- О, это не обязательно. Предпочитаете лифт или лестницу?
      - Лестницу, - решительно выбрал Царик, поглядывая на короткий халат
Нэнси.
      Ничуть не сомневаясь в причинах такого выбора, девушка грациозно
повернулась и пошла к лестнице, а Михель с заметным отставанием двинулся за
ней следом.
      Когда Нэнси стала подниматься по ступенькам, Царик от восхищения втянул
носом воздух и посмотрел на Фредди, призывая его разделить радость
созерцания, однако Чингис был во власти иных факторов и напряженно думал,
распутывая новые неясные мысли.
      Приветливая Нэнси поднималась все выше, а ее ноги все сильнее
открывались алчущему взору вспотевшего Михеля. Неизвестно, что случилось бы
с его неестественно изогнутой шеей, если бы внимание не отвлек появившийся
на лестнице человек.
      Он важно спускался по ступеням, а на его голове громоздилось сложнейшее
сооружение. Здесь были и разнокалиберные лампы, и мощные оптические монокли,
и зеркальца. Все это размещалось на шарнирных держателях и напоминало
ветвистые рога оленя.
      - Здравствуй, Нэнси, - вполне будничным тоном произнес человек.
      - Здравствуйте, доктор Доуэль, - пропела блондинка. - Как ваше
приспособление? Работает?
      - О да! - бодро ответил доктор. - Все, что ни потребуется, всегда
рядом. Объект полностью запатентован.
      - А как эта штука называется?
      - Так и называется - "Голова доктора Доуэля", - сообщил изобретатель и
пошел дальше.
      Нэнси продолжила подъем, но Царик, сколько ни старался, уже не мог
сконцентрировать внимание на ее ногах. Он с детства боялся зубных врачей, а
уж таких монстров, каким показался ему доктор Доуэль, он боялся даже сейчас.
      Так незаметно, за насущными размышлениями, Михель и Фредди оказались
возле кабинета номер восемнадцать.
      - Ну вот, господа, это и есть восемнадцатый кабинет... - начала свой
пространный обзор Нэнси, но Фредди ее перебил:
      - Короче, экипаж корабля прощается с вами и всего вам наилучшего. Я
прав?
      77
      Когда Чингис и Царик вошли в кабинет, Поуп и Филсберг были уже там. Оба
они были наряжены в белые халаты, резиновые перчатки, а на их головах
красовались уже знакомые Фредди и Михелю приспособления доктора Доуэля.
      - Зачем все это? - спросил озадаченный Царик. - И вообще, зачем мы
встречаемся в таком ужасном месте?
      - Да, действительно, - поддержал товарища Фредди. - Почему тогда не в
морге?
      "Побываешь еще и в морге", - пообещал про себя Филсберг, а вслух
сказал:
      - Просто это лучшая из маскировок. Вы - больные, мы - здоровые... То
есть, я хотел сказать, врачи.
      - Это ты-то врач? - с ноткой негодования в голосе спросил Поуп.
      - Ну как будто бы, - смягчил формулировку Филсберг. - Я как будто бы
врач.
      - А мы как будто бы пациенты, - догадался Фредди.
      - Совершенно справедливо замечено, - с готовностью согласился Филсберг,
- а теперь милости просим - в кресла.
      И он указал на сверкающие полированной сталью и дорогим пластиком
сооружения. По виду они напоминали аппараты по разделке свиней, но только во
сто раз страшнее.
      - Я не сяду, - отрезал Царик и отер со лба мгновенно выступивший пот. -
Ни за какие коврижки.
      Его детский комплекс, разбуженный обстановкой кабинета, поднялся из
прошлого и раскинул цепкие щупальца.
      - А вы знаете, я, кажется, тоже боюсь, - сказал Фредди, проанализировав
свои ощущения. - Я тоже не сяду ни за какие коврижки.
      - А за полфунта травы? - быстро спросил Филсберг, презрительно
оттопырив нижнюю губу.
      - Фунт - тема для обсуждения. Полфунта - темы для обсуждения нет, -
определился Фредди.
      - Но вы же взрослые люди! Сядьте в кресла, мы вам их поудобнее
отрегулируем и просто поговорим.
      - Давайте говорить так, - предложил Царик. - Стоя.
      - Стоя?
      Филсберг и Поуп переглянулись. Первый, самый легкий и надежный вариант
не прошел.
      Если бы Царик и Чингис согласились, их бы просто пристегнули к этим
креслам намертво, а потом быстро выведали всю информацию о том, где
находится дорогостоящий трек.
      Уж Роджер Поуп сумел бы это сделать - он был настоящим врачом и знал,
как делать людям больно.
      - Ну хорошо, садитесь на обыкновенные стулья, - согласился Роджер и с
неохотой снял с головы детище доктора Доуэля.
      Пригладив редкие волосы, Поуп отошел к письменному столу и сел на самый
мягкий стул. Остальным достались места попроще.
      - Ну так и сколько же вы хотите? - с ходу спросил Роджер, желая сбить и
опрокинуть противника.
      Отчасти ему это удалось.
      Царик засучил ногами, снова стал потеть и никак не мог произнести
цифру, выходившую за пределы миллиона. Тысячи, десятки тысяч и даже сотни
тысяч кредитов он хотя и с трудом, но все же мог себе представить. Однако
"миллион" - это звучало чересчур дерзко. О такой куче денег даже мечтать
было страшно. И одно дело трепаться перед Фредди, и совсем другое - назвать
свою цену серьезным людям.
      Решив начать с семисот тысяч и в случае чего опуститься до пятисот или
в крайнем случае до двухсот тысяч, Царик раскрыл рот, однако Фредди опередил
его.
      - Пятнадцать миллионов, - сказал он таким тоном, будто не носил дареные
штаны, которые Царик по случаю утащил из мусорного бака. После стирки вещь
оказалась вполне еще приличной, однако этим штанам и не мечталось, чтобы
кто-то, находясь в них, мог так запросто попросить пятнадцать миллионов.
      Михель едва не зажмурился. Он ожидал, что Филсберг и Поуп начнут
кричать или, чего доброго, кинутся в драку, однако те только обменялись
взглядами.
      - Скинем пять - и по рукам, - предложил Поуп.
      Михелю стало жарко. Ему хотелось заорать: "Да! Да! Я согласен!", но,
поскольку инициатива принадлежала Фредди, Царик не проронил ни слова.
      - Честно говоря, мне не хотелось бы даже торговаться, - угрюмо
уставившись в подбородок Поупа, заявил Фредди. - Я и так скинул очень много.
Думаю, вам лучше согласиться.
      "Что он говорит?! Придурок! Идиот!" - В мыслях Царика будто бушевал
осенний шторм.
      - Окей, эта цена нам подходит, - тихо произнес надменный Поуп, а
Филсберг, тот вообще будто отсутствовал.
      - Рад это слышать, - сказал Фредди и позволил себе скупую улыбку
суперагента. - Остается согласовать - где и как. Я предлагаю следующее:
встретились, проконтролировали товар и деньги и разошлись.
      - Все правильно, - кивнул Поуп и, не удержавшись, закурил. - Что
предпочитаете - смарткарту, магнитный чип или мгновенный перевод?
      - Наличные...
      - Наличные?! - Поуп едва не подавился окурком. - Да вы с ума сошли! Как
можно насобирать пятнадцать миллионов наличных, чтобы не попасться на глаза
спецслужбам?
      - А это не моя проблема, мистер Поуп, - спокойно сказал Фредди. - Вы
спросили, как мы хотим получить наши деньги, я сказал вам - как. Теперь вы
должны сами призадуматься, чтобы выполнить эти условия. Я понимаю, что вам
нужно время, и даю неделю - постарайтесь уложиться. Честное слово, мне не
хотелось бы продавать трек кому-то другому. Вы успели мне понравиться: и вы,
и мистер Филсберг. Тем более что у вас такие забавные шапки.
      78
      Ночь прошла спокойно, и Хосмар, добровольно продежуривший всю ночь,
спал за рулевым веслом, непостижимым образом реагируя на ленивые повороты
реки.
      - Эй, приятель, вставай, смена пришла! - толкнул его Шапиро.
      Хосмар разлепил тяжелые веки и, посмотрев на возвышавшиеся по обоим
берегам реки горы, сказал:
      - Ухха Роберта - Горы Совести
      - Почему именно Совести?
      - Говорят, что плохой человек не может пройти через них.
      - А на самом деле?
      - Не знаю, - помотал головой Хосмар и, поднявшись, с хрустом распрямил
тело. - Охо-хо! Я видел хороший сон.
      - Хороший? - переспросил появившийся из шалаша Тони Лутц. - Наверное,
тебе снились бабы. Ваши - серебристые
      - Нет, - не согласился с ним лейтенант Монро, который занимался
разведением огня в очаге. - Для нас хороший сон - это возвращение домой...
Давай, Тони, приступай, что-то у меня не загорается. - Монро поднялся с
колен и спросил, обращаясь к Хосмару: - Так что это был за сон?
      - Мы пришли к морю.
      - И все?
      - Да. Мы пришли к морю, и все были живые, - Хосмар зевнул, показав
острые зубы, и полез под своды шалаша. Уже устроившись на постели из сухой
травы, он крикнул: - Когда чай будет дымиться, я приду. Чай хочу.
      - Чая он хочет, - проворчал Тони, крутясь вокруг очага и выискивая
место, куда не добирался едкий дым.
      Монро снова достал свою рацию и нажал кнопку вызова. Делал он это
машинально, через каждые три-четыре часа, однако рация не проявляла даже
малейших признаков эфирной активности.
      И вдруг совершенно неожиданно кто-то недовольно спросил:
      - Ну что там еще, Келли?! У кого опять понос?! Я же предупредил - не
жрать что попало! В вашем взводе постоянно какие-то проблемы!
      Оробев от неожиданности, Монро выключил рацию, а когда включил ее
снова, сердитого голоса уже не было. Однако в динамике трещали помехи -
раньше ничего подобного услышать не удавалось.
      - Я сошел с ума или голос действительно был? - спросил пораженный Жак,
глядя то на Шапиро, вцепившегося в рулевое весло, то на Тони Лутца с
перепачканной углем физиономией.
      - Голос был, сэр, - авторитетно заявил Ральф Шапиро.
      - Был, - подтвердил Тони. - Или мы все сошли с ума.
      - Но тогда... Это ведь не был полковник Вильямс... Тогда кто?
      Жак был совсем сбит с толку и растерян. Он только что слышал, как некий
воинский начальник распекал своего подчиненного - некоего Келли. Между тем
Жак точно знал, что никакого Келли в отряде Вильямса не было. Был только
рядовой Эрвин Маккели, но он погиб еще во время первого столкновения с
фехтовальными машинами.
      Недалеко от плота ударил хвостом речной монстр. За три дня путешествия
все уже привыкли к появлению этих животных. Пока, на плоту, люди находились
в безопасности, но кто мог поручиться за действия хозяев реки?
      - Может, за нами послали поисковую группу? - предположил Тони. Монро и
Шапиро посмотрели на него так, что Лутц сразу пошел на попятную: - Ну а что,
я говорю только то, что быстро приходит в голову.
      В этот момент из шалаша высунулся Хосмар.
      - Чай есть? - спросил он.
      - Нет чая. Спи, потом мы тебя позовем, - пообещал Тони, и Хосмар исчез.
      - А может, по какому-то неведомому каналу мы соединились с нашими
мирами? - предположил Ральф, - Уж раз мы сюда попади, то, возможно, и
связаться как-то можно?
      - Да, Ральф. Наверное, такое тоже может быть, - согласился Жак, - но
только этот голос бы настолько осязаем, что я даже представил этого сукиного
сына, который ругается на беднягу Келли... Мне не верится, что он находится
в миллионах, а может, миллиардах или того больше световых лет от нас.
      - Тогда, может, кто-то попал сюда так же, как и мы? - осторожно
предположил Ральф.
      Жак тоже подумал об этом, но боялся произнести вслух.
      - Не исключено, что это космические разведчики, которые добрались до
этих мест, - сказал он и вздохнул. Это был бы идеальный вариант - люди с
космическим транспортом, на котором можно вернуться домой.
      И совсем другое дело - пропавшая следом за отрядом Вильямса очередная
экспедиция. Увидеть земляков, конечно, приятно, но что толку истязать друг
друга воспоминаниями о потерянном и считать дни до того момента, как смерть
прервет твои бесконечные полеты в прошлое.
      - Может, все еще наладится, - сказал Тони, когда его костер разгорелся
в полную силу.
      Пламя жадно поглощало мелкие сучья и за жалкую порцию хвороста было
готово вскипятить немного воды.
      Лутц положил сверху флягу, наполненную фильтрованной водой, и распрямил
спину:
      - А все же красота здесь, ребята, что ни говори!
      Монро невольно огляделся.
      Река втягивала плот в прорезанный в горах каньон с отвесными,
выщербленными стихией стенами. Слои красной и желтой глины, окаменев под
тяжестью тысячелетий, образовывали удивительные узоры, иногда слагавшиеся во
вполне понятные картины: то бегущий олень, то пронзенная стрелой птица, а то
яркая звезда, посылавшая свет на далекие планеты. Величественность
вздымавшихся к небу отвесных скал заставляла почувствовать себя полной
ничтожностью в мире гор, океанов и бескрайних дремучих лесов.
      - Странно, такие кручи с обеих сторон, а река спокойна, как ягненок, -
сказал Тони. Вода во фляге уже вскипела, и он наводил в кружках чай.
      - Стоп! - резко обернулся Ральф. - Никто ничего не слышит?
      Тони и лейтенант прислушались.
      - Вроде птички какие-то кричат, - сказал Тони.
      - Да нет, никакие это не птички, - зло произнес Монро. - Ральф прав:
впереди пороги!
      - Хосмар!!! - закричали все трое почти одновременно.
      - Что, чай готов?! - высунулся обрадованный проводник.
      - Хосмар! - кинулся к нему лейтенант. - Ты говорил, что нет порогов, а
что это тогда шумит впереди?
      - Я не знаю, - пожал плечами Хосмар. - Я там еще не был. Сейчас
приплывем и увидим...
      Поняв, что говорить с проводником не о чем, Жак снова посадил его за
рулевое весло, а сам вместе с Шапиро и Лутцем принялся крепить вещи.
      Винтовки, патроны, гранаты, пищевые концентраты и неприкосновенный
запас воды - все это увязывалось с комплектами бронезащиты и крепилось к
бревнам. Выплыть со всем этим хозяйством было невозможно, но терять
драгоценное имущество - смерти подобно.
      Между тем грохот разрезаемой валунами водной толщи все усиливался, а
неутомимые водовороты ревели, как голодные звери.
      У Жака появилось опасение - уж не водопад ли ждет их впереди?
      - А если там водопад?! - прокричал Тони, поскольку по мере приближения
в порогам слышать друг друга было все труднее.
      - Нет, там просто камни, - заверил Лутца Монро и посмотрел на Шапиро.
Тот, как всегда, был спокоен. По крайней мере внешне выглядел безупречно.
      Подготовившись, насколько это было возможно, все стали ждать, а Ральф
сел возле Хосмара, чтобы в случае необходимости помочь тому удержать плот на
нужном направлении.
      Река сделала еще один, последний спокойный поворот, и глазам экипажа
предстало все очарование дикой стихии.
      Приближавшиеся пороги обозначали себя белоснежными бурунами, а
взметаемая ими водная взвесь поднималась вдоль стен каньона и, попадая под
солнечные лучи, играла причудливыми красками.
      "Я и не думал, что смерть может быть настолько красивой", - подумал
Жак, не в силах оторвать взгляда от этого безумного великолепия.
      Там, где каньон начинал сужаться, стесненная сила реки вырывалась со
дна вихрями водоворотов и трепала связку бревен, напоминая путникам о скором
испытании.
      - Держись крепче, ребята! - закричал вдруг Шапиро.
      "И этого проняло", - подумал Жак, вцепившись руками в суровые пеньковые
веревки. Они надежно держали бревна плота, однако неизвестно, что ожидало
внизу - за пеленой белой пены и искрящихся капель воды.
      Самая дерзкая струя подхватила плот, дернула раз, другой, проверяя его
надежность, а затем швырнула в жерло бушующей стихии.
      Последовал первый страшный удар.
      Жак перелетел через голову и упал на бревна спиной, однако он не
выпустил пенькового каната и вскоре почувствовал необыкновенную легкость,
когда плот, словно невесомая пушинка, воспарил над кипевшей бездной.
      79
      Прекрасный полет, как и следовало ожидать, закончился ударом о
вспененную воду, и плот вместе со своими обитателями погрузился на глубину.
      Жак успел задержать дыхание и думал только о том, чтобы не выпустить
веревку. Он смотрел вверх, где река низвергалась миллиардами воздушных
пузырьков, а солнечные лучи зажигали их, словно маленькие новогодние
огоньки.
      Где-то совсем рядом промелькнул хищный силуэт речного монстра, однако
он не сумел рассмотреть добычи, и лишь беспокоящие запахи заставляли его
кружить неподалеку. Вслед за первым появились другие, но они кружили в
верхних слоях, не подозревая, что Жак прекрасно видит их снизу. Нежные
брюшки животных, их перепончатые лапы и яркий окрас никак не вязались с
кровавой сущностью хищников, и Жаку не хотелось представлять, как эти
красивые создания будут терзать его беззащитную плоть.
      Отбыв свой срок в холодных глубинах, плот, словно очнувшись от спячки,
начал взлет к солнцу и теплому воздуху.
      Угадав в нем угрозу, речные хищники бросились в стороны, а бревенчатый
остров, исполненный величия, поднялся над неспокойными волнами.
      Кислород жарким огнем обжег истощенные легкие Жака, и он, словно немая
рыба, разевал рот, уставив раскрытые глаза на ослепительно белое солнце. Он
уже снова жил, однако медлительный разум с трудом возвращался в привычное
русло жизненного порядка.
      - Кха-кха-кха! - послышалось над самым ухом Монро, и этот кашель
извергавшего воду Тони Лутца вернул лейтенанта к прежним мыслям и ощущениям.
      Рев стонущего водопада удалялся все дальше. Солнце грело, и глупые
речные чайки бессмысленно носились над водой.
      Потянув за веревку, Монро подтащил свое тело к тюку с вещами и,
перевернувшись на живот, встал на колени.
      - Я не верю, - сказал Ральф, отплевывая речную слизь, - я не верю, что
мы все еще живы.
      - Хо... Хос... мар, урюк ты ублюдский... - про-харкал Тони, - ты бы
хоть почихал для приличия...
      - Я и так намок, - промолвил проводник, пытаясь вставить на место
соскочившее рулевое весло.
      - Почему... Почему ты... не глотал воду? - спросил Монро с удивлением.
В его словах звучали обвинительные нотки.
      - Но я не хочу пить, - удивился Хосмар.
      - Все в порядке, командир, - заступился за рулевого Ральф. - Просто ему
задержать дыхание на полчаса - пара пустяков.
      Несмотря на бледность, Ральф уже снова был готов к неприятностям. Его
рука сжимала винтовку, а глаза перебегали от стены к стене.
      - Здесь самое лучшее место, чтобы устроить засаду, - сказал он. - На
случай, если нам повезет и мы проскочим водопад.
      - А нам как раз повезло, - пролепетал Тони и снова изверг на бревна
остатки прихваченной реки.
      - Лейтенант, где твоя винтовка?! - хрипло прокричал Шапиро.
      - Вот! - ответил Жак, выпутывая оружие из веревочных узлов.
      Пока он это делал, Шапиро открыл огонь.
      - Куда ты стреляешь, Ральф? - задал вопрос Монро, однако вид упавшего в
реку тела снял все вопросы.
      Монро выбрал свою сторону каньона и, встав на колено, стал ловить
мишень в перекрестие прицела.
      Оптика давала хорошее увеличение, и Жак увидел лицо своего врага.
      Высокие скулы, - серая кожа и прищуренный взгляд. Противник тоже видел
Монро и тоже целился в него, исходя затаенной ненавистью.
      Лейтенант нажал курок первым. Его пуля взлетела на стену и опрокинула
медлительного стрелка. Бедняга выронил ружье, и оно полетело вниз, ударяясь
об острые выступы и срывая слабые камни.
      - Келли, ты меня слышишь? - прорезался вдруг голос из другого мира. -
Как у тебя на флангах?
      Не помня себя от волнения, Жак выхватил рацию и в исступлении заорал
что было сил:
      - На флангах все нормально! Докладывает Келли! Все хорошо, мать вашу!
Все хорошо!
      80
      Поняв, что турган Мадраху боится их по-настоящему, полковник Вильямс
почувствовал себя увереннее. Его солдатам было выделено два добротных
одноэтажных дома, жителей которых в спешном порядке куда-то переселили.
Платяные шкафы были пусты, однако вся обстановка и кухонная утварь
оставалась на месте. Плюс ко всему в распоряжении Вильямса оказались два
больших сарая, где раньше содержали ездовых лабухов. Мадраху пообещал
поставить полковнику любое необходимое количество этих животных, но тот
отказался.
      Однако одним из самых приятных сюрпризов в новом жилье оказались бани.
Это были комнатки с деревянными лавками и стенами, выложенными каменной
плиткой. Кранов в парных не было, и вода подавалась в небольшую ванну, где,
видимо, поочередно и должны были ополаскиваться купающиеся.
      Саломее Хафин и Бони Клейст тут же предоставили в распоряжение одну из
таких моечных.
      Печи для нагрева воды стояли на чердаках, и солдаты не мешкая
приступили к их растопке. К счастью, таскать воду не требовалось. В городе
существовал обычный водопровод, и холодной воды оказалось в избытке.
      Несмотря на теплый прием, пять бойцов отряда занимались охраной усадеб,
а пара "скаутов", стоявших за оградой, оказывала им молчаливую поддержку.
      Силуэты этих великанов были видны издалека, напоминая о силе и
могуществе гостей города Люктинга.
      - Ну как тебе водичка? - спросил Вильямс у рядового Позница, когда тот,
красный от жара, выбрался из парилки.
      - У-у! Смерть, а не баня, сэр! Еще бы пивка или хоть колы холодненькой!
      Позниц сделал несколько глубоких вдохов и снова скрылся в раскаленной
парной.
      Вильямс постоял, потоптался на месте и, ощупав свой колючий подбородок,
стал решительно раздеваться и складывать вещи на скамью. Лежавшие тут же
стопки белых простынь предназначались в качестве средства защиты. Полковник
взял себе одну, накрыл ею голову и решительно толкнул маленькую дверь.
      Волна удушающего парного жара накатилась сверху, и Вильямс быстро сел
на пол, чтобы не свалиться сразу. И, лишь немного пообвыкнув и оглядевшись,
он осторожно пополз вдоль стены туда, где в двух ваннах была горячая и
холодная вода.
      - Вам помочь, сэр? - узнав командира в клубах пара, спросил один из
солдат.
      - Да, плесни для начала холодненькой, - попросил Вильямс и с
удовольствием принял освежающий поток, которым его окатил солдат.
      Отлетевшие брызги зашипели на раскаленных стенах, и Вильямс понял,
откуда здесь такое пекло. В солдатских банях топили довольно жарко, но
такого ему еще не случалось испытывать.
      "Должно быть, жители Люктинга крепкие ребята, коли любят такую
температуру", - подумал полковник, кряхтя от накатывавшегося жара.
      - Может, пройтись по спине веничком? - предложил Позниц, показывая
охапку каких-то мокрых веток.
      Вильямс слышал, что были любители и таких экспериментов, но он считал
их мазохистами, поскольку бить себя в довершение к такой жаре - просто
самоубийство.
      - Нет, спасибо. Дайте лучше шампунь... - попросил полковник.
      - У горячей стены нельзя, сэр. Идите в "холодный" угол, там и шампунь
есть.
      С этими словами Позниц улегся на деревянную скамью, а второй солдат
стал с остервенением хлестать его по спине.
      "Вот извращенцы", - подумал полковник, наблюдая за всем этим из
"холодного" угла. Затем он потрогал затянувшуюся рану на голове и стал
осторожно намыливать волосы.
      От шампуня пошел аромат зеленого яблока, и полковник на короткое
мгновение почувствовал себя в отпуске.
      81
      Когда порозовевший и гладко выбритый Вильямс вышел на воздух,
встретившиеся ему Саломея и Бони сказали:
      - Ну, сэр, вы помолодели на десять лет.
      - Мне хватит и пяти, - довольно улыбнулся полковник и тут же добавил: -
Видели бы вы, что там выделывали Позниц и Ломмер! Они хлестали друг друга
вареными ветками.
      - Да вы что, сэр, это же самое лучшее в бане! - сказала Бонн. - Почти
самое лучшее, - поправилась она и мечтательно улыбнулась.
      - Позниц и нас тоже отхлестал этим веником, - сообщила Саломея.
      - Да ну? И вы его не боялись?
      - Да разве он посмел бы прикоснуться к телу старшего по званию, сэр?
Это противоречит уставу.
      - В любом случае это не мое дело, - поспешно заявил Вильямс.
      Из-за угла показались пятеро стоявших в карауле солдат. Их только что
сменили попарившиеся коллеги, и теперь свободная смена шла на помывку.
      Бойцы, улыбаясь, посмотрели на Бонн и Саломею, но ничего не сказали,
опасаясь реакции полковника.
      - Сегодня первый человеческий день за всю ту вечность, что мы здесь
находимся, - сказала Салли.
      - Да, - согласился Вильямс. - Даже меня немного отпустило, а то было
такое ощущение, что глубоко нырнул, а дышать нельзя - сразу захлебнешься.
      С крыльца второго дома спустился Торрик. По его серому лицу нельзя было
понять, мылся он или нет, однако повязка на голове была заменена на свежую.
      - Когда будем мясо есть, полковник? - спросил Торрик, посмотрев на
небо.
      Вильямс, Саломея и Бонн заинтригованно подняли головы кверху, однако
ничего не обнаружили.
      - Что там было, Торрик? - забеспокоился Вильямс, - Уж не дольтшпиры ли?