Бабкин Михаил Александрович. Слимперия

   – Вот оно, именное проклятье! – завопил Семен, вскакивая на ноги. – Вот оно! – подбежав к стене, Семен что было сил врезал по жабе кулаком, припечатав ее к твердому бамбуку. В тот же миг жаба, утробно вякнув, рассыпалась зелеными брызгами; в хижине мерзко завоняло болотной гнилью.
   – Молодец, – одобрительно сказал колдун, помахивая перед носом ладонью. – Прыткий ты, как я погляжу! Живым взглядом заклятье увидел, о! Нет, ты не миссионер, ты – шаман. Знатный шаман, но совсем необученный: зачем рукой бил? Надо было костяной иглой проткнуть, заговоренной. Тогда бы без вони обошлось... Хочешь ко мне в ученики?
   – Я подумаю, – пообещал Семен, вытирая руки взятой с пола тряпкой. – Но сначала разбудите Олию. А там видно будет...
   – Значит, не хочешь, жа-аль, – с сожалением протянул колдун. – Ну что ж, вольному воля. Садись, молодой чародей, говорить будем. А ты, – колдун мельком глянул на Хайка, – ты пойди дверь отвори, пошире. Ни к чему нам всякой гадостью дышать. – Хайк послушно встал и отворил дверь.
   – Меня зовут Йокомбе, – громогласно изрек колдун, воздев руки к потолку. – Я – самый сильный шаман в округе! Меня все боятся, мне все поклоняются, передо мной все трепещут и так далее, и тому подобное... Уф! Официальная часть закончена. Теперь оба сядьте, как сидели, представьтесь и подробно расскажите, что стряслось с вашей девицей. Предупреждаю: за излечение от всякого рода магических недугов я беру дорого, не менее одной козы или четырех поросят, хотя иногда, в особо сложных случаях, и дойной коровы в уплату бывает мало! Но тебе, молодой чародей, я сделаю поблажку как очистившему мой дом – подаришь мне чего-нибудь и ладно! Золотую монету, например.
   – А если две? – поинтересовался Семен, усаживаясь перед колдуном-шаманом. – Но с гарантией того, что вы сделаете все возможное для Олии!
   – Согласен, – быстро ответил шаман. – Но деньги – вперед!
   Семен усмехнулся и полез в кошель с золотом.

Глава 5
Столп – Легенды И Много Пива

   Шаман Йокомбе перестал трясти над Олией своей погремушкой, устало вытер пот со лба и отошел от лежанки, вешая погремушку на пояс.
   – Готово, – он кивнул Семену и Хайку, стоявшим поодаль и сильно переживавшим за исход лечения, – можете подойти, посмотреть на вашу девицу. Жить будет, хотя могла вскоре и помереть, во сне... У нее совсем жизненной силы не осталось! Вовремя вы ее ко мне принесли, крайне вовремя. – Йокомбе выдернул из-под обломков стульев пучок сухой травы, достал из кармана накидки трубку с кресалом, присел на корточки и, набив трубку травой, с удовольствием закурил.
   Семен и Хайк подошли к лежанке, посмотрели: лицо Олии порозовело, сейчас она спала обычным, нормальным сном. Не колдовским.
   – Однако, – шаман затянулся дымом, – в совсем нехорошем месте вы были! И зачем, спрашивается? Чего там искали?
   – Это Олия искала, – Семен повернулся к шаману. – А чего именно, не знаю. Я всего лишь спас ее...
   – Молодец, Симеон-чародей, хорошо сказал! – рассмеялся шаман. – А я, значит, всего лишь от смерти ее вылечил, – Йокомбе выпустил клуб дыма, закашлялся. – Надоела простуда окаянная! Э, к вечеру уйдет, никуда не денется... И девица ваша, думаю, к тому времени очнется. Впрочем, ерунда эти магические болячки! Если их, конечно, вовремя лечить. Есть вещи куда хуже...
   – Например? – Семен присел напротив шамана.
   – Например то, что звезды сошли со своих мест, – Йокомбе ткнул пальцем в потолок хижины. – Рушится мироздание! Верно, конец света настает, как и предсказал великий колдун Муграбо двадцать лет тому назад... Уж которую ночь на небо гляжу – да, разбегаются звезды, уходят незнамо куда! Скоро вовсе разбегутся и пропадут в черном Нигде, в том, куда души после смерти уходят.
   Семен посмотрел на потолок, уставился на шамана.
   – Этого не может быть, – авторитетно сказал Семен. – Во-первых, звезды подчиняются классической звездной механике и не могут с бухты-барахты рвануть кто куда. Во-вторых, даже если это и происходит на самом деле, то увидеть отсюда такое разбегание никак нельзя! Нереально.
   – А разве колдовство-чародейство увидеть реально? – хитро прищурился шаман. – Я, например, не могу.
   – Ну, колдовство, – Семен замялся. – Это же совсем другое дело. Да и рядом оно, то чародейство, а звезды за миллиарды километров отсюда! Пока лучи от самого ближнего светила до нас долетят, много времени пройдет. Я уж не говорю о совсем далеких звездах! Их свет через тысячу лет будет здесь виден, не раньше. Или через две.
   Шаман вытряхнул из трубки остывший пепел на пол, встал и сказал, снисходительно глядя на Семена:
   – Правдивы твои слова, юный чародей. Но они для обычных людей правдивы, а не для меня! Я ведь смотрю на звезды не глазами, а внутренним оком, – Йокомбе постучал себя пальцем по лбу. – Духовным. Которому твои... э-э... километры не преграда!
   – Третьим глазом, что ли? – не поверил Семен. – Да ну, байки это все! Шарлатаны-сенсы придумали, чтобы людей дурачить.
   – Я разве похож на шарлатана? – обвинительно спросил шаман, наставив на Семена чубук трубки как ствол пистолета. – Зря, зря ты отказался пойти ко мне в ученики, несведущий чародей по имени Симеон! Так и останешься навсегда темным и необразованным... Ты, небось, и во Вселенский Диск веришь, да? В то, что он состоит из разных Миров, отделенных друг от друга безвоздушной преградой?
   – Не очень, – ответил Семен, в душе удивляясь мудрости и прозорливости поселкового мага: надо же, темный-темный, а сам дошел до верного понимания устройства вселенной! До начал астрономии.
   – И правильно, – одобрил Йокомбе. – Потому что нету никакого Диска, а есть Великий Столп, единый и всеобъемлющий. А известная нам реальность со всеми Мирами, образно говоря, всего один-единственный кирпичный блок в том бесконечном Столпе! Мы живем как слепые мелкие твари, крохотные, суетные, привязанные к своим замкнутым Мирам-кирпичикам, которых не счесть сколько в том столповом блоке... И когда мы умираем, тогда наш дух может перейти из одного блока Великого Столпа в другой, по заслугам своим – в верхний или нижний, и так далее. Или остаться там, где он был, обреченным на бессмысленное перерождение.
   – Ого, – только и вымолвил Семен, попробовал представить себе Великий Столп, но ничего не получилось. Не вписывалась такая махина в его сознание! Не умещалась.
   – Кирпичный блок рассыпается, – многозначительно сказал шаман, показав взглядом на потолок. – Исчезнет он и Столп наверняка рухнет... Короче говоря, конец света близок. Месяц-другой, не более! – Йокомбе посмотрел на Семена, на Хайка и неожиданно предложил:
   – Пиво будете? У меня в погребе есть. Хорошее пиво, крепкое!
   – Можно, – согласился Семен, несколько ошарашенный перспективой столь близкого апокалипсиса. – Банановое, наверное? Из бананов, я слышал, вино делают и самогон гонят. Но чтобы пиво?
   – Почему же банановое, – Йокомбе разгреб ногой мусор возле стены, поднял бамбуковую крышку и спустился по лесенке в погреб, – обычное... Держи! – из ямы наполовину высунулся деревянный бочонок, Хайк подхватил его и поставил на пол, следом взял протянутый шаманом сверток из пальмовых листьев.
   – Нормальное пиво, – заверил Йокомбе, вылезая из погреба, – Ячмень, хмель и сок цветущей лианы с дольками пьяного гриба, для улучшения вкуса и крепости. Хм, а остались ли у меня целые кружки? Надо посмотреть, – шаман побрел по хижине, перетряхивая разбросанное по полу барахло, и вскоре вернулся с глиняной кружкой в одной руке и остро заточенным ножом-тесаком в другой: у кружки была отбита ручка.
   – Всю посуду утром переколотили, – без сожаления сказал Йокомбе, – хорошо поразвлеклись, ей-ей! Будете из одной, по очереди, а у меня своя есть, небьющаяся, – шаман сунул глиняную посудину Семену. – Эта, как тебя... Хайк, бери пиво и пошли на свежий воздух, – Йокомбе, прихватив медную кружку и сунув в загадочный сверток нож, направился к выходу.
   – Неси, – Семен похлопал Хайка по плечу, – я сейчас подойду. Стакан из сумки возьму и подойду, зря он там, что ли, валяется. – Черепаховый боец без усилий поднял бочонок, взял его под мышку и вышел из хижины.
   – Семен, не забудь про наш уговор, – напомнил из-под рубашки медальон, – меня шаману не показывай! И пива поменьше пей, оно действительно крепкое.
   – А ты откуда знаешь? – усмехнулся Семен, доставая железный стакан из сумки. – Пил его, что ли?
   – Не пил, но некоторые последствия видел, – обрадовался Мар возможности поболтать. – Своеобразные, хе-хе... Один мой хозяин с голодухи шляпку пьяного гриба как-то слопал, и с ним такое случилось! Вообразил он себя четырехкрылой мухой в стадии щетиночной линьки и...
   – Так то ж гриб и с голодухи, – оборвал его Семен. – А это пиво, ты разницу чувствуешь? Хотя на пустой желудок оно тоже не очень... Ладно, много пить не буду, уговорил.
   Возле хижины невесть откуда появились деревянный столик и три скамеечки; на столе, поверх пальмовых листьев, стояла любимая кружка шамана, рядом лежал копченый окорок: Йокомбе деловито стругал окорок ножом, а Хайк тем временем раскупоривал бочонок. Семен поставил на листья принесенные им кружку без ручки и железный стакан, хотел было помочь Хайку, но там и одному делать было нечего: хлопнула затычка, из отверстия в крышке поползла густая пена.
   – Готово, – шаман полюбовался ровно нарезанными кусками мяса. – Просто, вкусно, полезно. Хайк, наливай! – и уселся на скамеечку в ожидании.
   Семен тщательно протер стакан пучком сорванной травы, – мало ли кто из него раньше пил, еще подцепишь какую инфекцию! – подождал, покуда Хайк нальет пиво сначала шаману, потом себе, а уж затем подставил и свой стакан под янтарную пивную струю.
   Пиво было замечательное. Ядреное, колючее, с непривычным цветочным привкусом и вовсе не крепкое: очень малоградусное пиво, можно сказать безалкогольное. Для спортсменов.
   Семен не удержался и, не смотря на предупреждение медальона, выпил пару стаканов подряд. Впрочем, стакан был раза в два меньше кружек, с которыми управлялись шаман и черепаховый боец, потому они шли почти на равных. Мясо – нежное, с неизвестными Семену специями, вдосталь перченое, – прекрасно подходило к пиву.
   Минут пять прошло в тишине: все сосредоточенно жевали и пили, изредка мыча нечто одобрительно-нечленораздельное – говорить пока не хотелось, не до того было. Разговор начался тогда, когда голод и перечная жажда малость поутихли. Не очень хорошо начался... Семен, окончательно запарясь от жары и потеряв бдительность от съеденного-выпитого, мимоходом превратил свой коричневый костюм в более легкую одежку – майку-борцовку и шорты. Отчего медальон, ранее спрятанный под рубашкой, свободно повис на его груди. Йокомбе мельком глянул на Семена: внезапную смену одежды он никак не прокомментировал, но зато сразу зацепился взглядом за медальон. Отставив кружку в сторону и стерев с губ пену, шаман, навалившись животом на стол, подался ближе к Семену.
   – Эй, парень, откуда у тебя эта штуковина? – Йокомбе пристально разглядывал медальон, мрачнея на глазах. – Опасная это вещь, Симеон-чародей! Вредная. Хотя, может, я и ошибаюсь, но очень твоя висюлька напоминает колдовской жетон одного мерзавца, что когда-то сюда заявился... – Семен глянул вниз, увидел, что произошло и понял, что неприятного разговора о медальоне ему не избежать. Говорить всю правду он не хотел, мало ли как шаман воспримет его, Семена, рабочую специализацию! Вряд ли Йокомбе после встречи с бывшим владельцем Мара проникся душевностью к преступному миру и к ворам в частности. Но ответить надо было сейчас, немедленно, иначе шаман мог заподозрить Семена и Хайка невесть в чем и последствия могли произойти самые непредсказуемые, ненужные, а обижать шамана хоть чем-нибудь Семен никак не желал. Надо было выкручиваться.
   – Я, честно говоря, не знаю о каком мерзавце вы говорите, – Семен отпил глоток пива из стакана, – и чего он здесь понаделал, тот мерзавец, я тоже не в курсе... Медальон я снял со скелета в одном глухом месте, куда попал абсолютно случайно. Так уж случилось, что я оказался в тех местах, причем вовсе не по своей воле! Снял и с тех пор ношу – вреда от медальона никакого, он лишь выполняет приказы того, кто его носит. Видимо, прежний его владелец использовал свой жетон не в самых благородных целях.
   – Вот именно, не в самых, – все еще хмурясь сказал шаман, отваливаясь от стола и беря кружку. – Наделал он тут делов с этим медальоном, всю жизнь помнить буду... Так говоришь, со скелета снял? Это хорошо, – Йокомбе надолго припал к кружке. Семен, видя, что ругаться и буянить шаман не собирается, налил себе из бочонка: пива оставалось не так уж и много, бочонок заметно полегчал.
   – А что произошло-то? – спросил Хайк, с завистью наблюдая как поселковый маг, осушив кружку, принялся набивать трубку ароматной курительной травой. Похоже, Хайку после выпитого тоже захотелось подымить, но попросить сделать хотя бы одну затяжку он стеснялся.
   – Что произошло? – Йокомбе затянулся, пустил струйку сизого дыма. – Много чего всякого... Началось-то оно все с малой беды, а закончилось большой. Вернее, чуть не закончилось, – шаман еще разок затянулся, вытер чубук и протянул трубку Хайку. – На, покури. И ты, Симеон, тоже затянись, традиция у нас такая. Означает, что мы друг другу не враги.
   – Прям как у американских индейцев, вроде трубку мира по кругу пустить, – усмехнулся Семен. – Плохой из меня индеец, не курю я, – но трубку у черепахового бойца все же взял, однако не сразу: Хайк долго затягивался дымом с блаженным видом и отдавать Семену орудие всенародного примирения не хотел. Наконец Семен отобрал у него трубку, сделал глоток дыма – тот был на удивление приятным, не сравнимым с табачным, которым Семен когда-то отравился в школьном туалете после первой же затяжки, – обтер чубук и вернул трубку шаману.
   – Разливай, – повелительно сказал Хайку шаман, – не береги. Ежели не хватит, то еще достанем, в погребе бочек много! Пивовар из соседнего поселка недавно у меня свою жену от бесплодия лечил, ну и расплатился чем мог. А я не против – хорошее пиво, оно в радость желудку и голове. Если в меру, конечно, – Йокомбе сыто рыгнул.
   – Так что там насчет того мерзавца? – напомнил Семен, жуя кусок мяса. – Который чуть большую беду не устроил. – Шаман осоловело посмотрел на Семена, соображая о чем речь.
   – А-а, вон ты о чем, – Йокомбе взял полную кружку, отхлебнул. – Началось все с того, что лет пятнадцать тому назад поселковые охотники нашли в джунглях, неподалеку отсюда, человека. Белого, как вы, – шаман окинул добродушным взглядом Семена и Хайка. – Это я вам не в укор, вы же не виноваты, что родились такими... э-э... особенными. Значит, нашли охотники белого человека и принесли его ко мне – ранен он был, ох сильно ранен! Руку ему кто-то по локоть оторвал. Левую. Ужасная рана, как он кровью не истек... Мда. Но дело не в раненом человеке, все одно к вечеру умер, – а в том, что он говорил в бреду: о хранилище с грудами золота и об адресе заветном, который в его жетоне записан. – Йокомбе умолк, потер горло, сказал довольно:
   – Смотри-ка, уже совсем не болит! Ушла простуда, как и не было... Я ж говорю, от толкового пива одна верная польза! Лекарства так не помогают, уж поверьте шаману-лекарю... Да, насчет жетона: я его с покойника снял и припрятал – незачем людей искушать, многие охотники тот бред слышали, пока раненого ко мне несли. Слышали и другим ту историю передали! Э, у кого-нибудь да хватило бы ума отправиться на розыски таинственных сокровищ неведомо куда, на верную погибель... Перед смертью безрукий в себя пришел, сказал мне, что охраняет те сокровища Железный Демон, который громовой молнией ему руку оторвал; еще успел сказать, что удирал оттуда наугад, потому к нам попал и... И умер. Хотел я поначалу окаянный жетон в болото кинуть, да засомневался и припрятал. Зря! Надо было все же утопить.
   Короче: слухи о безруком человеке и горах золота пошли гулять повсеместно, даже по другим Мирам. И лет через пять после того события заявился ко мне один тип вот с этим медальоном, – шаман неодобрительно глянул на Мара, тот еле слышно ойкнул. – Заявился и с порога начал требовать от меня, чтобы я ему адрес хранилища выдал, где золото валом лежит. Я, разумеется, сказал, что никакого адреса у меня нету, что враки все то и сплетни... Но негодяй не поверил, стал настаивать, нехорошо настаивать, – Йокомбе непроизвольно потер щеку, на которой Семен только сейчас заметил тонкий шрам. – В общем, не получилось у нас доброго разговора! Не получилось... Подрались мы сначала, а после уж за магию взялись: кабы не этот медальон, я бы живо с тем мерзавцем справился! Он бы у меня вешалкой стоял, у двери. Во веки веков! – Шаман приложился к кружке. – Схватились мы не на шутку: одна половина поселка дотла сгорела, вторая рассыпалась... Хоть никто из людей особо не пострадал, и то славно! Успели спрятаться, их счастье... Битва двух магов дело опасное, посторонним лучше держаться подальше.
   Долго мы друг друга мутузили – у меня защита хорошая, надежные амулеты и покровительство Бананового Духа, у него тоже на уровне. Ага, думаю, эдак мы долго воевать будем, я уже и уставать начал... Крикнул ему, что, мол, согласен, отдам проклятый жетон с адресом. – Йокомбе коротко рассмеялся, что-то вспомнив. – Предложил сесть за стол, выпить мировую, и пусть идет с жетоном на все четыре стороны! Негодяй согласился, но предупредил, что защиту не снимет и будет настороже. Ну, я тоже расслабляться не собирался... Сели, поговорили, выпили. Выслушал я его, достал жетон с адресом из тайника, отдал ему и он ушел, живой и невредимый. – Шаман затрясся от смеха.
   – Как? – изумился Семен, – просто взял и ушел?
   – Да, – Йокомбе заглянул в кружку, пододвинул ее Хайку. Тот намек понял, налил пива доверху. – Хотел было я его отравить, у меня и яд всегда с собой, разные в жизни случаи бывают... Добавил бы отравы в кувшин с вином, вместе и выпили бы: яд не сразу действует, день еще прожить можно, а противоядие только у меня имеется! Но не отравил. И знаете почему? – шаман обвел всех веселым взглядом; Семен и Хайк переглянулись, одновременно пожали плечами.
   – Да потому, что он ничего не знал о Железном Демоне, охраняющем те сокровища, – Йокомбе расплылся в улыбке.
   – Вот оно, первобытное коварство, – с горечью промолвил Мар. – Гнусные папуасские интриги! Выходит, я по милости этого черномазого колдуна-интригана десять лет в Хранилище провалялся... Лучше бы он прежнего моего хозяина, Юзара Неудачника, отравленным вином напоил, чесслово! Уж кто-нибудь меня наверняка подобрал, не оставил бы сиротинкой беспризорной, неприкаянной... самому поганому полименту служить и то лучше, чем бесполезной железкой среди мертвяков годами лежать! Я там чуть с ума со скуки не сошел, чуть не поржавел с тоски, чуть...
   Семен ответно улыбнулся колдуну-интригану, превратил майку в толстый свитер и спрятал медальон за пазухой; жалобные причитания теперь звучали еле слышно и от поучительной беседы не отвлекали.
   – Холодает, – пояснил Семен шаману. – Зябко.
   – Разве? – с недоумением спросил шаман. – Экие вы, белые, неженки... Тогда давай для согрева самогону выпьем, у меня бутыль где-то есть... не помню где... т-ты поищи, мжет хде надешь, выппем, – язык у Йокомбе внезапно стал заплетаться, глаза потускнели и поселковый маг, сонно моргнув раз-другой, сполз со скамеечки, уютно прилег на бочок, положил руку под голову и немедленно уснул; высокая трава от его могучего храпа пошла волнами, словно над ней кружил вертолет. Маленький такой вертолет, действующая модель на бензиновом двигателе.
   Семен с изумлением понял, что Йокомбе развезло, причем развезло мгновенно, без перехода: сидел человек, вроде почти трезвый, пил пиво, интересную историю рассказывал, и вдруг вырубился напрочь! Словно ему мозги отключили.
   Хайк выглядел не лучше, хотя и держался: сидел на скамеечке, бессмысленно глядя вдаль стеклянным взглядом. И даже не моргал.
   – Эй! – заволновался Семен, – что с вами? Хайк очнись! – но черепаховый боец ничего не ответил, закрыл глаза и, уронив голову на столик, уснул.
   – Ну-ка, дай взглянуть, – донеслось из-под свитера, – чего произошло-то, а? Семен, да убери ты наконец свой балахон, мне под ним висеть жарко, – Семен мигом превратил свитер обратно в майку.
   – Угу, – понимающе сказал Мар, оценив обстановку. – Таки отравил шаман всех! И себя тоже... Перестарался, интриган хренов, с ядом! Дозировку не рассчитал.
   – Отравил? Зачем? – поразился Семен. – Я, например, нормально себя чувствую, так что вряд ли Йокомбе нас травил. С чего бы!
   – Он, вишь, рассказал вам лишку, вот и траванул собеседников на всякий случай, вместе с собой. – любезно пояснил Мар. – Чтобы никому его слов не передали! Но увлекся процессом и... Ты погоди, – зловеще пообещал медальон, – скоро тоже стекленеть начнешь. Давай быстро-быстро обыщи шамана, противоядие наверняка у него в кармане заначено! Выпьешь и Хайку в рот вольешь, а шаману не лей, пусть помирает себе на здоровье. Опасный тип! Социально вредный.
   – Сам ты опасно-вредный! Пьяные они в стельку... Но почему? – Семен взял кружку Хайка, понюхал недопитое пиво, осторожно попробовал его на вкус, сделал пару глотков и удивленно приподнял брови. Потом отпил из своего стакана, сравнивая.
   – Яд, да? – с надеждой спросил Мар. – Я был прав?
   – Пиво это, – Семен выплеснул остатки пива из стакана. – Но другое. У меня в стакане легкое, тонизирующее, а у Хайка в кружке – убойнокрепкое! Ух какое крепкое, с двух глотков в голове зашумело.
   – Ничего не понимаю, – удрученно сказал медальон. – Разливали всем из одной емкости, ни шаман, ни Хайк самогона в кружки тайком не подливали, я бы заметил... Слушай, а, может быть, стакан у тебя какой особый, с хитринкой? Типа отрезвительный. Ну, ты в него спиртное наливаешь, а он всю дурь из напитка вытягивает... Весьма полезная вещица! – поставил точку Мар. – И для шпионов полезная, и для нашего дела годная: сидишь с кем, выпиваешь на равных, тот уже скапустился, все тайны тебе сообщает, а ты трезвый и запоминаешь где чего драгоценное лежит и как туда проще залезть.
   – Не думаю, – Семен внимательно разглядывал стакан, поворачивая его то так, то эдак, но никаких особых пометок или надписей на нем не углядел. – Оно, конечно, идея у тебя верная... но, сдается мне, что это всего лишь какой-то побочный эффект. Чтобы посудину от алкоголизма за семью печатями держали – нет! Кому она нужна, такая... Вот если бы стакан воду в вино превращал, тогда да, тогда за ним все подряд лезли бы, до драки! Все любители халявной выпивки.
   – Давай попробуем, – сразу предложил медальон. – Я в хижине бочажок с ковшиком видел, вряд ли там вино! Налей и сразу ясно будет.
   – Почему бы и нет, – согласился Семен. – Заодно посмотрю, как там Олия.
   Олия все еще спала: Семен, стараясь не разбудить девушку, тихонько набрал воды в стакан и, мягко ступая, вышел из хижины. Вышел, остановился возле столика, заглянул в стакан: вода в нем на глазах меняла цвет – из мутной, затхлой, она становилась прозрачной, с легким голубоватым оттенком; от воды потянуло грозовой свежестью. Родниковая, да и только!
   – Спирт, – убежденно сказал Мар. – Что я, спирта не видел? Ну-ка, отхлебни на пробу... Хотя нет, сунь меня туда, я сам проверю, вдруг и не спирт то, а сплошной обман зрения... или яд имени папуаса Йокомбе, – медальон хихикнул.
   – Ныряй, – разрешил Семен и окунул медальон в воду; подержав его там секунду-другую, Семен вынул Мара из стакана.
   – Как забортная проба? – поинтересовался Семен, вытирая медальон об майку, – акул не видел?
   – Елы-палы, – сдавленно прохрипел Мар. – Охренеть! Бли-и-ин...
   – Неужто и в самом деле спирт? – прищурился Семен, разглядывая медальон: на кругляше играли блики заходящего солнца. – Вон ты какой чистый стал! Впрочем, это потому, что я тебя об майку...
   – Семен, не поверишь, – затараторил Мар, – не поверишь и все тут! Я... у меня... ох, такое случилось!
   – Так спирт или не спирт? – прервал его Семен, – давай закончим дело с экспериментом, раз уж начали, а после ты своими дивными впечатлениями поделишься.
   – Не спирт, – уверенно дал заключение медальон. – Мало того, вода жутко необычной стала... вроде лечебной, ей-ей! Я в одном Мире вместе с хозяином в целебном роднике полоскался, знаю, какая она: та, что в стакане, посильнее будет! Куда как посильнее. Особая! Но дело в другом...
   – Погоди, – Семен задумался. – Сильная лечебная вода, говоришь? А если... – он не договорил, подошел к Хайку, поднял ему голову и медленно, чтобы тот не захлебнулся, влил черепаховому бойцу в рот полстакана особой воды. Хайк сглотнул, закашлялся и, вырвав голову из руки Семена, открыл глаза.
   – Что... Почему? – черепаховый боец трезвел с каждой секундой все более и более: взгляд у него прояснился, стал осмысленным. Мало того – глубокие царапины на щеке, оставленные коготками всемилостивейшей королевы Яны, бесследно пропали; синяк под глазом Хайка тоже рассосался.
   – Живая вода изобрелась, вот те на... – с благоговением прошептал Мар. – Ох и стакан, ох и находочка! Прям как в Мире Темных Островов, но тамошняя водица действует куда как медленнее, и только на людей. Семен, представляешь, у меня...