Страница:
"Сыну мой Трышане, ты ей мыслил верую доброть, а она зло и зраду, и хотела тя вморыти, але горшей ся ей стало, нижли заслужыла. Будь так, як ты хочеш, нехай будет тобою вызволена". Он за тое покорне подяковал отцу и збавил мачоху от смерти. И был Трысчан фален от всих людей добрых в Елионосе, и вси говорыли: "Коли прыйдеть к летом, не хыбит {не минует;} великое доброти". И королевая остала вов-покои пры короли, але король не мел на нее ласки, леч толко ненавидял со всего сэрца.
Потом, немного минувшы, король поехал в ловы з доброю дружыною, а с ним Трыщан и Говорнар, абы ся учыл лову, и ехали по дуброве, але прыехали два рыцэры у зброи и со всею бронею, и спытали: "Кое тут ест король?" Они рекли: "Ото король и з сыном". Рек Говорнар: "Што говорит? Нет тут его сына, оставил дома". И прыступили тые рыцэры, рекли королю: "Ты нам не чынил ничого злого, але нехто иный с твоего двора мыслит нас погубити и тепер мыслимо збыти того, если узможем". И вынявшы мечы нихто не мог того оборонити, абы король не был ранен смертною раною у голове. А их обеых тут же забито. А они обадва были племя || князю из Нороту {19}, которые были л. 7 наиболшое племя от Корновали. То им была одная ворожбитка {ворожея;} поведила: "Вам погинути от короля Мелиядуша двора". А в том им была рада от короля Марка корновальского, иж он боялся Трыщана, если прыйдет к летом, абы его с панства не выгнал, як была оная ворожбитка рекла, якож и потом, коли Трыщан прышол к летом, прышол из своею дружыною и вбил князя из Норота своею рукою и сказил {разрушил;} город их, иж там камень на камени не зостал.
А кгды короля бояре видели мертва, они не ведали, штобы мели вчынити, рекли межы собою: "Ни один пан не ест так зле въстережон от своих, як наш от нас". И Трыщан плакал много со всими людми своими, и прыправили носило на два кони и понесли короля. А коли были близко города, и люди з города вчынили великий плач и жалост по нем и погребли почестно, як слушыт {подобает;} на такового пана.
И коли то увидел король Марко, почал много мыслити о том. И пришол к нему один хлопец, который болшей ведал, нижли иные люди по Мерлину и все што мает быти, и для того его корол большей любил. Рек королю: "Мысль борздо, хочет твой сестренец {племянник (сын сестры)} Трыщан учынити тебе велми жалостна". Рек король: "Як то може быти, абы Трыщан к тому рыцэрству прышол?" Рек хлопец: "Маеть на то прыйти, иж на свете не будет рыцэра над него". И король умолк. И Говорнар, который был велми мудрый, бачыл, што мачоха его еще ненавидит, иж бы ся ей тая земля остала, и отведъшы его проч и рек: "Мой добрый прыятелю и сыну, твоя мачоха тебе велми ненавидит и мыслит тебе вморыти, поедмо у Францыю потаи ик королю Перемонту {20}, там ся навчыш мужству и будеш человек знаменитый, а коли розведают твою доброть, прыйдеш на рыцэрство, тогды поедеш у Елионос на свою отчызну, никто ти не будет смети речы, штобы тобе невдячно". Рек Трыщан: "Мистре, где ми ты узвелиш, там я хочу поехати, занюж не нахожу болшей прыязни ни ув-одном человецэ, яко в тобе". Рек Говорнар: "Нарадимося, поедьмо завтра по зоры". Заказал || Трыщану, и нарадилися, як было им потреба, и взяли з собою золота л. 7 об. и серебра досыт и ехали тый день до Францэи ик королю Перемонту. Говорнар заказал Трыщану, же бы ся не поведал, хто а откуль ест. И Трыщан мовил: "Я рад тебе слухати". А кгды прыехали до короля Перемонта, король его вдячне прынял и казал ему дати добрую господу. Трыщан почал рости и лепъшати и в малых днех, иж ся ему дивовати почали, играл в шахы и в варцабы {шашки;} лепшей над иных, и всякое его доброти не было ровни, а нихто так стройне не мог на кони седети, як он.
И коли ему было дванадцать лет, он был великое доброти и мудрости во всякой его речы, пание и панны и кождый человек дивовалися ему, которые его видели, и кождая была пани и панна рада тому, абы их Трыщан миловал.
Трыщан он тэж служыл дворно {учтиво;} и почесно королю Перемонту, а король иншых панят на дворе своем не ставил ни за што напротивку ему, а нихто тэж не знал его, хто а откуль ест. И мел тот король одну дочку {21} панну велми пекную {красивую;}, тая ся розмиловала Трыщана и мовила: "Человечее око не видало так цудъного младенца, як Трыщан ест". И коли его где видела, очи ее и мысль не была инде, толко при нем. Так его миловала, як сама себе, и не могла ся домыслити, як бы мела к ласцэ его и к милости прыйти и с ним пополнити волю свою, и мыслила о том: "Если ему дати знат, он к тому не прызволить, еще молод, не сквапится {не соблазнится;} ку такой милости. Але коли бы ми ся обецал миловати мене, я бых ждала до его часу, и волела бых его ждати, нижли быти королевою наибольшою наибольшого королевства. Але боюся, иж не всхочет для молодости и не смети будет [для] отца моего того вчынити".
И некоторого дня она седела на впокои в одной коморе и казала к собе [позв]ати Говорнара и рекла ему: "Пане Говорнаре, я милую твоего Трыщана большей, нижли себе, прошу вас за то, прыведи его на то, абы он мене миловал. || Если бы он того вчынити не хотел, прыправлю его к великой л. 8 легкости" {здесь: унижению, оскорблению;}. И Говорнар то слышал и засмутился и не ведал, што бы мел с тым вчынити, и мыслил не малую филю: "Если бы Трыщан мел то вчынити, а король бы ся того доведал, карал бы его непочестне". И отказал ей: "Добре, милостивая королевна, для вашей милости то вчыню, буду то ему мовити, иж бы он твою волю пополънил, але он ест молод, если ся так борздо не станет, не мей на него гневу". И она ему подяковала велми вдячно, и за тым Говорнар шол до господы и был смутен и почал мыслити: "Если Трыщан то вчынить, то зле, а не вчынившы тэж недобре". И мовил Трыщану: "Што мыслиш вчынити? Королевна тебе назбыт {слишком;} милует, если б еси ее миловати не хотел, она хочет сама себе уморыти". И Трыщан ему отказал: "Если мя милует збыточною {чрезмерною;} милостью, я того не вчыню, нехай збыток пры ней, бо я зрадцою {изменником;} пану своему быти не хочу за тую его ласку и почесност, которую он мне чынит, а не знаючы мене, хто а откуль есми". Кгды то Говорнар слышал от Трыщана, велми ся тому дивовал, иж в таковой молодости бачыл на таковую почестность. бо оного часу толко было ему трынадцат лет. И еще его Говорнар большей коштовал в том и рек ему: "Для чого не хочеш так цудное панны миловати?" Трыщан ему рек: "Цудност ее не может мене прывести ку зраде, а если бых к тому прызволил, як ты мне в том раду додал, але тобе было мене отводити от того". И на завтрей королевна прызвала Говорнара и рекла ему: "Доведал ли ся еси от Трыщана?" Он рек: "Трыщан вас милует дворною милоетю, нижли того не хочэ вчынити, што бы было ку зраде отцу твоему". И рекла королевна: "Так ли ся Трыщан со всим от мене отнесл?" И пошла велми смутна, кленучы ден тот, в который ся родила, и увошла в ложницу и плакала велми грозно. И одного дня была она в ложницы в розмышленю о милости Трыщанове, а тая ложница была темна, в которой была она. Трыщан шол мимо в другую комору, не ведаючы, што она там ест. И она, его убачывшы, выскочыла а въхватила его за горло обема руками и почала цаловати и миловати, а он, боечыся, || же бы его хто не вбачыл, и почал ее л. 8 об. от себе отпихати обема руками. Она то обачывшы, иж того мети не может, чого хотела, закликала великим голосом. И почувшы рыцэры королевы и король не познал, что его дочка и побегли там рыцэры королевы и застали, а она за горло Трыщана держыть и почала жаловатися: "Панове, Трыщан мя хотел зкгвалътовати {изнасиловать;}". И они поймали его и прывели до короля, поведали, что видели и слышали от панъны. Король засмутился велми и рек: "Я тебе частую, яко ж ест явно всим людей, а ты прыводиш мне ганбу {бесчестье;} а тым собе смерть делаеш". И казал его вкинути в темницу. А Говорнар в тот час был на господе и доведался, што Трыщан ест в темницы, и был о том велми жалостен, рек сам к собе: "Я есми загиб, нигде не мам веселя, а о собе не вем, што ми будет".
И шол Говорнар до короля, и которые его стречали, тые его соромотили, говорены: "Так ли еси вывчил Трыщана? Он тепер впал в зло". А Говорнар шол молчъком и прышол перед короля и прыклекънул на колене, рек: "Пане, для бога змилуйся, выслухай речы моее!" И король мовил: "Говоры". И Говорнар рек: "Пане, буд тое почестно заховано, навпокои хочу вам поведати". Король шол в одну комору, а Говорнар за ним и сказал ему все по раду, як ест королевна розмиловалася Трыщана и мовила ему в своей речы, посылаючы до Трыщана, и як ей Трыщан отказал.
Король то слышал и не почал великого сэрца мети на Трыщана, аижли еще в том во всем Говорнару не доверал, и рек: "Я того хочу скоро доведатися; если будет правда, тогды будет прост {свободен;}, а если будеть винен, хочу ему вчынити яко винному".
И пошол Говорнар от короля. А корол послал по дочку свою и рек ей: "Дочко моя милая, што мыслиш с Трыщаном? Я ему хочу зло вчынити, а твоей легкости помстити". И королевна иного не смела речы, леч мовила: "Государу, справедливе ест, нехай кождый озметь по своим делам". И рек король: "Дочко, если ты въсхочеш, ты будеш ему жона, а если не всхочеш, он будет мертв". И панна почала гледети сам и там, и познал король, иж не ест панна непрыятель Трыщану, и казал прывести Трыщана || и Милиенца, дядковича ее, который л. 9 недавно человека забил. А кгды прыведены перед короля, король взял меч, рек: "Дочко, видиш тых двух млоденцов, которые мают померети, але одного хочу пустити; которого ты усхочеш, и ты пусти, кого твоя воля ест, а другий нехай умрет". Она не вмела, што вчинити, и мыслила сама в собе: "Если пущу Трыщана, будеть королю жаль Милиенца, если пущу Милиенца, тогда моему намилейшому Трыщану вмерети". И замолчала, и король познал, иж она милуеть Трыщана, и еще ее больш прыстрашыл и рек: "Дочко, озми, кого воля твоя будет". Она, боечыся отца, рекла: "Пусти моего брата Милиенъца". Рек корЪль: "Тогды ест Трыщану вмерети". И взял Трыщана за верх головы и замахнул мечом, рек: "Маю тяти {рубить;}". Иона, тое видевшы, не могла втерпети и рекла: "Государу отче, пусти ми Трыщана, а з Миленцом чыни, што хочэш". И король рекл: "Узяла еси Милиенца, а Трыщан мусить умерети". Она рекла: "Пане, каюся, волю Трыщана, а з Милиенцом чыни, што хочэш". Рекл король: "Взяла еси Милиенца, а Трыщан мусить умерети, который ест велми винен". И замахнул мечом, якобы голову ему стяти; и она прыскочывшы и защытила его рукою и рекла: "Пане, не заби Трыщана, але заби мене". И рекл король: "Инак не можэ быти, одно Трыщана мушу стяти". И королевна рекла: "Пане, дай мне меч, нехай я его убъю". И король ей дал меч, она посмотрэвшы на Трыщана рекла: "Пане, албо пусти Трыщана, альбо хочу сама себе убити тым мечом". И рекл ей король: "Чому ты так милуеш Трыщана?" Она рекла: "Большей его милую, нижли сама себе, а коли ты его убъеш, я хочу сама себе убити". И король рекл: "Дочко, ты мей Трыштана". А затым рекл Трыщану: "Ты вжэ прав". А Трыщан подяковал королю и королевне велми покорно || и пошол у великий палац {дворец;}. Коли л. 9 об. Говорнар увидял Трыщана, он был велми весел и пытал его: "Як тя корол пустил?" Трыщан ему поведил все по раду, як ся што чынило. Рек Говорнар: "Коли ж еси прост, би чолом королю, абы тя отпустил, иж коли не вчыниш на волю панны, абы ти чого злого не вчынила". Трыщан рек: "Учытелю, як ся тобе видит, где быхмо мели ехати?" Рек Говорнар: "Болей ми ся видит, абыхмо ехали у двор короля Марка, дядка твоего, а если ся усхочеш таити, не может тя нихто познати, иж еси много прырос от тых часов, як есмо из Елионоса выехали, и можеш там служити, доколе ти ся будет час пасати {опоясываться;} на рыцэрство, а коли усхочеш пасатися, король тя своею рукою пашеть". И рек Трыщан: "Будь, як ты велиш". И назавтрей прышол Трыщан перед короля и вдарыл чолом и рек: "Хочу поехати у свою землю". И покорно подяковал королю и добрым людям на ласцэ, и король ему подяковал на его верной службе и обецал ему свою прыязнь. А коли увидела королевна, што Трыщан едет проч, она была збытне смутна и послала ему иноходника и выжла {легавую;} одным пахолком {отроком-слугою;}. Трыщан обецал дар оному пахолку, чого будет просити. Он рек: "Пане, хочу коли будеш рыцэром, абыс мя пасал". И еще королевна послала ку ему, просечы: "Пане, дай ми свой меч, абых его помиловала". И Трыщан ей меч послал, и она рекла: "Волю умерети после меча Трыщанова, нижли быти наиболшою королевою". И прокололася на том местцу. А Трыщан поехал с Францэи ик королю Марку из Говорнаром и вдарыли ему чолом, и рек Говорнар: "Милостивый королю, то ест пане прыехал тобе служыти, абысь его пасал своею рукою на рыцэрство". Король его прынял весело, обецался его пасати, коли он усхочет, а не познал его. Трыщан служыл дворно и цнотливе {благонравно;}, и хто его видел, кождый ся дивовал, што ест за пане. А потом Трыщан велел себе пасати, и король казал прыправити, што потреба рыцэру, и прыправили велми почестно. Трыщан был у церкви, а на завтрей его король пасал; и тут было много людей добрых, хто его видел, кождый мовил: "Не видали есмо лепшого рыцэра". Будучы ему на том весельи, || прышли чотыри рыцэры из Орълендэи ик л. 10 королю Марку и почали мовити без поклона: "Королю, к тобе нас послал добрый рыцэр Амурат {22} из Орълендэи, говоречы: "Дай дань, которую твое продки {предки;} даивали моим предком ис Корновали ув-Орълендэю, абы была готова дней до двести". Если даете, мы прыймем мир, а если не хочеш дати, ведай тое, иж у малых днех не останеть тут пядь земли, штобы не скажона".
Слышал то король Марко и престрашылся назбыт и не ведал, што отказати. А Трыштан выступил и стал перед королем и рек послом: "Ходите сюды, которые есте так зуфалое {дерзкое;} посэлство прынесли, поведайте вашому пану: ачколвек {хотя} нашы предки з немудрости своее до вашего королевства дань давали, але тепер ее вже не озьмеш, а если ваш пан король арленъдэйский хотел бы ее мети, нехай прыйдет а озметь через меч на поли, а инак ее не может мети, а я готов отнята ее моею рукою". Рекъли послы королю Марку: "Если то ты мовиш?" И король рек: "Коли он хочеть взяти тую битву за корновалскую свободу, говору и я". Рекли послы Трыщану: "Хто ест ты?" А он рек: "Я ест гость, а имя мое Трыщан". И они рекли: "Отпусти нам, Амурат не будет ся с тобою бити, если не будеш великого роду человек". А Трыщан рек: "Для того тая битва не ростанеть: хотя он ест королевич, а я сын короля Мелиядуша елионоского, а племенник семи короля Марка. Таился есми досель, теперь ся таити не могу". И послы ехали проч борздо и споведали королю Амурату, што им отказал, и он рек: "Хто ест, который тую битву взял?" Они рекли: "Сын ест короля Мелиядуша, племенъник ест короля Марка, он ново постановлен рыцэром, але есмо не видали так цудного рыцэра, иж он сам взял битву без намовенья {наущения;}". И рек Амурат: "Он будет каятися, новый рьщэр новую смерть хочет взяти. Нарадили есте той битве где быти?" Они рекли: "Не". Он рек: "Пойдите опять и направъте, того не хочу откладати". И рек Гарнот {23}: "Я вам вчыню дружбу, иж того рыцэра || увижу, кого так л. 10 об. фалят". И они ехали морем и сухом и прышли в Корноваль ик королю Марку и поведали речы короля Амурата. Рек король Марко: "Лепей нехай будеть битва тая ув-острове Самсоне {24}, они два поедуть кождый у своем судне, и кождый будет собе морнар {матрос;}". И нарадили битву за две недели.
И послы прышли к Амурату и поведали ему, иж нарадили битву ув-острове Самсоне. Рек Амурат: "То ми ест мило". И рек Гарноту: "Видел ли ты того рыцэра?" Он рек: "Видел, и коли быс хотел моее рады слухати, то бысь оставил тую битву, а вчынил бысь мир межы вами, бо коли ся вы два соймете на той битве, не може быти без великое печали, иж коли тобе што будет, то великая шкода увОрленъдэи будет, а коли ся ему што станет, великая шкода всему свету будеть, иж он не будеть такий, штобы дома мешкал. А у мое дни не видел есми лепшого рыцэра, а коли дойдет лет, будет великое доброти". И рек ему Амурат: "Мир не може быти, если ми не дойдеть дань готова". И почал ся направляти.
А король Марко и Трыщан и вси рыцэры, панны и пание корновальские ходечы у цэрков молилися богу, абы им бог помог и збавил их от Амурата.
Трыщан направился, што было ему потребно, а на завтрей Трыщан мъшы {обедню} слухал и шол у гостилницу у бляхах и во всей зброи, и вси Панове шли против его.
И король Марко рек: "Сыну мой милый, чому-с ся так от мене таил? Коли бых тя знал, хотя бы ся вся Корноваль гюроботала, не дал бых ти битися, иж если тобе што ся станет, я николи не мам веселья". Трыщан рек: "Пане, не страшыся, ачей нас бог не забудет своею ласкою, и надеюся, иж нам даст бог почстенье и свою помоч". Тогды прышла весть, што вже Амурат ув-острове Самсоне; Трыщан рек: "Дайте ми гелм {шлем;}". И дали ему добрый гелм, || и л. 11 сам корол повезал ему и поправил всю зброю и огледал и потвердил, и прывели ему доброго фреза {коня, происходящего из Фризии;}. Трыщан шол в лодию и борздо стал ув-острове. Амурат его бачыл, дивовался, як смел взяти битву против него, а Трыщан, коли прыстал, одопъхнул свою лодью на воду, И пытал его Амурат: "Чому еси одопъхнул лодью?" Рек Трыщан: "Одному з нас проч пойти у твоей лодьи, а другому тут остати". И Амурат тую реч прынял за мужство и волел бы его не пытати, што ему мудре отказал. И рек Амурат: "Покинь тую битву, бо не рад бых тя загубил, хочу тя держати як моего товарыша, а миловати яко брата". И рек Трыщан: "Я битву покину, коли дань отпустит корновальскую, а если не хочеш, ты ся би". Рек Амурат: "Готуй же ся к битве". И Трыщан рек: "На то есми прышол".
(Битва Трыщанова э Амуратэм) {25} И всели оба на кони и вдарылися так моцно, абы их добрая зброя не одержала, оба бы были мертвы, и древа поламали, и оба пали с конми на землю и в тот час оба скочыли на ноги ранены. Трыщан был ранен у стегно {бедро;} кгроткем {стрелой;} ядовитым, Амурат был ранен бэз яду. И взяли мечы и почали ся рубати велми моцно велик час, ударая один другого, и ранилися на много мест, и познали один другого, иж ест велми добрые рыцэры. Амурат внимал о собе, што он болшый ест на свете, а коли видел Трыщана, он мел страх от него и оба ся втомили, што инак не могло быти нижли одному тут остати, и для того кождый ся змогал на вдарцы, и вси, которые их видели, дивилися великим дивом. И бившыся отступил один от другого, уклонившыся на щыты. Амурат рек: "Если Трыщан у другое прыйдеть у такой моцы {силе;}, я не могу от него стерпети, иж бачыл его наибольшого рыцэра". И коли они опочыли, Трыщан скочыл и почал рубати велми з высока мечом и почал покрыватися щытом и мечом. Амурат вже не мог, и видел то Трыщан, розсеръдитился и вдарыл его моцно поверх гелма, колко мог, и ростял ему гелм и голову до мозкгу, и остал ему вломок меча в голове. Амурат чул ся ранен смертною раною, и покинувшы щыт и меч, и побег до лодьи, и прыйдеть || к своему великому судну и к дружыне, которые его ждали. Слуги л. 11 об. его прыняли велми смутно и вложыли его в судно. И рек: "Идете борздо". И почали ся отпихати плачучы. А корновалцы, которые того гледели, почали кликати: "Злая вам дорога, што вам дань". Рек король Марко и иные корновальцы: "Бог дал нам почестность и Трыщанова доброть". Видевшы его одного ув-острове, пустилися к нему много людей, нашли Трыщана велми ранена и велми слаба от крови, што его кров сошла и не мог на ногах стояти; але иные ему раны не так шкодили, як тая, што в стегне, што был ранен кгроткем ядовитым. И оны его повезли на край {берег;}.
Король прыступил и прынял Трыщана, почал цаловати и миловати и рек ему: "Як ся чуеш?" Трыщан рек: "Велми ест ранен есми, а коли даст бог, могу быти здоров". И король его повел в цэрков дати фалу богу, а потом его повел на палац з великим веселем и играми, иж были освобожени Трыщаном от роботы {рабства;}.
И потом Трыщан прышол до господы, розболелся от раны ядовитое так силно, иж ледве стерпел; и прышли лекары и прыложыли мастей што налепшых, и скоро был здоров ото всих ран кроме тое, которая была ядовитая, тое не могли злечыти, и што коли прыкладали к оной ране, то все ничего не помагало, и не розумели, што прыкладати к той ране, которая его велми мучыла. Одное ночы Грыщан велми ся мучыл, вразившыся в оную рану, и нихто прыступити к нему не смел, толко Говорнар, тот николи не отступал от него никуды и плакал, видены пана своего пры смерти, иж не было человека, хто его первей видел, абы его мог познати. И король почал плакати велми грозно, и люди добрые вси плакали, якобы им мел сын або брат умирати: "О Трыщане, почестный и добрый рыцэру. цудная молодости, кол дорого купил еси свободу коръновальскую! Мы оставуем весели, а ты вмираеш окрутною смертью!"
И будучи Трыщан на своей постели сам, а пры нем одна невеста, которая прышла гледети, як ест номоцон, и почала плакати велми жалостно и рекла: "О Трыщане, я ся тобе дивую, як ты || не мыслиш сам о собе, як быс мог найти л. 12 якое лекарство в-ыншой земли! Ведь еси коштовал во всей Корновали доброго лекара нет!" Рек Трыщан: "Я не могу на кони седети, а ни на носилицах нестися". Она рекла: "Я тобе не могу порадити, навчыть тебе тот, который небо и землю сотворыл". И Трыщан рек Говорнару: "Узнеси мя на палац, с которого на море видно". И Трыщан гледел великий час и рек Говорнару: "Позови ми короля Марка". И король прышол и рек: "Сыну, чого мя еси звал?" И рек Трыщан: "Прошу тя, пане, дай ми одну реч, которая тобе немного важыти {пищи;} будеть". Рек король Марко: "Хотя бы и много важыла, тогды я на твою волю вчыню, и нет того, чого бых я для тебе не вчынил". И Трыщан ему за то покорне подяковал: "Я, пане, лекара у сей земли не могу найти, тепер есми терпел много и вижу добре, што ся моя смерть прыближыла. Хочу пойти ув-ыншую землю по свету, наради ми доброе судно и постав, што ми так потреба в нем, страны * и питья и одно легкое ведро, которое бы мог один человек долов спускати, и покрый ми его добрым сукном для дождчу и для ветру: хочу ся пустити по мору, кгды ми фортуна прынесеть, ачей ми ся где лекар найдеть к той ране, от которое умираю; если пак ся не найдеть, тогды я мертв". Рек король: "Сыну, як хочеш пойти, будучы так немоцон?" И рек Трыщан: "И хотя пак умру там, однакож и тут умру, а коли будеть божья воля, ино мя море и ветр к фортуне прынесеть. А коли будет судно готово, вложы мя в него и дай ми мою аръфу, а другую лютню, а на час собе гуду, абы ми туги и болести легъчало".
И король Марко то слышал, почал плакати велми смутно, и не мог ему долъго отказати за слезами. Отрезвевши, рек: "Сыну Трыщане, пак ли мя хочеш оставити со всим?" И Трыщан рек: "Пане, инак тепер не может быти, а кгды найду лекара и буду-л здоров, обецую ти ся вернути засе {снова;} у Корновал". И коли король видел, што инак не може быти, он ему казал направити судно почестно, як сам Трыщан росказал, и поставил в ней, што было потреба Трыщану всего досыть, и коли было готово, велел его увести у судно велми немоцного. И видевшы то, корновалене почали плакати || велми жалостно, л. 12 об. а король со всими велможами своими плакали без перестаня. И коли Трыщан тое видел, и было ему велми жаль и отопъхнулся от краю боръздо, и наняли парусы, и был им ветр вправный, а шли боръздо, а не ведали, куды идут. И так шли два дни, и прыгнала его фортуна в Орленъдэю под один город, в котором был король Ленъвиз {26}. Тот мел в себе жону, сестру короля Амурата, котораго убил Трыщан, и мел в себе дочку на имя Ижоту. Оная панна велми знала лекарство от ран, и не было тое раны, которое бы не могла злечыти. И коли Трыщан был на край моря перед замком, он с того был велми весел и взял аръфу и настроил и почал играти, што нацудней мог.
Король Ленъвиз видел с палацу и прыступил ближей и слухал великий час, и было ему видет велми дивно, иж так цудне и жалостне играл, а судно коштовно покрыто злотоглаво {парчою;}". И прызвал к собе королевую, и она видела судно и слышала арфу и дивилася много.
И рекла королю: "Прошу тебе, идемо видети онога дива". И пошли надол к мору самидва и слухали аръфы, поки перестал.
А коли Трыщан перестал играти, почал плакати и крычати от болести, которую мел. Прыступил корол и королевая к судну и видели Трыщана и поздровили его, и он им вернул поздровлене. И пытал Трыщан короля, незнаючы, што король: "Прошу тя, пане, которая то земля, где есмо прыстали?" Рек король: "Вы есте в Орлендэи". Коли Трыщан тое чул, он больш был немоцон от раны нижли первей, што ся боял, если его познають, то он загиб для Амурата.
Потом, немного минувшы, король поехал в ловы з доброю дружыною, а с ним Трыщан и Говорнар, абы ся учыл лову, и ехали по дуброве, але прыехали два рыцэры у зброи и со всею бронею, и спытали: "Кое тут ест король?" Они рекли: "Ото король и з сыном". Рек Говорнар: "Што говорит? Нет тут его сына, оставил дома". И прыступили тые рыцэры, рекли королю: "Ты нам не чынил ничого злого, але нехто иный с твоего двора мыслит нас погубити и тепер мыслимо збыти того, если узможем". И вынявшы мечы нихто не мог того оборонити, абы король не был ранен смертною раною у голове. А их обеых тут же забито. А они обадва были племя || князю из Нороту {19}, которые были л. 7 наиболшое племя от Корновали. То им была одная ворожбитка {ворожея;} поведила: "Вам погинути от короля Мелиядуша двора". А в том им была рада от короля Марка корновальского, иж он боялся Трыщана, если прыйдет к летом, абы его с панства не выгнал, як была оная ворожбитка рекла, якож и потом, коли Трыщан прышол к летом, прышол из своею дружыною и вбил князя из Норота своею рукою и сказил {разрушил;} город их, иж там камень на камени не зостал.
А кгды короля бояре видели мертва, они не ведали, штобы мели вчынити, рекли межы собою: "Ни один пан не ест так зле въстережон от своих, як наш от нас". И Трыщан плакал много со всими людми своими, и прыправили носило на два кони и понесли короля. А коли были близко города, и люди з города вчынили великий плач и жалост по нем и погребли почестно, як слушыт {подобает;} на такового пана.
И коли то увидел король Марко, почал много мыслити о том. И пришол к нему один хлопец, который болшей ведал, нижли иные люди по Мерлину и все што мает быти, и для того его корол большей любил. Рек королю: "Мысль борздо, хочет твой сестренец {племянник (сын сестры)} Трыщан учынити тебе велми жалостна". Рек король: "Як то може быти, абы Трыщан к тому рыцэрству прышол?" Рек хлопец: "Маеть на то прыйти, иж на свете не будет рыцэра над него". И король умолк. И Говорнар, который был велми мудрый, бачыл, што мачоха его еще ненавидит, иж бы ся ей тая земля остала, и отведъшы его проч и рек: "Мой добрый прыятелю и сыну, твоя мачоха тебе велми ненавидит и мыслит тебе вморыти, поедмо у Францыю потаи ик королю Перемонту {20}, там ся навчыш мужству и будеш человек знаменитый, а коли розведают твою доброть, прыйдеш на рыцэрство, тогды поедеш у Елионос на свою отчызну, никто ти не будет смети речы, штобы тобе невдячно". Рек Трыщан: "Мистре, где ми ты узвелиш, там я хочу поехати, занюж не нахожу болшей прыязни ни ув-одном человецэ, яко в тобе". Рек Говорнар: "Нарадимося, поедьмо завтра по зоры". Заказал || Трыщану, и нарадилися, як было им потреба, и взяли з собою золота л. 7 об. и серебра досыт и ехали тый день до Францэи ик королю Перемонту. Говорнар заказал Трыщану, же бы ся не поведал, хто а откуль ест. И Трыщан мовил: "Я рад тебе слухати". А кгды прыехали до короля Перемонта, король его вдячне прынял и казал ему дати добрую господу. Трыщан почал рости и лепъшати и в малых днех, иж ся ему дивовати почали, играл в шахы и в варцабы {шашки;} лепшей над иных, и всякое его доброти не было ровни, а нихто так стройне не мог на кони седети, як он.
И коли ему было дванадцать лет, он был великое доброти и мудрости во всякой его речы, пание и панны и кождый человек дивовалися ему, которые его видели, и кождая была пани и панна рада тому, абы их Трыщан миловал.
Трыщан он тэж служыл дворно {учтиво;} и почесно королю Перемонту, а король иншых панят на дворе своем не ставил ни за што напротивку ему, а нихто тэж не знал его, хто а откуль ест. И мел тот король одну дочку {21} панну велми пекную {красивую;}, тая ся розмиловала Трыщана и мовила: "Человечее око не видало так цудъного младенца, як Трыщан ест". И коли его где видела, очи ее и мысль не была инде, толко при нем. Так его миловала, як сама себе, и не могла ся домыслити, як бы мела к ласцэ его и к милости прыйти и с ним пополнити волю свою, и мыслила о том: "Если ему дати знат, он к тому не прызволить, еще молод, не сквапится {не соблазнится;} ку такой милости. Але коли бы ми ся обецал миловати мене, я бых ждала до его часу, и волела бых его ждати, нижли быти королевою наибольшою наибольшого королевства. Але боюся, иж не всхочет для молодости и не смети будет [для] отца моего того вчынити".
И некоторого дня она седела на впокои в одной коморе и казала к собе [позв]ати Говорнара и рекла ему: "Пане Говорнаре, я милую твоего Трыщана большей, нижли себе, прошу вас за то, прыведи его на то, абы он мене миловал. || Если бы он того вчынити не хотел, прыправлю его к великой л. 8 легкости" {здесь: унижению, оскорблению;}. И Говорнар то слышал и засмутился и не ведал, што бы мел с тым вчынити, и мыслил не малую филю: "Если бы Трыщан мел то вчынити, а король бы ся того доведал, карал бы его непочестне". И отказал ей: "Добре, милостивая королевна, для вашей милости то вчыню, буду то ему мовити, иж бы он твою волю пополънил, але он ест молод, если ся так борздо не станет, не мей на него гневу". И она ему подяковала велми вдячно, и за тым Говорнар шол до господы и был смутен и почал мыслити: "Если Трыщан то вчынить, то зле, а не вчынившы тэж недобре". И мовил Трыщану: "Што мыслиш вчынити? Королевна тебе назбыт {слишком;} милует, если б еси ее миловати не хотел, она хочет сама себе уморыти". И Трыщан ему отказал: "Если мя милует збыточною {чрезмерною;} милостью, я того не вчыню, нехай збыток пры ней, бо я зрадцою {изменником;} пану своему быти не хочу за тую его ласку и почесност, которую он мне чынит, а не знаючы мене, хто а откуль есми". Кгды то Говорнар слышал от Трыщана, велми ся тому дивовал, иж в таковой молодости бачыл на таковую почестность. бо оного часу толко было ему трынадцат лет. И еще его Говорнар большей коштовал в том и рек ему: "Для чого не хочеш так цудное панны миловати?" Трыщан ему рек: "Цудност ее не может мене прывести ку зраде, а если бых к тому прызволил, як ты мне в том раду додал, але тобе было мене отводити от того". И на завтрей королевна прызвала Говорнара и рекла ему: "Доведал ли ся еси от Трыщана?" Он рек: "Трыщан вас милует дворною милоетю, нижли того не хочэ вчынити, што бы было ку зраде отцу твоему". И рекла королевна: "Так ли ся Трыщан со всим от мене отнесл?" И пошла велми смутна, кленучы ден тот, в который ся родила, и увошла в ложницу и плакала велми грозно. И одного дня была она в ложницы в розмышленю о милости Трыщанове, а тая ложница была темна, в которой была она. Трыщан шол мимо в другую комору, не ведаючы, што она там ест. И она, его убачывшы, выскочыла а въхватила его за горло обема руками и почала цаловати и миловати, а он, боечыся, || же бы его хто не вбачыл, и почал ее л. 8 об. от себе отпихати обема руками. Она то обачывшы, иж того мети не может, чого хотела, закликала великим голосом. И почувшы рыцэры королевы и король не познал, что его дочка и побегли там рыцэры королевы и застали, а она за горло Трыщана держыть и почала жаловатися: "Панове, Трыщан мя хотел зкгвалътовати {изнасиловать;}". И они поймали его и прывели до короля, поведали, что видели и слышали от панъны. Король засмутился велми и рек: "Я тебе частую, яко ж ест явно всим людей, а ты прыводиш мне ганбу {бесчестье;} а тым собе смерть делаеш". И казал его вкинути в темницу. А Говорнар в тот час был на господе и доведался, што Трыщан ест в темницы, и был о том велми жалостен, рек сам к собе: "Я есми загиб, нигде не мам веселя, а о собе не вем, што ми будет".
И шол Говорнар до короля, и которые его стречали, тые его соромотили, говорены: "Так ли еси вывчил Трыщана? Он тепер впал в зло". А Говорнар шол молчъком и прышол перед короля и прыклекънул на колене, рек: "Пане, для бога змилуйся, выслухай речы моее!" И король мовил: "Говоры". И Говорнар рек: "Пане, буд тое почестно заховано, навпокои хочу вам поведати". Король шол в одну комору, а Говорнар за ним и сказал ему все по раду, як ест королевна розмиловалася Трыщана и мовила ему в своей речы, посылаючы до Трыщана, и як ей Трыщан отказал.
Король то слышал и не почал великого сэрца мети на Трыщана, аижли еще в том во всем Говорнару не доверал, и рек: "Я того хочу скоро доведатися; если будет правда, тогды будет прост {свободен;}, а если будеть винен, хочу ему вчынити яко винному".
И пошол Говорнар от короля. А корол послал по дочку свою и рек ей: "Дочко моя милая, што мыслиш с Трыщаном? Я ему хочу зло вчынити, а твоей легкости помстити". И королевна иного не смела речы, леч мовила: "Государу, справедливе ест, нехай кождый озметь по своим делам". И рек король: "Дочко, если ты въсхочеш, ты будеш ему жона, а если не всхочеш, он будет мертв". И панна почала гледети сам и там, и познал король, иж не ест панна непрыятель Трыщану, и казал прывести Трыщана || и Милиенца, дядковича ее, который л. 9 недавно человека забил. А кгды прыведены перед короля, король взял меч, рек: "Дочко, видиш тых двух млоденцов, которые мают померети, але одного хочу пустити; которого ты усхочеш, и ты пусти, кого твоя воля ест, а другий нехай умрет". Она не вмела, што вчинити, и мыслила сама в собе: "Если пущу Трыщана, будеть королю жаль Милиенца, если пущу Милиенца, тогда моему намилейшому Трыщану вмерети". И замолчала, и король познал, иж она милуеть Трыщана, и еще ее больш прыстрашыл и рек: "Дочко, озми, кого воля твоя будет". Она, боечыся отца, рекла: "Пусти моего брата Милиенъца". Рек корЪль: "Тогды ест Трыщану вмерети". И взял Трыщана за верх головы и замахнул мечом, рек: "Маю тяти {рубить;}". Иона, тое видевшы, не могла втерпети и рекла: "Государу отче, пусти ми Трыщана, а з Миленцом чыни, што хочэш". И король рекл: "Узяла еси Милиенца, а Трыщан мусить умерети". Она рекла: "Пане, каюся, волю Трыщана, а з Милиенцом чыни, што хочэш". Рекл король: "Взяла еси Милиенца, а Трыщан мусить умерети, который ест велми винен". И замахнул мечом, якобы голову ему стяти; и она прыскочывшы и защытила его рукою и рекла: "Пане, не заби Трыщана, але заби мене". И рекл король: "Инак не можэ быти, одно Трыщана мушу стяти". И королевна рекла: "Пане, дай мне меч, нехай я его убъю". И король ей дал меч, она посмотрэвшы на Трыщана рекла: "Пане, албо пусти Трыщана, альбо хочу сама себе убити тым мечом". И рекл ей король: "Чому ты так милуеш Трыщана?" Она рекла: "Большей его милую, нижли сама себе, а коли ты его убъеш, я хочу сама себе убити". И король рекл: "Дочко, ты мей Трыштана". А затым рекл Трыщану: "Ты вжэ прав". А Трыщан подяковал королю и королевне велми покорно || и пошол у великий палац {дворец;}. Коли л. 9 об. Говорнар увидял Трыщана, он был велми весел и пытал его: "Як тя корол пустил?" Трыщан ему поведил все по раду, як ся што чынило. Рек Говорнар: "Коли ж еси прост, би чолом королю, абы тя отпустил, иж коли не вчыниш на волю панны, абы ти чого злого не вчынила". Трыщан рек: "Учытелю, як ся тобе видит, где быхмо мели ехати?" Рек Говорнар: "Болей ми ся видит, абыхмо ехали у двор короля Марка, дядка твоего, а если ся усхочеш таити, не может тя нихто познати, иж еси много прырос от тых часов, як есмо из Елионоса выехали, и можеш там служити, доколе ти ся будет час пасати {опоясываться;} на рыцэрство, а коли усхочеш пасатися, король тя своею рукою пашеть". И рек Трыщан: "Будь, як ты велиш". И назавтрей прышол Трыщан перед короля и вдарыл чолом и рек: "Хочу поехати у свою землю". И покорно подяковал королю и добрым людям на ласцэ, и король ему подяковал на его верной службе и обецал ему свою прыязнь. А коли увидела королевна, што Трыщан едет проч, она была збытне смутна и послала ему иноходника и выжла {легавую;} одным пахолком {отроком-слугою;}. Трыщан обецал дар оному пахолку, чого будет просити. Он рек: "Пане, хочу коли будеш рыцэром, абыс мя пасал". И еще королевна послала ку ему, просечы: "Пане, дай ми свой меч, абых его помиловала". И Трыщан ей меч послал, и она рекла: "Волю умерети после меча Трыщанова, нижли быти наиболшою королевою". И прокололася на том местцу. А Трыщан поехал с Францэи ик королю Марку из Говорнаром и вдарыли ему чолом, и рек Говорнар: "Милостивый королю, то ест пане прыехал тобе служыти, абысь его пасал своею рукою на рыцэрство". Король его прынял весело, обецался его пасати, коли он усхочет, а не познал его. Трыщан служыл дворно и цнотливе {благонравно;}, и хто его видел, кождый ся дивовал, што ест за пане. А потом Трыщан велел себе пасати, и король казал прыправити, што потреба рыцэру, и прыправили велми почестно. Трыщан был у церкви, а на завтрей его король пасал; и тут было много людей добрых, хто его видел, кождый мовил: "Не видали есмо лепшого рыцэра". Будучы ему на том весельи, || прышли чотыри рыцэры из Орълендэи ик л. 10 королю Марку и почали мовити без поклона: "Королю, к тобе нас послал добрый рыцэр Амурат {22} из Орълендэи, говоречы: "Дай дань, которую твое продки {предки;} даивали моим предком ис Корновали ув-Орълендэю, абы была готова дней до двести". Если даете, мы прыймем мир, а если не хочеш дати, ведай тое, иж у малых днех не останеть тут пядь земли, штобы не скажона".
Слышал то король Марко и престрашылся назбыт и не ведал, што отказати. А Трыштан выступил и стал перед королем и рек послом: "Ходите сюды, которые есте так зуфалое {дерзкое;} посэлство прынесли, поведайте вашому пану: ачколвек {хотя} нашы предки з немудрости своее до вашего королевства дань давали, але тепер ее вже не озьмеш, а если ваш пан король арленъдэйский хотел бы ее мети, нехай прыйдет а озметь через меч на поли, а инак ее не может мети, а я готов отнята ее моею рукою". Рекъли послы королю Марку: "Если то ты мовиш?" И король рек: "Коли он хочеть взяти тую битву за корновалскую свободу, говору и я". Рекли послы Трыщану: "Хто ест ты?" А он рек: "Я ест гость, а имя мое Трыщан". И они рекли: "Отпусти нам, Амурат не будет ся с тобою бити, если не будеш великого роду человек". А Трыщан рек: "Для того тая битва не ростанеть: хотя он ест королевич, а я сын короля Мелиядуша елионоского, а племенник семи короля Марка. Таился есми досель, теперь ся таити не могу". И послы ехали проч борздо и споведали королю Амурату, што им отказал, и он рек: "Хто ест, который тую битву взял?" Они рекли: "Сын ест короля Мелиядуша, племенъник ест короля Марка, он ново постановлен рыцэром, але есмо не видали так цудного рыцэра, иж он сам взял битву без намовенья {наущения;}". И рек Амурат: "Он будет каятися, новый рьщэр новую смерть хочет взяти. Нарадили есте той битве где быти?" Они рекли: "Не". Он рек: "Пойдите опять и направъте, того не хочу откладати". И рек Гарнот {23}: "Я вам вчыню дружбу, иж того рыцэра || увижу, кого так л. 10 об. фалят". И они ехали морем и сухом и прышли в Корноваль ик королю Марку и поведали речы короля Амурата. Рек король Марко: "Лепей нехай будеть битва тая ув-острове Самсоне {24}, они два поедуть кождый у своем судне, и кождый будет собе морнар {матрос;}". И нарадили битву за две недели.
И послы прышли к Амурату и поведали ему, иж нарадили битву ув-острове Самсоне. Рек Амурат: "То ми ест мило". И рек Гарноту: "Видел ли ты того рыцэра?" Он рек: "Видел, и коли быс хотел моее рады слухати, то бысь оставил тую битву, а вчынил бысь мир межы вами, бо коли ся вы два соймете на той битве, не може быти без великое печали, иж коли тобе што будет, то великая шкода увОрленъдэи будет, а коли ся ему што станет, великая шкода всему свету будеть, иж он не будеть такий, штобы дома мешкал. А у мое дни не видел есми лепшого рыцэра, а коли дойдет лет, будет великое доброти". И рек ему Амурат: "Мир не може быти, если ми не дойдеть дань готова". И почал ся направляти.
А король Марко и Трыщан и вси рыцэры, панны и пание корновальские ходечы у цэрков молилися богу, абы им бог помог и збавил их от Амурата.
Трыщан направился, што было ему потребно, а на завтрей Трыщан мъшы {обедню} слухал и шол у гостилницу у бляхах и во всей зброи, и вси Панове шли против его.
И король Марко рек: "Сыну мой милый, чому-с ся так от мене таил? Коли бых тя знал, хотя бы ся вся Корноваль гюроботала, не дал бых ти битися, иж если тобе што ся станет, я николи не мам веселья". Трыщан рек: "Пане, не страшыся, ачей нас бог не забудет своею ласкою, и надеюся, иж нам даст бог почстенье и свою помоч". Тогды прышла весть, што вже Амурат ув-острове Самсоне; Трыщан рек: "Дайте ми гелм {шлем;}". И дали ему добрый гелм, || и л. 11 сам корол повезал ему и поправил всю зброю и огледал и потвердил, и прывели ему доброго фреза {коня, происходящего из Фризии;}. Трыщан шол в лодию и борздо стал ув-острове. Амурат его бачыл, дивовался, як смел взяти битву против него, а Трыщан, коли прыстал, одопъхнул свою лодью на воду, И пытал его Амурат: "Чому еси одопъхнул лодью?" Рек Трыщан: "Одному з нас проч пойти у твоей лодьи, а другому тут остати". И Амурат тую реч прынял за мужство и волел бы его не пытати, што ему мудре отказал. И рек Амурат: "Покинь тую битву, бо не рад бых тя загубил, хочу тя держати як моего товарыша, а миловати яко брата". И рек Трыщан: "Я битву покину, коли дань отпустит корновальскую, а если не хочеш, ты ся би". Рек Амурат: "Готуй же ся к битве". И Трыщан рек: "На то есми прышол".
(Битва Трыщанова э Амуратэм) {25} И всели оба на кони и вдарылися так моцно, абы их добрая зброя не одержала, оба бы были мертвы, и древа поламали, и оба пали с конми на землю и в тот час оба скочыли на ноги ранены. Трыщан был ранен у стегно {бедро;} кгроткем {стрелой;} ядовитым, Амурат был ранен бэз яду. И взяли мечы и почали ся рубати велми моцно велик час, ударая один другого, и ранилися на много мест, и познали один другого, иж ест велми добрые рыцэры. Амурат внимал о собе, што он болшый ест на свете, а коли видел Трыщана, он мел страх от него и оба ся втомили, што инак не могло быти нижли одному тут остати, и для того кождый ся змогал на вдарцы, и вси, которые их видели, дивилися великим дивом. И бившыся отступил один от другого, уклонившыся на щыты. Амурат рек: "Если Трыщан у другое прыйдеть у такой моцы {силе;}, я не могу от него стерпети, иж бачыл его наибольшого рыцэра". И коли они опочыли, Трыщан скочыл и почал рубати велми з высока мечом и почал покрыватися щытом и мечом. Амурат вже не мог, и видел то Трыщан, розсеръдитился и вдарыл его моцно поверх гелма, колко мог, и ростял ему гелм и голову до мозкгу, и остал ему вломок меча в голове. Амурат чул ся ранен смертною раною, и покинувшы щыт и меч, и побег до лодьи, и прыйдеть || к своему великому судну и к дружыне, которые его ждали. Слуги л. 11 об. его прыняли велми смутно и вложыли его в судно. И рек: "Идете борздо". И почали ся отпихати плачучы. А корновалцы, которые того гледели, почали кликати: "Злая вам дорога, што вам дань". Рек король Марко и иные корновальцы: "Бог дал нам почестность и Трыщанова доброть". Видевшы его одного ув-острове, пустилися к нему много людей, нашли Трыщана велми ранена и велми слаба от крови, што его кров сошла и не мог на ногах стояти; але иные ему раны не так шкодили, як тая, што в стегне, што был ранен кгроткем ядовитым. И оны его повезли на край {берег;}.
Король прыступил и прынял Трыщана, почал цаловати и миловати и рек ему: "Як ся чуеш?" Трыщан рек: "Велми ест ранен есми, а коли даст бог, могу быти здоров". И король его повел в цэрков дати фалу богу, а потом его повел на палац з великим веселем и играми, иж были освобожени Трыщаном от роботы {рабства;}.
И потом Трыщан прышол до господы, розболелся от раны ядовитое так силно, иж ледве стерпел; и прышли лекары и прыложыли мастей што налепшых, и скоро был здоров ото всих ран кроме тое, которая была ядовитая, тое не могли злечыти, и што коли прыкладали к оной ране, то все ничего не помагало, и не розумели, што прыкладати к той ране, которая его велми мучыла. Одное ночы Грыщан велми ся мучыл, вразившыся в оную рану, и нихто прыступити к нему не смел, толко Говорнар, тот николи не отступал от него никуды и плакал, видены пана своего пры смерти, иж не было человека, хто его первей видел, абы его мог познати. И король почал плакати велми грозно, и люди добрые вси плакали, якобы им мел сын або брат умирати: "О Трыщане, почестный и добрый рыцэру. цудная молодости, кол дорого купил еси свободу коръновальскую! Мы оставуем весели, а ты вмираеш окрутною смертью!"
И будучи Трыщан на своей постели сам, а пры нем одна невеста, которая прышла гледети, як ест номоцон, и почала плакати велми жалостно и рекла: "О Трыщане, я ся тобе дивую, як ты || не мыслиш сам о собе, як быс мог найти л. 12 якое лекарство в-ыншой земли! Ведь еси коштовал во всей Корновали доброго лекара нет!" Рек Трыщан: "Я не могу на кони седети, а ни на носилицах нестися". Она рекла: "Я тобе не могу порадити, навчыть тебе тот, который небо и землю сотворыл". И Трыщан рек Говорнару: "Узнеси мя на палац, с которого на море видно". И Трыщан гледел великий час и рек Говорнару: "Позови ми короля Марка". И король прышол и рек: "Сыну, чого мя еси звал?" И рек Трыщан: "Прошу тя, пане, дай ми одну реч, которая тобе немного важыти {пищи;} будеть". Рек король Марко: "Хотя бы и много важыла, тогды я на твою волю вчыню, и нет того, чого бых я для тебе не вчынил". И Трыщан ему за то покорне подяковал: "Я, пане, лекара у сей земли не могу найти, тепер есми терпел много и вижу добре, што ся моя смерть прыближыла. Хочу пойти ув-ыншую землю по свету, наради ми доброе судно и постав, што ми так потреба в нем, страны * и питья и одно легкое ведро, которое бы мог один человек долов спускати, и покрый ми его добрым сукном для дождчу и для ветру: хочу ся пустити по мору, кгды ми фортуна прынесеть, ачей ми ся где лекар найдеть к той ране, от которое умираю; если пак ся не найдеть, тогды я мертв". Рек король: "Сыну, як хочеш пойти, будучы так немоцон?" И рек Трыщан: "И хотя пак умру там, однакож и тут умру, а коли будеть божья воля, ино мя море и ветр к фортуне прынесеть. А коли будет судно готово, вложы мя в него и дай ми мою аръфу, а другую лютню, а на час собе гуду, абы ми туги и болести легъчало".
И король Марко то слышал, почал плакати велми смутно, и не мог ему долъго отказати за слезами. Отрезвевши, рек: "Сыну Трыщане, пак ли мя хочеш оставити со всим?" И Трыщан рек: "Пане, инак тепер не может быти, а кгды найду лекара и буду-л здоров, обецую ти ся вернути засе {снова;} у Корновал". И коли король видел, што инак не може быти, он ему казал направити судно почестно, як сам Трыщан росказал, и поставил в ней, што было потреба Трыщану всего досыть, и коли было готово, велел его увести у судно велми немоцного. И видевшы то, корновалене почали плакати || велми жалостно, л. 12 об. а король со всими велможами своими плакали без перестаня. И коли Трыщан тое видел, и было ему велми жаль и отопъхнулся от краю боръздо, и наняли парусы, и был им ветр вправный, а шли боръздо, а не ведали, куды идут. И так шли два дни, и прыгнала его фортуна в Орленъдэю под один город, в котором был король Ленъвиз {26}. Тот мел в себе жону, сестру короля Амурата, котораго убил Трыщан, и мел в себе дочку на имя Ижоту. Оная панна велми знала лекарство от ран, и не было тое раны, которое бы не могла злечыти. И коли Трыщан был на край моря перед замком, он с того был велми весел и взял аръфу и настроил и почал играти, што нацудней мог.
Король Ленъвиз видел с палацу и прыступил ближей и слухал великий час, и было ему видет велми дивно, иж так цудне и жалостне играл, а судно коштовно покрыто злотоглаво {парчою;}". И прызвал к собе королевую, и она видела судно и слышала арфу и дивилася много.
И рекла королю: "Прошу тебе, идемо видети онога дива". И пошли надол к мору самидва и слухали аръфы, поки перестал.
А коли Трыщан перестал играти, почал плакати и крычати от болести, которую мел. Прыступил корол и королевая к судну и видели Трыщана и поздровили его, и он им вернул поздровлене. И пытал Трыщан короля, незнаючы, што король: "Прошу тя, пане, которая то земля, где есмо прыстали?" Рек король: "Вы есте в Орлендэи". Коли Трыщан тое чул, он больш был немоцон от раны нижли первей, што ся боял, если его познають, то он загиб для Амурата.