Страница:
Подгоняемые проклятиями командиров, оставшиеся гвардейцы выскочили на берег и понеслись вниз вылавливать товарищей.
Пока военные были таким образом заняты, Серафима снова жадным взором окинула окрестности - не пора ли делать ноги, и снова раздраженно пришла к выводу, что не пора. Склон вокруг был хоть и пологий, но почти идеально ровный, как на зло, без единой горки, а единственное углубление было уже занято - горной речкой. Ни спрятаться, ни скрыться.
"Ну, что ж. Еще полдня пропало даром", - вздохнула она и, оглядев коротко своих придворных - Сайка и Находку - сделала широкий царский жест над расстеленной у самой воды скатертью и провозгласила:
— Приятного аппетита, что ли…
— Нет, постойте! - горничная быстро накрыла руками тарелку с хлебом, к которой потянулись одновременно ее хозяйка и поваренок, и умоляюще взглянула на Серафиму:
— Простите, пожалуйста, за дерзость дуру деревенскую, ваше царственное величество, не велите казнить, велите слово молвить!..
Царевна удивленно повела плечом:
— Валяй, - и поспешно исправилась: - То есть, говори, дитя мое, не бойся, я имела в виду.
— Ваше царственное величество, - Находка сложила руки на груди и неуклюже опустилась на колени. - Послушайте меня, сделайте милость великую, не браните, не гоните…
— А можно, пока ты будешь говорить, мы с Сайком чего-нибудь пожуем?
— Нет, ваше царственное величество, - упрямо замотала рыжей головой служанка. - Никак то нельзя. Помните, я вам говорила, что мы вошли во владения Октября-батюшки, в его земли?
— А я думала, они ваши…
— Нет, его. Мы у него в гостях, его дети.
— Н-ну, помню, - непонимающе подтвердила Серафима.
— Так вот у нас, у октябричей, обычай, что ежели кто рядом с водой трапезовать собирается, то первый кусок и первый глоток надобно Октябрю-батюшке отдать, почтить его, чтобы и он к тебе ласков был, случись нужда, чтобы покровительствовал, помогал, на твоей стороне стоял.
— Вы в это действительно верите? - снова пожала плечом царевна и хотела уже продолжить обед, но взглянула Находке в лицо, и рука ее снова повисла в воздухе.
Люди с такими лицами шли за свою веру на каторгу, на костер и в реку с камнем на шее как на пикник.
— Истинный свет, верим! - прижала руки к груди служанка, и глаза ее светились.
— Н-ну… - царевна отвернулась, чтобы скрыть улыбку, украдкой показала кулак скептически усмехающемуся Сайку - горожанину до мозга костей - и снова повернулась к ней. - И что нужно делать?
— Смотрите, ваше царственное величество. Я все как надо покажу-расскажу.
Она взяла с тарелки ломоть хлеба, отломила половину, подошла к ручью и торжественно, с поклоном опустила кусок в воду.
— Откушай с нами, батюшка-Октябрь. Ты набольший, тебе первый кусок.
Потом взяла кружку кваса, также поклонилась и щедро плеснула в волну:
— Попей кваску с нами, батюшка-Октябрь. Ты набольший, тебе первый глоток.
И выжидательно-просительно вскинула глаза на царевну.
Серафима изобразила серьезность (торжественность у нее не выходила, хоть в речке топи) и точь-в-точь повторила слова и движения горничной. За ней, простимулированный строгим взглядом царевны, последовал поваренок.
— А теперь можно и откушивать, ваше царственное величество, - с явным облегчением поклонилась Находка и первая подвинула ей хлеб. - Простите, если что не так, дуру деревенскую. А только так все предки наши делали, и нам завещали.
Нужно это. Без этого нам, октябричам, жить никак нельзя.
— Ну, нельзя, так нельзя, - без лишних споров смирилась Серафима и тут же перевела разговор на другую тему:
— А что, Находка, эта дорога тебе знакома?
— Знакома, ваше царственное величество, - подтвердила та.
— И она, значит, так и будет все по голому склону идти?
— Нет, ваше царственное величество, скоро эта плешина кончится, и она снова почнет по склону да меж горок петлять, да все ниже и ниже так спускаться.
— А склон-то да горки эти все пыль да камень, как здесь?
— Нет, ваше царственное величество, там все лесом поросло да травой, а камня меньше, земля все больше идет. А через три дня эта дорога и вовсе на ровное место выйдет. Там Октябрь-батюшка свои речки все соберет, и самая ширина у него там начнется. Редкая птица долетит до середины.
— Устанет крыльями махать, что ли? - не удержался от сарказма Саёк, все еще сожалеющий о почти полной кружке квасу, выплеснутой в речку за просто так.
— А при чем тут крылья? - обиделась Находка. - Октябрь наш батюшка просто шибко не любит, когда в его воду гадят. Выхлестнет волна - и поминай, птичка, как звали.
— Суров он у вас, как я вижу, - улыбнулась Серафима.
— Зато справедливый, - заступилась за реку, как за родного человека, Находка.
На ночлег в этот вечер опять пришлось остановиться на дороге, хоть Атас почти до полной темноты не давал приказа разбить лагерь - то ли спешил, памятуя утреннее недовольство царя, то ли надеялся найти - безуспешно - во всей местной однообразной географии что-нибудь отличное от узкой извилистой дороги.
И снова, когда ее вольные и невольные спутники занялись приготовлением ужина и ночлега, царевна первым делом надела украдкой волшебное кольцо, и успевший уже окраситься ночью мир залил серый свет.
Распахнув решительно дверку кареты, она чуть не разбила ее в щепки о камень, с удобством расположившийся на обочине и без того узкой дороги, обложившись-укутавшись чуть не до макушки, как старый обрюзгший боярин одеялами, безнадежно желтеющей травой. За его толстой спиной виднелся склон, сплошь поросший низкими корявыми кустиками и ручей на дне. За ручьем - лес.
Справа от кареты почти такой же неровный щетинистый склон поднимался вверх, и макушка горы топорщилась растрепанными елками.
Неторопливо, как если бы наслаждаясь тихой теплой ночью (на случай, если бы кто-нибудь наблюдал за ней), Серафима цепким взглядом оценила обстановку.
Ее четверка телохранителей-тюремщиков уже стоит на прежних местах с шестоперами наготове и равнодушно таращится в ее сторону.
Саёк поодаль обложился продуктами и торопливо разводит огонь, чтобы приготовить ужин для живых.
Еще дальше, но в другой стороне, один сержант трудится-пыхтит, раздувая свой костер, маленькое пламя которого хулиган-ветер так и норовит задуть, а второй увлеченно командует умрунами, воздвигающими для них палатку.
Неподалеку от них штандарт-полковник с мрачным видом достает из сумки маленькое круглое зеркало в черной раме. То самое. Зоркое. Малое.
Если спуститься по этому склону вниз, пройти по воде и затеряться в лесу, то к утру, когда ее хватятся, и следа никто не отыщет.
Но, с другой стороны, это направление, этот склон, этот ручей - первое, что придет в голову преследователям…
А вот если подняться по тому склону, перевалить за вершину, которая от дороги где-то метрах в двадцати и затеряться в лесу, пока ее следы ищут внизу…
К тому же там и кустов поменьше, и трава пониже…
Над этим, безусловно, стоило бы подумать.
Если бы не было рядом умрунов.
Вздохнув и поморщившись, царевна повернулась и хотела уже забраться обратно в карету, как вдруг…
Позже, она дала себе слово выяснить, не прописаны ли в стране Великого Октября также и какие-нибудь духи огня, ветра или еще чего-нибудь, и при первом же удобном случае поблагодарить их от всей души.
— Помогите!!!.. Помогите!!!..
— Да чего же вы стоите, дебилы, помогите быстро все!!!..
Сержант, который разводил костер, наконец, раздул пламя в полную силу.
Сержант, который руководил установкой палатки, наконец, запутал своих солдат так, что они уронили эту палатку рядом с костром.
И тут вмешались легкомысленные духи огня или ветра или еще чего там, и первый же высокий язык пламени костра склонился к павшей в неравном бою с царской гвардией палатке и смачно лизнул ее.
Хорошо просохшая за день ткань пришлась непривередливому огню по вкусу, и не успело Костеево воинство и глазом моргнуть, как палатка сержантов, палатка штандарт-полковника и их вещи, сваленные тут же рядом в кучу, занялись веселым яростным пламенем.
— ПОМОГИТЕ!!!!!..
— Горим!!!..
— Все!!!..
— Все сюда!!!..
Все - значит все.
Приказы в армии не обсуждаются.
Особенно умрунами.
И в первый раз за полторы недели Серафима была признательна им за это.
Когда пожар был потушен, штандарт-полковник поспешил узнать, не напугала ли вся неожиданная суматоха его высокородную подконвойную.
И тут его поджидал сюрприз.
— Где ее величество? - набросился он на вжавшуюся в угол кареты под его напором служанку.
— Н-не з-знаю… Н-на улицу вышли… Н-не в-возвращались еще, как пожар начался…
— Не возвращалась?..
Атас стрелой вылетел наружу, шмякнув ни в чем не повинной дверцей о бок кареты так, что с нее сорвался и раскололся о дорогу череп с тазовыми костями - герб Костея - и закрутил во все стороны головой.
— Охрана!!!.. - рявкнул он, пытаясь во тьме разглядеть хотя бы одного умруна, приставленного караулить карету и пленницу, но безуспешно. - Охрана, проклятье!!!..
С места пожарища уже бежали четыре умруна, назначенные сторожить будущую супругу Костея этой ночью.
— Где царица? - кинулся к ним Атас.
— У костра нет, - четко отрапортовал один из них, по-видимому, назначенный старшим.
— Идиот!!! Я спрашиваю, где она есть, а не где ее нет!!!..
— Не можем знать.
— Вас поставили караулить ее!!!
— После этого был приказ сержанта Юркого и сержанта Щура всем тушить пожар. Мы повиновались приказу, - так же бесстрастно доложил умрун.
— Болваны!!!.. - взвыл сквозь сведенные злостью зубы Атас и кинулся к сержантам.
— Щур! Юркий! Зажигайте факелы! Командуйте тревогу! Царица сбежала!..
На то, чтобы зажечь факелы, ушло еще чуть не двадцать минут - получив задачу тушить все, что горит, нерассуждающие гвардейцы вместе с пожарищем затоптали и только что разведенный костер Сайка, и теперь под напором шкодливого ветра весь процесс приходилось начинать сначала.
Разъяренный и напуганный штандарт-полковник первым обнаружил след, ведущий прямо от дверцы кареты вниз. Примятая трава и обломанные ветки кустов недвусмысленно указывали, что вниз кто-то торопливо спускался, не разбирая дороги.
— Ага, вон она куда побежала! - торжествующе взревел Атас и, не дожидаясь, пока подбегут остальные, ринулся вниз по следу. - Она думала, что сможет перехитрить самого штандарт-полковника Атаса! Ну, уж это дудки! Ну, царица, держись! Если Атас взял след, остановить его может только смерть!..
Но с этим утверждением он поторопился.
Оказалось, что кроме смерти его может остановить еще и очень большой камень. И ему даже не будет нужно прилагать к этому никаких усилий - просто спокойно лежать на бережку ручья и ждать своего часа.
— Камень?.. - заметался, затоптался вокруг валуна штандарт-полковник как какой-нибудь языческий шаман в ритуальном танце, размахивая факелом и мечом, приминая высокую сухую траву и растеряно озираясь по сторонам. - Камень?.. Так это был след камня?..
Она сбросила вниз камень, чтобы мы подумали, что… А сама… Сама… Сама…
Сама побежала вверх!!! - озарило его. - Ах, коварная баба!!!.. Но не на того напала! Она думала, что сможет перехитрить самого штандарт-полковника Атаса! Ну, уж это дудки! Ну, царица, держись! Если Атас взял след, остановить его может только смерть!.. Солдаты, на месте стой!!! Кругом!!! Все наверх!!! Она побежала наверх!!! Ловите ее!!! Хватайте!!! Ищите!!!..
И вся толпа живых и мертвых ломанулась по своим следам обратно на дорогу и вверх, к леску на вершине и дальше, пока не догонят, не поймают, не скрутят злосчастную правительницу обреченного Лукоморья, не доставят к карете и не заточат в ней навечно до приезда на условленное место…
Ах, печальна, печальна судьба девушки, попавшей в лапы гвардии царя Костея…
Судьба девушки, не попавшей в лапы гвардии царя Костея, такой печальной не была.
Дождавшись, пока шум и крики погони перевалят за дорогу и поднимутся к вершине горы, Серафима ловко выскочила из сундука на запятках кареты и, не забыв снова закрыть крышку (зачем раскрывать профессиональные секреты?) метнулась под гору по следу, впервые проложенному камнем, но теперь больше напоминавшему самый широкий лукоморский проспект.
Если господину штандарт-полковнику так хочется побегать среди ночи, зачем ему мешать? Ведь человеку так приятно чувствовать себя самым хитрым, самым смелым, самым хитрым, кричать, махать руками, командовать другими… Особенно зная, что скоро предстоит доклад о событиях дня царю.
Добежав до ручья, Серафима остановилась и быстро сориентировалась.
Замок Костея остался на западе, значит, нам на восток.
Она сняла сапоги и, сделав страшное лицо, вступила босыми ногами в обжигающе-ледяную воду. "Ох, разреши, батюшка-Октябрь, потоптаться маленько по твоей водичке", - вспомнив лекции Находки, мысленно улыбнулась она.
Программа-минимум была простой. Пройти сколько получится по воде, чтобы не оставить следов, потом выйти (а, скорее всего, выскочить) на берег и двинуться вдоль ручья до первого попавшегося человеческого поселения, или как получится.
Программа-максимум?
Найти дорогу, столбик с указателем "Лукоморск" и привязанного к нему резвого коня.
"Хи-хи", - сказала себе царевна, задрала подол тяжелого парчевого платья и весело помчалась вперед, рассыпая тучи невидимых во тьме брызг.
Небо над верхушками елок начало медленно сереть.
Однако, утро. Надо останавливаться на завтраки быстрое поспать. Без отдыха по лесам носиться могут только костейские умруны.
Мысль об умрунах смогла подстегнуть ее, но ненадолго.
Она отошла от путеводного ручья на пару десятков метров, выбрала елку попышнее и, быстро оглядевшись, нырнула под нижние лапы, свисавшие пологом до самой земли.
"Как под каждым ей листом…" Серафима выудила из кармана заначенные вчера за обедом ломоть хлеба и кусок копченой колбасы, недолго подумала и отломила от того и от другого третью часть для немедленного использования по прямому назначению. Остальное придется растянуть до первого человеческого жилья. Если таковое в ближайшие дни вообще попадется.
Запив скромный завтрак водой из ручья, она уже хотела было вернуться под гостеприимную елочка, как вдруг до нее донесся самый страшный звук - шорох по сухой траве и гальке торопливых шагов.
Она юркнула за кусты и прислушалась. Шел один человек, как раз оттуда, откуда только что пришла она сама.
Не отрывая взгляда от того места, откуда должен был появиться нежданный гость, царевна пошарила по земле и сомкнула пальцы на круглом гладком камне величиной с большое яблоко.
На первое время должно хватить.
Хотя, если это умрун…
Как вообще люди убивают умрунов? Пропускают через мясорубку?..
Выдвинуть новые версии Серафима не успела. Прибрежные кусты раздвинулись, и, панически озираясь по сторонам, на прогалину выступила Находка.
— Ваше царственное величество? - шепотом позвала она. - Ваше царственное величество?.. Вы где?..
Ответа не последовало.
Серафима молча сидела в своей засаде и ждала развития событий.
Рыжеволосая девушка, даже не пытаясь разглядеть, есть ли какие-нибудь следы на земле и куда они ведут, устало вздохнула и опустилась на траву, где стояла.
— Ну, где же она, Октябрь-батюшка ей помоги?.. Далеко же она, однако, сердешная, убежать успела… Ну, ничего. Вот отдохну немножко, и дальше пойду. Все равно нагоню. Ведь пропадет она в лесу без меня, как пить дать, пропадет…
Из-за шепота Находки царевна не смогла услышать приближение нового действующего лица сразу.
Кусты зашуршали.
Находка попыталась вскочить, но наступила на подол платья и повалилась на землю.
Серафима взяла на изготовку свое оружие…
Сыпля желтыми и бурыми листьями, из кустов показалась испуганная физиономия Сайка.
— Находка… Это ты… Как ты меня напугала!..
— Это Я тебя напугала?!.. Это ты меня напугал - я вон чуть в воду не свалилась, как твое шебуршание в кустах услыхала!.. Ты чего за мной увязался? Шпионишь, что ли?
— Да ты чего, Находка, с ума сошла? Шпионишь! Это ж придумать надо! Да я как увидел, что ты к ручью вниз побежала, так сразу решил, что ты ее величество искать пошла. И сразу за тобой.
— Зачем?
— Как зачем? - Саёк гордо выпрямился во все свои метр пятьдесят и выкатил колесом узкую грудь. - Я же - единственный мужчина среди нас! Ежели ты ее величество найдешь, кто же вас защищать-то без меня будет?
Находка фыркнула:
— Тоже мне - защита и оборона. Ощипанная ворона! Меня-то испугался! А если на тебя умрун с шестопером попрет? Или сам штандарт-полковник, а?
Поваренок насупился.
— Ничего не боятся только дураки. А ежели надо будет, то я через "боюсь" все что надо, сделаю. Так что, Находочка, не отвяжешься ты теперь от меня. Будем вместе ее величество искать.
— А коли не найдем? - хитро прищурилась служанка.
— А ты опять с хозяином ручья пошепчись, он тебе и подскажет дорожку, - заговорщицки улыбнулся паренек.
— Ах, так ты все видел! - обвиняющее уставилась на него Находка.
— Видел, - подтвердил он. - Но ежели ты не хочешь, я никому не скажу. Могила! Ну, что? Берешь меня с собой ее величество искать?
Серафима театральным жестом раздвинула ветки и, наслаждаясь произведенным эффектом, сделала шаг вперед.
— Ладно… Будем считать, что уже нашли. Куда дальше?
Находка просияла и бросилась царевне в ноги.
Саёк - за ней.
— Эй, эй, вы чего? - попятилась та. - А ну-ка, кончайте это дело быстро!…
— Нет, - упрямо помотала головой Находка. - Вы же ваше царственное величество, так положено!
Серафима скроила конспираторскую мину и прошипела:
— С этого дня никто не должен знать, что я - величество! Тем более, мое! Это - тайна! Поняли?
— Поняли, - дружно кивнул ее двор.
— И поэтому теперь называйте меня просто Серафима. Чтоб никто не догадался. Тоже поняли?
— Тоже поняли, - причащенные тайной, Находка и Саёк торжественно кивнули в унисон.
— А с Серафимами так себя не ведут, - закончила инструктаж царевна. - Поэтому быстренько поднялись, отряхнулись и сказали, куда теперь дальше, где люди у вас живут. Ну, кто у нас тут проводник?
— Я, ваше царст… С-серафима, - Находка неохотно поднялась на ноги. - Дальше идти по течению еще километров семь-десять, до того места, где этот ручей впадает в Октябрь-батюшку. Там, на другом берегу, и будет Черемшур - деревня октябричей. Тридцать дворов. Там отдохнуть можно будет и переночевать.
— Ну, как, народ? - Серафима оглядела свою команду. - Еще на семь-десять километров без передыху нас хватит?
— Хватит, - твердо заявил Саёк.
— Тогда вперед. И, кстати, если кто-то вдруг проголодался, у меня есть хлеб и колбаса.
— Да здравствует царица Е… Серафима!!!
— Вперед!
— Нас не догонят!..
Пока военные были таким образом заняты, Серафима снова жадным взором окинула окрестности - не пора ли делать ноги, и снова раздраженно пришла к выводу, что не пора. Склон вокруг был хоть и пологий, но почти идеально ровный, как на зло, без единой горки, а единственное углубление было уже занято - горной речкой. Ни спрятаться, ни скрыться.
"Ну, что ж. Еще полдня пропало даром", - вздохнула она и, оглядев коротко своих придворных - Сайка и Находку - сделала широкий царский жест над расстеленной у самой воды скатертью и провозгласила:
— Приятного аппетита, что ли…
— Нет, постойте! - горничная быстро накрыла руками тарелку с хлебом, к которой потянулись одновременно ее хозяйка и поваренок, и умоляюще взглянула на Серафиму:
— Простите, пожалуйста, за дерзость дуру деревенскую, ваше царственное величество, не велите казнить, велите слово молвить!..
Царевна удивленно повела плечом:
— Валяй, - и поспешно исправилась: - То есть, говори, дитя мое, не бойся, я имела в виду.
— Ваше царственное величество, - Находка сложила руки на груди и неуклюже опустилась на колени. - Послушайте меня, сделайте милость великую, не браните, не гоните…
— А можно, пока ты будешь говорить, мы с Сайком чего-нибудь пожуем?
— Нет, ваше царственное величество, - упрямо замотала рыжей головой служанка. - Никак то нельзя. Помните, я вам говорила, что мы вошли во владения Октября-батюшки, в его земли?
— А я думала, они ваши…
— Нет, его. Мы у него в гостях, его дети.
— Н-ну, помню, - непонимающе подтвердила Серафима.
— Так вот у нас, у октябричей, обычай, что ежели кто рядом с водой трапезовать собирается, то первый кусок и первый глоток надобно Октябрю-батюшке отдать, почтить его, чтобы и он к тебе ласков был, случись нужда, чтобы покровительствовал, помогал, на твоей стороне стоял.
— Вы в это действительно верите? - снова пожала плечом царевна и хотела уже продолжить обед, но взглянула Находке в лицо, и рука ее снова повисла в воздухе.
Люди с такими лицами шли за свою веру на каторгу, на костер и в реку с камнем на шее как на пикник.
— Истинный свет, верим! - прижала руки к груди служанка, и глаза ее светились.
— Н-ну… - царевна отвернулась, чтобы скрыть улыбку, украдкой показала кулак скептически усмехающемуся Сайку - горожанину до мозга костей - и снова повернулась к ней. - И что нужно делать?
— Смотрите, ваше царственное величество. Я все как надо покажу-расскажу.
Она взяла с тарелки ломоть хлеба, отломила половину, подошла к ручью и торжественно, с поклоном опустила кусок в воду.
— Откушай с нами, батюшка-Октябрь. Ты набольший, тебе первый кусок.
Потом взяла кружку кваса, также поклонилась и щедро плеснула в волну:
— Попей кваску с нами, батюшка-Октябрь. Ты набольший, тебе первый глоток.
И выжидательно-просительно вскинула глаза на царевну.
Серафима изобразила серьезность (торжественность у нее не выходила, хоть в речке топи) и точь-в-точь повторила слова и движения горничной. За ней, простимулированный строгим взглядом царевны, последовал поваренок.
— А теперь можно и откушивать, ваше царственное величество, - с явным облегчением поклонилась Находка и первая подвинула ей хлеб. - Простите, если что не так, дуру деревенскую. А только так все предки наши делали, и нам завещали.
Нужно это. Без этого нам, октябричам, жить никак нельзя.
— Ну, нельзя, так нельзя, - без лишних споров смирилась Серафима и тут же перевела разговор на другую тему:
— А что, Находка, эта дорога тебе знакома?
— Знакома, ваше царственное величество, - подтвердила та.
— И она, значит, так и будет все по голому склону идти?
— Нет, ваше царственное величество, скоро эта плешина кончится, и она снова почнет по склону да меж горок петлять, да все ниже и ниже так спускаться.
— А склон-то да горки эти все пыль да камень, как здесь?
— Нет, ваше царственное величество, там все лесом поросло да травой, а камня меньше, земля все больше идет. А через три дня эта дорога и вовсе на ровное место выйдет. Там Октябрь-батюшка свои речки все соберет, и самая ширина у него там начнется. Редкая птица долетит до середины.
— Устанет крыльями махать, что ли? - не удержался от сарказма Саёк, все еще сожалеющий о почти полной кружке квасу, выплеснутой в речку за просто так.
— А при чем тут крылья? - обиделась Находка. - Октябрь наш батюшка просто шибко не любит, когда в его воду гадят. Выхлестнет волна - и поминай, птичка, как звали.
— Суров он у вас, как я вижу, - улыбнулась Серафима.
— Зато справедливый, - заступилась за реку, как за родного человека, Находка.
На ночлег в этот вечер опять пришлось остановиться на дороге, хоть Атас почти до полной темноты не давал приказа разбить лагерь - то ли спешил, памятуя утреннее недовольство царя, то ли надеялся найти - безуспешно - во всей местной однообразной географии что-нибудь отличное от узкой извилистой дороги.
И снова, когда ее вольные и невольные спутники занялись приготовлением ужина и ночлега, царевна первым делом надела украдкой волшебное кольцо, и успевший уже окраситься ночью мир залил серый свет.
Распахнув решительно дверку кареты, она чуть не разбила ее в щепки о камень, с удобством расположившийся на обочине и без того узкой дороги, обложившись-укутавшись чуть не до макушки, как старый обрюзгший боярин одеялами, безнадежно желтеющей травой. За его толстой спиной виднелся склон, сплошь поросший низкими корявыми кустиками и ручей на дне. За ручьем - лес.
Справа от кареты почти такой же неровный щетинистый склон поднимался вверх, и макушка горы топорщилась растрепанными елками.
Неторопливо, как если бы наслаждаясь тихой теплой ночью (на случай, если бы кто-нибудь наблюдал за ней), Серафима цепким взглядом оценила обстановку.
Ее четверка телохранителей-тюремщиков уже стоит на прежних местах с шестоперами наготове и равнодушно таращится в ее сторону.
Саёк поодаль обложился продуктами и торопливо разводит огонь, чтобы приготовить ужин для живых.
Еще дальше, но в другой стороне, один сержант трудится-пыхтит, раздувая свой костер, маленькое пламя которого хулиган-ветер так и норовит задуть, а второй увлеченно командует умрунами, воздвигающими для них палатку.
Неподалеку от них штандарт-полковник с мрачным видом достает из сумки маленькое круглое зеркало в черной раме. То самое. Зоркое. Малое.
Если спуститься по этому склону вниз, пройти по воде и затеряться в лесу, то к утру, когда ее хватятся, и следа никто не отыщет.
Но, с другой стороны, это направление, этот склон, этот ручей - первое, что придет в голову преследователям…
А вот если подняться по тому склону, перевалить за вершину, которая от дороги где-то метрах в двадцати и затеряться в лесу, пока ее следы ищут внизу…
К тому же там и кустов поменьше, и трава пониже…
Над этим, безусловно, стоило бы подумать.
Если бы не было рядом умрунов.
Вздохнув и поморщившись, царевна повернулась и хотела уже забраться обратно в карету, как вдруг…
Позже, она дала себе слово выяснить, не прописаны ли в стране Великого Октября также и какие-нибудь духи огня, ветра или еще чего-нибудь, и при первом же удобном случае поблагодарить их от всей души.
— Помогите!!!.. Помогите!!!..
— Да чего же вы стоите, дебилы, помогите быстро все!!!..
Сержант, который разводил костер, наконец, раздул пламя в полную силу.
Сержант, который руководил установкой палатки, наконец, запутал своих солдат так, что они уронили эту палатку рядом с костром.
И тут вмешались легкомысленные духи огня или ветра или еще чего там, и первый же высокий язык пламени костра склонился к павшей в неравном бою с царской гвардией палатке и смачно лизнул ее.
Хорошо просохшая за день ткань пришлась непривередливому огню по вкусу, и не успело Костеево воинство и глазом моргнуть, как палатка сержантов, палатка штандарт-полковника и их вещи, сваленные тут же рядом в кучу, занялись веселым яростным пламенем.
— ПОМОГИТЕ!!!!!..
— Горим!!!..
— Все!!!..
— Все сюда!!!..
Все - значит все.
Приказы в армии не обсуждаются.
Особенно умрунами.
И в первый раз за полторы недели Серафима была признательна им за это.
Когда пожар был потушен, штандарт-полковник поспешил узнать, не напугала ли вся неожиданная суматоха его высокородную подконвойную.
И тут его поджидал сюрприз.
— Где ее величество? - набросился он на вжавшуюся в угол кареты под его напором служанку.
— Н-не з-знаю… Н-на улицу вышли… Н-не в-возвращались еще, как пожар начался…
— Не возвращалась?..
Атас стрелой вылетел наружу, шмякнув ни в чем не повинной дверцей о бок кареты так, что с нее сорвался и раскололся о дорогу череп с тазовыми костями - герб Костея - и закрутил во все стороны головой.
— Охрана!!!.. - рявкнул он, пытаясь во тьме разглядеть хотя бы одного умруна, приставленного караулить карету и пленницу, но безуспешно. - Охрана, проклятье!!!..
С места пожарища уже бежали четыре умруна, назначенные сторожить будущую супругу Костея этой ночью.
— Где царица? - кинулся к ним Атас.
— У костра нет, - четко отрапортовал один из них, по-видимому, назначенный старшим.
— Идиот!!! Я спрашиваю, где она есть, а не где ее нет!!!..
— Не можем знать.
— Вас поставили караулить ее!!!
— После этого был приказ сержанта Юркого и сержанта Щура всем тушить пожар. Мы повиновались приказу, - так же бесстрастно доложил умрун.
— Болваны!!!.. - взвыл сквозь сведенные злостью зубы Атас и кинулся к сержантам.
— Щур! Юркий! Зажигайте факелы! Командуйте тревогу! Царица сбежала!..
На то, чтобы зажечь факелы, ушло еще чуть не двадцать минут - получив задачу тушить все, что горит, нерассуждающие гвардейцы вместе с пожарищем затоптали и только что разведенный костер Сайка, и теперь под напором шкодливого ветра весь процесс приходилось начинать сначала.
Разъяренный и напуганный штандарт-полковник первым обнаружил след, ведущий прямо от дверцы кареты вниз. Примятая трава и обломанные ветки кустов недвусмысленно указывали, что вниз кто-то торопливо спускался, не разбирая дороги.
— Ага, вон она куда побежала! - торжествующе взревел Атас и, не дожидаясь, пока подбегут остальные, ринулся вниз по следу. - Она думала, что сможет перехитрить самого штандарт-полковника Атаса! Ну, уж это дудки! Ну, царица, держись! Если Атас взял след, остановить его может только смерть!..
Но с этим утверждением он поторопился.
Оказалось, что кроме смерти его может остановить еще и очень большой камень. И ему даже не будет нужно прилагать к этому никаких усилий - просто спокойно лежать на бережку ручья и ждать своего часа.
— Камень?.. - заметался, затоптался вокруг валуна штандарт-полковник как какой-нибудь языческий шаман в ритуальном танце, размахивая факелом и мечом, приминая высокую сухую траву и растеряно озираясь по сторонам. - Камень?.. Так это был след камня?..
Она сбросила вниз камень, чтобы мы подумали, что… А сама… Сама… Сама…
Сама побежала вверх!!! - озарило его. - Ах, коварная баба!!!.. Но не на того напала! Она думала, что сможет перехитрить самого штандарт-полковника Атаса! Ну, уж это дудки! Ну, царица, держись! Если Атас взял след, остановить его может только смерть!.. Солдаты, на месте стой!!! Кругом!!! Все наверх!!! Она побежала наверх!!! Ловите ее!!! Хватайте!!! Ищите!!!..
И вся толпа живых и мертвых ломанулась по своим следам обратно на дорогу и вверх, к леску на вершине и дальше, пока не догонят, не поймают, не скрутят злосчастную правительницу обреченного Лукоморья, не доставят к карете и не заточат в ней навечно до приезда на условленное место…
Ах, печальна, печальна судьба девушки, попавшей в лапы гвардии царя Костея…
Судьба девушки, не попавшей в лапы гвардии царя Костея, такой печальной не была.
Дождавшись, пока шум и крики погони перевалят за дорогу и поднимутся к вершине горы, Серафима ловко выскочила из сундука на запятках кареты и, не забыв снова закрыть крышку (зачем раскрывать профессиональные секреты?) метнулась под гору по следу, впервые проложенному камнем, но теперь больше напоминавшему самый широкий лукоморский проспект.
Если господину штандарт-полковнику так хочется побегать среди ночи, зачем ему мешать? Ведь человеку так приятно чувствовать себя самым хитрым, самым смелым, самым хитрым, кричать, махать руками, командовать другими… Особенно зная, что скоро предстоит доклад о событиях дня царю.
Добежав до ручья, Серафима остановилась и быстро сориентировалась.
Замок Костея остался на западе, значит, нам на восток.
Она сняла сапоги и, сделав страшное лицо, вступила босыми ногами в обжигающе-ледяную воду. "Ох, разреши, батюшка-Октябрь, потоптаться маленько по твоей водичке", - вспомнив лекции Находки, мысленно улыбнулась она.
Программа-минимум была простой. Пройти сколько получится по воде, чтобы не оставить следов, потом выйти (а, скорее всего, выскочить) на берег и двинуться вдоль ручья до первого попавшегося человеческого поселения, или как получится.
Программа-максимум?
Найти дорогу, столбик с указателем "Лукоморск" и привязанного к нему резвого коня.
"Хи-хи", - сказала себе царевна, задрала подол тяжелого парчевого платья и весело помчалась вперед, рассыпая тучи невидимых во тьме брызг.
Небо над верхушками елок начало медленно сереть.
Однако, утро. Надо останавливаться на завтраки быстрое поспать. Без отдыха по лесам носиться могут только костейские умруны.
Мысль об умрунах смогла подстегнуть ее, но ненадолго.
Она отошла от путеводного ручья на пару десятков метров, выбрала елку попышнее и, быстро оглядевшись, нырнула под нижние лапы, свисавшие пологом до самой земли.
"Как под каждым ей листом…" Серафима выудила из кармана заначенные вчера за обедом ломоть хлеба и кусок копченой колбасы, недолго подумала и отломила от того и от другого третью часть для немедленного использования по прямому назначению. Остальное придется растянуть до первого человеческого жилья. Если таковое в ближайшие дни вообще попадется.
Запив скромный завтрак водой из ручья, она уже хотела было вернуться под гостеприимную елочка, как вдруг до нее донесся самый страшный звук - шорох по сухой траве и гальке торопливых шагов.
Она юркнула за кусты и прислушалась. Шел один человек, как раз оттуда, откуда только что пришла она сама.
Не отрывая взгляда от того места, откуда должен был появиться нежданный гость, царевна пошарила по земле и сомкнула пальцы на круглом гладком камне величиной с большое яблоко.
На первое время должно хватить.
Хотя, если это умрун…
Как вообще люди убивают умрунов? Пропускают через мясорубку?..
Выдвинуть новые версии Серафима не успела. Прибрежные кусты раздвинулись, и, панически озираясь по сторонам, на прогалину выступила Находка.
— Ваше царственное величество? - шепотом позвала она. - Ваше царственное величество?.. Вы где?..
Ответа не последовало.
Серафима молча сидела в своей засаде и ждала развития событий.
Рыжеволосая девушка, даже не пытаясь разглядеть, есть ли какие-нибудь следы на земле и куда они ведут, устало вздохнула и опустилась на траву, где стояла.
— Ну, где же она, Октябрь-батюшка ей помоги?.. Далеко же она, однако, сердешная, убежать успела… Ну, ничего. Вот отдохну немножко, и дальше пойду. Все равно нагоню. Ведь пропадет она в лесу без меня, как пить дать, пропадет…
Из-за шепота Находки царевна не смогла услышать приближение нового действующего лица сразу.
Кусты зашуршали.
Находка попыталась вскочить, но наступила на подол платья и повалилась на землю.
Серафима взяла на изготовку свое оружие…
Сыпля желтыми и бурыми листьями, из кустов показалась испуганная физиономия Сайка.
— Находка… Это ты… Как ты меня напугала!..
— Это Я тебя напугала?!.. Это ты меня напугал - я вон чуть в воду не свалилась, как твое шебуршание в кустах услыхала!.. Ты чего за мной увязался? Шпионишь, что ли?
— Да ты чего, Находка, с ума сошла? Шпионишь! Это ж придумать надо! Да я как увидел, что ты к ручью вниз побежала, так сразу решил, что ты ее величество искать пошла. И сразу за тобой.
— Зачем?
— Как зачем? - Саёк гордо выпрямился во все свои метр пятьдесят и выкатил колесом узкую грудь. - Я же - единственный мужчина среди нас! Ежели ты ее величество найдешь, кто же вас защищать-то без меня будет?
Находка фыркнула:
— Тоже мне - защита и оборона. Ощипанная ворона! Меня-то испугался! А если на тебя умрун с шестопером попрет? Или сам штандарт-полковник, а?
Поваренок насупился.
— Ничего не боятся только дураки. А ежели надо будет, то я через "боюсь" все что надо, сделаю. Так что, Находочка, не отвяжешься ты теперь от меня. Будем вместе ее величество искать.
— А коли не найдем? - хитро прищурилась служанка.
— А ты опять с хозяином ручья пошепчись, он тебе и подскажет дорожку, - заговорщицки улыбнулся паренек.
— Ах, так ты все видел! - обвиняющее уставилась на него Находка.
— Видел, - подтвердил он. - Но ежели ты не хочешь, я никому не скажу. Могила! Ну, что? Берешь меня с собой ее величество искать?
Серафима театральным жестом раздвинула ветки и, наслаждаясь произведенным эффектом, сделала шаг вперед.
— Ладно… Будем считать, что уже нашли. Куда дальше?
Находка просияла и бросилась царевне в ноги.
Саёк - за ней.
— Эй, эй, вы чего? - попятилась та. - А ну-ка, кончайте это дело быстро!…
— Нет, - упрямо помотала головой Находка. - Вы же ваше царственное величество, так положено!
Серафима скроила конспираторскую мину и прошипела:
— С этого дня никто не должен знать, что я - величество! Тем более, мое! Это - тайна! Поняли?
— Поняли, - дружно кивнул ее двор.
— И поэтому теперь называйте меня просто Серафима. Чтоб никто не догадался. Тоже поняли?
— Тоже поняли, - причащенные тайной, Находка и Саёк торжественно кивнули в унисон.
— А с Серафимами так себя не ведут, - закончила инструктаж царевна. - Поэтому быстренько поднялись, отряхнулись и сказали, куда теперь дальше, где люди у вас живут. Ну, кто у нас тут проводник?
— Я, ваше царст… С-серафима, - Находка неохотно поднялась на ноги. - Дальше идти по течению еще километров семь-десять, до того места, где этот ручей впадает в Октябрь-батюшку. Там, на другом берегу, и будет Черемшур - деревня октябричей. Тридцать дворов. Там отдохнуть можно будет и переночевать.
— Ну, как, народ? - Серафима оглядела свою команду. - Еще на семь-десять километров без передыху нас хватит?
— Хватит, - твердо заявил Саёк.
— Тогда вперед. И, кстати, если кто-то вдруг проголодался, у меня есть хлеб и колбаса.
— Да здравствует царица Е… Серафима!!!
— Вперед!
— Нас не догонят!..