Страница:
183. При этих словах подошел к ним Ланселот, а также все прочие, и Тор, увидев их перед собою, сказал: "Я прошу вас, мессир рыцарь, не медлите и сделайте то, о чем я просил вас". - "Господь свидетель, мессир, - ответил Тристан, - я исполню вашу просьбу. Узнайте же, что я - Тристан, племянник короля Корнуэльского". Когда Тор услышал это имя, то захотел он приблизиться, чтобы отдать Тристану свой меч, но Тристан отказался взять его, И сказал Тор: "О, храбрый Тристан, с радостью встречаю я смерть, ибо она пришла ко мне от руки лучшего рыцаря в мире. И если бы до начала боя знал я, кто вы, то и сражался бы веселее. Отныне я завещаю вам свой замок и нарекаю сеньором всех моих земель. Также поручаю вам мою жену, которая столь же красива, сколь знатна, и прошу выдать ее замуж за какого-нибудь доблестного рыцаря из дома короля Артура". И Тристан обещал исполнить последнюю волю Тора.
184. Тогда рыцарь сел, ибо ноги больше не держали его, и сказал, что перед смертью хочет увидеть свою жену. Тристан призвал девушек Люси и велел им пойти за их госпожой, чему они тотчас повиновались и приблизились к постели Тора, где она лежала мертвая. Посмотрели они ей в лицо, увидели, какое оно застылое и бледное, и догадались, что она умерла. Тут начали они стонать и причитать так горестно, что сбежались люди и все увидели покойницу. Подошли они к мессиру Тору, в котором жизнь уже угасала, и рассказали о горе, утешая его, как только могли, и дали ему понять, что, верно, умерла она от печали, ибо не смогла перенести весть о его поражении. Когда Тор выслушал их, он и сам поверил, что жена его скончалась из-за него. И он сжал зубы, глаза его закатились, а руки и ноги вытянулись, и душа отлетела.
185. Так было покончено с обычаем, который завел у себя Тор. Мессир Говен и товарищи его ликовали, радуясь своему освобождению. А Тристан и Ланселот приказали отнести тела рыцаря и его жены в замок. Весь народ выбежал навстречу, восхваляя Тристана и сопровождая его во дворец, чествовал, как своего сеньора, а он, вступив на порог, прежде всего приказал открыть двери темниц, что и было тотчас же исполнено. Тристан и Ланселот весьма поразились великому множеству пленников, а среди них оказался молодой и красивый юноша из Ирландии, который узнал Тристана. И он кинулся к его ногам, но Тристан, не узнав его, стал его поднимать, ласково говоря: "Милый юноша, скажите мне, кто вы и откуда, так как я не узнаю вас". - "Да как же, господин мой, - воскликнул молодой конюший, - ведь я слуга ваш Перинис, брат Бранжьены, я прислуживал вам на турнире в Ирландии. Вы тогда победили, покрыв позором, Паламеда во имя любви к королеве Изольде". Тут только Тристан вспомнил его и, обняв, сказал: "Милый друг мой Перинис, как я счастлив, что нашел вас". И он показал его Ланселоту, который также его обласкал, ибо любил девицу Бранжьену за то, что верно служила она Тристану.
186. После этого приказали они предать земле оба тела с великими почестями. И было исполнено так, как они велели, а после погребения повелел Ланселот сделать на могиле надпись золотыми буквами: "Здесь покоится Тор Невозмутимый, который ввел жестокий обычай Источника Сражений против странствующих рыцарей и был за то убит доблестным Тристаном Корнуэльским, положившим конец его жестокости. Супруга его, по имени Люси Белокурая, погребена рядом с ним, а умерла она от скорби".
187. Совершив это, прекрасный Тристан и Ланселот отпустили всех пленников, кроме десяти рыцарей Круглого Стола и юноши из Ирландии Девица де Моршо {37} благодарила храброго Тристана за освобождение ее брата и отбыла вместе со всеми. Тристан же еще страдал от ран, полученных в схватке с Тором, отчего пришлось им остаться в замке, а десять рыцарей Круглого Стола составили ему компанию, дабы развлечь и утешить его, и Тристан с Ланселотом весьма забавлялись шутливыми речами, которые вел Динадан. А когда Тристан был уже почти здоров, мессир Говен спросил Ланселота, что намерен он делать дальше. И Ланселот ответил ему, что останется с Тристаном, ибо счастлив участвовать в столь геройских рыцарских подвигах. И еще сказал, что сами они могут ехать, когда захотят, но что хорошо бы им подождать, пока не решат они, что делать с замком, который Тристан отвоевал у рыцаря Тора.
188. После этого сказал Ланселот Тристану: "Мессир, вам следовало бы в присутствии доблестных рыцарей войти во владение замком и принять клятву на верность от всех жителей". Но Тристан отказался от этого, а попросил, чтобы Ланселот совершил все вместо него. Но Ланселот также не захотел владеть замком, и они долго препирались, уступая эту честь один другому, и когда Тристан понял, что Ланселота ему не уговорить, то призвал он Периниса, юношу из Ирландии и сказал ему: "Подойдите сюда, Перинис. Вы были моим конюшим на турнире в Ирландии и преданно служили мне из любви к Бранжьене, к которой я сердечно расположен, ибо люблю королеву Изольду, госпожу ее; так вот, ныне я посвящаю вас в рыцари, а мессир Ланселот дарит вам этот замок, дабы владели вы им от имени короля Артура". Долго отказывался Ланселот стать дарителем замка, но, наконец, его уговорили. Посвятил Тристан юношу в рыцари и, одев его в богатые одежды мессира Тора, призвал горожан и прочий люд и велел им присягать на службу и верность Перинису. И с этого дня стали называть Замок Тора Утесом Перэн {38}. А сам Перинис стал доблестным рыцарем и совершил множество славных подвигов.
189. После этого мессир Говен распрощался с ними и отбыл со своими товарищами, которые весьма сожалели о разлуке с двумя доблестными рыцарями, ибо им очень хотелось сопровождать их, дабы вместе с ними совершать славные деяния, но те не разрешили им этого, а просили поехать к королю Артуру и королеве, чтобы передать привет от них. Что рыцари и обещали сделать. Отбыли они из замка, а с ними и Лионель, и никуда не сворачивая, поехали в королевство Логр, прямо в Камелот, где жили король и королева, которым они поведали о славных подвигах Ланселота и Тристана, о неслыханных победах в Черном Лесу и обо всем, что знали, чем весьма обрадовали короля, королеву и всех, кто их услышал. Но здесь я и покину их, дабы вернуться к моему повествованию.
XVI
190. Как Тристан и Ланселот покинули Замок Перэн и достигли Долины Цветущих Роз, где Тристан сразился с Ламоратом {39} из Сорелуа и убил его; и как девица, за которую сражался Ламорат, влюбилась в Тристана и умерла от печали, когда он отверг ее.
191. Итак, согласно преданию, после того, как одиннадцать рыцарей покинули замок, Тристан и Ланселот пробыли в нем еще пять дней, а затем и они уехали, оставив Периниса. И они поехали через Черный Лес, отказав Перинису и всем, кто хотел сопровождать их, и за целый день пути не встретили никакого жилья, так что должны были заночевать в лесу. Наутро, как встало солнце, они снова пустились в путь и к девяти часам выехали в долину, прекраснее и приветливее которой не видывали они никогда в жизни, ибо всюду по ней были разбросаны тенистые купы деревьев и кустарников. На земле же расстилался сплошной ковер из роз, почему и называли это место Долиной Цветущих Роз. Восхитившись прелестным этим видом, сказал Тристан Ланселоту: "Друг мой, видели ли вы когда-нибудь столь чудное зрелище? Давайте поедем по этой местности, сколько бы она ни тянулась, ибо так все время будем под сенью деревьев". И Ланселот с ним охотно согласился. Не успели они проехать и двух шагов, как увидели среди луга десять высоких, богато убранных шатров. Они приостановились, разглядывая их, и налюбовавшись на это чудо, Ланселот сказал Тристану: "Мессир, как намерены вы поступить? Поедем ли мы вперед или вернемся?" - "Клянусь богом, - ответил Тристан, - нам следует подъехать поближе и посмотреть, кто там живет". - "Ну, что ж, и я того же мнения", сказал Ланселот.
192. Они поскакали вперед прямо к этому лагерю. И, подъехав, увидели прекрасный прозрачный источник, близ которого танцевали сорок девушек и столько же юношей под звуки бессчетных музыкальных инструментов. Тут рыцари наши остановились. И, любуясь прекрасным этим праздником, о котором я речь веду, Тристан, не сходя с коня, спросил Ланселота, как им быть. Ланселот, видя, что Тристану полюбилось веселое это собрание, ответил ему: "Клянусь богом, друг мой, нам следует сойти с коней, и присев у этого ключа, посмотреть, что будет дальше". С чем Тристан охотно согласился. Они спешились и, привязав коней к дереву, сели у источника, но вскоре увидели весьма красивую даму, которая приближалась в сопровождении двух конюших и четырех девушек. И Тристан, встав ей навстречу, почтительно ее приветствовал.
193. Дама также ласково с ними обоими поздоровалась и, взяв их за руки, спросила, какое приключение привело их сюда. "Клянусь честью, - сказал Тристан, - это наша счастливая звезда указала нам путь к вам, ибо никогда не попадали мы в столь приятное место, как это, не видели столько красивых дам и не внимали столь нежной музыке". - "О, благородные сеньоры, - сказала дама, - это еще ничто по сравнению с тем, что произойдет вечером, когда сюда пожалуют четыреста девиц и более двухсот кавалеров, дабы танцевать им на этом лугу, как и тем, что вы видите сейчас перед собою". - "Господь свидетель, прекрасная дама, все это похоже на рай, - воскликнул Тристан, но скажите мне, прошу вас, для чего устраивается этот великолепный праздник, о котором вы нам рассказали?"
194. "Я расскажу вам об этом, - говорит она, - дело в том, что живет здесь один старый рыцарь, который владеет тремя прекрасными богатыми замками, что стоят среди этого леса, и зовут его Рыцарем Широких Равнин, в честь тех прекрасных мест, что предстают сейчас вашему взору. У рыцаря этого есть дочь, с которой никто в мире не сравнится красотою. Зовут ее Дезире {40}, и это имя весьма ей подходит, ибо нет рыцаря, который, увидев ее, не влюбился бы и не пожелал ее. Так вот, случилось недавно, что один привлекательный юный рыцарь остановился в доме отца девушки и, заметив красоту и прелесть ее, так увлекся, что до сих пор не в силах уехать; а к тому же он пришелся по душе и самому хозяину и всем в замке, и всеми он тут любим, ибо и оружие и добродетели свои посвятил той, к которой пылает столь страстной любовью. И теперь, дабы еще раз доказать свою отвагу и храбрость, объявил он, что в течение пятнадцати дней будет сражаться здесь со всеми странствующими рыцарями, для чего пригласил окрестных дам и кавалеров, дабы оценили они его ратное искусство. Вот теперь вам известно, для чего мы все здесь собрались".
195. И Тристан сказал ей: "Благородная дама, я почтительнейше благодарю вас за ваш рассказ, но я прошу вас оказать еще одну милость и назвать имя рыцаря, о котором вы сейчас говорили". - "Знаете ли, сударь, - ответила дама, - я не смогу вам назвать его настоящее имя, но с того дня, как он прибыл сюда, его зовут не иначе, как Влюбленный из Сорелуа {41}, а еще известно, что приходится он племянником королю Ста Рыцарей". - "Поверьте, воскликнул Ланселот, - что если это действительно так, как вы сказали, то это рыцарь из благородного семейства и, верно, родственник Галеота, принца Неведомых Островов, что был мне одним из самых верных друзей, каких только я имел". И глаза его увлажнились, когда он вспомнил об этой дружбе и о доблестном Галеоте, но Тристан, видя, что Ланселот плачет, прервал разговор и спросил у дамы, прибудет ли вместе с рыцарем и прекрасная Дезире. "Конечно, - ответила она, - и все собрались здесь из любви к ней, ибо влюбленный рыцарь пожелал, чтобы отец девушки узрел воочию его доблесть и силу перед тем, как отдать дочь ему в жены. Потому я и прошу вас подойти к нашим шатрам, ибо скоро они будут здесь". И оба рыцаря ответили, что охотно ей повинуются. Они последовали за дамой и ее девушками, а двое юношей отвели их коней к коновязи. Дама же в это время ласково беседовала с рыцарями, хваля их осанку и благородную наружность.
196. Пока они так беседовали, глядя на танцующих девушек, прибыли на луг многие дамы и кавалеры, и эти последние на всем скаку сшибались копьями. Тогда Тристан и Ланселот подняли вверх древки своих копий, желая защитить девушек от тесноты и давки, которая поднялась из-за конных. За что дамы стали восхвалять и одобрять их, а сами все без исключения заглядывались на обоих видных рыцарей, в особенности на Тристана, который среди всех выделялся красотою. И кругом говорили, что они, верно, из королевства Логр и из числа рыцарей Круглого Стола. А пока суд да дело, прибыл и Ламорат из Сорелуа, рядом с ним на богато убранном скакуне ехала юная Дезире, а за ними два конюших на могучих конях везли - один шлем и копье Ламората, другой его щит, на котором был изображен рыцарь, склонившийся перед дамою. Эти доспехи носил он с тех пор, как прибыл в эту страну. Когда Тристан увидел его, он указал на него Ланселоту, говоря: "Боже мой, взгляните, милый друг, мне кажется, этот рыцарь до безумия влюблен в свою даму". - "Клянусь богом, - ответил Ланселот, - вид у него такой, будто любви его нет предела".
197. При этих словах увидели они, как Ламорат, первым сойдя с коня, помог спешиться девушке и повел ее в шатер к другим девицам, а там сказал ей громко: "Красавица, я хочу, чтобы пятнадцать дней подряд вы, как и прочие гости, убеждались в моей отваге, видя победы мои над всеми странствующими рыцарями. И этот бой затеваю я для того лишь, чтобы перед тем, как стать моей супругой, знали вы, какого рыцаря берете в мужья. Я молю бога лишь о том, чтобы все рыцари короля Артура и рыцари Круглого Стола, о которых слава идет повсюду, явились сюда сразиться со мною". Тогда заговорила та дама, которая привела в шатер Тристана и Ланселота: "Мессир Ламорат, знайте, что прибыли к нам два сильных и прекрасных собою юных рыцаря, столь приятного и учтивого вида, что лучше их я в жизни моей не встречала. Я встретила их у источника и пригласила сюда, на что они весьма охотно согласились. И мои слуги привязали их коней под тем навесом. Рыцари же стоят там, подле носилок, и следят, чтобы лошади не сталкивались и не причиняли беспокойства или неудовольствия дамам. Но более всего я удивилась, когда поняла, что они родом из королевства Логр и из дома короля Артура". Тогда Ламорат попросил ее привести рыцарей в его шатер, чтобы узнать у них доподлинно, кто они и откуда.
198. Тут дама отправилась за ними и попросила их подойти к Ламорату, девушке и прочим гостям, собравшимся в шатре. Они охотно повиновались даме, которая, взяв их за руки, повела к Ламорату, а тот, завидев их, пошел им навстречу, и они, сойдясь близко, приветствовали друг друга, после чего Ламорат подал руку Тристану, а дама - Ланселоту, и привели их в шатер, где находилась Дезире с несколькими другими дамами. И, войдя туда, Ламорат, указав Тристану на прекрасную Дезире, спросил: "Взгляните, мессир рыцарь, не правда ли, перед вами самая красивая девица в мире?" - "Клянусь честью, отвечал Тристан, - без всякого сомнения, она кажется мне одной из прекраснейших дам этой страны". - "Нет, мессир, - воскликнул тот, - вы избегаете прямого ответа на мой вопрос! Ведь я спросил вас, находите ли вы ее само: красивой девушкой в мире?" - "Этого я не нахожу, - сказал Тристан, - ибо знаю других, которые красотой ее превосходят". И когда Ламорат услышал эти слова, он разгневался и яростно крикнул Тристану: "Я не знаю, рыцарь, кто вы и откуда, но с первого же раза вы показали себя слишком глупым и неотесанным, чтобы разбираться в красоте, я же готов сразиться с каждым, кто посмеет не признать девицу Дезире красивейшей среди смертных!" - "Поверьте, рыцарь, - сказал Тристан, - много я повидал неразумных рыцарей, но вы превзошли их всех, и все же извиняю вас, ибо вы ослеплены любовью; но, коли вы будете упорствовать в своем мнении, то придется вам сразиться со мною, да и всем прочим, кто уподобится вам, тоже". - "Клянусь богом, - ответил Ламорат, - если бы я не хотел расстроить компанию гостей, которые собираются сесть за стол, то я бы наказал вас за ложь". - "В добрый час, - сказал Тристан, - до трапезы или после нее, или в любой час, когда вам угодно, я готов мечом подтвердить то, что я заявил вам". - "Ну, что же, - вскричал Ламорат, - после трапезы я вызываю вас на бой!" И Тристан ответил: "Я принимаю вызов".
199. Тут они замолчали, так как столы были уже накрыты, и гости готовились усаживаться. И каждый, сев на свое место, приступил к трапезе. По всем шатрам прошел уже слух, что чужеземный рыцарь должен сразиться с Ламоратом, и всякому хотелось посмотреть на этот бой. Все столы были заняты дамами и кавалерами, Тристана же посадили напротив Дезире, которая не отводила от него глаз, пораженная его красотою, и, изумляясь, думала про себя, что нет на свете рыцаря краше и привлекательнее его; и, хоть раньше она полагала то же самое про Ламората из Сорелуа, теперь решила, что ни красотою, ни осанкой не сравняться ему с Тристаном. И оттого она не могла удержаться, чтобы не смотреть на него, а Ламорат, заметив это, от гнева и негодования переменился в лице и побледнел, но изо всех сил постарался скрыть свой гнев; Тристан же, угадав его волнение, стал подавать Дезире то, что она хотел отведать, и беспрестанно развлекал ее разговорами, дабы еще сильнее разозлить Ламората из Сорелуа, который и так был вне себя. Дезире ж думала втайне, что хорошо бы Ламорату погибнуть на поле битвы от руки этого прекрасного рыцаря, чтобы ей выйти потом за него замуж.
200. За всеми этими делами, о которых я речь веду, отобедала компания и столы были убраны. Тогда вскочил Ламорат на ноги и обратился к Тристану, говоря: "Мессир рыцарь, пришло нам время начать бой". - "В добрый час", ответил Тристан. Но прекрасная Дезире упросила их отдохнуть час или два, так как жара была в самом разгаре, и Ламорат ответил: "Благородная девица, я повинуюсь любому вашему желанию". И прекрасная Дезире, поблагодарив их, велела отложить бой, пока они отдохнут. Она призвала ту даму, которая встретила Тристана и Ланселота у источника, и попросила ее приготовить две постели, чтобы гости могли отдохнуть. И дама, взяв за руки Ланселота и прекрасного Тристана, отвела их в один шатер, где и помогла им раздеться и расположиться, как им удобно. Когда же она их увидела без доспехов и одежды, то сказала себе, что это самые прекрасные создания на свете и что лучшего сложения ей в жизни видеть не приходилось. И дама, вернувшись к Дезире, рассказала ей о красоте обоих рыцарей, особенно, о красоте Тристана, с которым Ламорат готовился биться. А Ламорат в это время также отдыхал на постели в своем шатре, где сон его сморил не столько от усталости, сколько от гнева.
201. Девица же Дезире подозвала к себе ту даму, что укладывала спать Тристана и Ланселота, и сказала ей: "О, добрая моя наперсница и госпожа, я так вам доверяю, не смогли бы вы найти способ взглянуть в какую-нибудь щелочку на этих двух рыцарей, чтобы ни одна душа о том не узнала, - мие хочется посмотреть на них теперь, когда они без доспехов, дабы убедиться, так ли они красивы, как вы говорите". - "Ну, что ж, - ответила добрая дама, - это можно устроить". И она взяла ее за руку, делая вид, будто ведет ее наружу по надобности, и провела ее скрытно к тому шатру, где крепким сном спал в это время Тристан, протянув руки поверх покрывал. Когда Дезире посмотрела на прекрасное лицо и белую кожу Тристана, и сильные, мускулистые его руки, то подозвала она старшую даму и сказала: "Да, вы правы, - передо мною самое совершенное создание божье, какое я когда-либо видела. Стоит лишь взглянуть на его прекрасные руки, чтобы понять: все, что скрыто под покрывалами, не менее красиво. И эта красота, которую вижу я перед собою, убивает ту любовь, что питала я к Ламорату из Сорелуа. Так пусть же даст господь, чтобы тот был убит, а этот стал моим возлюбленным!" Когда старшая дама услышала слова Дезире, то, схвативши ее за руку, повлекла прочь от шатра, боясь, как бы Тристан не проснулся, ибо поняла она, что красота Тристана свела девушку с ума. Но Дезире воскликнула: "О, добрая моя госпожа, зачем вы уводите меня отсюда? Запомните же: если вы не сделаете так, чтобы он полюбил меня, я прокляну вас, и, если вы не пообещаете мне исполнить это, то станете причиной моей смерти".
202. Тогда дама обещала ей сделать все, что возможно. И они ушли, покинув спящего Тристана, и вернулись к себе. Тем временем Ламорат, который достаточно отдохнул, встал и оделся, а затем, войдя в шатер Дезире, попросил ее разбудить рыцаря, ибо настал час сражения. И Дезире сказала ему: "Коли богу будет угодно, пусть эта битва состоится к чести и славе вашей и во имя любви, которую я к вам питаю, но знайте, что я сильно опасаюсь за ее исход, ибо я видела рыцаря, с которым вы собираетесь сражаться, и он сложением своим превосходит вас". - "Ах, красавица, - отвечал Ламорат, - не бойтесь ничего, ибо уверитесь сегодня в том, какую силу дает мне созерцание красоты вашей; любовь моя к вам столь сильна, что даже если бы пришлось мне сразиться сегодня и с Тристаном, и с Ланселотом, лучшими рыцарями королевства Логр, я и то не убоялся бы и победил их обоих. Обещайте лишь, что вы в числе других дам будете присутствовать на нашем бою". И он попрощался с девушкой и вышел прочь из шатра. Ланселот, со своей стороны, снаряжал Тристана, и, когда тот был совсем готов, то прошелся перед дамами, а они, заметив его, стали шептаться меж собою, говоря, что, несомненно, это красивейший из всех рыцарей, каких они когда-либо видели.
203. Тут Тристан увидел Дезире, и он сказал ей: "Прекрасная дама, я готов сразиться с рыцарем, когда ему будет угодно". На что ответил Ламорат: "Ну, что же, сядем на коней". Ланселот уже держал Тристану коня возле их шатра. И Тристан, заметив, какую любезную услугу оказывает ему друг, горячо поблагодарил его, покраснев от стыда, ибо Ланселот держал ему стремя, чтобы помочь сесть в седло; но не захотел Тристан принять помощи, а прыгнул в седло, не коснувшись стремени, так легко и стремительно, словно вознесся чудом. Ламорат, который был уже на коне, крикнул ему: "Мессир рыцарь, пора начинать наш бой!" И Тристан ответил: "Ну, что ж, пожалуй, но сперва я хотел бы сказать два слова этой прелестной даме". И все это он делал для того, чтобы уязвить рыцаря как можно сильнее. Но Ламорат ему возразил: "Нечего вам с нею разговаривать, вам и без того есть чем заняться". - "Как, - воскликнул Тристан, - вы собираетесь запретить мне побеседовать с девушкой?" - "Да, клянусь, я вам запрещаю это", - ответил Ламорат.
204. Но Тристан пренебрег его словами и, ударив шпорами своего коня, подъехал к девушке. А Ламорат, увидев это, опустил копье и ринулся на Тристана, и когда Тристан услышал шум, то повернул своего коня и встал лицом к Ламорату. Они нанесли друг другу страшные удары, от которых их копья расщепились, а больше никакой беды не произошло. Тристан, обернувшись к противнику и выхватив меч, нанес ему такой чудовищный удар по шлему, что Ламорат почти без чувств свалился с седла. Тогда сказал ему Тристан: "Клянусь богом, мессир рыцарь, теперь-то я поговорю с дамой, хоть это вам и не по душе", И, приблизившись к Дезире, Тристан приветствовал ее, как только мог учтиво, а девица, поклонившись ему в свою очередь, сказала: "Мессир рыцарь, я рада видеть вас, но будьте любезны, скажите, зачем вы подошли?" "Клянусь богом, - ответил Тристан, - подошел я для того лишь, чтобы предупредить вас: отныне ищите себе другого возлюбленного или мужа, не рассчитывая на Ламората из Сорелуа, ибо вы его потеряете из-за его же гордыни". На что девица ему ответила: "Пусть тот, кого я люблю, останется сегодня в живых".
205. При этих словах рыцарь из Сорелуа очнулся от полученного жестокого удара и увидел, что Тристан разговаривает с девицей, и это зрелище так его разъярило, что, не помня себя, он кинулся на Тристана с поднятым мечом, но Тристан успел подставить свой щит, надежно прикрыв себя, и меч пришелся по шее коня, где и оставил глубокую рану. Тогда Тристан увидел, что конь его ранен, он опечалился и крикнул: "Эй, рыцарь, какая низость, вымещать ненависть ко мне, увеча моего коня!". На что Ламорат ответил ему: "Простите, мессир, это получилось случайно и неумышленно. А потому я сойду со своего коня, и будем сражаться пешими". И они сошли с коней, оставив их на лугу, но Ланселот тотчас подбежал к коню своего друга, чтобы осмотреть его рану. И вот оба рыцаря начали свой пеший бой, и вступили в него с отвагою, ибо были перед дамами, и обменивались они такими ударами, что все, смотревшие на них, называли их храбрейшими и сильнейшими рыцарями, но по Ламорату видно было, что его сил ненадолго хватит, чем Дезире втайне тешилась, решив про себя, что отдаст свою любовь Тристану, как только Ламорат будет мертв.
206. Так шел этот кровавый бой, и Ламорат изнемог до того, что не в силах был удержать свой меч и щит, и тогда, отступив назад, сказал он Тристану: "Прошу вас, храбрый рыцарь, окажите милость и дайте передышку, чтобы я мог переговорить с вами". И Тристан прекратил бой. Ламорат отдышался и лишь потом сказал: "О, мессир рыцарь, заклинаю вас всем святым, назовите мне ваше имя, чтобы я узнал его перед тем, как умереть здесь". - "Как, милый друг, - воскликнул Тристан, - неужто до того дошло дело, что вы заговорили о смерти?" - "Клянусь богом, - ответил Ламорат, - она сейчас придет ко мне". "Мессир рыцарь, - сказал Тристан, - раз уж вам так хочется узнать мое имя, не стану скрывать его от вас. Я - Тристан из Леонуа, племянник короля Корнуэльского". - "О, мессир, - воскликнул рыцарь, - вы меня утешили, ибо за честь почитаю я принять смерть от руки такого рыцаря, как вы, и этим поражением род мой не будет опозорен. Если бы я знал ваше имя до боя, я не стал бы с вами биться, пусть бы мне посулили за это горы золота, но раз уж довелось мне принять смерть от вашей руки, я обращаюсь к вам с просьбою: передайте от меня последний привет доблестному Ланселоту Озерному, ибо он наставник мой и друг, - я и прибыл в эту страну только затем, чтобы его увидеть; если же спросит он мое имя, скажите ему, что я - Жирар из Сорелуа, близкий родственник Галеота, принца Неведомых Островов".
184. Тогда рыцарь сел, ибо ноги больше не держали его, и сказал, что перед смертью хочет увидеть свою жену. Тристан призвал девушек Люси и велел им пойти за их госпожой, чему они тотчас повиновались и приблизились к постели Тора, где она лежала мертвая. Посмотрели они ей в лицо, увидели, какое оно застылое и бледное, и догадались, что она умерла. Тут начали они стонать и причитать так горестно, что сбежались люди и все увидели покойницу. Подошли они к мессиру Тору, в котором жизнь уже угасала, и рассказали о горе, утешая его, как только могли, и дали ему понять, что, верно, умерла она от печали, ибо не смогла перенести весть о его поражении. Когда Тор выслушал их, он и сам поверил, что жена его скончалась из-за него. И он сжал зубы, глаза его закатились, а руки и ноги вытянулись, и душа отлетела.
185. Так было покончено с обычаем, который завел у себя Тор. Мессир Говен и товарищи его ликовали, радуясь своему освобождению. А Тристан и Ланселот приказали отнести тела рыцаря и его жены в замок. Весь народ выбежал навстречу, восхваляя Тристана и сопровождая его во дворец, чествовал, как своего сеньора, а он, вступив на порог, прежде всего приказал открыть двери темниц, что и было тотчас же исполнено. Тристан и Ланселот весьма поразились великому множеству пленников, а среди них оказался молодой и красивый юноша из Ирландии, который узнал Тристана. И он кинулся к его ногам, но Тристан, не узнав его, стал его поднимать, ласково говоря: "Милый юноша, скажите мне, кто вы и откуда, так как я не узнаю вас". - "Да как же, господин мой, - воскликнул молодой конюший, - ведь я слуга ваш Перинис, брат Бранжьены, я прислуживал вам на турнире в Ирландии. Вы тогда победили, покрыв позором, Паламеда во имя любви к королеве Изольде". Тут только Тристан вспомнил его и, обняв, сказал: "Милый друг мой Перинис, как я счастлив, что нашел вас". И он показал его Ланселоту, который также его обласкал, ибо любил девицу Бранжьену за то, что верно служила она Тристану.
186. После этого приказали они предать земле оба тела с великими почестями. И было исполнено так, как они велели, а после погребения повелел Ланселот сделать на могиле надпись золотыми буквами: "Здесь покоится Тор Невозмутимый, который ввел жестокий обычай Источника Сражений против странствующих рыцарей и был за то убит доблестным Тристаном Корнуэльским, положившим конец его жестокости. Супруга его, по имени Люси Белокурая, погребена рядом с ним, а умерла она от скорби".
187. Совершив это, прекрасный Тристан и Ланселот отпустили всех пленников, кроме десяти рыцарей Круглого Стола и юноши из Ирландии Девица де Моршо {37} благодарила храброго Тристана за освобождение ее брата и отбыла вместе со всеми. Тристан же еще страдал от ран, полученных в схватке с Тором, отчего пришлось им остаться в замке, а десять рыцарей Круглого Стола составили ему компанию, дабы развлечь и утешить его, и Тристан с Ланселотом весьма забавлялись шутливыми речами, которые вел Динадан. А когда Тристан был уже почти здоров, мессир Говен спросил Ланселота, что намерен он делать дальше. И Ланселот ответил ему, что останется с Тристаном, ибо счастлив участвовать в столь геройских рыцарских подвигах. И еще сказал, что сами они могут ехать, когда захотят, но что хорошо бы им подождать, пока не решат они, что делать с замком, который Тристан отвоевал у рыцаря Тора.
188. После этого сказал Ланселот Тристану: "Мессир, вам следовало бы в присутствии доблестных рыцарей войти во владение замком и принять клятву на верность от всех жителей". Но Тристан отказался от этого, а попросил, чтобы Ланселот совершил все вместо него. Но Ланселот также не захотел владеть замком, и они долго препирались, уступая эту честь один другому, и когда Тристан понял, что Ланселота ему не уговорить, то призвал он Периниса, юношу из Ирландии и сказал ему: "Подойдите сюда, Перинис. Вы были моим конюшим на турнире в Ирландии и преданно служили мне из любви к Бранжьене, к которой я сердечно расположен, ибо люблю королеву Изольду, госпожу ее; так вот, ныне я посвящаю вас в рыцари, а мессир Ланселот дарит вам этот замок, дабы владели вы им от имени короля Артура". Долго отказывался Ланселот стать дарителем замка, но, наконец, его уговорили. Посвятил Тристан юношу в рыцари и, одев его в богатые одежды мессира Тора, призвал горожан и прочий люд и велел им присягать на службу и верность Перинису. И с этого дня стали называть Замок Тора Утесом Перэн {38}. А сам Перинис стал доблестным рыцарем и совершил множество славных подвигов.
189. После этого мессир Говен распрощался с ними и отбыл со своими товарищами, которые весьма сожалели о разлуке с двумя доблестными рыцарями, ибо им очень хотелось сопровождать их, дабы вместе с ними совершать славные деяния, но те не разрешили им этого, а просили поехать к королю Артуру и королеве, чтобы передать привет от них. Что рыцари и обещали сделать. Отбыли они из замка, а с ними и Лионель, и никуда не сворачивая, поехали в королевство Логр, прямо в Камелот, где жили король и королева, которым они поведали о славных подвигах Ланселота и Тристана, о неслыханных победах в Черном Лесу и обо всем, что знали, чем весьма обрадовали короля, королеву и всех, кто их услышал. Но здесь я и покину их, дабы вернуться к моему повествованию.
XVI
190. Как Тристан и Ланселот покинули Замок Перэн и достигли Долины Цветущих Роз, где Тристан сразился с Ламоратом {39} из Сорелуа и убил его; и как девица, за которую сражался Ламорат, влюбилась в Тристана и умерла от печали, когда он отверг ее.
191. Итак, согласно преданию, после того, как одиннадцать рыцарей покинули замок, Тристан и Ланселот пробыли в нем еще пять дней, а затем и они уехали, оставив Периниса. И они поехали через Черный Лес, отказав Перинису и всем, кто хотел сопровождать их, и за целый день пути не встретили никакого жилья, так что должны были заночевать в лесу. Наутро, как встало солнце, они снова пустились в путь и к девяти часам выехали в долину, прекраснее и приветливее которой не видывали они никогда в жизни, ибо всюду по ней были разбросаны тенистые купы деревьев и кустарников. На земле же расстилался сплошной ковер из роз, почему и называли это место Долиной Цветущих Роз. Восхитившись прелестным этим видом, сказал Тристан Ланселоту: "Друг мой, видели ли вы когда-нибудь столь чудное зрелище? Давайте поедем по этой местности, сколько бы она ни тянулась, ибо так все время будем под сенью деревьев". И Ланселот с ним охотно согласился. Не успели они проехать и двух шагов, как увидели среди луга десять высоких, богато убранных шатров. Они приостановились, разглядывая их, и налюбовавшись на это чудо, Ланселот сказал Тристану: "Мессир, как намерены вы поступить? Поедем ли мы вперед или вернемся?" - "Клянусь богом, - ответил Тристан, - нам следует подъехать поближе и посмотреть, кто там живет". - "Ну, что ж, и я того же мнения", сказал Ланселот.
192. Они поскакали вперед прямо к этому лагерю. И, подъехав, увидели прекрасный прозрачный источник, близ которого танцевали сорок девушек и столько же юношей под звуки бессчетных музыкальных инструментов. Тут рыцари наши остановились. И, любуясь прекрасным этим праздником, о котором я речь веду, Тристан, не сходя с коня, спросил Ланселота, как им быть. Ланселот, видя, что Тристану полюбилось веселое это собрание, ответил ему: "Клянусь богом, друг мой, нам следует сойти с коней, и присев у этого ключа, посмотреть, что будет дальше". С чем Тристан охотно согласился. Они спешились и, привязав коней к дереву, сели у источника, но вскоре увидели весьма красивую даму, которая приближалась в сопровождении двух конюших и четырех девушек. И Тристан, встав ей навстречу, почтительно ее приветствовал.
193. Дама также ласково с ними обоими поздоровалась и, взяв их за руки, спросила, какое приключение привело их сюда. "Клянусь честью, - сказал Тристан, - это наша счастливая звезда указала нам путь к вам, ибо никогда не попадали мы в столь приятное место, как это, не видели столько красивых дам и не внимали столь нежной музыке". - "О, благородные сеньоры, - сказала дама, - это еще ничто по сравнению с тем, что произойдет вечером, когда сюда пожалуют четыреста девиц и более двухсот кавалеров, дабы танцевать им на этом лугу, как и тем, что вы видите сейчас перед собою". - "Господь свидетель, прекрасная дама, все это похоже на рай, - воскликнул Тристан, но скажите мне, прошу вас, для чего устраивается этот великолепный праздник, о котором вы нам рассказали?"
194. "Я расскажу вам об этом, - говорит она, - дело в том, что живет здесь один старый рыцарь, который владеет тремя прекрасными богатыми замками, что стоят среди этого леса, и зовут его Рыцарем Широких Равнин, в честь тех прекрасных мест, что предстают сейчас вашему взору. У рыцаря этого есть дочь, с которой никто в мире не сравнится красотою. Зовут ее Дезире {40}, и это имя весьма ей подходит, ибо нет рыцаря, который, увидев ее, не влюбился бы и не пожелал ее. Так вот, случилось недавно, что один привлекательный юный рыцарь остановился в доме отца девушки и, заметив красоту и прелесть ее, так увлекся, что до сих пор не в силах уехать; а к тому же он пришелся по душе и самому хозяину и всем в замке, и всеми он тут любим, ибо и оружие и добродетели свои посвятил той, к которой пылает столь страстной любовью. И теперь, дабы еще раз доказать свою отвагу и храбрость, объявил он, что в течение пятнадцати дней будет сражаться здесь со всеми странствующими рыцарями, для чего пригласил окрестных дам и кавалеров, дабы оценили они его ратное искусство. Вот теперь вам известно, для чего мы все здесь собрались".
195. И Тристан сказал ей: "Благородная дама, я почтительнейше благодарю вас за ваш рассказ, но я прошу вас оказать еще одну милость и назвать имя рыцаря, о котором вы сейчас говорили". - "Знаете ли, сударь, - ответила дама, - я не смогу вам назвать его настоящее имя, но с того дня, как он прибыл сюда, его зовут не иначе, как Влюбленный из Сорелуа {41}, а еще известно, что приходится он племянником королю Ста Рыцарей". - "Поверьте, воскликнул Ланселот, - что если это действительно так, как вы сказали, то это рыцарь из благородного семейства и, верно, родственник Галеота, принца Неведомых Островов, что был мне одним из самых верных друзей, каких только я имел". И глаза его увлажнились, когда он вспомнил об этой дружбе и о доблестном Галеоте, но Тристан, видя, что Ланселот плачет, прервал разговор и спросил у дамы, прибудет ли вместе с рыцарем и прекрасная Дезире. "Конечно, - ответила она, - и все собрались здесь из любви к ней, ибо влюбленный рыцарь пожелал, чтобы отец девушки узрел воочию его доблесть и силу перед тем, как отдать дочь ему в жены. Потому я и прошу вас подойти к нашим шатрам, ибо скоро они будут здесь". И оба рыцаря ответили, что охотно ей повинуются. Они последовали за дамой и ее девушками, а двое юношей отвели их коней к коновязи. Дама же в это время ласково беседовала с рыцарями, хваля их осанку и благородную наружность.
196. Пока они так беседовали, глядя на танцующих девушек, прибыли на луг многие дамы и кавалеры, и эти последние на всем скаку сшибались копьями. Тогда Тристан и Ланселот подняли вверх древки своих копий, желая защитить девушек от тесноты и давки, которая поднялась из-за конных. За что дамы стали восхвалять и одобрять их, а сами все без исключения заглядывались на обоих видных рыцарей, в особенности на Тристана, который среди всех выделялся красотою. И кругом говорили, что они, верно, из королевства Логр и из числа рыцарей Круглого Стола. А пока суд да дело, прибыл и Ламорат из Сорелуа, рядом с ним на богато убранном скакуне ехала юная Дезире, а за ними два конюших на могучих конях везли - один шлем и копье Ламората, другой его щит, на котором был изображен рыцарь, склонившийся перед дамою. Эти доспехи носил он с тех пор, как прибыл в эту страну. Когда Тристан увидел его, он указал на него Ланселоту, говоря: "Боже мой, взгляните, милый друг, мне кажется, этот рыцарь до безумия влюблен в свою даму". - "Клянусь богом, - ответил Ланселот, - вид у него такой, будто любви его нет предела".
197. При этих словах увидели они, как Ламорат, первым сойдя с коня, помог спешиться девушке и повел ее в шатер к другим девицам, а там сказал ей громко: "Красавица, я хочу, чтобы пятнадцать дней подряд вы, как и прочие гости, убеждались в моей отваге, видя победы мои над всеми странствующими рыцарями. И этот бой затеваю я для того лишь, чтобы перед тем, как стать моей супругой, знали вы, какого рыцаря берете в мужья. Я молю бога лишь о том, чтобы все рыцари короля Артура и рыцари Круглого Стола, о которых слава идет повсюду, явились сюда сразиться со мною". Тогда заговорила та дама, которая привела в шатер Тристана и Ланселота: "Мессир Ламорат, знайте, что прибыли к нам два сильных и прекрасных собою юных рыцаря, столь приятного и учтивого вида, что лучше их я в жизни моей не встречала. Я встретила их у источника и пригласила сюда, на что они весьма охотно согласились. И мои слуги привязали их коней под тем навесом. Рыцари же стоят там, подле носилок, и следят, чтобы лошади не сталкивались и не причиняли беспокойства или неудовольствия дамам. Но более всего я удивилась, когда поняла, что они родом из королевства Логр и из дома короля Артура". Тогда Ламорат попросил ее привести рыцарей в его шатер, чтобы узнать у них доподлинно, кто они и откуда.
198. Тут дама отправилась за ними и попросила их подойти к Ламорату, девушке и прочим гостям, собравшимся в шатре. Они охотно повиновались даме, которая, взяв их за руки, повела к Ламорату, а тот, завидев их, пошел им навстречу, и они, сойдясь близко, приветствовали друг друга, после чего Ламорат подал руку Тристану, а дама - Ланселоту, и привели их в шатер, где находилась Дезире с несколькими другими дамами. И, войдя туда, Ламорат, указав Тристану на прекрасную Дезире, спросил: "Взгляните, мессир рыцарь, не правда ли, перед вами самая красивая девица в мире?" - "Клянусь честью, отвечал Тристан, - без всякого сомнения, она кажется мне одной из прекраснейших дам этой страны". - "Нет, мессир, - воскликнул тот, - вы избегаете прямого ответа на мой вопрос! Ведь я спросил вас, находите ли вы ее само: красивой девушкой в мире?" - "Этого я не нахожу, - сказал Тристан, - ибо знаю других, которые красотой ее превосходят". И когда Ламорат услышал эти слова, он разгневался и яростно крикнул Тристану: "Я не знаю, рыцарь, кто вы и откуда, но с первого же раза вы показали себя слишком глупым и неотесанным, чтобы разбираться в красоте, я же готов сразиться с каждым, кто посмеет не признать девицу Дезире красивейшей среди смертных!" - "Поверьте, рыцарь, - сказал Тристан, - много я повидал неразумных рыцарей, но вы превзошли их всех, и все же извиняю вас, ибо вы ослеплены любовью; но, коли вы будете упорствовать в своем мнении, то придется вам сразиться со мною, да и всем прочим, кто уподобится вам, тоже". - "Клянусь богом, - ответил Ламорат, - если бы я не хотел расстроить компанию гостей, которые собираются сесть за стол, то я бы наказал вас за ложь". - "В добрый час, - сказал Тристан, - до трапезы или после нее, или в любой час, когда вам угодно, я готов мечом подтвердить то, что я заявил вам". - "Ну, что же, - вскричал Ламорат, - после трапезы я вызываю вас на бой!" И Тристан ответил: "Я принимаю вызов".
199. Тут они замолчали, так как столы были уже накрыты, и гости готовились усаживаться. И каждый, сев на свое место, приступил к трапезе. По всем шатрам прошел уже слух, что чужеземный рыцарь должен сразиться с Ламоратом, и всякому хотелось посмотреть на этот бой. Все столы были заняты дамами и кавалерами, Тристана же посадили напротив Дезире, которая не отводила от него глаз, пораженная его красотою, и, изумляясь, думала про себя, что нет на свете рыцаря краше и привлекательнее его; и, хоть раньше она полагала то же самое про Ламората из Сорелуа, теперь решила, что ни красотою, ни осанкой не сравняться ему с Тристаном. И оттого она не могла удержаться, чтобы не смотреть на него, а Ламорат, заметив это, от гнева и негодования переменился в лице и побледнел, но изо всех сил постарался скрыть свой гнев; Тристан же, угадав его волнение, стал подавать Дезире то, что она хотел отведать, и беспрестанно развлекал ее разговорами, дабы еще сильнее разозлить Ламората из Сорелуа, который и так был вне себя. Дезире ж думала втайне, что хорошо бы Ламорату погибнуть на поле битвы от руки этого прекрасного рыцаря, чтобы ей выйти потом за него замуж.
200. За всеми этими делами, о которых я речь веду, отобедала компания и столы были убраны. Тогда вскочил Ламорат на ноги и обратился к Тристану, говоря: "Мессир рыцарь, пришло нам время начать бой". - "В добрый час", ответил Тристан. Но прекрасная Дезире упросила их отдохнуть час или два, так как жара была в самом разгаре, и Ламорат ответил: "Благородная девица, я повинуюсь любому вашему желанию". И прекрасная Дезире, поблагодарив их, велела отложить бой, пока они отдохнут. Она призвала ту даму, которая встретила Тристана и Ланселота у источника, и попросила ее приготовить две постели, чтобы гости могли отдохнуть. И дама, взяв за руки Ланселота и прекрасного Тристана, отвела их в один шатер, где и помогла им раздеться и расположиться, как им удобно. Когда же она их увидела без доспехов и одежды, то сказала себе, что это самые прекрасные создания на свете и что лучшего сложения ей в жизни видеть не приходилось. И дама, вернувшись к Дезире, рассказала ей о красоте обоих рыцарей, особенно, о красоте Тристана, с которым Ламорат готовился биться. А Ламорат в это время также отдыхал на постели в своем шатре, где сон его сморил не столько от усталости, сколько от гнева.
201. Девица же Дезире подозвала к себе ту даму, что укладывала спать Тристана и Ланселота, и сказала ей: "О, добрая моя наперсница и госпожа, я так вам доверяю, не смогли бы вы найти способ взглянуть в какую-нибудь щелочку на этих двух рыцарей, чтобы ни одна душа о том не узнала, - мие хочется посмотреть на них теперь, когда они без доспехов, дабы убедиться, так ли они красивы, как вы говорите". - "Ну, что ж, - ответила добрая дама, - это можно устроить". И она взяла ее за руку, делая вид, будто ведет ее наружу по надобности, и провела ее скрытно к тому шатру, где крепким сном спал в это время Тристан, протянув руки поверх покрывал. Когда Дезире посмотрела на прекрасное лицо и белую кожу Тристана, и сильные, мускулистые его руки, то подозвала она старшую даму и сказала: "Да, вы правы, - передо мною самое совершенное создание божье, какое я когда-либо видела. Стоит лишь взглянуть на его прекрасные руки, чтобы понять: все, что скрыто под покрывалами, не менее красиво. И эта красота, которую вижу я перед собою, убивает ту любовь, что питала я к Ламорату из Сорелуа. Так пусть же даст господь, чтобы тот был убит, а этот стал моим возлюбленным!" Когда старшая дама услышала слова Дезире, то, схвативши ее за руку, повлекла прочь от шатра, боясь, как бы Тристан не проснулся, ибо поняла она, что красота Тристана свела девушку с ума. Но Дезире воскликнула: "О, добрая моя госпожа, зачем вы уводите меня отсюда? Запомните же: если вы не сделаете так, чтобы он полюбил меня, я прокляну вас, и, если вы не пообещаете мне исполнить это, то станете причиной моей смерти".
202. Тогда дама обещала ей сделать все, что возможно. И они ушли, покинув спящего Тристана, и вернулись к себе. Тем временем Ламорат, который достаточно отдохнул, встал и оделся, а затем, войдя в шатер Дезире, попросил ее разбудить рыцаря, ибо настал час сражения. И Дезире сказала ему: "Коли богу будет угодно, пусть эта битва состоится к чести и славе вашей и во имя любви, которую я к вам питаю, но знайте, что я сильно опасаюсь за ее исход, ибо я видела рыцаря, с которым вы собираетесь сражаться, и он сложением своим превосходит вас". - "Ах, красавица, - отвечал Ламорат, - не бойтесь ничего, ибо уверитесь сегодня в том, какую силу дает мне созерцание красоты вашей; любовь моя к вам столь сильна, что даже если бы пришлось мне сразиться сегодня и с Тристаном, и с Ланселотом, лучшими рыцарями королевства Логр, я и то не убоялся бы и победил их обоих. Обещайте лишь, что вы в числе других дам будете присутствовать на нашем бою". И он попрощался с девушкой и вышел прочь из шатра. Ланселот, со своей стороны, снаряжал Тристана, и, когда тот был совсем готов, то прошелся перед дамами, а они, заметив его, стали шептаться меж собою, говоря, что, несомненно, это красивейший из всех рыцарей, каких они когда-либо видели.
203. Тут Тристан увидел Дезире, и он сказал ей: "Прекрасная дама, я готов сразиться с рыцарем, когда ему будет угодно". На что ответил Ламорат: "Ну, что же, сядем на коней". Ланселот уже держал Тристану коня возле их шатра. И Тристан, заметив, какую любезную услугу оказывает ему друг, горячо поблагодарил его, покраснев от стыда, ибо Ланселот держал ему стремя, чтобы помочь сесть в седло; но не захотел Тристан принять помощи, а прыгнул в седло, не коснувшись стремени, так легко и стремительно, словно вознесся чудом. Ламорат, который был уже на коне, крикнул ему: "Мессир рыцарь, пора начинать наш бой!" И Тристан ответил: "Ну, что ж, пожалуй, но сперва я хотел бы сказать два слова этой прелестной даме". И все это он делал для того, чтобы уязвить рыцаря как можно сильнее. Но Ламорат ему возразил: "Нечего вам с нею разговаривать, вам и без того есть чем заняться". - "Как, - воскликнул Тристан, - вы собираетесь запретить мне побеседовать с девушкой?" - "Да, клянусь, я вам запрещаю это", - ответил Ламорат.
204. Но Тристан пренебрег его словами и, ударив шпорами своего коня, подъехал к девушке. А Ламорат, увидев это, опустил копье и ринулся на Тристана, и когда Тристан услышал шум, то повернул своего коня и встал лицом к Ламорату. Они нанесли друг другу страшные удары, от которых их копья расщепились, а больше никакой беды не произошло. Тристан, обернувшись к противнику и выхватив меч, нанес ему такой чудовищный удар по шлему, что Ламорат почти без чувств свалился с седла. Тогда сказал ему Тристан: "Клянусь богом, мессир рыцарь, теперь-то я поговорю с дамой, хоть это вам и не по душе", И, приблизившись к Дезире, Тристан приветствовал ее, как только мог учтиво, а девица, поклонившись ему в свою очередь, сказала: "Мессир рыцарь, я рада видеть вас, но будьте любезны, скажите, зачем вы подошли?" "Клянусь богом, - ответил Тристан, - подошел я для того лишь, чтобы предупредить вас: отныне ищите себе другого возлюбленного или мужа, не рассчитывая на Ламората из Сорелуа, ибо вы его потеряете из-за его же гордыни". На что девица ему ответила: "Пусть тот, кого я люблю, останется сегодня в живых".
205. При этих словах рыцарь из Сорелуа очнулся от полученного жестокого удара и увидел, что Тристан разговаривает с девицей, и это зрелище так его разъярило, что, не помня себя, он кинулся на Тристана с поднятым мечом, но Тристан успел подставить свой щит, надежно прикрыв себя, и меч пришелся по шее коня, где и оставил глубокую рану. Тогда Тристан увидел, что конь его ранен, он опечалился и крикнул: "Эй, рыцарь, какая низость, вымещать ненависть ко мне, увеча моего коня!". На что Ламорат ответил ему: "Простите, мессир, это получилось случайно и неумышленно. А потому я сойду со своего коня, и будем сражаться пешими". И они сошли с коней, оставив их на лугу, но Ланселот тотчас подбежал к коню своего друга, чтобы осмотреть его рану. И вот оба рыцаря начали свой пеший бой, и вступили в него с отвагою, ибо были перед дамами, и обменивались они такими ударами, что все, смотревшие на них, называли их храбрейшими и сильнейшими рыцарями, но по Ламорату видно было, что его сил ненадолго хватит, чем Дезире втайне тешилась, решив про себя, что отдаст свою любовь Тристану, как только Ламорат будет мертв.
206. Так шел этот кровавый бой, и Ламорат изнемог до того, что не в силах был удержать свой меч и щит, и тогда, отступив назад, сказал он Тристану: "Прошу вас, храбрый рыцарь, окажите милость и дайте передышку, чтобы я мог переговорить с вами". И Тристан прекратил бой. Ламорат отдышался и лишь потом сказал: "О, мессир рыцарь, заклинаю вас всем святым, назовите мне ваше имя, чтобы я узнал его перед тем, как умереть здесь". - "Как, милый друг, - воскликнул Тристан, - неужто до того дошло дело, что вы заговорили о смерти?" - "Клянусь богом, - ответил Ламорат, - она сейчас придет ко мне". "Мессир рыцарь, - сказал Тристан, - раз уж вам так хочется узнать мое имя, не стану скрывать его от вас. Я - Тристан из Леонуа, племянник короля Корнуэльского". - "О, мессир, - воскликнул рыцарь, - вы меня утешили, ибо за честь почитаю я принять смерть от руки такого рыцаря, как вы, и этим поражением род мой не будет опозорен. Если бы я знал ваше имя до боя, я не стал бы с вами биться, пусть бы мне посулили за это горы золота, но раз уж довелось мне принять смерть от вашей руки, я обращаюсь к вам с просьбою: передайте от меня последний привет доблестному Ланселоту Озерному, ибо он наставник мой и друг, - я и прибыл в эту страну только затем, чтобы его увидеть; если же спросит он мое имя, скажите ему, что я - Жирар из Сорелуа, близкий родственник Галеота, принца Неведомых Островов".