Страница:
Вспомнил могучего Стига, который вынес его, истерзанного, на руках из низлежащего города и укрыл в чаще. Но потом опять из мыслей настырно вылез Хайраг, качающий головой и с укором глядящий на него: «Ты злой, я ошибся в тебе!
Уходите!»
– Нет, мастер Хайраг, не я злой – жизнь злая; и я не уйду, пока не накормлю их тем же, чем кормили меня! – прорычал высокий широкоплечий мужчина, облаченный в вороненые шипованые доспехи, глядя на спящий внизу город единственным черным глазом с изуродованного шрамами лица.
– Командир, ребята хотят знать как будем лезть завтра, – вывел Нартанга из размышлений голос Кирдия – единственного не боящегося его до ужаса разбойника, выполнявшего приказания быстро и четко.
– Сейчас приду! – рыкнул он в ответ и в последний раз посмотрел на приговоренный им город.
Тихо и бесшумно ближе к рассвету, когда сон особенно сладок, его шайка подошла к городу. И так не особо многочисленные разбойники разделились на четыре части.
Три группы по пять разбойников ждали за стенами у оставленных днем Нартангом знаков напротив складов со смолой. Сам же воин с самым многочисленным отрядом стоял у малых ворот. По его знаку трое его подопечных подсадили воина, немного подкинув вверх. Он уцепился за стену, подтянулся и вскоре был внутри.
Перебравшись через стену он быстро подошел к спящему на посту солдату, быстро убил его, потом зашел в караульное помещение, перебил там еще четверых спавших.
Вскоре ворота Тары слегка приоткрылись, пропустив в город кучку ошалелых от такой простоты решения казалось неразрешимой задачи разбойников.
– Вперед! – коротко скомандовал воин, направляясь по уже изученной улице.
Как ни вдалбливал он своей шайке тактику Данерата, как ни раздавал тумаки, боящиеся своего нового командира пуще смерти головорезы начали свое обычное занятие лишь только прошли мимо мертвой стражи у ворот. Сразу трое из них погнались за случайным ночным прохожим горожанином, и даже злобный рык Нартанга не заставил их вернуться. Не намериваясь мириться с ослушанием, Нартанг меткими бросками ножей убил двоих ослушников – третий успел скрыться, усердствуя в погоне за намеченной добычей.
– Все вместе! Помните! – рыкнул воин на вылупившихся на него бандитов, – Слушать, что я говорю! За мной!
Он подумал, что сплоченные длительными совместными налетами разбойники захотят отомстить ему за смерть своих подельников. Однако те и не думали прекословить страшному командиру – его воле нельзя было не подчиниться, и, возбужденные мгновенным успехом и смертью ослушников еще больше, налетчики поспешили вглубь города. Нартанг не помнил города, не помнил его улиц – здесь его бесчувственного сначала привезли во двор Гарция, а потом также бессознательного вынес на руках верный Стиг. Однако он тщательно рассмотрел город вчера и хорошенько запомнил все, что было нужно. Дворец Гарция неплохо охранялся, но как и все крепости имел свои слабые места. Это слабое место воин нашел вчера сразу. Город спал так же, как несколько лет назад, когда по его улицам скрипела колесами раздолбанная повозка лекаря Хайрага, увозившего отсюда изуродованного и замученного до полусмерти молодого короля Данерата.
– Торгий, пали! – приглушая голос прохрипел Нартанг. Его подчиненный несколько раз чиркнул кремнем и высеченные искры быстро утвердились на промасленной тряпке небольшим пламенем, – Давай, – воин взял факел и бросил в нужное одному ему известное место.
Еще три факела было зажжено, и огненные «подарки» полетели через стену в намеченные еще вчера цели. Полыхнуло и занялось сухое сено и солома, охотно принял пламя растрескавшийся старый воз, очень быстро пошел огонь по промасленной, так и не замеченной никем веревке, что удалось закрепить Нартангу.
Вскоре внутри поднялся переполох. Забегали сонные люди, заржали перепуганные кони, забрехали разбуженные собаки…
– Вперед! – рыкнул воин, подпрыгивая и подтягиваясь на руках, перебрасывая тело во двор.
– Режь толстосумов! – как всегда заверещал Тигли, перескакивая через стену.
– Режь! – подхватили сразу несколько десятков глоток.
Как только в замке вспыхнул огонь, сразу с четырех разных сторон полетели за городские стены факелы. Занялись огнем дома в разных сторонах города. Стал подниматься общий переполох.
А Нартанг быстро шел во дворец Гарция. Его шайка следовала за ним. Подвывая и смеясь резали в неверном свете сполохов пожара пробегавших солдат и слуг, опасливо косясь на своего предводителя, но тот, как и всегда, разрешал им все, кроме неповиновения себе.
– Вперед! – лишь повторил он, пинком раскрывая тяжелую высокую дверь.
Слуги Гарция были уже заняты вспыхнувшим на втором этаже пожаром и никто не сторожил двери – стража всегда располагалась снаружи.
– Грабьте. Берите все, что понравиться. Убивайте любого, кроме Гарция и Тина.
Запомните! – со страшным видом произнес Нартанг и его подчиненные подобострастно закивали, – Вперед! Встречаемся за городом!
Шайка разбежалась по дворцу. Разбойники бежали по трое по пятеро. Нартанг шел один. С ним никто и не подумал идти. Разбойники группировались по своим личным отношениям: друзья-приятели вместе и ели и грабили.
Вокруг уже все полыхало, метались люди. Мимо пробегали слуги и солдаты, даже не обращая внимания на незнакомца, объявившегося в покоях господина – все спасали добро и свои жизни.
– Где здесь храниться оружие? – поймал за шиворот и встряхнул какого-то облезлого служку воин, заставляя посмотреть себе в лицо и сверля грозным взглядом.
Тот вмиг забыл о бушующем вокруг хаосе и уставился испуганными глазами в бездонный черный зрачок, потеряв всякий дар речи.
– Где хранится оружие Гарция?! – еще сильнее встряхнул его Нартанг.
– Т-т-там-м-м, – выдавил из себя несчастный, не отрывая взгляда от страшного пришельца и тыкая трясущейся рукой в неопределенном направлении.
– Веди! Быстро! – отбросил его на пол воин и вынул из ножен меч – за все это время он так и не вытащил его их ножен.
Слуга очнулся быстро, бодро подхватился и поспешил исполнить приказ, поминутно оглядываясь на не отстающего от него воина.
– З-з-здес-с-ь, – он ткнул пальцем в массивную дубовую дверь, обитую железом.
– Где от нее ключи?
– Н-не знаю.
– Хьярг! – проревел воин – от пылающего вокруг огня становилось жарко и нестерпимо чадило.
Он быстро огляделся по сторонам. Не так далеко стояла громадная каменная ваза, но сдвинуть ее с места представлялось трудной задачей, а уж пронести и запустить в дверь и вовсе непосильной… Однако никаких других подходящих предметов не было.
Нартанг прошел в соседний зал: один его угол полностью полыхал – догорал дорогой балдахин и гобелены, горели потолочные балки. С тяжким скрипом медленно осел на пол прогоревший массивный стеллаж, совсем недавно вмещавший древние манускрипты и книги, превратившиеся теперь в пепел. Нартанг мгновенно нашел то, что искал: веревки портьер уже успешно тлели, зато цепь, на которой спускалась и поднималась люстра со множеством свечей была железной и целой – он быстро открепил ее от стены и отпустил. Красивая кованая люстра со стол величиной с грохотом упала на каменный пол, в стороны полетели огарки и свечи, ее мелкие части, с таким трудом выкованные мастерами. Воин быстро открепил цепь от люстры, вытянул остатки и поспешил к заветной двери. Теперь нужно было установить вазу на другое место. Сил едва хватило чтобы кое-как повалить ее на бок и перекатить.
Не теряя ни минуты, он перебросил цепь через еще нетронутые огнем балки перекрытий, закрепил один конец за колонну перехода, второй обвязал вокруг вазы.
Оставалось самое сложное – поднять вазу на необходимую высоту, чтобы использовать, как таран. Нартанг уперся ногами в перила, свесившись над пролетом лестницы, и что было сил потянул на себя, напрягая все мышцы – очень неохотно и медленно каменная громада оторвалась от пола. Воин поспешил закрепить цепь, чтобы не потерять выжатый промежуток. Передохнув немного, он вновь налег на цепь.
На удивление пошло легче. Однако всей немалой силы воина хватило только на то, чтобы поднять вазу от пола лишь на высоту локтя. Тяжело дыша, Нартанг подошел к подвешенному снаряду. В этот момент запах гари стал усиливаться уже и в этом крыле дворца, по потолку потек густой черный дым. Не теряя больше времени на созерцание продвижения пожара, воин принялся раскачивать свой импровизированный таран. И вот камень ударил в дерево. Дверь басовито загудела, но устояла. Со второго удара на кованых пластинах обозначилась заметная вмятина. Нартанг упрямо раскачивал страшный «маятник» все сильнее. С каждым ударом все жалобнее стонали доски и опаснее потрескивали потолочные балки. С восьмого удара дверь не выдержала и одна ее створка хрустнула пополам.
– Вот так! – победно рыкнул воин и устремился в образовавшийся проем. Оружейная Гарция могла поспорить с оружейной Сухада, хотя и была заметно меньших размеров.
Там были различные панцири и щиты, все виды оружия разного вида и веса. Свое оружие Нартанг увидел сразу – оно занимало чуть ли не главное место посередине расшитого золотом ковра рядом с тонкой саблей с драгоценной рукоятью и страшноватого вида топором с узорчатым лезвием. Секрет его «кастета» так и не был открыт захватчиком – шипы были утоплены и еще можно было разобраться для чего это не удобное с виду оружие. Воин стремительно подошел и, подпрыгнув, сорвал со стены принадлежащее ему по праву. «Здравствуй» – улыбнулся своему замысловатому клинку воин.
Он держал в руках оружие, выкованное для него отцом, и не верил в свой успех, не знал, как выразить ту великую радость, что переполняла его. Два года висело над ним черной тучей сознание того, что он опозорился перед своими предками, попав в плен и потеряв свое оружие. Два года черный червь точил его сердце беспокойством – сможет ли он вернуть себе дар отца и богов, не затерялся ли он в водовороте войн и смене правителей? И вот теперь великий груз свалился с его плеч – его наследие удобно лежало у него в руке, словно сливаясь с телом, становясь продолжением руки. Нартанг нажал на неприметный выступ и металл поддался, щелкнул незатейливый механизм и из монолита закрытой гарды вылетели острые шипы.
Теперь он точно знал, как и какие удары можно наносить своим невиданным оружием и уже видел себя в битве со сверкающим лезвием в руке.
– Господин, прошу, быстрее! Перекрытия старые – могут в любой момент рухнуть!
– Не пристало мне бегать!
– Есть время, когда не грех и пробежаться!
– Не тебе, Тин, мне указывать!
– Так кому же, как не мне? Кто же тебя на руках носил, да учил…
– А это еще что? – оборвал верного еще больше поседевшего телохранителя Гарций, останавливаясь перед выломанной дверью оружейной и тяжеловесным приспособлением, сооруженной из его вазы.
– Кому в пожар оружие так понадобилось? – тоже в недоумении заглянул в пролом старый вояка и отпрянул, – Святые Небеса! – на пороге появился Нартанг.
Тин узнал его сразу, Гарций – несколько минут спустя – того длинного тощего пацана и теперешнего налитого силой мужчину все также отличал уродливый страшный шрам и пылающий ненавистью черный глаз. Однако теперь этот глаз смотрел не просто с ненавистью, а с холодной безжалостной уверенностью в том, что представшие сейчас умрут; умрут в любом случае – иначе быть не могло. Сейчас в этом лице читался приговор.
– В гости к тебе зашел, Гарций, долги отдать, да свое забрать! – рыкнул Нартанг, выходя в коридор из черного дыма, заполнившего уже и оружейную, – Узнаешь меня?!
– Такого урода как не узнать! – ответил за своего повелителя Тин, выхватывая меч и заслоняя Гарция.
– А для тебя, Тин, у меня другие гостинца! – быстро и четко отвел выпад старого рубаки воин и, заклинив клинок в шипах только обретенного оружия, вырвал его прочь, отбросив старика назад сильным ударом в челюсть.
Телохранитель отлетел на несколько шагов и, ударившись головой о колону, осел на пол.
– Тебе, псу, сейчас будет честь умереть от руки короля Данерата! – рыкнул Нартанг, также отбивая выпад и обезоруживая оправившегося от первого потрясения Гарция, выхватившего свое оружие.
– Пощади! – разведя безоружные руки в стороны плюхнулся на колени жестокий правитель – как легко было мучить и убивать других людей, но как не хотелось самому быть убитым – сразу забылись и спесь и честь, когда перед ним появился этот явившийся с того света безжалостный и неотвратимый мститель.
– Жестокосердный, – усмехнулся Нартанг, плюнув на пол рядом, приставляя тонкое лезвие к трепещущему горлу, – Ты кого пощадил?!
– Пощади!!!
– Зачем?
– Я тебе все отдам!
– Я и так все возьму!
– Тебя никто не тронет!
– Меня и так никто не тронет! Трус и глупец! – в самое лицо рыкнул ему воин и надавил, проведя отточенным острием по горлу давнишнего обидчика – тот вздрогнул потекла кровь, но Нартанг специально только напугал его, задев лишь кожу.
В углу не шевелился Тин. Нартанг подошел к нему, наклонился, прикоснулся пальцами к жилке на горле, под его ороговелой кожей едва дернулось – живой. Он быстро отвязал цепь, пробив тяжелой вазой каменные плиты пола и чуть не свалившись с полуобрушившегося перехода; обвязал ею ноги телохранителя. Потом подошел ко все еще стоящему на коленях трясущемуся Гарцию, судорожно зажимающему свое окровавленное горло, быстрым движением снял с него ремень и, просунув в последнее звено цепи обмотал вокруг шеи, потуже, застегнул пряжку. Срезал лезвием ремень перевязи, стянул им руки правителя города за спиной.
– Пошел! – дернул он за поводок, – Только тявкнешь – прирежу!
Он взялся за середину цепи и пошел прочь из горевшего дворца – больше ему здесь ничего не было нужно: Гарций шел на поводке, бессознательный Тин собирал пыль переходов и отсчитывал головой ступени.
– Ты кто?! Это что, господин и Тин?! – остановился один из солдат, неизвестно чего забывший во дворце господина и забежавший на его половину.
Нартанг молча ударил его лезвием в лицо, разрубив нос пополам. Солдат, хлюпая, осел на землю. Не замедляя шага, воин шел дальше. Выйдя во двор он увидел, как его шайка сцепилась с солдатами Гарция. Те хоть и были поначалу заняты пожаром, но когда увидели, как грабители выносят добро господина, быстро вспомнили службу, оставив пожар слугам. Казармы прилегали ко дворцу и оттуда выбегали все новые и новые солдаты. Его шайка была приговорена.
– Нартанг! – увидел один из них вышедшего предводителя.
– Вели своим остановиться! – притянул за цепь бледного Гарция Нартанг, – Не то и впрямь прирежу тебя!
– Остановитесь! – немного визгливо крикнул Гарций Жестокосердный своим солдатам, опасливо косясь на зажатое в руке своего пленителя лезвие – его цепь как раз входила в кулак, сжимающий страшное оружие – одно движение и ничто не спасло бы его от кровожадного металла.
– Господин! Господин Гарций!? – оглянулись на него солдаты, удивленные увиденной картиной.
– Коней мне и моим людям. Ты едешь со мной. Если они поедут за нами – тебе конец, – холодно произнес воин, словно и не было во дворе бушующего пожара, горячего боя и сотни солдат, готовых броситься на него.
– Подвести этим людям коней. И не скакать за нами! Я уезжаю! – обреченно выдохнул правитель посеревшими губами.
Солдаты опешили – такого они не слыхивали и не знали как поступать в таком случае.
– Живо! – рявкнул Нартанг.
– Быстро! – взвизгнул, испугавшись за свою жизнь Гарций.
Солдаты, вместо слуг, принялись ловить и подводить коней разбойникам. Те, ошалело улыбаясь и постоянно озирались, забирались на испуганных пожаром животных, побыстрее направляя их к воротам, в которых уже вовсю суетился народ с бессмысленными ведрами воды.
– Мне трех коней! – рыкнул воин, напоминая о себе – солдаты не решались подходить близко.
К нему подвели трех лошадей.
– Двух связать вместе!
И этот его приказ исполнили.
– А теперь отправляйтесь тушить свой город! – мрачно посмотрел на растерянных служителей порядка воин, – Все за ворота! Если пойдете за мной – ваш господин умрет!
– Исполняйте! – осторожно кивнул Гарций, косясь на страшный клинок у своего лица.
Шайка уже давно исчезла за воротами горящего дворца, как только получила коней, а Нартанг спокойно ждал, пока солдаты уйдут со двора. Потом неторопливо закинул все еще бесчувственного Тина на спину одной лошади, привязал его стременами за руку и ногу; кивком приказал Гарцию сесть на другого коня, но тот со связанными руками, неловко топтался у бока животного. Нартанг, все также молча, взял его за пояс штанов и за шиворот, быстро закинул в седло, потом прикрепил повод его коня к своему седлу, там же закрепил цепь ошейника. Тина он освободил от тяжести металла – старику и так хорошо досталось в пути из дворца: лицо, грудь и спина его были сильно ободраны и кровоточили.
– Пошел! – вскочив в седло третьего коня, дал ему пятками в бока воин, – Пошел! – и они полетели по горящему городу. Солдаты все еще толпились за воротами, но никто из них не рискнул что-то предпринять; по улицам метались обезумевшие люди, не знающие за что хвататься – тушить ли дома или собирать вещи и бежать прочь.
Нартанг гнал лошадь вперед, сбивая попадающихся на пути, не обращая внимания на проклятия и крики, объезжая дома, где слишком сильно уже бушевало пламя. Потом он врезался в толпу людей, столпившихся у ворот, желающих поскорее сбежать из горящего города. Кони жалобно и испуганно ржали, не желая топтать людей, но воин не давал им остановиться или сбросить себя:
– Вперед! А ну разойдись! – грозно рычал он, кроша подвернувшихся под руку. Ему на удивление быстро освободили путь – вид крови всегда как-то отрезвляет и останавливает людей в их стихийных порывах паники. Как ни тесно было, народ потеснился еще больше, давая страшному всаднику дорогу.
***
Правитель города Тары Гарций Жестокосердный висел, подвешенный за ноги на веревке, прикрепленной к дереву в лесу, где не так давно скакал на охоте, загоняя молодого оленя и радуясь жизни. Однако об этом он сейчас даже и не вспоминал – все его мысли были направлены на человека, что явился к нему из недалекого прошлого. Человек пришел мстить, хотя по большому счету мстить ему было не за что. Возглавлявший отряд разбойников, разграблявших и убивавших торговые обозы, он был по заслугам наказан, когда его, наконец, удалось схватить с помощью всего войска Тары. Бедолага Тин, что совсем недавно пришел в себя и теперь мучался под соседним деревом от полученных ран, так ловко сразил тогда этого парня, уже и в то время необыкновенно лихо управлявшегося с мечом… Парня…
Теперь язык не поворачивался так назвать высокого поджарого мужика, что крутил ими двумя, словно тряпичными куклами. Его сила и жестокое хладнокровие приводили в ужас, а нечеловеческий взгляд просто парализовывал.
Гарций молчал. Из его разбитых носа и губы капала на землю кровь – результат его недавней попытки поговорить со страшным человеком при приказе молчать. Тин так же молчал, тяжело дыша и с трудом поглядывая на своего господина затуманенным взором с разбитого в кашу лица. Воин возился с чем-то неподалеку от них, время от времени шевеля угли в потрескивающем костре. Лошади паслись рядом. Лишь чуть больше дюжины спасшихся с добычей из сгоревшего города разбойников расположились в отдалении и с опаской косились на что-то задумавшего предводителя. Они боялись его, их пугали его ум и сила. Они не верили в успех их похода, однако вот сидят здесь с добычей, а город сожжен, его правитель находиться у них в плену. Вернее, в плену у их предводителя… Все это скорее смахивало на колдовство, потому что такого еще никогда не бывало…
– Кирдий, – не поворачиваясь, позвал одного из разбойников Нартанг.
– Да, Нартанг?! – с готовностью подскочил тот, подходя к сидящему воину.
– Дальше наши пути разойдутся. У меня другая дорога. Старшим думаю остаться тебе – ты хорошо понимаешь дело. За этот город с каждого из вас по десятой доли золота, что вы взяли. Оставляйте мне мою долю и уходите. Иди, скажи остальным мое слово, – Нартанг посмотрел в глаза помощнику и тот поспешил прочь.
Разбойники совещались не долго – каждый из них награбил огромные тюки добра и много кошелей золота с трупов и живых. Однако никому не пришло в голову обманывать воина. Каждый из них добросовестно отсчитал одну десятую часть своей добычи и сложил на расстеленный Кирдием на земле плащ. Вскоре там образовалась приличная кучка золота, за которую в недавние времена они бы перерезали друг друга, не задумываясь. Однако теперь, покосившись на все занимающегося своими делами Нартанга, разбойники поспешно начали увязывать свои тюки на лошадей – к его трем даже и не подходили. Отчаянные люди, в основном выведенные на неправедный путь нуждой и несправедливостью богачей, не были готовы вот так бездумно жечь целый город. То хладнокровие и спокойная решимость, с которой их новый предводитель говорил о взятии и уничтожении целого города панически пугала мелких разбойников. У этого человека были явно другие – более высокие и более страшные пути. И то, что сейчас они откупились от него такой малой ценой, обогатившись сами и явно сохраняя свои жизни от его новых задумок и планов, было просто подарком Судьбы. Они нерешительно мялись у своих лошадей, готовые уехать, но сдерживаемые еще волей необычного человека.
Нартанг, наконец, поднялся и подошел к собравшимся в дорогу подельникам.
– Готовы?
– Да, – ответил за всех Кирдий, – Как сказал – мы все сделали, – кивнул он на кучу оставляемого золота.
– Хорошо. Считать не буду – я вам верю. И вы верьте мне: то, что было и что случилось – то должно было случиться. То, что сделали и что обрели – то ваше по праву. По праву сильнейшего. Кирдий поведет вас дальше. Будете вместе и будете еще богаче и удачливей, чем сейчас. Будете грызться – и из вас не выживет ни один. Я здесь доплачу свои долги и уйду в другие земли. Моя земля ждет меня, и мои люди ждут меня. Вы же на своей земле. Езжайте и забудьте меня. Если вы увидите меня вновь – бегите без оглядки. Прощайте! – закончил свою речь непонятными и пугающими словами воин, и разбойники поспешили сесть в седла.
Только Кирдий осмелился оглянуться на него:
– Прощай, Нартанг! Я запомню тебя на всю жизнь и расскажу о тебе своим детям! – крикнул он бывшему главарю и погнал своего коня вслед за уезжающими товарищами.
Глава 6
Нартанг скакал по чужой дороге в чужой стране. К его седлу были приторочены поводья еще двух коней, к поясу – несколько тугих тяжелых мешочков с золотом. Он торопился в Катар – портовый город в устье Мэны, чтобы сесть там на корабль. Три дня он провел в лесу, применяя на Тине и Гарцие их же практику пыток и не давая им умереть. Однако сердце старика все же не выдержало такой боли, и Тин скончался, не вытерпев всего, что два года назад заставил вытерпеть шестнадцатилетнего пацана. Гарций же остался жить. Остался по прихоти воина – он сделал с бывшим правителем Тары то, что счел самым страшным для него. Он лишил его языка, носа, ушей, притворив раны раскаленным железом, выбил все передние зубы и бросил ночью обнаженным у ворот какого-то хутора. По его расчетам Гарций должен был остаться жить, но вот рассказать кому-то, кто он и что с ним случилось, он уже не сможет; и никто из знавших его ранее не признает в нем теперь господина этих земель. Он будет влачить жизнь бедного калеки в своей собственной земле. Нартанг не подумал о искусстве письма, потому что сам не владел им, но это лишь усугубило участь Гарция – оправившись от физических травм и став в доме хуторянина кем-то вроде наймита, работающего за миску похлебки, бывший правитель не редко получал тумаки, когда пытался, мыча, чертить какие-то непонятные беднякам знаки на земле или бересте и показать их приютившим его людям. Но все это было позже, а сейчас окровавленный голый мужчина только был найден хуторянами, а сотворивший над ним зло воин скакал по пыльной дороге, покидая пределы бывших владений Гарция Жестокосердного. Нартанг мучил и увечил пленного почти два дня. Он думал, что вернув умноженную пережитую когда-то им боль, обретет удовлетворение местью. Но муки и крики пытаемого не задели его – видно пески напрочь выжгли в нем все человеческие чувства вплоть до радости свершенной мести. Жар пустыни закалил волю Нартанга до непреклонности стали, также напрочь спалив все человеческие чувства, кроме холодной спокойной ненависти. Он ненавидел этот мир, ненавидел людские слабости и страхи. Но чтобы изменить жизнь, надо было стать ее правителем. К этому и стремился теперь воин всеми силами.
Дорога привела его в еще один город. Дело было ближе к вечеру. У него появилась возможность окунуться в обычную жизнь. Он не был преступником – здесь его никто не знал и не искал. Не долго думая, Нартанг свернул с наезженного тракта и поехал к воротам. Уже на въезде ему пришлось начать учиться мирной жизни, что давалось не очень легко:
Уходите!»
– Нет, мастер Хайраг, не я злой – жизнь злая; и я не уйду, пока не накормлю их тем же, чем кормили меня! – прорычал высокий широкоплечий мужчина, облаченный в вороненые шипованые доспехи, глядя на спящий внизу город единственным черным глазом с изуродованного шрамами лица.
– Командир, ребята хотят знать как будем лезть завтра, – вывел Нартанга из размышлений голос Кирдия – единственного не боящегося его до ужаса разбойника, выполнявшего приказания быстро и четко.
– Сейчас приду! – рыкнул он в ответ и в последний раз посмотрел на приговоренный им город.
Тихо и бесшумно ближе к рассвету, когда сон особенно сладок, его шайка подошла к городу. И так не особо многочисленные разбойники разделились на четыре части.
Три группы по пять разбойников ждали за стенами у оставленных днем Нартангом знаков напротив складов со смолой. Сам же воин с самым многочисленным отрядом стоял у малых ворот. По его знаку трое его подопечных подсадили воина, немного подкинув вверх. Он уцепился за стену, подтянулся и вскоре был внутри.
Перебравшись через стену он быстро подошел к спящему на посту солдату, быстро убил его, потом зашел в караульное помещение, перебил там еще четверых спавших.
Вскоре ворота Тары слегка приоткрылись, пропустив в город кучку ошалелых от такой простоты решения казалось неразрешимой задачи разбойников.
– Вперед! – коротко скомандовал воин, направляясь по уже изученной улице.
Как ни вдалбливал он своей шайке тактику Данерата, как ни раздавал тумаки, боящиеся своего нового командира пуще смерти головорезы начали свое обычное занятие лишь только прошли мимо мертвой стражи у ворот. Сразу трое из них погнались за случайным ночным прохожим горожанином, и даже злобный рык Нартанга не заставил их вернуться. Не намериваясь мириться с ослушанием, Нартанг меткими бросками ножей убил двоих ослушников – третий успел скрыться, усердствуя в погоне за намеченной добычей.
– Все вместе! Помните! – рыкнул воин на вылупившихся на него бандитов, – Слушать, что я говорю! За мной!
Он подумал, что сплоченные длительными совместными налетами разбойники захотят отомстить ему за смерть своих подельников. Однако те и не думали прекословить страшному командиру – его воле нельзя было не подчиниться, и, возбужденные мгновенным успехом и смертью ослушников еще больше, налетчики поспешили вглубь города. Нартанг не помнил города, не помнил его улиц – здесь его бесчувственного сначала привезли во двор Гарция, а потом также бессознательного вынес на руках верный Стиг. Однако он тщательно рассмотрел город вчера и хорошенько запомнил все, что было нужно. Дворец Гарция неплохо охранялся, но как и все крепости имел свои слабые места. Это слабое место воин нашел вчера сразу. Город спал так же, как несколько лет назад, когда по его улицам скрипела колесами раздолбанная повозка лекаря Хайрага, увозившего отсюда изуродованного и замученного до полусмерти молодого короля Данерата.
– Торгий, пали! – приглушая голос прохрипел Нартанг. Его подчиненный несколько раз чиркнул кремнем и высеченные искры быстро утвердились на промасленной тряпке небольшим пламенем, – Давай, – воин взял факел и бросил в нужное одному ему известное место.
Еще три факела было зажжено, и огненные «подарки» полетели через стену в намеченные еще вчера цели. Полыхнуло и занялось сухое сено и солома, охотно принял пламя растрескавшийся старый воз, очень быстро пошел огонь по промасленной, так и не замеченной никем веревке, что удалось закрепить Нартангу.
Вскоре внутри поднялся переполох. Забегали сонные люди, заржали перепуганные кони, забрехали разбуженные собаки…
– Вперед! – рыкнул воин, подпрыгивая и подтягиваясь на руках, перебрасывая тело во двор.
– Режь толстосумов! – как всегда заверещал Тигли, перескакивая через стену.
– Режь! – подхватили сразу несколько десятков глоток.
Как только в замке вспыхнул огонь, сразу с четырех разных сторон полетели за городские стены факелы. Занялись огнем дома в разных сторонах города. Стал подниматься общий переполох.
А Нартанг быстро шел во дворец Гарция. Его шайка следовала за ним. Подвывая и смеясь резали в неверном свете сполохов пожара пробегавших солдат и слуг, опасливо косясь на своего предводителя, но тот, как и всегда, разрешал им все, кроме неповиновения себе.
– Вперед! – лишь повторил он, пинком раскрывая тяжелую высокую дверь.
Слуги Гарция были уже заняты вспыхнувшим на втором этаже пожаром и никто не сторожил двери – стража всегда располагалась снаружи.
– Грабьте. Берите все, что понравиться. Убивайте любого, кроме Гарция и Тина.
Запомните! – со страшным видом произнес Нартанг и его подчиненные подобострастно закивали, – Вперед! Встречаемся за городом!
Шайка разбежалась по дворцу. Разбойники бежали по трое по пятеро. Нартанг шел один. С ним никто и не подумал идти. Разбойники группировались по своим личным отношениям: друзья-приятели вместе и ели и грабили.
Вокруг уже все полыхало, метались люди. Мимо пробегали слуги и солдаты, даже не обращая внимания на незнакомца, объявившегося в покоях господина – все спасали добро и свои жизни.
– Где здесь храниться оружие? – поймал за шиворот и встряхнул какого-то облезлого служку воин, заставляя посмотреть себе в лицо и сверля грозным взглядом.
Тот вмиг забыл о бушующем вокруг хаосе и уставился испуганными глазами в бездонный черный зрачок, потеряв всякий дар речи.
– Где хранится оружие Гарция?! – еще сильнее встряхнул его Нартанг.
– Т-т-там-м-м, – выдавил из себя несчастный, не отрывая взгляда от страшного пришельца и тыкая трясущейся рукой в неопределенном направлении.
– Веди! Быстро! – отбросил его на пол воин и вынул из ножен меч – за все это время он так и не вытащил его их ножен.
Слуга очнулся быстро, бодро подхватился и поспешил исполнить приказ, поминутно оглядываясь на не отстающего от него воина.
– З-з-здес-с-ь, – он ткнул пальцем в массивную дубовую дверь, обитую железом.
– Где от нее ключи?
– Н-не знаю.
– Хьярг! – проревел воин – от пылающего вокруг огня становилось жарко и нестерпимо чадило.
Он быстро огляделся по сторонам. Не так далеко стояла громадная каменная ваза, но сдвинуть ее с места представлялось трудной задачей, а уж пронести и запустить в дверь и вовсе непосильной… Однако никаких других подходящих предметов не было.
Нартанг прошел в соседний зал: один его угол полностью полыхал – догорал дорогой балдахин и гобелены, горели потолочные балки. С тяжким скрипом медленно осел на пол прогоревший массивный стеллаж, совсем недавно вмещавший древние манускрипты и книги, превратившиеся теперь в пепел. Нартанг мгновенно нашел то, что искал: веревки портьер уже успешно тлели, зато цепь, на которой спускалась и поднималась люстра со множеством свечей была железной и целой – он быстро открепил ее от стены и отпустил. Красивая кованая люстра со стол величиной с грохотом упала на каменный пол, в стороны полетели огарки и свечи, ее мелкие части, с таким трудом выкованные мастерами. Воин быстро открепил цепь от люстры, вытянул остатки и поспешил к заветной двери. Теперь нужно было установить вазу на другое место. Сил едва хватило чтобы кое-как повалить ее на бок и перекатить.
Не теряя ни минуты, он перебросил цепь через еще нетронутые огнем балки перекрытий, закрепил один конец за колонну перехода, второй обвязал вокруг вазы.
Оставалось самое сложное – поднять вазу на необходимую высоту, чтобы использовать, как таран. Нартанг уперся ногами в перила, свесившись над пролетом лестницы, и что было сил потянул на себя, напрягая все мышцы – очень неохотно и медленно каменная громада оторвалась от пола. Воин поспешил закрепить цепь, чтобы не потерять выжатый промежуток. Передохнув немного, он вновь налег на цепь.
На удивление пошло легче. Однако всей немалой силы воина хватило только на то, чтобы поднять вазу от пола лишь на высоту локтя. Тяжело дыша, Нартанг подошел к подвешенному снаряду. В этот момент запах гари стал усиливаться уже и в этом крыле дворца, по потолку потек густой черный дым. Не теряя больше времени на созерцание продвижения пожара, воин принялся раскачивать свой импровизированный таран. И вот камень ударил в дерево. Дверь басовито загудела, но устояла. Со второго удара на кованых пластинах обозначилась заметная вмятина. Нартанг упрямо раскачивал страшный «маятник» все сильнее. С каждым ударом все жалобнее стонали доски и опаснее потрескивали потолочные балки. С восьмого удара дверь не выдержала и одна ее створка хрустнула пополам.
– Вот так! – победно рыкнул воин и устремился в образовавшийся проем. Оружейная Гарция могла поспорить с оружейной Сухада, хотя и была заметно меньших размеров.
Там были различные панцири и щиты, все виды оружия разного вида и веса. Свое оружие Нартанг увидел сразу – оно занимало чуть ли не главное место посередине расшитого золотом ковра рядом с тонкой саблей с драгоценной рукоятью и страшноватого вида топором с узорчатым лезвием. Секрет его «кастета» так и не был открыт захватчиком – шипы были утоплены и еще можно было разобраться для чего это не удобное с виду оружие. Воин стремительно подошел и, подпрыгнув, сорвал со стены принадлежащее ему по праву. «Здравствуй» – улыбнулся своему замысловатому клинку воин.
Он держал в руках оружие, выкованное для него отцом, и не верил в свой успех, не знал, как выразить ту великую радость, что переполняла его. Два года висело над ним черной тучей сознание того, что он опозорился перед своими предками, попав в плен и потеряв свое оружие. Два года черный червь точил его сердце беспокойством – сможет ли он вернуть себе дар отца и богов, не затерялся ли он в водовороте войн и смене правителей? И вот теперь великий груз свалился с его плеч – его наследие удобно лежало у него в руке, словно сливаясь с телом, становясь продолжением руки. Нартанг нажал на неприметный выступ и металл поддался, щелкнул незатейливый механизм и из монолита закрытой гарды вылетели острые шипы.
Теперь он точно знал, как и какие удары можно наносить своим невиданным оружием и уже видел себя в битве со сверкающим лезвием в руке.
– Господин, прошу, быстрее! Перекрытия старые – могут в любой момент рухнуть!
– Не пристало мне бегать!
– Есть время, когда не грех и пробежаться!
– Не тебе, Тин, мне указывать!
– Так кому же, как не мне? Кто же тебя на руках носил, да учил…
– А это еще что? – оборвал верного еще больше поседевшего телохранителя Гарций, останавливаясь перед выломанной дверью оружейной и тяжеловесным приспособлением, сооруженной из его вазы.
– Кому в пожар оружие так понадобилось? – тоже в недоумении заглянул в пролом старый вояка и отпрянул, – Святые Небеса! – на пороге появился Нартанг.
Тин узнал его сразу, Гарций – несколько минут спустя – того длинного тощего пацана и теперешнего налитого силой мужчину все также отличал уродливый страшный шрам и пылающий ненавистью черный глаз. Однако теперь этот глаз смотрел не просто с ненавистью, а с холодной безжалостной уверенностью в том, что представшие сейчас умрут; умрут в любом случае – иначе быть не могло. Сейчас в этом лице читался приговор.
– В гости к тебе зашел, Гарций, долги отдать, да свое забрать! – рыкнул Нартанг, выходя в коридор из черного дыма, заполнившего уже и оружейную, – Узнаешь меня?!
– Такого урода как не узнать! – ответил за своего повелителя Тин, выхватывая меч и заслоняя Гарция.
– А для тебя, Тин, у меня другие гостинца! – быстро и четко отвел выпад старого рубаки воин и, заклинив клинок в шипах только обретенного оружия, вырвал его прочь, отбросив старика назад сильным ударом в челюсть.
Телохранитель отлетел на несколько шагов и, ударившись головой о колону, осел на пол.
– Тебе, псу, сейчас будет честь умереть от руки короля Данерата! – рыкнул Нартанг, также отбивая выпад и обезоруживая оправившегося от первого потрясения Гарция, выхватившего свое оружие.
– Пощади! – разведя безоружные руки в стороны плюхнулся на колени жестокий правитель – как легко было мучить и убивать других людей, но как не хотелось самому быть убитым – сразу забылись и спесь и честь, когда перед ним появился этот явившийся с того света безжалостный и неотвратимый мститель.
– Жестокосердный, – усмехнулся Нартанг, плюнув на пол рядом, приставляя тонкое лезвие к трепещущему горлу, – Ты кого пощадил?!
– Пощади!!!
– Зачем?
– Я тебе все отдам!
– Я и так все возьму!
– Тебя никто не тронет!
– Меня и так никто не тронет! Трус и глупец! – в самое лицо рыкнул ему воин и надавил, проведя отточенным острием по горлу давнишнего обидчика – тот вздрогнул потекла кровь, но Нартанг специально только напугал его, задев лишь кожу.
В углу не шевелился Тин. Нартанг подошел к нему, наклонился, прикоснулся пальцами к жилке на горле, под его ороговелой кожей едва дернулось – живой. Он быстро отвязал цепь, пробив тяжелой вазой каменные плиты пола и чуть не свалившись с полуобрушившегося перехода; обвязал ею ноги телохранителя. Потом подошел ко все еще стоящему на коленях трясущемуся Гарцию, судорожно зажимающему свое окровавленное горло, быстрым движением снял с него ремень и, просунув в последнее звено цепи обмотал вокруг шеи, потуже, застегнул пряжку. Срезал лезвием ремень перевязи, стянул им руки правителя города за спиной.
– Пошел! – дернул он за поводок, – Только тявкнешь – прирежу!
Он взялся за середину цепи и пошел прочь из горевшего дворца – больше ему здесь ничего не было нужно: Гарций шел на поводке, бессознательный Тин собирал пыль переходов и отсчитывал головой ступени.
– Ты кто?! Это что, господин и Тин?! – остановился один из солдат, неизвестно чего забывший во дворце господина и забежавший на его половину.
Нартанг молча ударил его лезвием в лицо, разрубив нос пополам. Солдат, хлюпая, осел на землю. Не замедляя шага, воин шел дальше. Выйдя во двор он увидел, как его шайка сцепилась с солдатами Гарция. Те хоть и были поначалу заняты пожаром, но когда увидели, как грабители выносят добро господина, быстро вспомнили службу, оставив пожар слугам. Казармы прилегали ко дворцу и оттуда выбегали все новые и новые солдаты. Его шайка была приговорена.
– Нартанг! – увидел один из них вышедшего предводителя.
– Вели своим остановиться! – притянул за цепь бледного Гарция Нартанг, – Не то и впрямь прирежу тебя!
– Остановитесь! – немного визгливо крикнул Гарций Жестокосердный своим солдатам, опасливо косясь на зажатое в руке своего пленителя лезвие – его цепь как раз входила в кулак, сжимающий страшное оружие – одно движение и ничто не спасло бы его от кровожадного металла.
– Господин! Господин Гарций!? – оглянулись на него солдаты, удивленные увиденной картиной.
– Коней мне и моим людям. Ты едешь со мной. Если они поедут за нами – тебе конец, – холодно произнес воин, словно и не было во дворе бушующего пожара, горячего боя и сотни солдат, готовых броситься на него.
– Подвести этим людям коней. И не скакать за нами! Я уезжаю! – обреченно выдохнул правитель посеревшими губами.
Солдаты опешили – такого они не слыхивали и не знали как поступать в таком случае.
– Живо! – рявкнул Нартанг.
– Быстро! – взвизгнул, испугавшись за свою жизнь Гарций.
Солдаты, вместо слуг, принялись ловить и подводить коней разбойникам. Те, ошалело улыбаясь и постоянно озирались, забирались на испуганных пожаром животных, побыстрее направляя их к воротам, в которых уже вовсю суетился народ с бессмысленными ведрами воды.
– Мне трех коней! – рыкнул воин, напоминая о себе – солдаты не решались подходить близко.
К нему подвели трех лошадей.
– Двух связать вместе!
И этот его приказ исполнили.
– А теперь отправляйтесь тушить свой город! – мрачно посмотрел на растерянных служителей порядка воин, – Все за ворота! Если пойдете за мной – ваш господин умрет!
– Исполняйте! – осторожно кивнул Гарций, косясь на страшный клинок у своего лица.
Шайка уже давно исчезла за воротами горящего дворца, как только получила коней, а Нартанг спокойно ждал, пока солдаты уйдут со двора. Потом неторопливо закинул все еще бесчувственного Тина на спину одной лошади, привязал его стременами за руку и ногу; кивком приказал Гарцию сесть на другого коня, но тот со связанными руками, неловко топтался у бока животного. Нартанг, все также молча, взял его за пояс штанов и за шиворот, быстро закинул в седло, потом прикрепил повод его коня к своему седлу, там же закрепил цепь ошейника. Тина он освободил от тяжести металла – старику и так хорошо досталось в пути из дворца: лицо, грудь и спина его были сильно ободраны и кровоточили.
– Пошел! – вскочив в седло третьего коня, дал ему пятками в бока воин, – Пошел! – и они полетели по горящему городу. Солдаты все еще толпились за воротами, но никто из них не рискнул что-то предпринять; по улицам метались обезумевшие люди, не знающие за что хвататься – тушить ли дома или собирать вещи и бежать прочь.
Нартанг гнал лошадь вперед, сбивая попадающихся на пути, не обращая внимания на проклятия и крики, объезжая дома, где слишком сильно уже бушевало пламя. Потом он врезался в толпу людей, столпившихся у ворот, желающих поскорее сбежать из горящего города. Кони жалобно и испуганно ржали, не желая топтать людей, но воин не давал им остановиться или сбросить себя:
– Вперед! А ну разойдись! – грозно рычал он, кроша подвернувшихся под руку. Ему на удивление быстро освободили путь – вид крови всегда как-то отрезвляет и останавливает людей в их стихийных порывах паники. Как ни тесно было, народ потеснился еще больше, давая страшному всаднику дорогу.
***
Правитель города Тары Гарций Жестокосердный висел, подвешенный за ноги на веревке, прикрепленной к дереву в лесу, где не так давно скакал на охоте, загоняя молодого оленя и радуясь жизни. Однако об этом он сейчас даже и не вспоминал – все его мысли были направлены на человека, что явился к нему из недалекого прошлого. Человек пришел мстить, хотя по большому счету мстить ему было не за что. Возглавлявший отряд разбойников, разграблявших и убивавших торговые обозы, он был по заслугам наказан, когда его, наконец, удалось схватить с помощью всего войска Тары. Бедолага Тин, что совсем недавно пришел в себя и теперь мучался под соседним деревом от полученных ран, так ловко сразил тогда этого парня, уже и в то время необыкновенно лихо управлявшегося с мечом… Парня…
Теперь язык не поворачивался так назвать высокого поджарого мужика, что крутил ими двумя, словно тряпичными куклами. Его сила и жестокое хладнокровие приводили в ужас, а нечеловеческий взгляд просто парализовывал.
Гарций молчал. Из его разбитых носа и губы капала на землю кровь – результат его недавней попытки поговорить со страшным человеком при приказе молчать. Тин так же молчал, тяжело дыша и с трудом поглядывая на своего господина затуманенным взором с разбитого в кашу лица. Воин возился с чем-то неподалеку от них, время от времени шевеля угли в потрескивающем костре. Лошади паслись рядом. Лишь чуть больше дюжины спасшихся с добычей из сгоревшего города разбойников расположились в отдалении и с опаской косились на что-то задумавшего предводителя. Они боялись его, их пугали его ум и сила. Они не верили в успех их похода, однако вот сидят здесь с добычей, а город сожжен, его правитель находиться у них в плену. Вернее, в плену у их предводителя… Все это скорее смахивало на колдовство, потому что такого еще никогда не бывало…
– Кирдий, – не поворачиваясь, позвал одного из разбойников Нартанг.
– Да, Нартанг?! – с готовностью подскочил тот, подходя к сидящему воину.
– Дальше наши пути разойдутся. У меня другая дорога. Старшим думаю остаться тебе – ты хорошо понимаешь дело. За этот город с каждого из вас по десятой доли золота, что вы взяли. Оставляйте мне мою долю и уходите. Иди, скажи остальным мое слово, – Нартанг посмотрел в глаза помощнику и тот поспешил прочь.
Разбойники совещались не долго – каждый из них награбил огромные тюки добра и много кошелей золота с трупов и живых. Однако никому не пришло в голову обманывать воина. Каждый из них добросовестно отсчитал одну десятую часть своей добычи и сложил на расстеленный Кирдием на земле плащ. Вскоре там образовалась приличная кучка золота, за которую в недавние времена они бы перерезали друг друга, не задумываясь. Однако теперь, покосившись на все занимающегося своими делами Нартанга, разбойники поспешно начали увязывать свои тюки на лошадей – к его трем даже и не подходили. Отчаянные люди, в основном выведенные на неправедный путь нуждой и несправедливостью богачей, не были готовы вот так бездумно жечь целый город. То хладнокровие и спокойная решимость, с которой их новый предводитель говорил о взятии и уничтожении целого города панически пугала мелких разбойников. У этого человека были явно другие – более высокие и более страшные пути. И то, что сейчас они откупились от него такой малой ценой, обогатившись сами и явно сохраняя свои жизни от его новых задумок и планов, было просто подарком Судьбы. Они нерешительно мялись у своих лошадей, готовые уехать, но сдерживаемые еще волей необычного человека.
Нартанг, наконец, поднялся и подошел к собравшимся в дорогу подельникам.
– Готовы?
– Да, – ответил за всех Кирдий, – Как сказал – мы все сделали, – кивнул он на кучу оставляемого золота.
– Хорошо. Считать не буду – я вам верю. И вы верьте мне: то, что было и что случилось – то должно было случиться. То, что сделали и что обрели – то ваше по праву. По праву сильнейшего. Кирдий поведет вас дальше. Будете вместе и будете еще богаче и удачливей, чем сейчас. Будете грызться – и из вас не выживет ни один. Я здесь доплачу свои долги и уйду в другие земли. Моя земля ждет меня, и мои люди ждут меня. Вы же на своей земле. Езжайте и забудьте меня. Если вы увидите меня вновь – бегите без оглядки. Прощайте! – закончил свою речь непонятными и пугающими словами воин, и разбойники поспешили сесть в седла.
Только Кирдий осмелился оглянуться на него:
– Прощай, Нартанг! Я запомню тебя на всю жизнь и расскажу о тебе своим детям! – крикнул он бывшему главарю и погнал своего коня вслед за уезжающими товарищами.
Глава 6
Нартанг скакал по чужой дороге в чужой стране. К его седлу были приторочены поводья еще двух коней, к поясу – несколько тугих тяжелых мешочков с золотом. Он торопился в Катар – портовый город в устье Мэны, чтобы сесть там на корабль. Три дня он провел в лесу, применяя на Тине и Гарцие их же практику пыток и не давая им умереть. Однако сердце старика все же не выдержало такой боли, и Тин скончался, не вытерпев всего, что два года назад заставил вытерпеть шестнадцатилетнего пацана. Гарций же остался жить. Остался по прихоти воина – он сделал с бывшим правителем Тары то, что счел самым страшным для него. Он лишил его языка, носа, ушей, притворив раны раскаленным железом, выбил все передние зубы и бросил ночью обнаженным у ворот какого-то хутора. По его расчетам Гарций должен был остаться жить, но вот рассказать кому-то, кто он и что с ним случилось, он уже не сможет; и никто из знавших его ранее не признает в нем теперь господина этих земель. Он будет влачить жизнь бедного калеки в своей собственной земле. Нартанг не подумал о искусстве письма, потому что сам не владел им, но это лишь усугубило участь Гарция – оправившись от физических травм и став в доме хуторянина кем-то вроде наймита, работающего за миску похлебки, бывший правитель не редко получал тумаки, когда пытался, мыча, чертить какие-то непонятные беднякам знаки на земле или бересте и показать их приютившим его людям. Но все это было позже, а сейчас окровавленный голый мужчина только был найден хуторянами, а сотворивший над ним зло воин скакал по пыльной дороге, покидая пределы бывших владений Гарция Жестокосердного. Нартанг мучил и увечил пленного почти два дня. Он думал, что вернув умноженную пережитую когда-то им боль, обретет удовлетворение местью. Но муки и крики пытаемого не задели его – видно пески напрочь выжгли в нем все человеческие чувства вплоть до радости свершенной мести. Жар пустыни закалил волю Нартанга до непреклонности стали, также напрочь спалив все человеческие чувства, кроме холодной спокойной ненависти. Он ненавидел этот мир, ненавидел людские слабости и страхи. Но чтобы изменить жизнь, надо было стать ее правителем. К этому и стремился теперь воин всеми силами.
Дорога привела его в еще один город. Дело было ближе к вечеру. У него появилась возможность окунуться в обычную жизнь. Он не был преступником – здесь его никто не знал и не искал. Не долго думая, Нартанг свернул с наезженного тракта и поехал к воротам. Уже на въезде ему пришлось начать учиться мирной жизни, что давалось не очень легко: