Багдерина Светлана. И стали они жить-поживать

   — Тогда передайте его величеству, что я на завтрак прибыть не могу, потому что я не могу ходить босиком по замку как какая-нибудь прачка. До свидания.
   Серафима холодно отвернулась, давая понять, что аудиенция окончена.
   — Босиком?.. Босиком?.. - Зюгма представил себе, как он передает слова Елены царю, ноги его подломились, как уже отрубленные, и он грузно опустился на ковер.
   — Но почему вы вчера не сказали… Не попросили…
   — Это ВЫ должны были спросить и предложить, милейший. Запомните на будущее: царицы не просят. Царицы получают. А теперь ступайте.
   Серафима подошла к окну и стала внимательно разглядывать что-то во дворе, как будто в комнате, кроме пыли, ничего уже не было.
   — Нет-нет! - советник, пыхтя и обливаясь потом, несмотря на прохладное утро, быстро стащил с себя сапоги - коричневые, грубой кожи, до колена, только шпор не хватает - и с неуклюжим кособоким поклоном поставил перед собой. - Пожалейте!
   Окажите милость! Соизвольте надеть, ваше величество, осчастливьте недостойного!
   Они почти совсем новые! А к обеду - я клянусь! - у вас будет полный шкаф любой обуви, какой только захотите!..
   Если бы это были какие-нибудь ботинки, полусапожки или туфли - они полетели бы в дарителя мигом.
   Но это были сапоги. С подкованным каблуком и утяжеленным носком. Прошитые. С многослойной подошвой. В случчего - вещь незаменимая, не в туфлях же бороться с мировым злом!
   И царевна решила смилостивиться.
   — Хорошо. На первый раз прощаю. Но если вы не сдержите свое обещание, я буду очень недовольна. И свои объяснения вы будете давать уже его величеству.
   — Все исполню, - умудряясь угодливо кланяться, не вставая с пола, Зюгма подвинул сапоги поближе к Серафиме. - Извольте-с…
   Сапоги оказались немного великоваты, но после целого дня с босой ногой на это можно было и закрыть глаза.
   До обеда.
   Она демонстративно бросила под ноги Зюгме оставшуюся со вчерашнего дня в одиночестве левую туфельку - чтоб с размером не промахнулся - и приподняла подол шелкового платья, с удовлетворением оглядев слегка порыжевший кожаный носок трофейного сапога.
   — Пойдемте, - милостиво кивнула царевна и сама пошла вперед - задрав нос, полуприкрыв глаза - как пава поплыла, сопровождаемая со всех сторон бесстрастными солдатами Костея, только подковки клацали о камень пола. Увидь ее сейчас настоящая Елена Прекрасная - расплакалась бы от счастья.
   Серафима едва заметно ухмыльнулась. Если она не была образцово-показательной царской дочкой, это еще не значило, что она не знала, как ей быть. "Вам была нужна Елена? Ну так спасайся, кто может," - с мрачным удовлетворением хмыкнула она и добавила про себя же: "Ишь, как советничек-то расстилается-прогибается.
   Значит, вчерашнее представление Костей проглотил и не поморщился. Ну, что ж.
   Тогда сегодня его ждет второй акт." Обеденный зал замка Костея был огромным, гулким и сводчатым, как пещера, и приблизительно таким же уютным. Узкие бойницы-окна терялись под потолком в полумраке, не пропуская даже самые энергичные солнечные лучи через свои покрытые пылью веков стекла. Черные - то ли от времени, то ли от копоти - неровные стены были девственно свободны от украшений и картин, обычно наперебой наводнявших такие помещения во всех виденных ей до сих пор замках. Дальний конец длинного темного дубового стола, окруженного стульями, как дохлая гусеница - муравьями, терялся где-то в темноте и пространстве, и если бы не пара канделябров со странными свечами, горевшими неестественно ровным белым светом, мимо ближнего конца тоже можно было бы пройти и не догадаться о его существовании.
   Если бы Серафиме сказали, что по ошибке ее привели в морг, она бы не удивилась.
   Накрытый то ли новой простыней, то ли старой скатертью освещенный конец стола приютил несколько престарелых тарелок, блюдец и чашек, переживших свои сервизы.
   В круге света, скрестив руки на узкой впалой груди, сидел на одном из массивных дубовых стульев царь Костей.
   — Вы задержались, Елена, - встретил он ее колючим взглядом и раздраженной репликой.
   — Доброе утро, ваше… величество. Скажите пожалуйста, вас когда-нибудь учили вставать, когда входит дама? А здороваться?
   От тона царевны среднегодовая температура мгновенно упала на несколько градусов.
   Серафима спиной почувствовала, как задохнулся сзади только что бесшумно догнавший их царский советник.
   — Но я… Но у меня… Но вы здесь… Я не обязан… - постарался найти нужные слова царь, но пришел к выводу, что, видимо, забыл их где-то дома. И ему ничего не оставалось делать, как приподняться, слегка склонить голову и проговорить:
   — Доброе утро.
   — Здравствуйте, ваше величество, - Серафима прошествовала на место. - Я рада вашему приглашению разделить с вами завтрак. Это означает, что в ваши планы не входит заморить меня голодом.
   — Заморить вас голодом? - брови Костея приподнялись. - Но вам вчера должны были принести ужин в покои. Зюгма?
   Он обернулся на советника, и тот согнулся чуть не втрое.
   — Все как ваше величество повелели.
   Костей вопросительно взглянул на царевну.
   — Если то, что мне принесли, действительно было едой для меня, а не для одной из ваших собак, то вашему повару, как честному человеку, придется покончить жизнь самоубийством, съев то, что он приготовил. А для меня вы найдете другого.
   — Вам не понравилась еда? - казалось, Костей искренне не понимал причины недовольства своей пленницы.
   — Нет.
   Царевна двумя пальчиками откинула салфетку с блюд, поджидавших их на столе, и осторожно, как в жерло пушки, заглянула в первую тарелку.
   — Смотрите, что это?
   Костей прочитал запись на листе пергамента рядом с тарелками - судя по всему, меню: "Салат овощной с зеленью".
   — Если это салат, - Серафима брезгливо ткнула мизинчиком в чашку размером с небольшой тазик, - песка в нем видно быть не должно…
   — Положите сметану. -…Потому что песка там не должно БЫТЬ.
   Костей провел ладонью над салатом, и объем его уменьшился на четверть.
   — И кузнечиков - тоже, - упорствовала в недовольстве царевна.
   — Но здесь же написано - это зелень!
   — Зелень - это лук и укроп, милейший. Если, конечно, вы родом не из Вамаяси.
   — Я родом из Сабрумайского княжества!..
   — Тем более. Мясо должно быть прожаренным, с хрустящей корочкой, - методично, не обращая внимания на хозяина, продолжала критиковать местную точку общепита Серафима. - Картофель полностью почищенный и без ростков. Халва - не заскорузлой по краям…
   — Это хлеб, - обиженно прервал ее Костей.
   — Хлеб? Вас обманули. Я видела хлеб. Он не такой, - с издевательским удивлением приподняла брови царевна. - Я не капризна. Я не знаю, что такое капризы. Я в жизни своей никогда не была капризной. Никто на свете не может назвать меня капризной, - она бросила вызывающий взгляд на Костея, но тот пожал плечами и вызова не принял. - Но я требую предоставить мне нормальную еду, соответствующую моему статусу.
   — Ваш статус здесь, - прищурился царь, - моя пленница.
   — А я думала, что мой статус здесь - ваша будущая жена.
   Бастионы пали.
   Сбылась мечта идиота.
   — Ж-жена? - царь приподнялся со стула и недоверчиво заглянул царевне в лицо. - Так вы согласны? Вы больше не требуете отпустить вас, отправить домой и чего еще там?..
   — А вы меня отпустите? - быстро спросила Серафима.
   — Нет.
   — У меня есть выбор?
   — Нет.
   — Тогда давайте, наконец, отравимся вашим завтраком, царь.
   — Отравимся? Ну, нет. Если вам это не нравится - хотя меня лично это устраивало на протяжении многих лет - я все исправлю. Дело в том, что повар - мой старый палач в отставке. Что бы вы про меня не думали, но я не могу выбросить на улицу человека после пятидесяти лет добросовестной работы только потому, что он ослеп, и у него стали трястись руки. Тем более, если его навыки могли пригодиться в другом месте.
   — Оказывается, у вас есть сердце, царь?
   — У меня есть мозги, - Костей растянул тонкие губы в ответ на то, что он посчитал комплиментом. Может, это была радость. - И моя магия. К вашим услугам, царица.
   Он медленно провел костлявой рукой над тарелками, Камень вспыхнул и засиял ровным багровым светом - темнее, чем вчера, когда я его увидела, подумала Серафима - и блюда были приведены в соответствие с пожеланиями будущей супруги.
   — А посуда? - перешла она к следующему пункту своего недовольства.
   — А что с ней? - настороженным взглядом Костей окинул накрытый стол. - Все на месте, целое, не треснутое - я знаю эту примету.
   — А примету, что все на столе должно соответствовать друг другу, составлять гармонию, вы знаете?
   — Н-нет?
   — Тарелки, блюдца и чашки должны иметь одинаковый рисунок. Это называется "сервиз".
   — Что за блажь, - непонимающе пожал плечами царь, но камень на его груди засветился, и все тарелки на глазах окрасились в матовый черный цвет. - Так вас устроит?
   — Если у нас не поминки, то нет. Если ваше величество не затруднит, сделайте сервиз ну, хотя бы, голубого цвета. С золотыми каемками.
   — Для вашего величества - все, что угодно. Даже золотые каемки, - уголки губ Костея подвинулись к ушам.
   Камень засиял, посуда, как бдительный хамелеон, приняла заказанный вид.
   — Неплохо, - склонила голову царевна.
   — Ну, а теперь, когда все здесь по вашему вкусу - присаживайтесь, моя драгоценная Елена, - жестом пригласил Костей, и губы его растянулись еще шире.
   Наверное, это было счастье.
   Но драгоценная Елена его счастья не разделила.
   — Как, вы не хотите отодвинуть мне стул, чтобы я могла сесть? - весь ее вид был нерукотворным монументом Недоумению в самом его дистиллированном виде.
   — Вы плохо себя чувствуете? - недоумение царя было еще более искренним - это почувствовала даже Серафима. - Вы не можете сами отодвинуть стул?
   — Нет, благодарю вас, насколько это возможно после ночи в неотапливаемых недоотремонтированных покоях под храпение Змея-Горыныча и туалета без помощи служанок, я чувствую себя нормально. Но отодвинуть стул, чтобы помочь даме сесть - это требование этикета.
   — Да?
   Если бы в его присутствии кто-нибудь сейчас произнес "гиперсенситивный синхрофазотрон на мю-мезонах", вряд ли это вызвало бы у него большее непонимание.
   — Да.
   Тон женщины его мечты не оставлял пространства для маневра, и он повиновался.
   Будущее и настоящее вновь стали светлыми и безоблачными - ровно на три секунды.
   — А где у вас салфетки? Где вилка и нож? И что мы будем есть ложкой? - вежливый вопрошающий взгляд царицы снова поставил его в тупик, и он ощутил давно забытые чувства - маленького мальчика, не выучившего уроки.
   — Это тоже требования этого вашего… Этикета?
   — Да, - ровно сообщила Серафима.
   Вспышка Камня - и недостающие предметы появились на столе.
   Очень хорошо.
   Продолжим.
   — Этикет требует, ваше величество, чтобы человек за столом сидел не разваливался на всем сидении стула.
   Костей подтянулся.
   — И не балансировал на краешке.
   Он переместился на середину.
   — Сиденье стула нужно занимать полностью, слегка прикасаясь спиной к спинке.
   Перемещение продолжилось.
   — Салфетка должны быть расстелена на коленях.
   — У нас нет салфеток. Они не нужны! - попытался перехватить инициативу царь, но с таким же успехом он мог попытаться перехватить струю из брандспойта.
   — Нужны. Это требование этикета. И нельзя класть локти на стол. А вилку надо держать в левой руке. Нет, так едят только в Вамаяси. Переложите нож в правую руку, если вас это не затруднит. Картофель не принято резать ножом. И хлеб тоже.
   А насаживать на вилку кусок мяса нельзя. Как раз его-то режут ножом. Но не разрезают сразу.
   — Но…
   — И не разговаривают с набитым ртом.
   — Почему?!
   — Так требует этикет.
   Последняя капля терпения Костея с коротким жалобным шипением испарилась с раскаленной печки его раздражения, как сказал бы один Серафимин знакомый шатт-аль-шейхский караван-сарайщик.
   — С меня хватит! - крошки шрапнелью полетели во все стороны. - Кто такой этот ваш Этикет, провалиться бы ему сквозь землю, и почему я, будущий повелитель мира, должен повиноваться его дурацким требованиям?!
   Серафима приподняла бровки домиком, совсем слегка, но вполне достаточно для того, чтобы обозначить некоторую степень удивления.
   — Как, вы не знаете, кто такой был Этикет? - уточнила она, откладывая нож в сторону, и наткнулась на почти враждебный взгляд Костея.
   — Нет.
   — Я могу рассказать вам, - сделав вид, что так и должно быть, улыбнулась она. - Легенда гласит, что Этикет Семьдесят Пятый был королем Этики, маленькой страны далеко на западе от Лукоморья, теперь давно ставшей провинцией страны побольше и повлиятельнее. Но много лет назад это была самая древняя королевская династия всего дикого тогда еще Запада. Ее суверены правили в сороковом колене уже в то время, когда родоначальники остальных династий только еще ходили за своими волами или косили солому…
   — Солому не косят, - автоматически поправил царь.
   — Ну, силос, - отмахнулась Серафима. - Не будем сейчас обсуждать ботанические подробности. Суть в том, что Этика была чрезвычайно маленькая, бедная и незначительная страна во всем Забугорье. Все торговые пути проходили мимо, из полезных ископаемых были одни бесполезные, земли - сплошные неудобья, а армия состояла из главнокомандующего - короля, генералиссимусов - его братьев, фельдмаршалов - его сыновей и генералов - его внуков. Но, как я сказала, это была чрезвычайно древняя династия, и правители других стран по одной только этой причине завидовали ей и уважали ее. К чему привела зависть, вы знаете - страны больше нет. Уважение же привело к тому, что все монархи Запада стали стараться им подражать, быть похожими на них манерами и поведением, если не древностью. И именно Этикет Семьдесят Пятый собрал все правила поведения своей семьи на все случаи жизни и записал их, потому что короли, герцоги и эрлы создавали немалую неразбериху и стеснение при его дворе своими постоянными приездами-отъездами для перенимания опыта.
   — Но они нелепы, они не имеют смысла!
   — Ну, почему же, - легко пожала плечами царевна, ясно показывая, что смысл-то, безусловно, есть, только не для всех, не будем тыкать пальцем, заметный.
   — Ну, например, кто придумал, что нельзя класть локти на стол? - Костей думал подловить Серафиму, но та была наготове.
   — Это очень просто, - развела она руками. - Семья у Этикета Семьдесят Пятого была очень большая, а обеденный зал и стол - гораздо меньше. И когда они все вместе садились кушать, то руки им приходилось держать к телу близко-близко, потому что если бы кто-то положил локти на стол, то какому-нибудь фельдмаршалу, или царевне, или инфанту не хватило бы места.
   — Ну, хорошо. А как насчет неразговаривания с набитым ртом? - не сдавался Костей.
   — Еще проще. Семья у Этикета Семьдесят Пятого была очень большая, а продуктов - гораздо меньше, и если кто-то начинал говорить не прожевав, то к тому времени, когда он свою речь заканчивал, заканчивалась и еда на столе.
   — Ладно. Но почему нельзя резать мясо сразу?
   — Видите ли, семья у Этикета Семьдесят Пятого была очень большая, а мясо - очень дорогое, и поэтому если кто-то разрезал его сразу на мелкие кусочки, то к концу трапезы оказывалось, что половину растащили соседи слева или справа, а иногда и напротив.
   — Так, понятно. Но почему нож нужно держать именно в правой руке, а вилку - в левой?
   — Это еще логичнее. Большинство людей - правши.
   — Ну, и что? - недоуменно уставился на царевну Костей.
   — Видите ли вы, семья у Этикета Семьдесят Пятого была очень большая, а еды - в разы меньше, и поэтому когда недальновидно разрезавший все мясо сразу, к примеру, генерал ловил своего соседа - генералиссимуса за похищением разрезанного, то ссора иногда перерастала в дуэль, нож использовался вместо меча, а вилка - как кинжал.
   — А разве нельзя было выйти из-за стола…
   — Зал для трапез был очень маленьким.
   — Или на улицу?..
   — И страна - тоже. И, к тому же, они ведь хотели, закончив выяснять отношения, застать еще хоть что-то у себя в тарелках.
   Костей задумался, нахмурив брови, но вскоре просветлел и высокомерно заявил:
   — Елена. Поскольку я вскоре стану владыкой мира, я не буду обязан знать какие-то правила какого-то там Этикета. Поэтому мне это неинтересно.
   — Но если вы станете владыкой мира, у вас же будут придворные? Наместники?
   Советники по национальным вопросам?
   — Н-наверное, - осторожно, не понимая, куда клонит его будущая супруга, согласился Костей.
   — И они все будут знакомы с этими правилами. А вы - нет.
   — Ну, и что? Я буду повелителем! Они будут преклоняться предо мной! Трепетать!
   Бояться!
   — Бояться, ваше величество, должны разбойников с большой дороги, - снисходительно усмехнувшись и кокетливо поправив венец, возразила Серафима. - А владыку мира должны уважать. Они не будут уважать человека, который не знает того, что знают с младенчества все.
   — Они не посмеют сказать мне это в лицо!
   — Они будут хихикать у вас за спиной.
   — У меня будут шпионы и доносчики!
   — Тогда они будут ДУМАТЬ, и этого вы им запретить не сможете.
   — Я прикажу таких вешать!
   — Всех не перевешаете.
   Костей изумленно уставился на Серафиму:
   — Почему?
   — Вы же не хотите быть властелином полей, повелителем рек и королем гор?
   — Что вы имеете в виду?
   — Властителю нужны подданные, над которыми можно было бы властвовать. Нет?
   Царь сдался.
   — Хорошо. Если так - я должен изучить эти правила. Елена…
   — Я вам в этом помогу, - тонко улыбнулась царевна и склонила голову в знак согласия.
   Не она первая это предложила, заметьте.
   Четвертый час без перерыва, позабыв о делах государственной важности, кознях и интригах, царь Костей обучался правилам этикета за столом в условиях, максимально приближенных к боевым. -…Рыбные косточки не выплевывают на скатерть, ваше величество! И не достают изо рта руками! И ножом тоже!
   — Что тогда я должен делать, ваше величество? - Костей только что не кипел и не дымился, но слово царское - тверже гороху. Приходилось терпеть.
   — Аккуратно положить губами косточку на вилку, и только потом - на край тарелки, я же говорила!
   — Мои губы не предназначены для этого! Они так не складываются!
   — Они просто обязаны!
   — Нет. И я терпеть не могу рыбу. Уже. Давайте потренируемся на чем-нибудь другом.
   На мясе, к примеру.
   — Давайте на мясе, - любезно согласилась Серафима.
   Костей материализовал румяный бифштекс, вдохнул под цепким взглядом Серафимы, как прыгун со стометровой вышки в пустой бассейн, и набросился на невинное блюдо как на личного врага.
   — Не трогайте его руками! Только вилка и нож, вилка и нож!.. Не давите так сильно на тарелку - она расколется!.. Я же говорила!.. Не надо поднимать бифштекс с пола и пытаться отмыть его в супе - наколдуйте новый!.. Руки вытирают не об скатерть, а о салфетку!.. Гарнир не помогают нагребать на вилку пальцами!..
   И ножом тоже!.. И тем более ложкой!.. А если слева и справа от тарелки лежит по нескольку вилок и ножей, то брать их надо начинать с наружного прибора, а не как попало, ваше величество!
   — Да они ничем не отличаются!!!
   — Отличаются, ваше величество! Размером! Они разные по величине! Одни больше, другие меньше! И те, которые больше, больше тех, которые меньше! Это видно даже слепому!
   — Да ты знаешь, как я потерял глаз, женщина?! - взвился Костей, растеряв последние остатки хладнокровия после нескольких часов пытки этикетом.
   — Выкололи ложечкой, оставленной в стакане? -…По окончании трапезы вилку и нож надо сложить на тарелке параллельно, а не крест-накрест, ваше величество.
   Костей молча повиновался. После завтрака, плавно перетекшего в обед, а потом и в ужин, состояние у него было такими, как будто это его самого все это время резали, разделяли на порционные части, лишали костей, сердцевины, кожуры и накалывали на вилку.
   Осторожно появлялись и, не добившись ни секунды высочайшего внимания, исчезали то генерал Кукуй, то советник Зюгма, пришли и ушли несколько смен личного караула, солнце вскарабкалось в зенит и, не дождавшись монаршей оценки своего деяния, скатилось за стену замка, почти догорели волшебные свечи в канделябрах - царь не покладая приборов трудился и - о чудо! - почти одолел головоломную науку этикет. Но до самого завершения ужина было все же неясно, кто кого.
   — Ну, вот теперь-то я знаю все, и никакой мерзкий лотранец или тарабарец не сможет гнусно хихикать за моей спиной! - торжествующе улыбаясь, объявил Костей с таким видом, как будто он только что единолично завоевал все, что еще сегодня утром не входило в границы царства Костей.
   Серафима несколько раз ударила ладонью об ладонь.
   — Браво, ваше величество. Браво. Это было великолепно - осталось только повторять каждый день. Теперь у нас остались только правила этикета при знакомстве, при прощании, при приеме гостей, при походе в гости, при посещении общественных мест, при проведении шествий, при приеме послов и парламентеров, при написании писем, при общении по волшебному блюду, при… Что с вами - вам плохо?..
   — Нет… Мне хорошо… Мне просто замечательно… - Костей успел опуститься на стул и только поэтому не упал. - С нетерпением ожидаю следующих уроков, прекрасная Елена.
   — Я так и подумала, - смиренно склонила голову Серафима, опусти лукавые очи долу.
   — Разрешите, я провожу вас до ваших покоев, ваше величество. Заодно и прогуляемся…
   К своему и Серафиминому удивлению царь покраснел и смутился.
   — Да, очень своевременная идея, ваше величество, - царевна сделала вид, что так и должно быть. - А где мы будем гулять? За городскими стенами, или в вашем городе есть уютные парки или сады?
   — Что? - Костей непонимающе нахмурился. - Нет, мы будем гулять по коридору, ваше величество. Пока идем до ваших покоев.
   — По коридору?! - У царевны был такой вид, как будто ей предложили прогуляться по потолку. - Ваше величество, по коридору может гулять только сквозняк. Царицы гуляют по саду, парку, лесу или не гуляют вовсе.
   — Это опять требование этого вашего Этикета? - хмуро, предчувствуя ответ, спросил Костей, и по лицу его было видно, что Этикет Семьдесят Пятый должен каждую минуту благодарить судьбу, что успел умереть до этого дня.
   — Это требование здравого смысла, ваше величество, - сделала неопределенный жест рукой царевна. - Движение и свежий воздух воздействуют положительно на цвет лица.
   А где, по-вашему, должны гулять особы царской крови? По улицам города? По крепостным стенам?
   — Хм… - помял подбородок Костей. - Я никогда не задумывался над этим вопросом, если честно… Хорошо, я поручу это дело Зюгме, и к утру у вас между внутренней и наружной стенами замка будет такой сад, по которому не выпадало счастье гулять еще ни одной царской особе.
   — К утру? - недоверчиво взглянула Серафима на царя. - К которому?
   — К завтрашнему. У вас под окнами будет или его сад, или его могила. Это я вам обещаю.
   — Я бы все-таки предпочла гулять по саду.
   Через полчаса после того, как Серафима вернулась в свои покои, в двери постучали.
   — Не заперто! - крикнула она из дебрей нового шкафа, доверху забитого всевозможной обувью, от модельных сапожек на шпильках до мохнатых тапочек с умильными глазками-пуговками и висячими ушками.
   Двери заскрипели, отворяясь, и в комнату вошли.
   — Ваше величество! - донесся вкрадчивый голос Зюгмы. - Ваше величество!..
   — Да, я вас внимательно слуша… ОЙ!!!
   Царевна вынырнула из шкафа, выглянула из-за дверцы, и оказалась лицом к лицу с самым огромным из когда-либо виденных ей на Белом Свете зайцем.
   Зайцем, стоящим на задних лапах.
   Зайцем ростом с человека.
   Зайцем в сером платье до полу.
   Зайцем, при виде Серафимы мгновенно переломившемся в поклоне.
   Рядом стоял и умильно улыбался первый советник.
   — Ч-что… это?.. - не отводя от громадного животного вытаращенных глаз, спросила Серафима у Зюгмы.
   — Подарок его величества вашему, - радостно поклонился тот. - Ее зовут Находка, и она будет жить у вас и прислуживать вам.
   — Что?! Жить у меня?! - Серафима уперла руки в боки и возмущенно уставилась на отшатнувшегося от неожиданного отпора советника. - Да вы что, издеваетесь надо мной? Жить!.. А вы у меня спросили? Тут заяц, там Змей!.. Я не могу жить в зоопарке, так и передайте его величеству вместе с этим грызуном! До свидания, милейший господин советник! Закройте дверь с той стороны!
   — Но ваше величество!.. - растерянный Зюгма испуганно вскинул ладошки, стараясь умерить пыл возмущения пленницы. - Вы же сегодня утром сами сказали его величеству, что вам трудно обходиться без служанки!
   — Я так сказала? - нахмурилась Серафима, припоминая. - Ну, сказала. Да. Так и было. Но я же сказал - "без служанки", а не… - она выразительно покосилась на зайчиху. - Если бы мне было нужно животное в комнате, то я бы скорее попросила кошку.
   — Животное?! - радостно воскликнул советник. - Вы думаете, что это - животное?
   Нет, о великолепнейшая из цариц Белого Света, вы изволили ошибаться! Это не животное - это человек! Просто его величество придает слугам, работающим в замке, облик животных, чтобы шпионы и соглядатаи не могли незамеченными пробраться к нам! Это его гениальная идея, которая еще ни разу не давала сбоя…
   — Человек?!.. Человек?!.. Человек?!.. - потрясенной Серафиме, в кои-то веки, не приходили на ум никакие иные слова, кроме этого. - Человек?!.. Это - человек?!..