Багдерина Светлана. И стали они жить-поживать

   — Ну, есть… Но если и она тебе не понравится, тогда я не знаю…
   — Какая?..
   Серафима проглотила уже готовые сорваться с языка слова, приложила к губам палец, и чутко и резко, как сова, повернула голову в одну сторону, в другую, в третью…
   Почудилось, или кто-то действительно тихонько поднимался по лестнице?
   — У тебя уши есть? - еще больше понизив голос, почти прошептала она.
   — Есть, - обиделась вдруг Змея. - Если они не торчат в разные стороны как у некоторых, это не значит, что у меня их нет.
   — Тс-с-с-с!.. - прошипела царевна. - По-моему, кто-то крадется шпионить!
   Наклонись ко мне своим ухом, каким хочешь, и я тебе скажу!
   — А, может, я ее все-таки съем? - прогудела угрожающе Змиулания, подмигнув сразу тремя глазами Серафиме.
   Та хихикнула, махнула рукой, жестом призывая Змею наклониться.
   Когда Змиулания склонила к ней среднюю голову, царевна энергично зашептала ей в то место, где, по ее мнению, у рептилий должно было находиться ухо.
   Закончив, она отступила на шаг и вопросительно глянула на сообщницу.
   Та медленно кивнула.
   "Точно?" - спросила одними губами царевна.
   Змиулания кивнула еще раз.
   — Хорошо, - прошептала почти беззвучно Серафима. - А теперь давай чуть-чуть пошутим над нашим неуважаемым господином первым советником.
   Змея оскалилась и снова кивнула, уже веселей.
   Несколько слов шепотом в предполагаемое расположение змеиного уха - и представление началось.
   — И все же я считаю, что примат надежды должен доминировать… - громко и тщательно выговаривая слова, начала представление Серафима, едва не давясь от хохота.
   Кажется, раньше конфеты такие были.
   "А ну-ка, настучи." Когда царевна спустилась назад, Находку было не видно, зато слышно: из ее комнаты доносился образцово-показательный, нарочитый храп.
   Ню-ню.
   Старайся.
   — Будем считать, что я поверила, - прошептала она себе под нос и быстро достала кольцо.
   — Разрешите поприветствовать ваше драгоценнейшее величество! - не успела она надеть его на палец и скосить глаза, как перед ней мигом проявился весь сонм ее призрачной армии со Звездочетом во главе.
   — Тс-с-с-с!!! - торопливо прошептала она, приложив палец к губам. Потом задумалась и усмехнулась. - Это, скорее, я себе сказала, чем вам. Моя горничная.
   Она, по-моему, за мной все-таки шпионит, поэтому придется говорить как можно меньше. Мне, по крайней мере.
   — А давай, мы ее напугаем! - выскользнул вперед бравый Толстый Стражник. - Будет знать, как наушничать на такую великолепную владычицу, как ты!
   Серафима быстро обдумала это предложение и со вздохом отказалась.
   — Мне тут еще ее воплей среди ночи не хватало. Нет уж, спасибо. Пусть живет. А то сбежит еще, другую приставят, неизвестно какую, в сто раз хуже. Ну, а у вас как успехи?
   — А ты не слышала разве? - с самодовольной ухмылкой подкрутил щегольской ус Усатый Придворный.
   — По сравнению со вчерашним днем, бедный стражник позавчера - детские погремушки! - радостно доложил Офицер.
   — Слышала, слышала, - не скрывая улыбку в первый раз за день при упоминании об этом происшествии, закивала царевна. - Обед подали с опозданием на три часа.
   Слово "завтрак" упоминалось только в сугубо нецензурном контексте. Все были в ярости! А Костей так просто шеф-повара чуть живьем не съел вместо завтрака.
   Обитатели замка приближения ночи уже ждут, как вражеского нашествия, землетрясения и моровой язвы вместе взятых. У всех весь день все из рук валилось!
   Такая прелесть! Замечательно поработали, господа призраки! Молодцы!
   — Какие будут предложения на сегодня? - принял не без усилия серьезное выражение лица Звездочет и достал свой дежурный кусок пергамента и грифель.
   — Давайте пока продолжим со стражниками. Я слышала, они на эту службу добровольцами записываются?
   — Да, - с отвращением кивнул Тощий Стражник. - В годы МОЕЙ службы таким было только две дороги - в тюрьму или на виселицу. А сейчас вот - гляди ж ты…
   Развелось их тут, как тараканов. Понабежало отребье всякое…
   — Вот и займитесь, - посоветовала Серафима и взялась за кольцо. - Чтоб им жизнь бананами в шоколаде не казалась. И если останутся силы и желание, сделайте еще один заход на кухню. Диета замку не повредит. А я с вашего позволения спать поскорее завалюсь. Пока вы свои планы в жизнь не воплотили. А то ведь потом до утра глаз не сомкнешь. Удачи!
   Долго поспать царевне, как всегда, не удалось.
   Ближе к пяти часам весь замок был поставлен на ноги пронзительной, рвущей уши и души истерикой на первом этаже северо-западного крыла. Узнать, в чем было дело, так и не удалось: когда подоспела подмога, оказалось, что один стражник откусил себе язык, а второй попросту сбежал, перебив караул у ворот и в одиночку подняв стальную решетку, которую в мирное время с трудом поднимали пятеро здоровяков.
   Едва успели угомониться, выставить на этом этаже усиленный караул из десяти человек - в меньшем составе доблестная стража оставаться на проклятом месте отказалась даже под страхом немедленной медленной смерти - как новая порция грохота и ора донеслась с кухни.
   Начинался еще один обычный день.
   Шеф-повар, отставной палач Резак, рвал и метал.
   Повара, поварята, посудомойки и посудомойцы, вместо того, чтобы проводить на кухне очистительно-отмывательные работы, сбились в кучу в чулане и с ужасом ждали, когда минет гроза и кончатся под рукой грозного начальника предметы для метания. В такие минуты им начинало казаться, что Резак даже в самом благодушном настроении заткнет за пояс самого свирепого демона, но стоило оказаться ночью в полутемной полупустой кухне, когда каждый шаг и каждая упавшая ложка гулким эхом отдавались под сводами черепа и бывшей казармы…
   — Ублюдки! Подлецы! Предатели! Изгнания моего хотите! А не дождетесь! Сдохнете все скорее! Я вас всех переживу! Скоты! Трусы!.. - задыхаясь от собственной ярости, хрипел Резак, и каждое слово сопровождалось чем-нибудь увесистым, что летело в затихшую кучу тружеников замкового общепита с пугающей точностью, несмотря на прогрессирующую близорукость их царя и бога кухонного масштаба.
   — Мы не трусы!.. - выкрикнул внезапно поваренок с человеческим лицом, тот самый, спасенный Серафимой. То ли то, что он теперь единолично прислуживал за столом самой царице Елене и царю Костею предало ему храбрости, то ли слишком крупная и слишком больно прилетевшая картофелина, но его прорвало.
   — Легко обзывать нас трусами, когда сами сидите в безопасности своей квартиры!
   Если бы вы были там, на нашем месте, мы бы на вас еще посмотрели!
   Толпа вокруг него, приглушенно ахнув, мгновенно расступилась, как жирная пленка шарахается от капли мыльного раствора.
   Поваренок остался в жалком одиночестве перед лицом великого и ужасного Резака.
   — Что?! - взвился Резак. - Что ты сказал?! Повтори, собака!
   — Рыба, - автоматически буркнул поваренок, до которого несколько запоздало все же дошло, что он отчебучил, что откусить его треклятый язык надо было не тому бедолаге стражнику, а ему, и что если ему сейчас невероятно повезет, то он отделается тридцатью ударами плетью. Что с ним будет, если ему НЕ повезет, он думать побоялся.
   — Ты сказал, что это Я трус? Так? - уперев руки в бока, набычившись и прищурив глаз, как будто целясь, Резак медленно двинулся к бунтовщику.
   — Д-да… Н-нет… Н-не зн-наю… - вся отвага моментально испарилась как капля воды на сковородке, и мальчишка, закрывая стриженую под ноль голову трясущимися руками, попятился к стене.
   — Сегодня ты не будешь есть весь день, - припер его к стенке ненавидящим взглядом шеф-повар. - Считай, что тебе повезло. Пока. Храбрец ты или дурак - разберемся потом. А вы все, - он повернулся к безмолвствующей толпе, - тоже думаете, что старый Резак - трус?
   Молчание было ему ответом.
   Но он и не ждал другого.
   — Думаете, - со злорадной уверенностью подтвердил он и заскрипел зубами. - Ну, так вот. Сегодня ночью я сам, один - вы слышите, один! - я не хочу, чтобы еще какой-нибудь безмозглый умник из вас стал подстраивать мне тут козью морду!..
   Сегодня ночью я останусь один на кухне и пробуду там до самого утра. После же этого каждый, кто при мне хоть еще один раз заикнется о демонах, призраках, домовых или кикиморах болотных, отправится к царю в гвардию. А ты, самый умный, молись каким угодно богам, чтобы завтра для тебя не наступило никогда. Ибо послезавтра ты не увидишь. Все! За работу! Бегом! Пошли прочь, быдло! Быстрее, быстрей, быстрей!..
   У дверей, бесстрастно наблюдая разворачивающуюся перед ним сцену, уже стоял умрун, посланец царя Костея.
   Как ни рано встала Серафима, как ни быстро произвела свой так называемые "утренний туалет", который у нормальных цариц занял бы, как минимум, часа на два больше, к докладу генерала Кукуя она опоздала.
   Когда она вошла в трапезную, он уже собирался уходить.
   Идея родилась налету.
   — Доброе утро, ваше превосходительство, - просияла она. - И вам, ваше величество, долгих лет жизни, - кивнула она Костею.
   — З-зд-драв-вствуйте, ваше величество, - оба, как заранее отрепетировав, прозаикались они.
   — Генерал, рала вас снова здесь у нас видеть. Где вы так долго пропадали?
   — Я… Меня призывали дела службы, - склонил голову Кукуй.
   — Ах, как это, наверное, романтично - быть военным, командовать солдатами, придумывать планы сражений!..
   — Придумываю планы сражений, как вы изволили выразиться, ваше величество, я, - сухо заметил уязвленный сам пока не понял чем Костей. - И солдатами, в том числе Кукуем, командую тоже я.
   — Но он же не солдат! Он генерал!
   — Пока, - криво улыбнулся царь. - Он такой же солдат, как и все, что бы вы о нем не думали, ваше величество. Только с зеленым воротником и розовыми пуговицами.
   — Ему правда идет, - радостно обернулась к Костею за поддержкой Серафима, оторвав, наконец, глаз от испугано надувшего щеки и сверлящего взглядом пустоту перед собой генерала.
   На что бы царевна ни рассчитывала, поддержки она не нашла.
   — Отвратительно, - скривился царь и брезгливо махнул рукой: - Пошел вон.
   — Есть! - рявкнул Кукуй и с неприличной для высшего комсостава скоростью стрелой вылетел из зала.
   — Нет, что бы вы ни говорили, ваше величество, а форма ему явно к лицу. Может, когда-нибудь он станет маршалом, и я лично подумаю над дальнейшим украшением его мундира. Ох, - легкомысленно вздохнула она. - Люблю военных, красивых, здоровенных… Не то, что эти ваши заморыши - флаг-полковники… или как там они…
   И искоса кинула взгляд на лицо Костея.
   И поняла, что перестаралась.
   Надо срочно было отрабатывать назад.
   — А знаете что, ваше величество, я тут давно уже думала и все некогда было вам предложить… А что, если мы и вам сошьем какой-нибудь умопомрачительный мундир?
   С эполетами, аксельбантами, розетками, планками, шнурами, отложным воротничком стоечкой, лифом, борочками по пройме корсажа, с корсетом с перекидной кокеткой, рукавом три четверти фонариком с буфами, фижмами с турнюром, декольте с баской, шлицем с люрексом, манжетами с обшлагами и косой беечкой…
   Ох, спасибо Елене Настоящей за долгие мучительные часы в примерочных у лукоморских и заезжих портных… Вот уж никогда не думала, что буду ее за это благодарить. Что буду ее хоть за что-то благодарить, если уж речь об этом зашла и быть честной…
   Ненависть и ревность с лица царя были с позором изгнаны тихим ужасом с жутко живым воображением.
   — Что?… Кокетка с косым люрексом?.. Пройма с обшлагами?.. Декольте с аксельбантами?.. Турнюр с эполетами?.. Это… Это что?.. Это все - мне?.. На меня?.. Для меня?.. Ваше величество… Это, безусловно, чрезвычайно лестная идея…
   Умопомрачительная, я бы сказал… Но я не чувствую себя морально готовым ко всему к этому… Это несколько… не мой… стиль… я бы сказал… Может, все-таки не надо?.. А?..
   — Надо, ваше величество. Надо, - тоном прокурора, требующего смертного приговора, проговорила царевна. - А еще должен быть соответствующий головной убор. А лучше несколько. И шлем на случай сражения. И доспехи. Реглан с вытачками, жабо и накладные карманы из кольчуги - самая мода этого сезона. Я после завтрака лично займусь разработкой дизайн-проекта ваших туалетов на все случаи жизни, и - вот увидите! - когда вы их примерите, вы в зеркале не узнаете сам себя!
   — Я в этом не сомневаюсь… - обреченно, понимая, что сопротивление бесполезно, пробормотал Костей и втянул голову в плечи. - Но, может, мы сначала позавтракаем, ваше величество? Из-за этих дурацких суеверий простолюдинов на кухне сегодня опять полный кавардак, и мне с утра пораньше снова пришлось прибегнуть к моей магии, чтобы мы с вами не остались голодными на полдня. Можно подумать, у меня иных занятий нет, как заменять своего же собственного повара! А куда смотрит этот Зюгма? Сдается мне, засиделся он своим толстым задом в кресле первого советника, ох, засиделся…
   — Интересно знать, чем он сейчас занимается? - поддержала Костея, горя праведным негодованием, Серафима. - Спит, наверное, каналья. Не иначе.
   Едва дождавшись, пока царица усядется за стол с государем, Зюгма задом-задом отодвинулся от своего наблюдательного пункта у неплотно прикрытых дверей и, подхватив подол балахона обеими руками, кинулся со всех ног в ее покои.
   При виде его умруны на часах, не задавая лишних вопросов, расступились, он пинком распахнул дверь и, не сбавляя шагу, помчался в комнатку служанки.
   — Говори, тварь! - взревел он с порога, едва увидев, что Находка там. - Что она делала?!
   — Ничего!.. Ничего не делала!.. Я ничего не знаю!..
   Под градом ударов девушка повалилась на пол, попыталась спрятаться под столом, но колдун ухитрялся доставать ее и там.
   — Говори! - орал он, не помня себя от злости. - Я убью тебя сам! Прямо здесь!
   Говори, что видела, скотина!..
   "Он меня убьет", - крошечным далеким уголком мозга, еще не залитым всемирным потопом паники и ужаса, успела понять Находка. "Точно убьет… А если нет, то пошлет ночью в Проклятую башню!.. Нет, только не это… Нет, нет, я не хочу!.. Я боюсь!.. Но я не могу предать ее царственное величество… Нет, я не могу… Я никогда не скажу ему про ее разговоры с демонами! Но тогда он отправит меня в умруны!!!.. Нет!.. Нет!.. Нет!.. Что мне делать?!.. Что делать?!.. Что делать?!..
   Ох, батюшка-Октябрь, страшно-то как!.. Страсти-то какие!.. Нет, я скажу… Но что он тогда сделает с царицей Еленой?.. А если я не скажу?.. Что он сделает со мной?.. Но я же не могу сказать про демонов, он тогда… А если я промолчу…
   Тогда он… И я стану умруном!.. Нет! Только не это!.. Но он не верит, что я ничего не знаю!.. Но я не могу!.. Но умруном!.. Нет!.. Нет!.. Я не могу сказать!…
   Умруном!.. Нет!!!.. Я не могу!.. Я не могу!!!.. Но умруном!!!.. НЕТ!!!!!!!!..
   Батюшка-Октябрь, прости меня… Прости меня, царица Елена, труса окаянного… Я скажу…" - Я скажу!!!.. Я все скажу!!!..
   — Ну, вот видишь, - мгновенно успокоился колдун, склонился над ней и скроил из своей толстой рожи улыбку. Она выглядела так же естественно и непринужденно, как на крокодиле.
   Находка предпочла бы оказаться в комнате, полной самых жутких демонов, чем один на один с ней.
   — Вот видишь, деревня голоштанная, - не нарушая однажды созданной конструкции на своем лице из опасения, что не сможет снова ее воссоздать, сквозь сведенные ненавистью зубы проговорил советник. - Стоило тебе пошевелить мозгами, как ты все вспомнила. И теперь расскажешь мне, как эта змея заговаривала демонов, науськивая их на солдат его величества.
   "Змея!!!" - от неожиданной мысли Находка чуть не подпрыгнула. "Змей! Я расскажу ему про Змея! Пускай он разбирается с ним, про что они там говорили. Он охраняет ее царственное величество, и значит, ей, наверное, можно с ним разговаривать. А если и нет, то, поди уж, разговоры с ним - меньшая беда, чем с демонами. И Змею он уж точно ничего не сделает. Пусть-ка попробует поорать на него! Или на ее царственное величество. Он же ее боится, как мышь кошки! Нет, сказать про Змея - это не предательство. Нет. Я не предатель. Ох, батюшка-Октябрь, помоги мне и ее царственному величеству Елене Прекрасной… Пронеси беду…" - Да! Змей! Змей! Я слышала! Я все расскажу! - закрывая лицо руками, чтобы советник не мог увидеть, как она сквозь слезы улыбается, закивала головой горничная Серафимы.
   — Что? - синтетическая улыбка сползла с лица Зюгмы как плохо приклеенная. - Какой Змей? Ты что это несешь, дура? С ума, что ли, с последнего, совсем спрыгнула?
   — Да, господин! Совершенно точно говорю вам! Ее царственное величество сегодня ночью поднималась к Змею и разговаривала с ним! Я сама все слыхала!
   — Что?.. - в своей реакции его светлейшество сегодня был не оригинален.
   — Да! Она взяла ночник и поднялась к нему!
   — И про что они говорили? - тревожно нахмурившись, колдун выпрямился и заложил руки за спину. - Ты слышала?
   — Да, все до последнего словечка!
   — И о чем говорила царица Зм… Змею?
   — Она ему сказала, что у девки Надьки есть обезьяна, которая играет в домино! - не пряча более счастливой улыбки, доложила первому советнику Находка.
   — Что-о-о?!.. - вытаращил глаза колдун так, что они вылезли из окружающих их складок жира.
   — Истинно верно! - приложила трясущиеся руки к груди та.
   — А… А она… то есть, он ей что?
   — А он ответил, что это маракуйно.
   — Че-го-о-о?!..
   — Ой… То есть, ананасно… -???!!!
   — А, вспомнила! Бананально!!!..
   — Д-У-У-У-У-РА!!!..
   Когда завтрак уже приблизился к своему логическому завершению - вытирания губ салфеточкой и отодвиганию тяжелого стула под дамой, дверь с грохотом распахнулась, и в трапезную на коленях вползло нечто белое, постоянно стукающееся лбом о неровный камень пола и бормочущее "виноват, виноват, виноват, виноват…".
   Царевна подобрала подол и попятилась, как настоящая дама при виде мыши.
   — Что… это?..
   — Виноват, ваше величество, исправлю, кровью смою, ни одной целой шкуры не останется!.. - громче и решительней с каждым метром доносилось от загадочного существа.
   — Это-то? - Костей поморщился. - Ну что за человек? Не так, так иначе мне завтрак испортить обязательно должен. Это мой повар Резак. Пришел давать объяснения. Я его так скоро не ждал, вообще-то, думал, минут через десять. Бежал он, что ли?.. -…Искуплю, ваше величество, сам сегодня один на кухне останусь, всем покажу, всем докажу, потом изо всех дух вышибу, кто еще хоть слово вякнет про демонов, хоть еще раз пасть свою вонючую разинет, хоть заикнется, хоть подумает… - гундосил он, не поднимая головы, и тем не менее ловко, как самонаводящаяся ракета, маневрировал между стульями и безошибочно полз прямо под ноги Костею. - Всех запорю, всех изобью, всех запытаю сам, лично, своими руками, каленым железом выжгу, чтоб неповадно было меня дураком выставлять, уроды, мерзавцы, скоты, подлецы, быдло…
   — Мне надо с ним… пообщаться… ваше величество, - оторвав, наконец, взгляд от своего бывшего любимца, извиняясь, пожал плечами царь. - Мы с вами встретимся за обедом. Который, я надеюсь, уже будет подан этим ничтожеством.
   — Ничего не имею против, - склонила голову Серафима и быстро, брезгливо обойдя подальше пресмыкающегося шеф-повара, покинула зал.
   Сгорая от нетерпения воплотить в бумаге и карандаше все то, что она полчаса Костею наговорила, царевна ворвалась в свои покои.
   Находки видно не было.
   — Ладно, отсутствие горничной творчеству не помеха, - пробормотала она облегченно себе под нос. Может, оно и к лучшему, что служанки не будет пока. В лице другой женщины всегда был риск нарваться на того, кто совершенно точно знал, что такое люрекс, где обычно находится реглан, и чем корсет отличается от корсажа.
   Потерев руки в предвкушении очередного черного дела во вред тирану, царевна принялась за поиски в ящиках письменного стола чистой бумаги и острых карандашей.
   Краски стояли тут же, сверху, на видном месте, но дело до них должно было дойти не скоро. Создание гардероба для правителя царства Костей не терпело суеты.
   Она опустилась на стул, подперла щеку рукой и, прищурив задумчиво глаз и выпятив для гармонии нижнюю губу, принялась водить над листом грифелем. С некоторым умственным усилием она пыталась не то чтобы мысленно расположить все перечисленное во время завтрака на этом эскизе, а хотя бы просто вспомнить, что это вообще такое, и в какой части костюма должно располагаться.
   Все-таки, что ни говори, а Елене нужно было запереть меня в мастерской какого-нибудь особо въедливого портного и не выпускать, пока я не выучу не только названия этих штучек, но и что они из себя представляют…
   "Там, где брошка, там перёд…" - вспомнила она строчку из старой популярной песенки и усмехнулась.
   Ну, да ладно.
   Прорвемся.
   А, кстати, не очень ли хорошая идея ко мне только что пришла?
   Не настоящие ли драгоценные камни и бижутерия из золота и серебра красят настоящего правителя?
   А не разорить ли нам нашего дистрофичного царька?
   Что это золотой да бриллиантовый запас у него все на войну, да на войну идет?
   Оприходуем-ка мы его в мирных целях.
   Жаль только, что у него рост не под два метра - драгоценностей на него можно было бы навесить в два раза больше…
   Ну, да ничего. Компенсируем маленькую площадь высокой плотностью и толстым слоем.
   Начнем-ка мы с фигуры.
   Так…
   Палка, палка, огуречик…
   И тут откуда-то донесся вполне явственный всхлип. Всхлип человека, который плакал горько и долго, но недостаточно долго, чтобы выплакать все, а теперь ему что-то мешает доплакать до конца, и он вынужден сдерживаться, но у него это не очень хорошо получается.
   Серафима прислушалась.
   Всхлип больше не повторялся, но она была готова поставить на кон свое кольцо с кошкой, что он происходил из комнатки горничной.
   Сдвинув брови, пытаясь угадать, что бы это могло значить, царевна отложила свое художество, подошла к закрытой двери, ведущей в комнатку Находки, и без стука (ах, что сказал бы по этому поводу Этикет Семьдесят Пятый!) открыла ее.
   Рыжеволосая девушка, скорчившись, сидела на полу под столом, куда ее загнал Зюгма, и беззвучно истекала слезами.
   — Находка, что случи…
   Служанка подняла голову, закрывая лицо руками. Но и сквозь сжатые пальцы было видно, как на всю левую распухшую щеку у ней расползался, растекался тяжелый бесформенный синяк полуночных тонов.
   — Е-муеё! - вырвалось совсем не царственное у Серафимы, и она кинулась обратно в свою комнату.
   Вытряхнув из массивного медного цилиндра - подставки - карандаши и перья, она бросилась назад к Находке.
   — На, приложи срочно, - не терпящим возражения тоном приказала она.
   Горничная отняла от лица руки, и царевна с тихим присвистом поняла, что одной подставкой тут не обойтись.
   — Немедленно успокойся, и пойдем, умоемся. Переносица не сломана, а остальное до свадьбы заживет.
   Находка покорно встала и пошла за своей госпожой, но слезы литься не перестали.
   — Кто это тебя так? - хмуро спросила царевна, наблюдая, как холодная вода, смешиваясь со слезами и кровью, скатывалась по лицу на одежду избитой девушки.
   Та изо всех сил затрясла головой: "Никто".
   — Никто? - угрюмо переспросила Серафима, играя желваками.
   "Никто".
   — Или Зюгма? - уточнила она.
   — Нет! Нет! Нет! Нет!.. - дар речи вернулся к Находке сию же секунду.
   — Значит, да, - кивнула сама себе царевна. - А за что?
   Служанка залилась слезами еще больше.
   — Он приказал тебе следить за мной?
   Едва заметный кивок.
   — А ты?
   Еще слезы.
   — Ты не сказала ему того, что он хотел услышать? Или сказала, но мало?
   Находка затрясла головой.
   — Я… не сказала ему… про демонов… Только про Змея… Он обещал отправить меня в Проклятую башню… Убить меня… Превратить… в умруна… Простите меня!..
   Ваше царственное величество!.. Простите!.. Я не хотела!.. Прогоните меня!.. Я не хочу шпионить!.. Не хочу!.. Убейте меня!.. Лучше вы меня убейте!..
   Слезы полились не потоком - слезопадом.
   — Ну, уж нет, Находочка… - медленно покачала головой Серафима, и губы ее сжались. - Лучше мы твоего разлюбезного Зюгму… это… того. Я бы, конечно, лучше его прямо сейчас, своими руками… тогокнула… но мне тут еще… работать… и работать. А надоел он мне серьезно, люди добрые. Нельзя меня так доводить.
   Правда. Прости, Иван. Ты бы так не поступил.
   За обедом - уже настоящим, немагическим, хоть и запоздавшим на два часа, Серафима между делом, невинно стреляя глазками, задала вопрос Костею, от которого он чуть не подавился, несмотря на свое бессмертие.
   — А скажите пожалуйста, ваше величество. Как бы мне это поскорей стать достаточно подготовленной, чтобы сходить посмотреть на яйцо Змеи в вашей личной башне?
   — Кх… Кх… Кхто… Кхто это… вам… такое… сказал… кх-х… кх-х… кх-х?..
   — Как - кто? - изумилась царевна, театрально поведя плечиком. - Конечно, ваш первый советник. - Он мне все про это рассказал. И как он вам эту идею предложил.
   И план разработал. И помогал во всем.
   — Что-о-о-о???!!! - царь подскочил. - ОН мне эту идею предложил?! ОН мне помогал?!
   Да это жирный слизняк годится только на свечки! ОН мне помогал!!!.. ОН!!!..
   — Как? - разочаровано протянула царевна. - А разве нет? Вот болтун! Так, наверное, и все остальное, что он мне порассказывал, тоже неправда?
   — А что, он вам ЕЩЕ что-то говорил?!
   — Да, конечно. И про вашего бывшего первого советника Чернослова, и что он сейчас правит Лукоморьем, и что вы должны нашу страну от него же спасать, и про то, что набеги кочевников с юга вы организовали, только забыли спросить у него совета, и поэтому ваш план идет слегка… наперекосяк…