на ногу, поудобней взявшись за натянутую тетиву, раб с ключами все медлил подходить.
– Если надо будет, то выстрелит и в глаз! – уже теряя терпение, прикрикнул Кариф,
– Но не думай уйти от меня смертью!
– Я шутил, – оскалился Нартанг, – Я не задумываю обман. Ты первый, кто принял меня за человека, и я не собираюсь вредить тебе.
– Хорошо, хорошо, – закивал Кариф, – Залим, ты что так и будешь стоять?! Негодяй!
Отомкни живо цепи, – дал он подзатыльник дрожащему рабу. Тот чуть ли не зажмурившись подошел к неподвижно сидящему воину и трясущимися руками стал открывать замки оков.
Вскоре цепи упали в песок, а Нартанг понял, что не может встать – от долгого сидения в одной позе у него окончательно скрутило все мышцы. Он попробовал разогнуть ноги и испытал жуткую боль, которая едва ли не затмевала прошлые побои.
– Сейчас… встану, – сквозь зубы просипел он, потом, понемногу разогнувшись, уцепившись за столб, к которому был прикован, подтянулся на руке, – Все, – кивнул он, наконец поднявшись.
– И так, ты клянешься, что не причинишь вреда мне и моим людям, и не сбежишь?! – торжественно вопросил Кариф.
– Я клянусь, что пока не убью ста человек, на которых ты мне укажешь, я не причиню вреда ни тебе, ни твоим рабам и не сбегу от тебя, – прижав руку к груди и прикрыв глаз объявил Нартанг, – Клянусь честью воина и памятью предков!
– Я слышал, небо слышало, звезды слышали, солнце слышало и земля слышала тебя! Да не будет тебе от них покоя, если ты нарушишь клятву! – торжественно объявил Кариф.
– Да будет так, – согласно кивнул воин.
– Как мне называть тебя? – спросил дальновидный и ушлый торговец – поездив по свету, он хорошо разбирался в людях и прекрасно знал основные струнки управления мыслями собеседников.
– Нартангом, – немного опешив ответил воин, он понял, что за все время плена его впервые спросили о имени. Кариф отметил свою первую маленькую победу, и, кивнув на манер воина, пошел прочь:
– Залим, займись Нартангом – он должен быть всегда накормлен и побыстрее оправиться от своих ран. Поставь ему отдельный шатер – он не раб, а мой воин!
Покорный раб очень расторопно исполнил приказ господина. Вскоре Нартанг уже сидел на коврике в своем собственном маленьком шатре и ел достаточно вкусную похлебку. Потом раб вновь вернулся с какими-то свертками в руках, не решаясь подойти к суровому воину, и стал знаками показывать что хочет лечить его. Не произнося ни звука, Нартанг кивнул и сел, прикрыв глаз, как привык это делать с пугливым маленьким Альтабом Зурама, чтобы получать хотя бы воду. Воин уже понял, что его взгляд очень пугает людей, но не понимал почему, хотя это не очень-то его заботило и даже забавляло…
Почти все время Нартанг проводил в шатре, выходя наружу только оправляться. Два раза в день появлялся смуглый черноглазый Залим, истинно преданный своему господину. Поначалу он очень опасливо подходил к страшному человеку, буквально сплошняком покрытому следами от жестоких побоев. Но всегда, когда приходил раб, Нартанг сидел смирно, практически неподвижно. Вскоре Залим заметно осмелел, и уже не переминаясь подолгу на пороге с ноги на ногу, бойко входил в шатер воина.
Он оказался неплохим лекарем: сосредоточенно мазал шею и руки Нартанга с глубокими следами от оков жгучей заранее приготовленной мазью, заматывая какой-то сушеной травой и тканью; быстро и ловко протирал избитое тело пахучим отваром и так же быстро исчезал, оставив миску с едой. Нартанг стал быстро поправляться и набирать потерянный вес.
Так началась совсем иная, непривычная жизнь Нартанга. Он был и не рабом и не пленником, но и не свободным – жил в своем собственном шатре, ел хорошую сытную пищу, поправлялся, ежедневно упражнялся с оружием, торжественно выданным Карифом, и готовился к бою… Он не знал с кем ему придется биться, но это не особо заботило воина – он хотел бы биться каждый день с несколькими противниками сразу, чтобы приблизить свою свободу – его не особо заботило то, что его тело еще не оправилось от результатов побоев – но даже первого поединка все не было и не было.
– Когда я буду сражаться? – спросил он, увидев однажды рядом со своим шатром «хозяина».
– Скоро, воин, скоро, – по-обыкновению, улыбаясь закивал головой Кариф, – Уже скоро, готовься!
– Я готов всегда, – ответил Нартанг и вновь скрылся в своем убежище – вид маленького городка Карифа вызывал у него отвращение: непривязанные тощие рабы суетились и что-то делали, и каждый из них был жальче самой последней облезлой собаки, что также изобиловали в пропахшем нечистотами и тухлятиной поселении. И каждого хозяин мог побить, продать, надругаться, оженить на ком угодно, в общем, сделать все, что заблагорассудиться, а те даже не смели сказать ничего против. В Данерате тоже были рабы, но они не выглядели так жалко и вели себя вполне достойно по сравнению с этими вечно пресмыкающимися оборванными созданиями. Это было настолько гадко, что Нартанг старался даже не смотреть на них. После слов Карифа он стал еще усерднее упражняться. Теперь, спустя месяц, из покрытого с головы до ног ссадинами и рубцами тощего оборванца он вновь превратился в сильного воина, отринув жирное мясо и вино из своего рациона, чем удивлял прислуживающего ему Залима. Но Нартанг знал – раскормленный воин хуже держащего себя в строгом духе. Рабы же только радовались его решению – он кидал им «выбракованные» куски, словно собакам, на песок и они подбирали их, спеша побыстрее отбежать от шатра не попасться с непредназначенной им пищей и одновременно заглотить ее.
Близился первый бой, но он нисколько не пугал Нартанга – он знал, что не потерпит поражения – теперь, как никогда раньше, он не имел на это права – впереди его ждала свобода. Однако, он решил для себя не показывать в чужой стране всего своего умения, до поры оставляя его, как основной козырь в неравной игре…
– Нартанг, дорогой, – вошел в его шатер на следующее утро Кариф, – Ты готов к бою?
– Готов, – кивнул воин, опуская поднятый было меч.
– Мы поедем в Город солнца, на состязания. Там все шейхи выставляют своих бойцов.
Я выставлю тебя.
– Выставляют? – не понял Нартанг, потом вспомнил увиденные еще в Хорсии собачьи бои и кивнул, – Понял.
– Ты победишь? Ты ведь хороший воин?
– Да.
– Хорошо. Ты ведь помнишь свое обещанье.
– Я свое помню, – после несколько раз душившего его железного ошейника голос воина из недавнего хрипа окончательно превратился в рык, – А ты свое?
– Конечно, конечно! – заулыбался Кариф, – Ну вот и славно, скоро поедем. Иногда в пустыне случается всякое, – продолжил потом после минутного молчания хитрый шейх,
– Могут напасть разбойники… Ты знай: у моих воинов есть луки. А еще у них есть приказ убить тебя, если я погибну… – беспокойно поглядывая на свою опасную собственность, закончил он. Воин мрачно посмотрел на него, кивнул и отвернулся.
Почувствовав себя неуютно в шатре рядом с непонятным человеком, Кариф поспешил выйти, – Скоро в путь, – добавил он, уходя, чтоб хоть как-то сгладить неприятное чувство от молчания воина.
Через некоторое время караван был готов. На верблюдов нагрузили тюки с поклажей, несколько из них издавали громкие крики, предчувствуя тяжелую дорогу. Кариф указал Нартангу на уложенного на землю верблюда с пустым седлом. Воин залез на ненавистное животное, погонщик подстегнул зверя и Нартанг вознесся над землей.
– О-о-о, Хьярг! – выругался он, хватаясь за седло. Все кругом засмеялись, но потом тут же прикусили языки, когда воин окинул их своим взглядом.
Их путь тянулся через сплошные пески. И Нартанг не понимал, как можно разбирать дорогу в одинаковых дюнах. Ночевали также посреди пустыни, согнав и уложив верблюдов кругом, расположившись внутри. Второй и третий дни были точными копиями первого. Оказалось, что почти вся поклажа состояла из запасов воды. К исходу третьего дня местность вокруг начала меняться, превращаясь в каменистую равнину, а к самому закату показался город. Он был намного больше поселения Карифа или Зурама, и вид его отличался от злополучной песчаной твердыни, где Нартанг стал рабом. Ворота города были резными, а башни и стены отличались красотой линий. Но Нартанга вид города мало заботил, он сразу принялся вглядываться в местных жителей. Низкорослые и смуглые горожане походили друг на друга и лицами и одеждой, и никак, по мнению воина, не были похожи на достойных противников в бою. Потом их караван заехал в какой-то неприметный дворик, в котором Карифа встречали, как давнего знакомого.
– О, Кариф, солнце хранит тебя, как дорога? Опять приехал рискнуть на боях? Ты опять проиграешь – Тумар нашего повелителя непобедим!
– Тумар, может и непобедим, досточтимый Кирхар, но до него есть еще много не таких хороших бойцов, да и на него найдется достойный противник! – учтиво кланяясь хозяину постоялого двора, отвечал старый кочевник.
– О, не этот ли одноглазый демон будет сражаться от тебя? – обратил свой взор худощавый Кирхар на застывшего в седле Нартанга, быстро изучающего обстановку своим уже вошедшим у него в привычку бесцветным взглядом, полным отрешенности от окружающего мира.
Кирхар был внимательным наблюдателем и сразу заметил в черном бездонном взгляде нового человека тень постоянной угрозы.
– Будь с ним осторожен, Кариф. Почему он не в цепях? Я бы не стал ему доверять, – тихо прошептал он на ухо своему старому завсегдатаю.
– О-о-о, не беспокойся, досточтимый Кирхар, мой воин не такой безумный, как все эти бешеные чужеземные собаки! Он силен, как могучий однорог, но и умен, как хитрый леопард! И завтра я советовал бы поставить тебе именно на него! Клянусь Великим Солнцем, он сделает меня богачом, или я не Кариф!
Спустя некоторое время Кариф прошел в глиняный дом Кирхара, Нартанг, не зная что ему делать, присел рядом с расседланными животными. Меч у него Кариф забрал, объяснив, что в городе не принято ходить с оружием – это привилегия лишь личной охраны правителя. Воин устроился на каких-то тюках и уснул под скрытым надзором Залима.
На следующее утро Кариф повел его к высокому круглому строению, потом, войдя в тяжелую дверь, он вывел воина на середину арены. Построенное вкруговую возвышение создавало замкнутую стену арены, на нем были устроены сидения, которые не отличались удобством и изысканностью, присущей красивому городу, они были защищены от солнца плотным навесом и огорожены перилами. Глядя на почти ровный слой давно засохшей крови на окружавших песчаный пятачок высоких стенах, вдыхая смрадный запах, источаемый ими, Нартанг понял, что здесь идет совсем другая жизнь большого торгового города.
– Здесь ты будешь сегодня драться, – нервно перебирая в руках небольшие бусы из сверкающего камня, произнес Кариф, – Здесь везде сидят люди, – махнул он на пустующие скамьи, – А здесь сражаются на смерть, – по привычке улыбаясь спокойно объяснял торговец, обводя взмахом руки вонючие стены и пол.
– Я уже догадался, – кивнул воин, сглотнув от подступившей дурноты, вызванной отвратительным запахом гнили.
– А теперь я отведу тебя в клетку, но ты не бойся, – поспешно затараторил хозяин,
– Это на время, это так надо, чтобы все на тебя смотрели и всё. Это так надо, так положено, – он даже немного заискивающе посмотрел на своего раба.
– Там и другие сидят? С кем буду драться? – только и спросил воин.
– Нет, нет, все сидят по разным – чтобы до боя друг друга не придушили, – немного ободрившись спокойствием воина, еще шире заулыбался Кариф и повел своего бойца в другое низкое сооружение, расположившееся рядом с ареной: под навесом на небольшом расстоянии друг от друга в два ряда стояли клетки. Во многих из них сидели мрачные пленники. Видимо, низкорослый и сухенький народ видел силу только в великанах: большинство из них, по сравнению с высоким, но не особо «мясистым»
Нартангом выглядели просто гигантами. Тогда воин понял насколько хитроумным и расчетливым был его «хозяин»: Кариф все очень правильно продумал – его боец смотрелся рядом с этими горами мышц в совсем невыгодном свете, но зато шейх хорошо знал, как он был опасен на самом деле. Понять же это кто-то другой сможет только после боя, а то и потом будет считать, что все было лишь случайностью.
– С кем я буду сегодня драться? – тихо спросил воин.
– Не знаю – это майтун решает – тот, кто ведает ареной, – пояснил Кариф. Он подвел воина к пустой клетке, – Ты должен здесь сидеть, – вновь заискивающе улыбнулся он Нартангу, будто извиняясь. Воин молча зашел внутрь, и Кариф поспешно закрыл за ним дверь, заперев выуженным откуда-то из складок одежды ключом, – И еще, дорогой, ты на меня не обижайся, но при других я к тебе буду, ну…
– Обращаться, как к собаке, – мрачно закончил за него воин.
– Ну, ты же понимаешь, так надо, – все также слащаво улыбаясь, развел руками Кариф.
– Угу, – кивнул воин, – Ты воды мне только оставь здесь, – посмотрев на пустую грязную миску в углу, окликнул он уже собирающегося уйти хитреца.
– А-а-а, сейчас, сейчас, дорогой, – закивал Кариф, взяв какой-то кувшин с отбитым горлышком и зачерпнув из небольшой лохани, рядом с колодцем, из которого пил скот; потом поймав на себе тяжелый взгляд своего раба, выплеснул ее обратно и зачерпнул свежей,- Вот, дорогой, пей на здоровье! – протянул он холодный кувшин воину и засеменил прочь.
За всей этой сценой наблюдало как минимум десять пар глаз. Когда же Кариф удалился, сосед Нартанга прислонился к прутьям своей клетки:
– Ты что свободный, или просто смирный такой? – недобро глядел на воина высокий смуглый гигант, играя своими могучими мышцами рук и груди. Его обнаженный торс напоминал рельефную стену из камней разного размера, а огромные руки, обхватившие толстенные прутья, казалось, могли без труда раскрошить человеческий череп. Все остальные пленники внимательно слушали.
– Смирный, – кивнул Нартанг, снял с себя балахон, что выдал ему Кариф для защиты от палящего солнца, и уселся на него посередине своей клетки.
– Забили, значит. Не сдюжил, – отметив исполосовавшие спину воина шрамы, заключил сосед, которого про себя Нартанг прозвал Горой.
– Чего ж тогда сюда привели? – подал голос из клетки напротив абсолютно черный белозубый колос, подойдя к прутьям стелящейся кошачьей походкой охотника.
– На людей посмотреть, – криво улыбнулся Нартанг, – Вот ты откуда будешь, я таких ни разу не видел?
– Я из Акрии, слыхал про такую страну? Это не так далеко, – продолжая сверкать ослепительной улыбкой, добродушно отозвался тот.
– Нет, не слыхал,- покачал головой Нартанг и почему-то подумал, что не хочет убивать этого весельчака.
– Чего ты скалишься, образина? – обратился к акрийцу Гора, – Ты сегодня умрешь, ты знаешь об этом?
– Я буду драться, но не буду умирать! – нахмурившись ответил чернокожий охотник.
– Значит, умрет твой противник, если тебе повезет, – продолжил Гора.
– А я и его убивать не стану – стукну, так, чтобы упал и все! Тот полежит – поправиться, и меня хозяин отпустит – он обещал! – вновь улыбнулся акриец.
– Ну, ну, – все так же недружелюбно отозвался Гора, – А коня не обещал подарить? – оскалился он.
– Нет, – не понял подколки охотник.
– Если выиграешь бой – будешь драться и дальше; если проиграешь – пойдешь на корм грифам, – все также неприятно ухмыляясь заявил Гора и уселся на пол, потянувшись к резному кувшину на полу, которого Нартанг не заметил сразу. Он отметил, что Гора тоже занимает особое положение.
– А ты, мальчик, откуда? – поинтересовался сосед с противоположенной от Горы стороны, глядя на Нартанга. Он был почти седой и носил на всем теле следы недавних побоев.
– Издалека, – бесцветно ответил Нартанг, окинув Седого оценивающим взглядом – тот тоже не отличался огромными размерами Горы и его движения не выдавали природной ловкости, но что-то подсказало воину, что не только Удача помогла этому человеку прожить до своего возраста.
Вскоре стали появляться горожане, которые заходили под навес с бойцами и придирчиво осматривали их. Смотритель за пленниками, прошелся вдоль всех клеток, барабаня палкой по прутьям: «А ну встать всем! Встать, собаки!» Нартанг, упрямый по своей природе, и не желающий подчиняться, остался сидеть, остался сидеть и Гора.
– А ну встать, собаки! – остановился около них смотритель.
– А ты зайди, заставь! – зло оскалился Гора. Рядом с ним и Нартанг-то выглядел замухрышкой, а смотритель – просто муравьем. Но у этого муравья было достаточно разума, чтобы не последовать совету – он повернулся к более молодому нарушителю и вознамерился ударить того палкой, просунув ее через прутья, но Нартанг просто поднял на него свой единственный глаз:
– Убью! – только и изрек воин; после минутного колебания, смотритель в сердцах плюнул, смачно выругался и ушел прочь.
Нартанг вновь опустил голову, продолжая разглядывать песок у себя под ногами, он хотел успокоиться, но эти маленькие люди, что проходили мимо, смеялись и показывали на него пальцами, доводили воина до бешенства, ему очень хотелось кинуться к прутьям и изувечить хотя бы парочку из них.
– А ты не так прост, – ухмыльнулся седой сосед слева, глядя, как сжимаются в кулаки жилистые руки молодого воина.
– Ты, я думаю, тоже, – посмотрел на него Нартанг.