Ассиди Орлова. Грабители

оказался на Ловусе... Ловус, сэр! Эта планета называется Ловус!
      Жак даже вскочил на ноги, вспомнив об этом.
      - Название не много нам дает, - охладил его Вильямс. - Продолжай,
пожалуйста. Монро снова опустился на пол:
      - В конце концов он пришел к выводу, что тут замешаны пирамиды.
      - Для этого не нужно быть очень умным, Жак, - досадливо поморщился
полковник. Ему хотелось услышать что-то более значимое.
      - Да, сэр, но в своих поисках Василий пошел дальше. Он неоднократно
посещал разрушенные пирамиды в одиночку...
      Полковник с сомнением посмотрел на Жака:
      - Ни за что бы на такое не согласился. Зачем он это делал?
      - Думаю, от отчаяния. Однако дальше он пишет, что узнал там нечто
такое, что заставило его изменить свою жизнь.
      - Ты, Жак, когда рассказываешь, как будто к чему-то прислушиваешься...
- заметил Вильямс. - Ты здоров? Не утомили тебя эти серебряные штучки?
      - Ну, - Монро пожал плечами, - я как будто действительно слышу это. А
что касается девушек, то именно из-за них меня и опоили. Теперь я просто
уверен...
      - А почему ты так думаешь? - спросил полковник и оглянулся на дверь.
      - Им нужен преемник, сэр, преемник Василия. Думаю, они хотели
использовать меня как племенного самца.
      - Что, действительно он был семи пядей во лбу, этот парень?
      - На фотографии, которую я видел, это обычный сержант. Из тех, которые
угодны старшим офицерам. Одним словом, крутой парень.
      - Ну ладно. Нам еще предстоит все это обсудить, - сказал полковник и
поднялся: - Раз в городе нет врагов, останемся здесь квартировать, а там
видно будет...
      32
      Несмотря на сильную занятость и постоянную подвижку рабочего графика,
глава медиаимперии Сандрин Ломеар приняла посетителей точно в назначенный
срок.
      К ожидавшим в приемной Биллу Харченко и Хельмуту Барнаби подошел
стройный молодой человек и, ткнув карандашиком в список, сказал:
      - Господа, директор Ломеар примет вас, но помните - в вашем
распоряжении только десять минут.
      - Мы уложимся, - сказал Хельмут и, резко поднявшись, по-военному
одернул пиджак гражданского костюма. - Билл?
      - Я готов.
      Харченко потоптался на месте, откашлялся, и они с Барнаби пошли к
огромной двери, на которой красовалась надпись из огромных бронзовых букв:
"Сан-Дрин Ломеар, директор холдинга "Интерглобал".
      Барнаби шагнул первым и, преодолев сопротивление тяжелой двери, шагнул
в кабинет госпожи Ломеар.
      - Здравствуйте, джентльмены! - прокаркала хозяйка сухим надтреснутым
голосом. - Прошу вас поближе, не застаивайтесь там у входа.
      Голос Сандрин Ломеар был подчеркнуто командным и не уступал по
властности голосу гроссадмирала Петена.
      Определив для себя роль собеседника, Барнаби почти строевым шагом
приблизился к столу и присел на край кресла. Следом за ним, словно отставший
хвост, потащился Харченко и свободно плюхнулся на второе кресло, заполняя
весь предоставленный ему объем.
      - Слушаю вас, джентльмены, - сказала госпожа Ломеар, давая понять, что
время аудиенции начало свой отсчет. Затем она закурила длинную сигарету,
прикусив фильтр вставными зубами.
      Посматривая на гостей прищуренными от дыма глазами, Ломеар кивнула еще
раз - дескать, я слушаю.
      - Я полков... Отставить. Я Хельмут Барнаби - пресс-секретарь Имперского
торгового агентства, а это...
      - Главный менеджер по финансам Билл Харченко, - представился его
напарник.
      - Да, и мы пришли поговорить о некоторой услуге. Со стороны вверенного
вам холдинга...
      "Правильно я сказал или нет?" - начал сомневаться полковник Барнаби,
поскольку госпожа Ломеар подозрительно долго жевала фильтр недокуренной
сигареты.
      - Как странно, - произнесла она наконец. Затем прикурила новую сигарету
и опять повторила: - Как странно, джентльмены, что я приняла вас за
пенсионный фонд "Янг буллз". Вы точно не они?
      - Нет, мэм, - четко ответил полковник Барнаби.
      - Ну и ладно. В чем суть предложения?
      - Нам нужно информационно-пропагандистское прикрытие. У нас есть
проблемы, о которых не должна знать общественность.
      - Понятно, - кивнула Ломеар, - только хочу предупредить - мы будем
говорить о девятизначной цифре.
      - А точнее? - вступил в разговор Харченко.
      - Около трехсот миллионов. Гости переглянулись.
      - Это, конечно, ляжет на нас непомерным бременем... - сказал Билл.
      - Но что делать, ситуация обязывает, - закончил за него полковник
Барнаби.
      - Вот и чудненько, - проскрипела Ломеар и нажала кнопку селектора:
      - Цыпочка моя, срочно договор о намерениях.
      Почти мгновенно дверь отворилась, и в кабинет вошел секретарь, тот
самый, который вызывал Харченко и Барнаби на аудиенцию. Он положил на стол
затребованные бумаги, и Ломеар, мгновенно их просмотрев, поставила свою
подпись, потом подвинула гостям:
      - Вот, господа, засвидетельствуйте ваши намерения, а затем через
недельку принесите перечень требуемых услуг.
      - Мы не можем ждать, - безапелляционно заявил Барнаби.
      Госпожа Ломеар удивленно на него посмотрела, прикурила очередную
сигарету и, разорвав бумаги пополам, швырнула их в мусорную корзину.
      - Ну ладно, - согласилась она, - рассказывайте. А ты, цыпочка моя,
можешь идти.
      Секретарь встряхнул белокурыми локонами и вышел с высоко поднятой
головой.
      - У нас пропали люди, - сдавленным голосом произнес Барнаби. - Исчезли,
понимаете?
      - Нет, не понимаю, - честно призналась госпожа Ломеар.
      - Ну, может быть, вы слышали о событиях сорокалетней давности, когда в
имперской армии пропал целый полк.
      - Это вы о Пятьдесят втором егерском? - спросила Ломеар.
      - Да. Теперь, увы, произошло практически то же самое.
      Сандрин Ломеар вздохнула, и на ее глазах неожиданно появились слезы.
      - Тогда я была еще молодой стажеркой и так переживала за этих солдат...
- Она вздохнула еще раз и, возвратившись из своих воспоминаний, сказала: -
Ну так и что вы хотите?
      - Чтобы эта новость не прошла на ваши каналы, - просто ответил Барнаби.
      - Да, - добавил Харченко, - ни под каким видом.
      - Это будет непросто сделать.
      - Мы поняли это по сумме, которую вы запросили, - тут же отреагировал
Харченко.
      - Окей, - после минутного раздумья сказала госпожа Ломеар. - Устроим
для вас глобальное предохранение. Но, джентльмены... - Ломеар подняла сухой
палец, унизанный перстнями. - Существуют еще и свободные охотники за
новостями. Они работают только на самих себя, и уж если они что-то
пронюхают...
      - А нет ли у них какого-нибудь координирующего центра? - спросил
Барнаби.
      - Нет, - махнула рукой Ломеар, - по сути, это дикие животные. Ночные
животные...
      - Ну, может быть, у них есть клубы? - предположил Барнаби.
      - Или постоянные места для оргий? - добавил Харченко, болтая ногами на
высоком кресле.
      - Да, что-то подобное у них определенно есть. И называется это
"Профсоюзный комитет свободной информации".
      - А где это находится? Где-нибудь в клоаке вроде сквотерских планет? -
уточник Харченко.
      Барнаби строго на него посмотрел. Он не одобрял гражданской
распущенности.
      - Нет, они находятся в самом центре - на Цинати.
      - А, ну это упрощает дело.
      - Тогда на этом давайте расстанемся. Если завтра вы пришлете мне
подписанный контракт, я сразу же "включу фильтр".
      33
      Сегодня у Фредди Чингиса кончились последние деньги. Мало того, он еще
задолжал за номер в гостинице, который и жильем-то назвать было невозможно.
Хозяин сдавал этот грязный угол за пять кредитов в сутки, но даже таких
денег у Фредди больше не было. Неделю назад он, не сдержавшись, купил дозу
синей полыни и сжевал ее всю до корешка, а пока он был под "балдой", у него
стянули последнюю сотню.
      Полынь оказалась протухшей, и Фредди капитально обделался. Наутро
хозяин орал, что не потерпит у себя вонючих свиней, и потребовал деньги
вперед. Фредди сказал, что принесет деньги на следующий день, и до самого
вечера сидел без штанов, ждал, когда из прачечной на углу улицы уйдут все
посетители. Когда стемнело, он прокрался по коридору и, оказавшись на улице,
совершенно открыто пошел за угол, держа под мышкой окаменевшие после
несчастья штаны.
      Тусовка бродяг, собиравшихся у прачечной, приняла его с пониманием, и
вскоре его брюки уже крутились в стиральной машине вместе с рваниной
нескольких обитателей улицы.
      Пока одежда стиралась, обнаженные жители подворотен вели неспешные
беседы.
      - Трава нынче пошла не та, - заявил бородатый старик Гегель, перебирая
в руках четки, сделанные из стеклянных бус. Вся его одежда проходила
санобработку, и только небольшой кошелек болтался на шее, постукивая о
выпиравшие ребра.
      - Согласен - однозначно, - подтвердил Дундо Иглесиас, спившийся штурман
пассажирских линий. - Раньше, бывало, съешь травки - и как человек, все
понимаешь, отвечаешь впопад, но сила и здоровье в тебе необыкновенные! А
сейчас трава вредная пошла. Отрава, а не трава.
      С ним согласились Толстый Бено и Красавчик, прозванный так за огромный
шрам, проходивший через все лицо.
      - Испепелю, грешники. Испепелю! - завопил вдруг ворвавшийся в прачечную
сумасшедший старикан по прозвищу Бешеный. Кем он был в прошлом, никто не
знал, но ходили слухи, что писателем-фантастом.
      Случалось, Бешеный устраивал целые спектакли, угрожал сжечь всех из
бластера и выходил на связь с далекой планетой, крича в пустую кружку:
      - Внимание, Центр! Совершаю джампинг в нуль-переходе! Просьба не
мешать! Как слышите меня?! Длина джампинга пять миллиардов парсек! Отойдите
подальше, а то зашибу!
      Вот и сейчас он плевался во все стороны, имитируя плазменные разряды,
но, получив несколько затрещин, успокоился и сел возле двери.
      - А меня из гостиницы выгнали, - пожаловался Фредди, когда в разговоре
возникла пауза.
      - Чего так? - спросил Иглесиас и широко зевнул.
      - Деньги кончились.
      - Эка невидаль, - вступил в разговор Гегель. - Деньги это пустое. Не
стремись к ним, если хочешь понять смысл жизни...
      - Ты это серьезно? - грустно усмехнулся Фредди.
      - Вполне, - кивнул старик
      - Гегель у нас знатный философ, - сказал Толстый Бено и активно почесал
подмышки.
      - Нет, я к этому еще не готов. Мне деньги нужны.
      - Ну тогда - иди работать, - предложил Иглесиас.
      - Точно, - ощерился Красавчик в кривой ухмылке. - Я сам когда-то
работал на чистой работенке.
      В это время в углу между двумя автоматами зашевелился человек. Он
поднял свою косматую голову и, пьяно улыбнувшись, изрек:
      - Во, страшная крыса, весь зоопарк тута...
      - Подходи к нашему шалашу, Бьорк. Или ты еще спишь? - с насмешкой
спросил Гегель.
      - Нет, я не сплю, крыса страшная. Я даже слышал вашу трепотню насчет
денег, - Бьорк потянулся.
      - Одежду стирать будешь, Бьорк?
      - Эх, страшная крыса, а на кой мне? С бабами я не сплю, а бутылки от
меня и так не бегают. Выпить есть?
      - Ты же знаешь, мы не пьем, - развел руками Гегель, который по
сравнению с Бьорком выглядел как университетский профессор.
      - Ну-ну, трезвенники. А ты не верь им, парень, - обратился Бьорк к
Фредди Чингису. - Они сами только о деньгах и думают. Выпить им не надо, но
вот за клок сена они удушатся...
      - А кто ты по образованию, Фредди? - спросил Гегель.
      - Ну, в детстве хотел стать инженером, но в колледж не прошел. Тогда
решил стать учителем - тоже зашился на экзаменах. Ничего не оставалось, как
поступить на журналистский факультет...
      - И че, не пошла работенка? - спросил Красавчик.
      - Сначала пошла. Я даже на радиостанции работал.
      - Как называется? - проявил интерес Бьорк.
      - "Серебряный снег".
      - Хорош-шая радиостанция, крыса страшная.
      - Ты что, знаешь такую? - удивился Толстый Бено, продолжавший чесать
подмышки.
      - Откуда? - пожал плечами Бьорк. - Просто название понравилось, крыса
страшная. Как-то на свалке я накопал целый ящик лосьона "Серебряный ветер".
Так я его, крыса страшная, три дня сосал, пока в хосписе не очнулся...
Прикинь - лежу весь в трубках, как спагетти.
      - А что за должность ты исполнял на радио, Фредди? - поинтересовался
Гегель.
      - Диджеи четвертого разряда, - ответил Чингис и неожиданно для себя
испытал чувство гордости.
      - Оба-на, страшная крыса. А чего же ты делал? - заинтересовался Бьорк.
От него исходила такая ударная волна угара, что даже привычные к запахам
бродяги отворачивались.
      - Динаму раскручивал. Это по-нашему означало - заполнять промежутки
между треками...
      - А чем заполнять?
      - Да кто чем может. Один мой коллега анекдоты рассказывал, другой
комментировал "Камасутру", третий...
      - Чего комментировал? - переспросил Бьорк и икнул.
      - Это книжка такая, поучительная, - проявил осведомленность Красавчик.
- Она учит, как трахнуть бабу, чтобы вы оба ничего не поняли!
      Красавчик довольно заржал, и при этом все его лицо страшно
перекосилось.
      - Ну так что там про твою работу, Фредди? - напомнил Иглесиас. - Кто
там чего делал?
      - Наш босс говорил, что главное - привлечь слушателя, а сделать это
может только хороший диджеи. А что он при этом будет делать, не важно -
главное найти свою изюминку. Был у нас один парень, который принимал рвотное
ну и заливал все микрофоны, натурально. Так у него рейтинги просто
зашкаливали - народу очень нравилось. Правда, недолго.
      - А чего так?
      - Да помер от заворота кишок.
      - Ну а ты чем удивлял публику? - спросил Гегель.
      - Я лучше всех использовал слово "задница". От одного корня мог
получить сто сорок восемь слов...
      - О! - воскликнул Бьорк. - Да ты просто этот, как его...
      - Филологический феномен, - подсказал Гегель.
      - А точно, крыса страшная! Он самый!
      - Так чего же ты ушел с радиостанции? - спросил Толстый Бено. Он
перестал чесаться, но было видно, что скоро начнет снова.
      - Уволили меня, - скорбно обронил Чингис.
      - Такого талантливого? - удивился Бено.
      - Да. На мое место взяли одну сучку. У нее была сногсшибательная фишка
- приводить в студию дружка и жариться с ним до упаду. В таком состоянии она
была вне конкуренции. У нее не было своего угла, вот она и таскала мужиков в
студию, заодно завоевала титул "Диджеи года". Жени Шабае - так ее звали...
      Дверь в прачечную открылась, и в помещение вошел патрульный
полицейский.
      - Добрый вечер вам, сержант Марвел, - поздоровался Гегель.
      - Привет, старик.
      Марвел внимательно всмотрелся в лица всех сидевших на полу бродяг и,
видимо, не найдя того, кто ему нужен, повернулся и вышел.
      На то, что оборванцы бесплатно стирали свои тряпки, он смотрел сквозь
пальцы. Это была цивилизованная часть "уличных рыцарей", и с ними у полиции
не было никаких проблем.
      - Уважительный полицейский, - заметил Бено, опять начавший чесаться.
      - Да, такой не бьет в морду ни за что, - согласился Иглесиас.
      В этот момент открылась дверь. Все повернулись, ожидая снова увидеть
полицейского, однако это был Михель Царик,
      Некогда он тоже входил в уличное сообщество, но потом завязал с травой
и спиртным и выбился в люди. Теперь он состоял на службе и работал на узле
связи, однако без старых друзей тосковал и частенько заходил в ночную
прачечную.
      - О, Михель, крыса страшная! - радостно заголосил Бьорк. - Горючка
есть?
      Вместо ответа Михель бросил Бьорку жестянку с пивом. Тот поймал ее
налету, словно пес, и с рычанием стал срывать крышку. А Михель продолжал
раздавать подарки, состоявшие из просроченных леденцов, подмокших сигарет и
позавчерашних колбасок из заведения "Дер-Нах-Цуг".
      С Фредди Михель поздоровался отдельно и сразу стал спрашивать, как у
того дела.
      - Да хреново его дела, - ответил за Фредди Иглесиас, закуривая дареную
сигарету.
      - Мне теперь жить негде, - подтвердил Чингис и впился зубами в
колбаску. Он был очень юлоден, и сейчас при виде еды у него даже затряслись
руки.
      - Тебе нужно работу искать, приятель, - посоветовал Царик. - Вот я
образовался при службе и теперь в полном порядке. Курю сигареты "Блу Дрим",
ношу пиджаки а-ля "Ветер Лиссабона", плачу за квартиру... - Царик развел
руками. - Ну, короче, ты понял. - Михель теперь полноценный гражданин, -
подтвердил Гегель. Ему достался пакетик леденцов, и он был доволен.
      - Да какую мне работу? Ты же знаешь, я был диджеем. С такой биографией
ни на какую работу не возьмут.
      - Ну не скажи, - возразил Царик. - Помнишь знаменитого Каку?
      - Конечно. - Каку Фредди помнил. Одно время тот был кумиром многих
диджеев. Ведь ему удавалось не только шепелявить, но еще и заикаться, а это
было по силам только настоящему мастеру прямого эфира.
      - Так вот, Кака теперь получает деньги ни за что да еще имеет угол и
бесплатное питание.
      - Каким образом?
      - Им заинтересовался один частный исследовательский центр, изучающий
случаи тяжелых психических отклонений, а тут Кака, сам понимаешь, был вне
конкуренции. Теперь они его изучают. Его и еще нескольких ребят помельче...
      - У меня не получится, - вздохнул Фредди. - Я пограничный, понимаешь?
Если бы я действительно был настоящим шизаном, меня бы не выдавила какая-то
Жени Шабад.
      - Это так, - согласился Михель. - Настоящих буйных нынче мало.
      - Точно, а трава пошла просто отрава! - добавил Иглесиас.
      - Джентльмены! Четвертая камера отстиралась. Кто клал шмотки в
четвертую - разбирай, - громко объявил Гегель.
      Бродяги загомонили и, поднявшись с пола, стали выбирать из парящего
бака отжатую одежду.
      Фредди отследил свои брюки, трусы и майку. А рубашку и носки едва не
увел Красавчик. Правда, он вернул вещи, как только Чингис потребовал их
обратно.
      - Извини, дружище. Я думал, это мои. Когда Фредди оделся во все сырое,
он почувствовал себя по-настоящему несчастным человеком.
      - Я вижу, ты еще не готов ночевать на улице, - заметил Михель,
прикуривая свои знаменитые "Блу Дрим".
      Чингис молча кивнул.
      - Тогда переночуешь сегодня у меня. Есть необходимость кой-чего
обсудить.
      34
      Покинув собрание уличных философов, Фредди и Михель вышли на полутемную
улицу. Исправно горящих фонарей было совсем немного, но настоящая летняя
погода сглаживала неудобство неосвещенных мостовых и запах мусорных
контейнеров - в этом районе города мусорщики работали плохо.
      - Ты же знаешь, я занят в сфере глобальных коммуникаций, - важно заявил
Царик.
      - Да, я помню. - Фредди было известно, что Михель служил сменным
оператором на одном из ведомственных узлов связи, однако он с готовностью
поддержал амбиции Царика, поскольку хотел спать в тепле.
      - Бизнес в сфере коммуникаций идет в гору. Наши акции растут, -
продолжал Михель.
      Его пиджак а-ля "Ветер Лиссабона" был расстегнут, и на белой рубашке,
словно черные шрамы, виднелись помочи, которыми Михель поддерживал штаны.
      - Впрочем, это не важно. Подожди, я сейчас.
      Царик отошел к стене бакалейного магазина, и Фредди увидел, как на
светлой штукатурке начинает расти и шириться темное мокрое пятно.
      - Ох, - облегченно выдохнул Михель и, отойдя от стены, стал застегивать
ширинку. - А я - то думал, что меня гнетет, - оказалось, что банальное
переполнение мочевого пузыря. Кстати, ты не находишь, что я говорю, как
образованный человек?
      - Да, конечно, - поспешил согласиться Фредди.
      - У меня есть интересная новость, - уже тише сказал Михель и огляделся.
      - Что? - не понял Фредди.
      - Сенсация у меня есть. В кармане уже практически... Ты слышал об
исчезновениях команд добытчиков артефактов? - Михель еще раз огляделся.
      - Да, что-то припоминаю. Но это было давно...
      - Давно. - Царик хихикнул, но его лицо в свете фиолетовой рекламы
выглядело вполне серьезным
      - Мне нужен компаньон, Фредди.
      - Для чего?
      - Для того... - Царик стал говорить в нос. - Нля ного, шномы пронать
информацию. Усехаешь?
      - Усекаю, - кивнул Фредди. - А какую?
      - Ом этом мозже.
      35
      Квартира, в которой они оказались после недолгого путешествия по темным
улицам, вовсе не была похожа на жилище преуспевающего человека. Маленькая
гостиная, спальня, крохотная кухня и сырая ванная - вот и все хоромы Царика,
однако на Фредди, жившего в номере под лестницей безо всяких удобств,
квартира произвела хорошее впечатление.
      - Мне у тебя нравится, Михель, - сказал он, искренне радуясь тому, что
есть на свете такой человек - сменный связист Царик.
      - Ты ляжешь здесь, на диване, - сказал хозяин. - А я в спальне. Не
хочешь посмотреть коллекцию женского белья? Мои крошки частенько его
забывают.
      - Конечно, посмотрю, - согласился Фредди. Он догадывался, что этим
окажет хозяину большую услугу и, кто знает, может, заработает для себя еще
дюжину ночевок.
      Они прошли в спальню, и Михель небрежно разбросал на кровати предметы
женского туалета. Все они, за исключением грубых зимних панталон, были
неношеными, из чего Фредди сделал вывод, что Михель склонен к фетишизму.
      - А эти халаты принадлежат Марго, Нинель и Аделаиде, - сказал Царик,
указывая на стену, где висели непонятные балахоны. Такие вещи обычно
старались всучить на телевизионных шоу вроде "магазинов на диване".
      - О! Как сексуально! - воскликнул Фредди, чувствуя, что его шансы на
длительное проживание в квартире Михеля растут.
      - Окей, парень, я и не подозревал, насколько мы родственные натуры, -
произнес Царик. - Ну ладно, пойдем выпьем ликера, и я расскажу тебе о весьма
денежном деле. Думаю, ты сразу все поймешь.
      Они прошли на маленькую кухню, где Михель поддерживал идеальный
порядок.
      На стене прямо перед столом красовался голографический плакат
порнозвезды Мэри Диброфф.
      Еще будучи преуспевающим диджеем, Фредди знал ее как ведущего
популярного ночного шоу "Энтомология".
      - Нравится крошка? - спросил Михель, кивнув на плакат.
      - Конечно, - сказал Фредди, стараясь не показать виду, что он думает о
Царике на самом деле.
      - Утонченная женщина. Я таких обожаю...
      - Ага.
      Царик достал из холодильника бутылку дорогого ликера "Мармонус" и
разлил напиток по рюмкам.
      - Угощайся, я, знаешь ли, во всем люблю шик.
      - По тебе заметно.
      Фредди пригубил напиток и покосился на бутылочную этикетку. Она
выглядела грязной и потертой. Должно быть, Царик уже давно наливал туда
всякую дрянь, выдавая ее за благородный напиток.
      - Фредди, ты человек тертый, - неожиданно заговорил Михель. - Учился на
журналиста. Так?
      - Ну, - неопределенно ответил Чингис.
      - В любом случае ты должен знать, сколько стоит та или иная информация.
- Я работаю на узле связи Имперского торгового агентства. Знаешь, что это
такое?
      - Очень приблизительно, - признался Чингис и вдруг подумал, что сейчас
с удовольствием жевнул бы травки.
      - Короче, агентство торгует артефактами, которые добывают имперские
вооруженные силы. Понятно, что в бюджет империи идут не все деньги...
      - Ну и что же? - спросил Фредди. Теперь он уже отчетливо хотел жевнуть
травы и размышлял, можно ли спросить об этом у Царика. Говорили, что он
завязал, однако Чингис в это не очень-то верил.
      - А то, что пока добыча идет хорошо, все довольны, но стоит появиться
проблемам, и общественность начнет волноваться.
      - Да скажи ты толком, Царик. В чем дело?
      - На периферийной планете Конфин пропало целое подразделение. Если об
этом сообщат все средства массовой информации империи и за ее пределами,
добычу артефактов временно или навсегда прикроют. Понимаешь? Торговому
агентству этого не хочется. Сегодня я совершенно случайно узнал эту новость
и теперь хочу этим правильно распорядиться. Если ты мне поможешь, будешь в
доле. Теперь понимаешь?
      Фредди наморщил лоб. Несмотря на достаточно долгую карьеру диджея, он
начал что-то понимать.
      - То есть ты хочешь продать эту новость конкурентам агентства? Скажем,
Корнуэльской республике.
      - О, а вот об этом я не подумал. Ты просто гений, Фредди. Я наделся
только на шантаж Имперского торгового агентства.
      - Так ты говоришь, пропали солдаты?
      - Ну да Больше двухсот человек. Я сразу подумал, что эта новость -
чистые деньги.
      "А ведь он не так глуп", - подумал Чингис и машинально допил фальшивый