Ассиди Орлова. Грабители

"скаутах" и об этих самоходках, - добавил он, но лишь для того, чтобы
уверить своих спутников.
      - Он дело говорит, - неожиданно поддержал Монро Хосмар. - Нужно бежать,
а то беды не миновать.
      - Ты смотри как разговорился! - удивился Тони.
      - Хорошо, я тоже согласен с лейтенантом, - произнес Шапиро таким тоном,
будто знал, что Монро лжет, но все равно пойдет под его командой.
      - Эх, ну раз все спятили, то и я с вами, - решился Тони и сплюнул. -
Рванули!
      И они побежали через поле.
      Небо наполнилось еще большим количеством больших и маленьких роев. Они
взлетали к самым облакам, проносились над землей так низко, что казалось -
вот-вот заденут бегущих людей, однако этого не происходило. Дольтшпиры
видели только отчаянно сопротивляющиеся машины из мира Одос, огрызавшиеся
пороховым пламенем и выставляющие на пути "посмертных теней" целые фонтаны
непроходимого огня.
      Между тем Монро бежал вперед, растеряв последние остатки страха. Он
видел только два высоких силуэта - двух роботов, похожих на отмахивавшихся
от надоедливых насекомых великанов.
      Дольтшпиры наседали все настойчивее, и вскоре один из роботов упал. Жак
едва не закричал в полный голос. Ему показалось, что рухнул "скаут" Саломеи.
      Танки, теперь Жак рассмотрел их лучше, стали бить по скоплению
мечущихся в воздухе дольтшпиров, не давая им добить роботов.
      В этот момент под ноги Монро попался камень, и он растянулся во весь
рост.
      - Ты ранен?! - прокричал Шапиро.
      - Нет! Беги! - ответил ему Жак, вскакивая и продолжая бег. Теперь он
видел, что сбитый "скаут" снова стоит на ногах, и это добавило Жаку сил.
      Неожиданно вся армада дольтшпиров начала отступать, и, словно
подхваченные порывом ветра мотыльки, они понеслись прочь, оставив поле боя.
Вскоре их рой затерялся где-то вдалеке за лесом.
      - Что это с ними? - удивленно спросил Тони, переходя на шаг.
      Остальные тоже остановились, а Хосмар пробежал еще немного и просто
опустился на землю, обессилев от быстрого бега.
      - Как будто даже светлее стало, - сказал Жак и, подойдя к Хосмару,
рывком поднял его на ноги. - Держись, осталось пройти совсем немного. Вон,
нас уже заметили!
      И действительно, со стороны чадящих танков, до которых оставалось
пройти каких-то три сотни метров, на них уже смотрели солдаты.
      - Я все... равно не... могу, - простонал Хосмар и хотел снова упасть,
но Шапиро пришел лейтенанту на помощь, и вместе они заставили Хосмара идти
дальше.
      - Бро-о-осте меня, - хныкал тот, придерживая спадающую шапочку, но
Шапиро и Монро продолжали его тащить, а Тони, чтобы взбодрить проводника,
стал обзывать его "урюком".
      Вскоре среди незнакомых тяжелых машин Жак заметил легкий танк "КХ".
"Кекс", как назвали его солдаты. Танк был всего один, и это могло означать
все, что угодно.
      - Кажется, это Вильямс, ребята! - обрадованно воскликнул Тони, заметив
на броне "КХ" ссутуленную фигуру.
      Он помахал полковнику рукой, но тот неожиданно спрыгнул на землю и
что-то закричал. Полковник кричал, указывая руками в сторону леса, и,
обернувшись, Монро увидел стелившуюся по самой земле массу дольтшпиров.
      Они казались лавой мчащихся всадников, вложивших в последний бросок всю
свою решимость. Точно гигантская змея, этот поток подрагивал смолистыми
боками и продолжал стремительный полет, уже избрав себе главные жертвы.
      Дольтшпиры неслись прямо на подраненных "скаутов", будто только в них
видя причину своих неудач.
      Поняв, что их не остановить и ничего сделать больше нельзя, Жак оставил
Хосмара и, вскинув винтовку, открыл огонь по атакующим.
      Следом за Монро начал стрелять Шапиро, его поддержал Тони, и еще две
сотни незнакомых Жаку солдат стали палить из стрелкового оружия и
подствольных гранатометов, стараясь хоть как-то ослабить удар,
предназначенный двум "скаутам".
      Стремительно катящийся таран дольтшпиров нес потери, дробился и
извивался, но практически не терял своей мощи.
      Запоздало ударили орудия танков, однако сделать точный выстрел было
невозможно. И только отчаянный огонь самих "скаутов" слегка ошеломил
передние ряды атакующих, но следующие за ними решительно продолжали
движение.
      Роботы, как заколдованные, стояли на месте, вибрируя от непрерывно
работавших пушек, которые захлебывались собственной яростью и веером
рассыпали горячие гильзы.
      В какой-то миг коллективный разум роя принял решение, и дольтшпиры
мгновенно разделились на два потока - две пилы, составленные из остро
отточенных крыльев.
      Они действовали стремительно и мгновенно, но один из роботов все же
попытался спастись, слегка присев и вскинув для защиты уже ненужные пушки.
      Послышался скрежет, дробящие удары, и рваные куски металла взлетели в
воздух, словно обрывки фольги.
      Поток дольтшпиров понесся дальше и вскоре исчез из виду, а
обезображенные "скауты" повалились на землю.
      Забыв обо всем на свете, Жак помчался что было духу. Опередив
остальных, он, вконец обессиленный, подбежал к поверженному "скауту" с
оторванными манипуляторами и вскочил на его испещренную пробоинами грудь.
      Добравшись до кабины, Монро прилаженным к винтовке штыком попытался
вскрыть запертый изнутри люк. Его желание спасти Саломею было настолько
велико, что прочный штык сломался.
      Монро растерянно посмотрел на упавший обломок, затем на невредимый люк
и тут услышал, как чья-то ослабевшая рука медленно поворачивает рукоять
замка.
      Запоры лязгнули, и крышка люка слегка отошла.
      Жак тут же подхватил ее и резко распахнул, а ему на руки выпала
обессиленная Саломея.
      Она была вся в крови и что-то пыталась говорить, но Жак прижал ее к
себе и стал баюкать, как ребенка:
      - Я все знаю, любимая. Молчи. Теперь уже ничего не нужно говорить...
      За его спиной прогремел залп уцелевших "лосфиргов".
      Шапиро, Лутц и полковник Вильямс уже были вместе и что-то
сосредоточенно обсуждали, махая руками в сторону укрывшихся в лесу отрядов.
      Заполыхали деревья, столбы взрытой земли взлетели к небу, однако часть
фехтовальных машин и соединений пехоты все же пошла в атаку. Они
стремительно надвигались на израненную колонну, но продержались только до
третьего залпа, когда огненный смерч поглотил их целиком.
      Через минуту ветер развеял клочья перегоревшего дыма, и на почерневшей
земле не оказалось никого.
      108
      Саломея очнулась, когда поредевшая колонна была уже на марше.
      Она открыла глаза и увидела только полумрак, прорезаемый струйками
света, проникавшими сквозь смотровые щели.
      Салли поняла, что она внутри бронемашины, возможно той, на которой ее
подвозил капитан Ольсен. Стоило ей пошевелиться, как она ощутила на теле
тугие повязки.
      "Ну да, я же ранена", - Салли вспомнила, что было перед таранным
ударом.
      За секунду до столкновения с потоком дольтшпиров она успела поднять
манипуляторы, и основной удар пришелся на механизмы пушек.
      Затем падение и темнота. Она потеряла сознание. А потом... Потом был
капитан Ольсен. Он помог ей выбраться из кабины и понес ее на руках.
      Саломея помнила, что позже она начала бредить.
      Она видела Луща и Шапиро, солдат, которые ушли вместе с Жаком Монро. А
еще она видела Торрика, который странно двоился у нее в глазах.
      "Ужас", - подумала Саломея и, нащупав рукой стальную скобу, попыталась
подняться. Она опасалась, что почувствует боль и слабость - такое случалось
при прежних ранениях, но оказалось, что на этот раз ей повезло. Небольшое
жжение в некоторых местах и заплывший правый глаз - вот и все повреждения.
      "А что же с Бонн? - вспомнила она. В те последние секунды перед тараном
она уже не видела, что происходило с ее напарницей. - Надеюсь, она тоже
отделалась царапинами". Однако тут же Саломея подумала, что, если бы Бонн
ранили, она лежала бы вместе с ней. Места в бронемашине было достаточно.
      Правда, Бонн могла отделаться еще легче, ведь для нее это было в
порядке вещей. Должно быть, она ехала на броне танка и смеялась, позволяя
солдатам лапать себя. Эта разбойница уже признавалась Саломее, что хотела бы
оценить "корнуэльских мужиков". При этом она смеялась так заразительно, что
Саломея не могла на нее сердиться.
      Ухватившись за скобу покрепче, Хафин подтащила себя ближе к горловине
люка и, собравшись с силами, толкнула его крышку.
      Яркий свет ударил в глаза. Салли зажмурилась и не сразу поняла, кто
сидел на броне рядом с люком. Прикрывая глаза ладонью, она взглянула еще раз
и не поверила себе.
      "У меня снова бред", - решила девушка, однако лейтенант Монро не таял,
не растворялся в воздухе, а, напротив, становился все более осязаемым и
живым.
      - Жак, - произнесла она, не узнавая собственный голос. - Жак, это ты?
      Монро обнял ее бережно, чувствуя под руками твердые жгуты бинтов и
бандажа.
      - Это действительно я, - сказал он. - И я больше никуда не уйду.
      - Никогда-никогда? - спросила Саломея.
      - Никогда, - поклялся Монро и осторожно поцеловал Саломею в нос,
единственное место на ее лице, не покрытое ссадинами и ушибами.
      Так, обнявшись, они просидели несколько минут, раскачиваясь в такт
припадающему на ухабистой дороге бронетранспортеру.
      Вскоре справа показались окраины Люктинга и все тот же знакомый экипаж
Мадраху.
      Турган сам, не дожидаясь слуг, соскочил на землю и побежал наперерез
колонне, выкрикивая:
      - Пощадите, я не хотел! Меня заставили! Вы уйдете, а моему народу здесь
еще жить! Пощадите!
      Сидевший на головной машине Вильямс взмахнул рукой, и танки стали
притормаживать. Солдаты угрюмо посматривали то на незнакомого им серолицего
человека, то на зловещие конструкции, раскинувшие свои ветви над городом.
      - Что ты хотел нам сказать, Мадраху? - спросил Вильямс, когда его "КХ"
сбавил скорость.
      - Не разрушайте мой город, военачальник Вильямс! Прошу вас! У меня не
было другого выхода, кроме как поддержать Популара! Он здесь самый
могущественный турган... Простите меня, я старался для своего города.
      - Мы уходим, Мадраху. Мы уходим, чтобы никогда не возвращаться сюда,
но, если кто-то попытается остановить нас на горной дороге, мы дотянемся до
Люктинга и твой город опустеет, как опустели твои сухие деревья!
      Последнюю фразу Вильямс буквально выкрикнул и указал на чудовищные
ветвистые сооружения, на которых почти не осталось дольтшпиров.
      С небольшим запозданием подбежали слуги Мадраху и тоже стали кланяться
вместе со своим господином.
      Колонна снова зарокотала двигателями, и танки покатились дальше,
обдавая стоявшего на обочине Мадраху копотью выхлопов.
      - Кто это? - спросил Жак, когда Мадраху, узнав Саломею, помахал ей
рукой.
      - Правитель этого города. Он никак не мог определиться и все время
врал.
      109
      Тяжело переваливаясь через попадавшиеся под гусеницы булыжники,
испещренные рубцами "лосфирги" поднимались по горной дороге.
Солдаты-корнуэльцы тревожно оглядывались, не доверяя горам и глубоким
ущельям, из которых в любую минуту могли появиться дольтшпиры.
      Саломея их понимала. Всего лишь несколько дней назад она ожидала
именного этого, и не напрасно.
      Теперь она сидела на броне рядом с Монро и в его объятиях чувствовала
себя защищенной. Ничего похожего она не испытывала даже в кабине своего
безотказного "скаута". Но теперь его не было. Не было машины Бонн Клейст, и
ее самой тоже не было. Остался в этой земле Грэй, здесь же осталась и Фэйт.
А несколько часов назад Ловус принял еще четыре сотни солдат-корнуэльцев.
Наспех забросанные глинистой землей, они навсегда сохранят верность этому
миру.
      Позади тянулись тридцать четыре уцелевших "лосфирга". Полковник
Бертольд взял лишь те, которые наверняка могли идти своим ходом. Но даже и
на них было много свободного места для размещения оставшихся в живых трех с
половиной сотен солдат.
      Как ни странно, Саломея сразу поверила Жаку, когда он рассказал ей о
способе возвращения на Конфин. Наверное, потому, что он уже совершил
невозможное и вернулся из небытия.
      Солдаты, те вообще не знали, куда и зачем они направляются. Они лишь
выполняли приказ, а Вильямс и его коллега полковник Бертольд были вынуждены
смириться с собственными сомнениями, поскольку другого, более подходящего
выхода из создавшейся ситуации они не знали.
      - Я не верю тебе, Жак, - признался ему полковник Вильямс, - но я на
тебя надеюсь. Я надеюсь на твое предвидение или на что-то другое, не знаю,
как оно называется.
      Когда колонна оказалась на самой верхней точке перевала, в долине
разгорелся воздушный бой.
      Мадраху помнил об угрозах и не пропускал дольтшпиров Популара Второго,
бросая в битву все свои резервы.
      - Продержится ли? - спросил Бертольд, кивая на частые вспышки гибнущих
в долине дольтшпиров.
      - Он обязан. У него нет другого пути.
      Видимо, турган Люктинга справился. И колонна без приключений спустилась
в пригород Урюпина, где была встречена немногочисленными приверженцами
учения Василия и конечно же самим старостой Мастаром.
      - Оставайтесь у нас! - кричал он. - Хотя бы погостите!
      Но Вильямс только улыбался и махал рукой, показывая колонне, чтобы
двигались дальше.
      И снова "лосфирги" газовали черной копотью и важно плыли один за
другим, покачиваясь в болотистых низинах и разрывая цепь густого кустарника.
      - Стой! - закричали вдруг где-то впереди, и колонна встала, отойдя от
Урюпина на приличное расстояние.
      - В чем дело?
      - Да местных парней чуть не увезли. Тех, что пришли с имперскими, -
пояснил механик, который вел бронетранспортер. Однако вспомнив, что Саломея
и Монро и есть эти самые имперские, неловко засмеялся.
      Торрик и Хосмар сошли с брони и с некоторой неохотой побрели в сторону
города. Вместе с новыми друзьями они прошли длинный путь, но теперь все
кончилось и они возвращались к своим.
      К семьям, к городу, к Ловусу.
      110
      Казалось, что вдоль ровных рядов пирамид колонна двигалась целую
вечность.
      Траки гусениц постукивали по мощенной булыжником дороге, а солнце
пряталось за туманную мглу и давало блеклый неуверенный свет, словно
какой-то искусственный светильник.
      Солдат-корнуэлец сидел на броне "лосфирга" и, развеивая скуку, говорил
своему соседу - солдату полковника Вильямса:
      - Если и вправду выберемся отсюда, завяжу со службой.
      - Чего делать будешь?
      - У меня брат на Красном Хенесси студию открыл. Кино теперь делает и
меня к себе звал. Свои люди, говорит, ему требуются.
      - Так ты разве забыл, что сорок лет минуло, как ты исчез?
      - Ах ты ж зараза! - воскликнул корнуэлец, хлопнув себя по стальному
шлему. - Как же теперь быть-то?
      - Ну так, наверное, все уже получилось, - сказал имперский солдат. -
Может, он живой, да еще и богатый.
      - Ах ты ж зараза, - повторил корнуэлец. - А мне так хотелось кино
снимать, честное слово.
      - А как звали-то твоего брата? - спросил Ломмер, слушавший разговор
сквозь цокот танковых гусениц.
      - Роберт Помнено...
      - Правда? Случайно не Роберт Помнено Седир? - уточнил Ломмер.
      - Точно! - обрадовался корнуэлец. - Он Роберт Помпено Седир, а я Гонтас
Помнено Филлой. А что, вы разве его знаете?
      Имперские солдаты засмеялись.
      - Да твоего братца теперь кто не знает, - сказал Ломмер. - Он
заправляет почти всеми таблетками в мире!
      - Да, парень, - подтвердил второй солдат, - фармацевтическая империя
"Помпено". Значит, теперь ты богатенький наследник.
      - Так я же старший брат! - недоумевал корнуэлец.
      - Теперь уже нет, парень, - сказал Ломмер и, опершись на винтовку,
посмотрел вперед, туда, где через три машины двигался штабной броневик
корнуэльцев. На его броне сидел Жак Монро, а радом с ним Саломея.
      Эта бронемашина теперь представлялась Ломмеру той территорией, где
вершилась судьба всех, кто еще был жив. Корнуэльцам ничего толком не
объяснили, но люди полковника Вильямса были в курсе дела - лейтенант Монро
знает выход. Лейтенант Монро поможет вернуться домой.
      Время от времени Ломмеру казалось, что ничего из этого не выйдет, и он
совсем падал духом. И именно в такие моменты Ломмеру требовалось взглянуть
на силуэт Жака Монро, чтобы напитаться от него новым зарядом оптимизма.
      Время шло. Солнце пробило туман и поднялось в зенит. Броня раскалилась,
как сковорода, и даже накатывавшие волны встречного ветра не остужали
шершавых танковых бортов.
      Все пребывали в каком-то полусне, и появление пары штурмовиков
"Хэнт-300" поначалу было не замечено. Их приняли за многочисленные сбои
утомленного сознания, провоцирующего то неясными образами, то легкими
мимолетными галлюцинациями.
      И лишь Саломея, привычная к самым тяжелым условиям наблюдения, указала
на небо рукой и крикнула:
      - Наши!
      111
      Утомительное однообразие проносящихся рядов пирамид навевало
нескончаемую скуку и убивало аппетит. Пилот штурмовика капитан Гувер зевал
под кислородной маской и уже мечтал о возвращении на орбиту. Туда, где был
спортзал, легкие напитки и дивизионный бордель - фактор на службе далеко не
последний.
      Патрульная работа была, пожалуй, самой отвратительной из всех, какие
выпадали на долю пилота. По десять, а то и по пятнадцать раз прочесывать
однообразную местность, а потом делать доклады, похожие друг на друга, как
ливонские щенята.
      Гувер зевнул еще раз и, отметив, что приближается к точке поворота,
положил руку на рычаг. Раз - и его "хэнт" лег на крыло. А следом тот же
маневр выполнил ведомый Гувера - лейтенант Бип.
      "Осталось еще семь скучных заходов", - отметил про себя Гувер и даже
пожелал, чтобы случилось что-нибудь интересное.
      И оно действительно случилось...
      Колонна посеревших от пыли монстров неизвестного происхождения
промелькнула под плоскостями штурмовиков, и лейтенант Бип завопил так
громко, что Гувер, не сдержавшись, выругался:
      - Да что же ты так орешь, придурок?!
      - Колонна противника, сэр! Там внизу колонна противника!
      - Заткнись, понял?! - потребовал капитан и стал разворачивать машину.
Требовалось еще раз взглянуть на неизвестную технику.
      - Есть, сэр, - подчинился Бип, и крылья его "хэнта" нервно качнулись.
      - "База", ответьте "грому-один", - вызвал Гувер.
      - Я - "база". Какие проблемы?
      - В квадрате 18-3209-07 вижу бронетанковую колонну.
      - Какую колонну? Ее принадлежность!
      - Не знаю - никаких знаков различить невозможно. Это здоровые танки, на
них пехота. Все они в пыли и машут нам руками...
      - Оставайтесь в квадрате! - дрожащим голосом прокричал дежурный. - Я
свяжусь с "ноль-четвертым"!
      И заскрипела, заработала неповоротливая машина экстренных согласований.
Через минуту о случившемся доложили гроссадмиралу Петену, а тот спустил
распоряжение адмиралу Локарту: разобраться и срочно принять меры.
      Грозные приказы понеслись во все стороны, поднимая боевую авиацию,
выводя из временных укрытий боевых роботов и выстраивая на позициях шеренги
ракетных танков.
      Пехота рассыпалась по бетонированным колпакам, и тысячи глаз припадали
к окулярам прицелов.
      - Цели опознаны! - докладывал кто-то. - Устаревшие танки времен
Ликонского конфликта - "Лосфирг-3".
      - Заведены в память! - отвечал наводчик.
      - Жнем команды! - кричал стрелок.
      А тем временем колонна, вызвавшая такой переполох, продолжала двигаться
в направлении военного лагеря. Туда, откуда всего лишь пару недель назад
полковник Вильямс уводил свой разведывательный отряд.
      "КХ" полковника шел первым. Включив рацию, он решил попытать удачу:
      - Внимание, на связи полковник Вильямс! Мы возвращаемся!
      Он и не надеялся, что севшие аккумуляторы донесут его слова, однако тут
же последовал ответ:
      - Это ложь! Полковник Вильямс погиб! Немедленно остановите вашу
колонну, иначе мы откроем огонь!
      - Представьтесь, с кем я говорю! - попросил удивленный Вильямс. Он
никак не ожидал такого приема.
      - Это не важно! Немедленно остановите колонну!
      - Тогда соедините меня с адмиралом Локартом! - потребовал Вильямс.
      - Минуту... - ответили ему.
      Посоветовавшись с Бертольдом, Вильямс все же остановил колонну, и
теперь все бойцы объединенного отряда наблюдали за тем, как
супертяжеловесные роботы "дефендер", обходят колонну со всех сторон.
      - Полковник Вильямс! - послышалось из хрипящего динамика рации. -
Говорит майор Ференц Ласкер.
      - Ласкер! - обрадовался Вильямс. - Ласкер, но вы-то меня помните?! Со
мной шестнадцать человек моих людей и триста солдат Корнуэльской республики!
      - Откуда они? - спросил майор, и Вильямсу показалось, что с ними
говорят только затем, чтобы выиграть время.
      В этот момент к головному танку, где находились Вильямс и Бертольд,
подбежал Жак Монро.
      - Сэр! Сэр, это западня! Они хотят уничтожить нас!
      - Ты с ума сошел, Жак. Зачем нас уничтожать?
      - Нас списали, сэр. Нас давно списали. А до корнуэльцев им вообще нет
никакого дела.
      - Что же ты предлагаешь?
      - Нужно уходить.
      - Да куда уходить, лейтенант?! - воскликнул Бертольд. Его губы
тряслись, а лицо побелело, - Нам некуда идти! Если они хотят нас убить -
пусть убивают! Но я подохну здесь - на Конфине, где уже лежат мои товарищи!
Я больше никуда не пойду...
      - И я тоже остаюсь... - тихо обронил Вильямс, обреченно наблюдая за
маневрами "дефендеров". - Теперь я верю тебе, Жак, и я знаю, что ты можешь
увести нас еще куда-то, но у меня больше нет сил бежать. Я остаюсь...
      - Эй, полковник! - послышался из рации чей-то бесцеремонный голос. Он
показался Вильямсу знакомым. - Не напрягайся, Вильямс. Это генерал Линкольн.
      "Вон, значит, как, - нейтрально подумал Вильямс. - Сам шеф имперской
безопасности".
      - Слушай, Вильямс. Сейчас ты и твои знакомые, не знаю, кто они - дикие
бабуины или действительно корнуэльцы, должны сойти с брони и без оружия
выйти вперед
      - И что потом? - спросил полковник совершенно спокойным и безжизненным
голосом. Сидевший рядом с ним Бертольд закрыл лицо руками.
      - А потом вас посадят в транспорт и отправят подальше...
      - Но позвольте, генерал, я не был здесь всего две недели, а
корнуэльский полк, а точнее, то, что от него осталось, - они отсутствовали
сорок лет! Они хотят увидеться со своими родственниками!
      - Для их родственников они давно умерли, - холодно ответил генерал
Линкольн. - И вообще, Вильямс, тебе еще повезло, что по чистой случайности я
оказался поблизости, иначе вас бы уже не было.
      Из-за пирамиды, находящейся буквально в пятидесяти метрах от головного
танка, появился "дефендер". По сравнению с этой машиной "скаут" показался бы
младенцем.
      Робот поднял свои пушки и замер.
      - Сэр, нужно уходить! - напомнил Монро. Он все еще стоял возле гусениц
"кекса", ожидая, что Вильямс его услышит.
      - Уходи сам, - бросил ему полковник. - Можешь забирать всех, кто
захочет с тобой идти...
      Жак молча кивнул и побежал назад, крича и объясняя солдатам, что их
ожидает.
      - Только оружие нужно оставить! Все оружие оставить! Слышите?
      Бойцы бегали, что-то кричали, однако вскоре стали швырять свои винтовки
на камни.
      Тем временем "дефендеры" сужали кольцо окружения, и к ним в помощь
подтягивались танки и пехота.
      - Что там происходит, Вильямс? - подозрительно спросил Линкольн.
      - Вы же видите, сэр, они разоружаются.
      - А куда это они отправились, полковник? Что это за шутки?! Там везде
наши войска! Куда пошли твои солдаты, старый шалопай?!
      В голосе генерала Линкольна слышалось удивление и растерянность. Он
видел, что обезоруженные солдаты отправились в хвост колонны, однако на что
они надеялись, Линкольн не понимал.
      И вдруг количество этих сумасшедших стало уменьшаться. Вот их уже
половина, вот одна треть, а вот...
      - Огонь!!! Всем огонь!!! - перейдя от отчаяния на злобный визг, заорал
шеф безопасности.
      И тотчас верные "дефендеры" ударили из всех орудий, расшибая и
переворачивая брошенную технику.
      112
      Солнце.
      Даже оно было здесь совершенно другим. Теплым, ласковым и каким-то
заботливым.
      Заполонившие двор цветы приветливо закивали новым хозяевам, едва только
Монро открыл ворота.
      - Как будто я еще сплю, - произнесла Саломея. - Какой странный дом.
      - Нормальный дом. Теперь он наш.
      - Наш? А где его прежние хозяева?
      - Я не знаю.
      Как Жак и предполагал, дверь оказалась незаперта. Вдвоем с Саломеей они
вошли внутрь и остановились в просторной гостиной.
      - Я пойду посмотрю, что наверху, - сказала Саломея и стала подниматься
по широкой лестнице, застеленной ковровой дорожкой.
      Жак огляделся. Дом ухоженный, но будто осиротевший.
      - Здесь есть даже детская! - крикнула сверху Салли.
      - Да-да, - отозвался Жак и взял с журнального столика сложенный
вчетверо листок, забытый прежними хозяевами.
      Он развернул письмо и стал его читать, почти не удивившись, что оно
адресовано именно ему.
      "... Вот ты и здесь, Жак. В полной безопасности и очень далеко от твоих
недоброжелателей.
      Надеюсь, новая жизнь тебе не наскучит. Кое-какие запасы продуктов и
одежда есть в доме, остальное добудешь своими руками. Сельхозорудия сложены
в пристройках, а земля здесь плодородная.
      За лесом есть река. Прежний хозяин дома любил рыбалку, если тебе не
понравится это занятие, загляни в библиотеку. Там собраны книги, из которых
ты сможешь почерпнуть много полезного.
      Не знаю, будешь ли ты тосковать о прерванной карьере военного. В любом
случае у тебя есть время подумать - представители "цивилизованного мира"
появятся здесь через три года. Вместе с ними ты можешь безбоязненно
вернуться обратно, поскольку уже сейчас в империи происходит череда
скандалов; когда она закончится, тебе уже ничего не будет грозить.
      Не спрашивай себя о судьбе остальных - каждый из них получил, что
заслуживал. Радуйся тому, что ты еще жив и у тебя появилась отсрочка.
Используй ее с толком, чтобы выглядеть достойно, когда придет время..."
      - Эй, Монро! Ты что, не слышишь меня? - крикнула Саломея. - Иди
полюбуйся, какой из окна вид! Вот это красота!
      - Уже иду, - отозвался Жак и хотел спрятать письмо в карман, однако оно
исчезло, как будто его не было вовсе.
      Поднявшись на второй этаж, Жак застал Саломею у окна. Она смотрела
куда-то вдаль и доверчиво прижалась к Жаку, когда он обнял ее.
      - А ты знаешь, я уже не чувствую своих ран. Такое ощущение, что я
здорова.
      - Это хорошо... - отозвался Жак.
      - Когда-нибудь ты расскажешь мне, как мы сюда попали, правда? -
неожиданно спросила Саломея.
      - Правда.
      - Но, наверное, не сейчас...
      - Не сейчас...