Страница:
М-мухомолья… М-мухоморья… Ну, с-страны вашей… царь К-костей тоже… п-позаботится…
А сам ваш царь… он стал… слишком стар… чтобы п-пережить потерю всех… с-сыновей… за такой… к-короткий… срок. Враги г-государства… т-тем временем… п-перейдут в наступление. И тогда об-бъявляется… он… п-прогоняет в-врагов… к-оторых он сам же и… это… науськал… натравил… наслал, то есть… спасает ц-царство… и становится м-мужем… вас… то есть… спасенной им… от злобного З-змея… царицы… и повелителем самой большой и б-богатой с-страны.
— Ах, вот как… вот как… вот как… - Серафима не знала, что ей сейчас чувствовать - злость, ненависть, отчаяние, или все их возможные оттенки, и поэтому решила выяснить это позже, а сейчас пойти дальше.
— Д-да. Вот так. И иначе ни-как, - радостно подтвердил колдун и допил вторую половину содержимого кружки. - Ну, как вам н-нарав-вится… п-план?..
— Очень. Очень. Интересно, - подтвердила царевна, сжав кулаки и зубы. - Вот только я не поняла - а где же во всем этом, все-таки, ваш Чернослив?
Зюгма щелкнул пальцами, и бутылка вылетела со своего гнезда на полке вамаяссьской шутихой, брызгаясь белым полусухим на все четыре стороны из отбитого горлышка. Лихо подлетев к столу, едва успев затормозить перед носом колдуна, она, трясясь и отплясывая в воздухе, равномерно распределила остатки содержимого на кружку, балахон Зюгмы и его сапоги, отлетела к стене и звонко лопнула.
— Т-так т-тебе… и н-надо!.. - мстительно потряс кулаком маг в направлении усопшей посудины и снова повернулся к царевне. - А-а… Чернослов-то… вы имели в-в-в-в-виду?.. А я не с-сказал?.. Вот память… д-дырявая… - и он хлопнул себя по лбу, но промазал. - А он сейчас в этом… как его… ну, у вас. Дома.
Хозяйничает. Захватил п-правление… царс-скую семью… к-казнил их… в-всех… к леш-шему… Это от него в-в п-первую очередь его… в-величество… будут вас ос-свобжод… обсвоб… освожбождать. Вот.
И расхохотался, как будто ничего более веселого в своей жизни он не слышал, и вряд ли теперь уже услышит.
Серафима побледнела.
А вот это конец.
Если Чернослов там, он уже должен был во всем разобраться и сообщить Костею, что произошла ошибка, что она - вовсе не Елена, а настоящая Елена там, дома…
Или нет?
Или не должен?
Костей ведет себя так, как будто ничего не знает.
Притворяется, гад?
Или нет?
А если ему этот… Черно… слов… ничего не сказал? Если он задумал какую-то свою, еще более изощренную игру?
И в середине всех этих игрищ угадайте с трех раз, кто?
М-да…
Что такое "не везет", и как с этим бороться…
Но убиваться некогда, а плакаться некому.
Значит, надо использовать этот шанс. Если даже я доживу до завтра после того, как Костей увидит, ЧТО там, снаружи, происходит, такого больше не будет…
А снаружи доносился треск и стук драки, слезы признаний в вечной дружбе и крики песен. Веселье было в самом разгаре.
— А послушайте, господин первый советник? - вкрадчиво-ласково постучала Серафима пустой кружкой по пальцам Зюгмы, и он проснулся.
— Ч-во?
— Я говорю, что сегодня я увидела практически весь замок. Но мы не успели осмотреть еще одну башню.
— К-кую?
— Не помню, как она называется. Но это между Царицей и Осой.
— А-а… - приоткрыл один мутный глаз колдун. - В-вам туда… нельзя… в-входить…
— Почему? - недоуменно пожала плечом царевна. - Ведь я же буду не одна, а вместе с вами?
— П-потому что… П-потому что мне тоже н-нельзя… туда в-входить…
— Вам? Самому выдающемуся первому советнику из всех первых советников, когда-либо дававших советы на Белом Свете?! Но почему?! - коварный план рушился на глазах, и Серафиме уже не приходилось разыгрывать удивление и разочарование.
— П-потому что… - Зюгма разлепил второй глаз и быстро просканировал подвал, лестницу и пространство под столом. Слегка успокоенный и ободренный результатом - каков бы он ни был - он продолжил, конспираторски понизив шепот до едва слышного шипения:
— П-потому что там… ж-живет… наш ц-царь!..
Видя, что иных пояснений за этим откровением не следует, царевна таким же шепотом-шипением спросила:
— Ну, и что? Мы же к нему в гости не пойдем. Мы просто посмотрим, что там есть интересного, и уйдем. Может, там даже ничего интересного и нет.
— Х-ха! Н-нет! Есть! Потому-то в эту… б-башню… б-без его п-приглашения… никто н-не может… войти… Она - З-заклятая… Потому что т-там у него… - он дико оглянулся, но не увидел ничего угрожающего, и продолжил: - там у него…
Пламя!..
— Пожар, что ли? - наморщила лоб Серафима.
— Х-ха! П-пож-жар!.. Ж-женщ-щин-на!.. П-пламя С-сердца З-земли!..
— Ну, и что? - недоуменно заморгала царевна.
— К-как это… что?!..
Советник щелкнул пальцами, и очередная бутылка пошла на взлет, но, едва оторвавшись от полки, изобразила сначала крен, потом тангаж, потом рысканье, после чего, сделав "мертвую петлю", она вошла в пике, и с мокрым дзинем закончила на камнях пола свой недолгий, но богатый впечатлениями полет.
Зюгма, расстроено оглядел место катастрофы.
— Ц-царица…
— Да?
— Т-ты м-меня… у-уважаешь?
— Уважаю, - автоматически отозвалась Серафима.
— Н-налей?.. П-пажа… луста…
— Беспременно.
Колдун отпил полкружки, икнул и, недоуменно глянув на Серафиму, поинтересовался:
— О ч-чем это… я?..
— О Пламени, - мгновенно подсказала та.
— Д-да. П-пламя, - согласно кивнул он головой. - Я г-гов-врю… м-мест в-выхода… т-такого Пламени… к п-поврех… поврех… порверхности… н-на всем Белом С-свете - р-раз - и об-бчелся!.. Т-только в одном м-месте… Точка!.. Н-нашел ее - и т-ты ц-царь!.. Оно исп-пользуется… для самого с-страшного… с-самого крепкого… к-колдовства!..
Н-нич-что не м-может… ему портиво… потриво… протриво… помешать.
"Я сам сделал его пятьдесят лет назад… В этом самом замке… В сердце моей магии… В Заклятой башне. Чернь называет ее Проклятой…" - тут же назойливым утопленником всплыли в памяти Серафимы слова Костея.
Так вот о чем он говорил вчера в Пауке… Камень из Пламени Сердца Земли. Хм…
Новости анатомии на мою голову… Обычно-то камни бывают в почках… -…и ОН… - Зюгма в это время не переставал говорить, и сейчас снова зыркнул по сторонам, не появился ли часом кто незваный, и продолжил еще тише, на грани слышимости, зажевывая и проглатывая слова: -…и ОН сп-провадил… с-старого… ц-царя… на тот с-свет… от г-горя… он с-сам угас… д-даже т-травить… не п-пришлось… и стал бес… смертным… п-после того… к-как… к-как это П-пламя… об-бнаруж-жил…
— Да-а?.. - протянула Серафима тоном, явно показывающим даже пьяному в балахон магу, как потрясающе интересно ей все то, что он говорил, говорит и когда-либо еще будет говорить. - Да-а?..
— Д-да, - уронил он голову на залитую вином грудь. - А ещ-ще… а ещ-ще он д-держит там… с-свое… й-яй… цо…
— Что?! - вытаращила глаза царевна.
— Йяйц-цо, - колдун для особо сообразительных изобразил в воздухе обеими руками упомянутую только что фигуру. - Йяй-ц-цо. Ч-что не п-понят… но?.. К-которое ук-крал… у З-змеи… В с-сундуке… Н-над П-пламм… Плам-менем… Чтоб в-вылупилось… И она теперь у н-него… н-на п-побегуш-шках… К-как в с-каз-зке… Йяйц-цо - в с-сундуке…
С-сундук - н-на цепях… Ц-цепи - н-над Плам-менем… Он… х-хитрый… как д-демон…
З-заставил ее… себе… себя… себю… любить… себя… Если что… с ним… с-случится… с-сказал он ей… или она его обсп… осп… обс… слушается… этот с-сундук в Пламя - юх!.. и нету… А это - п-последнее… Остальные он ещ-ще… раньше… в п-пропасть… юх! - и нету… А Зем… Земеи… несутся раз в ж-жиж… з-зиж… жизни!.. Г-ром-мадного ума… ч-челов-вечищ-ще!.. - поспешно и громко, как будто и через пьяный угар до него дошло, что говорит он слишком много и не то, что надо, добавил Зюгма, пытаясь одновременно оглянуться по всем сторонам и не сползти при этом под стол.
— А что с ним может случиться-то? Он же бессмертный! - нетерпеливо подалась к колдуну Серафима, но тот только захихикал и медленно отвалился на спинку стула.
— С-спроси… с-сама… - посоветовал он. - Мне… н-не г-говорит… Хи-хи-хи…
Хи-хи-хи… Хи-хи-хи… Х-х-х… Х-х-хр-р-р-р… Хр-р-р-р…
Царевна критически оглядела советника и пришла к неутешительному выводу, что он больше абсолютно никому не кабельный. Но оставалось сделать еще одну, последнюю, но самую важную вещь.
Она потрясла, потыкала, постукала Зюгму, но в виду отсутствия видимых результатов, в конце концов пришлось прибегнуть к испытанной кружке.
— Ой, - озадачено потряс колдун отшибленными пальцами и открыл изумленные очи. - К-кто это?.. Ч-чего надо?..
— Это я, царица твоя Елена Прекрасная, - любезно напомнила Серафима.
— Йя… с-слуш-шаю?.. - колдун отважно попытался собрать глаза в кучу и сфокусировать их на собеседнице.
— А как вы думаете, господин советник, какая завтра будет погода? - пристально глядя на Зюгму, поинтересовалась Серафима. - А то все пасмурно да пасмурно. А солнца надо бы хоть чуть-чуть. И ветер слишком прохладный. А дождь ни к чему.
Она с детства знала, что в разговоре запоминается последняя фраза. И теперь, если колдуна спросят, о чем он говорил с пленницей, он ответит "О погоде".
— У-г-гу… - промычал Зюгма. - Прхлдный… Дждь…
И снова поспешил вернуться в царство сна.
Царевна почесала в затылке. В кои то веки ей был предоставлен карт-бланш в смысле перемещения по территории замка. Если удастся выбраться из подвала незаметно. Если там, наверху, еще есть, кому замечать.
Куда пойти?
Инстинкт толкал к воротам.
Недоверие - к Проклятой башне.
Здравый смысл - к своим покоям.
Серафима поскребла в затылке и решила было начать по списку, но у выхода из подвала все и завершилось, не успев начаться.
— Нам приказано охранять вас, - сделал к ней шаг и почтительно отдал честь один из трех умрунов, сменивших на посту своих предшественников из собачьей стражи - видимо, старший.
— Мы должны проводить вас до вашей башни, - присоединился к нему второй.
— Спасибо, не надо, все свободны, - сделала обреченную на провал попытку Серафима.
— Это приказ, - вступил третий, с факелом.
— Чей?
— Штандарт-полковника Кирдыка.
— А я - ваша царица. И по званию старше вашего штандарт-полковника. Так? - она, уперев руки в боки, сердито уставилась на гвардейцев.
— Так точно! - в голос ответили они.
— И я приказываю вам идти в казармы. Отдыхать. Поняли? Вы мне не нужны.
— Никак нет!
— Почему?
— Мы должны выполнять приказ, если его не отменили.
— Отменили! Я! Только что!
— Приказ штандарт-полковника может отменить только генерал Кукуй или царь Костей.
Мы будем сопровождать вас до вашей башни, - старший умрун оставался невозмутимым.
— Тьфу, солдафоны, - рассержено выразила свое отношение к происходящему Серафима и покорно поплелась к месту постоянного заключения, обходя кучи выползшего за день из своих норок мусора и неподвижных храпящих тел.
Едва дождавшись, пока за провожавшим ее почетным конвоем закроется дверь, Серафима, подхватив на ходу один из ночников, предусмотрительно зажженных Находкой и едва не сбив ее саму с ног, бросилась к лестнице, ведущей к Змее.
Огромный зал без перегородок и мебели был тих и пуст.
Царевна, как капля воды на раскаленной сковородке, метнулась в один угол, в другой, в третий - никого.
Замедлив шаги, она подошла к зияющему черным небом на фоне черного камня окну во всю стену и осторожно выглянула наружу.
И там никого.
— Дурацкая змеюка… - чуть слышно процедила она сквозь зубы, устало опустилась на край и свесила ноги в темноту. - Чтоб ты лопнула… Ну вот где вот можно летать в такую вот позднь, а?!.. Когда ее надо - никогда не найдешь!.. Придется ждать.
Но не прошло и полминуты, как она уже стучала кулаком по камням в бессильном отчаянии:
— Ну вот где она, где, где, где, где?!..
Змиулания была нужна ей срочно. Это было в их обоюдных интересах. От того, как скоро она вернется в башню, могла зависеть не только жизнь самой Серафимы, но и существование того, что Змея так тщательно и так нервно от нее скрывала и чем дорожила настолько, что предпочла пойти в услужение к ненавистному Костею, нежели подвергнуть это опасности.
Ее единственного яйца.
Ее будущего Змейчика.
Или Змеюшки?
Если Костей узнает от Чернослова, что она никакая не Елена, то плохо будет всем и сразу.
Бедная Змеючка…
Бедные лукоморские родичи…
Бедный Иванушка…
Бедная, бедная я…
Серафима была на грани срыва. Она была готова рвать, метать, рычать, царапаться и кусаться. Если бы она застала Змиуланию на месте, она бы, не задумываясь, бросилась сражаться с нею голыми руками, и если не победила бы, то напугала до полусмерти - точно.
После того, что она только что узнала от Зюгмы о захвате Лукоморья, проглотит ее Змея или испепелит - ей было все равно.
Прошло два часа.
Ожидание на холодном мокром от вкрадчивого ночного дождика полу результатов не принесло. Змея не появлялась.
Серафима сидела на краю, прислонившись спиной к проему стены и обхватив руками колени. Если Змиулания не прилетит сегодня, то последствия могут быть самые катастрофические. Для всех. Включая саму Змею. Откровенно говоря, она не понимала, почему они, эти последствия, до сих пор еще не обрушились на ее бессчастную лукоморскую головушку как крыша, под которую забыли подвести стены.
Чего Костей выжидает? Зачем притворяется? Какой ему от всего этого интерес? Что он еще задумал, какую гадость, которая раньше ему в голову не приходила?..
Какие бы ответы на эти вопросы ни были даны, для нее это могло означать варианты от просто очень плохого до самого поганого, и ничего иного. Это было именно такое положение, когда самый отмороженный оптимист брал веревку, мыло и шел вешаться.
Серафима оптимистом не была.
Поэтому она решила попробовать подойти к проблеме с другой стороны.
А что если он не притворялся? Что, если он и в самом деле так до сих пор ничего не узнал, и был уверен, что Елена Прекрасная - это она? Что это могло значить?
А значить это могло только одно, хоть, может, и недолго.
Надо было, пока не поздно, поговорить со Змиуланией.
А ее не было…
А что, если Костей снова ее послал в Лукоморск, за настоящей Еленой?
В этом случае она скоро должна вернуться. И тогда…
За спиной царевны, едва слышные на фоне шепота дождя, зашелестели осторожные шаги.
Находка?
Позаботиться или пошпионить?
Для Костея или для Зюгмы?
— Ваше царственное величество, - раздался приглушенный нерешительный голос. Так говорит человек, которому нужно что-то сказать, но который не хочет, чтобы его слышали. - Ваше царственное величество? Вы где?
— Здесь, - подумала и неохотно отозвалась Серафима.
— Я вам шубу принесла, ваше царственное величество - тут холодно и сыро, вы можете заболеть… - обеспокоенный голос зазвучал ближе.
— Могу заболеть… Могу и не заболеть… - проворчала царевна, нехотя поднимаясь и дуя на закоченевшие руки. - Тебе-то что?
— Жа-алко, - горестно пропела горничная.
Серафима усмехнулась.
— Не надо шубу, Находка. Я уже вниз иду. Хотя, нет. Давай, - и она приняла из несопротивляющихся рук роскошное соболье манто - Зюгма после ее представления в первый день проделал изрядную работу над ошибками. - Чего-то примерзла я тут, и верно.
— Нате, пожалуйста, ваше царственное величество, - Находка помогла накинуть пушистое произведение скорняжного искусства на плечи царевне и пошла вперед, к лестнице, озабочено приговаривая: - Поздно уже, часы вон два часа надысь пробили, слышали, поди. Завтра опять ни свет, ни заря придут к завтраку приглашать. Не выспитесь ведь, ваше царственное величество.
— Да я и спать-то не хочу, - зевнула Серафима.
— А надо спать-то. Пока этой Змеищи страхолюдистой еще три ночи не будет, надо хоть отоспаться. А то ведь хоть и знаешь, что она к нам вниз не пролезет, а все одно страшно, как она там наверху, дышит вон, ворочается, когтями скребет - ажно сердце колотится.
— А ты откуда знаешь, что ее еще три ночи не будет? - остановилась как вкопанная Серафима.
— А горничная господина генерала Кукуя, сказывала, что ее хозяину вчера срочно его царственное величество приказало в Турухтанское ханство лететь на Змее, к войску, которое туда месяц назад ушло. Шибко его величество серчало, говорит - господин генерал прибежали, как скопидаром ошпаренный, в суму вещички покидали - и опять бежать. Сладке - ну, горничной своей, то есть - только успели сказать, что она на четыре дня в распоряжение господина кастеляна Ужима поступает, чтобы не бездельничала тут без него и чего не своровала.
— В Турухтанское, говоришь… - у Серафимы отлегло от сердца.
Но ненадолго.
Ведь даже если Костей услал Змиуланию не в Лукоморье, то это все равно не отменяет той опасности, что нависла над всеми ними.
В смысле, нависла еще больше…
— Ну, спасибо тебе, Находка. Ступай спать. Поздно уже, сама ж говоришь.
— А как же вы? Я должна помочь вам отойти ко сну, вечерний туалет… - начала было служанка, но, перехватив нечаянно взгляд царевны, быстро кивнула:
— Спокойной ночи, ваше царственное величество, - снова поклонилась она, - Тогда если ваше царственное величество позволят, я тоже спать пойду. Хоть все успокоилось вокруг. А то весь вечер во дворе крики, стук, шум, ругань, драки, завалы - как в пьяном муравейнике. Из комнаты носа высунуть боязно: не обзовут, так ноги поломаешь, так что…
— Как… где? - не поняла Серафима.
— Что - где, ваше царственное величество? - потеряла нить мысли Находка, и испуганно уставилась на царевну, пытаясь лихорадочно понять, не обидела ли она, деревня, невзначай чем ее царственное величество, не ляпнула ли лишнего, заговорившись сдуру.
— Ты сравнила замок с чем? С каким муравейником? Я никогда про такой не слышала, - удивленно моргнула Серафима.
— А-а, это. Это я имела в виду пьяный муравейник, - не усмотрев себе угрозы в монаршьем удивлении, с облегчением затараторила служанка. - Бывают мураши насекомоядные, а бывают - пьяные. Это которые муравьиный спирт делают. И пьют его потом. И поэтому у них в муравейнике вечно разгром, и сам он не на конус, а на кучу мусора похож - так их деревенские наши и отличают.
— И что же? - заинтересовалась царевна.
— А у них с мурашами разговор короткий. Найдут, раскопают, и спирт-то выкачают.
Да еще мужики-то смотрят, где муравейник стоит. Если под сосной построен - то, значит, мураши настойку на сосновых иголках делают. Если у кого в огороде - то на чесноке и красном перце. Если в поле - на травах. А лучше всего, когда у гнезда диких пчел строятся. Для мужиков лучше, конечно, которые такой муравейник находят. Потому что тогда мураши с пчелами договариваются, делают медовуху, и вместе пьют. А вот если не у диких пчел, а у пасеки такие мураши поселятся, то пасечнику полный разор выходит. Его пчелы работать перестают, а все, что накопили, пропивают с мурашами, ночуют вперемежку где попало, а если пасечник рушить пьяный муравейник приходит, то все вместе его кусают, на чем свет стоит.
Серафима невольно расплылась в кривой ухмылке.
— Вот ведь, тоже мне - феномен природы, братья наши меньшие… Ладно, Находка, спасибо тебе - развеселила ты меня хоть на ночь глядя. Иди, отдыхай, дорогая. И верно ведь завтра рано вставать. Пасечник придет. Делов-то будет…
— Елена… ваше величество!!!
Все уроки этикета пошли прахом, ибо это был не стук в дверь, а стук дверью.
БАМ-М-М-М!!!
А сам ваш царь… он стал… слишком стар… чтобы п-пережить потерю всех… с-сыновей… за такой… к-короткий… срок. Враги г-государства… т-тем временем… п-перейдут в наступление. И тогда об-бъявляется… он… п-прогоняет в-врагов… к-оторых он сам же и… это… науськал… натравил… наслал, то есть… спасает ц-царство… и становится м-мужем… вас… то есть… спасенной им… от злобного З-змея… царицы… и повелителем самой большой и б-богатой с-страны.
— Ах, вот как… вот как… вот как… - Серафима не знала, что ей сейчас чувствовать - злость, ненависть, отчаяние, или все их возможные оттенки, и поэтому решила выяснить это позже, а сейчас пойти дальше.
— Д-да. Вот так. И иначе ни-как, - радостно подтвердил колдун и допил вторую половину содержимого кружки. - Ну, как вам н-нарав-вится… п-план?..
— Очень. Очень. Интересно, - подтвердила царевна, сжав кулаки и зубы. - Вот только я не поняла - а где же во всем этом, все-таки, ваш Чернослив?
Зюгма щелкнул пальцами, и бутылка вылетела со своего гнезда на полке вамаяссьской шутихой, брызгаясь белым полусухим на все четыре стороны из отбитого горлышка. Лихо подлетев к столу, едва успев затормозить перед носом колдуна, она, трясясь и отплясывая в воздухе, равномерно распределила остатки содержимого на кружку, балахон Зюгмы и его сапоги, отлетела к стене и звонко лопнула.
— Т-так т-тебе… и н-надо!.. - мстительно потряс кулаком маг в направлении усопшей посудины и снова повернулся к царевне. - А-а… Чернослов-то… вы имели в-в-в-в-виду?.. А я не с-сказал?.. Вот память… д-дырявая… - и он хлопнул себя по лбу, но промазал. - А он сейчас в этом… как его… ну, у вас. Дома.
Хозяйничает. Захватил п-правление… царс-скую семью… к-казнил их… в-всех… к леш-шему… Это от него в-в п-первую очередь его… в-величество… будут вас ос-свобжод… обсвоб… освожбождать. Вот.
И расхохотался, как будто ничего более веселого в своей жизни он не слышал, и вряд ли теперь уже услышит.
Серафима побледнела.
А вот это конец.
Если Чернослов там, он уже должен был во всем разобраться и сообщить Костею, что произошла ошибка, что она - вовсе не Елена, а настоящая Елена там, дома…
Или нет?
Или не должен?
Костей ведет себя так, как будто ничего не знает.
Притворяется, гад?
Или нет?
А если ему этот… Черно… слов… ничего не сказал? Если он задумал какую-то свою, еще более изощренную игру?
И в середине всех этих игрищ угадайте с трех раз, кто?
М-да…
Что такое "не везет", и как с этим бороться…
Но убиваться некогда, а плакаться некому.
Значит, надо использовать этот шанс. Если даже я доживу до завтра после того, как Костей увидит, ЧТО там, снаружи, происходит, такого больше не будет…
А снаружи доносился треск и стук драки, слезы признаний в вечной дружбе и крики песен. Веселье было в самом разгаре.
— А послушайте, господин первый советник? - вкрадчиво-ласково постучала Серафима пустой кружкой по пальцам Зюгмы, и он проснулся.
— Ч-во?
— Я говорю, что сегодня я увидела практически весь замок. Но мы не успели осмотреть еще одну башню.
— К-кую?
— Не помню, как она называется. Но это между Царицей и Осой.
— А-а… - приоткрыл один мутный глаз колдун. - В-вам туда… нельзя… в-входить…
— Почему? - недоуменно пожала плечом царевна. - Ведь я же буду не одна, а вместе с вами?
— П-потому что… П-потому что мне тоже н-нельзя… туда в-входить…
— Вам? Самому выдающемуся первому советнику из всех первых советников, когда-либо дававших советы на Белом Свете?! Но почему?! - коварный план рушился на глазах, и Серафиме уже не приходилось разыгрывать удивление и разочарование.
— П-потому что… - Зюгма разлепил второй глаз и быстро просканировал подвал, лестницу и пространство под столом. Слегка успокоенный и ободренный результатом - каков бы он ни был - он продолжил, конспираторски понизив шепот до едва слышного шипения:
— П-потому что там… ж-живет… наш ц-царь!..
Видя, что иных пояснений за этим откровением не следует, царевна таким же шепотом-шипением спросила:
— Ну, и что? Мы же к нему в гости не пойдем. Мы просто посмотрим, что там есть интересного, и уйдем. Может, там даже ничего интересного и нет.
— Х-ха! Н-нет! Есть! Потому-то в эту… б-башню… б-без его п-приглашения… никто н-не может… войти… Она - З-заклятая… Потому что т-там у него… - он дико оглянулся, но не увидел ничего угрожающего, и продолжил: - там у него…
Пламя!..
— Пожар, что ли? - наморщила лоб Серафима.
— Х-ха! П-пож-жар!.. Ж-женщ-щин-на!.. П-пламя С-сердца З-земли!..
— Ну, и что? - недоуменно заморгала царевна.
— К-как это… что?!..
Советник щелкнул пальцами, и очередная бутылка пошла на взлет, но, едва оторвавшись от полки, изобразила сначала крен, потом тангаж, потом рысканье, после чего, сделав "мертвую петлю", она вошла в пике, и с мокрым дзинем закончила на камнях пола свой недолгий, но богатый впечатлениями полет.
Зюгма, расстроено оглядел место катастрофы.
— Ц-царица…
— Да?
— Т-ты м-меня… у-уважаешь?
— Уважаю, - автоматически отозвалась Серафима.
— Н-налей?.. П-пажа… луста…
— Беспременно.
Колдун отпил полкружки, икнул и, недоуменно глянув на Серафиму, поинтересовался:
— О ч-чем это… я?..
— О Пламени, - мгновенно подсказала та.
— Д-да. П-пламя, - согласно кивнул он головой. - Я г-гов-врю… м-мест в-выхода… т-такого Пламени… к п-поврех… поврех… порверхности… н-на всем Белом С-свете - р-раз - и об-бчелся!.. Т-только в одном м-месте… Точка!.. Н-нашел ее - и т-ты ц-царь!.. Оно исп-пользуется… для самого с-страшного… с-самого крепкого… к-колдовства!..
Н-нич-что не м-может… ему портиво… потриво… протриво… помешать.
"Я сам сделал его пятьдесят лет назад… В этом самом замке… В сердце моей магии… В Заклятой башне. Чернь называет ее Проклятой…" - тут же назойливым утопленником всплыли в памяти Серафимы слова Костея.
Так вот о чем он говорил вчера в Пауке… Камень из Пламени Сердца Земли. Хм…
Новости анатомии на мою голову… Обычно-то камни бывают в почках… -…и ОН… - Зюгма в это время не переставал говорить, и сейчас снова зыркнул по сторонам, не появился ли часом кто незваный, и продолжил еще тише, на грани слышимости, зажевывая и проглатывая слова: -…и ОН сп-провадил… с-старого… ц-царя… на тот с-свет… от г-горя… он с-сам угас… д-даже т-травить… не п-пришлось… и стал бес… смертным… п-после того… к-как… к-как это П-пламя… об-бнаруж-жил…
— Да-а?.. - протянула Серафима тоном, явно показывающим даже пьяному в балахон магу, как потрясающе интересно ей все то, что он говорил, говорит и когда-либо еще будет говорить. - Да-а?..
— Д-да, - уронил он голову на залитую вином грудь. - А ещ-ще… а ещ-ще он д-держит там… с-свое… й-яй… цо…
— Что?! - вытаращила глаза царевна.
— Йяйц-цо, - колдун для особо сообразительных изобразил в воздухе обеими руками упомянутую только что фигуру. - Йяй-ц-цо. Ч-что не п-понят… но?.. К-которое ук-крал… у З-змеи… В с-сундуке… Н-над П-пламм… Плам-менем… Чтоб в-вылупилось… И она теперь у н-него… н-на п-побегуш-шках… К-как в с-каз-зке… Йяйц-цо - в с-сундуке…
С-сундук - н-на цепях… Ц-цепи - н-над Плам-менем… Он… х-хитрый… как д-демон…
З-заставил ее… себе… себя… себю… любить… себя… Если что… с ним… с-случится… с-сказал он ей… или она его обсп… осп… обс… слушается… этот с-сундук в Пламя - юх!.. и нету… А это - п-последнее… Остальные он ещ-ще… раньше… в п-пропасть… юх! - и нету… А Зем… Земеи… несутся раз в ж-жиж… з-зиж… жизни!.. Г-ром-мадного ума… ч-челов-вечищ-ще!.. - поспешно и громко, как будто и через пьяный угар до него дошло, что говорит он слишком много и не то, что надо, добавил Зюгма, пытаясь одновременно оглянуться по всем сторонам и не сползти при этом под стол.
— А что с ним может случиться-то? Он же бессмертный! - нетерпеливо подалась к колдуну Серафима, но тот только захихикал и медленно отвалился на спинку стула.
— С-спроси… с-сама… - посоветовал он. - Мне… н-не г-говорит… Хи-хи-хи…
Хи-хи-хи… Хи-хи-хи… Х-х-х… Х-х-хр-р-р-р… Хр-р-р-р…
Царевна критически оглядела советника и пришла к неутешительному выводу, что он больше абсолютно никому не кабельный. Но оставалось сделать еще одну, последнюю, но самую важную вещь.
Она потрясла, потыкала, постукала Зюгму, но в виду отсутствия видимых результатов, в конце концов пришлось прибегнуть к испытанной кружке.
— Ой, - озадачено потряс колдун отшибленными пальцами и открыл изумленные очи. - К-кто это?.. Ч-чего надо?..
— Это я, царица твоя Елена Прекрасная, - любезно напомнила Серафима.
— Йя… с-слуш-шаю?.. - колдун отважно попытался собрать глаза в кучу и сфокусировать их на собеседнице.
— А как вы думаете, господин советник, какая завтра будет погода? - пристально глядя на Зюгму, поинтересовалась Серафима. - А то все пасмурно да пасмурно. А солнца надо бы хоть чуть-чуть. И ветер слишком прохладный. А дождь ни к чему.
Она с детства знала, что в разговоре запоминается последняя фраза. И теперь, если колдуна спросят, о чем он говорил с пленницей, он ответит "О погоде".
— У-г-гу… - промычал Зюгма. - Прхлдный… Дждь…
И снова поспешил вернуться в царство сна.
Царевна почесала в затылке. В кои то веки ей был предоставлен карт-бланш в смысле перемещения по территории замка. Если удастся выбраться из подвала незаметно. Если там, наверху, еще есть, кому замечать.
Куда пойти?
Инстинкт толкал к воротам.
Недоверие - к Проклятой башне.
Здравый смысл - к своим покоям.
Серафима поскребла в затылке и решила было начать по списку, но у выхода из подвала все и завершилось, не успев начаться.
— Нам приказано охранять вас, - сделал к ней шаг и почтительно отдал честь один из трех умрунов, сменивших на посту своих предшественников из собачьей стражи - видимо, старший.
— Мы должны проводить вас до вашей башни, - присоединился к нему второй.
— Спасибо, не надо, все свободны, - сделала обреченную на провал попытку Серафима.
— Это приказ, - вступил третий, с факелом.
— Чей?
— Штандарт-полковника Кирдыка.
— А я - ваша царица. И по званию старше вашего штандарт-полковника. Так? - она, уперев руки в боки, сердито уставилась на гвардейцев.
— Так точно! - в голос ответили они.
— И я приказываю вам идти в казармы. Отдыхать. Поняли? Вы мне не нужны.
— Никак нет!
— Почему?
— Мы должны выполнять приказ, если его не отменили.
— Отменили! Я! Только что!
— Приказ штандарт-полковника может отменить только генерал Кукуй или царь Костей.
Мы будем сопровождать вас до вашей башни, - старший умрун оставался невозмутимым.
— Тьфу, солдафоны, - рассержено выразила свое отношение к происходящему Серафима и покорно поплелась к месту постоянного заключения, обходя кучи выползшего за день из своих норок мусора и неподвижных храпящих тел.
Едва дождавшись, пока за провожавшим ее почетным конвоем закроется дверь, Серафима, подхватив на ходу один из ночников, предусмотрительно зажженных Находкой и едва не сбив ее саму с ног, бросилась к лестнице, ведущей к Змее.
Огромный зал без перегородок и мебели был тих и пуст.
Царевна, как капля воды на раскаленной сковородке, метнулась в один угол, в другой, в третий - никого.
Замедлив шаги, она подошла к зияющему черным небом на фоне черного камня окну во всю стену и осторожно выглянула наружу.
И там никого.
— Дурацкая змеюка… - чуть слышно процедила она сквозь зубы, устало опустилась на край и свесила ноги в темноту. - Чтоб ты лопнула… Ну вот где вот можно летать в такую вот позднь, а?!.. Когда ее надо - никогда не найдешь!.. Придется ждать.
Но не прошло и полминуты, как она уже стучала кулаком по камням в бессильном отчаянии:
— Ну вот где она, где, где, где, где?!..
Змиулания была нужна ей срочно. Это было в их обоюдных интересах. От того, как скоро она вернется в башню, могла зависеть не только жизнь самой Серафимы, но и существование того, что Змея так тщательно и так нервно от нее скрывала и чем дорожила настолько, что предпочла пойти в услужение к ненавистному Костею, нежели подвергнуть это опасности.
Ее единственного яйца.
Ее будущего Змейчика.
Или Змеюшки?
Если Костей узнает от Чернослова, что она никакая не Елена, то плохо будет всем и сразу.
Бедная Змеючка…
Бедные лукоморские родичи…
Бедный Иванушка…
Бедная, бедная я…
Серафима была на грани срыва. Она была готова рвать, метать, рычать, царапаться и кусаться. Если бы она застала Змиуланию на месте, она бы, не задумываясь, бросилась сражаться с нею голыми руками, и если не победила бы, то напугала до полусмерти - точно.
После того, что она только что узнала от Зюгмы о захвате Лукоморья, проглотит ее Змея или испепелит - ей было все равно.
Прошло два часа.
Ожидание на холодном мокром от вкрадчивого ночного дождика полу результатов не принесло. Змея не появлялась.
Серафима сидела на краю, прислонившись спиной к проему стены и обхватив руками колени. Если Змиулания не прилетит сегодня, то последствия могут быть самые катастрофические. Для всех. Включая саму Змею. Откровенно говоря, она не понимала, почему они, эти последствия, до сих пор еще не обрушились на ее бессчастную лукоморскую головушку как крыша, под которую забыли подвести стены.
Чего Костей выжидает? Зачем притворяется? Какой ему от всего этого интерес? Что он еще задумал, какую гадость, которая раньше ему в голову не приходила?..
Какие бы ответы на эти вопросы ни были даны, для нее это могло означать варианты от просто очень плохого до самого поганого, и ничего иного. Это было именно такое положение, когда самый отмороженный оптимист брал веревку, мыло и шел вешаться.
Серафима оптимистом не была.
Поэтому она решила попробовать подойти к проблеме с другой стороны.
А что если он не притворялся? Что, если он и в самом деле так до сих пор ничего не узнал, и был уверен, что Елена Прекрасная - это она? Что это могло значить?
А значить это могло только одно, хоть, может, и недолго.
Надо было, пока не поздно, поговорить со Змиуланией.
А ее не было…
А что, если Костей снова ее послал в Лукоморск, за настоящей Еленой?
В этом случае она скоро должна вернуться. И тогда…
За спиной царевны, едва слышные на фоне шепота дождя, зашелестели осторожные шаги.
Находка?
Позаботиться или пошпионить?
Для Костея или для Зюгмы?
— Ваше царственное величество, - раздался приглушенный нерешительный голос. Так говорит человек, которому нужно что-то сказать, но который не хочет, чтобы его слышали. - Ваше царственное величество? Вы где?
— Здесь, - подумала и неохотно отозвалась Серафима.
— Я вам шубу принесла, ваше царственное величество - тут холодно и сыро, вы можете заболеть… - обеспокоенный голос зазвучал ближе.
— Могу заболеть… Могу и не заболеть… - проворчала царевна, нехотя поднимаясь и дуя на закоченевшие руки. - Тебе-то что?
— Жа-алко, - горестно пропела горничная.
Серафима усмехнулась.
— Не надо шубу, Находка. Я уже вниз иду. Хотя, нет. Давай, - и она приняла из несопротивляющихся рук роскошное соболье манто - Зюгма после ее представления в первый день проделал изрядную работу над ошибками. - Чего-то примерзла я тут, и верно.
— Нате, пожалуйста, ваше царственное величество, - Находка помогла накинуть пушистое произведение скорняжного искусства на плечи царевне и пошла вперед, к лестнице, озабочено приговаривая: - Поздно уже, часы вон два часа надысь пробили, слышали, поди. Завтра опять ни свет, ни заря придут к завтраку приглашать. Не выспитесь ведь, ваше царственное величество.
— Да я и спать-то не хочу, - зевнула Серафима.
— А надо спать-то. Пока этой Змеищи страхолюдистой еще три ночи не будет, надо хоть отоспаться. А то ведь хоть и знаешь, что она к нам вниз не пролезет, а все одно страшно, как она там наверху, дышит вон, ворочается, когтями скребет - ажно сердце колотится.
— А ты откуда знаешь, что ее еще три ночи не будет? - остановилась как вкопанная Серафима.
— А горничная господина генерала Кукуя, сказывала, что ее хозяину вчера срочно его царственное величество приказало в Турухтанское ханство лететь на Змее, к войску, которое туда месяц назад ушло. Шибко его величество серчало, говорит - господин генерал прибежали, как скопидаром ошпаренный, в суму вещички покидали - и опять бежать. Сладке - ну, горничной своей, то есть - только успели сказать, что она на четыре дня в распоряжение господина кастеляна Ужима поступает, чтобы не бездельничала тут без него и чего не своровала.
— В Турухтанское, говоришь… - у Серафимы отлегло от сердца.
Но ненадолго.
Ведь даже если Костей услал Змиуланию не в Лукоморье, то это все равно не отменяет той опасности, что нависла над всеми ними.
В смысле, нависла еще больше…
— Ну, спасибо тебе, Находка. Ступай спать. Поздно уже, сама ж говоришь.
— А как же вы? Я должна помочь вам отойти ко сну, вечерний туалет… - начала было служанка, но, перехватив нечаянно взгляд царевны, быстро кивнула:
— Спокойной ночи, ваше царственное величество, - снова поклонилась она, - Тогда если ваше царственное величество позволят, я тоже спать пойду. Хоть все успокоилось вокруг. А то весь вечер во дворе крики, стук, шум, ругань, драки, завалы - как в пьяном муравейнике. Из комнаты носа высунуть боязно: не обзовут, так ноги поломаешь, так что…
— Как… где? - не поняла Серафима.
— Что - где, ваше царственное величество? - потеряла нить мысли Находка, и испуганно уставилась на царевну, пытаясь лихорадочно понять, не обидела ли она, деревня, невзначай чем ее царственное величество, не ляпнула ли лишнего, заговорившись сдуру.
— Ты сравнила замок с чем? С каким муравейником? Я никогда про такой не слышала, - удивленно моргнула Серафима.
— А-а, это. Это я имела в виду пьяный муравейник, - не усмотрев себе угрозы в монаршьем удивлении, с облегчением затараторила служанка. - Бывают мураши насекомоядные, а бывают - пьяные. Это которые муравьиный спирт делают. И пьют его потом. И поэтому у них в муравейнике вечно разгром, и сам он не на конус, а на кучу мусора похож - так их деревенские наши и отличают.
— И что же? - заинтересовалась царевна.
— А у них с мурашами разговор короткий. Найдут, раскопают, и спирт-то выкачают.
Да еще мужики-то смотрят, где муравейник стоит. Если под сосной построен - то, значит, мураши настойку на сосновых иголках делают. Если у кого в огороде - то на чесноке и красном перце. Если в поле - на травах. А лучше всего, когда у гнезда диких пчел строятся. Для мужиков лучше, конечно, которые такой муравейник находят. Потому что тогда мураши с пчелами договариваются, делают медовуху, и вместе пьют. А вот если не у диких пчел, а у пасеки такие мураши поселятся, то пасечнику полный разор выходит. Его пчелы работать перестают, а все, что накопили, пропивают с мурашами, ночуют вперемежку где попало, а если пасечник рушить пьяный муравейник приходит, то все вместе его кусают, на чем свет стоит.
Серафима невольно расплылась в кривой ухмылке.
— Вот ведь, тоже мне - феномен природы, братья наши меньшие… Ладно, Находка, спасибо тебе - развеселила ты меня хоть на ночь глядя. Иди, отдыхай, дорогая. И верно ведь завтра рано вставать. Пасечник придет. Делов-то будет…
— Елена… ваше величество!!!
Все уроки этикета пошли прахом, ибо это был не стук в дверь, а стук дверью.
БАМ-М-М-М!!!
Серафима мгновенно подскочила в кровати, прижимая одеяло к подбородку:
— Что вы делаете! Куда вы прете, ваше величество! Я в неглиже!
— Мне пл… все равно, в глиже вы, или не в глиже, ваше величество!!! - единственное око Костея горело праведным возмущением за копейку преданного. - Как вы могли так со мной поступить!!!..
— Как я могла КАК с вами поступить? - уточнила царевна, начиная догадываться, к чему бы все это.
— Не надо притворяться! ТАК!!! ВОТ ТАК!!! - и он, обернувшись в пол-оборота, окинул пространство за своей спиной - стены, дверной проем и спины часовых, загораживающие вид на изгаженный штукатуркой коридор.
— Что конкретно из указанного вам не по вкусу? - продолжала упорствовать в невинности Серафима.
— ВСЕ!!! Вы видели, что происходит во дворе? В замке? В том проклятом подвале?
— Я не могу видеть сквозь стены, если вы это имеете в виду. И, к тому же, пока вы не разбудили меня своими зверскими воплями, я спала, как вы могли заметить, - ледяным тоном проинформировала царя Серафима.
Зачем ей надо было это видеть? Ее воображение, не напрягаясь, могло в красках расписать ей все там происходящее. Руины строительных лесов, реки краски, впадающие в моря белил, провал пруда, из которого, наверняка, не все вчерашние гуляки смогли выбраться, вонь отходов жизнедеятельности толпы пьяных людей, битые физиономии, допрос свидетелей на предмет "где я был вчера", штурм подвала с остатками вина под руководством инстинкта и страшной болезни "похмелье"…
Короче, ничего особенного. Посмеяться и начать разгребать.
Было бы из-за чего так волноваться.
Но царевна понимала, что сказать это рассвирепевшему монарху напрямую было, по меньшей мере, недальновидно, и она продолжала гнуть свою линию:
— И соизвольте объяснить немедленно свое грубое вторжение в мой сон и мои покои, ибо я не совершила ничего предосудительного, что могло бы оправдать хотя бы в малейшей мере ваш неадекватный поступок.
Довольная собой и реакцией Костея, она умолкла.
Царь нахмурился и приумолк - то ли начиная осознавать всю низость своего поведения, на что ему было так тонко указано, то ли просто переваривая то, что только что услышал.
— Что вы имеете в виду? - выдал, наконец, он. - Что вы действительно ничего не знаете? Что ни в чем не виноваты?
— Знаю?!.. Виновата?!.. Ваше величество, если вы потрудитесь закрыть за собой дверь с той стороны, то мы имеем неплохие шансы увидеться с вами в трапезной через полчаса. Вот там вы все мне и растолкуете…
— В трапезной?!.. - Царь едва не подскочил, как будто ему в обнаженную рану только что ткнули вилкой с аджикой. - В трапезной!!! Да будет вам известно, ваше величество, что в трапезной мы сейчас и еще несколько часов, я опасаюсь, сможем только ВИДЕТЬСЯ! Потому что больше там заняться будет нечем!!! По вашей милости при переезде кухни на новое место, туда, где раньше был арсенал, а трапезной, соответственно, в зал приемов, пропала или была покалечена не только большая часть утвари, но и поваров!
— В пруду искали? - быстро спросила Серафима.
— Искали! Кроме конюхов и стражников там никого не было! Кони в прачечной!
Маляры у шорников! Стража в стойлах! Прачки в курятнике! Кузнецы на кухне!
Сколько это кончится, и когда все это будет продолжаться!.. То есть, скоро это будет продолжаться… То есть, я имел в виду наоборот!..
Царь замолк на полуслове, наморщил лоб и проговорил еще несколько раз себе под нос то, что он только что сказал, силясь понять, ЧТО же все-таки он хотел этим сказать.
Наконец, порванная нить мысли была поймана, связана в целое и отмотана назад.
— Что я имел в виду, так это… - начал было объяснять он, но Серафима прервала его.
— Ваше величество, давайте через полчаса все-таки встретимся в трапезной, где бы она сейчас не находилась, вы прибегните к своей магии, чтобы приготовить нам завтрак, и мы в спокойной обстановке обсудим все, что вам непонятно, - успокаивающим тоном, каким говорят с буйнопомешанным, кивая в такт словам взлохмаченной головой, произнесла царевна.
— В спокойной? - Костей истерично рассмеялся. - Обязательно! Если удастся выставить оттуда птичий двор! Хуо-ди!.. Хуо-ди!!!.. Все. Мои планы изменились.
Клянусь, Елена, что следующей завоеванной страной после вашего Лукоморья будет Вамаяси. И тогда они мне за все ответят!!!..
Что бы ни говорил Костей, но к приходу Серафимы в трапезной все было готово и сверкало вновьобретенной чистотой.
Правда, с запахом заночевавших здесь кур и гусей ничего сделать не удалось даже при помощи колдовства.
Едва усадив царевну за стол, Костей сразу начал допрос.
— Ваше величество, не надо отрицать очевидное, я все знаю.
Серафима вскинула ладони, как будто желая остановить поток бессвязных обвинений.
— Давайте по порядку, ваше величество. Начнем с того, что я ничего не отрицаю…
— Вот ви… -…Потому что вы мне пока ни слова не сказали о том, в чем вы меня подозреваете.
— Я…
— Во-вторых, откуда вы все можете знать, если вы еще не поговорили со мной?
— Мне рассказал мой… - царь усилием воли справился с желанием придушить воображаемого информанта, лишь пальцы судорожно скрючились и разжались, -…первый советник.
— В самом деле? - медленно подняла брови царевна. - Все рассказал? И как лез во все мои распоряжения, отменяя и исправляя их, пока я сама перестала понимать, что и где происходит? И как привел меня в ТОТ подвал - если вы это имеете в виду…
— Да!..
— И как сначала стал пить из тех бутылок, а потом придумал угостить и всех, кто в тот день оказался в замке?
— Он сказал, что это была ваша идея!
— Ха! - однозначно высказала свое отношение к сказанному царевна. - Если бы это была моя идея, как вы утверждаете…
— Что вы делаете! Куда вы прете, ваше величество! Я в неглиже!
— Мне пл… все равно, в глиже вы, или не в глиже, ваше величество!!! - единственное око Костея горело праведным возмущением за копейку преданного. - Как вы могли так со мной поступить!!!..
— Как я могла КАК с вами поступить? - уточнила царевна, начиная догадываться, к чему бы все это.
— Не надо притворяться! ТАК!!! ВОТ ТАК!!! - и он, обернувшись в пол-оборота, окинул пространство за своей спиной - стены, дверной проем и спины часовых, загораживающие вид на изгаженный штукатуркой коридор.
— Что конкретно из указанного вам не по вкусу? - продолжала упорствовать в невинности Серафима.
— ВСЕ!!! Вы видели, что происходит во дворе? В замке? В том проклятом подвале?
— Я не могу видеть сквозь стены, если вы это имеете в виду. И, к тому же, пока вы не разбудили меня своими зверскими воплями, я спала, как вы могли заметить, - ледяным тоном проинформировала царя Серафима.
Зачем ей надо было это видеть? Ее воображение, не напрягаясь, могло в красках расписать ей все там происходящее. Руины строительных лесов, реки краски, впадающие в моря белил, провал пруда, из которого, наверняка, не все вчерашние гуляки смогли выбраться, вонь отходов жизнедеятельности толпы пьяных людей, битые физиономии, допрос свидетелей на предмет "где я был вчера", штурм подвала с остатками вина под руководством инстинкта и страшной болезни "похмелье"…
Короче, ничего особенного. Посмеяться и начать разгребать.
Было бы из-за чего так волноваться.
Но царевна понимала, что сказать это рассвирепевшему монарху напрямую было, по меньшей мере, недальновидно, и она продолжала гнуть свою линию:
— И соизвольте объяснить немедленно свое грубое вторжение в мой сон и мои покои, ибо я не совершила ничего предосудительного, что могло бы оправдать хотя бы в малейшей мере ваш неадекватный поступок.
Довольная собой и реакцией Костея, она умолкла.
Царь нахмурился и приумолк - то ли начиная осознавать всю низость своего поведения, на что ему было так тонко указано, то ли просто переваривая то, что только что услышал.
— Что вы имеете в виду? - выдал, наконец, он. - Что вы действительно ничего не знаете? Что ни в чем не виноваты?
— Знаю?!.. Виновата?!.. Ваше величество, если вы потрудитесь закрыть за собой дверь с той стороны, то мы имеем неплохие шансы увидеться с вами в трапезной через полчаса. Вот там вы все мне и растолкуете…
— В трапезной?!.. - Царь едва не подскочил, как будто ему в обнаженную рану только что ткнули вилкой с аджикой. - В трапезной!!! Да будет вам известно, ваше величество, что в трапезной мы сейчас и еще несколько часов, я опасаюсь, сможем только ВИДЕТЬСЯ! Потому что больше там заняться будет нечем!!! По вашей милости при переезде кухни на новое место, туда, где раньше был арсенал, а трапезной, соответственно, в зал приемов, пропала или была покалечена не только большая часть утвари, но и поваров!
— В пруду искали? - быстро спросила Серафима.
— Искали! Кроме конюхов и стражников там никого не было! Кони в прачечной!
Маляры у шорников! Стража в стойлах! Прачки в курятнике! Кузнецы на кухне!
Сколько это кончится, и когда все это будет продолжаться!.. То есть, скоро это будет продолжаться… То есть, я имел в виду наоборот!..
Царь замолк на полуслове, наморщил лоб и проговорил еще несколько раз себе под нос то, что он только что сказал, силясь понять, ЧТО же все-таки он хотел этим сказать.
Наконец, порванная нить мысли была поймана, связана в целое и отмотана назад.
— Что я имел в виду, так это… - начал было объяснять он, но Серафима прервала его.
— Ваше величество, давайте через полчаса все-таки встретимся в трапезной, где бы она сейчас не находилась, вы прибегните к своей магии, чтобы приготовить нам завтрак, и мы в спокойной обстановке обсудим все, что вам непонятно, - успокаивающим тоном, каким говорят с буйнопомешанным, кивая в такт словам взлохмаченной головой, произнесла царевна.
— В спокойной? - Костей истерично рассмеялся. - Обязательно! Если удастся выставить оттуда птичий двор! Хуо-ди!.. Хуо-ди!!!.. Все. Мои планы изменились.
Клянусь, Елена, что следующей завоеванной страной после вашего Лукоморья будет Вамаяси. И тогда они мне за все ответят!!!..
Что бы ни говорил Костей, но к приходу Серафимы в трапезной все было готово и сверкало вновьобретенной чистотой.
Правда, с запахом заночевавших здесь кур и гусей ничего сделать не удалось даже при помощи колдовства.
Едва усадив царевну за стол, Костей сразу начал допрос.
— Ваше величество, не надо отрицать очевидное, я все знаю.
Серафима вскинула ладони, как будто желая остановить поток бессвязных обвинений.
— Давайте по порядку, ваше величество. Начнем с того, что я ничего не отрицаю…
— Вот ви… -…Потому что вы мне пока ни слова не сказали о том, в чем вы меня подозреваете.
— Я…
— Во-вторых, откуда вы все можете знать, если вы еще не поговорили со мной?
— Мне рассказал мой… - царь усилием воли справился с желанием придушить воображаемого информанта, лишь пальцы судорожно скрючились и разжались, -…первый советник.
— В самом деле? - медленно подняла брови царевна. - Все рассказал? И как лез во все мои распоряжения, отменяя и исправляя их, пока я сама перестала понимать, что и где происходит? И как привел меня в ТОТ подвал - если вы это имеете в виду…
— Да!..
— И как сначала стал пить из тех бутылок, а потом придумал угостить и всех, кто в тот день оказался в замке?
— Он сказал, что это была ваша идея!
— Ха! - однозначно высказала свое отношение к сказанному царевна. - Если бы это была моя идея, как вы утверждаете…