Бабкин Михаил Александрович. Слимперия

   Поезд снова нырнул в дымчатый туннель и на этот раз оказался в солнечной долине: вокруг были сады в цвету, среди деревьев просматривались нарядные домики – возле домиков бегали дети, играли в пятнашки; вдоль железнодорожного пути неспешно рысил единорог с длинной серебряной гривой.
   За стеклом опять возникла серая пелена...
   Семен отвернулся от окна, у него от частой смены пейзажей и времени суток закружилась голова; Олия словно прилипла к оконному стеклу – ей было настолько интересно, что она напрочь забыла о своих тревогах, и о Семене с Хайком тоже забыла: поезд мчался на полной скорости через страны и города, нигде не снижая скорости. А, может, и через разные Миры мчался, Семен не знал.
   – Я тоже долго смотреть не смог, – понимающе сказал Хайк. – Калейдоскоп какой-то... Прошелся по вагонам, думал, кого встречу, проводника там или контролера... за билеты заплатить хотел, не люблю зайцем ездить. И никого не встретил! Понимаешь – никого! Даже пассажиров... Что же это за поезд неправильный, без проводников-то? У него, наверное, и машиниста тоже нету, сам по себе едет... Куда? Зачем?
   Семен не нашелся, что ответить. Зато Мар отреагировал сразу:
   – А, легендарный поезд-призрак! Как же, как же, слыхал, было дело. Городская сказка, ха! Урбанистический фольклор, байка для технарей-мистиков... Врака насчет того, что будто бы есть некий вечный поезд, который ездит сам по себе – без маршрута, без водителя-машиниста, без пассажиров... где хочет, там и ездит. И останавливается где хочет, а кто в него угодил, тот навсегда пропал! Потому что ни воды, ни еды в поезде нету... и останавливается он настолько редко, что от остановки до остановки никто не выживает, без запасов-то. Зато он, поезд, может отвезти пассажира в такой Мир, которого не существует... например, в твой Мир, Семен. Хочешь домой?
   – Отстань, – буркнул Семен, – чего зря болтаешь, – и пересказал легенду Хайку. Черепаховый боец обдумывал услышанное недолго:
   – Какой же это призрак, скажешь еще! Я лично вижу вполне настоящий стол, за которым пора ужинать, и настоящий диван, на котором пора отдохнуть. А поутру видно будет! Там разберемся, – Семен не мог не согласиться с мудрым решением Хайка:
   – Мар, давай-ка нам ужин, – действительно, чего это мы сидим голодные? Конфеты и шампанское не в счет, разве ж то еда...
   – Слушай, Семен, – с тревогой произнес медальон, – а вдруг вечного поезда и впрямь не существует? А у нас у всех коллективная галлюцинация и на самом деле лежим мы поголовно все контуженные серебряной бомбой... и я тоже контуженный... и умира-а-а-аем... Нафига ж тогда, спрашивается, вам ужинать и продуктовое заклинание понапрасну тратить, если все одно вокруг одни лишь предсмертные видения?
   – С предсмертным бредом мы уж как-нибудь справимся, – заверил Мара Семен, – а вот голодные галлюцинации и впрямь могут заметно усилиться: я, например, могу ненароком принять тебя за ломтик полукопченой колбасы на веревочке и съесть. О, уже начинается! От тебя, дружище, мяском вроде бы попахивает... да-да! И чесночком.
   – Не надо меня есть! – быстро ответил медальон. – Пошутил я, чего ты, – и на столе в спешном порядке стали возникать разнообразные закуски.
   – Вот, другое дело, – одобрил Семен. – Ладно, живи не съеденным! – пододвинул к столу царский стул и, с трудом оторвав Олию от окна, объявил время ужинать.
   Пока они ели, за окном то наступала ночь, то вспыхивал день – однажды за стеклом, рядом с поездом, долго летел ворон с человечком-седоком в зеленой одежде из листьев: человечек требовательно стучал в стекло древком маленького копья, делал непонятные знаки, но чего он хотел от путников, они не узнали – поезд вновь ушел в серый туннель.
   После ужина Хайк улегся на диван, подложил руку под голову и сразу уснул – не было ему никакого дела до бесконечной вереницы чудес за окном: все одно ничего не понятно, бессмысленная мешанина из нарезок чужой жизни! Пусть себе мельтешит, сну оно не мешает...
   Олия, позевывая, вышла из купе, вскоре вернулась – умытая, гладко причесанная, – сказала, что в туалетной комнате есть вода, и вполне сносная, ошибается легенда насчет запасов-то; прилегла на второй диван и тоже уснула.
   Семен зашторил окно, вышел в коридор и прикрыл за собой дверь – спать ему совершенно не хотелось, можно было пока что и в окно поглядеть! А если захочется отдохнуть, то вон сколько диванов свободных, выбирай любой...
   Семен долго стоял у окна, держась за поручень и покачиваясь вместе с вагоном; наконец Семену надоело стоять и он зашел в одно из купе, где окно было не только не зашторено, но и немного приоткрыто – в купе гулял бодрящий сквознячок, – сел на диван, раззевался. Хотел было прилечь, но тут в приоткрытое окно залетело нечто такое, отчего сонное настроение сразу пропало: Семен нагнулся и, не веря своим глазам, поднял с пола влажную мятую бумажку, обычную голубую обертку от маленькой шоколадки. Шоколадка называлась «Вальс» и была произведена, судя по белому типографскому тексту, в ОАО "Кондитерское объединение «Россия», в славном городе Самара. На Земле.
   У Семена затряслись руки.
   – Что такое? – всполошился Мар. – Тайное послание? Условный шпионский знак? Семен, да не молчи ты! – но Семен не мог ответить: зажав обертку в кулаке, он зачарованно смотрел в окно.
   За стеклом было унылое осеннее небо, низкое и темное; невдалеке тянулся смешанный лес, мокрый, дождевой: тускло алели и желтели осенние листья, в жухлой траве чернели проплешины земли. Мимо деревьев, по тропинке, шел мужик в кепке, армейском плаще и в резиновых сапогах, с оцинкованным ведром и удочкой в руке; следом за мужиком бежала коза, сердито мотая головой.
   – Не может быть, – Семен сорвался с места, выбежал в коридор: по другую сторону вагона мок под дождем тот же лесок; Семен ринулся к тамбуру.
   В тамбуре было сыро и холодно, аккурат по погоде за окном.
   Семен встал слишком близко к дверному стеклу, оно сразу запотело от дыхания, пришлось вытереть его рукавом: за стеклом мелькнула асфальтовая дорога переезда с прилепившимся сбоку станционным домиком и опущенным шлагбаумом, с парой грузовых машин за тем шлагбаумом и женщиной в черной фуфайке возле дверей домика, со скрученным флажком в поднятой руке – вид у женщины был суровый, она выполняла свою работу – и снова потянулся лес.
   Через некоторое время Семен понял, что поезд тормозит. Медленно, но неуклонно.
   Наконец поезд остановился: резко щелкнул дверной замок – Семен отступил назад – и дверь открылась сама собой; остро запахло креозотом и прелой листвой; в лицо Семену ударил сырой ветер. Было тихо, только шелестел в траве бесконечный осенний дождик; далекое «Каррр!» прорезалось и утонуло в том бесконечном шелесте.
   Точно так же, сама по себе, опустилась и лесенка: Семену предлагали выйти. Если он, конечно, захочет.
   – Это твой Мир, Семен? – глухо спросил Мар.
   – Да, – Семену было трудно отвечать, горло ни с того, ни с сего перехватило.
   – Ты... выйдешь? – медальон говорил тихо, Семен едва слышал его. – Это ведь твой единственный шанс... я тебя доставить сюда никогда не смогу! И метку путеводную не могу сделать, потому что Мир этот абсолютно не волшебный, не к чему мне привязаться... Решай!
   Семен посмотрел на деревья – там жил егоМир, серый, без чудес, обыденный и понятный; посмотрел в коридор вагона – там, в купе, был его друг и была девушка, которой он, Семен, не безразличен, – медленно скомкал обертку от шоколадки и выбросил ее: голубой комочек упал на землю, прокатился и замер, прижатый к траве дождем.
   – Поехали, – хрипло сказал Семен неведомо кому. – Здесь нет остановки, – развернулся и пошел в глубь вагона; позади лязгнула поднимаемая лесенка, жестко щелкнул дверной замок. Поезд плавно тронулся и поехал, набирая скорость; за окнами на миг стало темно и тут же в небе заиграло солнце, жаркое, восточное...
   Поезд несся через пустыню: далеко-далеко в белесом небе колыхался дивный миражный дворец, окруженный фонтанами и пальмами. Семен равнодушно глянул на мираж, зашел в соседнее с друзьями купе, закрыл окно шторой и лег на диван.
   – Думаю, тебе не стоит говорить Хайку и Олии о том, что случилось, – осторожно сказал медальон. – Ни к чему оно. Да?
   – Да, – ответил Семен, закрыл глаза и больше не сказал ни слова. А потом уснул.
   Спал Семен долго и снилась ему всякая ерунда, которую он немедленно позабыл, едва проснулся. А разбудило его негромкое бормотание Мара, словно он с кем-то вяло спорил. Семен открыл глаза – в купе никого не было.
   – Мар, ты с кем болтаешь? – Семен зевнул, сел и потянулся со сна. – Никого ведь нету! Плохой признак, братец... Может, у тебя расстройство психики началось? Ты это брось, у меня ни одного знакомого врача-психиатра по лечению волшебных медальонов нету! Да и куда я в тебя лекарство засовывать-то буду?..
   – Не, здоровый я! Это привычка у меня такая, от десяти лет одиночества, – пояснил Мар. – Иногда дает себя знать... Я, понимаешь, пока ты спал, задумался: а какова была твоя роль в покушении на царя оборотней и почему именно ты? И какой план имелся у Фалька насчет тебя и Хайка с Олией?
   – Роль моя была охранная, за деньги. – Семен встал с дивана и пошел в туалет. – А планы... Убил бы Фальк нас, ясное дело. Вернее, попробовал бы убить... Чего ж еще?
   – За всем этим безобразием кроется весьма изощренная интрига! – не слушая Семена продолжал медальон. – Ну, покушение на царя как таковое – это понятно, это просто. Или наследник подсуетился, или спортивная мафия, или военные – они тоже с амбициями, им государством страсть как порулить хочется! Заговор, небось, давно подготовили, но требовался козел отпущения, на которого можно было бы свалить подлое убийство монарха... А тут появляешься ты: не местный, человек, к тому же в глобальном Имперском розыске и со списком преступлений длиной в простыню – подарок какой-то, а не вор Симеон! Тут-то машина и закрутилась... Хотя, если б ты не встретился в гостинице с Фальком, бойни на стадионе, возможно, и не случилось... Но царя однозначно грохнули бы! Рано или поздно.
   Пока Семен занимался утренним туалетом, медальон с воодушевлением продолжал раскрывать коварные планы оборотней-заговорщиков:
   – ...И наверняка у Фалька в пистолете первые три патрона были с серебряными пулями, для царя и охранников, а остальные три обычные, для людей. Значит, кладет он монарха и охрану серебром, вас – свинцом, а после сует отработанный пистолет тебе в руку. Типа ты, гад, их любимого царя пристрелил! И наверняка у него был с собой второй пистоль, пустой, заранее отстреленный – из которого он, борец с террористами, вас, людишек, как бы и угрохал. Его бы и предъявил при немедленном разбирательстве.
   А потом, конечно, официальный некролог, скорая коронация нового правителя... или узурпация власти военными. И доклад Императору: мол, так и так, прибили мы вора Симеона, извиняйте, что не взяли живьем! Император, думаю, не расстроился бы, простил оборотней... Добрый он, наш новый Император! Душевный, блин.
   – Ну ты и накрутил! – Семен умылся, вода действительно была довольно чистая, холодная; нашел на полочке обмылок, достал из кошеля бритву и стал бриться – поезд шел мягко, можно было не опасаться порезаться. – А баллистическая экспертиза? Она же враз раскусила бы подлог оружия!
   – Ха-ха, – презрительно рассмеялся медальон, – ой, насмешил! Какая, нафиг, экспертиза, когда все спланировано и схвачено! Не было бы никакой экспертизы, а была бы всеобщая антилюдская истерия, умело организованная и искусственно подогреваемая: человек-вор убил оборотня-царя! Наших бьют! Ох, тяжело пришлось бы случайным людям в Мире Оборотней, ох и тяжело... – Мар сочувственно вздохнул.
   – Что ж, – Семен ополоснул бритву, вытер ее и спрятал в кошель. – Покушение на царя не удалось и это главное! Мы свои деньги честно отработали. А что до козлов отпущения... Их сейчас в Мире Оборотней свежуют одного за другим. Конвейерно, – и пошел в купе, будить друзей.
   Во время завтрака Семен ни слова не сказал о давешней остановке поезда, да и не заметил никто ту остановку... Зато рассказал о предположении Мара, с юмором, как некий абстрактный анекдот. А Хайк неожиданно подтвердил, что у Фалька действительно был второй пистолет, за поясом сзади, под курткой – он, Хайк, его почувствовал, когда народного службиста... э-э... нейтрализовал. Олия к рассказу Семена отнеслась спокойно, случившееся в Мире Оборотней ее уже не волновало – было да прошло!
   А когда приступили к чаю, Семен – как бы невзначай, мимоходом, словно о пустяке каком – сказал о том, что решил выяснить, почему Миры сошли со своих мест. И, если получится, вернуть все на свои места.
   Эта новость огорошила и Олию, и Хайка – тот от неожиданности уронил чайную ложечку под стол и не поднял, забыл о ней. Первой опомнилась Олия.
   – Симеон, но это же невозможно! Бог его знает, отчего Миры стали разбегаться!
   – И только Бог может вернуть их обратно, – мрачно согласился с Олией черепаховый боец. – Никто иной... Ты – не сможешь!
   – Смогу. Отвечаю по пунктам, – Семен с удовольствием выпил чаю, выдерживая необходимую паузу. Пауза удалась: на него смотрели как на Спасителя – Олия смотрела. А Хайк полез за ложечкой под стол, протер ее салфеткой и продолжил спокойно помешивать чай: если Симеон чего говорит, значит, не впустую те слова им сказаны! Хайк доверял Симеону во всем. Даже в спасении Миров.
   – Есть у меня один знакомый бог в Чокнутом Мире, – Семен поставил стакан на стол, откинулся на спинку дивана. – Он-то наверняка в курсе! Надо будет найти его и расспросить, что к чему. Из-за чего конец света настает...
   А еще у меня есть подарок от бога Слимпа: он обещал выполнить любое мое желание! Одно, но любое, – Семен подмигнул друзьям. – Вот и воспользуюсь им, чего добру зря пропадать! Не денег же от гражданина бога требовать, действительно...
   – Вот это знакомства! – ахнула Олия. – Круто!
   – Да уж, – скромно потупился Семен. – Мы, воры с прикрытием, такие! Со связями.
   – Ежели так, – спохватилась девушка, – тогда зачем тебе... нам в Чокнутый Мир отправляться? Брр, ну и название! Там, наверное, одни психи живут... Попроси Слимпа вернуть Миры на место и достаточно. И все станет хорошо!
   – Нет, – покачал головой Семен. – Психи живут в Тупиковом Мире: я там не был, но мне о нем когда-то Мар говорил. А попросить Слимпа я, конечно, могу, без проблем! Хоть сейчас могу. Но... Вернет он Миры на свои места, а дальше что? Причины разбегания мы ведь не знаем – того и гляди, Миры снова в путь наладятся... Нет, прежде чем использовать подаренное желание, надо во всем разобраться! Чтобы ошибок не наделать: такоговторого желания у меня нету. И не предвидится.
   – Значит, в путь, – понял Хайк, допил остывший чай одним глотком. – Лично я уже готов. Можно двигаться.
   – А ты, Олия? – Семен повернулся к девушке.
   – Разумеется, с вами! – Олия решительно стукнула кулачком по столу. – Неужели ты мог подумать что другое?.. Вот только я богов никогда раньше не видела, – неохотно созналась она. – Страшно мне!
   – Не бойся, не съедят, – успокоил девушку Семен. – Они, боги, не кровожадные... – но, вспомнив как Слимп разобрался с фанатиками-слимерами, уточнил:
   – Не очень кровожадные. Как правило.
   Да и вообще – ничего не бойся, я с тобой! И Хайк, и Мар. Уж мы-то втроем тебя от любого вредного бога защитим, можешь не сомневаться. Что нам те боги, ерунда!.. М-м, а чуть что – мигом удерем, в целости и сохранности, – поспешил добавить Семен, поняв, что несколько заврался.
   – Тогда вперед! – крикнула Олия задорно. – Куда нам, в Чокнутый Мир? Ура, на абордаж! – И махнула рукой, словно в ней пиратская сабля была зажата.
   – Лады, – Семен огляделся по сторонам: не забыли ли чего? Напомнил Хайку повесить на плечо сумку, а то останется в вагоне нежданным подарком невесть для кого, потом сказал в пространство:
   – Спасибо за гостеприимство! Счастливой дороги! – купе неожиданно покачнулось, под полом часто застучало – то ли откликнулся поезд на то пожелание, то ли укороченные рельсы попались, не везде пути гладкие... И пошел дальше – ровно, скоро, продолжая свое бесконечное путешествие.
   Семен вздохнул и приказал:
   – Мар, давай в Чокнутый Мир! Надеюсь, хоть в этот раз нам повезет и сразу в него попадем... Очень надеюсь.
   Вагон исчез; Семен как будто на секунду ослеп, – черным-черно, ни искры света, – а потом стало и светло, и ветрено, и шумно.
   В этот раз им действительно повезло: Семен и его компания оказались в Чокнутом Мире.
   Как и прежде здесь все так же светили двенадцать солнц, расположенных в голубом небе звездным венком, по кругу; все так же зеленела молодая трава, выросла после магического выстрела медальона, успела; желтел песком берег и синее море тоже было на месте. А далеких гор, сожженных Маром, не было: вместо них на горизонте тянулся черный оплавленный бугор, слегка присыпанный по хребту снегом – словно там когда-то супер-пупер ядерную бомбу испытывали, запредельной мощности.
   На море штормило, хотя небо оставалось чистым, безоблачным – по морю гуляли серьезные пенистые волны и оттуда, с моря, дул холодный ветер, пахнущий водорослями и дождем; ближе к берегу волны резко опадали, как будто их кто осаживал, и выползали на песок уже ленивые, неспешные.
   – Красиво! – оглядевшись, восторженно сказала Олия, – до чего же цвета яркие... Точно не настоящее все, а нарисованное! Знаешь, Симеон, есть такие краски, которые самосветные...
   – Основанные на эффекте флюоресценции, – подсказал умный Мар, но Олия его не услышала:
   – ...И здесь словно все теми красками раскрашено. А кто ж тот удивительный художник?
   – Художника как раз и не видно, – Семен тоже огляделся. – Был тут один фиолетовый бог со школьной рогаткой, он из нее всякие неудачные проекты расстреливал. А сейчас ни бога, ни проектов... Впрочем, никто и не обещал встречать меня на берегу с лютней в руках и букетом роз под мышкой! Будем его искать. Пойдемте от моря подальше, а то холодно чересчур, так и простыть можно... к горам пойдем: последний раз, когда я видел фиолетового бога, он именно туда драпал, вулкан тушить. – Семен направился в сторону оплавленных гор.
   Шли недолго, минут тридцать от силы: Семен по пути, для поднятия настроения, распевал запомнившиеся ему еще с армейской поры бодрые походно-строевые песни о всяких соловьях-пташечках, плачущих девчонках и подбитых танках; Олия подхватывала припев, запоминая его с первого раза, а Хайк песен не пел – он, как и медальон, бдел: неизвестный Мир, мало ли что...
   Через полчаса они оказались у подножия горы-бугра – резко как-то оказались, чересчур быстро. Шли, шли, и вдруг пришли! Даже устать толком не успели. По всей видимости Чокнутый Мир был небольшим Миром, под стать своей игрушечной раскраске, или же в нем действовали неведомые Семену магические законы, сокращающие выбранный путь, кто его знает! Главное, что пришли.
   Гора уходила вершиной в небо и не росло на ней ни кустика, ни травинки – ровная черная поверхность, блестящая как стекло; ни выступа, ни трещинки, все ровное и гладкое. Уцепиться не за что...
   Впрочем, Семен и не собирался подниматься в ту гору: ушли от пронзительного морского ветра и достаточно! Здесь можно было устроить походный лагерь, то есть сесть в траву и подумать, что делать дальше. Не опасаясь простыть. Можно было и кофе организовать, почему бы и нет?
   – Эк я их, горы-то, в одну общую махину уделал, – с ощущением собственной значимости изрек Мар. – Любо-дорого посмотреть! Должен сказать тебе, Семен, но строго между нами: то муховое заклинание, которым я эдакую знатную полировку навел, оно ведь тоже восстановилось! Так что если тебе захочется еще чего огнем отполировать, то я запросто. Ты мне только скажи, а уж за мной не заржавеет, – и расхохотался над собственным каламбуром.
   Семен объявил привал, уселся по-турецки в траву: Мар услужливо предложил черного кофе и бутербродов, никто от угощения не отказался.
   Семен, потягивая горячий кофе из одноразового пластикового стаканчика, обдумывал, как бы им найти того парня с усталыми глазами, с взглядом много чего пережившего и повидавшего на своем веку человека: бога в фиолетовых одеяниях. Но ничего путного в голову не приходило... Не орать же в три глотки: «Боже, явись!» Ори, не ори – не захочет, не явится.
   – Хайк! – Семен отбросил пустой стаканчик в сторону. – Доставай-ка ты свой шар предсказаний и посмотри, где местный творец прячется: гуляет ли он по своему Миру или в пещере какой дрыхнет? Может, удастся его обнаружить... Привал привалом, но и отдых надо с толком использовать, – Семен прикинул, чтобы еще полезного для розыскного дела предложить, но за него решила Олия:
   – Верная мысль! Хайк, доставай шар, а я рядышком посижу, посмотрю. Интересная вещица! Он что, действительно предсказывать может? А ты мне никаких предсказаний в прошлый раз не показывал... – Хайк полез в сумку за шаром, недовольно бурча себе под нос о том, что некоторые дамы излишне любопытны, а предсказание – дело тонкое, торопливости не терпит, и вообще не женское дело в шары предсказаний пялиться, от этого может развиться близорукость и косоглазие, что даму никак не украсит... Дама возразила: мол, все ведьмы такими шарами пользовались, исторический факт! Вполне женское занятие... А Хайк ответил, что именно потому-то все ведьмы лицом... э-э... малость несимпатичные. А Олия сказала, что...
   Семен, улыбаясь, лег на спину, сложил руки под головой и уставился в небо. Дружеская перебранка его позабавила, не более: хорошо, когда люди ругаются не со злости, а лишь для пользы дела – и Хайк, и Олия замечательные специалисты в поисках по линиям связи, уж вдвоем-то они что-нибудь толковое да найдут... Возможно, и фиолетового бога обнаружат, с них станется!
   – Мне всегда нравилась роль начальника, – умиротворенно сказал Мар. – Дал подчиненным задание и лодырничай сколько угодно! Лежишь себе, в носу ковыряешься, о возвышенном думаешь, о любви например, а дело делается и цель все ближе... Кстати, о любви и достижении цели! Был у меня один поучительный случай: решил как-то один из моих хозяев, специалист по кражам со взломом, ожениться. Ну что ж, дело хорошее, хотя какая женитьба при нашей-то работе? Сегодня ты женатый, а завтра в Исправительном Мире и напрочь холостой, хе-хе...
   А хозяин у меня обстоятельный был, в любовь с первого взгляда не верил. Да и жениться хотел непременно с конкретной выгодой: чтобы жена с приданым была, с положением в обществе, со связями... Ну, много чего хотел! Понятное дело, что такие невесты на дороге не валяются и с сумками по магазинам не бегают – фиг такую случайно повстречаешь.
   Тогда поместил мой хозяин брачное объявление в одной из общих линий связи, в специальном разделе для подобных заявлений. И о себе, замечательном, написал: рост, возраст, привычки... То да се, как обычно в таких объявах пишут; обзавелся псевдонимом «Верный», дал для переписки свой почтовый адресок. И из тщеславия портретик свой приложил, хотя делать это, на мой взгляд, было вовсе необязательно: нос крючком, уши лопухами, лысина и очки в придачу. Красавец, одно слово! У него и кличка была: «Лысый Чмо», соответствующая... Мне страсть как интересно было – отзовется ли хоть кто-нибудь на столь заманчивое предложение? И, как ни странно, отозвались! Но вовсе не женщина, а некий Доброжелатель (это он в письме к хозяину так представился). А написал таинственный Доброжелатель о том, что наткнулся он случайно в той брачной линии на изображение господина Верного и был потрясен удивительным сходством уважаемого господина Верного со своим заклятым врагом Обби Дроном, служившим главным казначеем в неком королевском банке, в Табачном Мире. Который казначей его, Доброжелателя, однажды сильно подвел...
   Далее предложил в том письме автор-Доброжелатель моему хозяину выгодное дело: мол, учитывая поразительное сходство господина Верного с тем главным казначеем не дурно было бы ему, Верному, выдать себя за мерзавца-казначея и обчистить королевский банк! Причем он, Доброжелатель, никакой денежной доли себе не требует, ему достаточно будет того, что он отомщен и ненавистный ему казначей сядет в тюрьму за растрату. А ежели господин Верный ни разу подобными вещами не занимался, то пусть не боится: дело безопасное, надежное...
   В письме также давались подробные инструкции: где спрятаны ключи от основного сейфа с бриллиантами и где находятся тот сейф, как к нему пройти и как отключить сигнализацию... В общем, обстоятельно Доброжелатель к мести подготовился, ничего не скажешь! Потрудился, ага...
   Еще Доброжелатель предупредил, что завтра, в пятницу, главного казначея в банке однозначно не будет – уезжает куда-то по личным делам, никого о том не оповестив, и не воспользоваться этим моментом глупо! Тем более, что в пятницу банк закрыт в связи с королевским праздником, никого из сотрудников не будет, а охранять банк на завтра определены недавно принятые на работу охранники, которые главного казначея хоть и знают в лицо, но голоса его ни разу не слышали... Пятничным паролем доступа в центральное хранилище банка назначено простое слово «Депозитарий».
   Еще к письму прилагался транспортный адрес, прямиком ко входу в банк: адресок, разумеется, был магический...
   Что ж! Хозяин мой недолго ломал голову над предложением: скинул в меня адрес, выучил наизусть инструкцию и на следующий день, поутру, отправился на дело. Операция прошла без сучка, без задоринки: вошел Лысый Чмо в банк, сказав пароль на входе, взял ключи, вырубил сигнализацию и отправился в хранилище. А вот там начались и сучки, и задоринки...