Страница:
нить те из них, которые дали ухудшение условий труда.
В отношении работниц: "за равный труд - равная заработная пла-
та". Повышение квалификации женского труда.
10. Недопустимо введение бесплатного ученичества. Недопустимо
фактически проводящееся снижение зарплаты подростков. Принятие
мер к оздоровлению условий труда.
Режим экономии не должен ни в коем случае проводиться за счет
жизненных интересов рабочих. Необходимо вернуть рабочим отнятые
у них "мелочи" (ясли, трамвайные билеты, более длительные отпуска
и т. д.).
Профсоюзы должны усилить свое внимание к сезонным рабочим.
Усилить лечебную помощь рабочим на предприятиях (амбулато
рии, больницы и т. д.). В рабочих районах увеличить число школ для
детей рабочих.
Укрепить рядом государственных мероприятий положение рабо
чей кооперации.
В-третьих. После этого поставить на очередь практическое проведение
реформы рабочего дня с целью дальнейшего сокращения рабочего дня до 7-ми
часов.
Если фракция приняла бы это за основу, на что я имею мало надежд, то
той же комиссии можно было бы поручить редакционную переработку этих
предложений. Я думаю, что эти наши конкретные предложения встретили бы
большую поддержку со стороны рабочих, чем журавль в небе, которого не раз
сулили и в которого рабочий класс больше не верит.
В конце я предлагаю после этого поставить на очередь практическое
проведение реформ рабочего дня с целью дальнейшего сокращения рабочего дня
до 7-ми часов.
15 октября 1927 г.
РЕЧЬ ТРОЦКОГО ПО ВОПРОСУ ОБ ИСКЛЮЧЕНИИ ЗИНОВЬЕВА И ТРОЦКОГО ИЗ ЦК ВКП
(б)
Мое предложение - обсудить самостоятельно вопрос о врангелев-ском
офицере и военном заговоре - было отклонено. Я ставил, по существу, вопрос о
том, почему, кем и как была обманута партия, которой было сказано, что
коммунисты, связанные с оппозицией, участвуют в контрреволюционной
организации? Чтоб лишний раз показать, что вы понимаете под дискуссией, вы
постановили мою короткую речь о подложном врангелевском офицере изъять из
стенограммы, т. е. спрятать от партии. Бухарин преподносил нам здесь
философию термидорианской амальгамы на основе документов Менжинского, не
имеющих никакого отношения ни к типографии, ни к оппозиции. Но нам нужна не
дешевая бухаринская философия, а факты. Фактов нет. Поэтому весь вопрос
вдвинут фуксом в дискуссию об оппозиции. Грубость и нелояльность выросли до
размеров преступного вероломства. Все документы, оглашенные Менжинским,
целиком говорят против проводимой ныне политики, -- нужно только эти
документы осветить марксистским
анализом. Но у меня для этого времени нет. Мне остается поставить
основной вопрос: каким образом и почему руководящая ныне фракция оказалась
вынужденной обманывать партию, выдавая агента ГПУ за врангелевского офицера,
и выдергивать осколочки незаконченного следствия для того, чтобы пугать
партию ложным сообщением об участии оппозиционеров в контрреволюционной
организации? Откуда это идет? Куда это ведет? Только этот вопрос имеет
политическое значение. Все остальное отступает на второй и десятый планы.
Прежде, впрочем, два слова о так называемом "троцкизме". Каждый
оппортунист пытается этим словом прикрыть свою наготу. Чтоб построить
"троцкизм", фабрика фальсификаций работает полным ходом и в три смены. Я
написал по этому поводу недавно с Истпарт письмо, заключающее в себе около
50-ти цитат и документов, уличающих господствующую ныне теоретическую и
историческую школу в подтасовках, в искажениях, в скрывании документов и
фактов, в извращении Ленина -все с целью борьбы с так называемым
"троцкизмом". Я требовал рассылки этого письма членам Объединенного пленума.
Это не сделано. Между тем, письмо заключает почти только документы и цитаты.
Я пошлю это письмо в "Дискуссионный листок". Думаю, что и его спрячут от
партии, ибо приведенные мною факты и документы слишком убийственны для
сталинской школы.
В нашей июльской декларации прошлого года мы с полной точностью
предсказали все этапы, через которые пройдет разрушение ленинского
руководства партии и временная замена его сталинским. Я говорю о временной
замене, ибо чем больше руководящая группа одерживает "побед", тем больше она
слабеет. Июльское предвидение прошлого года мы теперь можем дополнить
следующим заключительным выводом: нынешняя организационная победа Сталина
предшествует его политическому крушению. Оно совершенно неизбежно и - в
соответствии со сталинским режимом - наступит сразу. Основная задача
оппозиции в том, чтобы последствия гибельной политики нынешнего руководства
нанесли как можно меньший урон партии и ее связи с массами.
Вы хотите нас исключить из Центрального Комитета. Мы согласны, что эта
мера полностью вытекает из нынешнего курса на данной стадии его развития,
вернее, - его крушения. Правящая фракция, которая исключает из партии сотни
и сотни лучших партийцев, непоколебимых рабочих-большевиков; аппаратная
клика, которая осмеливается исключать таких большевиков, как Мрачковский,
Серебряков, Преображенский, Шаров и Саркис, т. е. товарищей, которые одни
могли бы создать Секретариат партии, неизмеримо более авторитетный, более
подготовленный, неизмеримо более ленинский, чем нынешний наш Секретариат;
фракция Сталина-Бухарина, которая сажает во внутреннюю тюрьму ГПУ прекрасных
партийцев, как Нечаев, Штыкгольд, Васильев, Шмидт, Фише-лев и многие другие;
аппаратная фракция, которая держится насилием над партией, удушением
партийной мысли, дезорганизацией пролетарского авангарда не только в СССР,
но и во всем мире, насквозь оппортунистическая фракция, в хвосте которой за
последний год шли и идут
Чан Кайши, Фын Юйсяны, Ван Тинвеи, Персели, Хиксы, Бен-Тилетты;
Куусинены, Шмерали, Пепперы, Гейнц-Нейманы, Рафесы, Мартыновы, Кондратьевы и
Устряловы, - эта фракция не может нас терпеть в Центральном Комитете даже за
месяц до съезда. Мы это понимаем.
Грубость и нелояльность идут рука об руку с трусостью. Нашу платформу
спрятали. Вернее, попытались спрятать. Что означает страх перед платформой?
Ясно. Страх перед платформой есть страх перед массой.
Мы заявили вам 8 сентября, что платформу мы, наперекор всем
запрещениям, доведем до сведения партии. Мы это сделали. Мы эту работу
доведем до конца. Тт. Мрачковский, Фишелев и все другие, кто печатал и
распространяет нашу платформу, действовали и действуют в полной солидарности
с нами, оппозиционными членами ЦК и ЦКК, за полной нашей ответственностью -
как политической, так и организационной.
Грубость и нелояльность, о которых писал Ленин, уже не просто личные
качества; они стали качествами правящей фракции, ее политики, ее режима.
Дело идет не о внешних приемах. Основная черта нынешнего курса в том, что он
верит во всемогущество насилия - даже по отношению к собственной партии.
Через Октябрьскую революцию наша партия получила в свои руки могущественный
аппарат принуждения, без которого немыслима пролетарская диктатура.
Средоточием диктатуры является Центральный Комитет нашей партии. При Ленине,
при ленинском Центральном Комитета организационный аппарат партии был
подчинен революционной классовой политике мирового масштаба. Правда, Сталин,
в качестве генерального секретаря, внушал Ленину опасения с самого начала.
"Сей повар будет готовить только острые блюда", - так говорил Ленин в тесном
кругу в момент XI съезда. Но при ленинском руководстве, при ленинском
составе Политбюро генеральный секретариат играл совершенно подчиненную роль.
Положение "ало меняться со времени болезни Ленина. Подбор людей через
Секретариат, аппаратная группировка сталинцев получили самостоятельный,
независимый от политической линии характер. Вот почему Ленин, взвешивая
перспективу своего отхода от работы, подал партии последний совет: снимите
Сталина, который может довести партию до раскола и гибели. Партия не узнала
своевременно об этом совете. Подобранный аппарат спрятал его. Последствия
встали перед нами во весь рост. Руководящая фракция думает, что при помощи
насилия можно достигнуть всего. Это коренная ошибка. Насилие может играть
огромную революционную роль. Но при одном условии: если оно подчинено
правильной классовой политике. Насилие большевиков над буржуазией, над
меньшевиками, над эсерами дало - при определенных исторических условиях --
гигантские результаты. Насилия Керенского и Церетели над большевиками только
ускорили поражение соглашательского режима. Изгоняя, лишая работы,
арестовывая, правящая фракция действует дубьем и рублем против собственной
партии. Рабочий-партиец боится в собственной ячейке говорить, что думает,
боится голосовать по совести. Аппаратная диктатура застращивает партию,
которая должна быть высшим выражением диктатуры пролетариата. Запугивая
партию, правящая фракция понижает ее способ-
ность держать в страхе классовых врагов.
Но партийный режим живет не сам по себе. В партийном режиме находит
свое выражение вся политика партийного руководства. Эта политика сдвинула за
последние годы свой классовый стержень слева направо: от пролетариата - к
мелкой буржуазии, от рабочего - к спецу, от рядового партийца - к
аппаратчику, от батрака и бедняка - к кулаку, от шанхайского рабочего -- к
Чан Кайши, от китайского крестьянина - к буржуазному офицерству, от
английского пролетария - к Перселю, Хиксу, генсоветчикам и т. д. без конца.
В этом самая суть сталинизма.
На первый взгляд кажется, будто сталинский курс совершенно победоносен.
Сталинская фракция наносит удары налево (Москва, Ленинград) и направо (Сев.
Кавказ). На самом деле, вся политика центристской фракции совершается под
ударами двух кнутов: справа и слева. Классово-беспочвенная,
бюрократически-центристская фракция качается между двумя классовыми линиями,
систематически сползая при этом с пролетарской линии на мелкобуржуазную. Это
сползание происходит не по прямой линии, а в форме резких зигзагов.
Таких зигзагов мы имели в прошлом не мало. Особенно ярким и памятным
явилось расширение избирательной инструкции под нажимом кулака (кнут
справа). Затем отмена ее под нажимом оппозиции (кнут слева). Не мало было
зигзагов в области рабочего законодатсльства заработной платы, налоговой
политики, отношения к частнику и пр. и пр. Общий курс при этом передвигался
направо. Последний манифест представляет собою несомненно зигзаг влево. Но
мы ни на минуту не закрываем глаз на то, что это только зигзаг, который сам
но себе не изменяет общего направления политики и даже должен - уже в
ближайшем будущем - ускорить дальнейшее сползание руководящего центра
вправо.
Сегодняшние выкрики о фосированном наступлении на кулака, которому еще
вчера кричали "обогащайся"', не могут изменить этой линии, как не изменят ее
юбилейные сюрпризы вроде семичасового рабочего дня. Политическая линия
нынешнего руководства определяется не отдельными авантюристическими
зигзагами, а той социальной опорой, которую эта линия собрала вокруг себя в
борьбе против оппозиции. Через сталинский аппарат, через сталинский режим
нажимают на пролетарский авангард укрепившиеся бюрократы, в том числе и
бюрократы-рабочие, администраторы, хозяйчики, новые собственники,
привилегированные интеллигенты города и деревни, - все те элементы, которые
начинают показывать кулак пролетариату, приговаривая: "это тебе не 18-й
год".
Решает не левый зигзаг, а основная политическая линия. Решает подбор
единомышленников. Решают кадры. Решает социальная опора. Нельзя душить
рабочие ячейки и напирать на кулака. Одно с другим несовместимо. Левый
юбилейный зигзаг, как только дойдет до его осуществления, натолкнется на
жесточайшее сопротивление в рядах самого большинства. Сегодня "обогащайся",
а завтра "раскулачивай-ся" - Бухарину это легко. Ковырнул пером - и готово.
С него взятки
гладки. Но кулак, но администратор, но крепкий бюрократ, но устряло-вец
глядят на это иначе. Они не склонны к таким юбилейным поворотам. Они свое
слово скажут.
Тов. Томский, который запутался, пожалуй, больше других, выступал, как
известно, против юбилейного зигзага. Томский предчувствует, что рабочие
спросят с профсоюзов. Отвечать придется ему. Завтра рабочие потребуют от
Томского, чтобы он на деле хоть приостановил, по крайней мере, курс направо,
поелику в манифесте объявлен курс налево. Отсюда неизбежна борьба внутри
правящего блока. В нашем правом крыле есть линия хозяйчика и есть линия
тред-юниониста. Они идут в блоке, как это не раз бывало в истории
международного рабочего движения. Юбилейный зигзаг вгонит клин между
хозяйчиком и тред-юнионистом. Аппаратчик, который балансирует между ними,
потеряет опору. Юбилейный зигзаг является, с одной стороны, самым
неоспоримым и самым торжественным признанием правоты оппозиции во всех
основных вопросах внутренней жизни города и деревни. С другой стороны, это
политическое самоотречение правящей фракции, ее свидетельство о собственной
бедности. Самоотречение на словах при неспособности осуществить на деле.
Юбилейный зигзаг не замедлит, а ускорит политическое банкротство нынешнего
курса.
Партийный режим вытекает из всей политики руководства. За спиной
крайних аппаратчиков стоит оживающая внутренняя буржуазия. За ее спиной -
мировая буржуазия. Все эти силы давят на пролетарский авангард, не давая ему
поднять голову или раскрыть рот. Чем больше политика ЦК сдвигается с
классового русла, тем больше приходится эту политику навязывать
пролетарскому авангарду сверху -- методами принуждения. В этом - корень
нынешнего возмутительного партийного режима.
Когда Мартыновы, Шмерали, Рафесы и Пепперы руководят китайской
революцией, а Мрачковского, Серебрякова, Преображенского, Шарова и Саркиса
исключают за печатание и распространение большевистской платформы к съезду,
то эти факты не только внутрипартийного характера; нет, в этих фактах
находят уже свое выражение изменяющееся политическое влияние классов.
Внутренняя буржуазия напирает, разумеется, не так смело, не так открыто, не
так нагло, как напирает мировая буржуазия на диктатуру пролетариата и на его
пролетарский авангард. Но эти два напора связаны друг с другом и совершаются
одновременно. Те элементы рабочего класса и нашей партии, которые первые
почувствовали надвигающуюся опасность, первые сказали о ней, т. е. наиболее
революционные, наиболее стойкие, наиболее зоркие, наиболее непримиримые
представители класса, они и составляют сейчас кадры оппозиции. Эти кадры
растут и внутри нашей партии и в международном масштабе Величайшие события и
факты подтверждают нашу правоту. Репрессии укрепляют наши кадры, собирают
лучших "стариков" партии в наши ряды, закаляют молодых партийцев, группируя
вокруг оппозиции подлинных большевиков нового призыва. Исключаемые из партии
оппозиционеры представляют собою лучших партийцев партии. Те,
которые их исключают и арестуют, являются - еще не сознавая и не
понимая того - орудием давления других классов на пролетариат. Пытаясь
втоптать в землю нашу платформу, правящая фракция выполняет социальный заказ
Устрялова, т. е. поднимающейся мелкой и средней буржуазии. В отличие от
политиков вымирающей старой эмигрантской буржуазии, Устрялов, умный,
дальновидный политик новой буржуазии, не стремится к переворотам и
потрясениям, не хочет "перепрыгивать через ступени". Нынешняя устряловская
ступень - это сталинский курс. На Сталина ставит Устрялов открыто свою
ставку. От Сталина Устрялов требует расправы с оппозицией. Исключая и
арестуя оппозиционеров, выдвигая против нас чисто термидорианские обвинения
насчет врангелевского офицера и военного заговора, Сталин выполняет
устрялов-ский социальный заказ.
Непосредственной задачей Сталина является: расколоть партию, отколоть
оппозицию, приучить партию к методам физического разгрома. Фашистские
свистуны, работа кулаками, швыряние книгами или камнями, тюремная решетка -
вот пока на чем временно остановился сталинский курс, прежде, чем двинуться
далее. Этот путь предопределен. Зачем Ярославским, Шверникам, Голощекиным и
другим спорить по поводу контрольных цифр, если они могут толстым томом
контрольных цифр запустить оппозиционеру в голову? Сталинщина находит в этом
свое наиболее разнузданное выражение, доходя до открытого хулиганства. И мы
повторяем: эти фашистские методы представляют собою слепое, бессознательное
выполнение социального заказа других классов. Цель: отсечь оппозицию и
физически разгромить ее. Уже раздаются голоса: "тысячу исключим, сотню
расстреляем - и в партии станет тихо". Так говорят несчастные, перепуганные
и в то же время осатаневшие слепцы. Это и есть голос Термидора. Худшие,
развращенные властью, ослепшие от злобы бюрократы подготовляют его изо всех
сил. Им нужны для этого две партии. Но насилие разобьется о правильную
политическую линию, на службе которой стоит революционное мужество
оппозиционных кадров. Двух партий Сталин не создаст. Мы открыто говорим
партии: диктатура пролетариата в опасности! И мы твердо верим, что партия -
ее пролетарское ядро - услышит, поймет и исправит. Партия уже глубоко
всколыхнулась: завтра она всколыхнется до дна. За несколькими тысячами
кадровых оппозиционеров идет двойной или тройной слой примыкающих к
оппозиции) а затем еще более широкий слой рабочих-партийцев, которые уже
начали внимательно прислушиваться к оппозиции и сдвигаться в ее сторону.
Этот процесс неотвратим. Беспартийный рабочий не поверил травле и клевете
против нас. Свое законное недовольство - ростом бюрократизма и зажима --
рабочий класс Ленинграда выразил в форме яркой демонстрации 17 октября.
Пролетариат за советскую власть незыблемо, но он хочет другой политики. Все
эти процессы неотвратимы. Против них аппарат бессилен. Чем грубее будут
репрессии, тем больше они укрепят авторитет оппозиционных кадров в глазах
рядового партийца и рабочего класса в целом. Исключение из партии каждой
сотни оппозиционеров означает новую тысячу
оппозиционеров в партии. Исключенный оппозиционер чувствует себя
партийцем и остается им. У настоящего большевика-ленинца можно вырвать
насильственно партийный билет, можно у него отнять временно его партийные
права, но он никогда не откажется от своих партийных обязанностей. Когда
Янсон спросил тов. Мрачковского на заседании ЦКК, что Мрачковский будет
делать, когда его исключат из партии, тов. Мрачковский ответил: "Буду
вертеть рукоятку и дальше". Го же самое скажет каждый оппозиционер, откуда
бы его не исключали: из Исполкома Коминтерна, из Центрального Комитета ВКП
или из партии. Каждый из нас говорит вместе с Мрачковским: буду вертеть эту
рукоятку и дальше. Мы стоим у рукоятки большевизма. Вы нас от нее не
оторвете. Мы ее будем вертеть. Вы нас не отсечете от партии. Вы нас не
отрежете от рабочего класса. Репрессии мы знаем. К ударам мы привыкли.
Октябрьскую революцию не сдадим сталинской политике, сущность которой
выражается в немногих словах: нажим на пролетарское ядро, братание с
соглашателями всех стран, капитулянстве перед мировой буржуазией.
Исключайте же нас из ЦК за месяц до съезда, который вы уже превратили в
узкий актив сталинской фракции! XV съезд явится внешним образом как бы
высшим торжеством аппаратной механики. По существу же он будет знаменовать
ее полное политическое крушение. Победы сталинской фракции являются победами
чуждых классовых сил над пролетарским авангардом. Поражения же руководимой
Сталиным партии являются поражениями диктатуры пролетариата. Партия уже это
чувствует. Мы ей в этом помогаем. Платформу оппозиции на стол партии! После
XV съезда оппозиция станет внутри партии неизмеримо сильнее, чем сейчас.
Календарь рабочего класса и календарь партии не совпадает со сталинским
календарем. Пролетариат размышляет медленно, но крепко. Наша платформа
ускорит этот процесс. Решает в последнем счете политическая линия, а не
бюрократический кулак. Оппозиция непобедима. Исключайте нас сегодня из ЦК,
как вы вчера исключили Серебрякова и Преображенского из партии, как вы
арестовали Фишеле-ва и других. Наша платформа проложит себе дорогу. Рабочие
всего мира спросят себя с глубочайшей тревогой: за что, к десятилетию
Октября, исключают и арестуют лучших бойцов Октябрьской революции? Чья здесь
рука? Какого класса? Того ли, который победил в Октябре, или того, который
напирает, подкапываясь под октябрьскую победу? Даже отсталые рабочие во всех
странах, пробужденные вашими репрессиями, возьмут в руки нашу платформу,
чтобы проверить гнусную клевету насчет врангелевского офицера и военного
заговора. Травля, исключения, аресты сделают нашу платформу самым
популярным, самым близким, самым дорогим документом международного рабочего
движения. Исключайте, - вы не остановите победы оппозиции, т. е. победы
революционного единства нашей партии и Коминтерна!
23 октября 1927 г.
ЗАЯВЛЕНИЕ *
No 1
Объединенный пленум ЦК и ЦКК постановил исключить из состава ЦК тт.
Зиновьева и Троцкого. Этот акт является еще одним шагом по пути устранения
от руководства партией и революцией той группы товарищей, которая совместно
с Лениным стояла у руля революции
Этот акт приобретает огромное значение, так как исключение тт Зиновьева
и Троцкого есть не просто исключение двух членов ЦК, а исключение вождей
определенного политического направления в партии, борющегося за ленинскую
политику партии, за ленинское руководство партией и революцией. Это
исключение является ответом на ту критику политики ЦК, которой тт. Зиновьев
и Троцкий подвергли оппортунистическую линию Сталина-Бухарина.
Исключение тт. Зиновьева и Троцкого формально мотивируется их
"фракционной" работой. "Фракционная" работа исключенных товарищей состояла в
том, что они боролись за права, предоставленные уставом партии каждому ее
члену, и которые при Ленине были чем-то само собою разумеющимся.
"Фракционная" работа исключенных товарищей выражалась в том, что они
энергично и бесстрашно, как подобает ленинцам, боролись против нынешнего
сталинского партийного режима, за восстановление ленинского режима в партии.
Оппозиция критиковала и будет критиковать фальшивую, мелкобуржуазную
теорию социализма в одной стране и ревизию ленинизма в вопросе о диктатуре
коммунистической партии. Оппозиция будет беспощадно разоблачать
оппортунистические ошибки Сталина-Бухарина в вопросе о китайской революции,
Англо-Русском комитете и т. д Оппозиция будет всеми средствами бороться
против ставки на "мощного середняка" (т. е. кулака) деревни. Союз рабочих и
крестьян, "правильные отношения с крестьянством на 10- 20 лет" оппозиция
понимает и отстаивает по Ленину. Она против тех, кто старается открыто или в
скрытой форме взять под свою защиту кулака, кто смычку рабочего, батрака,
бедняка и широких слоев среднего крестьянства разбавляет смычкой с кулаком.
Она против невнимательного чиновничьего отношения к рабочим. Оппозиция будет
всемерно бороться за такое перераспределение народного дохода, при котором
средства от кулака и нэпмана шли бы на дело социалистического строительства.
Оппозиция будет бороться против проедания средств бюрократическим аппаратом,
за улучшение положения рабочих.
Идейно и политически разбитая сталинская группа прибегла в своей
* No 1. Написано, возможно, мною сейчас же после исключения из ЦК. No
2. Переработанный текст, под которым подписались оппозиционеры, члены ЦК и
ЦКК, 1927 г. - Л Троцкий.
При более внимательном чтении, прихожу к выводу, что написано не мною -
Л, Троцкий.
борьбе с оппозицией к неслыханному злоупотреблению политической
клеветой. Она грубо нарушает ленинские обычаи и традиции партии, она
искажает ленинскую теорию и практику революции, ленинские способы и условия
внутрипартийной борьбы она заменяет сталинской "нелояльностью", "грубостью"
(Ленин). Используя известные в истории революции приемы борьбы правых с
левыми, спекулируя на опасностях надвигающейся войны, сталинское большинство
выдвинуло против оппозиции неслыханные клеветнические обвинения в "условном
оборончестве", "пораженчестве" и "повстанчестве" и т. д. Оппозиция
опровергла на объединенном пленуме ЦК и ЦКК всю эту клевету. Подняв
искусственный, фальшивый шум вокруг указания тов. Троцкого на то, что
последовательный империалист Клемансо заменил во Франции в начале
империалистской войны мелкобуржуазных политиков Вивиани и др., Сталин в
своей речи заявил, что сменить нынешнее руководство партии можно только в
результате гражданской войны. Это неслыханное заявление полностью
подтверждает опасения Ленина, высказанные им в "завещании" о возможной
раскольнической роли Сталина.
Мы клеймим недостойную ложь, будто оппозиция лишь условно за оборону
СССР. Этот вопрос вне спора. Но мы против сталинской политики, ослабляющей
позиции пролетарской диктатуры внутри СССР и вне его и, тем самым, и
оборону.
В отношении работниц: "за равный труд - равная заработная пла-
та". Повышение квалификации женского труда.
10. Недопустимо введение бесплатного ученичества. Недопустимо
фактически проводящееся снижение зарплаты подростков. Принятие
мер к оздоровлению условий труда.
Режим экономии не должен ни в коем случае проводиться за счет
жизненных интересов рабочих. Необходимо вернуть рабочим отнятые
у них "мелочи" (ясли, трамвайные билеты, более длительные отпуска
и т. д.).
Профсоюзы должны усилить свое внимание к сезонным рабочим.
Усилить лечебную помощь рабочим на предприятиях (амбулато
рии, больницы и т. д.). В рабочих районах увеличить число школ для
детей рабочих.
Укрепить рядом государственных мероприятий положение рабо
чей кооперации.
В-третьих. После этого поставить на очередь практическое проведение
реформы рабочего дня с целью дальнейшего сокращения рабочего дня до 7-ми
часов.
Если фракция приняла бы это за основу, на что я имею мало надежд, то
той же комиссии можно было бы поручить редакционную переработку этих
предложений. Я думаю, что эти наши конкретные предложения встретили бы
большую поддержку со стороны рабочих, чем журавль в небе, которого не раз
сулили и в которого рабочий класс больше не верит.
В конце я предлагаю после этого поставить на очередь практическое
проведение реформ рабочего дня с целью дальнейшего сокращения рабочего дня
до 7-ми часов.
15 октября 1927 г.
РЕЧЬ ТРОЦКОГО ПО ВОПРОСУ ОБ ИСКЛЮЧЕНИИ ЗИНОВЬЕВА И ТРОЦКОГО ИЗ ЦК ВКП
(б)
Мое предложение - обсудить самостоятельно вопрос о врангелев-ском
офицере и военном заговоре - было отклонено. Я ставил, по существу, вопрос о
том, почему, кем и как была обманута партия, которой было сказано, что
коммунисты, связанные с оппозицией, участвуют в контрреволюционной
организации? Чтоб лишний раз показать, что вы понимаете под дискуссией, вы
постановили мою короткую речь о подложном врангелевском офицере изъять из
стенограммы, т. е. спрятать от партии. Бухарин преподносил нам здесь
философию термидорианской амальгамы на основе документов Менжинского, не
имеющих никакого отношения ни к типографии, ни к оппозиции. Но нам нужна не
дешевая бухаринская философия, а факты. Фактов нет. Поэтому весь вопрос
вдвинут фуксом в дискуссию об оппозиции. Грубость и нелояльность выросли до
размеров преступного вероломства. Все документы, оглашенные Менжинским,
целиком говорят против проводимой ныне политики, -- нужно только эти
документы осветить марксистским
анализом. Но у меня для этого времени нет. Мне остается поставить
основной вопрос: каким образом и почему руководящая ныне фракция оказалась
вынужденной обманывать партию, выдавая агента ГПУ за врангелевского офицера,
и выдергивать осколочки незаконченного следствия для того, чтобы пугать
партию ложным сообщением об участии оппозиционеров в контрреволюционной
организации? Откуда это идет? Куда это ведет? Только этот вопрос имеет
политическое значение. Все остальное отступает на второй и десятый планы.
Прежде, впрочем, два слова о так называемом "троцкизме". Каждый
оппортунист пытается этим словом прикрыть свою наготу. Чтоб построить
"троцкизм", фабрика фальсификаций работает полным ходом и в три смены. Я
написал по этому поводу недавно с Истпарт письмо, заключающее в себе около
50-ти цитат и документов, уличающих господствующую ныне теоретическую и
историческую школу в подтасовках, в искажениях, в скрывании документов и
фактов, в извращении Ленина -все с целью борьбы с так называемым
"троцкизмом". Я требовал рассылки этого письма членам Объединенного пленума.
Это не сделано. Между тем, письмо заключает почти только документы и цитаты.
Я пошлю это письмо в "Дискуссионный листок". Думаю, что и его спрячут от
партии, ибо приведенные мною факты и документы слишком убийственны для
сталинской школы.
В нашей июльской декларации прошлого года мы с полной точностью
предсказали все этапы, через которые пройдет разрушение ленинского
руководства партии и временная замена его сталинским. Я говорю о временной
замене, ибо чем больше руководящая группа одерживает "побед", тем больше она
слабеет. Июльское предвидение прошлого года мы теперь можем дополнить
следующим заключительным выводом: нынешняя организационная победа Сталина
предшествует его политическому крушению. Оно совершенно неизбежно и - в
соответствии со сталинским режимом - наступит сразу. Основная задача
оппозиции в том, чтобы последствия гибельной политики нынешнего руководства
нанесли как можно меньший урон партии и ее связи с массами.
Вы хотите нас исключить из Центрального Комитета. Мы согласны, что эта
мера полностью вытекает из нынешнего курса на данной стадии его развития,
вернее, - его крушения. Правящая фракция, которая исключает из партии сотни
и сотни лучших партийцев, непоколебимых рабочих-большевиков; аппаратная
клика, которая осмеливается исключать таких большевиков, как Мрачковский,
Серебряков, Преображенский, Шаров и Саркис, т. е. товарищей, которые одни
могли бы создать Секретариат партии, неизмеримо более авторитетный, более
подготовленный, неизмеримо более ленинский, чем нынешний наш Секретариат;
фракция Сталина-Бухарина, которая сажает во внутреннюю тюрьму ГПУ прекрасных
партийцев, как Нечаев, Штыкгольд, Васильев, Шмидт, Фише-лев и многие другие;
аппаратная фракция, которая держится насилием над партией, удушением
партийной мысли, дезорганизацией пролетарского авангарда не только в СССР,
но и во всем мире, насквозь оппортунистическая фракция, в хвосте которой за
последний год шли и идут
Чан Кайши, Фын Юйсяны, Ван Тинвеи, Персели, Хиксы, Бен-Тилетты;
Куусинены, Шмерали, Пепперы, Гейнц-Нейманы, Рафесы, Мартыновы, Кондратьевы и
Устряловы, - эта фракция не может нас терпеть в Центральном Комитете даже за
месяц до съезда. Мы это понимаем.
Грубость и нелояльность идут рука об руку с трусостью. Нашу платформу
спрятали. Вернее, попытались спрятать. Что означает страх перед платформой?
Ясно. Страх перед платформой есть страх перед массой.
Мы заявили вам 8 сентября, что платформу мы, наперекор всем
запрещениям, доведем до сведения партии. Мы это сделали. Мы эту работу
доведем до конца. Тт. Мрачковский, Фишелев и все другие, кто печатал и
распространяет нашу платформу, действовали и действуют в полной солидарности
с нами, оппозиционными членами ЦК и ЦКК, за полной нашей ответственностью -
как политической, так и организационной.
Грубость и нелояльность, о которых писал Ленин, уже не просто личные
качества; они стали качествами правящей фракции, ее политики, ее режима.
Дело идет не о внешних приемах. Основная черта нынешнего курса в том, что он
верит во всемогущество насилия - даже по отношению к собственной партии.
Через Октябрьскую революцию наша партия получила в свои руки могущественный
аппарат принуждения, без которого немыслима пролетарская диктатура.
Средоточием диктатуры является Центральный Комитет нашей партии. При Ленине,
при ленинском Центральном Комитета организационный аппарат партии был
подчинен революционной классовой политике мирового масштаба. Правда, Сталин,
в качестве генерального секретаря, внушал Ленину опасения с самого начала.
"Сей повар будет готовить только острые блюда", - так говорил Ленин в тесном
кругу в момент XI съезда. Но при ленинском руководстве, при ленинском
составе Политбюро генеральный секретариат играл совершенно подчиненную роль.
Положение "ало меняться со времени болезни Ленина. Подбор людей через
Секретариат, аппаратная группировка сталинцев получили самостоятельный,
независимый от политической линии характер. Вот почему Ленин, взвешивая
перспективу своего отхода от работы, подал партии последний совет: снимите
Сталина, который может довести партию до раскола и гибели. Партия не узнала
своевременно об этом совете. Подобранный аппарат спрятал его. Последствия
встали перед нами во весь рост. Руководящая фракция думает, что при помощи
насилия можно достигнуть всего. Это коренная ошибка. Насилие может играть
огромную революционную роль. Но при одном условии: если оно подчинено
правильной классовой политике. Насилие большевиков над буржуазией, над
меньшевиками, над эсерами дало - при определенных исторических условиях --
гигантские результаты. Насилия Керенского и Церетели над большевиками только
ускорили поражение соглашательского режима. Изгоняя, лишая работы,
арестовывая, правящая фракция действует дубьем и рублем против собственной
партии. Рабочий-партиец боится в собственной ячейке говорить, что думает,
боится голосовать по совести. Аппаратная диктатура застращивает партию,
которая должна быть высшим выражением диктатуры пролетариата. Запугивая
партию, правящая фракция понижает ее способ-
ность держать в страхе классовых врагов.
Но партийный режим живет не сам по себе. В партийном режиме находит
свое выражение вся политика партийного руководства. Эта политика сдвинула за
последние годы свой классовый стержень слева направо: от пролетариата - к
мелкой буржуазии, от рабочего - к спецу, от рядового партийца - к
аппаратчику, от батрака и бедняка - к кулаку, от шанхайского рабочего -- к
Чан Кайши, от китайского крестьянина - к буржуазному офицерству, от
английского пролетария - к Перселю, Хиксу, генсоветчикам и т. д. без конца.
В этом самая суть сталинизма.
На первый взгляд кажется, будто сталинский курс совершенно победоносен.
Сталинская фракция наносит удары налево (Москва, Ленинград) и направо (Сев.
Кавказ). На самом деле, вся политика центристской фракции совершается под
ударами двух кнутов: справа и слева. Классово-беспочвенная,
бюрократически-центристская фракция качается между двумя классовыми линиями,
систематически сползая при этом с пролетарской линии на мелкобуржуазную. Это
сползание происходит не по прямой линии, а в форме резких зигзагов.
Таких зигзагов мы имели в прошлом не мало. Особенно ярким и памятным
явилось расширение избирательной инструкции под нажимом кулака (кнут
справа). Затем отмена ее под нажимом оппозиции (кнут слева). Не мало было
зигзагов в области рабочего законодатсльства заработной платы, налоговой
политики, отношения к частнику и пр. и пр. Общий курс при этом передвигался
направо. Последний манифест представляет собою несомненно зигзаг влево. Но
мы ни на минуту не закрываем глаз на то, что это только зигзаг, который сам
но себе не изменяет общего направления политики и даже должен - уже в
ближайшем будущем - ускорить дальнейшее сползание руководящего центра
вправо.
Сегодняшние выкрики о фосированном наступлении на кулака, которому еще
вчера кричали "обогащайся"', не могут изменить этой линии, как не изменят ее
юбилейные сюрпризы вроде семичасового рабочего дня. Политическая линия
нынешнего руководства определяется не отдельными авантюристическими
зигзагами, а той социальной опорой, которую эта линия собрала вокруг себя в
борьбе против оппозиции. Через сталинский аппарат, через сталинский режим
нажимают на пролетарский авангард укрепившиеся бюрократы, в том числе и
бюрократы-рабочие, администраторы, хозяйчики, новые собственники,
привилегированные интеллигенты города и деревни, - все те элементы, которые
начинают показывать кулак пролетариату, приговаривая: "это тебе не 18-й
год".
Решает не левый зигзаг, а основная политическая линия. Решает подбор
единомышленников. Решают кадры. Решает социальная опора. Нельзя душить
рабочие ячейки и напирать на кулака. Одно с другим несовместимо. Левый
юбилейный зигзаг, как только дойдет до его осуществления, натолкнется на
жесточайшее сопротивление в рядах самого большинства. Сегодня "обогащайся",
а завтра "раскулачивай-ся" - Бухарину это легко. Ковырнул пером - и готово.
С него взятки
гладки. Но кулак, но администратор, но крепкий бюрократ, но устряло-вец
глядят на это иначе. Они не склонны к таким юбилейным поворотам. Они свое
слово скажут.
Тов. Томский, который запутался, пожалуй, больше других, выступал, как
известно, против юбилейного зигзага. Томский предчувствует, что рабочие
спросят с профсоюзов. Отвечать придется ему. Завтра рабочие потребуют от
Томского, чтобы он на деле хоть приостановил, по крайней мере, курс направо,
поелику в манифесте объявлен курс налево. Отсюда неизбежна борьба внутри
правящего блока. В нашем правом крыле есть линия хозяйчика и есть линия
тред-юниониста. Они идут в блоке, как это не раз бывало в истории
международного рабочего движения. Юбилейный зигзаг вгонит клин между
хозяйчиком и тред-юнионистом. Аппаратчик, который балансирует между ними,
потеряет опору. Юбилейный зигзаг является, с одной стороны, самым
неоспоримым и самым торжественным признанием правоты оппозиции во всех
основных вопросах внутренней жизни города и деревни. С другой стороны, это
политическое самоотречение правящей фракции, ее свидетельство о собственной
бедности. Самоотречение на словах при неспособности осуществить на деле.
Юбилейный зигзаг не замедлит, а ускорит политическое банкротство нынешнего
курса.
Партийный режим вытекает из всей политики руководства. За спиной
крайних аппаратчиков стоит оживающая внутренняя буржуазия. За ее спиной -
мировая буржуазия. Все эти силы давят на пролетарский авангард, не давая ему
поднять голову или раскрыть рот. Чем больше политика ЦК сдвигается с
классового русла, тем больше приходится эту политику навязывать
пролетарскому авангарду сверху -- методами принуждения. В этом - корень
нынешнего возмутительного партийного режима.
Когда Мартыновы, Шмерали, Рафесы и Пепперы руководят китайской
революцией, а Мрачковского, Серебрякова, Преображенского, Шарова и Саркиса
исключают за печатание и распространение большевистской платформы к съезду,
то эти факты не только внутрипартийного характера; нет, в этих фактах
находят уже свое выражение изменяющееся политическое влияние классов.
Внутренняя буржуазия напирает, разумеется, не так смело, не так открыто, не
так нагло, как напирает мировая буржуазия на диктатуру пролетариата и на его
пролетарский авангард. Но эти два напора связаны друг с другом и совершаются
одновременно. Те элементы рабочего класса и нашей партии, которые первые
почувствовали надвигающуюся опасность, первые сказали о ней, т. е. наиболее
революционные, наиболее стойкие, наиболее зоркие, наиболее непримиримые
представители класса, они и составляют сейчас кадры оппозиции. Эти кадры
растут и внутри нашей партии и в международном масштабе Величайшие события и
факты подтверждают нашу правоту. Репрессии укрепляют наши кадры, собирают
лучших "стариков" партии в наши ряды, закаляют молодых партийцев, группируя
вокруг оппозиции подлинных большевиков нового призыва. Исключаемые из партии
оппозиционеры представляют собою лучших партийцев партии. Те,
которые их исключают и арестуют, являются - еще не сознавая и не
понимая того - орудием давления других классов на пролетариат. Пытаясь
втоптать в землю нашу платформу, правящая фракция выполняет социальный заказ
Устрялова, т. е. поднимающейся мелкой и средней буржуазии. В отличие от
политиков вымирающей старой эмигрантской буржуазии, Устрялов, умный,
дальновидный политик новой буржуазии, не стремится к переворотам и
потрясениям, не хочет "перепрыгивать через ступени". Нынешняя устряловская
ступень - это сталинский курс. На Сталина ставит Устрялов открыто свою
ставку. От Сталина Устрялов требует расправы с оппозицией. Исключая и
арестуя оппозиционеров, выдвигая против нас чисто термидорианские обвинения
насчет врангелевского офицера и военного заговора, Сталин выполняет
устрялов-ский социальный заказ.
Непосредственной задачей Сталина является: расколоть партию, отколоть
оппозицию, приучить партию к методам физического разгрома. Фашистские
свистуны, работа кулаками, швыряние книгами или камнями, тюремная решетка -
вот пока на чем временно остановился сталинский курс, прежде, чем двинуться
далее. Этот путь предопределен. Зачем Ярославским, Шверникам, Голощекиным и
другим спорить по поводу контрольных цифр, если они могут толстым томом
контрольных цифр запустить оппозиционеру в голову? Сталинщина находит в этом
свое наиболее разнузданное выражение, доходя до открытого хулиганства. И мы
повторяем: эти фашистские методы представляют собою слепое, бессознательное
выполнение социального заказа других классов. Цель: отсечь оппозицию и
физически разгромить ее. Уже раздаются голоса: "тысячу исключим, сотню
расстреляем - и в партии станет тихо". Так говорят несчастные, перепуганные
и в то же время осатаневшие слепцы. Это и есть голос Термидора. Худшие,
развращенные властью, ослепшие от злобы бюрократы подготовляют его изо всех
сил. Им нужны для этого две партии. Но насилие разобьется о правильную
политическую линию, на службе которой стоит революционное мужество
оппозиционных кадров. Двух партий Сталин не создаст. Мы открыто говорим
партии: диктатура пролетариата в опасности! И мы твердо верим, что партия -
ее пролетарское ядро - услышит, поймет и исправит. Партия уже глубоко
всколыхнулась: завтра она всколыхнется до дна. За несколькими тысячами
кадровых оппозиционеров идет двойной или тройной слой примыкающих к
оппозиции) а затем еще более широкий слой рабочих-партийцев, которые уже
начали внимательно прислушиваться к оппозиции и сдвигаться в ее сторону.
Этот процесс неотвратим. Беспартийный рабочий не поверил травле и клевете
против нас. Свое законное недовольство - ростом бюрократизма и зажима --
рабочий класс Ленинграда выразил в форме яркой демонстрации 17 октября.
Пролетариат за советскую власть незыблемо, но он хочет другой политики. Все
эти процессы неотвратимы. Против них аппарат бессилен. Чем грубее будут
репрессии, тем больше они укрепят авторитет оппозиционных кадров в глазах
рядового партийца и рабочего класса в целом. Исключение из партии каждой
сотни оппозиционеров означает новую тысячу
оппозиционеров в партии. Исключенный оппозиционер чувствует себя
партийцем и остается им. У настоящего большевика-ленинца можно вырвать
насильственно партийный билет, можно у него отнять временно его партийные
права, но он никогда не откажется от своих партийных обязанностей. Когда
Янсон спросил тов. Мрачковского на заседании ЦКК, что Мрачковский будет
делать, когда его исключат из партии, тов. Мрачковский ответил: "Буду
вертеть рукоятку и дальше". Го же самое скажет каждый оппозиционер, откуда
бы его не исключали: из Исполкома Коминтерна, из Центрального Комитета ВКП
или из партии. Каждый из нас говорит вместе с Мрачковским: буду вертеть эту
рукоятку и дальше. Мы стоим у рукоятки большевизма. Вы нас от нее не
оторвете. Мы ее будем вертеть. Вы нас не отсечете от партии. Вы нас не
отрежете от рабочего класса. Репрессии мы знаем. К ударам мы привыкли.
Октябрьскую революцию не сдадим сталинской политике, сущность которой
выражается в немногих словах: нажим на пролетарское ядро, братание с
соглашателями всех стран, капитулянстве перед мировой буржуазией.
Исключайте же нас из ЦК за месяц до съезда, который вы уже превратили в
узкий актив сталинской фракции! XV съезд явится внешним образом как бы
высшим торжеством аппаратной механики. По существу же он будет знаменовать
ее полное политическое крушение. Победы сталинской фракции являются победами
чуждых классовых сил над пролетарским авангардом. Поражения же руководимой
Сталиным партии являются поражениями диктатуры пролетариата. Партия уже это
чувствует. Мы ей в этом помогаем. Платформу оппозиции на стол партии! После
XV съезда оппозиция станет внутри партии неизмеримо сильнее, чем сейчас.
Календарь рабочего класса и календарь партии не совпадает со сталинским
календарем. Пролетариат размышляет медленно, но крепко. Наша платформа
ускорит этот процесс. Решает в последнем счете политическая линия, а не
бюрократический кулак. Оппозиция непобедима. Исключайте нас сегодня из ЦК,
как вы вчера исключили Серебрякова и Преображенского из партии, как вы
арестовали Фишеле-ва и других. Наша платформа проложит себе дорогу. Рабочие
всего мира спросят себя с глубочайшей тревогой: за что, к десятилетию
Октября, исключают и арестуют лучших бойцов Октябрьской революции? Чья здесь
рука? Какого класса? Того ли, который победил в Октябре, или того, который
напирает, подкапываясь под октябрьскую победу? Даже отсталые рабочие во всех
странах, пробужденные вашими репрессиями, возьмут в руки нашу платформу,
чтобы проверить гнусную клевету насчет врангелевского офицера и военного
заговора. Травля, исключения, аресты сделают нашу платформу самым
популярным, самым близким, самым дорогим документом международного рабочего
движения. Исключайте, - вы не остановите победы оппозиции, т. е. победы
революционного единства нашей партии и Коминтерна!
23 октября 1927 г.
ЗАЯВЛЕНИЕ *
No 1
Объединенный пленум ЦК и ЦКК постановил исключить из состава ЦК тт.
Зиновьева и Троцкого. Этот акт является еще одним шагом по пути устранения
от руководства партией и революцией той группы товарищей, которая совместно
с Лениным стояла у руля революции
Этот акт приобретает огромное значение, так как исключение тт Зиновьева
и Троцкого есть не просто исключение двух членов ЦК, а исключение вождей
определенного политического направления в партии, борющегося за ленинскую
политику партии, за ленинское руководство партией и революцией. Это
исключение является ответом на ту критику политики ЦК, которой тт. Зиновьев
и Троцкий подвергли оппортунистическую линию Сталина-Бухарина.
Исключение тт. Зиновьева и Троцкого формально мотивируется их
"фракционной" работой. "Фракционная" работа исключенных товарищей состояла в
том, что они боролись за права, предоставленные уставом партии каждому ее
члену, и которые при Ленине были чем-то само собою разумеющимся.
"Фракционная" работа исключенных товарищей выражалась в том, что они
энергично и бесстрашно, как подобает ленинцам, боролись против нынешнего
сталинского партийного режима, за восстановление ленинского режима в партии.
Оппозиция критиковала и будет критиковать фальшивую, мелкобуржуазную
теорию социализма в одной стране и ревизию ленинизма в вопросе о диктатуре
коммунистической партии. Оппозиция будет беспощадно разоблачать
оппортунистические ошибки Сталина-Бухарина в вопросе о китайской революции,
Англо-Русском комитете и т. д Оппозиция будет всеми средствами бороться
против ставки на "мощного середняка" (т. е. кулака) деревни. Союз рабочих и
крестьян, "правильные отношения с крестьянством на 10- 20 лет" оппозиция
понимает и отстаивает по Ленину. Она против тех, кто старается открыто или в
скрытой форме взять под свою защиту кулака, кто смычку рабочего, батрака,
бедняка и широких слоев среднего крестьянства разбавляет смычкой с кулаком.
Она против невнимательного чиновничьего отношения к рабочим. Оппозиция будет
всемерно бороться за такое перераспределение народного дохода, при котором
средства от кулака и нэпмана шли бы на дело социалистического строительства.
Оппозиция будет бороться против проедания средств бюрократическим аппаратом,
за улучшение положения рабочих.
Идейно и политически разбитая сталинская группа прибегла в своей
* No 1. Написано, возможно, мною сейчас же после исключения из ЦК. No
2. Переработанный текст, под которым подписались оппозиционеры, члены ЦК и
ЦКК, 1927 г. - Л Троцкий.
При более внимательном чтении, прихожу к выводу, что написано не мною -
Л, Троцкий.
борьбе с оппозицией к неслыханному злоупотреблению политической
клеветой. Она грубо нарушает ленинские обычаи и традиции партии, она
искажает ленинскую теорию и практику революции, ленинские способы и условия
внутрипартийной борьбы она заменяет сталинской "нелояльностью", "грубостью"
(Ленин). Используя известные в истории революции приемы борьбы правых с
левыми, спекулируя на опасностях надвигающейся войны, сталинское большинство
выдвинуло против оппозиции неслыханные клеветнические обвинения в "условном
оборончестве", "пораженчестве" и "повстанчестве" и т. д. Оппозиция
опровергла на объединенном пленуме ЦК и ЦКК всю эту клевету. Подняв
искусственный, фальшивый шум вокруг указания тов. Троцкого на то, что
последовательный империалист Клемансо заменил во Франции в начале
империалистской войны мелкобуржуазных политиков Вивиани и др., Сталин в
своей речи заявил, что сменить нынешнее руководство партии можно только в
результате гражданской войны. Это неслыханное заявление полностью
подтверждает опасения Ленина, высказанные им в "завещании" о возможной
раскольнической роли Сталина.
Мы клеймим недостойную ложь, будто оппозиция лишь условно за оборону
СССР. Этот вопрос вне спора. Но мы против сталинской политики, ослабляющей
позиции пролетарской диктатуры внутри СССР и вне его и, тем самым, и
оборону.